– Я так понимаю, ты была в загуле. Бухала некоторое время, так?

– А тебе не похуй?

– Я спросил специально. Типа как если бы ты была фермером, я бы спросил как там твоё хозяйство.

Паренек, за которым я ухаживала в лесу передаёт оспенный привет.

Три красных отпечатка рук на боку мустанга – это три человека убитых в рукопашной. Красный круг – один убитый с лошади. Белые полосы на ногах мустанга по числу совершённых им подвигов. Когда ты хочешь убить человека или просто рисуешься, и бьёшь его прикладом ружья или дубинкой. Это называется подвиг. Вот поэтому он сцепился с тобой, вместо того чтобы просто убить из лука, как твою лошадь.

– Первым делом… в лагере ёбаная чума.

– Оспа. Чуму разносят крысы.

– Я всю жизнь называл её чумой. Но док хочет припасти это название, на случай если наше везение продолжится и на нас внезапно решат напасть крысы.

Ты в последнее время создаёшь просто охуенную атмосферу, называется "мне грустно". А когда у тебя плохой день – "ой как мне грустно".

У нас тут особая техника подметания.

Я чё заснул, когда мы с тобой договаривались о вечной преданности?

Хочешь пожать влажную ладонь, Эл? Выбирай любую.

– И вот он выходит, точный как швейцарские, блядь, часы. Из-за ширмы нарисуются три сисястые шлюхи. Он выстраивает их с полуметровым промежутком, заголяет им верх, и пробегает мимо них, лизнув у каждой сиськи. А если он какую сиську пропустит, он не позволяет себе вернуться.

– Ничего себе.

– Ага, а потом он идёт домой, успокоившись на день. Как там тебя зовут? Майлс?

– Ага, Майлс.

– Вот. Странно, да, Майлс?

Я уверен, ты в курсе, что 2 процента от ничего, это охуенное ничто.

Обожаю передавать сообщения.

– Чё ты злишься?

– Я не злюсь. Я просто охуенно удивляюсь.

Я хочу чтобы ты была довольна, милая, но если не получается, постарайся притворяться лучше, чем сейчас или тебе будет холодно и голодно. И тебя будут бесплатно иметь на улице вместо того чтобы зарабатывать деньги, и откладывать если бы ты постаралась.

Слушайте, преподобный. Вы чертовски истощены, и вы не даёте себе передохнуть. И отчасти это может стать причиной приступов, но меня не удивит, если у вас повреждения мозга, из-за которых и начались приступы и беседы с охеренным божественным.

Индеец должен был убить меня за то, что я пришёл на место их погребения, и возможно ещё отрезал голову его другу. Так что теперь у него нет глаз, чтобы смотреть на закаты все те годы, что он будет лежать там мёртвый.

А тот паренёк похожий на лягушку ушёл. Тот, которого я нашла в лесу, ушёл, блядь, здоровым. Док его осмотрел. В самом идиотском наряде, который только мог напялить взрослый человек.

Дэн, ты бы научился проявлять свой интерес, к девушке как-нибудь так, чтобы никого при этом не убивать.

– Ю.Б., спустись и выдай героям то, что им причитается.

– Да, сэр. $50 на человека.

– Если вы не потратите их в моём заведении, моя печаль превратится в рыдания.

– Храни вас Бог, мистер Сверенджен!

– Ну, это вряд ли. Но мои краткосрочные перспективы только что улучшились.

– Что касается участка, купленного моим мужем перед убийством. Я намерена согласиться с последним предложением от марионетки мистера Сверенджена. И я была бы благодарна вам, если бы вы сообщили это мистеру Фарнуму. Потому что меня тошнит когда я с ним разговариваю.

– Она сказала, что у неё болит писька от того что ты её схватил.

– В этом есть доля правды.

– Я не эксперт и не могу судить.

– Дэн охуенный эксперт. Когда он не бухой в говно, как и Элсворт.

