– Дети?

– У нее же есть сыновья?

– Дочери, – со скупым удивлением возразил Аган. – Старшая с супругом живет в Белглаве. Как раз к ней мадам и отправилась. А младшая, если не ошибаюсь, работает где-то на южном континенте…

Я молча уставился на него. Лицо Агана не выражало ничего, кроме вежливого недоумения. Руконог, обманутый воцарившейся тишиной и не дождавшийся разрешающего жеста Агана, бестолково застыл над бокалом, покачивая наполненным вином кувшином и не решаясь наклонить его. Темно-рубиновые капли опасно набухли над краем.

– Что случилось? – озадаченно воскликнул Аган мне вслед.

Я пробормотал нечто невнятное уже от самых дверей.

…Дождь и не думал униматься, продолжая свирепо сечь вскипающую слякотью землю. Холодные, тяжелые капли, постепенно превращающиеся в ледяное крошево, злобно вонзались в крону старого дуба, ссыпаясь вниз колкой крупой и устилая землю у корней белым налетом. Шквалистый ветер терзал ветви. Глянцевая от воды листва, подсвеченная качающимся светильником над воротами, непрерывно трепетала, срывалась и реяла вокруг безумным роем.

– И ты смел звать меня лжецом? – осведомился я, обращаясь к поскрипывающему дереву и уклоняясь от оплеух мокрого ветра.

Привратник безмолвствовал. Туго качались ветви с почти облетевшей листвой. Но сердцевина кроны оставалась косматым клубком тьмы.

– Зачем? Зачем надо было морочить мне голову этими пацанами? – медленно спросил я и добавил с нажимом на первое слово: – Дочери экономки давно выросли и живут далеко.

Дуб натужно заскрипел, скрежеща ветвями о створки ворот. Нахохленный ворон, не покинувший свой пост даже в такую погоду, крепко цеплялся когтями за перекладину и словно не замечал, что ветер ерошит и ставит дыбом его перья. Впрочем, от дождя ворона спасал магический купол над воротами.

– Ведь тебе это было зачем-то нужно, – проговорил я утомленно, уже осознавая, что ответа не получу.

Одинокий лист, отделившись от роя, с размаху шлепнул меня по щеке мокрой, распяленной ладонью. Я отодрал его и натянул капюшон, хотя пользы от него не было никакой – вода давно залилась за шиворот. И поэтому донесшийся ответ не сразу расслышал.

– Что? – быстро оборачиваясь, переспросил я.

– Я ошибся, – повторил привратник. Ветер выхватывал и уносил звуки, словно голодный зверь, крадущий лакомые куски. – Показался знакомым.

Лицо привратника тонуло в пляске теней. Качающийся фонарь высвечивал только зеленоватое мерцание глаз и кривые трещины на стволе, мелькающие в мельтешении ветвей. И оттого привратник выглядел то свирепым, то печальным.

– …Друг. – Слова приходилось буквально выдирать из порывов ветра. – На какое-то мгновение мне показалось, что… он вернулся в другом облике… Проверить. Он бы узнал мальчиков… Но я ошибся. Злая шутка памяти. Ты чем-то похож на него, но ты не он…

И, завернувшись в заметно полысевшие ветви, словно в клочья рваного плаща, привратник умолк.

На этот раз деревянная створка распахнулась, когда я проходил мимо, чтобы ступить на мост. Ветер упруго толкнул в спину, заставляя ускорить шаг. Замок гостеприимно манил желтыми огнями.

Из оскаленных глоток несло гнилой плотью и свежей кровью. Руки с грязными обломанными когтями раскрывались навстречу, пытаясь схватить, притянуть, удержать… И из их цепкой хватки вырваться было неимоверно тяжело. Вампиры повисали всей тяжестью своих неживых костистых тел, запутывали в складках гнусно пахнущей одежды, вонзали клыки и тянули силы…

Судорожно вздохнув, я проснулся. Снова. Алчущие крови твари сгинули вместе со сном бесследно, но разбитость осталась. Покосился на часы – после последней попытки заснуть прошло с полчаса. За окном по-прежнему царила непроглядная темень, и шелест нестихающего дождя едва пробивал толщу перекрытий.

