– Ландогарнер! Что ты еле тащишься?

Он хотел цыкнуть на малышей, но миссис Симпкинс протянула руку, и они приземлились на ее палец.

– Дети мои, – в ее голосе слышалась усталость, но он был по-прежнему уверенным. – вы опять за свое. Ваши мамочки и папочки, наверное, о вас скучают.

Зунни – Орландо узнал ее по голосу – посмотрела на Бонни Мей широко раскрытыми глазами:

– Не знаю. Мы часто путешествуем. Они знают, что мы всегда возвращаемся.

Миссис Симпкинс покачала головой:

– Конечно, скучают.

Улицы здесь были пустынны, из чего Орландо заключил, что это район погребальных услуг. Немногие жители, могильщики, и их семьи тоже узнавали Беса, но приветствовали его молча, что соответствовало окружению. Улицы в этом районе были узкими, чуть шире тропинок между могилами, где покоятся простые служащие и владельцы магазинов, – для мертвых нужно еще меньше места, чем для живых.

«Но если эта симуляция представляет собой жизнь египтян после смерти, то кто же тогда в могилах?» – подумал Орландо.

Он не мог придумать ответ и отвлекся, потому что компания сворачивала с кладбищенской улицы в туннель.

Поскольку Орландо был самым высоким в группе, ему приходилось наклоняться, чтобы не задеть необработанный гранитный потолок. В остальном же все было нормально. Туннель был чистым, а горячий воздух пустыни просушил его. По мере удаления от входа становилось темнее, но все-таки было видно, в отличие от боковых туннелей, где царила кромешная тьма.

– Где мы? – спросил Орландо.

– Туннель для рабочих, – бросил через плечо Бес, голос отражался от стен. – Они соединяют погребальный район с районом храмов, как крысиные норы. Каждый проход ведет к какой-нибудь части комплекса.

– И мы сможем попасть в храм Ра?

– Если раньше нас не съест некто большой и противный.

Маленькое божество снова взяло верх: несмотря на усталость, Орландо стало стыдно за то, что его Таргор совсем лишился чувства юмора с тех пор, как попал в сеть Грааля.

Когда они повернули в коридор с множеством ответвлений, Бес вытащил масляную лампу из своих широких, но не настолько одежд, Орландо и Фредерикс видели подобный трюк в одном мультике и промолчали. Дикое Племя, достигшее такого уровня дзэн, о каком Орландо и мечтать не мог, прикинулось молью, изобразив шутливое жертвоприношение в пламени лампы.

Они целый час шли из коридора в коридор, каждый из которых был жарким, сухим и пустым, но без тонкого слоя песка, как в самом начале. Когда Орландо уже подумал, что не дойдет, потому что дыхание стало тяжелым, а ноги резиновыми от усталости, Бес провел их через еще один проход и остановился. Карлик держал лампу перед собой на высоте чуть выше колена Орландо, освещая маленькую комнатку. Большая часть пола отсутствовала, но, судя по ровным краям дыры в пять квадратных метров, причина была не в аварии.

– Нам вниз, – ухмыльнулся Бес. – Вниз на пятьдесят локтей [24] и в воду. Трудность в том, что пути назад нет – стены скользкие, как гладкий янтарь. Это сделано для защиты от грабителей храмов и гробниц. Так что решайте, идете или нет.

– Вы хотите сказать, что нам нужно прыгать? – спросил давно молчавший Фредерикс.

– Если вам больше нравится, можете просто свалиться, – ухмыльнулось маленькое божество. – Стены не сужаются до самого низа, чтобы нельзя было выбраться, упираясь руками и ногами, поэтому вы не поцарапаетесь о них.

Фредерикс явно беспокоился.

– А вы не можете нас… спустить? Воспользоваться божественной силой или еще чем?

Бес хрипло рассмеялся.

– Божественной силой? Я божество домашнего очага, покровитель удобрений, штукатурки и менструальной крови. А ты боевое божество, из тех, кто спешит туда, где бьет барабан и играет труба. Почему же ты не можешь нас спустить?

