Напротив резко подскочили цены на золото и платину. Экспертам пока неясно, насколько за всем этим стоят исламисты… Штурмовые подразделения бундесвера наконец смогли пробиться во Франкфурте к зданию главного вокзала со стороны Майна. Однако очистка занятых районов от боевиков затруднена повсеместным минированием. Население города страдает от артобстрелов и бомбежек, предпринимаемых командованием правительственных сил, а также грабежей и насилий, проводимых боевиками. До сих пор неизвестно, как долго собираются исламисты удерживать город. Последние несколько дней Мехмет Айдин не выходит в эфир. Возможно, он готовит новую акцию. Есть сведения, что она пройдет в Гамбурге… Волжско-уральское командование сил ислама провело краткосрочную операцию в российском городе Екатеринбурге. Боевики после взрыва главных ворот пытались проникнуть на территорию секретного оборонного предприятия, известного как «Три Тройки». По одним сведениям эта вылазка носила лишь разведывательный характер, по другим — служба безопасности завода дала нападающим достойный отпор. Один высокопоставленный сотрудник ЦРУ, пожелавший остаться неназванным, заявил, что на предприятии «Три Тройки» русские разрабатывают кибернетические импланты и биосимбиоты, вживляемые в так называемых «неживых-немертвых»… На вооружении у моджахедов появилось лазерновирусное оружие. Узконаправленный луч может нести на себе крохотные микроорганизмы в виде вирионов и буквально проталкивать их через разные преграды. Два подразделения полиции, несшей патрульную службу на франкфуртской улице Оффенбахер Ландсштрассе, ослепли из-за сильнейшего вирусного коньюктивита…
      Радио еще что-то рассказывало, страшное и поучительное, когда Василий неожиданно оказался в состоянии невесомости. Его чуть не вырвало недавним пайком, но после мощного толчка, который воткнул тело узника в мягкий унитаз, вес, по счастью, вернулся. Однако затем случился еще один толчок — а Василий уже валялся на полу — кости словно вырвались из мяса и рассыпались, органы тоже взлетели, чтобы следом шмякнуться обратно.
      Контейнер определенно замер. Но через секунду, когда Василий не ожидал уже никаких резких изменений, борта упали в стороны, причем вместе с одним из них отлетела и крышка. Темница рухнула.
      Узник поднялся, опираясь дрожащими руками на горшок, и осмотрелся. Сердце забилось сильнее. Он и распахнувшийся настежь контейнер находились посредине песчано-каменистой пустыни. Восходящее солнце перебрасывало длинные тени через скальную гряду, протянувшуюся километрах в семи от его месторасположения.
      Василий понял, что он крупно залетел — в смысле далеко и надолго. Для подтверждения догадки он подавил на кухонную панель. Та откликнулась грустным сообщением: «Запрос отклонен. Полное снятие с довольствия.» Василий отчаянно нажал клавишу, включающую унитаз. Но и тот, выдав скудную струйку вместо веселого ручейка, затих навеки. Распавшийся контейнер уже заносило песком, и толку от него было как от мавзолея. Однако уходить не хотелось. Без жрачки, без питья, без оружия, без денег, под палящим солнцем, в одной туфле — долго ли человек протянет, прежде чем станет очередной мумией? Если бы хоть полуботиночек был из натуральной кожи — как-никак уже еда.
      — Сволочи, чтоб вас закинуло на северный полюс и чтоб из одежды один презерватив, — послал Василий мощное проклятье неизвестным мучителям и заметил как отреагировало его собственное тело — багровые прожилки пересекли руки. Зато на ладони глянцевое пятно сильно поблекло. Впрочем, мозгу сейчас было не до теорий, он мучительно занимался совсем другими вопросами.
