— Боже мой! — воскликнула Лианна, не в силах слышать крики несчастных. — Им нужно было предвидеть это и воспользоваться ситуацией…

Джонни с любопытством посмотрел на нее.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мой дядя, герцог Бургундский, наблюдал, как султан Байярд использовал подобную тактику в битве при Никополисе. Его лучники встали сплошной стеной, выбросив перед собой колья. И лошади были вынуждены остановиться.

Прижавшись щекой к краю повозки, Лианна удивлялась, почему ее так волнует жизнь английских лучников? «Нет, жизнь всех людей», — поправила она себя.

— Мы пропали, — бесцветным голосом проговорил Джонни.

Неожиданно Лианна заметила, что среди французских рыцарей началась суматоха. К ее изумлению, сначала один из них упал со стрелой в шее, которая вонзилась точно под его латный воротник.

Затем еще двое шлепнулись в грязь.

В смятении она пыталась понять, откуда летят стрелы. Английские лучники никак не могли поразить их: они находились совсем под другим углом к нападавшим.

— Святая Мария, — выдохнул Родни. — Смотрите, французов кто-то атакует сзади!

Действительно, в отдалении, среди деревьев мелькали какие-то неясные тени.

Упал уже четвертый рыцарь. Преследуемые роковыми стрелами, его товарищи стремительно уносились прочь. Но несколько французов все-таки были захвачены в плен англичанами.

Лианна озабоченно нахмурилась.

— Но кто?..

Неожиданно откуда-то издалека до нее долетел знакомый смех, послышались крики и ржание лошадей.

Ухватившись за края повозки, Лианна смеялась и плакала от радости и облегчения.

— Джек, — выдохнула она. — Это он, я знаю, — добавила девушка по-французски.

Джонни и Родни удивленно смотрели на нее, совершенно сбитые с толку.

Успокоившись, Лианна решила сообщить Генриху, что это Ранд и его люди отбили нападение французов. Однако в этот вечер ее навестил не король, а герцог Йоркский. Эдвард считал девушку своей пленницей и, вероятно, рассчитывал получить за нее хороший выкуп от герцога Бургундского после того, как они прибудут в Кале.

Поймав мстительный взгляд герцога, Лианна решила, что Ранд будет в большей безопасности, оставаясь пока в неизвестности. По крайней мере, до того времени, когда докажут его невинность.

Эдвард Йоркский и Лианна упорно делали вид, что не замечают друг друга, а Джонни был очень польщен посещением герцога. Ослепленный его величием, он, захлебываясь, рассказал ему о тактике султана Байярда во время битвы при Никополосе. Герцог выслушал юношу с большим вниманием, но намеренно приуменьшил заслуги Жана Бургундского в этом сражении. Вместо этого он принялся превозносить отца короля, Генриха Болинброка, который тоже в свое время воевал с турками.

Не появился король и на следующий вечер. Он занимался тем, что заставлял лучников отесывать для себя колья. Судя по всему, герцог Йоркский, стремясь добиться благосклонности Генриха, рассказал ему о тактике султана.

* * *

— Какой сегодня день? — задумчиво спросил Ранд, обращаясь к Батсфорду.

Стояло раннее утро. Предрассветный туман окутывал землю.

Священник зевнул, размял затекшие ноги, огорченно взглянув на свои разбитые сапоги, и, немного подумав, сказал:

— Пятница, двадцать пятое октября. Праздник Святого Криспина и Криспинианы.

Вздохнув, Ранд поднялся с подстилки. Поредевшие ивы плохо защищали от дождя, который лил, не переставая. Вот уже несколько дней на нем не просыхала одежда.

Он разбудил остальных, и все уселись в кружок под деревом. Скудный завтрак состоял из печенья и сушеной говядины.

Ранд обвел глазами своих воинов.

Батсфорд — их духовный пастырь. В нем удивительно сочетаются святость и чувство товарищества. Он не раз вдохновлял их на подвиги, когда казалось, что силы уже на исходе, когда отчаяние и усталость грозили сокрушить волю.

Если увещевания Батсфорда переставали действовать, ему на помощь приходил Джек со своими резкими бранными командами.

Вот Симон, еще совсем мальчишка, но уже закаленный лишениями. Он заботится о доспехах и оружии своего господина словно, о короне, усыпанной бриллиантами.