Орландо был занят, пытаясь отдышаться, Фредерикс тоже.

– У нас… у нас есть летающая колесница, – наконец сказал он. – Вот что у нас есть. И она отвезет нас домой.

Миссис Симпкинс бросила на него взгляд:

– Они не очень важные божества, Бес. Пожалей их.

Желтые обезьянки, которые нырнули в дыру, как только ее увидели, вынырнули обратно, появившись из темноты как облако горящей серы.

– Глубокая дыра! – закричали они. – Очень сильный-пресильный ветер! Да еще мокро-премокро.

– Не бойся Ландогарнер! Крокодильчики там малюсенькие!

– Крокодилы? – в ужасе воскликнул Фредерикс.

– Они преувеличивают, – сказала Бонни Мей, замахиваясь на перевозбужденных обезьянок. – Пошли.

Беса все это позабавило.

– Наверное, они вели очень необычные войны там, на островах Великого Зеленого Океана, – сказал Бес, хитро поглядывая на Фредерикса. – Давали пощечины, писали в набедренные повязки – девчачьи войны.

– Послушай, – ответил Фредерикс, приосанившись, чтобы казаться больше. Но какой в том прок, если противник размером с коккер-спаниеля?

– Прекрати, – Орландо устал, и у него не было сил на глупости. – Пошли. Сколько нам нужно проплыть, когда мы окажемся в воде?

Бес повернулся, усмешка все еще играла на его губах.

– Немного, немного. Но вы не сможете выйти тем же путем, как я уже говорил. Ты все еще хочешь этого?

Орландо вяло кивнул.

Как оказалось, прыжок принес облегчение – отдых от напряжения хоть на несколько минут. Вода внизу оказалась теплой, как кровь. Освещение было очень слабым. Рядом с шумом плюхнулся Фредерикс, и они барахтались на месте, пока Бес и Бонни Мей Симпкинс не оказались с ними.

– Еще! – завизжали обезьянки, носясь кругами над водой. – Послушай, – сказал Орландо, пытаясь отдышаться, когда Бес вытащил его из воды на каменную дорожку. – Если пути назад нет, как же ты вернешься, проводив нас?

– Он же Бес, мальчишка, – ответила миссис Симпкинс.

– И что это значит? – проворчал Орландо.

У крошечного человечка силища была, как у докера, – Орландо пришлось долго разминать руку, чтобы восстановить кровообращение.

– Это значит, что даже Косоглазый и Костолом дважды подумают, прежде чем пытаться удержать меня, если я этого не хочу. – Бес отряхнулся по-собачьи, разбрызгивая воду из бороды и спутанных волос. – Они знают, что если причинят мне вред или попытаются удержать меня силой, то поднимется весь народ, и революция Упуата по сравнению с этим покажется увеселительной прогулкой.

– Он говорит о Тефи и Мавате, – пояснила Бонни Мей.

Орландо кивнул. Он пытался экономить силы. Даже несколько секунд в теплой воде, когда он отчаянно старался не пойти ко дну, отняли у него силы, и все мышцы болели.

Человечек достал еще одну лампу прямо из воздуха и повел их по новым бесконечным коридорам.

– Так кто же он такой? – шепотом поинтересовался Фредерикс. – Божество «эй, не лампа ли спрятана у тебя в рукаве»?

Орландо расхохотался, хотя смех причинял ему боль, правда, несильную.

Коридор расширился. Пламя лампы замигало от слабого ветерка.

– Дыхание Ра, – пояснил Бес и нахмурил брови, выбирая направление.

– Чье дыхание?

– Просто сквозняк из Храма. Я думаю, Храм влияет на эти туннели и разницу температур в них. – Бес ухмыльнулся, видя удивление Орландо. – Может, я всего лишь домашнее божество, но не идиот.

Орландо вдруг проникся симпатией к страшненькому человечку.