      — Паскуды, хоть бы огрызки оставили, — негодующе завопил горепрограммист и поразил ногой тот бортик, из которого через кухонную панель раньше вылезала еда. Тот неожиданно поддался, треснул, и распалившись из-за этой податливости, Василий кинулся курочить его. Когда он дал выход своей ярости, взгляду открылся футляр. Василий вытащил его и расколол одним махом. В нем лежало три саморазогревающихся солдатских пайка на пиропатроне, несколько плиток шоколада, две пластиковые бутылки с водой, стандартный медпакетик, там же имелся нож, скорее боевой, чем кухонный, парусиновая шляпа, пара каких-то кроссовок, рюкзак, чтобы весь нехитрый скарб утащить.
      Но самое главное, в футляре обнаружился крутой боди-комп неизвестного производства со спутниковой системой ориентации, плоскими бимонами, СКВ-, инфра— и прочими разъемами, мультиштеккерами и впридачу даже с микрофонами, как будто для синхронного перевода.
      Василий сложил пожитки, обулся, накинул рюкзак на плечи, нахлобучил шляпу и коснулся сенсорной клавиатуры скоростного боди-компа. Сперва запросил спутник о своих координатах. Канал был открыт, и после сверки с картой Василий узнал, что нынче обитает в Центральной Азии, неподалеку от китайско-киргизской границы, причем со стороны Китая, в полупустыне Тарим. Услышав такое, как не впасть в отчаяние? Но прежде, чем это сделать, Василий решил пообщаться с боди-компом и узнать, что в него там напихано. Также возможно, что в подкорковой глубине души программисту хотелось просто поиграть с машинкой во что-нибудь задорное и немного оттянуться.
      Едва он начал общаться с операционной системой бодика, как перед ним возникла некто «Зина». То есть, не вживе, а в виде образа на экранах бимонов. Имя было как будто известным, а изображенное лицо… да! напоминало о той незнакомке, с которой он переглядывался на станции «Национальная библиотека». И это было учтено таинственными создателями софта.
      Потом, когда Василий уже начал пересекать пустыню, и выслушивал трепотню системы, ему стало казаться, что он как-то уже общался с настоящей Зиной. Хотя, возможно, это произошло во сне или в прошлой жизни.
      — А мы случаем не виделись с твоим, так сказать, прототипом? — сказал Василий в микрофон, прилепленный к вороту джемпера.
      — А это совершенно сейчас неважно. — отозвалась компьютерная Зина.
      — Согласен. Я просто хотел узнать, что знают обо мне твои создатели.
      — Но у нас с тобой один Создатель, — веско напомнила Зина.
      — Ладно, оставим теологические темы, я ведь учился не в семинарии, а в холодильном институте. Чего хотят от меня те, кто забросил меня в эту пустыню в железном коробке?
      — Непонятка. — отозвалась Зина, как обычная программа. — По-новому сформулируй вопрос.
      — Что я должен здесь делать: петь, плясать, вышивать?
      — Искать, — кратко отозвалась компьютерная Зина.
      — Поди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что. Вы, что, лучшего поисковика не могли найти? Или, может, большего дебила?
      — Не скромничай, большего дебила найти трудно, и к тому же знаешь, что искать. Ты взаимодействуешь с некими объектами необычного происхождения. Мы изучили резервную запись с видеокамеры, которую ты унес из подвала. Фирма Виталия Мухамедовича неспроста тебя зацапала.
      — Значит, про Виталия Мухамедовича вы тоже в курсе. Странный мужчина… Погоди, с какими-такими объектами я взаимодействую?
      — Словосочетание «Яйцо дракона» тебе не о чем не говорит?
      — Ну, называл я кое-что Яйцом. — поделился Василий. — Это была всего лишь программная модель, с которой я работал в фирме Виталия Мухамедовича. Чтобы выведать об этом деле, не надо было тащить меня в Китай.
      — Слушай, не корчи из себя крутого программиста-динамиста вроде Зелигманна или Чечельницкого. Ты у нас на других ролях, что-то вроде медиума.
      — Стоп, вы явно пересмотрели по видаку мистики вперемешку с шпионскими боевиками. Я не медиум и не наживка для особого объекта! Да, я болею странной болезнью, которую условно называю «полосатостью». Она сопровождается некоторыми видениями, но тут уже виноват экстраморфин… Я не представляю, о чем ты тут талдычишь… Отвезите меня обратно, а?закончил он на минорной ноте, понимая, что обратный билет так просто заработать не удастся.
