- Только тебе я могу сказать правду - если ты поклянешься, что больше никому не скажешь ни слова. Да даже если бы она и проболталась - какая разница? Все равно на рассвете его уже не будет в этой деревне. - Клянусь, - проговорила Килета, от изумления широко открыв глаза. Орогору вдохнул поглубже и объявил: - Я всегда знал, что я лучше всех здешних олухов, Килета. На самом деле я точно знаю, что мои настоящие родители были знатными людьми! Килета остолбенела, в страхе уставилась на него. - Твои настоящие родители? Но... Орогору... - Ты ведь не думаешь, что эти неотесанные чурбаны - мои родные отец и мать? Нет! - Орогору словно прорвало. - Наверняка моими настоящими родителями были кто-нибудь не ниже магистрата и его жены. Они спрятали меня здесь, потому что боялись каких-то врагов! Но даже эта вредная карга и ее муженек не знают, кто я такой на самом деле! - Орогору! - ахнула Килета. - Как ты можешь так говорить о своих родителях! - Но тут ею все-таки овладело любопытство. - И кто же ты такой? - Сегодня, когда я слушал менестреля, я все понял. Я - принц, принужденный жить под покровом тайны, чтобы враги моих родителей не додумались, где меня искать. Разве им взбредет в голову, что я живу среди простых крестьян? Менестрель даже назвал мое истинное имя - принц Приммер! - Разве? - вытаращила глаза Килета. - Когда это он так сказал? - В самом начале. Наверное, он - переодетый вестник, которого сюда послали мои родные. Он ведь даже рассказал мне, где их искать - в том городе, что затерян в чаще леса. - В том городе? - в ужасе прошептала Килета. - Но, Орогору! Он же сказал, что там полным-полно привидений! - Так могут подумать только те, у кого вместо мозгов солома, пренебрежительно отозвался Орогору. Он и не пытался скрывать презрения. Вестник отлично знал, что тот дровосек слышал не голоса привидений, знал, что если бы он взобрался на дерево повыше да заглянул через стену, он бы увидел самых настоящих танцующих господ и дам! - Но откуда он мог знать об этом? - недоумевающе спросила Килета. - Какая разница? - раздраженно пожал плечами Орогору. - Он знал или должен был знать - вот и все. В этом я не сомневаюсь, ни капельки не сомневаюсь! Байка про человека, которому померещились голоса призраков, ха! Меня на мякине не проведешь, как этих остолопов! Никакой не дровосек нашел этот город и слышал голоса вельмож и придворных дам, а сам менестрель, и его впустили в город, а потом послали сюда с вестью для меня! Я слыхал историю, которую он рассказывал раньше. Тогда он говорил о Маленьком Народце, что будто бы обитает в Полых Холмах. И вроде бы тамошние обитатели время от времени захватывают в плен людей, чтобы те полюбовались тем, как Маленький Народец пирует и пляшет, а потом этих людей так напаивают вином, что они засыпают, а потом просыпаются на склоне холма, а уж целых двадцать лет прошло! Но я-то не рыбка, чтобы заглотить такую наживку - под ней крючок, на который хотят поймать мою душу! Что я знаю - то знаю! - Но ведь.., истории похожие, - возразила Килета. - Правда, менестрель не сказал, что входил в город и собственными глазами видел при.., тех, кто там живет. - А он и не мог, неужто ты не поняла? Чтобы все догадались, зачем он на самом деле сюда явился? Нет-нет, он пришел затем, чтобы тайно передать мне весточку, и знает, что я все понял, как надо! Я разыщу этот Потерянный Город, Килета, и наконец воссоединюсь с моими сородичами! - Но разве магистрат отпустит тебя? - изумленно спросила девушка. - Магистрат? Ха! Какое право он имеет указывать тому, кто родился принцем? - Орогору! - вырвалось у Килеты. - Не собрался ли ты бежать! - Я вырвусь из этой темницы! - вскричал Орогору. - Никто не имеет права меня здесь удерживать! Нынче же ночью убегу! - Но наказание... - испуганно произнесла Килета. - Наказание? Ха! Что мне до цепей и каторги, когда я это терпел всю жизнь? Нет, им не