Что за бесовщина, а? Шестой раз за три часа. От такого отдыха устаешь еще больше. Кровать, что ли, неудобная?

Чувствуя себя принцессой на горошине из старой сказки, я принялся изучать ложе, отведенное мне в гостеприимном доме господина Магрица. Ложе подозрения не внушало. Удобная, широкая кровать из добротного черного дуба под балдахином. Пожалуй, даже чересчур мягкие перины, свежее белье, строгое, но элегантное покрывало, на которое я бессовестно взгромоздился не раздеваясь. Стянул только куртку и обувь. Доверие доверием, но расслабляться не стоит…

И комната, обставленная в старом стиле, уютна. Светильник вспыхнул ярче, стоило встать на ноги. Меланхолично потрескивает огонь в камине. Рай для уставшего путника…

Я добрался до ванной в соседней комнатке и плеснул в лицо холодной воды. Зеркало над умывальником также покрывала вязь защитного узора, но он позволял рассмотреть осунувшуюся физиономию с воспаленными глазами. Нет, определенно, до того как лечь спать, я выглядел более отдохнувшим. Все-таки нервы покоя не дают? Или подсознательное ощущение опасности? А при чем тут вампиры? Говорят, вампиры снятся к деньгам…

Может, что-то идет извне?

Безответные вопросы роились, словно назойливые мухи. Не отмахнуться и не укрыться.

Поколебавшись, я сосредоточился и попытался заново продавить защиту на зеркале. В виски ударила тупая боль, и переносицу заломило. Лед защиты пошел трещинами, вроде поддаваясь, но в раковину закапала кровь из носа…

Ладно, оставим пока.

Вздохнув, я вернулся в комнату и с большим усердием принялся ворошить постель. Потом, ощущая себя полным идиотом, полез под кровать, чтобы заглянуть под днище. Надо отдать должное хозяйским руконогам – пыли под кроватью почти не было. Результатом моих исследований стало обнаружение укатившейся пуговицы и трех рукотворных знаков, начертанных один на пологе – обычная руна Расслабления, их часто вышивают даже в гостиницах на белье, второй – оберег, приколотый к концу одного из шнуров покрывала (от моли и от злых духов – мелкое домашнее колдовство, пахнет корицей), а третий – на днище кровати с обратной стороны. Последний наскоро начерчен углем. Угловатый, смутно знакомый знак. Источает резковатый аромат. Где-то я его видел, но не могу вспомнить. Кажется, в библиотеке Магрица есть универсальный справочник…

Все равно спать невозможно. Хотя смертельно хочется.

Невидимые часы отбили полночь. Дождь наконец выдохся, и в разрывах туч появилась луна. На полу библиотеки обозначились узкие голубоватые прямоугольники зыбкого лунного сияния, почти сразу же смытые разливом желтого света разбуженных светильников. Зажмурившись от неожиданности, я щелкнул пальцами, погасив избыточную иллюминацию.

Единственный помилованный светильник послушно поплыл, освещая полки. Тут я во время прошлой экскурсии мельком видел нужную книгу… Нет, не эта… Не то… Туда я не ходил, значит, искать надо где-то в этом районе…

Остановившись, я зажмурился и с усилием надавил на веки, пытаясь приглушить жжение и ломоту. Глаза и без того устали от постоянного недосыпа, так теперь изучение десятков обложек со стершимся или витиеватым старинным шрифтом превращали поиски в изощренную пытку.

Зато во взгляде перестало двоиться, и я полностью провалился на изначальный слой дома. Более древняя версия жилища Магрица ночью была сильнее.