– И чем же ты занимаешься? Я хочу спросить, как проводит время божество домашнего очага.

– Обычно в спорах с более могущественными божествами. – Такое домашнее личико Беса посерьезнело. – Например, если кто-то из всемогущих решит, что ребенок должен умереть, мать будет умолять меня вмешаться. Иногда меня втягивают в споры между соседями – если чей-то скот по недосмотру хозяина вытопчет соседский двор, хозяин может утром обнаружить, что я приходил ночью, и теперь все его животные больны.

– Ну, это несерьезно.

Карлик пристально посмотрел на Орландо:

– Все ведь не могут быть воинствующими божествами.

Они двинулись дальше. Орландо уже забыл то ощущение, что он испытал утром, – замечательное, может быть призрачное, чувство здорового тела, когда здоровье просто струилось по его сосудам. В этих жарких коридорах всем было плохо. Даже обезьянки приуныли. Теперь они летели только вперед, выстроившись клинышком позади Беса, как гуси, летящие на юг.

Наконец мелкое домашнее божество привело их к длинному спуску, заканчивающемуся сплошной каменной стеной, расписанной иероглифами. Бес велел им всем отойти, затем стал прикасаться к некоторым символам, но так быстро, что было невозможно проследить, что же он делает. Вдруг стена с грохотом разошлась, образовав арку. Что-то огромное, жуткое, бледно-голубое вышло наружу к фонарю, оно заняло собой весь проход. Дикое Племя разлетелось в разные стороны с воплями.

На миг Орландо показалось, что перед ним один из чудовищных грифонов Срединной страны, но этот был гораздо больше размером. Хотя он обладал телом льва, его грубое лицо было человеческим. Существо по-львиному уселось на пол, по-прежнему закрывая проход, и подняло лапу размером с колесо грузовика.

– Бес, – прорычал голос, от которого у Орландо задрожали все кости. – Ты привел чужих.

Крошечное божество выступило вперед и встало прямо под поднятой лапой, как крепкий гвоздик в ожидании молотка.

– Да, Дуа. Как идет осада?

Сфинкс наклонился, чтобы разглядеть Орландо, Фредерикса и Бонни Мей, каждого по очереди. Хотя его огромные размеры и резкий мускусный запах ужасали, монстр выглядел прекрасно: огромные черты лица хоть и были человеческими, но не совсем – взгляд сфинкса застыл так, будто он уже превратился в статую.

– Осада? – прорычал он. – Неплохо для состязания в глупости. Но я здесь не для того, чтобы поощрять войны или останавливать их. Моя обязанность – охранять Храм. Ну а ты, Бес? Что ты здесь делаешь?

Карлик поклонился:

– Я здесь, чтобы помочь этим людям воссоединиться с друзьями в Храме. Посмотреть, что происходит. То да се.

Сфинкс потряс своей огромной головой.

– Да, я должен был догадаться. Я пропущу тебя и твоих спутников тоже, но они не те, кем кажутся. Ты будешь отвечать за них, мелкое божество. – Голова Дуа надвигалась, как ковш экскаватора, пока не оказалась у самого лица побледневшего Фредерикса с выпученными глазами.

– Не забывайте, что на мне и на моем брате Сафе лежит ответственность за этот храм. Мы не допустим ущерба храму ни снаружи, ни изнутри.

Дуа отошел в сторону, пропуская путников.

– Вы сейчас встретились с Завтра, – весело сообщил Бес. – Его брат Вчера так же дружелюбен с посетителями.

– Уверен, что осаждающих держит снаружи не страх нанести ущерб храму, – срывающимся шепотом заметил Фредерикс, но только после того, как они прошли несколько поворотов. – Они не хотят, чтобы это чудище превратило их в отбивную.

– Вы недооцениваете Тефи и Мавата, ребята, – вмешалась Бонни Мей. – У них есть не только сила, и даже сфинксы не станут без крайней нужды с ними связываться. – Она задумчиво покачала головой. – Но Дуа и Саф не сдадут храм без боя. Когда это случится, лучше быть от них подальше.

