Юноша размышлял, жила ли когда-нибудь Сал в одном из таких белых домиков. А если жила, то чем она занималась? Наверное, она была студенткой, У нее, вероятно, была семья. И любовник... или целая куча любовников. Но последняя мысль была слишком болезненной.
      Почему-то Джереми не мог представить Сал в этой обстановке. И волшебное зрение и память не могли помочь в этом.
      Око Аполлона проникало за внешний облик предметов и людей в Академии. Постепенно он .узнавал разные подробности о том, что считал необычным. Но юноша продолжал задавать вопросы об интересующих его вещах очень осторожно, не желая выдавать свою волшебную силу. По крайней мере, пока не выполнит обещание, данное им Сал.
      Территория Академии и её здания явили взору Джереми множество непонятных и незнакомых вещей и предметов. Но почти всегда Захватчик предоставлял хотя бы краткие объяснения. И юноша уже начал распознавать среди общего шума, поступающего в левое ухо, отдельные звуки.
      И один из этих новых звуков напомнил ему о недавних волшебных снах мелодия, которую наигрывали на лире.
      Глава 14
      Комната, отведенная Джереми, была совсем крохотной. Вместо двери были шторы, за которыми находился коридор, соединяющий спальню и гостиную Арнобия. Карлотта жила тоже в маленькой комнатке этажом выше. Там же, на верхнем этаже, жили телохранители, один из которых постоянно стоял на часах у двери ученого. Остальные, находившиеся на дежурстве, охраняли подступы к окнам.
      Пока в услугах Джереми не нуждались: он обязан был следить за порядком в комнатах Арнобия, бегать с поручениями и напоминать о режиме дня, о котором ученый постоянно забывал.
      Карлотта проводила в комнатах хозяина столько же времени, сколько и у себя. Так что они с Джереми виделись довольно часто.
      На третий день пребывания на территории Академии Арнобий послал юношу в библиотеку. В записке, которую парень нес, ученый просил архивариусов подобрать какой-то редкий манускрипт, содержащий сведения о зарождении обрядов культа Аполлона.
      Когда Джереми вошел в огромный зал - собственно, череду залов, соединенных высоким арочным коридором, - он замер, открыв рот. Да, тут было чему удивиться. Та сотня книг, которая была у Арнобия с собой на корабле, не шла ни в какое сравнение с количеством явившихся глазам пораженного юноши. Он никогда не видел ничего подобного, а обратиться к новой памяти ещё не догадался. Легкий аромат пыли и чернил, пергамента и бумаги свидетельствовал о наличии в библиотеке древних рукописей. С некоторых полок снисходительно взирали мраморные лики богов и людей. Высокие окна, дающие много света, открывали вид на зеленые лужайки, деревья и дальние холмы. Где-то впереди по коридору спорили два голоса. Оба были терпеливы и спокойны, их хозяева явно считали себя правыми.
      Когда Джереми предъявил записку, его попросили подождать, пока служитель отыщет нужную книгу. Юноша подумал, что поиск может затянуться по крайней мере на час.
      Ожидая, Джереми заметил Карлотту, которая пришла в библиотеку с таким же поручением. Девушка предложила показать ему библиотеку и Зал статуй.
      Парень был очарован настолько, что на какое-то время забыл о своей миссии.
      В центре всего комплекса Академии находился выставочный зал, выстроенный в особом архитектурном стиле. Когда-то он был храмом каких-то богов. По крайней мере, он был похож на храм, с двойным рядом скульптур, обращенных лицом друг к другу. Здесь были представлены все известные боги. Над каменными статуями высились ажурные арки, а пол был вымощен плиткой.
      Библиотека и зал со скульптурами стояли напротив, так что казалось, будто они составляли одно целое. Высокие стеллажи с книгами предоставляли множество укромных уголков, где можно было оставаться незамеченным.