удастся держать взаперти особу королевской крови или искать принца, когда он этого не желает! Нет, я должен уйти сейчас именно сейчас, потому что ни магистрату, ни его ищейкам в голову не придет, что я могу улизнуть так скоро! - Этой ночью? - На миг Килета застыла от изумления. А потом вдруг бросилась к Орогору, ухватила его за рубаху и стала умолять: - О Орогору, возьми меня с собой! Мне бы не хватило духу бежать одной, но с тобой я на все готова! Может быть, ты и прав, может быть, ты и владеешь каким-то колдовством, которое убережет тебя от них! - Ты пойдешь со мной? - Орогору вытаращил глаза. Он был не на шутку потрясен. - Но... Килета.., ведь здесь твой дом, здесь ты была счастлива! - Моему счастью пришел конец прошлой зимой, когда умер отец! - Да, бедняга, он не вынес тоски по твоей матери... - пробормотал Орогору. - Он ведь и на год ее не пережил! Пожалуй, родители Килеты были единственной по-настоящему любящей супружеской парой в деревне. - Теперь его нет, и магистрат мне сказал, что, если я вскоре не выйду замуж, он сам мне выберет мужа! - Сам выберет?! - воскликнул Орогору, и перед его мысленным взором предстали физиономии Тана и Борка - самых уродливых парней в деревне. Ни за того, ни за другого по доброй воле, конечно же, не пошла бы ни одна девушка. - Нет, Килета, этому не бывать! - Магистрат говорит - отцовский дом слишком велик для того, чтобы я там жила одна и что отцовское наследство мне доверить нельзя. Но я-то знаю, что никому из парней я не нравлюсь просто так, сама по себе. Верно, разговаривают со мной учтиво, но только потому, что Алтея и Сара - мои подружки, а от них все парни без ума и надеются, что когда-нибудь завоюют их сердца. - Но и на тебе женится кто угодно по приказу магистрата, и притом с радостью, потому что твое приданое - дом и деньги отца. "Вот-вот, - подумал Орогору. - А потом будут обращаться с тобой, как с собакой, которую терпеть не могут, а должны терпеть". Милая, добрая Килета, отданная во власть какого-нибудь хама, который превратит ее жизнь в бесконечную, беспросветную муку! - Не нужны мне они! - воскликнула Килета. Она бы взвыла от тоски, если бы смела повысить голос. - Не нужен мне такой муж, который не будет меня любить! Пусть забирают и дом, и деньги, но сердце мое пусть оставят мне! - Она снова вцепилась в рубаху Орогору. - О, прошу тебя, Орогору, возьми меня с собой! Всю жизнь я мечтала уйти из этой деревни! Наверняка где-то есть жизнь лучше! С того самого дня, когда магистрат объявил мне, что я должна выйти замуж за человека, который будет помыкать мной, я только и думала о том, как бежать отсюда! Но я боялась! Даже если бы меня не изловили бейлиф и его лесничие, ведь полным-полно разбойников на дорогах и в лесах, которые не упустят возможности напасть на одинокую слабую женщину. Но если со мной рядом будешь ты, бояться надо будет только разбойников. Одна я бы не осмелилась, но с тобой смогла бы! Что мог ответить Орогору? Что мог он ответить той единственной в деревне, которая всегда была готова заговорить с ним, стать его другом, которая видела в нем что-то хорошее? Как он мог покинуть ее в беде? - Что ж, - улыбнулся он, - двоим, глядишь, больше повезет, чем каждому поодиночке. - О, спасибо тебе, Орогору! - Килета обвила руками его шею и крепко прижалась к его груди. - О, спасибо, спасибо тебе! Ты не пожалеешь! Орогору обнял ее, искренне надеясь, что действительно не пожалеет ни о чем. Двоим могло и повезти больше, но и не повезти тоже.
      ***