Дилан, Пьер, Питер, Невилл, Годфри и Жиль — эти всегда сражаются плечом к плечу, и в этом единстве — их главная сила.

Теперь к этому братству присоединился Ши-онг, таинственный и молчаливый. Полночные выстрелы из его аркебузы навеки успокоили многих французских вояк.

Предательство Лианны, спровоцированное или нет угрозами дофина, невольно сделало преступниками этих простых стойких людей. Они будут оправданы, если покинут его. И Ранд никогда бы не осудил их, если бы его друзья вернулись в Харфлер, сели на корабль и отправились домой, где не были уже почти два года. Но они остались с ним и следуют по пятам за французами по лесам и болотам…

— Армия Генриха находится сейчас всего в миле от нас, к востоку, — негромко сказал Ранд. — Сегодня мы увидим грандиозное сражение.

Десять пар глаз в ожидании уставились на него.

— Наконец-то, — выдохнул Джек.

Ранд воткнул палку во влажную землю и, сделав отметку, произнес:

— Здесь — Мезонсель.

Название городка всколыхнуло неприятные воспоминания. Ведь именно в Мезонселе он чуть не потерял ребенка, жену и собственную жизнь.

— На северо-западе находится Агинкур. Я видел его главную башню, когда взобрался на вершину того холма, — Ранд махнул рукой и сделал на земле еще несколько отметок. — Деревенька на востоке называется Тремкур. Так, здесь — долина; с одной стороны — лес, с другой — дорога, на Кале.

— Идеальное место для сражения, — вставил Джек.

— Да, но для кого? — скептически спросил Дилан. — Для тридцати тысяч отборных французских воинов или для пяти тысяч голодных англичан?

— Я собираюсь сражаться за Генриха, — невозмутимо сказал Ранд. — Вы можете остаться в стороне.

— Остаться в стороне? — фыркнул Джек. — Да я уже отсидел свой проклятый зад в этом походе и выпустил сотню стрел, играя с французами в кошки-мышки. Думаете, теперь я поверну назад, милорд?

Остальные горячо поддержали его.

— Но как мы примем участие в сражении? — спросил Симон. — Пьер недавно побывал в английском лагере и услышал разговоры о том, что герцог Йоркский жаждет вашей крови. Эдвард считает, что это вы прогнали его от стен Буа-Лонга.

Ранд горько усмехнулся. Он узнал от Пьера, что Генрих послал разведчика в замок, но тот еще не вернулся. Возможно, король так никогда и не узнает, что Мондрагон, а не Ранд, обстрелял головной отряд англичан.

А что касается Лианны… Он с силой сжал палку. Правда, Шионг клянется, что она поступила так из-за страха за сына и за самого Ранда. Но как бы не были благородны ее мотивы, Лианна все равно предала своего мужа. Ей следовало бы посоветоваться с ним. Уж он бы нашел способ защитить замок и проследить за безопасностью Эймери. Но она все сделала в одиночку, пренебрегая возможностями Ранда.

Он снова воткнул палку в мягкую землю.

— Когда начнется сражение, мы примкнем к левому крылу армии Генриха, — Ранд задумчиво посмотрел на лошадей, которые спокойно пощипывали траву. — Как еще лучше доказать свою преданность королю?

После завтрака отец Батсфорд прочитал молитву и приготовился выслушивать исповеди.

Первым к нему подошел Ранд, который негромко поведал о своих грехах: грехах гордости и глупости.

Батсфорд раздраженно взмахнул четками.

— Милорд, ваши «грехи» наводят скуку. В Анжу вас прозвали «Незапятнанный». Вы по праву носите этот титул.

Ранд сокрушенно покачал головой.

— Тогда почему я позволил женщине одурачить себя и получил клеймо изменника своего короля?

— Это грех мужчины, который любит и верит.

Ранд пожал плечами.

— Впрочем, это уже ничего не значит. Возможно, к вечеру нас всех давно не будет в живых.

— Очень ободряющее замечание, — сухо промолвил Батсфорд. — Идемте, милорд. Пора надевать доспехи и отправляться в путь.