      На пьедесталах и каменных стенах были вырезаны имена множества богов. Сотни имен, намного больше, чем скульптур в зале.
      Новая память Джереми сообщила, что в некоторые названия вкрались ошибки, что явно позабавило Захватчика. Некоторые таблички вещали откровенную ложь, но юноша не намеревался оспаривать эти надписи.
      Карлотта служила Арнобию уже два года и за это время сама успела многому научиться. Она указала Джереми, что среди богов не многие относились к греко-римскому пантеону. Потом принялась объяснять, что это значит. Джереми хлопал глазами и кивал, хотя вовсе, не нуждался в её переводе с древних языков.
      Один из пьедесталов пустовал и был поставлен чуть в отдалении. Надпись на нем гласила: "Для Неведомого бога". Юноша внимательно оглядел его.
      Многие статуи в зале были сделаны из камня, некоторые - отлиты в металле. Большинство были довольно старые, даже древние, от кое-каких остались лишь фрагменты.
      Из соседней комнаты донесся обрывок разговора - спора, который постоянно вели и студенты, и преподаватели.
      - Без сомнения, истинные боги приходят в наш мир, не вмешиваясь в дела людей. И приход их всегда неожиданный.
      - Неизвестно, что было прежде, но теперь присутствие богов на земле стало цикличным.
      - Некоторые ученые, включая нашего коллегу Арнобия, горячо отстаивают позицию, что старые боги снова вернулись и принялись восстанавливать свои права. Другие вообще не верят в существование божеств. Нет ничего в людских делах, что нельзя объяснить обычными причинами.
      - Вот, например, статуя Трикстера. Как у многих богов, у него есть несколько имен. Больше, чем я могу сейчас перечислить, но самые известные Локи и Койот.
      Пьедестал, посвященный Койоту-Трикстеру, сразу привлек внимание Джереми. Изо всего длинного ряда богов он изображал самое большое число образов. Этот бог обладал умением менять свой облик.
      Джереми отметил,'что Карлотта разволновалась, когда они подошли к этому богу. Пока он не стал размышлять о причине.
      Вот на скромном пьедестале стоит бронзовая скульптура Афродиты, нагая и прекрасная. Ниже был помещен список её имен, среди которых на разных языках повторялось "Венера".
      На почетном месте стоял Марс-Арес, с копьем, щитом и в шлеме. Все знали, что ему поклоняется лорд Виктор и некоторые другие влиятельные военачальники.
      Гефест-Вулкан был изображен в кожаном фартуке, с огромным молотом в руке. Одна нога у бога была кривой. На его лице застыло хмурое выражение. "Как часто я видел его именно таким", - пронеслось в голове Джереми. Но он быстро подавил эту мысль, потому что за ней следовала волна дикого, непереносимого ужаса.
      В новой памяти всплыли другие имена Кузнеца, и он не решился прервать этот поток.
      В начале, как гласит легенда, Зевс, Посейдон и Аид обладали равной силой и поделили Вселенную между собой. Так считали в Академии.
      - А здесь есть статуя Зевса?
      - Никто не мог прийти к единому мнению о том, как он должен выглядеть.
      А вот Посейдон, Колебатель земли, сжимающий в своих руках трезубец.
      Боги из других пантеонов, созданных за всю историю человека, были поставлены отдельно, ровными рядами. Их было больше сотни, и даже всезнающая память Джереми не опознала их всех.
      Юношу поразило, что в зале не было статуи Таната, повелителя царства мертвых. Наверное, подумал он, никто не захотел ваять его. Память подсказала, что Безжалостный бог сам не желал этого.
      Многие статуи богов и богинь были очень красивы и интересны. Карлотта рассказала несколько историй, которых не слышал даже Захватчик.
      Старинные книги хранились здесь тысячами, не считая томов более поздних эпох. Некоторые из них были заключены в деревянные ящички, другие тексты вырезаны на табличках из глины, дерева или слоновой кости. Но не было ни одного, который Джереми не мог прочесть.