Ага, вот, кажется… Надо бы сразу смотреть во втором слое. «Магические рукотворные знаки». То, что нужно. Забрав увесистый том, я переместился к столу возле одного из окон, подвесив над ним светильник. И почти сразу же забыл о своей находке, узрев на стопке лежавших на столе книг тонкую светлую брошюру.

Нет, точно не ошибся. Голубоватая обложка географического справочника в теплом освещении сделалась зеленоватой, но шрифт я запомнил и потому зацепился взглядом: «…включая области Бражино, Стевино, Мрая, Шевец». И издание того же года… Совпадение? Да наверняка. Откуда у Магрица мой украденный в подземельях Набрега справочник? Все они одинаковые.

Только, похоже, и этот справочник побывал в воде… Не слишком ли похожая судьба для двух разных книг?

Машинально полистав книжку, я без особого удивления обнаружил длинную черную полосу, прочертившую одну из страниц. След случайного прикосновения испачканного углем пальца. Вот этого самого, на моей правой руке, теперь уже чисто вымытого, но еще сохранившего косую ссадину от перстня вице-губернаторши.

Ага, и вот эту страницу загибал тоже я.

И что это означает? Как мой справочник попал в библиотеку Магрица? Очень может быть, что он лежит тут давно и в прошлый раз я его просто не заметил. А может…

– Не спится? – внезапно донесся знакомый голос.

– Захотелось почитать на ночь. – Я усилием воли заставил себя не вздрогнуть от неожиданности и обернулся.

Услышав нового посетителя, библиотечные светильники опять вспыхнули в полную силу. Помещение сразу же стало меньше, а ночные тени уплотнились и стеклись по углам. Только фигура стоявшего возле дверей человека все равно осталась темной и словно бы нечеткой. Вроде бы знакомая, но странная.

Аган досадливо поморщился, щелкнув пальцами, погасил большинство светильников и универсальным жестом запалил сложенные в камине дрова. Тени сразу же встрепенулись и затанцевали. Затем Аган сделал несколько шагов навстречу.

Мне снова нестерпимо захотелось надавить на веки. Даже вблизи казалось, что он двоится. И через силуэт Агана проступает кто-то еще. Черты лица те же, но заострились жестче и выражение немного другое. И движения точнее и экономнее. И даже цвет глаз, хотя его трудно определить при таком освещении, стал явно светлее.

– Добрый вечер, господин Магриц, – проговорил я.

Он слегка улыбнулся.

– Доброй ночи, господин Стокол. Рад видеть вас в своем доме. Сожалею, что не смог встретить лично. Задержали неотложные дела… Прошу. – Он указал на одно из кресел перед распахнутым зевом камина. Новорожденное пламя уже освоилось и уверенно поглощало поленья. По комнате тянулся яблочный аромат.

– Так вы и Робар Аган едины в двух лицах? – Я опустился в предложенное кресло.

– Нет, разумеется, – отозвался Магриц, принимая из лап примчавшегося руконога поднос со снедью и бутылкой. – Дела забросили меня слишком далеко, и скоро вернуться оказалось непросто. Так что я воспользовался своим Зеркалом. На время.

Мне захотелось спросить, где же в настоящее время сам Аган. Прежде мне никогда не доводилось сталкиваться с зеркальными магами. Магриц перехватил мой взгляд и неожиданно пояснил:

– Когда-то давным-давно, когда вопросы морали были понятием абстрактным и незначительным, один из моих не к ночи помянутых предков сотворил из простого крестьянского сына свое первое Зеркало. С тех пор наши семьи живут параллельно. Каждая самостоятельно, но неразрывно друг с другом.

– Вот за это люди и недолюбливают Черных магов, – вполголоса заметил я.

– За что?

– За бесцеремонность.

Магриц усмехнулся.

