- Ясно. Да, между прочим, Финней Ласт все еще с вами?
      Его глаза сверкнули, лицо скривилось в усмешке.
      - К счастью, нет. Он просто-напросто испугался - сбежал. До свиданья, Майк.
      Я проводил его до двери, и мы пожали друг другу руки. Мистер Берин поклонился Вельде и вышел. Она подождала, пока закрылась дверь, и заметила:
      - Очень милый старичок. Он мне нравится.
      - Мне тоже, крошка. В наше время таких больше не делают.
      - И он принес деньги. Мы снова в деле?
      - Ага.
      Я взглянул на селектор. Тумблер был наверху, и Вельда слышала весь наш разговор. Я рассержено нахмурился, как подобает настоящему начальнику, но ее это ни капли не смутило. Тогда я сел на стол и потянулся за телефоном. Трубку взял Пат.
      - Предлагаю выпить кофе. Надо поговорить.
      - О чем?
      - О том, что должна знать полиция, и не должна знать широкая публика. Или лучше мне все выяснять самому?
      - Предпочитаю, чтобы ты был моим должником. Встретимся у Муни. Идет?
      - Отлично, - сказал я и повесил трубку.
      Пат уже сидел за столиком и потягивал кофе. Я выдвинул стул и сел рядом. У меня не было лишнего времени; как только официант принес мне кофе и пирожные, я перешел к делу.
      - Как у нас с системой "девушки по вызову"?
      Чашка остановилась на полпути к его рту.
      - Черт побери, вот так вопросик...
      - Пат, есть вещи, которые происходят независимо от нетерпимости граждан и силы полиции.
      - Так, уже лучше... - усмехнулся он. - Мне, соответственно, нечего тебе сказать. Мы редко получаем жалобы, потому что вряд ли не удовлетворенный клиент побежит жаловаться. Полиции известно о существующем положении, и она делает, что может. Но не забывай о политике: на нас давят. Кроме того, очень трудно что-либо доказать. Верхушка непосредственно не содержит домов, для этого есть посредники.. А неугодных устраняют. В течение года у нас зарегистрировано несколько смертей, связанных с этим.
      - И как вы их квалифицировали?
      - Как самоубийства, в основном. Кроме случая Росса Боуэна. Ты слышал... Его нашли продырявленным как решето. Да, Росс был убит, но остальные случаи признаны самоубийствами.
      - А ты как считаешь?
      - Убийства, Майк, не о чем говорить. Дела еще от крыты, и когда-нибудь мы прищучим их... Не только наемников, выполняющих грязную работу, но и тех, кто заправляет организацией. Тех, кто заманивает в свои сети невинных и бросает их в грязь и мерзость, а сам ведет красивую порядочную жизнь и считает деньги. Тех, кто может убить и безнаказанно смеяться, слушая, как газеты называют это самоубийством!
      Лицо Пата пылало ненавистью. Я перехватил его взгляд.
      - Самоубийством... или несчастным случаем!?
      - Да, и несчастным случаем. Они издеваются...
      Гнев исчез, и лицо снова стало дружеским, но что-то новое появилось в его глазах.
      - Ты негодяй, Майк. Здорово меня поймал.
      - Разве?
      Я пытался выглядеть невинным, но это не сработало.
      - Что тебе надо?
      Я с удовольствием доел пирожное и закурил.
      - Ничего мне не надо. Просто ты сам дошел до верной мысли. Я с самого начала утверждал, что Рыжую убили.
      Пат сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
      - Черт бы тебя побрал, Майк, она погибла случайно, я уверен. Могут ошибаться люди, но не криминалистическая лаборатория!
      Забавно было наблюдать, как он бьется головой об стену. Его глаза метали молнии.
      - В начале я еще сомневался, допускал, что в чем-то возможно, ты и прав. Но теперь, я точно знаю, что произошло. Заметь, я говорю не "думаю"... я говорю "знаю"!
      - Но... - попытался вставить я.
      - Но ты.... ты ставишь все вверх ногами, и мне кажется, что я ошибаюсь, даже когда я убежден в своей правоте! Господи, чтоб ты сдох!