Клянусь: Каждый день, что вдова будет сидеть на жопе в Нью-Йорке, смотреть на Запад, на закат, и думать: «Храни Бог неотёсанных хуесосов из Дедвуда, которые денно и нощно за сущие гроши умножают моё постоянно растущее состояние»

Со следующим вдохом, тебе в нос, скорее всего, ударит сильный запах серы. А где, бля, вообще твой нос?

Засим выношу приговор: за то, что ты позволил этой сучке командовать собой и говорить тебе, что делать, в то время как ты, будучи мужчиной, должен был устанавливать порядки!

– Как рука?

– Нормально.

– Чтоб больше, блядь, никаких самоубийств.

Я сделаю вид, что понимаю, о чём вы и просто соглашусь.

– Опаздываешь, как обычно.

– Дык, я ж токо с ручья, Мистер Фарнум. Стирал свои штаны.

– Хорошая привычка.

– И под камнем я нашёл другие свои штаны, я думал шо я их потерял. Дык ежели учесть, что я нажрамшись, да иногда обсираюсь… Я и подумал, шо отож я наверно их так и посеял.

– Могу себе представить, как ты идёшь с ручья с голой жопой и говном текущим по ляжкам, а потом заваливаешься в вестибюль, когда все уже спят.

– Только не надо вот этого: «С одной стороны и с другой стороны»

– Хорошо.

– Просто скажи: «Я думаю что всё будет вот так», потому что вот эта вот хуйня с разными сторонами, она мне ни хера не помогает.

Вижу твои глаза до сих пор, блядь, играют в перетягивание каната.

Да я просто шлюха. Ну, то есть, я администратор у одного человека.

Да, ты всякую хуйню на себя напяливал, но это – туши свет.

– Если я исключён, Эл, то так и скажи. Не обрекай меня на смерть от тысячи порезов.

– Садись, Том.

– Не обрекай меня на смерть от пытки водой.

– Садись уже, Том, и хорош читать всякую хуйню про Жёлтую Угрозу.

Этой организации присвоят законный статус, когда нас присоединят, так как мы тут цивилизованные люди не только для того чтобы прятать хвосты.

Можете вносить предложения по налогам и кандидатам на должности начальников служб. Самоназначение допускается. Извините, но молотка у нас нет.

– Прошу прощения за запах.

– Какой запах?

– Как будто я умер.

Величественное начало моей работы – стоять у закрытых дверей салуна рядом с полоумным сиськолизом.

Первый раз слышу, чтоб кто-то кроме Эла, выкрикивал в его кабинете слово "хуесос", после сего не выбегал к перилам не показывал на тебя пальцем и не звал тебя наверх с охуенным ножом.

– Как мало для счастья надо этому извращенцу. Я ему прям завидую.

– Я тоже. Они поклоняются сидящему на жопе жиробасу.

Здесь так воняет кошачьей мочой, что я бы спалил нахуй всё здание.

Так это чё мне отдать ему чуть меньше половины дури? И учитывая, какие вы вонючие лжецы, он скорее всего нарисует мне картинку где изобразит, что это 10 % дури. Потом я наверно нарисую картинку, где изображу себя конченым долбоёбом! Потому что по его китайскому разумению, я должен притащить вас к нему в качестве ужина для свиней.

– Я нашёл хуесосов, укравших твою дурь и вот какая хуйня осталась от поставки.

– Хуесосы!

– Бля, тут я с тобой полностью согласен, Ву.

– А где гарантии, что ты меня не обманешь?

– Я сюда не гарантии тебе давать приехал.

Я извинюсь. Давайте сюда эту косоглазую сволочь.

Подстригись, блядь. Такое ощущение, что твою мать выебала обезьяна.

Джозеф, перед тобой американский оптический заднефокусный односторонний фотоаппарат с 210 миллиметровым объективом Триоплан Мейера Горлица. Лучший фотоаппарат, произведённый в нашей стране. Чего бы только смог добиться Вильям Генри Фокс Тэлбот имей он такой прекрасный аппарат.

– Печная труба проходит прямо через дощатую стену, ни зазора, ни листового железа.

– Ну и что тут такого страшного?

– Кабаки имеют свойство гореть как спички.

– Ну, а чё ж он ещё не сгорел?