      Во сне Майлзу снился лай собак. Собаки были громадные, с обвисшими брылями, длинными ушами и печальными глазами. А печальными их глаза были оттого, что их гнали на охоту за лисой, но все же лай их был звонок и весел. Несчастная лиса тяжело дышала и дрожала от усталости, она вот-вот готова была в изнеможении упасть на землю.., но у нее была не заостренная лисья мордочка - у нее было лицо Майлза, а когда он оглянулся на собак, то увидел, что у той, что бежала первой, - физиономия магистрата, искаженная злобной гримасой. Губы магистрата были раздвинуты, белели его острые клыки... Майлз содрогнулся от ужаса и проснулся. С минуту он метался из стороны в сторону, ничего не понимая, но потом наконец убедился, что он не в каменном мешке, что вокруг него - только солома. Он обмяк, закрыл лицо согнутой в локте рукой, стараясь избавиться от навязчивого видения лица магистрата, но лицо не исчезало, и отголоски собачьего лая до сих пор звучали в ушах... Нет, не только в ушах! Майлз вдруг понял, что лай слышится наяву, хотя и звучит далеко-далеко. Погоня! С часто бьющимся сердцем он осторожно высунулся из стога. О ужас! Оказывается, он проспал всю ночь! На горизонте алело рассветное солнце. Оно только что взошло, но если он как можно скорее не отыщет убежища понадежнее - ему конец! Майлз поспешно выбрался из стога и зашагал по проселку. В ушах у него звенело, он мечтал побыстрее дошагать до большой дороги, где бы запах от его следов потерялся среди тысяч других следов на камнях. Если бы ему повезло, он, быть может, встретил бы какую-нибудь толпу и затерялся бы в ней... Толпу - не толпу, но с десяток людей он вскоре увидел. Тяжело дыша, Майлз устремился следом за путниками. А потом он услыхал голос позади. - Погоди, парень! Куда так спешишь? Голос звучал так дружелюбно, что Майлз обернулся. Сердце его наполнилось надеждой... ...И тут же ушло в пятки. Дружелюбное лицо принадлежало мужчине в военной форме, а за первым военным шагал второй - высоченного роста, широкоплечий. Майлз развернулся и дал деру. - Эй! Мы тебе ничего плохого не сделаем! Да? Не сделают? Но почему тогда их тяжелые сапоги грохотали за спиной - все ближе и ближе, почему крепкая ручища одного из них ухватила Майлза за плечо, крутанула, и... - Если у тебя нелады с законом, парень, ты как раз тот, кто нам нужен, - пророкотал великан, сострадательно глядя на Майлза сверху вниз. Мы с приятелем - не совсем те, кем выглядим, а если честно - то мы вовсе не солдаты. - Если ты бежишь от кого-то, кто тебя несправедливо обидел, мы станем твоими друзьями, - заверил Майлза солдат, что был ростом пониже великана, но при этом на голову выше Майлза. - Зови меня Дирк. Так почему ты бежишь? - Я не хочу жениться на Салине! - выпалил Майлз. - Пусть лучше меня повесят! - Тебя хотят заставить жениться на женщине, которую ты не любишь? переспросил Дирк и уставился на Майлза в упор. - Что ты с ней сделал? - Ничего! Но она не хочет выходить за меня, а я не желаю жениться на ней! - А вам, стало быть, все равно велено пожениться? - Великан нахмурил брови. - И кто же отдал такой приказ? - Да магистрат наш, кто же еще! Если он меня изловит, назначит мне каторжные работы, от которых дух мой будет сломлен, и я соглашусь жениться на Салине! - Хотя она этого тоже не желает, - мрачно проговорил Дирк и, кивнув, представил Майлзу своего спутника: - Это Гар. - Меня.., меня звать Майлз, господин, - промямлил Майлз. - Майлз - и все? - уточнил Гар. - Фамилии у тебя нет? - Конечно, нет, господин, - ошарашенно ответил Майлз, изумленный тем, что ему задали такой вопрос. Все крестьяне носили лишь те имена, которыми их называли, и только у магистратов и членов их семейств имелись какие-то еще имена, и кроме них эти имена знали только другие магистраты. - Далеко ли отсюда те, кто тебя преследует? - требовательно вопросил Дирк. - А вы прислушайтесь! Их же отсюда слыхать! Двое мнимых солдат замерли, склонили головы, уставились в пространство и прислушались. - Ищейки, - заключил Гар. - Но пока они еще довольно далеко. Значит, у нас есть время. А ты уверен, что гонятся именно за тобой, парень? - За кем же еще? - в искреннем изумлении проговорил Майлз. Гар пожал плечами. - Да за кем угодно еще, кто нарушил закон. - Неужели еще кто-то угодил