      - И что ты тут делаешь, а? - раздался насмешливый голос.
      К юноше обращался ученый средних лет, который сидел, обложившись книгами со всех сторон.
      - Читаю, сэр. Простите, если...
      - Читаешь? Я с радостью дам тебе золотой, если ты мне скажешь, что написано вот здесь.
      Юноша взглянул на предложенную страницу. Даже Захватчик разобрал не все слова, похоже, многие из них были просто ошибками переписчиков, но в целом речь шла о приготовлениях к похоронам.
      - Простите, сэр. Не знаю.
      - Ничего страшного. Возвращайся к своим делам.
      Джереми был уверен, что Захватчик таит много неоткрытых ещё возможностей, но пока не спешил знакомиться с ними. Сперва нужно исполнить долг. Наверняка и профессор Александр, и Маргарет Шаландон где-то здесь, может, он даже видел их. Но ни Джереми, ни его невидимый спутник понятия не имели, как они выглядят. А ведь в Академии жили и работали тысячи людей. С чего начинать поиски? И как?
      Если бы не новая память, окружающий мир был бы для Джереми воистину чуждым, и первое время он был бы беспомощным, как дитя. Он действительно часто удивлялся новому, но не настолько, чтобы забыться и полностью растеряться.
      Изредка, когда окружающие замечали странности Джереми, они объясняли их природным талантом юноши и везением. Арнобий, как и его коллеги, привык считать, что не ученый не способен отыскать ответы на самые важные вопросы человечества.
      Правда, некоторые признавали, что и ученые не слишком в этом преуспели.
      Джереми шел по какому-то очередному заданию Арнобия, когда его ухватил за руку какой-то человек лет тридцати пяти.
      - Где ты взял этот нож и пояс? - резко спросил он.
      Сперва Джереми решил, что этот человек просто возмутился, - слугам не положено было носить охотничьи ножи. Арнобий, видимо, этого не заметил, а остальные ничего не сказали. Ножи использовались в работе, а работники с инструментами не вызывали удивления.
      Когда Джереми повернулся к своему пленителю, его захлестнула волна внутренней готовности. Захватчик почти осязаемо зашевелился под черепом. Что может последовать за этим, юноша не знал.
      И когда парень начал отвечать, он был уверен, что сознание и тело полностью принадлежат ему, Джереми Редторну.
      - Мне подарил их друг.
      Мужчина был выше среднего роста и, на удивление, в прекрасной физической форме в отличие от многих ученых.
      - Какой друг? И не вздумай врать.
      - Он уже мертв.
      - Мужчина или женщина?
      - Женщина.
      - Молодая или старая?
      - Молодая.
      - Как её звали?
      Джереми набрал полную грудь воздуха и решился.
      - Она назвалась мне Сал.
      Допросчик бросил беглый взгляд по сторонам, а потом увлек юношу в сторонку, где они могли спокойно поговорить.
      - Где это было? - тихо, но твердо спросил он.
      - Сперва, сэр, вы должны назвать ваше имя. Мужчина поднял удивленные глаза на Джереми и наткнулся на его решительный взгляд.
      Через несколько мгновений его плечи слегка опустились.
      - Вероятно, ты - больше, чем кажешься. Юноша ничего не ответил.
      - Я профессор Александр.
      - Сэр, я... Я так рад, что наконец вы нашлись! Сал просила разыскать вас и кое-что передать.
      - Что ещё она сказала тебе? Она точно умерла?
      - Да. Мне очень жаль.
      Плечи мужчины сгорбились сильнее.
      - Она передала мне очень важную вещь, - продолжал Джереми, - но я не могу отдать её вам сейчас.
      На лице профессора явственно проступило облегчение.
      - Ты сохранил ее?
      Джереми кивнул.
      Тут их прервали. Шумная толпа студентов помешала Александру расспросить Джереми подробней. Он пообещал, что все объяснит юноше попозже. Пока разговаривать было невозможно.