– Свезло, Том, только и всего.

– Ты со мной согласен?

– Да.

– Значит, ты сам так думаешь?

– Да, сэр.

– Ну, вот тебе, блядь, и новая работа – будешь пиздеть, что ты по этому поводу думаешь.

– Это я могу.

– Вы говорили, что ищите какие-то инструменты.

– Я говорила, что ищу топор и пилу, и строить ими я ничего не собираюсь. Короче… хочешь перепихнуться на халяву?

Греки говорили ещё такую вещь, хоть я и знаю про её из латыни: «Primum non nocere», что означает: «Главное не навреди». Вот меня я и злился, потому что мог бы тебе навредить. Начнешь, желая сделать, как лучше, а в итоге ты пострадаешь из-за переоценки моих способностей.

Повремените немного с банями, магистрат. Если вы, конечно, не хотите, чтобы девушка натирала вас губкой, пока мы разговариваем.

Я не был в Йенктоне. Я представлял Территорию на переговорах по заключению договора. По поводу дальнейшего твоего подкупа для помощи с ордером. 5,000 долларов ты уже прикарманил. Так что суть моего сообщения была такова: «Шёл бы ты нахуй».

Если нога начнет деревенеть, или неметь, сразу сообщай мне. Не вздумай скрывать симптомы, продолжая питать надежды на чудесные свойства этого, блядь, ботинка.

– О человеке надо позаботиться, облегчить его пребывание здесь, пока он не умрёт. Девочки, которых ты к нему отправишь, пусть получают из моей платы.

– А мне мешок говна на руки.

– Ты позаботишься о человеке на смертном одре.

– Человек на смертном одре – это и есть мешок говна.

– Разумеется, мною движут мои же долги.

– Ты же говорил, что раздал все долги.

– Те долги, да. Полностью.

– А это те долги, о которых ты мне не говорил?

– Нет, это долги, которые появились впоследствии. Это, так сказать, последствия тех долгов, про которые я рассказывал.

Над Вами издевались, когда вы были маленьким и беспомощным, мистер Баллок? И теперь Вам повсюду видится несправедливость, которую вы срочно хотите исправить?

И если Вы дышите чистой добродетелью, то моё обоняние привыкло к запаху говна.

– Мистер Толливер, вы разве не говорили мне перед этим, что главная цель военного присутствия видится вам как средство укрепления власти шерифа?

– Много слов, а цель одна – дешёвая демонстрация силы.

Моя мама подхватила холеру и умерла, когда мы ехали из Сиракуз в Индиану, где мой отец собирался заняться фермерством. Фермер из него был как продавец дамских шляпок, однако язык у него был подвешен, чтобы убедить меня в желании мамы на небесах удовлетворять мною его потребности. А затем удовлетворять и тех, кого он приводил, чтобы подзаработать. Ещё она хотела, чтобы я уговорила своих сестёр удовлетворять нужды его и других мужчин. А потом он продал меня Саю Толливеру. Если бы он сейчас был здесь, я бы хотела, чтоб моего папаню мутизили денно и нощно как вот твоего сегодня.

Ну раз уж ты пригнал к нам с этой тревожной вестью, чё б тебе, блядь, не зайти по полной?

Смотаемся в одно место. Там всех троих и покрошим. Посмотрим, как им понравится быть сдохшими членами комиссии.

– Пока малышка София сидит тут со своим учителем, миссис Гаррет консультируется с мистером Буллоком.

– Ну и ладно.

– Как с управляющим её участка, конечно же.

– Хорош уже со своими осторотами на эту тему.

– "Мистер Сверенджер, прошу вас не воспринимать назначение людей из Янктона как угрозу вашим интересам. Я полагаю, члены комиссии вряд ли будут препятствовать на чужбине активному воплощению ваших планов. Не смотря на столь дерзкий шаг выражаю вам глубокое почтение, безмерную благодарность и искренне надеюсь на вашу поддержку. Губернатор Пеннингтон".

– Очередной уёбок. Таких хоть на части рви, а они радостно ускользают и продолжают, блядь, дуть тебе в уши.