в такую же беду, как я? - Для того чтобы нарушить закон, совершенно не обязательно попадать в беду, - заметил Дирк. Майлз уставился на него так, словно тот повредился умом. Разве он никогда не видел, как людей подвергают мучительному избиению, хлещут плеткой до крови только за сальную шутку про магистрата? - Ну ладно, допустим: ты в беде, - нетерпеливо проговорил Дирк. - Но так ли мы близко от твоего дома, чтобы эти собачки узнали тебя? Ну, они это ладно, главное - узнают ли тебя те, у кого эти собачки на поводках? - Какая разница? Узнают меня или нет, у меня нет пропуска разрешения ходить, где мне вздумается. Только за одно это меня можно считать преступником. Меня схватят и разошлют гонцов ко всем магистратам в округе. - Пропуск, говоришь? - Дирк бросил взгляд на Гара и обернулся к Майлзу. - Стало быть, не дают тебе погулять на воле? - Погулять? - Майлз сам очень удивился, что еще способен смеяться, пусть даже смех вышел горьким. - Погулять - это для бейлифа и его людей. Но не для меня. - Да, наверное, они сейчас развлекаются на всю катушку. Ничего себе прогулочка! Ты ведь ухитрился удрать так далеко, что они до сих пор тебя найти не могут. - С этими словами Гар ухватил Майлза за плечи и развернул в сторону стоявшего в сотне футов от дороги амбара. - Пошли, парень. - Да им же вся деревня пользуется! - запротестовал Майлз. - Нас наверняка заметят! - Ни одна душа нас не увидит, - заверил его Гар. - Дирк, ты бренди прихватил? - В мир, пребывающий на заре существования? А как же! Дирк вытащил из болтавшейся на боку сумки бутылку и, немного отстав от Гара и Майлза, принялся выплескивать на землю ее содержимое. - Но собаки... - вяло выговорил Майлз. - Поверь мне, они теперь унюхают только бренди, а никак не твое благоухание, - пообещал бедняге Гар. Порыв ветерка донес до Майлза запах спиртного, и он понял, что Гар прав. Запах был сладок и крепок - пахло миндалем и летом. Как ни взмок Майлз от пота, теперь он твердо уверился в том, что собаки не учуют ничего, кроме этого дивного аромата. С этой мыслью он гораздо бодрее зашагал к амбару впереди своих нежданных спасителей. Шагая за Майлзом, друзья вели безмолвный разговор. Дирк мысли читать не умел, но знал, что это по силам Гару. Он выразительно глянул на великана и постучал пальцем по виску, давая тем самым понять другу, что не возражает против того, чтобы тот читал его мысли. Гар едва заметно кивнул, что было равноценно фразе: "Перехожу на прием". Вслух Дирк произнес следующее: - Солонина надоела до смерти. Как думаешь, удастся поживиться какой-нибудь свежатинкой на обед? При этом мысль он другу передал такую: "Рыбку мы изловили - но можно ли ей доверять?" Гар снова коротко кивнул и сказал: - Думаю, время у нас есть. Правда, мы не знаем, что тут водится в окрестных речушках. А хороша рыба или нет, не скажешь, пока ее не отведаешь. - Тот же случай, верно? - Я не против полакомиться новой рыбкой, - продолжал развивать свою мысль Гар, - если она придется нам по вкусу. Если она окажется вроде той, что ты ловил раньше, то вполне подойдет. Окуньки - они везде окуньки. - Да, мы и прежде налаживали контакты с крестьянами, и они оказывались достоверными источниками информации, - мысленно отозвался Дирк. - Похоже, этот, парень обладает нужными нам качествами: у него хватило храбрости бежать по принципиальным соображениям и достало ума спастись от погони. Трудно сказать, получится ли из него достойный лидер. Пока имеет смысл понаблюдать за ним. Но можно ли ему доверять? Этого мы не узнаем, пока не испытаем его. Почти наверняка он то же самое думает о нас. Гар улыбнулся и снова кивнул: - Рыба рыбакам доверять не должна. - Сейчас встреча с нами - лучшее, что с ним могло произойти, передал свою мысль Дирк. - В его интересах к нам присмотреться получше. - Доверять не должна, это так, но все-таки поддается искушению и хватает наживку, - изрек