      Давно я не видел Пата в таком состоянии. Через минуту он закурил из протянутой мной пачки "Лакиз", и я тихо произнес:
      - Никто не спорит, твоя контора делает большое дело: вы тянете за кончик нити, распутываете клубок, и негодяй платит обществу за преступление. Все это так" Пат. Но вы забываете о случайности. Ты так восхищен своим неоспоримым доказательством, что за ним ничего не видишь. Почему убийство не может быть похоже на несчастный случай?
      - Ее сбила автомашина, Майк. Водитель признался, лаборатория обнаружила следы. У нас есть свидетели, наблюдавшие, как она, мертвецки пьяная, тащилась по улице незадолго до происшествия. Сбивший ее парень обыватель, без всяких связей с преступным миром. Мы проверили.
      Я кивнул.
      - И все равно тебя разбирают сомнения. Так?
      Он пробормотал что-то неразборчивое.
      - Ты заставляешь меня отвергать все, чему меня учили. И знаешь, почему я сомневаюсь?
      - Да, но скажи мне еще раз, Пат.
      Он перегнулся через стол и прошипел:
      - Потому что здесь... - он постучал по голове, - у тебя кое-что есть. У тебя есть мозги, нюх, хватка и то, чего недостает мне - интуиция.
      - Ладно, брось самобичевание. Лучше скажи, кто стоит за всей этой организацией?
      - Хотел бы я знать. Мне известны имена только нескольких ребят, которые подозревается в участии в деле.
      - Сойдет.
      - Ну нет. Сперва послушаем, что скажешь ты. Давай, Майк, колись.
      Это могло занять много времени, и я заказал еще кофе для нас обоих, а потом рассказал Пату все с начала и до конца - кроме некоторых совсем уж интимных деталей.
      Когда я закончил, он откинулся на спинку стула и закурил.
      - Прелестная коллекция событий, Майк. Теперь думай. Начинай с Рыжей.
      - Я задаю себе вопрос: почему ее убили! Выходит, для кого-то она представляла опасность. Однако чем могла угрожать девушка в ее положении? Компрометирующими документами? Не верится, что она могла пойти на это... Пат, я потерял голову, и кто-то ответит мне за ее смерть.
      - Найди мотив и найдешь убийцу, - сказал Пат. - А как Финней Ласт?
      - Как раз он-то способен на шантаж. По его словам, Рыжая украла какие-то материалы, и, так как она все же была той, кем была, от этого нельзя отмахнуться. Но все может быть и наоборот.
      - Он мог убить ее?
      - Конечно, но без всяких затей. Финней не артист. Он любит ножи и револьверы. Нет, это не его рук дело, иначе Рыжая умерла бы быстро и просто.
      Пат затянулся.
      - Твой клиент, Майк?
      - Берин-Гротин? Исключено! Черт, да он и мизинцем не оказался бы замешанным в этой истории, если бы не газеты. Это человек другого поколения, Пат. Деньги, положение, манеры... все, что можно ожидать у джентльмена старой школы. Он чрезвычайно гордится своим именем... не дай бог, от облачка падет тень. Берин-Гротин не глуп. Нуждаясь в защите, он нанял себе Финнея, но поспешил избавиться от него, как только тот вляпался в дерьмо.
      - Ты говоришь, Кобби Бенет и тот, в баре, были чем-то напуганы. Подумай об этом.
      - И здесь тупик, Пат. Коротышка - мелкий жулик. Кобби - в таком деле, где всего надо опасаться. Обоих напугать очень легко. Вот почему я не придаю особого значения их страху.
      Пат хмыкнул. Я чувствовал, как он размышляет, отыскивая ответ, тасует события, сопоставляет факты и возможности.
      - Ребята, которых я знаю, мелкие сошки. У меня есть кое-какие предложения, но с тобой ими пока не поделюсь, потому что ты осатанеешь и впутаешь меня в какую-нибудь историю. - Он уставился в пепельницу. Послушай, Майк, чего ты хочешь?
      - У тебя есть люди. Пусть они поработают, узнают подробности. Действуй, как будто это убийство, и что-нибудь выяснится. Подробности, вот что нам нужно.