– И ты втянула нас в такое дело? – Гнев вернул Орландо силы. – Огромное тебе спасибо!

– Вы уйдете до того, как бой начнется, – устало ответила женщина. – Это нам, оставшимся, придется расхлебывать.

Орландо замолк, сгорая от стыда. Вскоре они прошли сквозь ярко раскрашенную арку и наконец впервые после захода в туннель увидели нормальный свет.

В центре Храма Ра сиял столб солнечного света, который прорезал дымный и пыльный воздух от высоченного потолка до пола, как мощный прожектор прорезает туман. Эффект был ошеломляющий. Но и остальная часть храма не тонула в темноте. По всем стенам колоссального помещения в нишах горели лампы, освещая огромные, от пола до потолка, картины, изображавшие героический полет Ра по дневному небу на солнечном корабле и его не менее героический поход в подземный мир среди глубокой ночи, где он сразился со змеем Апепом. Другая картина показывала окончательную победу над тьмой.

Но, конечно, это был не древний Египет, а версия древнего Египта в сети Иноземья. Даже это внушительное здание не являлось самым удивительным из того, что можно было здесь увидеть. Тот же Дуа, как теперь понял Орландо, воспринимался как нечто обычное, вовсе не исключительное. Бонита Мей упоминала, что ночью улицы Абидоса кишат чудищами. Орландо пришел к выводу, что, если здешние люди казались ей обычными, это значит, что она слишком долго здесь жила.

В Абидосе были и обыкновенные люди, начиная от детей, сидящих на руках родителей, и кончая солдатами, по-видимому, дезертировавшими из армии Осириса (на их лицах читалось беспокойство, будто они все еще не были уверены, что поставили на ту лошадь). Эти простые люди разложили постели вдоль стен всего необъятного здания и превратили периметр помещения в бивак или трущобу, какие Орландо часто видел в новостях. Но это было восстание не только смертных, но и богов, а боги поражали разнообразием форм: женщины с оленьими рогами, растущими среди вьющихся черных волос, женщины с плоскими птичьими или змеиными головами. Догадаться о божественности некоторых богов и богинь можно было только по их росту или золотому отливу кожи, зато у других над головой переливалось сияние или их украшали завитые бараньи рога. Некоторые приняли облик животных, как, например, одна особенно внушительная корова ростом футов в восемь, когда она вставала на задние копыта, в ее глазах сияли чувственность и понимание. Хотя, возможно, Орландо все это просто показалось, тем более что он был от нее метрах в двадцати, и животное не смотрело в его сторону. Это навело Орландо на мысль, что участливость и доверительность могли быть отчасти божественным искусством.

Их бывший попутчик, божество с волчьей головой Упаут, восседал на возвышении в центре огромного помещения. Волчий лик был торжественным, он подпирал свою длинную челюсть рукой, слушая трех молодых женщин, присевших у его ног. Они негромко пели хвалебные песни. Еще несколько богов тщетно пытались привлечь к себе его внимание, возможно, они хотели обсудить стратегию осады, но им это не удавалось.

– Ты найдешь теперь дорогу, мамочка? – обратился Бес к Бонни Мей и тем вернул Орландо к действительности, – или хочешь, чтобы я что-нибудь для тебя разузнал?

– Нет. Я уже вижу остальных, – ответила та. – Спасибо.

– Всегда рад услужить, но ты так легко от меня не отделаешься. – Карлик пошел прочь, забавно семеня ножками. – Я не спешу домой, – бросил он через плечо. – К. тому же здесь могут оказаться люди, которым нужно мое благословение, если они женятся или родили. Я вас найду перед уходом.