– Он пока сам не знает, что хочет. Зато он знает, как проёбывать засланные мною взятки. Это у них врождённый дар.

Так что давайте понатыкаем столбов по всей территории, украсим эту проводную хуйню гирляндами для ускорения прихода херовых вестей и посигналим о наших решениях.

Он с этой блядиной и своим уёбищным шерифским значком парит, блядь, на лёгоньком сказочном облачке.

Гляньте, мчится как одержимый епископ. Сиськи-письки у него на уме. Шериф! Вы никак на работу?

Хочешь привлечь внимание осла, захуярь ему столб в уши.

– Да не хотел я его загубить и зуб на него не точил.

– Ты ж его застрелил.

– Да это всё из-за куртки.

– Гарри спутал Дэна Ханыгу с Дэном Пройдохой. Пройдоха достал свой хер, и стал ссать вон в ту плевательницу!

– Давайте-ка ближе к делу.

– Гарри на него заорал, шоб прекращал, а Пройдоха наставил свой "болт" на Г арри и стал ссать через барную стойку. Я вытащил ствол, шериф и говорю ему: "Вали, на сёдня те хватит. Завалишь сюда до рассвета, пристрелю нахуй". У Гарри вон вся рубаха спереди зассана.

Малышка, да ты никак в предвкушении приезда новых гостей? Мы уже не так радуем. Прям аж в яйцах свербит от любопытства.

– Воздух стал какой-то спёртый.

– По-моему, мы знаем, кто его спёрнул.

– Извиняюсь.

Добро, блядь, пожаловать в Дедвуд! Тут иногда разобрки случаются.

Жиду дай нюхнуть монетку. Они от запаха бабла сразу в чувство приходят, если коньки не отбрасывают.

Джоуни, дай-ка я сам за Мэдди поухаживаю. Мне ж надо выебнуться, шоб произвести впечатление.

Можешь пока пару раз отсосать. А денежку себе оставь, я же гостеприимный хозяин.

– Он не говорил, чё у него там дальше по плану?

– Вернуть револьвер со значком.

– Видишь ли, Эл, вся загвоздка в том, что говорил он это восьмилетнему пацану.

– Стар поправится?

– Ну, если и не поправится, то сдохнет под кайфом.

– Прости, что наблевал.

– Было бы иначе, я бы посчитал, что ты торчок со стажем.

Не стоит разочаровываться в женщинах, пока не встретишь бабу с причудами.

– А чё ж ты не подорвался и не маякнул мне об этом на улке, когда я хотел пырнуть хуесоса?

– Тогда это было бы неуместно.

– Тебе наверняка в рыло кучу раз прилетало, при таких-то поспешных и дерзких ответах.

– Закатай рукава, Дорис. Потрудись от души и развей тревогу.

– Молю бога, шоб плечо у тебя ныло так, словно острозубый зверь раздирает его изнутри.

– Я тебя чем-то обидел?

– А не надо тут кайфовать, кода должно быть херово.

Я верю в следующий принцип: когда люди пытаются развиваться, их нужно поощрять.

Когда я подохну, обещай не копаться в моих останках, а то тя хлебом не корми дай этой хернёй помаяться.

– Его застрелили в Мексике. Там и похоронили.

– Мексика-хуексика.

– Я поехал туда, нашёл его труп и отвёз домой.

– Ну а чё ему там лежать? Он же не мексиканец.

– Рёбра болят?

– Да болят, ёбтить.

– Ну, надо полагать, у Всевышнего с рёбрами вообще был крындец, када тот висел на распятии.

Сто пудов, ты и твой напарник, покидая это место, уссываетесь, мелочно так, по-уебански, когда не полируете свои поршни, пердоля друг друга в сраки. Зуб даю.

– Господи Иисусе!

– Либо Эл увидел Бога, либо Долли запихнула ему в жопу палец.

– Шоб через 5 минут нарисовался со значком и револьвером!

– Выходи давай, хуесос англосаксонский! Шоб ты там застрял, выползая из-под кровати.