– Предки Агана, да и сам Робар, в сущности, чрезвычайно простые и малоинтересные люди. Ни один из них никогда не пытался вырваться из уготованной им судьбой ловушки. Они перенимали дар предков как должное. И гордились им. Ведь, не обладая даже крупицей дара, временами крестьянские потомки превращались в могущественных магов, отражая чужую силу. Если вы откроете некоторые исторические хроники, то встретите там пару-тройку любопытных эпизодов… – Магриц наклонил бутылку, позволяя багровой, искрящейся жидкости с шелковым шелестом перелиться в бокал, и протянул его мне. – Предложите Робару покинуть свой пост сейчас – и он будет оскорблен до глубины души. И его сын, который сейчас учится в колледже в Елаве и готовится принять семейный дар, весьма разочарован тем, что у меня детей до сих пор нет… Возможно, мой предок поступил бесцеремонно с самым первым Аганом, хотя и нравы в те времена были попроще. Но в чем он определенно не ошибся, так это в подборе кандидатуры для своего эксперимента… – Маг помолчал, любуясь игрой огня в бокале, и закончил: – И сильно подозреваю, что слишком много людей с охотой готовы отражать чужое величие, вместо того чтобы пытаться выстроить собственный путь.

Я неопределенно повел плечами. Спорить не хотелось. Хотелось спать. Требовалось изрядное усилие, чтобы просто сконцентрировать внимание на словах собеседника, а не задремать. Вкус старого вина дразнил язык и нёбо, но обстановка не располагала к дегустации.

– Что же касается бесцеремонности… – задумчиво смакуя глотки, проговорил Магриц. – Не расскажете ли вы, Трой, что же случилось с аэропортом города Звенницы?

– А что с ним случилось? – невинно спросил я. – Надо думать, стоит где стоял.

– Мой человек, прибывший туда на оговоренную встречу, стал свидетелем того, как аэропорт превратился в эпицентр мертвой зоны, создавшейся вследствие выброса колоссальнейшего шквала магической энергии из неизвестного местным службам источника…

Я вежливо изобразил изумление. Магриц слегка усмехнулся, глядя на меня поверх бокала, и продолжил:

– Говорят, Белые пытались выловить среди простых пассажиров беглого Черного мага, к коему у них накопились весьма животрепещущие вопросы… – Он покачал бокал, наблюдая, как жидкость маслянисто окрашивает стенки сосуда. – Нет, я безусловно понимаю, что у вас были причины избегать встречи с данными господами, но не слишком ли бесцеремонно было превращать аэропорт в зону нулевой магической активности?

– Вопрос не ко мне, – засмеялся я.

Магриц удивленно изогнул рот:

– Так это не ваша работа?

– Вы мне льстите. А как ваш человек? Не пострадал?

– Так, потрепало слегка. Он не маг. А вот Белые теперь недосчитаются в своих рядах десятка два отборных боевых магов. Хорошо еще, если половина из них после пережитого будет в состоянии зажечь хотя бы свечу…

– Мне жаль, – серьезно отозвался я.

– Они уверены, что это сделали вы, Трой. Да что там, даже мы были уверены, что это ваша работа, – как мне показалось, с легким нажимом проговорил Магриц.

Я снова пожал плечами:

– Происшествие в аэропорту помогло мне унести ноги из западни. Но что послужило его причиной – мне лично неизвестно.

– А как вам удалось выбраться из «желудка» Фегара?

– Откуда?

– Из подземелий Набрега.

– Откуда вы знаете, что я был там?

– Мы шли по вашему следу все это время. Во всяком случае, пытались. Или вы считаете, что Корнил и все мы могли позволить пустить ситуацию на самотек? После истории с аэропортом мы ненадолго потеряли ваш след. Но догадаться, куда дальше вы попытаетесь устремиться, было не так уж сложно. Ближайших точек перехода на нашу сторону не так много. У меня есть осведомители и на той стороне. В Набреге, и в Великомаре, и в Тале… К сожалению, они опоздали. Когда мои люди вышли на логово Фегара под Набрегом, было уже поздно… То есть мы предположили худшее, что вы навсегда остались в «желудке»…

– Что за «желудок»?

– Долгая история. Оттуда редко кто выбирается живым, а уж если выбираются, то… Лучше бы они оставались там… – Магриц брезгливо поморщился. – Паучье гнездо. В прямом и переносном смысле.