Все были заняты подготовкой к предстоящему сражению. Лучники возились со своими луками и стрелами. Шионг осматривал заряды для аркебузы. Симон принес доспехи Ранда и помогал рыцарю облачаться в них. Поблизости околачивался Джек Кейд. От нечего делать он принялся метать острый кинжал в ствол одного из деревьев. Кинжал вонзился в свою цель с захватывающей дух точностью.

— Ты прекрасно натренирован, — с восхищением заметил Ранд.

— Да, у меня отняли пальцы, но не мою меткость.

Симон скреплял на Ранде отдельные части доспехов. Неожиданно рыцарь поморщился.

— Осторожнее, Симон, ты стягиваешь мою руку точно жгутом.

Джек криво усмехнулся.

— Да, такое неудобство может помешать на пути к славе. Упаси меня Бог когда-нибудь стать рыцарем.

— Обычно эта часть всегда хорошо подходила, — оправдывался Симон.

— Наш милорд за это время возмужал и окреп, — заметил Джек и отправился вытаскивать кинжал из ствола дерева.

Спустя некоторое время Ранд полностью облачился в доспехи, тщательно оберегаемые Симоном от дождя, и теперь вел своих людей вперед. Скоро они достигли холма в трехстах футах от долины, которую Ранд заметил еще вчера.

Он поднял забрало и внимательно осмотрелся, различив в тумане отдаленный лес. Неожиданно глаза Ранда уловили какой-то металлический блеск. Он понял, что перед ним не деревья, а три огромные колонны вооруженных французов.

— Упаси Господи! — ахнул Джек. — Металлический лес!

К ним приближалась французская армия. В сером утреннем небе цвета французов выглядели очень эффектно. Все казалось таким роковым и привлекательным, как… Лианна. Ранд почему-то совсем не к месту вспомнил о ней.

Всадники, пешие воины, лучники двигались в боевом порядке. У французов были легкие пушки. «Возможно, Лианна и снабдила ими армию», — с горечью подумал Ранд.

Что она сейчас делает? Закрылась в своем замке и испытывает новое оружие? Или держит в темнице разведчика Генриха, чтобы король никогда не узнал правды? При мыслях об этом Ранда охватила ярость, еще больше разжигая его боевой дух.

Рыцаря вывел из задумчивости какой-то металлический звук. Это рядом бряцал оружием Шионг. На его необычном лице застыло выражение печали.

— Неужели мы оба думаем о Лианне? — спросил Ранд.

Шионг кивнул.

— Ты служил ей почти всю свою жизнь. А теперь воюешь на стороне ее врагов.

Китаец быстро огляделся и сказал, понизив голос:

— Милорд, узы крови оказались сильнее.

Ранд от неожиданности вздрогнул, так что латный воротник звякнул о шлем, и изумленно спросил:

— Что?

Шионг крепче сжал ствол своей аркебузы.

— Если мне суждено пролить кровь, то пусть я пролью ее за своего отца, Генриха Болинброка, и за своего сводного брата Генриха V.

Это сообщение так поразило Ранда, что он чуть не стал заикаться.

— Ты… Ты — сын Болинброка?!

Шионг с достоинством кивнул.

— Болинброк в изгнании сражался с турками. Однажды он провел ночь с рабыней-китаянкой, которая родила ему сына.

— Боже мой, — проговорил Ранд. — Так вот почему ты помогал Болинброку отвоевывать корону у Ричарда П.

— Да. Я решил, что пришло время, чтобы вы узнали об этом.

С этими словами китаец повернулся и пошел прочь. Ранд еще долго с изумлением смотрел вслед брату короля Генриха.

Дилан между тем уже распределял стрелы между лучниками. Руки валлийца слегка дрожали от волнения.

— Милорд, — нервничая, обратился к Ранду Симон. — Неужели победа невозможна?

— Успокойся, еще не все потеряно. Французы забыли уроки Кресси и Пуатье и следуют схеме античного сражения, рассчитывая только на силу и пренебрегая мастерством лучников, — он опустил забрало. — Кроме того, французы выбрали явно неудачную позицию: деревья на другом фланге будут только мешать им, ограничивая свободное для боя пространство. Но для нас это очень выгодно.

— Да, нам приходилось стрелять и не по таким мишеням, — похвастался Пьер.

Джек, усмехаясь, погладил кожаный нагрудник.

— Чем меньше цель, тем больше рана. Ну что ж, пошли убивать французских ублюдков.