Миссис Симпкинс повела их за собой, обходя кресло Упуата стороной. Заметив это, Орландо вздохнул с облегчением: он не был готов к разговору с непредсказуемым божеством. Бонни Мей так уверенно вела их по импровизированному лагерю вдоль стены, будто делала это каждый день. Наконец они подошли к группе людей, сидящих в тени в углу, – жалкая кучка смертных в грандиозном здании. Дикое Племя снова оживилось, обезьянки, возбужденные видом и звуками храма, неспешно летали кругами над лагерем.

Бонни Мей взяла Орландо и Фредерикса за руки.

– Это друзья, – представила она их. Ее товарищи, четыре человека, разглядывали двух пришельцев без особого интереса. – Я не стану называть их имен, – продолжила Бонни Мей, – потому что и у стен есть уши, но надеюсь, вы и так мне поверите.

Похоже, ее послушались, а может быть, им просто лень было задавать вопросы.

В воздухе витали мрачные предчувствия, будто все здесь были узниками, которые вскоре станут мучениками. Орландо подумал, что, возможно, так оно и есть.

Одна из сидевших в симе полуголой девочки ухватила Бонни Мей за рукав.

– Кое-кто говорит, что Близнецы не станут больше ждать, – заявила она неожиданно взрослым голосом. – Предполагается, что они подождут до темноты и атакуют.

– Это Кими, – сказала Бонни Мей Орландо. – Она из Японии, и я до сих пор не знаю, какую религию она исповедует – какой-то культ, так ведь, милочка? Что касается Близнецов, если они решили – так они и сделают. Тогда у нас немного времени, чтобы выпустить этих двух, – она вздохнула и повернулась к Орландо и Фредериксу. – Я должна вас представить остальным.

Она показала на двоих, сидящих рядом с Кими, оба были в симах египтян, один – старый, другой – молодой и веселый.

– Это мистер Пингалап, а это Василий.

– Это люди из Круга? – У Орландо было дурное предчувствие, что, если забыть про осаду и политические интриги, перед ним сидели религиозные фанатики.

Миссис Симпкинс кивнула:

– Да, мистер Пингалап – мусульманин, как был Джехани. А Василий из России, у него была необычная жизнь.

– Она имеет в виду, что я был преступником, – пояснил парень, улыбаясь еще лучезарнее. – Пока не понял, что Судный день грядет, что явится Христос. Я не хотел его гневить и гореть вечным пламенем.

Фредерикс слабо улыбнулся и отодвинулся от Василия. Орландо остался, где стоял, но про себя решил, что будет держаться подальше от русского – в глазах у того горел такой же огонь, что у Упуата, а Орландо на горьком опыте знал, что это значит.

– Боюсь, что я не знаю имени этого джентльмена, – Бонни Мей показала на человека, расположившегося в дальнем углу маленького лагеря. Незнакомец поднял взгляд от таблички, на которой он писал какие-то странные знаки углем, держа его как карандаш. Его сим был старше сима Василия, но моложе сима Пингалапа – стройный и неузнаваемый.

– Нанди, миссис Симпкинс, – объявил тот. – Нанди Парадиваш. Я только что прибыл из другой симуляции, и ваши друзья были так добры и объяснили мне, что происходит. – Он коротко кивнул Орландо и Фредериксу: – Счастлив с вами познакомиться. Извините, но мне нужно сделать кое-какие расчеты дверей храма.

Что-то зашевелилось в волосах у Орландо, это Дикое Племя искало, куда бы приземлиться. Несколько свалились ему на плечи.

– Что мы будем делать дальше? – поинтересовался он.

Миссис Симпкинс устроилась среди остальных.

– Для начала я хочу узнать новости от друзей, мы не виделись с начала осады. А потом решим, что вам нужно предпринять.

– Красота, – Орландо прислонился к стене и сполз на пол, вытягивая длинные ноги Таргора. Какая-то его часть противилась тому, что эти взрослые будут решать, как ему следует поступить, но в сейчас у него не было сил на обиды. Он схватил желтую обезьянку, которая щекотно карабкалась по его шее, и поднял перед собой, чтобы рассмотреть крошечное личико.

– Ты кто?