      - Ладно, Майк. Но сотрудничество должно быть взаимным. И раз я пускаю людей, чего ожидать с твоей стороны?
      - Черт побери! - воскликнул я. - Сегодня вечером у меня встреча с Лолой. Может быть, у нее найдется подружка.
      5
      Приятно было возвращаться к Лоле. Она открыла дверь прежде, чем я дотронулся до звонка, и стояла, с радостной улыбкой глядя на меня, будто я действительно что-то из себя представлял. Она была снова в черном, но без декольте.
      Голос звучал мягко, как мурлыканье кошки.
      - Привет, Майк. Ты не войдешь?
      - Только попробуй не впустить!
      Я прошел через коридор в маленькую комнату, украшенную безделушками, которые так любят собирать одинокие женщины. Занавеси были накрахмалены, а от свежей краски еще пахло скипидаром. Усевшись в кресло, я поинтересовался:
      - Недавно переехала?
      Она кивнула и, устроившись напротив, стала смешивать два хайбола из миниатюрного бара.
      - Совсем недавно, Майк. Я не могла оставаться в старой квартире. Слишком много неприятных воспоминаний. У меня для тебя сюрприз.
      - Да? Какой?
      - Я снова манекенщица. В универсальном магазине за скромную плату, но работа мне нравится.
      В самом ее облике, как и в квартире, чувствовалось что-то новое. Забылось то, кем она была, и осталось только будущее.
      - Твои бывшие... связи, Лола. Как с ними?
      - Никаких привидений, Майк. Все в прошлом. Люди, которых я знала, никогда не станут искать меня здесь, и один шанс из миллиона, что где-нибудь встретятся со мной случайно. Ну, а если и встретятся...
      Я закурил "Лакиз", бросил пачку на кофейный столик и смотрел, как она ногтем выбирает сигарету. После первой затяжки Лола подняла глаза и заметила, что я за ней наблюдаю.
      - Майк, - произнесла она, - прошлой ночью тебе было хорошо?
      - Прекрасно.
      - Но ведь сегодня ты пришел. - не только за этим?
      Я медленно покачал головой.
      - Спасибо, приятель, - подмигнула она мне. - А теперь выкладывай, зачем явился.
      Я подцепил носком оттоманку и подтянул ее к себе под ноги. Устроившись удобнее, с удовлетворением затянулся и выдохнул струю дыма.
      - Нэнси убили. Почему? Если я отвечу на этот вопрос, то найду и убийцу. Она была в древнейшем рэкете в мире. Это денежный рэкет; это политический рэкет. У девушек в нем вырабатывается интересное отношение к жизни - никто не может задеть их, зато они запросто могут кое-кому навредить... если захотят. Я говорю о шантаже. Нэнси не могла им заниматься?
      Руки Лолы так дрожали. что она должна была поставить бокал. В ее глазах заблестели слезы.
      - Это грубо, Майк.
      - Я не о тебе, детка.
      - Знаю. Просто мне больно. Нет, не думаю, что Нэнси способна на такое. Она могла быть... мм... нехорошей, но бесчестной ее никто не мог бы назвать. Готова поклясться. В других обстоятельствах Нэнси была бы достойной женщиной. Что-то подтолкнуло ее на тот путь, по которому она пошла. Не знаю что. Это способ быстро разбогатеть, если у тебя нет моральных устоев.
      - Предположим, что причина - деньги. Зачем они ей?
      - Не представляю. Мы не делились секретами, просто что-то нас объединяло.
      Этот круг начал мне надоедать.
      - Ладно, давай вернемся к системе "девушек по вызову". Кто ей заправляет?
      Впервые лицо Лолы побелело. Она смотрела на меня со страхом в глазах, плотно сжав губы.
      - Нет, Майк! - ее голос был едва слышен. - Держись от этого подальше, прошу тебя.
      - Чего ты боишься, милая?
      Только мой тон несколько ее успокоил.
      - Не заставляй меня рассказывать о том, что я не хочу вспоминать!