      — И мы не вполне представляем, что ЭТО такое, нытик ты эдакий. Не очень представляем, но заранее уважаем и даже боимся. Не зря ведь ЭТИМ интересуется Виталий Мухамедович.
      — Да на кой хрен вам Виталий Мухамедович? Вы что из МУРа? Он же обыкновенный мафиози… Нет, МУР не повез бы меня за десять тысяч километров за свой счет.
      — Необыкновенный мафиози. — кокетливо произнесла Зина. — У нас есть некоторые соображения по поводу его основной деятельности.
      И тут Василия снова осенило. В самом деле, отсутствовал Виталий Мухамедович во время большой заварухи во Франкфурте, а потом вернулся с перевязанной рукой. Однако о своей догадке Василий промолчал. Черт его знает, с кем он контактирует. Но Зина словно прочитала его мысли.
      — И ты догадался, что он может быть Мехметом Айдином.
      — А меня политика не интересует уже лет десять. Мне до фени Мехмет ли он Айдин, Айдин ли Мехмет. Мне нужно, чтобы он заплатил мне, а вовторых, чтобы отвязался от меня. В этом я вашей помощи, похоже, не дождусь.
      Тут показалось Василию, что бодик общнулся с кем-то через спутник. По-крайней мере, мигнул красный индикатор.
      — Ты же любишь решать задачки, — подначила Зина. — Представь себе, что Виталий Мухамедович может быть не только Мехметом Айдином, но и…
      — Красной Шапочкой или… Джафаром Акбаром! — не удержался от выкрика Василий.
      — Да, им тоже. Главарем исламистской диверсионной сети.
      — Тьфу зараза. И на фига ему сдалось мое программирование?
      — А ты подумай.
      — А у меня условия неподходящие для думания. Нет даже камня на который можно присесть и подпереть голову кулаком по древнегреческому примеру.
      И тут сестренка Зина сделала громогласное заявление:
      — Не хочу говорить высокопарно, но ты ему нужен, чтобы подчинить весь мир. Вернее ты ему нужен, чтобы разобраться с Яйцом, а вот уже оно…
      Василий был внутренне подготовлен ко всякого рода несуразностям, бессмыслицам, нелепым гиперболам и так далее — все-таки писатель со стажем, — но тут он даже присвистнул:
      — Слушай, может ты какая-нибудь игровая программа типа «Царицы всея Земли»? Ну объясни, хотя бы в двух словах, как можно с помощью одного какого-то яичка подчинить целый мир? Я понимаю, допустим, член с яичками — — это другое дело… Тебя запрограммировали на подобный разговор?
      Пауза. Боди-комп в лице сестренки Зины молчал. Василий уже подумал, что система зависла и теперь отсчитывается какое-то время до автоматического перезапуска. Заодно он сознавал, что движется по пустыне куда глаза глядят. А глаза глядели в сторону темного пятна у подножия скал — растительность, вода?
      Опять мигнула красная лампочка и Зина сообщила:
      — Я девушка воспитанная. И меня не запрограммировали на разговор о каких-то там членах и яичках. Так что попрошу впредь воздержаться от оскорбительных намеков.
      — Виноват-с, принято, — Василий даже щелкнул по-офицерски своими хилыми каблуками.
      — Ну, тогда я кое-что тебе, пожалуй, расскажу. Устраивайся поудобнее и слушай, только не забывай топать именно в ту сторону. Успеешь добраться до скал до той поры, когда солнце повиснет в зените, молодец. Не успеешь — превратишься в высохшую какашку.
      — Вот это известие поважнее будет, что всякие сказки об яичках,буркнул Василий, однако же компьютерная Зина приступила к повествованию.
      — Все началось с изучения гробницы Цинь Шихуанди, древнекитайского императора, близь города Шаньян…
      На контактных экранах появилось изображение: раскопанная императорская могила, в ней длинные ряды глиняных воинов в натуральную величину со всей амуницией и даже конями — из было тысяч пять не меньше.