Внимание Ранда привлекло движение справа: в нескольких стах ярдах от них выстраивалась английская армия. Зная, что он может участвовать в сражении только не раскрывая себя, Ранд сделал своим людям знак спрятаться за деревьями.

Они издалека наблюдали, как Генрих появился во главе ничтожно маленькой армии. Он был в доспехах, но с непокрытой головой. На груди короля красовался леопард Англии, окруженный лилиями Франции. Его приближенные выстроились в четыре ряда. Справа от Генриха находился герцог Йоркский, слева — лорд Камей. Лучники выстроились треугольниками по краям и между основными силами.

Резерва у англичан не было. Если только не считать Ранда и его последователей: незаконнорожденный принц, священник, калека, насмерть испуганный мальчишка и кучка лучников.

Позади боевого распорядка на опушке леса расположился обоз с ранеными и имуществом. У Генриха не хватало людей, чтобы как следует защитить его. На одной из повозок Ранд заметил двух мальчиков, у того, что пониже, на голове был капюшон. Там же сидели музыканты с инструментами в руках. Все приготовления англичан проводились в напряженном, тягостном молчании.

Как и подобает королю, Генрих гордо восседал на белом коне. Он величественно поднял руку, и над его головой тут же взвилось королевское знамя со знаком Богоматери, Троицы и Святого Георгия.

Французская армия представляла собой полный контраст англичанам. Далеко в долине некоторые французы еще сидели на земле, ели и пили, как будто о сражении даже не шла речь. Другие нетерпеливо рвались на передовые позиции и, завидуя славе друг друга, ссорились между собой. Все эти шумные распри так не вязались со спокойным порядком англичан.

«Интересно, там ли Жерве, — подумал Ранд. — Вряд ли. Скорее всего, Мондрагон находится где-нибудь сзади в надежде добиться славы, когда ему не будет угрожать опасность».

Генрих надел стальной шлем. Рубины и сапфиры, сверкающие на нем, подчеркивали высокое положение его владельца. Король обратился к своим солдатам, и, хотя Ранд не слышал слов, он догадывался, о чем шла речь. Лучники крепче взялись за стрелы, всадники выпрямились в своих седлах.

Словно знак свыше, из-за облаков выглянуло солнце и робко осветило поле предстоящей битвы.

Жезл взметнулся вверх, и тут же раздался призыв главнокомандующего к бою. Лучники откликнулись на него дружным хором голосов.

— За знамя! — воскликнул Генрих. — Во имя Иисуса, Марии и Святого Георгия!

Навстречу английской армии двинулась стальная стена французов. Лучники Генриха тотчас выбежали из своих рядов и в мгновение ока соорудили заграждение из кольев.

— Что, черт побери, они делают? — недоумевал Дилан.

Ранд криво усмехнулся.

— Ставят частокол.

Джек глубокомысленно кивнул.

— У лошадей больше здравого смысла, чем у всадников: они не станут нестись на колья.

— Иначе могут напороться на них, — закончил Ранд и ласково погладил ухоженную холку Шарбу.

Король, герцог Йоркский и лорд Камей спешились и с обнаженными шпагами двинулись навстречу противнику.

Ошеломленные столь необычной тактикой боя, французские всадники сначала растерялись, а потом стали обходить англичан с флангов, мелькая среди деревьев. Воздух огласился их воинственными криками.

— Пора, — сказал Ранд.

— Сохрани нас Господь, — перекрестился Батсфорд.

— Смерть проклятым французам! — выкрикнул Джек.

Они поскакали к левому флангу, где Ранд быстро смешался с такими же рыцарями, как и он. Его мозг и сердце лихорадочно работали. Уверенный, что сегодня он погибнет на поле боя, Ранд на какое-то время погрузился в воспоминания. Он с нежностью подумал о сыне, чей маленький кулачок мог так сильно сжать его палец. Ранд вспомнил о Буа-Лонге, отобранном у него женским вероломством. Но даже сейчас, несмотря ни на что, он любил Лианну, любил все проведенные с ней дни, полные солнца, и ночи, наполненные наслаждением. Каким-то непостижимым образом ее преданность Франции смягчала боль от предательства жены. Ранд знал, что после встречи с ней он стал другим человеком, намного лучше, чем прежде.

Да, ему суждено уйти в могилу, по-прежнему любя Лианну.