– То есть?

– То есть как пауки, они способны держать свою жертву живой, чтобы высасывать из нее жизненные соки… В их случае – магическую энергию. Переварить и поглотить. В мире достаточно тех, кто готов платить за то, чем не наградила их природа.

– Но ведь считается, что силу мага забрать нельзя?

– А зачем забирать, если можно пользоваться этой силой без согласия владельца? Есть методы… Даже Пожиратель покажется безобидной пиявкой по сравнению с тем, что придумывают люди. Я считаю себя циником, но мне не хочется говорить об этом… – Он покачал головой. – Совет давно пытается выжечь эти гнезда, но пока все тщетно. Тем более под Набрегом, где даже во времена Сухих Рек процветали контрабандисты… Когда мои люди вышли на один из «желудков» Фегара, то после зачистки обнаружили только часть уцелевших вещей, принадлежность которых не без труда удалось идентифицировать. Среди них был вот этот самый справочник… – с легкой насмешкой кивнул Магриц на книгу, которую я машинально прихватил с собой и держал рядом. – Вы же как раз хотели узнать, как он сюда попал?

– Спасибо, что вернули, – отозвался я. – Значит, я могу забрать его?

– Пожалуйста. Только зачем он вам теперь?

– Дорог как память.

– Вот под Набрегом мы вас окончательно и потеряли. Мои люди склонялись к тому, что «желудок» уже успел переварить вас, а это равнозначно гибели. Как только жертва уходила из ловушки первого круга – найти ее следы было не под силу даже тайной полиции Всевидящего Ока… Но, с другой стороны, однажды вам уже удалось выбраться живым из клоаки ничуть не безопаснее, а лет вам тогда было гораздо меньше. Так что я оставил Агану распоряжение встретить вас… Как видите, не напрасно.

– Корнил знает, что я жив?

– Ну ваш клан и не верил в вашу гибель. Но я предпочел убедиться, что вы – это действительно вы, и пока ничего не сообщал.

– Я пытался сам связаться со своими.

– Из моего дома, как вы заметили, это невозможно. И тому есть причины… Утром вы сможете пообщаться с кем захотите, если…

– Что – если?

– Скажите, Трой, что вы нашли там?

– То есть? – все больше подбираясь, как зверь, чувствующий приближение опасности, подал я очередную пустую реплику. Просто чтобы выиграть время и оценить ситуацию.

– Вы ведь прекрасно меня поняли, не так ли? Белые устроили на вас настоящую охоту. Даже пресловутое безумие Черно-Белого не вызвало бы такой переполох в их рядах. Помнится, Иверу Полукровке позволили несколько недель бродить по Ахрийской долине, прежде чем уничтожить его. А ведь несчастный умалишенный даже особо не скрывался.

– Говорят, я похитил Белую Королеву, – подсказал я.

– Ах да, что-то такое болтали… Вряд ли разумный человек способен поверить в это всерьез. Хотя, по нашей информации, Королева и впрямь исчезла. Но думается, это всего лишь повод. Причина в другом.

– В чем же?

– В том, что вы обнаружили… Скорее всего, случайно. В Бурой Башне.

Неслышный щелчок. Система безопасности перешла в режим боевой готовности. Сонливость, липкой пеленой цеплявшаяся за сознание, мигом выпала в неактуальный осадок.

– Опять ваши люди доложили? – Я удержал физиономию каменно-спокойной.

– Именно.

– У вас прекрасная система осведомителей.

– Даже лучше, чем у Совета.

– Вы ведь не поверите, если я в очередной раз скажу, что понятия не имею, о чем идет речь?

– Почему же, поверю. Очень даже может быть, что вы и сами не осознаёте, на что наткнулись. Но тогда мне придется просто забрать у вас то, что нужно.

– Это угроза?

– Это обещание.

– Зачем вам это?