Гар. - Эгоизм - вещь вполне предсказуемая. - Зато крайне трудно предвидеть, что выкинет альтруист, правда? Ну, ты-то это хорошо знаешь. Но тут нам, похоже, повезло. У меня такое чувство, что он - человек хороший, добрый, верный и надежный, а по другую сторону закона оказался исключительно из-за того, что его доняло начальство. На сей раз Гар кивнул весьма выразительно. - Ты того же мнения, верно? Ну, что ж, я всегда считал себя неплохим знатоком характеров. Если честно, этой науке я обучен - без нее - как без рук, когда подвизаешься на поприще шпионажа. - Но когда занимаешься рыбной ловлей, видишь только то, что снаружи, - продолжал размышлять вслух Гар. - Выискиваешь глазами камень, под которым может прятаться рыба, корягу, под которой таится глубокий омут. - А когда эта рыба - человек, наблюдаешь за выражением глаз, мимикой, осанкой. Невербальный язык - так это называется, верно? Но ты вдобавок умеешь читать мысли. Правда, я всегда считал, что ты не делаешь этого без разрешения, а если и делаешь, то только в случае самой крайней необходимости. Гар в ответ только улыбнулся. - Ответ понял, - мысленно отозвался Дирк. - Обзавестись потенциальными союзниками - это и есть та самая крайняя необходимость? Это ясно, но насколько глубоко ты читаешь его мысли? - Мне всегда нравилось любоваться игрой света на воде, - ответил другу Гар. - Но не меньше я люблю наблюдать за рыбами, плавающими в глубине. Конечно, вода не всегда бывает такой прозрачной, что видно до самого дна. - Значит, ты ныряешь в самую глубину мыслей человека, но при этом не касаешься интимных секретов и потаенных воспоминаний, которые делают людей теми, кто они есть? - Дирк понимающе кивнул. - Наверное, такой глубины достаточно для того, чтобы понять, является ли тот или иной человек полицейской ищейкой - если только он не пытается нарочно ввести тебя в заблуждение. - Пора прекратить болтовню и наживить крючок, - объявил Гар. Пожаренная форелька, пожалуй, подойдет. Простенько и со вкусом - это самое лучшее. - Ладно, все понял, - передал свою мысль Дирк. - Майлз, похоже, простой, честный деревенский парень. Но знавал я кое-каких деревенских парней, с виду - честнее и проще не придумаешь, а на самом деле - хитрецы отъявленные. Вслух он добавил: - Единственная честная форелька - это форелька поджаренная. - Эти рыбки откровенны и честны своей жадностью, - отметил Гар. Вообще рыбка, заглатывающая наживку, отличается потрясающей честностью. - Наживка в данном случае - наша защита, гм? Что ж, пожалуй, можно поджаривать Майлза медленно - несколько дней. Если он что-то скрывает, рано или поздно это станет очевидно. - Дирк, прищурившись, глянул на Гара. - По крайней мере должно стать очевидно, если слушаешь не только слова, но и мысли. Гар ответил приятелю укоризненным взглядом. - О, - мысленно возразил Дирк, - ты же все время этим занимаешься. И вообще мы все это делаем - как минимум в переносном смысле. Гар покачал головой. - Что, и в переносном смысле нельзя? А я знаком с массой людей, которые умеют слышать, не слушая. Вслух Дирк сказал: - Ладно, рыбачить так рыбачить. Но на самом ли деле у нас есть время для того, чтобы забросить наживку и ждать? - Может быть, придется и сеть закинуть, - ответил Гар. Майлз гадал: почему эти двое так долго решают - отправиться им на рыбалку или нет. С его точки зрения - тут все было просто: если ты голоден и у тебя есть время, ты идешь рыбачить. Ясное дело - сейчас у них времени было в обрез - ну, разве что рыба клюнула бы сразу. Он не раздумывал о том, стоит ли доверять этим людям, - он знал, что доверять им нельзя. Они ведь были ему совершенно не знакомы - первые встречные, не более того. Но неизвестно почему, они вызвались оказать ему помощь, и он был бы полным идиотом, если бы отказался от их предложения. Кроме того, Майлз догадывался, что и его нежданным помощникам что-то нужно