      - Но ты ведь не этого боишься, Лола. Ты боишься людей... каких? Почему ты страшишься даже думать о них?
      Я наклонился вперед, напряженный, возбужденный, пытаясь извлечь что-нибудь полезное из каждого произнесенного ею слова. Лола сперва колебалась, недоверчиво оглядываясь, будто нас кто-нибудь мог слышать.
      - Майк. - они злобны и отвратительны. И действуют без угрызений совести. Сломать, чужую жизнь им так же легко, как тебе потратить доллар. Если станет известно, что я проговорилась, меня убьют. Да, убьют. Для них это не впервой!
      Можно было подумать, что со мной разговаривает Пат. Испуг ушел с ее лица, в глазах засверкал гнев, но в голосе еще слышалась дрожь.
      - Деньги - вот все, что им надо, и они их получают. Тысячи... миллионы... кто знает. Это не просто дома... это больше. Маленькая сплоченная группа так все организовала, что никто не смеет шелохнуться, а с человеком, пытающимся вести свою игру; что-нибудь происходит. Майк, я не хочу, чтобы со мной что-нибудь произошло!
      Я поднялся, присел к ней на подлокотник кресла и ласково погладил ее по волосам.
      - Не бойся, детка, ничего с тобой не случится. Продолжай...
      Лола закрыла лицо руками и бессознательно стала всхлипывать; я ждал. Через пять минут она выплакалась, но все еще дрожала и затравленным взглядом смотрела на свои ладони, расцарапанные ногтями до крови. Я зажег сигарету и протянул ей. Лола с благодарностью затянулась и облегченно выпустила дым. Затем перевела глаза на меня и произнесла:
      - Если они узнают, что я что-нибудь тебе сказала, что я сболтнула лишнее, меня убьют, Майк. Они не могут допустить, чтобы у нас развязывались языки. Они не могут допустить, чтобы публика хоть что-то заподозрила. Я боюсь! И ты здесь бессилен... Система будет существовать вечно, пока есть люди. Я не хочу умирать!
      Я терял над собой контроль и поэтому слова подбирал очень осторожно.
      - Детка, - сказал я ей, - ты меня не знаешь. Ты не знаешь - зато многие знают. Они могут до смерти перепугать достопочтенных обывателей, но поджимают хвосты, видя поблизости меня. Им отлично известно: я не стану с ними церемонится. У меня есть оружие, и мне приходилось пускать его в ход, причем довольно часто. На это у меня имеется разрешение, которого нет у них. И если кто-нибудь будет убит, я дам объяснение в суде. Возможно, мне придется несладко, и я вылечу из дела, но если они нажмут на курок, то сядут на горячее сиденье. Мне нравится стрелять в этих мерзавцев, я делаю это при каждой возможности, и они знают об этом. И не волнуйся, ничего с тобой не случится. Если они и догадаются, откуда исходит информация, то поймут, что я собираюсь играть грубо, что при первом же их шаге они получат пулю в лоб или в грудь. Я не спортсмен и не забочусь, куда стреляю. Я играю в их игру, действуя их же способами, только еще более жестко.
      Лола повернулась и поцеловала мою руку, лежащую у нее на плече. Затравленное выражение исчезло из ее глаз. Она была готова к разговору.
      - Неизвестно, кто руководит всей организацией. Может быть, один человек, а может, целая группа. Ты не представляешь, какие лица в это вовлечены. Я знаю некоторых девушек с потрясающим положением, а раньше они были ничем не лучше меня. Просто вовремя выбрались - сделали верные знакомства между "заданиями" и вышли замуж.
      Видишь ли, система "вызовов" высоко специализирована. Отбираются девушки только высшего качества - красивые, хорошо образованные. Их клиенты - богатейшие люди. Обычно "задание" означает уикэнд на какой-нибудь вилле или круиз на роскошной яхте. Бывают, конечно, и менее заманчивые вызовы, но всегда очень прибыльные: например, кто-нибудь желает развлечь партнера по бизнесу.