      - Встретимся в библиотеке, - приказал Александр. - Третий зал в западном крыле, в восемь вечера. Сможешь прийти?
      - Смогу, - подумав, ответил паренек.
      - Принеси это с собой. Смотри не потеряй.
      Вечером Джереми обычно был предоставлен самому себе. Когда подошло назначенное время, он отправился на встречу. Подкашивались ноги, когда он думал, что это свидание может стоить ему жизни - как он передаст Лик, как выполнит свое обещание? К тому же ему не хотелось отказываться от волшебного талисмана... и навсегда потерять звезды. Но, по крайней мере, он видел звезды столько ночей подряд, и все благодаря Сал!
      Профессор Александр был в указанном месте - незаметном и пустынном зальчике, затерянном среди высоких стеллажей. Он сидел за небольшим письменным столом, на котором стояла керосиновая лампа. Александр положил голову на согнутую в локте левую руку. Его правая рука свисала вниз. Рядом, на плиточном полу, лежала красная ручка, которой, видимо, он что-то писал. На столе был пустой лист бумаги.
      Джереми тронул мужчину за плечо... но и так было понятно, что этот человек мертв. Наскоро осмотрев Александра, юноша не нашел видимых причин смерти.
      Здесь побывал Танат. И Джереми, оглядев зал испуганными глазами, застыл от ужаса. В проеме двери, на расстоянии в двадцать ярдов, маячила одинокая фигура. Вполне человеческая, но левый глаз сразу опознал бога смерти, Таната. Черная нечесаная борода, страшное лицо и призрачные, красные крылья за спиной. В то же время Джереми видел перед собой безбородого мужчину, одетого как преподаватель Академии.
      Бог Смерти! Джереми Редторн шарахнулся обратно, в тень. А ужасный призрак поднял руку в небрежном салюте, приветствуя его. Потом повернулся и пропал.
      Человек-бог ушел. Юноша прерывисто вздохнул от облегчения и вытер со лба холодный пот. Столкновения не произошло - по крайней мере, пока.
      Всю обратную дорогу до дома Арнобия Джереми дрожал. Он прекрасно понимал, что Александра убили. Вот чего понять он не мог - почему ему самому оставили жизнь?
      Джереми едва сдерживался, чтобы не поддаться панике - взять ноги в руки, вырваться за ворота Академии и убежать куда глаза глядят. Но он вспомнил про ситуацию с диким хищником и решил, что это неверная тактика.
      Теперь его единственной надеждой сдержать клятву была Маргарет Шаландон. Но все, что он знал, это имя и тот факт, что она была приезжей.
      Несколько часов спустя, когда тело Александра обнаружили, в Академии поднялся переполох. Официально объявили, что он умер по естественным причинам - внезапный сердечный приступ. Тщательный осмотр не обнаружил никаких следов насилия - ни ран, ни яда.
      Как и многие ученые, Арнобий огорчился, узнав о смерти Александра. Еще он заметил, что его новый слуга ведет себя несколько странно, словно его постоянно терзает непонятное беспокойство.
      Пока суд да дело, Карлогта держалась в тени.
      Карлотта, как и экономка, обучала Джереми всему, что нужно знать и уметь домашнему слуге. Как ни странно, его новая память прекрасно разбиралась в этом вопросе. Наставники поражались, с какой скоростью Джереми усваивает знания, действуя будто бы инстинктивно.
      Дело облегчалось тем, что новый хозяин Джереми (считающий, что он прекрасно вознаградил юношу, сделав его слугой, представителем низшего класса) почти не замечал, как его обслуживают - плохо или хорошо. Как всегда, он витал в более высоких сферах.
      У Арнобия было лишь два общих занятия с остальными учеными постоянные визиты в библиотеку и столовую, где питались преподаватели. В остальном он презирал или игнорировал прочие удобства и роскошества, которые предоставляло его положение, и вел жизнь аскета. Часто его поведение шокировало окружающих, которые знали о нем лишь то, что он - сын лорда Виктора Лугарда.