      — Гробница была открыта в семидесятые годы, а три года назад группа ученых из Франкфурта проводила ее обследование при помощи всякой современнейшей аппаратуры, СКВИД-детекторов, гравиизмерителей, нейтронно— радиационных, нейтронно-активационных, гамма-спектрометрических и рентгенорадиометрических приборов и датчиков. Выявились сильные гравитационные и магнитные искажения, причем, как говорится, на пустом месте — там, где их не должно быть. К исследованиям привлекли доктора Кон— Анбрехта, светило в области метаструктурной физики. В результате изучения феномена он пришел к выводу, что источник искажений — черная дыра, микроскопическая, но стабильных размеров, через которую утекает в никуда до одного грамма вещества в год. Другой исследователь, крупный востоковед, доктор Эдельштайн, недавно, кстати, пропавший без вести во время боев во Франкфурте, обнаружил в одной из средневековых уйгурских рукописей интересную запись. Некий-де китайский император получил от правителя второй небесной долины Яйцо дракона, которое могло даровать быструю победу над всеми правителями, что есть на этом свете. Император будто бы попользовался им несколько раз, но ужаснулся тому, что натворил — а из истории известно, что Цинь Шихуанди в самом деле был очень сильный и жесткий властитель. Так вот, император уловил, что может завладеть подчистую всем миром, но, в итоге, и варвары, и «черноголовые», то бишь родные китайские подданные, полностью лишатся жизненных сил, а Поднебесная исчахнет на корню. То есть, подарочек с секретом оказался: поприменял его, тут все сила «ци» и уйдет к хитрющему небесному правителю. Чтобы правда об Яйце владычества не стала известной кому-то еще, император быстро приказал сказнить 70 тысяч мудрецов — а то, что Цинь Шихуанди уничтожил поголовно ученых-даосов, является историческим фактом.
      Яйцо дракона было каким-то образом разделено на три части, затем их разослали по трем сторонам света. Если точнее, «белок» был послан на запад, в страну Сиванму — а западом тогда китайцы считали даже Тарим и Гоби. «Желток» остался при императоре и впоследствии лег с ним в могилу, над которой были пущены воды реки — в древности до захоронения в самом деле невозможно было добраться, но впоследствии искусственное русло, к счастью, пересохло. Ну, а третья часть, «скорлупа» была послана на север, в страну динлиней.
      Далее в уйгурском трактате писано, что жрецы некой темной религии — в которой угадывается тибетская Бонпо — неоднократно пытались достать это Яйцо по частям. По представлениям авторов рукописи, бонпосцы хотели соединить все части воедино, чтобы из него снова родился герой Гэсэр, в котором воплотится божество войны Дайсун-тенгри. Этот самый Гэсэр, он же Дайсун-тенгри, будет обладать такой колдовской силой и таким непобедимым войском, что покорит двенадцать «злых ханов», к коим относится и китайский император, и повелители западных земель. Ну а всем остольным тошно станет.
      Авторам-уйгурам было еще известно, что темные жрецы Бонпо все-таки сумели с помощью демонов «дре» выудить «желток» из запечатанной гробницы и передали его Огуз-кагану — который по нынешним представлениям является владыкой-шаньюем гуннов по имени Модэ. В самом деле, именно при Модэ гунны после многолетних неудач и прочих обломов, вызванных хитроумной китайской политикой подкупов и интриг, начали весьма успешные завоевательные походы на Запад. Успешность дошла до такой степени, что гуннами были истреблены доселе непобедимые воинственные племена и могучий наследник Модэ приперся аж на самое «закатное море». Кстати, гуннский вождь Атилла и в самом деле помыл свои пятки в средиземноморской водичке. Но рукопись нас извещает, что «желток» в конце концов крупно ему подгадил — гунны вместе со своим властителем отдали жизненную силу небесным «благодетелям», погрязли в разврате и обжорстве, и более того рассеялись. Исторические данные подтверждают это.