      За девушкой долго наблюдают, прежде чем пригласить в систему. Все начинается с того, что ее видят в городе со слишком многими мужчинами. В процессе своих передвижений она сталкивается с девушками, уже участвующими в деле; те, кажется, получают все, что угодно, без всяких заметных усилий. Знакомства продолжаются и ширятся, девушке делаются намеки, и вскоре она начинает думать: зачем бесплатно, когда можно и за деньги?
      Ее представляют нужным людям, снимают для нее хорошую квартиру и записывают в книгу как определенный тип женщин - вносят в списки. Когда клиент интересуется таким типом, ее вызывают. Из денег выплаченных за услуги, должная часть поступает на ее банковский счет.
      О, все это очень приятно и просто, чудесная сделка. За время службы девушка часто получает даже солидные премии. Ее ничего не связывает. Если посчастливится найти мужа, она совершенна свободна и может выйти из игры. Девушка не будет болтать, потому что не в ее интересах, чтобы всплыли ее прежние связи и знакомства, а организация не будет удерживать ее насильно, потому что нет ничего опаснее истеричек.
      Но случается, что одна из девушек становится опасной. В ней может пробудиться совесть, или она напьется и развяжет язык, или в ней проснется чрезмерная жадность и стремление сорвать еще больший куш. Она может попытаться угрожать разоблачением. Тогда организация вынуждена позаботиться о себе. Девушка исчезает... или просто происходит несчастный случай. Это урок для нас, урок, как себя вести.
      Когда я потеряла осторожность и заразилась, меня лишили места в системе. Меня вышвырнули. Я внезапно оказалась без дохода, с дорогой квартирой на руках. И с тех пор стала опускаться. Мне было стыдно идти к врачу и, не зная, что делать, я начала пить. Меня подхватили другие люди, "классом ниже", которых не беспокоила моя болезнь. Мне предоставили комнату в доме, и я опять оказалась в деле. В конечном итоге - больница. Когда я вышла оттуда, дом сгорел, Нэнси убили, и появился ты.
      Она откинулась в кресле и в изнеможении закрыла глаза.
      - Теперь имена, Лола, - сказал я.
      Почти не открывая глаз, она проговорила шепотом:
      - Мюррей Кандид. Он владеет несколькими ночными клубами, но всегда находится в "Зеро-Зеро". Это посредник. Кандид составляет все встречи, но не он главный. Город разбит на секции, и он руководит секцией моего района. Это очень опасный человек.
      - Я тоже не безобиден.
      - Что ты теперь собираешься делать?
      - Не знаю, крошка. Я не могу обвинить его без доказательств, даже если уверен в своей правоте. Закон на стороне подозреваемого. Мне нужны факты... Как его уличить?
      - Есть книги, Майк... если их найти. Они бы предпочитали обходиться без книг, но не могут, потому что не доверяют друг другу.
      Я встал, налил себе и выпил.
      - Ну, Лола, спасибо. Теперь я представляю, с чего начать. И можешь не тревожиться - ты тут не при чем. Живи спокойно, а я время от времени буду тебя навещать.
      Лола медленно встала с кресла и обвила руку вокруг моей талии. Она положила голову мне на плечо и задышала в шею.
      - Будь осторожен, Майк. Пожалуйста, будь осторожен.
      Я поднял ее подбородок и улыбнулся.
      - Я всегда осторожен, сладость моя. Не волнуйся.
      - Ничего не могу с собой сделать. Майк, я без ума от тебя. - Прежде чем я заговорил, она опустила палец на мои губы. - Молчи! Я не набиваюсь только позволь мне любить тебя. Без обязательств, мистер Хаммер, просто знай рядом кто-то, кому ты очень нужен, к кому можешь придти в любой момент.. Ты чудесный парень, Майк. Если бы у меня хватило ума вести нормальную жизнь, никуда бы ты от меня не ушел.
      На этот раз я не дал ей говорить. Горячее тело трепетало в моих руках. Я прижимал Лолу к себе, чувствуя, как дрожь возбуждения пробегает по ее спине. Сочные губы раскрылись полыхающим пламенем, и кем бы она ни была, все забылось.