      Собственно, этот искатель богов был своего рода белой вороной среди всех своих коллег.
      Алкоголь и наркотические зелья обычно являлись неотъемлемой частью жизни специалистов по магии. Но Арнобий пока не пристрастился к этим порокам. Все соглашались, что несколько столетий назад во всем мире произошел общий упадок магии. Боги перестали влиять на дела людей... или люди перестали верить в сверхъестественные силы. Но совершенно неожиданно, за последние месяцы и даже недели, все начало свидетельствовать о том, что магия снова вернулась в наш мир.
      В Академии, как и везде, шли горячие споры по поводу странных слухов о битве двух богов в Пещере Прорицаний.
      Время от времени Джереми обсуждал этот вопрос с новым товарищем молодым солдатом Ферранте. Они не были учеными - Энди и читал-то с трудом, - но обоих переполняла жажда знаний о мире.
      Ферранте признался, что хотел бы научиться читать, чтобы осилить хоть одну книжку, и писать - чтобы выводить не только свое имя. Джереми ответил, что мог бы научить его.
      Одним из вопросов, постоянно обсуждающимся в Академии, был: является ли магия направлением философии? Многие ученые доказывали, что все наоборот: философия - это направление магии. Другие считали, что оба направления - лишь часть общей науки, с помощью которой в древности изменяли мир.
      Были и такие, которые утверждали, что магия ушла вместе с богами. Они даже примерно называли время - от пяти тысяч до двухсот лет назад. Остальные считали, что магия никогда и не существовала. В последнюю группу входили все политические и военные деятели, но их мнение не принималось во внимание ни одним ученым Академии.
      Как-то раз Джереми, гуляя между длинными рядами скульптур, резко остановился. Он внезапно узнал одну из статуй, этот образ являлся ему во сне. Там, в грезах, это божество было его вторым "я".
      Юноша не замечал его прежде потому, что этот бог занимал отдельную большую нишу, оформленную под алтарь. Ему отводилось едва ли не больше места, чем богу Войны.
      У Джереми подкосились ноги. Он медленно подошел поближе, чтобы прочитать имя бога. Естественно, на каменной табличке он увидел то, что и ожидал увидеть. Юноша не удивился, он предполагал что-то подобное с самого начала, только боялся признаться даже себе самому.
      Он так долго стоял перед скульптурой, что проходивший мимо служитель остановился и спросил, все ли в порядке.
      Глава 15
      Левый глаз Джереми различил над мраморными плечами Аполлона странную светящуюся ауру. Она была яркой, насыщенной и многоцветной.
      Ходили упорные слухи, что повелитель Света погиб. Еще шептались, что его служители пытаются вернуть его, поскольку боги всегда возрождались после смерти.
      На подножии статуи была вырезана история Аполлона, где его называли также божеством "стад и посевов", Алексикакосом - Отвращающим Зло. Еще одно имя этого странного небожителя было Феб - Сияющий. А ещё Труженик. Могущественный и странный бог, даже среди разнообразных божеств, наполняющих залы и галереи.
      Джереми прикипел глазами к его лицу. Оно было похоже на все портреты и лики Аполлона, размещенные в Зале статуй и библиотеке.
      Самые лучшие изображения имели сходство, хотя и не полное, с существом, которое посещало Джереми во снах. Паренек словно столкнулся со старым другом. Перед ним стоял безбородый юноша с божественно прекрасным телом, завернутый в белый плащ. Через плечо у него был переброшен лук и колчан со стрелами, а в другой руке он сжимал небольшой струнный инструмент. На лице статуи застыло непривычное выражение - отстраненного, спокойного интереса.
      У Джереми по спине пробежали мурашки. "Это же ты!" - подумал он, обращаясь к Захватчику, который поселился у него в голове.