– Затем, что я примерно подозреваю, что за информацию вы носите. Потому что обнаружена она как раз там, где давно предсказано. И что позволить кому-то добраться до нее было бы опасно.

– Опасно для кого?

– Для всех нас.

– Расскажите мне подробнее. Возможно, вам не понадобится принуждение.

– Видите ли, Трой… Боюсь, вы и есть одна из составляющих этой опасности. Вы моя ошибка. Но, с другой стороны, возможно, вы моя удача. Если бы я тогда, много лет назад, не принял такое решение, то, скорее всего, Бурая Башня так и хранила бы свой секрет еще сотни лет…

– По-вашему, это называется подробнее?

– А по-вашему, мне прямо сейчас положено раскрыть по пунктам мои злодейские замыслы?

– Так вы признаёте, что они злодейские?

– Более или менее, – засмеялся он устало. – Придется, например, в какой-то степени предать своего старого друга…

– Вы о Корниле?

– О нем. И о тех, чьи интересы он представляет все последние годы. Ваш клан, Трой, во главе с Корнилом давно и, к сожалению, упорно держит курс в неверном направлении. И власть, и влияние их с годами так возросли, что сейчас попытаться встать на их пути без веских оснований решится не каждый. Но я попробую. И козыри, возможно, принесли мне именно вы.

– Чем не нравится вам выбранный Корнилом курс?

– В обществе давно уже махровым цветом распускаются настроения ненужные и опасные. Когда подменяются понятия и черное выдается за белое… И провести границу между Черной и Белой магией все труднее не только простым людям, но даже самим магам.

Он порывисто наклонился вперед. Тело Агана на мгновение замешкалось, не успев предугадать движение, и из запоздавшего Агана словно выскользнул на долю секунды другой человек. С лицом настоящего Магрица – узким, с твердым, длинным подбородком, высокими скулами и блеклыми глазами.

Я видел его! Тогда в Галерее, отраженным в перстне…

Магриц тоже всматривался в меня. С досадливым сожалением.

– Вы так все запутали…

– Я?

– Впервые я ощутил настоящую растерянность еще тогда, несколько лет назад, когда вас привезли сюда для того, чтобы я вынес свой вердикт… Я не понимал, что делать. Вы определенно были магом, но цвет вашей силы… Я не мог распознать его. И это было странно…

Он поднялся на ноги. Я жадно следил за ним, надеясь, что настоящий Магриц снова выскочит из мешковатого для него облика Агана. Но зеркальный маг явно приноровился управлять чужим телом. Прошелся по библиотеке легко и непринужденно, хрустя сомкнутыми пальцами.

Наверное, у худощавого Магрица эта манера выглядела даже изысканно. А за сохранность пальцев коренастого Агана я бы не поручился.

– Немногие специалисты рискнут публично признаться в том, что все мы давно знаем. Мы идентифицируем магов не по цвету их силы, а по косвенным признакам. По традиционному набору составляющих. В семьях Белых магов рождаются Белые маги. В Черных – Черные. В южных землях рождаются Черные маги, а в горах Пагассы – только Белые. Цвет кожи, цвет глаз, привычки и выговор, характерные жесты, присущие разным школам, тяготение к тем или иным видам деятельности… Магия каждого человека имеет собственный привкус, это известно всем, но цвет ее определяется не им, а тем, откуда родом и кто, по сути, этот человек. Мы все подсознательно умеем вычислять это, принимая за цвет. И, определяя силу новорожденного, мы ориентируемся на совокупность внешних признаков… А магия совершенно ни при чем. И потому с вами, Трой, произошла такая путаница. Вы были никто и ниоткуда. Подсказок, которые помогали мне обычно, в вашем случае не было вовсе. Если бы не усилия проныры Ловчего… – Магриц смахнул с пути замешкавшегося руконога. Тот обронил кочергу.

Тусклый звон рассыпался по библиотеке.

– Любопытно. Значит, согласно этой теории, никакого Черно-Белого безумия быть не может?