      Между прочим, доктор Эдельштайн, как всякий порядочный германец, сразу посчитал, что сказание о «Золоте Нибелунгов» каким-то образом связано с гуннским «желтком». Однако «желток» выплывает по новой опять-таки в Азии — видимо, какой-то кочевой вождь проделал вместе с ним путь гуннских орд в обратном направлении, ну и попался в итоге к жрецам Бонпо.
      Новое воплощение Гэсэра и Дайсун-тенгри бонпосцы увидели спустя семьсот лет — какой пустяковый срок — в молодом Темучине из племени кераитов, то есть Чингисхане.
      Когда этот монгольский юноша получил часть Яйца от потирающих руки жрецов, то из обычного бандита-отморозка превратился в величайшего полководца всех времен и народов.
      Тридцать тысяч монгольских воинов прошли, выкашивая на своем пути все живое, от Китая до Италии. Однако «желток» откачал куда надо жизненную силу не только побежденных-истребленных, но и победителей, превратив в ничто саму Монголию.
      Собственно уйгурская рукопись о судьбе «желтка» больше ничего не сообщает, но доктор Эдельштайн считает, что тот попал к Тимуру.
      Этот хромоногий самаркандский эмир, которому не давали спать подвиги Чингисхана, прославился многими жестокостями и бессмысленными убийствами, а также башнями из черепов. Тем не менее, из среднеазиатского начальника средней руки он превратился во властителя огромной державы, простиравшейся от Волги до Индии. Но в итоге и она рассыпалась в пух и прах. А «желток», по мнению Эдельштайна, был вложен в гробницу Тимура. В связи с чем, дескать, и существовало поверье, что если кто-то откроет могилу этого средневекового деятеля, то на мир оттуда выйдет страшная война.
      Зина тут же расположила на экране публикацию из газеты «Правда» от 20 июня 1941 года о вскрытии гробницы Тимура в Самарканде. Что было дальше — известно. Эдельштайн, конечно же, полагает, что именно «желток» помог Сталину одолеть Гитлера, однако в этой мясорубке оказалось перемолотым будущее Европы и в результате победы СССР не было создано ничего разумного, доброго, вечного.
      Ученый из Франкфурта уверен, что «желток» являет собой определенный предмет, скорее всего камень, что в июне 41 года он был перевезен в один из ленинградских музеев — ведь гробницу Тимура вскрывали именно ленинградские археологи — и именно поэтому на этот город приходятся самые большие потери. Доктор Эдельштайн извел кучу времени, разыскивая «желток» по всем питерским музеям и даже библиотекам. Но так и не нашел.
      По мнению франкфуртского поисковика «желток» был оттуда уже кем-то свистнут и сейчас вовсю играет свою роль генератора агрессии, воли, напора, неукротимости, по-прежнему толкая человечество к энтропийному концу. Между делом, Эдельштайн дает жизненной силе «ци» более точное название «энергия негантропийно-холистической дифференциации» и считает, что Яйцо в самом деле отнимает ее у людей и передает — если не обитателям второй небесной долины, то по крайней мере каким-то зловредным инопланетянам. Эдельштайн чуть ли не божится, что «желток» находится в руках исламистов и уже отметился в Иране, Чечне, Боснии, Алжире, Нью-Йорке и так далее (сейчас в сей список можно добавить и Франкфурт)…
      Все время рассказа Василий выдерживал направление на темное пятно у подножия скал. Солнце пекло с нарастающим садизмом, вода из бутылей помогала все менее и все быстрее подходила к концу, ступни ног, казалось, плавились в дармовых тапках, а из места соединения спины и рюкзака текла все время река, напоминающая исток Волги. Рассказ Зины, который вначале немало развлекал, превратился постепенно в досадливый бубнеж. Из-за картинок, сопровождающих голос, приходилось идти в бимонах и каждую секунду вытирать пот, стекающий по лбу на глаза. Василий пару раз вспоминал тот странный камень из подвала, который растаял у него на глазах, но тут же забывал про него — не до того было.