      Мне пришлось оттолкнуть ее. Мы остановились, судорожно дыша, и мой голос мне не повиновался. Наконец я выдавил:
      - Сохрани это для меня, Лола. Только для меня.
      - Только для тебя, Майк, - повторила она. Она стояла посреди комнаты, высокая и красивая, со страстно вздымающейся грудью, когда я вышел за дверь.
      Клуб "Зеро-Зеро" находился в самом начале шестой авеню; незаметное, со скромной неоновой вывеской заведение, затерявшееся среди себе подобных. Но посетители его жаловали - в четверть двенадцатого зал, практически скрытый завесой сигаретного дыма, был уже набит битком.
      У входа какой-то тип с поклоном и протягиванием руки играл роль портье и я дал ему двадцатипятицентовик, чтобы он запомнил меня как мелкого спекулянта. В противоположность большинству местечек, здесь обходились без стандартных дешевок и хромированной мишуры. Стены были обиты благородным красным деревом, столики сгруппированы вместе, в нише рядом с площадкой для танцев помещался оркестр.
      Судя по лицам, нью-йоркцев было мало, по крайней мере, что касается мужчин. В основном, приезжие, вышедшие вечером на поиски развлечений. Сразу выделялись женатые. Они сидели у стойки и потягивали коктейли, один глаз держа на жене, а другой не сводя с ошивающихся вокруг них заблудших девиц.
      Да, атмосфера здесь была... Клуб возвращал во времена салунов Дикого Запада, и денежной публике это нравилось. Рассеянные среди посетителей, в толпе ходили "хозяйки", следящие за тем, чтобы никто не скучал. Я сел за угловой столик, где уже веселилась компания ползунков, заказал подошедшему официанту хайбол и стал ждать.
      Через пять минут меня заметила "хозяйка" - крутобедрая блондинка. Она одарила меня широкой улыбкой слишком красных губ и сказала:
      - Хочешь позабавиться?
      - Не очень.
      Я потянулся и выдвинул ей стул. Она огляделась по сторонам и села. Я подал знак официанту, и тот, не спрашивая, принес ей "Манхеттен".
      - Это не чай, дружок. Ты платишь за хорошее виски, - заметила блондинка.
      - Положено предупреждать?
      - Все эти простофили слишком много читали о "хозяйках", пьющих исключительно холодный чай.
      Не было смысла убивать время за праздной болтовней. Я прикончил выпивку заказал еще порцию и спросил:
      - Где Мюррей?
      Блондинка бросила на меня острый взгляд, посмотрела па часы и покачала головой.
      - Он никогда не приходит раньше полуночи. Ты его друг?
      - Не совсем. Мне нужно с ним повидаться.
      - Обратись к Баки. Он замещает Мюррея, когда того нет.
      - Вряд ли он мне поможет.
      - Ты помнишь Нэнси Сэнфорд?
      Блондинка опустила бокал и стала водить им по столу, оставляя влажные круги.
      - Помню. Она мертва, ты знаешь?
      - Да. Я хочу выяснить, где она жила.
      - Зачем?
      - Послушай, детка, я детектив. У нас есть основания считать, что Нэнси Сэнфорд была не той, за кого себя выдавала. Мы знаем о ней все. Но надо еще кое-что прояснить.
      - Почему же ты пришел сюда?
      - Нам известно, что она работала здесь.
      В глазах блондинки появилась печаль.
      - Она работала в доме...
      - Он сгорел, - прервал я ее.
      - Затем, мне кажется, переехала на квартиру. Я не знаю, куда, но...
      - Ты проверили. Там Нэнси обреталась только самое последнее время. А где она жила раньше?
      - Понятия не имею. Я потеряла ее след, когда она отсюда ушла. Боюсь, что помочь не могу.
      - Между прочим, за информацию назначена премия, - заметил я. Пятьсот долларов.
      При этих словах ее лицо прояснилось.
      - Ладно, придержи денежки. Я постараюсь что-нибудь узнать.
      Она допила коктейль, махнула мне рукой и удалилась. Ясно, крошка не прочь подработать. Не совсем то, ради чего я сюда пришел, но тоже может что-нибудь дать.