от него. Они явно были иноземцами и нуждались в том, чтобы кто-то ознакомил их с местными обычаями. Однако Майлз не собирался доверять этим людям больше, чем стоило, если бы только ему не пришлось продолжить путь в их компании и он не узнал бы их поближе. Они вошли в амбар - ну и, конечно, там оказался крестьянин, впрягавший вола в плуг. Майлз попятился, попытался спрятаться за Гара, но крестьянин даже не обернулся, пока Дирк не шагнул к нему и не сказал: - Доброе утро тебе, добрый человек. Крестьянин вздрогнул, обернулся и при этом встал спиной к Гару и Майлзу. - Утро доброе и вам, стражники, - произнес он с таким почтением, что оно почти граничило со страхом. На взгляд Майлза, дивиться тут было нечему. Шериф мог отправить стражников куда угодно с каким угодно приказом - даже с приказом арестовывать ни в чем не повинных крестьян только за то, что они в пьяном виде наболтают лишнего. - Верно ли я иду в Иннисфри? - поинтересовался Дирк. - В Иннисфри? Сроду не слыхал про такое место! - Крестьянин нахмурился. - Неужто вправду кто-то сказал вам, что дорога туда лежит через эти края? - Сказал - топайте по дороге на восток, да, видно, мы не там свернули. - Дирк сурово сдвинул брови. - Так ты точно никогда не слыхал про такой город? - Никогда, - покачал головой крестьянин, вытаращил глаза от страха и, потянув за поводья, развернул вола так, чтобы загородиться им от сурового стражника. - Ну, так пойди спроси у своих соседей, понял? Узнай, может, кто из них знает туда дорогу. А я буду ждать тебя здесь. - Слушаюсь, господин! Я мигом! Одна нога там - Другая здесь! Крестьянин отвесил Дирку неуклюжий, торопливый поклон, прикрикнул на вола и тряхнул поводьями. Вол, медленно передвигая ноги, вышел из амбара. Крестьянин с явным облегчением последовал за волом, толкая перед собой плуг. - Иннисфри? - поинтересовался Гар с сеновала. - А почему бы и нет? - пожал плечами Дирк и полез вверх по приставной лесенке. - Как-то раз я слыхал горячий спор про то, как туда добраться. Я решил, что это совсем неплохое местечко - как раз такое, чтобы местные жители как следует поломали голову. - Похоже, ты не ошибся, - согласился Гар. - А что мы теперь будем делать, господин? - затравленным полушепотом спросил Майлз. - Ждать будем, - оповестил его Гар. - Ляжем и будем лежать тихо-тихо. Дирк забрался на сеновал и улегся рядом с ними. Утро сменилось жарким днем. На сеновал залетела занудно жужжащая муха, но люди не показались ей достойными внимания, и она вскоре улетела. Через некоторое время внизу послышались шаги и дрожащий голос: - Стражник? - Человек подождал и снова окликнул: - Господин стражник? Слуга шерифа? - Он подождал еще, затем облегченно изрек: - Ушел, видно, не дождался. - Хвала небесам, - с нескрываемой радостью проговорил тот крестьянин, которого Дирк отправил узнавать дорогу. - Не больно-то мне хотелось говорить ему, что мы не знаем, как добраться до этого его драгоценного Иннисфри. - И что нам теперь делать? - спросил кто-то помоложе. - Забыть про него и вернуться на поле, - решительно заявил крестьянин. - Ушла беда - и радуйся жизни. Еще успеешь новую встретить. - Ой, что это? - вскрикнул тот, что был помоложе. Оба умолкли, и Майлз услышал лай собак, который теперь слышался гораздо ближе и к тому же быстро приближался. - Гончие, - заключил крестьянин, и голос его прозвучал с неподдельным страхом. - Мне жаль того беднягу, за которым они гонятся! Пошли-ка, парень, поскорее на поле. И запомни: мы ничего не знаем! Их шаги стихли вдали. Майлз дрожал как осиновый лист, под ложечкой у него противно сосало. Он не мог больше лежать - пополз по сену к стене и выглянул в щелочку между досками. У него за спиной послышался голос Гара: - Прости, Дирк. В конце концов я все-таки начал сомневаться относительно здешнего правительства. - Не стоит извинений, - тяжело вздохнув, отозвался Дирк. - Я тоже.