      — Ладно, Зина. Про остальные части Волшебного Яйца ты мне будешь рассказывать в более приятной обстановке, где нибудь на границе Италии и Монте-Карло. — сказал Василий недовольным голосом и поискал ампулу с экстраморфином. Нету, пропала, зараза, во время его приключений, вот и карман порван…
      — Собственно, рассказывать о них нечего, — к великому удовольствию слушателя сообщила компьютерная Зина. — Эдельштайн нашел о «белке» лишь одно упоминание, и то вскользь, в той же уйгурской рукописи. Там говорится, что это великое оружие, дающее ловкость, хитрость и умение управлять людьми и духами — то бишь резонатор каких-то руководящих сил. По некоторым косвенным данным он имеет форму кривого клинка — по крайней мере в рукописи говорится о его сходстве с молодым месяцем.
      — И я сейчас должен по-быстрому найти этот «молодой месяц»?
      — Ты удивительно догадлив.
      — Блин, с этого и надо было начинать. Я могу заодно отыскать и «пожилую луну». Кто-то уверен, что мне приятно делать ТО, что другим и в голову не придет. Надо заметить, что твои создатели — шизики по высшему уровню. Наверное они считают, что «желток» я уже съел.
      — Мои создатели ничего не считают. Все мы находимся в свободном поиске и хватаемся за любую возможность во имя спасения мира. Вспомни, что ядерная бомба родилась из в общем-то неудачного эксперимента профессора Беккереля, когда он случайно засветил фотопластинку пакетиком, в котором лежала урановая соль.
      — Спасибо за аналогию. Она очень вдохновляет.
      — Ты, Василий, должен представлять задачу в целом, поскольку мы не считаем тебя всего лишь собакой-ищейкой. — доверительно произнесла компьютерная Зина; и голос у нее был действительно хорош. — Скорее всего «белок» находится здесь, в пустыне Тарим. Наши предварительные исследования показали здесь наличие небольшой гравимагнитной аномалии, схожей с той, что была в гробнице Цинь Шихуанди.
      — Ну сами бы все и обследовали. Приделали бы тебе железные ноги в босоножках на гусеничном ходу, стальной бюст пятьдесят четвертого размера со встроенным миноискателем, и вперед.
      — А на что ты тогда? Ты ведь человек особенный.
      Не наркоман, не глюколов, не больной на голову и другие части тела, а особенный! В это хочется поверить. Василий сразу чуток загордился.
      — На особенных все ездят. И вообще, что мне за это будет хорошего?
      — Ну, получишь воздушный, то бишь компьютерный поцелуй. Или чтото вроде секса по телефону. Только при этом я буду совсем рядом с тобой, так что можно даже потрогать, а еще первые пять минут интима — бесплатные. Фирма угощает.
      Тут с Василием случилось что-то вроде мини-обморока. В ушах забили колокола, в глазах размножилось солнце, сердце заметалось, как хорек в клетке.
      Он ослабевшими руками вылил на себя остатки воды из первой бутылки, затем выкинул из мешка два пайка из трех. Стало чуть полегче, да и компьютерная Зина наконец заткнулась. Это было кстати — до наступления полуденного пекла оставалось не более часа, и за это время надо было добраться до скал.
      Спустя километр он окончательно выдохся. Наверное, более всего он сейчас мечтал о твердой западноевропейской мостовой — двигаться по каменной крошке и песку казалось занятием для одних верблюдов. А скалы будто и не приблизились — так, по крайней мере, казалось из-за поднявшегося от земли знойного марева. В этом мареве виделись Василию какие-то призрачные фигуры, которые перемещались и даже как будто махали ему, да и сами скалы напоминали стадо динозавров.
      Но на самом деле он приближался к ним, ведь местность в общем получила уклон вверх. К верблюжьим колючкам и мертвым саксаулам вскоре добавились жесткие травы. Напряжение нарастало, потому что поле зрения все более стеснялось изгибами рельефа. Пару раз Василию показалось, что сзади возникают и следуют за ним, стараясь не попадаться на глаза, острые желтые тени. Даже слышались слабые, как будто призрачные, шепотки. Они становились еще громче, прежде чем их размывал посвистывающий ветер, и от этого ужас мало-помалу протягивал свои липкие ручонки по жилам.