      Через полтора часа появился Мюррей Кандид. Я никогда не видел его раньше, но по тому, как засуетились посетители, ставшие подмигивать и выкрикивать приветствия в ожидании ответной улыбки, которая произведет впечатление на подружку, можно было догадаться, что пришел босс.
      Мюррей Кандид не походил на содержателя притона. Низенький и толстый, розовощекий, с лучащимся скромностью лицом, он был похож на какого-нибудь любвеобильного дядюшку. По его пятам следовали, как члены семьи, двое типов, к которым единственно подходило слово "мордоворот". Оба были молоды, одеты в безупречно сшитые смокинги. Они сочились улыбками и жали руки знакомым - сильные, смелые, с уверенными взглядами. Работа им явно нравилась. Готов поспорить, что они не пьют и не курят.
      Компания приближалась. В тусклом свете я видел, как они прошли в альков, направляясь к месту, которое меня интересовало - к конторе. Я подождал, пока кончился танец, посмотрел номер со стриптизом и в полумраке пробрался к алькову. Там был короткий коридор с двумя дверями. Одна стеклянная, с надписью "Выход"; друг@я - металлическая, выкрашенная под дерево, без ручки. Контора Мюррея. Я прикоснулся к кнопке, и где-то прозвенел звонок, которого я не услышал, но через несколько секунд дверь отворилась, и мне коротко кивнул один из телохранителей.
      - Я бы хотел видеть мистера Кандида. Он Здесь?
      - Да. Ваше имя?
      - Мартин. Говард Мартин из Де-Мойна.
      Он протянул руку к стене и снял трубку внутреннего телефона. Пока он звонил, я ощупал дверь. Она была в три дюйма толщиной, с обивкой из звукопоглащающего материала. Приятное местечко.
      Парень повесил трубку и отошел.
      - Мистер Кандид примет вас.
      У него был особенный голос: невыразительный, лишенный малейшей окраски, дающий возможность говорить, не выделяя ни одного слова. Дверь сзади меня с тихим звуком закрылась, телохранитель открыл другую, и я вошел в кабинет.
      Я находился посреди комнаты, когда обернулся на шум и увидел, как закрывается еще одна дверь. В этом месте было слишком много дверей, зато не было и признака окон.
      Мюррей Кандид сидел за массивным письменным столом, занимавшим большую часть стены. За его спиной висели фотографии "хозяек" и студийные портреты десятка знаменитостей, все с автографами. Кроме нескольких стульев и дивана, на котором развалился еще один мордоворот, в комнате больше ничего не было.
      - Мистер Кандид?
      - Мистер Мартин из... э-э... Де-Мойна, верно? - Он с улыбкой поднялся и протянул руку. - Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?
      Типчик на диване, едва взглянув в мою сторону, равнодушно бросил:
      - У него револьвер, Мюррей.
      Он чуть было не застал меня врасплох.
      - Точно, приятель, - согласился я. - Я полицейский, полиция Де-Мойна.
      Однако меня это чертовски разозлило. Заметить кобуру под специально пошитым костюмом... Да, ребята знают свое дело.
      Мюррей лучезарно улыбнулся.
      - Вы, офицеры, без оружия чувствуете себя голыми. Слушаю вас.
      Я закурил, собираясь с мыслями.
      - Нельзя ли пригласить несколько девушек на вечер? В начале месяца у нас в городе съезд, и мы хотим хорошо провести время.
      Брови Мюррея изумленно полезли вверх, и он в недоумении постучал пальцами по столу.
      - Я не совсем понимаю. Вы говорите... девушки?
      - Ага.
      - Но как я?..
      Я одарил его полу-улыбкой, полу-усмешкой.
      - Послушайте, Кандид. Я полицейский. Ребята из Нью-Йорка посоветовали обратиться к вам.
      Лицо Мюррея выражало полнейшую растерянность.
      - Ко мне? Да, я имею дело с туристами, но какая может быть связь?... Как я могу обеспечить вас девушками? Я ведь не.... не...
      - Мне советовали обратиться к вам.
      Он снова улыбнулся.