      Глава 4
      Луна светила ярко, и Орогору, крадучись, перебегал от дома к дому, то и дело озираясь по сторонам - нет ли где стражи. На самом деле деревушка была невелика, и вся стража здесь состояла из одного-единственного человека - такого же старика и брюзги, как магистрат, у которого он состоял на службе. Ни тот ни другой в свое время были не в восторге от того, что их отправили в такое захолустье, где и суждено было закончиться их карьере, а потому, изловив какого-нибудь юнца или девицу, решивших бежать в поисках лучшей доли, старый стражник бы наверняка отыгрался на них, сорвал злость, а магистрат - тем более. Между тем стражник был настолько стар, что вряд ли бы сумел хоть кого-то изловить. Дважды по дороге к дому Килеты Орогору оступался и падал, но, к счастью, оба раза шума не наделал. Он медленно прошел под окном ее кухни, и она правильно поняла, что это знак - пора выходить. Видимо, Килета ждала Орогору и высматривала в окошко, потому что тут же выскользнула из двери с мешком за плечом. Орогору крепко сжал ее руку и развернулся к лесу. Сквозь ветви деревьев тут и там пробивался лунный свет, рассеивая ночную тьму. Решив, что теперь можно без опаски заговорить, Орогору сказал: - Нужно сделать так, чтобы они не пошли по нашим следам. - И как же мы это сделаем? - испуганно спросила Килета. - Как? А мы пойдем таким путем, каким пошли бы особы высокородные выберем высокую дорогу, а понизу пусть топают смерды! - Орогору подошел к дереву, ветви которого низко нависали над землей, и взобрался наверх неуклюже, тяжело дыша, но все-таки взобрался. - Теперь ты! - распорядился он, наклонился и подал руку Килете. - Я упаду, - возразила девушка. - Мы не станем забираться слишком высоко, так что если и упадешь больно не ударишься, - объяснил Орогору. - И будем очень осторожны. Ну, давай же! Или ты хочешь замуж за Борка? Килета брезгливо поежилась и протянула Орогору руку. Они и в самом деле передвигались очень осторожно: крались по нижней ветке до тех пор, покуда не смогли перебраться с нее на соседнее дерево, потом точно так же - на следующее. - Так мы далеко не уйдем, - покачала головой Килета. - Верно, но зато так нас не найдут, - сказал Орогору. - Пока мы тут, наверху, ищейки не учуют нашего запаха. Наконец они добрались до дерева, склонявшегося над ручьем. Орогору отдал Килете свой мешок, а сам спрыгнул в воду. Ручей оказался мелким - по колено. Орогору поднял голову и крикнул: - Сначала бросай мне мешки, а потом прыгай сама! Как ни странно, это предложение Килете пришлось по душе. Они вышли на противоположный берег и дальше пошли гораздо быстрее. И шли, покуда Килета не схватила Орогору за руку и не потянула назад, куда-то указывая дрожащей рукой. Посмотрев в ту сторону, юноша заметил горящие угли костра, а возле него - фигуру человека, завернувшегося в одеяло. Килета прошептала ему на ухо: - Нужно обойти его стороной! - Нет, - шепотом отозвался Орогору. - Собак не видно и не слышно, а он разделся и одежду кучей сложил у костра! - Ну и что? - непонимающе спросила девушка. - Она же им пахнет! Если мы напялим на себя эту одежду, собаки не будут знать, за кем им гнаться! Жди меня да смотри - сиди тихо, покуда я не стащу его тряпье! Килета была готова схватить Орогору за руку и удержать, но он уже ускользнул. Сердце девушки часто билось. Орогору, конечно, здорово придумал, она такого от него и не ожидала, но.., он ведь был так неуклюж, неловок - вдруг разбудит лесничего, и тогда не миновать беды. Килета бесшумно последовала за спутником и на ходу подобрала суковатую палку. Теперь у нее никого не было на свете, кроме Орогору, и она не собиралась позволить леснику отобрать его у нее. Но палка ей не потребовалась. Удивительно - но Орогору таки удалось подкрасться к спящему бесшумно. Он тоже вооружился палкой - но длинной и тонкой, - улегся на живот у самого края света, отбрасываемого