– А вы чувствуете себя безумным?

– Допустим, ваша теория верна. Тогда отчего слухи до сих пор… – Я не успел договорить, осознав, что из всех моих сегодняшних бессмысленных реплик эта самая глупая.

Магриц смотрел на меня понимающе и слегка снисходительно.

– Видите, как все очевидно… Даже не надо ничего объяснять. Наш мир давно и прочно выстроен на разделении власти между Черными и Белыми. А слухи… Слухи были, есть и будут. Подкрепленные авторитетами и жертвами и развенчанные тем же. Никому это не нужно уже с давних времен. Даже более того, это опасно и ведет к подрыву стабильности. Раньше это понимали прекрасно. Возможно, именно поэтому наш мир привычен и умеренно безопасен вот уже несколько сотен лет… Но сейчас возобладали настроения, которые способны подорвать сложившееся положение. И боюсь, мой старый друг Корнил один из тех, кто собственноручно расшатывает фундамент. Одной из первых его ошибок было то, что он убедил Совет оставить вас в живых. Вы, Трой, действительно представляете собой серьезную опасность. И не мифическим безумием. А как раз своей разумностью и успешностью. Вы наглядный пример того, о чем мы говорили чуть выше… Ваше существование во весь голос кричит о том, о чем шуметь бы и не следовало… Я, как и большинство глав Черных кланов, несколько лет назад пошел на поводу дара убеждения Корнила. Многие из нас даже представить не могли, что все так далеко зайдет… Но все это чепуха по сравнению с тем, что может таиться вот уже несколько тысяч лет в Бурой Башне…

– Что?

– А это вы мне скажете.

– Видите ли, господин Магриц… Очень может быть, что я бы и проникся пафосом ситуации и оказал бы вам любое посильное содействие, если бы не одно «но».

– Я весь внимание.

– Не могу избавиться от впечатления, что за всеми этими рассуждениями стоит не забота о процветании и стабильности нашей системы вообще и Черных кланов в частности, а элементарное желание потеснить Корнила с его места. Его влияние давно действует вам на нервы, не так ли? И, в сущности, дело не в магии, а в простых человеческих потребностях…

– Ай-яй-яй, какая невежливая проницательность. Пристыжен и повержен. Впрочем, зачем же мне отрицать… Одно другому не мешает, и история не раз демонстрировала неприглядную изнанку практически любых разумных свершений. К тому же я с самого начала сознался в своих злодейских намерениях, – засмеялся Магриц вполне искренне. – Что же касается Корнила… В свое время он, помнится, не погнушался использовать все доступные способы, чтобы занять свое положение. Расспросите-ка на досуге кого-нибудь из его бывших соратников, оказавшихся на обочине после всего случившегося. Да и вы сами, Трой, были для него не более чем средством для достижения своих целей. А сейчас… Честное слово, я бы трижды подумал, прежде чем доверять этому человеку, потому что планы его могли давно измениться. Еще десяток лет назад Корнил легко подставлял себя под неудовольствие Белых, когда надо было вывести из-под удара кого-то из своих… А сейчас он предпочел действовать окольными путями. Ему жаль терять вас, Трой, но и сцепиться с Белыми тогда, когда это невыгодно ему, уже не хочется. Подумайте.

– Я подумаю, – сухо пообещал я. – Но одно могу сказать наверняка. Даже если все ваши домыслы имеют под собой реальную почву, это все равно не значит, что, рассорившись со своим кланом, я перейду на сторону их соперников… Если не сказать, врагов.

– Сожалею, Трой, но ваше добровольное сотрудничество отнюдь не является обязательной составляющей моих замыслов.

– М-да, – пробормотал я, – а я все жду, когда мы перейдем к этому животрепещущему пункту… И как вы намерены «изъять» нужную вам информацию? Предупреждаю сразу – я намерен возражать категорически. И подкреплять свои возражения существенными доводами… Вам ли не знать какими?