      И вдруг за останцем Василий столкнулся с двумя существами — пацаненком и местным верблюдом. От неожиданности взрослый европеец вздрогнул и побледнел. Ему сперва показалось, что он встретился с карликом и его горбатой волосатой лошадью. Маленький же азиат что-то проорал с испуга, потом упал на колени и затараторил умоляющим голосом. Только молодой верблюд сохранял благородную выдержку и спокойствие.
      — Я загружен резидентно, — сообщил программный переводчик, — могу начать обработку поступающего текста.
      — Да тут, блин, и спрашивать не надо. Вежливый какой нашелся. Давай — валяй. — прикрикнул Василий.
      — Верблюд… искать… хозяин… второй день… упасть, — переводчик выдал первую порцию текста.
      — И эта галиматья — все, на что ты способен? — возмутился Василий.
      — Вы бы хоть микрофоны повернули в сторону источника звуковых волн, половины же слов не слышу.
      — Ах да, виноват-с, — Василий взял круглую пластинку без проводов и поднес ко рту мальчика. Так как тот все время тараторил и отбивал поклоны, то приходилось махать рукой то вверх, то вниз.
      — Что-то не очень удобно. — заметил Василий.
      — Да уж, — скептически молвил переводчик. — А вы приклейте плоский микрофон к его одежде, а лучше к горлу, и суньте еще микронаушник ему в ухо. Все периферийное оборудование связывается с помощью отраженных радиоволн, так что лучше вам держать собеседника в зоне прямой видимости.
      — Слишком умный, да? Зазнался? И поэтому сразу ничего не говоришь?осудил Василий программного переводчика и налепил пластинку на горло мальчику, отчего тот очень сильно затрепетал. А вдобавок вложил микрофон ему в ухо, отчего маленький азиат едва не сошел с ума.
      Затем Василий выслушал довольно связный рассказ о злоключениях малолетнего жителя Синьцзяна.
      — Кто бы ты не был, арбак, мангыс или человек, я умоляю, выслушай меня. Я водил верблюдов Джанибека, а потом этот, — пацан показал на горбатое животное, — этот подлый верблюжий высирок потерялся. Я искал его везде, а брат Джанибека лупил меня и камчой, и ладонью, и носком сапога. А потом был праздник-кохпар, и Джанибек утащил к себе барана, но мне и кусочка малого не дали. Так голодного и отправили сюда. Я бродил три дня, обжигая себе пятки, и наконец нашел это гнусное отродье верблюжьей задницы. Теперь я хочу идти назад, потому что в бурдюке уже нет воды.
      — Воды нет? Ну так попей на пару со своим зверем, мне легче будет тащить.
      И Василий с щедростью профана напоил вначале мальчика, а потом верблюжонка, используя вместо посуды то, что было у пацана на голове.
      — Ну, ладно, иди к своему Джанибеку. Он на радостях, что ты отыскал верблюда, подарит тебе эскимо на палочке. На-ка тебе еще шоколадку.
      — Значит, ты не дух предка и не злой ек?
      — Если бы я был твоим предком, ты бы сейчас не подтирал верблюдам задницу, а получал бы двойки в школе; причем совершенно в другом географическом районе. А как злой ек я бы съел тебя в качестве гарнира к твоему животному.
      — Но я видел ящик, в котором ты упал с неба. Может, тогда ты — Кызыл-Хизр?
      — Я не Кызыл-Хизр. Это точно. Мне он самому давно нужен… А про самолеты ты знаешь?
      — Конечно, знаю. И про ракеты, и про компьютеры, и про ДНК, и про лазеры. Я ведь в школу тоже ходил.
      — Так какого хрена ты дикаря из себя корчишь? — строго спросил Василий.
      — «Хрен» — это что такое? — неожиданно встрял переводчик.
      — Это русский злой дух.
      После того, как переводчик выспросил все про других злых духов, вспоминаемых россиянами, мальчик наконец смог ответить.