догоравшим костром, и принялся подцеплять палкой одну за другой одежды лесничего. Затем, зажав одежду под мышкой, он встал и столь же тихо вернулся к ручью. Килета, еще не вполне оправившись от пережитого волнения, присоединилась к нему, но только тогда, когда они ушли вниз вдоль течения ручья ярдов на сто, она отважилась подать голос: - Какой ты умный, Орогору! - Ну, спасибо, - отозвался юноша. В темноте девушка не могла увидеть, что он прямо-таки раздулся от гордости. - Неплохо у меня получилось, правда? - Но не зря ли ты оставил его совсем без одежды? Как же он теперь будет - голый? - Пусть походит нагишом, - злорадно проговорил Орогору. - Задержись я там, у костра, он бы, глядишь, проснулся, а если бы я оставил ему свою одежду, это было бы все равно как если бы я признался, что его тряпье стащил именно я. А теперь он решит, что его обокрал барсук или медведь, и возблагодарит Защитника за то, что жив остался. - Это ты хорошо придумал, - задумчиво сказала Килета, - но мне все равно жалко беднягу. - А он бы тебя пожалел, если бы магистрат велел ему изловить тебя? спросил Орогору и сам ответил на свой вопрос: - Да, пожалуй, ему было бы тебя очень даже жалко, только он бы все равно гнался за тобой. И потом, мы ведь не побили его, Килета, верно? Дошагав до прогалины, освещенной луной, Орогору остановился и огляделся по сторонам. - Далеко ушли, - заключил он, - теперь можно и переодеться. Он подал девушке сапоги лесничего, но те оказались ей велики. Тогда Орогору разорвал пополам рубаху лесничего, и Килета обвязала кусками ткани свои башмаки. Орогору натянул на себя краденые штаны и сапоги, и они с Килетой зашагали дальше охотничьей тропкой, искренне надеясь на то, что запах чужой одежды и обуви заглушит их собственный.
      ***
      Лай собак слышался все ближе и ближе. Майлз, глядевший в щелку между досками, видел, как они трусят по дороге, а вслед за ними, сжимая в обеих руках по хлысту, бежал егерь, стараясь поспевать за собаками. За ним топали шестеро мужчин в зелено-коричневой форме, а за ними - седьмой, в серой хламиде до бедер, с цепью на груди - символом власти. Это был бейлиф из деревеньки Майлза с лесничими. Майлз окаменел от ужаса, а Дирк прошептал: - Порядком их там, да? - Приготовьтесь к решительным мерам, - пробормотал Гар. Майлз изумленно посмотрел на него. Гар вынул из кармана куртки прямоугольную деревяшку, а потом - еще две, с остро заточенными концами. Майлз отвернулся к щелке, почему-то решив, что его вовсе не интересует, что Гар собирается делать с этими странными предметами. Он слышал постукивание одной деревяшки о другую, звук трения и догадывался, что Дирк занимается тем же что и Гар, чем бы они там ни занимались. Но оглянуться он не мог - взгляд его к себе приковывали собаки. От амбара их отделяла всего сотня футов. Но вот они добежали до тропки, что вела к амбару, и вдруг ни с того ни с сего остановились, стали глазеть по сторонам, лая раздраженно и как бы обиженно. Майлз затаил дыхание. В сердце его зажглась искорка надежды. Собаки принялись бегать возле амбара кругами, и круги эти становились все шире и шире, и чем дальше они отбегали от амбара, тем более сконфуженно звучал их лай. Лесники окликали друг дружку, они тоже явно пребывали в замешательстве и злились, но собак к амбару не гнали, а те отчаянно принюхивались, убегая при этом все дальше. - Рано или поздно они учуют наш след, - объявил Гар, поднялся и направился к лесенке. - Пора их немного запутать. - Сиди тут, - велел Дирк Майлзу. - И не бойся. Нам случалось дурить народец и посмекалистей, чем эти парни. Майлз, выпучив глаза, проводил их взглядом, а они спустились по лестнице и побежали к дальней двери амбара, но, выйдя из нее, зашагали вразвалочку. Майлз прильнул к щелке и стал ждать. Ему показалось, что миновала целая вечность, пока в поле зрения наконец не возникли Дирк и Гар.