– Я предполагал подобную реакцию с вашей стороны, – с несколько оскорбительной беспечностью отреагировал Магриц. – Поэтому предпринял кое-какие меры… Вы ведь за этим сюда спускались? – Тяжеленный фолиант «Магических рукотворных знаков», перелетев через библиотеку, увесисто хлопнулся на стол прямо передо мной. Стремительно зашелестели страницы, перелистываясь, пока на раскрывшемся развороте не обнаружился нарисованный жирными черными штрихами знакомый знак. Тот, что я нашел на досках кровати.

«…Категория заглотов… давно не используется… поглощение энергии как магической, так и жизненной… оцепенение… эффективен на сто процентов, но требуется наличие индивидуальной формулы силы…»

– Очень полезная придумка, – снизив голос до доверительной интонации, поведал Магриц. – Быстро и почти безболезненно. Никогда, знаете ли, не питал пристрастия к причинению боли ближним своим. Единственный серьезный недостаток – нестабильность системы. Разрушается в какие-нибудь считанные часы. Так что пришлось заставлять Агана с его радикулитом искать укромную щель и заняться начертанием. И заодно подсыпать снотворное в пищу дорогому гостю, ибо юности свойственна непоседливость… А уж сохранить отпечаток твоей силы я позаботился еще много лет назад. – Магриц свел костистые пальцы над опустевшим стаканом, дружелюбно улыбаясь. – Надеюсь, ты хорошо спал… Проверим? – Кисть его правой руки неожиданно быстрым движением описала круг, обозначая тускло тлеющую синим петлю и легко толкая ее ко мне.

Петля разрослась в мгновение ока, метнулась, словно аркан, и я инстинктивно, заученным еще в школе жестом перехватил и разорвал тлеющее кольцо в клочья.

– Любопытно, – промолвил Магриц, как мне показалось, ничуть не разочарованный. – Похоже, ты даже сильнее, чем мы предполагали…

– Сожалею, но, боюсь, вас ждет небольшой сюрприз, – ответил я. – Ваш привратник тоже отказался признавать во мне меня. За консультацией по поводу феномена измененной формулы силы можете обратиться прямо к нему… А мне, пожалуй, пора.

– Так вот оно что! – удивился Магриц. – Кто бы мог подумать, что это возможно…

Пока мы подавали друг другу реплики, сохраняя безмятежно-вежливые выражения лиц и почти не двигаясь, пространство между нами заткалось узором заклятий, насытилось магией, стало тяжелым и вязким, как сироп…

Изучить, почуять, вкусить аромат чужой силы, узнать, на что он способен, выстроить свою оборону и прощупать лазейки…

Все мы с рождения носим вокруг себя панцирь защиты, чтобы избежать внезапного нападения. Но на полную мощь активизируется он нечасто. Как иммунная система любого организма, всегда начеку, но в бой бросается лишь при возникновении серьезной угрозы.

– В таком случае привлечем на нашу сцену новые действующие лица… Господа, ваш выход! – громогласно заявил Магриц, обращаясь куда-то в сторону, за меня.

Угольные тени в углах библиотеки внезапно раздвоились. Во мраке обозначились еще более черные силуэты человеческих фигур, проступая через ткань реальности как куски смолы из нефтяных луж. Дом Магрица имел даже не два, а три слоя, и ночные гости ждали своего часа где-то там, на дне, неощутимые и незримые… Трое! Нет, четверо…

Я качнулся вместе с креслом влево, падая на пол, одновременно группируясь. Поверху, задев ледяным дыханием, мгновенно покрывшим колкой изморозью все поверхности, прошла волна морозного шквала. Огонь в камине превратился в причудливый, смахивающий на коралл игольчатый нарост на поверхности обледеневших до прозрачности поленьев.

И грянула Тьма. Настоящая, плотная, как взвар, горячая и душная. Продернутая лишь отблесками траекторий суматошных заклинаний, будто путаной серебряной канителью. Даже воздух сгустился, превращаясь в студень. Каждый глоток обжигал легкие.