      Ответа не последовало - и то хорошо.
      - Ты создан не для работы прислуги, - заявила ему Карлотта, - ты слишком умный. Когда я впервые увидела тебя в том каноэ, грязного и оборванного... Конечно, решила, что у тебя нет ни грамма классического образования.
      - Классического? Она покачала головой.
      - Иногда, Джонатан, мне кажется, что ты притворяешься глупее, чем ты есть на самом деле, Ты когда-нибудь учился в школе? Ты прекрасно читаешь, музицируешь...
      Джереми пришлось признаться, что он кое-чему научился, посещая сельскую школу. Он счел, что это объяснит его чуть расширенные знания о мире.
      Ему приходилось постоянно следить за собой, чтобы не выдать, что он знает и умеет много больше.
      Насколько Джереми успел узнать студенческую жизнь, пока мотался по коридорам Академии, она не показалась ему слишком привлекательной. И выгоды, предоставляемые выпускникам, тоже не прельщали.
      Никто в Академии не задумывался, что жилые комнаты студентов даже хуже, чем у слуг. И, исходя из того, что Джереми видел и слышал, студенты считались самым низким социальным классом. Поэтому его удивляло, когда какой-нибудь доброжелатель советовал ему пойти учиться.
      Лира тоже манила его. Джереми видел уже несколько её разновидностей среди других музыкальных инструментов, которые находились в разных местах Академии.
      Он был уверен, что слугам не положено играть на них. Но как-то раз он оказался рядом с лирой, когда никто его не видел.
      Не в силах противиться искушению, Джереми взял инструмент и начал играть. Он легко и непринужденно держал лиру левой рукой, а пальцами правой перебирал струны.
      У Карлотты была своя лира. Иногда она играла на ней, чтобы развлечь хозяина. Джереми Редторн никогда прежде не пробовал играть. Ему нравилось слушать музыку, но все попытки сыграть оканчивались провалом. Но сейчас из-под пальцев полилась быстрая, красивая мелодия.
      Те, кто случайно услышал его игру на лире, особо не удивились. Правда, они ничего не смыслили в музыке. Они просто решили, что этот странный юноша где-то обучался игре на лире. Наверное, у него есть способности и по вечерам он услаждает слух своего хозяина.
      Энди Ферранте, придя с дежурства в гости к Джереми, услышал игру друга и сказал, что получается хорошо. Но прибавил:
      - Правда, я неважный знаток. Мама говорила, что мне медведь на ухо наступил.
      Как-то вечером Карлотта ждала хозяина с занятий и впервые услышала игру Джереми. Юноша взял лиру, чтобы немного попрактиковаться, но оказалось, что никакой практики ему не требуется. И скорее всего и не потребуется. Карлотта была так поражена его мастерством, что юноша решил воспользоваться её настроением и наконец внести ясность в одну старую проблему.
      - Карлотта, - сказал он, откладывая инструмент в сторону.
      - Да?
      - Когда мы встретились, я не знал, что значит твой обруч. Я думал, что это простое украшение. Я только хочу сказать, что мне очень жаль...
      Ее зеленые глаза полыхнули яростью.
      - И теперь ты думаешь, что знаешь об этом обруче все? Знаешь, что он значит?
      Парень попытался возразить, но она перебила его, схватив за руку.
      - Ты когда-нибудь был рабом, Джонатан?
      - Нет. И мое настоящее имя не Джонатан. Она взглянула на парня так, что стало ясно - сейчас ей плевать, какое у него имя.
      - Если ты никогда не был рабом, значит, ты ничего не знаешь!
      - Он отпустит тебя, если ты попросишь.
      - Ха! Как бы не так! Он не станет оскорблять султана.
      - Если ты... убежишь, вряд ли он будет...
      - Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о докторе Лугарде. И вот что я скажу тебе: если когда я и сбегу, меня не поймают!