– Хуго. Ой, у тебя в носу волоски.

– Спасибо, что сказал. Не можешь найти для меня Зунни? Или того, другого – Каспара?

– Вон Зунни, – кроха указал Орландо на его собственную голову. Понятно, почему он и не видел Зунни: она находилась где-то к северу от левого уха. Орландо осторожно тронул то место пальцем и позвал ее. Когда он почувствовал Зунни на своем пальце, то поднес ее к глазам.

– Зунни, мне надо кое-что у тебя спросить.

У нее округлились глаза.

– Хочешь повеселиться на всю катушку?

– Нет, не сейчас. Я хочу узнать, что с тобой случилось после… после нашей последней встречи. Ты возвращалась в реальный мир – РМ? Помнишь, ты хотела отвести нас к кому-то по имени Собака?

– Собака! Собака! – Хуго, который бестолково носился перед ухом Орландо, вдруг печально возопил: – Собаки больше нет!

– Собачка совсем мертвый, – сказала Зунни. Она выглядела в самом деле опечаленной, что было невероятно для кого-либо из Дикого Племени.

– Большое Злобное Ничто проникло в него, и он умер от страха.

Орландо потряс головой, и несколько обезьянок сорвались, уцепившись за волосы в последний момент, они раскачивались у него перед лицом.

– И что это значит? Что такое Большое Злобное Ничто?

Все-таки их детские возможности выражать свои мысли оставляли желать лучшего. Потребовалось не меньше часа, чтобы сложить воедино обрывочные высказывания Дикого Племени. Подошел Фредерикс и уселся рядом, скрестив ноги. Теперь обезьянки поделились между ними двумя, и стало легче задавать вопросы – половина обезьянок отвлеклась на его друга. Непоседливость обезьянок была не единственной проблемой. Они говорили на своем языке, и хотя Орландо провел большую часть своей короткой жизни в Сети, он не понимал и половины того, что они говорили. Эти малыши, в большинстве принадлежавшие семейству Три-Хаус, что уже обеспечивало их чудаковатость, путешествовали по лабиринту телекоммуникационной Сети с младенческого возраста. Они воспринимали виртуальный мир не так, как Орландо. Их не интересовали детали виртуального окружения, у них выработалось свое видение имитации реального мира еще до того, как они научились говорить. Даже Сеть Иноземья, несмотря на ее удивительную реалистичность, была для них всего лишь более сложным набором маркеров, программ и подпрограмм. Основываясь на своем коллективном опыте и при полном отсутствии интереса к сходству с реальным миром, обезьянки Дикого Племени воспринимали эту систему как «вещи, похожие на другие вещи, которые в свою очередь походили на другие вещи, если только не были больше похожи на другие вещи из прошлого».

Орландо было так трудно с ними разговаривать, будто он обсуждал философские проблемы на иностранном языке, на котором он выучил только одну фразу – «Не подскажете, где здесь туалет?»

Тем не менее ему удалось получить небольшое представление об их опыте в Сети, но при этом он понимал, что не улавливает очень важных нюансов в их детском лепете, который был очень похож на поток сознания некоего коллективного разума. Они испытали многое из того, что испытали Орландо с Фредериксом, по крайней мере, в начале путешествия, – ощущение, что их затягивает в пустоту, что за ними наблюдает, даже преследует некий большой и жуткий разум, существо, которое они звали Большим Злобным Ничем. После того, в отличие от Орландо и Фредерикса, которые проснулись в симуляции Темилюна, обезьянки долго дремали в темноте. Нечто пыталось войти с ними в контакт. Но, то ли они не поняли, то ли не могли объяснить этого Орландо. Крохам запомнились океан, который им пришлось пересечь, и другие похожие на них обезьянки, ждавшие их. А потом появилось другое, менее фантастическое существо, которое они называли Леди.

Богиня Маат ласково разговаривала с ними, как мама, и вроде бы обещала помощь, говорила, что им не нужно бояться, но что она не может им сказать, где они находятся и что происходит.