А ведь он не деревня тупая. Буллок, блядь, у нас особый. У таких фиг поймёшь, чё за хуйню они затевают.

– Одевается.

– Непросто это подбирать одежку, шоб, блядь, обоссанное место прикрывала как следует, да?

Про тебя он так сказал: "Мистер Буллок поднимет лагерь с колен. Я надеюсь, он останется с нами и сделает это место пиздатым на долгие, блядь, годы, несмотря на свой непростой харатер и личные заёбы, ибо все мы нихуя не ангелы. А бегство от самого себя абсолютное и ничего не решающее уебанство".

– Мать моя, женщина! Там какой-то хорёк на твои бочки вылупился.

– Да забей. Это местный мэр.

Мой образцовый рассказ – это всего лишь нить укрепления экономики, вплетаемая мною в социальный ковёр.

"Сегодня ночью Дедвуд может лечь спать мирно и спокойно ибо поставщик всемозможных низменных и порочных развлечений Эл Сверенджен, отмудоханный сегодня днём по полной шерифом Буллоком, вернул ему шерифский инвентарь и регалии. Вне пошлых стен салуна Сверенджена "Самоцвет" добропорядочные граждане могут радостно и свободно заниматься любыми богоугодными делами. В этой связи мы особенно рекомендуем…" Далее проставляешь название занятий, которые сделают тебе неплохую рекламу.

Хош знать, када мы откроемся, Тесс? Когда мы с Джонни так, блядь, решим!

– Овсянка пылью покрылась.

– Ей трёх часов нет. 45 минут ещё.

– Хорош трындеть и замени грёбаную овсянку.

– Что-нибудь передать?

– Вообще-то да. "Эл, если ты ещё не помер, но уже разлагаешься, то мои вести тебя оживят. В наши воды заплыла рыбка, шоб потягаться с легендарным левиафаном. Поправляйся скорее, и мы подсечём этого хуесоса. Твой друг И Би". Ну и постскриптум можно: "А ещё у меня есть вести по вновь прибывшим пёздам, про которых ты приказал разведать". Прошу.

К цветастым рыбам присмотрись. Я их называю гиганстерами.

Я понимала, что при нём лагерь обречён на процветание.

Вот эта вот непонятная херь охуенно располагает к доверию.

Сладкая, результат гарантируют только в том случае, когда подписываются на еблю.

– Кто там у нас сказал: "Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать и послезавтра"?

– Точно не мой старик.

– Кажись, многим из нас сильно свезло на удары судьбы для воплощения типичных идей.

– Это вы про какие такие идеи?

– Простым людям они приходят на ум, когда мы обозлены. Но будучи аристократом я скажу так: "вы расстроены до глубины души".

Если кому-то нужно расквасить носяндру, то я готов предложить отличную кандидатуру.

Блядь, шли бы вы все нахуй. Надо было мне, блядь, деревом родиться.

– Это чё ты с ним делать собрался?

– Введу ему этот инструмент в мочевой пузырь через пенис. Инструмент стукнет по камням, если они там есть. Если я услышу стук сквозь его вопли, то выясню причину непроходимости.

А насчёт деталей: пусть ими занимается дьявол, когда я вмажусь до полного охуения.

– Я бы посчитал этот расклад любовью господней, не будь я прожённым циником.

– Я думаю, Бог любит нас.

– Да неужели, сладкая? Это по воле божьей тебя продали и на панель пустили?

Скажу по секрету, чудовищный неистовый хаос, бушующие воды, огромные волны страшной силы, которые ушатают даже матёрого морского волка, обрушатся на наш лагерь. А мы, Ричардсон, ты, я и, что трагично, ещё очень многие люди, прибывшие в Холмы застолбить свои участки в надежде на связанное с ними будущее, всего лишь пешки в бушующем море и игрушки его блядской бездны. Очевидно, мирная гавань, где суда по-тихому загнивают, безмятежно качаясь на лёгкой зыби, не наш удел. Мы же до самой смерти будем барахтаться в головокружительных штормовых волнах и сокрушительных отливах!