      - Это и есть твой план?
      - Я бы не стала рассказывать о своем плане тебе! Он некоторое время смотрел на девушку, а потом спросил:
      - А почему ты попросила меня называть тебя "леди"?
      Ее голос стал тихим и жалким.
      - Странно, что ты запомнил это.
      - Не помню, чтобы я тебя так называл. Но я думал, что тебе этого хотелось.
      - Ну, хотелось. И я... думала удивить тебя, поразить. Потому что считала, что когда-нибудь мне потребуется твоя помощь.
      - Какая помощь?
      - Кто ты? - ответила она вопросом на вопрос. - Ты сказал, что твое настоящее имя не Джонатан.
      - Джереми.
      "Раз уж Танат видел меня и знает, где я нахожусь, почему бы не назвать свое имя этой девушке?"
      - Ладно. Кто ты такой, Джереми? Ты ведь не простой рыбак из прибрежного села?
      - Кем бы я ни был, я хочу остаться твоим другом.
      Джереми поборол страстное желание расспросить Карлотту о странном ящике из черного дерева и слоновой кости, который она вынесла из разрушенного храма. В данный момент он более всего не хотел быть втянутым в её какую-нибудь тайну с древним сокровищем.
      - Мое настоящее имя - Джереми Редторн. Я действительно приплыл с верховий реки. Все мои близкие были бедными крестьянами и виноделами. И все они умерли.
      - Соболезную. Но ты что-то скрываешь. Мне страшно хочется узнать твой секрет, Джереми Редторн. И я уверена, что у тебя есть ещё одно имя.
      - Не понимаю.
      . - Да ну? Все равно наверняка по рождению ты выше, чем хочешь казаться. Или даже выше, чем считаешь сам.
      - Нет, по рождению я ниже кого бы то ни было. Но... я недавно тут размышлял и пришел к выводу, что место рождения - вовсе не так значимо, как принято считать.
      - По-твоему, богатство и титулы тоже ничего не значат?
      - А где родилась ты? - с любопытством спросил он.
      - Мои родители были бедными людьми, но не были рабами.
      Кажется, Карлотта решила, что и так сказала слишком много.
      На следующий вечер жизнь всех обитателей дома резко переменилась.
      Все началось с того, что Карлотта надерзила хозяину. Прежде это ей всегда сходило с рук, насколько знал Джереми. Но на этот раз ученый отбросил перо и резко отодвинул кресло, поворачиваясь к рабыне лицом.
      - Милочка, мы с тобой начали плохо ладить. А в последнее время просто отвратительно.
      Она попыталась ответить какой-нибудь остроумной шуткой.
      Ученый покачал головой, не особо вслушиваясь в её слова. Прежде он тоже не обращал внимания на её отговорки. Но сейчас он резко сменил свое отношение.
      - Я отдаю тебя Джону, - без намека на улыбку сообщил Арнобий. - Он несколько раз намекал, что ты ему нравишься. А мы с тобой уже не ладим,
      Карлотте пришлось прислониться к дверному косяку, чтобы удержаться на ногах. Но она не выдала своего состояния. , - Милорд, вы шутите.
      - Нет, констатирую факт. - Он повернулся к столу. - Завтра я оформлю бумаги.
      - Куда мне их отнести?
      Казалось, она ещё не поняла всего ужаса своего положения.
      - Нет, не на этот раз. Эту бумагу я должен вручить сам.
      Он начал что-то писать.
      Некоторое время царило молчание, потом Карлотта сказала:
      - Милорд, это не смешно.
      - А я и не шучу, девочка. Я сказал, что отдаю тебя лорду Джону. Я слишком долго терпел твои выходки. Можешь оставить здесь свои вещи, пока он подыщет для тебя комнату. И, конечно, оставь себе все безделушки, которые я дарил тебе.
      Арнобий махнул рукой, отсылая рабыню.