К этому времени самые молодые из группы были ужасно напуганы. Стало еще хуже, когда самая маленькая из них, девочка по имени Шамина, начала кричать от ужасной боли. Она кричала недолго, но после этого малышка не двигалась и не говорила, она больше никогда не двигалась. Орландо предположил, что ее вытащили из Сети озабоченные родители. Орландо вспомнил, что случилось с Фредериксом, подумал, какой ужас испытали маленькие дети, и его наполнила холодная ярость.

На этом рассказ Племени почти закончился. Их ожидание скрашивали редкие визиты Леди, в остальное время они бездельничали, как зверьки в клетке, пока Орландо и Фредерикс не разбили урну и не выпустили их. Как и почему они оказались внутри погребальной урны, никто не знал.

– А как же вы протащили нас через храм? – спросил Орландо.

– Это было по-настоящему страшно, – сказал Фредерикс, весь дрожа. – Не хочу больше ничего подобного. Пусть лучше выдернут мою вилку, чем такое!

Зунни скорчила рожицу – ее явно раздражала непонятливость старших.

– Не пошли мимо, пошли напролом. Слишком сильно, чтобы убежать. Нужно было идти в лоб, а потом напролом, пока можно. Но ты шел еле-еле. Почему?

– Не знаю, – признался Орландо. – По-моему, что-то произошло, когда я был… внутри, но я не знаю, что это было, – Он повернулся к Фредериксу. – Вроде бы со мной разговаривали дети. Нет, не так, они были внутри меня. Их были миллионы.

Фредерикс нахмурился:

– Постой. А не думаешь ли ты, что это дети, которые в коме, как брат Рени?

– Ребята, подойдите к нам, нужно поговорить, – позвала их Бонни Мей. – Мистер Парадиваш хочет кое-что спросить.

Орландо вздохнул. Он так надеялся хоть на короткий отдых: у него ныло все тело, а голова была просто чугунная, но они с Фредериксом переползли к остальным.

– Миссис Симпкинс рассказала мне вашу историю, по крайней мере ту часть, что знает, – сказал незнакомец. – Но у меня возникли вопросы, если позволите.

Орландо не мог не улыбнуться его слишком официальной манере говорить. Человека звали Нанди, и он не стал расспрашивать ни о встречах с богиней Маат, ни с Селларсом, как можно было бы ожидать. Его прежде всего интересовало, как они входили и выходили из каждого сим-мира. Орландо помнил не все – как это ни прискорбно, он часто болел, – и Фредерикс помогал ему заполнить пробелы.

– Почему это вас интересует? – не удержался Орландо. – Откуда вы?

– Я побывал во многих местах в Сети, – ответил Парадиваш без всякой рисовки. – Я только что унес ноги из одной симуляции Феликса Жонглера, и нужно признаться, что не столько благодаря умению, сколько везению, – он пожал плечами. – Я был узником Ксанаду, началось землетрясение, и самые набожные охранники Кублай-Хана подняли бунт, а поскольку его самого не было, ситуация вышла из-под контроля. – Он еще раз пожал плечами. – Хотя это не важно. Важно другое – возможно, мы ошибались в двух, а то и в трех важных моментах, а нам в Круге нельзя больше ошибаться.

Парень по имени Василий вдруг зашевелился:

– Нужно довериться Богу, друг мой. Он наблюдает за нами. Он ведет нас. Он позаботится, чтобы Его враги были наказаны.

Нанди Парадиваш устало улыбнулся:

– Все правильно, сэр. Но Он никогда не был против того, чтобы Его верные слуги пытались помочь себе сами. Также верно и то, что некоторые ждали от Него спасения, но оказывались не так важны для Него, как думали.

– Это почти святотатство, – взревел Василий.

– Хватит, – Бонни Мей повернулась к нему, похожая на рассерженную медведицу. – Помолчи хоть минуту, дойдет и до тебя очередь. Я хочу послушать, что скажет мистер Парадиваш.