– Джонни, ёб твою мать! Пиздуй туда и помогать!

– А КАК я тут ему помогу?

– Руку ему засунь в хлебальник! Пусть, блядь, погрызёт!

– Разрешите помочь с багажом, мисс?

– Не разрешаю. Г оворить и смотреть тоже, пока я не приму ванну.

– Ну тогда следуйте к болоту, мэм.

Мужики хером думают. А если мы начнём думать пиздой, то нам крышка.

Мы смертны. Мы надеемся на лучшее. Держимся. Постоянно оцениваем обстановку. А тот, кто не делает этого, тот мудак.

– Пожалуйста, передайте, что в лагерь прибыл член комиссии Джери из Янктона и планирует выебать в жопу Эла.

– Это он передал, пока тебя ебал?

Миссис Гэррет, мудрость Творца небесного безгранична. И творения его не без изюминки. Там, где есть золото, завсегда будут сплетни.

Какой мужчина не пожертвует жалким преимуществом интеллекта ради дара интуиции, которым природа так щедро наградила слабый пол?

Какое счастье наконец-то дожить до того дня, когда знать о чём-то мне ни к чему.

Виски не сделает тебя храбрее. Спиртное лишь глушит тревогу, когда руки всё равно ходуном ходят.

– День, когда всё происходит впервые. Первое увольнение, первые посиделки наедине с мужчиной в его же номере.

– Жаль, что у вас такие вести, мисс Изрингхаузен, но если вы впервые пьёте спиртное, то, видимо, расклад у вас по жизни не очень. Сочувствую.

Тысячи лет назад женщины Кипра совершали грехопадение, становясь проститутками в храме Афродиты. Они занимались развратом, чтобы богиня ниспослала острову обильный урожай и чудную погоду. Женский репродуктивный орган приносят в жертву народным нуждам. А теперь хоть что-то осталось от этой идеи? Кто, например, сегодня трахается на алтарях, делая вид, что он стремится тем самым улучшить погоду?

– Вы меня не побалуете?

– Мы пытаемся, мистер Даблъю, но вы ведёте себя отвратно.

– Жаль, а я, было, хотел попотчевать вас подробностями мифологии про совокупление богов и смертных. И бесконечные акты инцеста отцов с дочерьми и сестёр с сёстрами.

Босс, да балакай ты как хош, сколь хош и всё что хош. Как полагается больным бедолагам.

Даже мой повар Ричардсон для меня как домашний питомец в человеческом обличии. Ричардсон для меня милое полудурошное дитё.

– Не время и не место привлекать тут к себе внимание. Даже для такого конченного идиота.

– Не хватает мне местечка, где для такой формы самое время. Наверное, это потому, шо я конченный идиот.

– Хочешь знать, чё я с ним вытворяю?

– Жги, если хочешь поведать.

– Он у меня кайфует, не снимая штанов. Рукой как промежностью ублажаю.

– А он тебя сзади?

– Сзади и между ног.

– В брюках?

– Да.

– А руку ты ему в штаны не суешь?

– Нет.

– А сама голышом?

– Одетая. Только без чулков и блумерсов.

– Говоришь ли с ним по особому?

– Говорю ему, шоб меня не лупасил.

Давай её вдвоём прикончим, если ты способен усидеть в обществе без вони и пердежа.

Мой опыт, мистер Вулкот, подсказывает, что при покрытии чужих расходов человек богатеет не скоро.

Очередной член комиссии округа выдал Меррику заявление, по которому нас с послаблением выебут в жопу.

Такой вопрос: кто из нас не сталкивался с властями до приезда в лагерь? Мы ведь и едем сюда отчасти затем, шоб эти хуесосы от нас отстали. Но они и тут нас достают, мешая жить по законам природы, дуют нам в уши, обманывают, крадут нажитое тяжким трудом. Не дают хоть немного пожить, блядь, по-человечески. И чё, парни, будем удивляться сущности властей? Придём в шок от бегущих рек или отбрасывающих тени деревьев?

– Будь у вас помимо зрения прозрение, вы бы увидели во мне представителя власти и ваше будущее.