      Девушка стояла как громом пораженная. Джон радостно принялся выражать свой восторг, но так, словно она была верховым верблюдом или охотничьей собакой.
      Бросив на него один-единственный взгляд, Карлотта повернулась и выбежала из комнаты.
      - Надеюсь, она не выкинет какую-нибудь глупость, а? - вопросил в пространство Джон.
      Никто не ответил.
      Карлотта вернулась лишь через несколько часов. Джереми заметил, что она чем-то потрясена. Девушка была задумчивой.
      Прошло несколько недель. Джереми научился играть роль слуги безукоризненно. У него всегда оставалось время, чтобы побродить по зеленым лужайкам или гулким мраморным залам.
      Он также мог бы использовать свободное время, чтобы встречаться с девушками или женщинами... или с неким профессором. Все они были просто очарованы странным юношей. Если бы не угроза нового появления Таната, Джереми мог стать первым любовником на всю округу. Но эта угроза висела над его головой как дамоклов меч, отбивая все удовольствие. Он никак не мог позабыть Таната, который чего-то выжидал, играя с ним как кот с мышью.
      Кое-кто начинал серьезно беспокоиться о судьбе Маргарет Шаландон, которая снарядила экспедицию на Священную Гору. Она отбыла незадолго до прибытия Джереми в Академию. Все с нетерпением ожидали вестей от их маленькой партии.
      Постоянные военные стычки в этих краях наложили свой отпечаток на повседневную жизнь. Но борьба за власть между Морским лордом и прочими владыками почти никак не отражалась на делах Академии.
      Леса на противоположной стороне залива начали одеваться в золотое убранство. В субтропиках осень вступала в свои права медленно и незаметно.
      Так долго болтаться в центральных залах Академии, как Джереми, было редкостью для прислуги. Конечно, его статус личного слуги был выше, чем домашнего работника или раба. Но он ведь никак не относился к Академии! Несколько раз юноше пришлось объяснять, что он даже не ассистент ученого и не аспирант. Его постоянно провожали удивленными взглядами, а его поведение заставляло щуриться ученых мужей - естественно, не тогда, когда он приходил по поручению хозяина. Не каждый решился бы отвлекать его господина по таким пустякам, как странности слуг. Джереми ощущал невыносимую тягу к библиотеке, возможно, безо всяких особых причин. Это место манило и звало его, здесь можно было увидеть и услышать массу нового. А волшебное Око, Ухо и Память Аполлона помогали понять большую часть информации и найти следующую. При первой же возможности паренек мчался в библиотеку и рылся в книгах. Ему казалось, что знания, которые он получает таким способом, принадлежат только ему. И чудилось Джереми, что эти новообретенные знания смягчат удар, не дадут ему разбиться, если он когда-нибудь сорвется в пропасть Памяти Аполлона.
      Юноша легко мог представить, как рассердится Арнобий, если узнает о его занятиях. Или не рассердится, а просто махнет рукой. Но он свободный человек, и отдать его кому-то ученый не имеет права. Понятно, что Джереми вовсе не мечтал до конца жизни подавать на стол и собирать разбросанные вещи. Но здесь он не вкалывал до посинения, как у дяди Гумберта, и не грабил курятники, как во время плавания вниз по реке. Ему нужно дождаться удачного момента, когда он сможет исполнить обещание, данное покойной Сал. Что может случиться с ним потом - об этом Джереми предпочитал не думать.
      А ещё его мучила жажда мести - возмездия убийцам Сал. И тем, кто когда-то погубил его родителей. Но Джереми не знал, кто ответствен за эти смерти, разве что солдаты и слуги лорда Калаха,
      Опять же, человек не может отдать все силы только мести. По крайней мере, не Джереми.
      С легким чувством вины юноша ощутил, что образ Сал постепенно стал тускнеть. Ему все труднее было вспомнить её голос. Но он поклялся себе, что никогда не забудет то возвышенное чувство, которое внушала ему эта девушка.