– Дело обстоит так, – Парадиваш уткнулся в табличку, покрытую письменами. – Мы решили, что Братство Грааля запечатало систему несколько недель тому назад, тем самым завершив свой план, и теперь собирается пожинать плоды. Это было логичное предположение. Только у них была свобода перемещения по системе, только они могли в нее заходить. Те же, кто, как мы, уже находились в системе, не могли из нее выйти. Однако похоже, что Братство Грааля еще не закончило работу. Один важный пункт их плана не был выполнен. Мы знаем только кодовое название этого пункта – «Церемония».

– Должно быть, люди Грааля провели столетия во Дворце Теней, – прошептал на ухо Орландо Фредерикс, напоминая тому об одном особенно мелодраматичном сим-мире их излюбленной Срединной страны. – Они успели наплодить пропасть всякой нечисти.

Орландо боролся с усталостью из последних сил. Сейчас он получал настоящую информацию, впервые за много дней.

– Вы говорили, что важных моментов было два, нет, три. Какие же остальные?

Парадиваш кивнул:

– Первое – это Селларс. Мы его не знаем, о нем ничего не было слышно. Любопытно, что он объявляет себя противником Братства, тратит много сил на проект, но не выходит на контакт с Кругом. Не знаю, что и подумать.

– Вы подозреваете его? – Фредерикс разозлился, чего давно с ним не случалось. – Только потому, что он ведет игру не так, как вам бы хотелось?

Пожилой человек по имени Пингалап вмешался:

– Кто эти мальчишки, эти чужестранцы, почему они задают вопросы?

Нанди Парадиваш не ответил своим товарищам, вместо этого он пристально посмотрел в глаза Фредериксу:

– Я уже сказал, что не знаю, как это объяснить. И это меня беспокоит.

– А вторая? – подтолкнул его Орландо. – Вторая ошибка?

– Ах да. Вот эту нам бы особенно хотелось исправить, если это можно. – Парадиваш поднял свою исписанную табличку. – Поскольку Сеть закрылась, мы решили, что все проходы между симуляциями, по крайней мере те, которые не были постоянно связаны с рекой, будут работать с перебоями. Это сильно затрудняло не только планирование нашей работы, но и связь между группами в разных частях Сети. Но я больше не уверен, что это так – возможно, теперь проходы управляются более хитроумным способом, и мы не можем его разгадать. Но благодаря собранной мной информации и тому, что вы двое сообщили мне, может быть, я смогу распознать тот принцип, на котором сейчас работают ворота. Если получится, это будет величайшая победа.

Орландо призадумался:

– Если это и правда так, что это вам даст?

Парадиваш оторвался от своих вычислений:

– Вы, должно быть, заметили, что многие симуляции разваливаются, приходят в упадок, будто система попала в фазу нестабильности. Но вы, наверное, не обратили внимания на то, что опасность здесь не виртуальная, а реальная. Закрытие Сети снаружи случилось не вдруг – процесс длился около двух дней. Еще до полного закрытия системы стало ясно, что смерть и увечья здесь реальны. Уже семеро членов нашей организации убиты в симуляции и умерли в реальном мире.

То, чего опасался Орландо, подтвердилось. У него засосало под ложечкой, и он старался не смотреть на Бонни Мей Симпкинс.

– И чем нам помогут ворота?

Собеседник посмотрел на него тяжелым взглядом и снова вернулся к письменам.

– Это должно помочь нам избежать уничтожения – остаться живыми как можно дольше. Другой надежды у нас нет. Близится Церемония. Братья Грааля завершают партию, а нам все еще нечего им противопоставить.

Орландо рассматривал человека, который казался углубившимся в себя самого, в мыслях Нанди был очень далеко отсюда. Маленькие желтые обезьянки зашевелились на плечах Орландо.

«Нас погонят как стадо животных, – невольно подумал он. – Из одной симуляции в другую, пока не загонят в тупик. А потом начнется бойня».