      — Про самолеты, господин, я как-то не подумал. Здесь как-то хочется не о них думать, а об арбаках и мангысах… Слушай, а ты, наверное, русский или американский шпион.
      — Да вроде нет. Но я кое-что здесь ищу.
      Мальчик ненадолго замялся, а потом представился.
      — Меня зовут Акай, я из рода Джедигер. Давай я помогу тебе.
      — А разве тебе не надо к Джанибеку и его брату?
      — Я не хочу сейчас возвращаться. Брат Джанибека все равно будет лупцевать меня, как разъяренный мангыс, да и этот кусок верблюда вскоре опять потеряется. Он ведь дикий, вместе с мамкой из пустыни пришел. Мать его померла, и Джанибек взял Нура к себе.
      — Значит этот «кусок верблюда» зовется Нуром. Очень приятно, хорошее имечко. Ну, пошли вместе, Акай, вдвоем будет легче счастья искать… Ты часом не родственник киргизского президента?
      — Нет. А что?
      — Да ничего. Так даже лучше.
      Мальчик несколько приосанился.
      — Но и мой отец был зайсаном рода, носил высокую шапку-джыгу, да только Джанибек убил его ампулой с цезием и сам сел на белый войлок. Он взял мою мать в младшие жены-токол, поставил ей в голову микрочип, чтобы она всегда слушалась, а затем уморил насмерть, заставляя извлекать серебро из ртутной амальгамы. Он убил бы и моего брата, но тот удрал в Турфан. Едва я стану побольше, Джанибек убьет и меня — колдун-бакши велел ему немного подождать, пока у меня гипофиз подрастет, чтобы можно было продать его за хорошие деньги.
      — Ай-яй-яй, — искренне посочувствовал Василий и расстроился еще больше.
      На экране боди-компа появилась компьютерная Зина в мини-юбке.
      — Ты слишком долго торчишь на одном месте и точишь лясы с этим дурачком. Я бы рекомендовала сделать ему сейчас промывание памяти. Шприцампулы с антимеморином «Ви-прессин» найдешь в кармашке под боди-компом.
      — Ну, прямо-таки, разбежалась. Я лучше твои микрочипы промою верблюжьей мочой. Пока он будет валяться в отключке, верблюд опять сколет от него, и брат Джанибека снова станет отрабатывать на нем свой садизм.
      — Ой, какие мы жалостливые. Ладно, это твои проблемы. Но если ты попадешься в руки брата или даже сестры Джанибека, я тебе не завидую.
      — Как ты можешь мне не завидовать, мыльница ты железная? — излил свое недовольство Василий. — Сидишь там в коробочке пять на один на три сантиметра, и еще выступаешь.
      — Между прочим, я вдобавок девушка. — тонко заметила компьютерная Зина.
      — Ну тогда я бабушка… Послушайте, девушка, задайте мне более точные координаты. Пора уже.
      Боди-комп выдал карту в нескольких проекциях, на которых пометил участок где-то с гектар размером. Василий смог даже определить, что тот находится в ущелье, разрывающем скальную гряду с востока на запад.
      — Спасибо, Зина, и не морочь больше голову.
      Мальчишка Акай, с трудом поверивший, что с неба спустился авантюрист, а не демон арбак и не мусульманский святой Кызыл-Хизр, сейчас пребывал в полной уверенности, что пришелец общается с духом, заточенным в небольшой плоский ларчик. Сведения о компьютерах опять-таки лежали мертвым бесполезным грузом на дне его головенки.
      — А он не зловредный? — спросил пацан, поглядывая искоса на бодикомп, высовывавшийся из кармана пропотевшего джемпера.
      — Во-первых, со мной разговаривает «она». А вообще все железки опасны, если их слушаться.
      И новые знакомые двинулись в путь, причем Василий преимущественно сидел на верблюде, приспосабливая свой костяк к колебаниям животного тела. Солнце уже двинулось к закату, и ущелье закрывалось тенью, когда пережаренные путники добрались до него.