      - Похоже, здесь какая-то ошибка, мистер Мартин. Сожалею, но ничем не могу вам помочь.
      Он встал, показывая, что разговор окончен, но руки на этот раз не предложил. Мальчики любезно кивнули мне, когда я выходил, и дверь позади меня захлопнулась. Я не знал, что думать, поэтому прошел в бар и, держа в руке бокал, тупо смотрел, как поднимаются и лопаются пузырьки.
      ...Там ничего не было, никакого сейфа, где симпатичный мистер Кандид мог бы хранить книги. Что ж, раз их нет здесь, то они в другом месте если вообще существуют.
      Допив коктейль, я взял шляпу и очистил славное заведение от своего присутствия. Воздух на улице был не очень чист, но после духоты клуба пах получше миллиона зелененьких. Напротив через дорогу находился "Прибежище моллюска" - приятный погребок, специализирующийся на морской пище, где можно спокойно посидеть и одновременно понаблюдать за улицей. Я заказал пива и начал ждать..
      Я не рассчитывал, что это произойдет так скоро. У меня оставалось еще полпорции моллюсков, когда у выхода из "Зеро-Зеро" появился Мюррей Кандид. Он постоял немного и важной походкой направился вверх по улице. Через минуту я уже следовал за ним по другой стороне, футах в пятидесяти сзади.
      Вскоре я понял, куда он идет. Впереди, на моей стороне, находилась автостоянка, и Кандид шел наискосок, срезая угол; я не мог не ухмыльнуться. Даже если он меня засечет, то лучшего объяснения не придумать - моя машина тоже там запаркована.
      Вслед за Кандидом я зашел на стоянку. Служащий взял мою квитанцию и вручил мне ключи от машины, стараясь не заснуть, прежде чем получит на чай.
      Не слышалось ни одного звука, кроме шороха моих шагов по гравию. В воздухе разливался только напряженный гул джунглей города и стальное безмолвие, когда тигр затаился и готов прыгнуть.
      И вдруг неподалеку кто-то слабо вскрикнул. Через секунду крик повторился, и я сорвался с места.
      В узком темном коридоре из хрома и металла машин на мое лицо мягко опустилась тяжелая рукоять револьвера. Не было времени ускользнуть, не было времени развернуться, перед тем, как последовали мощные удары в грудь и в голову. Ноги крушили мои ребра, а торец револьвера методично молотил лицо.
      Из моих губ вырывались звуки - низкие звуки боли, закипавшей в легких. Я хотел приподняться, схватиться за что-нибудь, все равно, за что, но получил жестокий удар носком ботинка в подбородок. Моя голова откинулась назад и врезалась в металл, и больше я не мог двигаться вообще.
      Лежать было почти приятно. Боли я не чувствовал. Только толчки и ощущение рвущегося мяса. Потом издалека донесся голос:
      - Хватит на этот раз.
      Другой голос заспорил, утверждая, что вовсе не хватит, но победил первый. Толчки прекратились. Затем исчезли и звуки.
      6
      Меня разбудили первые косые лучи солнца. Они упали на крыши домов, отразились в стеклах и хроме машин, вырвали меня из благословенного онемения и вонзились тысячами игл острой боли.
      Мое тело облепил гравий, а пальцы так впились в ладони, что их с трудом удалось разжать. Пот, обильно заливавший лицо, пока я вылезал из-под машины, смывал ручейками засохшую кровь.
      Чувства возвращались медленно, пропорционально усилению боли, повсеместной и нескончаемой. Голова буквально раскалывалась, в глазах двоилось. Я уже кое-что вспомнил и начал соображать, из разбитых губ вырвались проклятья.
      Тяжесть, тянувшая меня вниз, оказалась моим револьвером. Он все еще был под мышкой. Я так и не воспользовался им. Кретин, угодить в такую ловушку! Круглый идиот, вполне заслуживающий того, чтобы ему набили морду!
      Каким-то чудом уцелели часы, и теперь стрелки стояли на 6.15; значит, я провалялся здесь всю ночь...
      Подняться не удалось, ноги не держали меня, и я привалился спиной к машине, пытаясь отдышаться.