А он, вспомнив старого питерского братуху, решил, что гораздо эффективнее будет работать меня сам.
      Теперь понятно, почему он меня так трепетно обхаживал: кабак, халявная квартирка... Скорее всего, ему было непонятно, каким образом я могу быть причастен ко всей этой истории, и он решил взять надо мной шефство. С-сука! Но если все это время меня пасли люди Стаса, то значит... и по башке в подъезде мне настучали они.
      А смысл? Если они поняли, что деньги уже у меня, почему не дали доехать до места стрелки? Боялись, что я их опознаю?
      А может быть, Татьяны уже давно нет в живых, а Стас, зная меня, понял, что я не отдам им деньги, не получив твердых гарантий ее безопасности?..
      ***
      - Почти приехали, Фрязино,- подал голос водила, который всю дорогу деликатно молчал. Наверное, по моему внешнему виду сообразил, что сегодня не мой день и я не расположен к праздным разговорам.
      На одной из улочек, переваливая через очередного "лежащего полицейского", мы притормозили. Я машинально посмотрел в окно и прочитал на белой табличке углового дома - "улица Попова". Попова. Фрязино.
      Твою мать, ну конечно же! Шестая, предпоследняя страница агеевского досье: ЗАО "Агентство "Медиа-промоушен", Московская область, г. Фрязино, ул. Попова, 62. Зарегистрировано..." и так далее. Агентство, которое вывозило группу "Ноги врозь" в Красноборский край для поддержки Гнуса...
      "Мне тут ехать всего минут сорок,- сказал вчера Стас.- Днем, конечно, подольше - на Щелковке вечные пробки..."
      Ну что, мой бледнолицый замначальника службы безопасности "весьма солидной конторы", не многовато ли совпадений для того, чтобы состоялась наша с тобой очередная случайная встреча?
      ***
      - Шеф, не надо на вокзал. Я передумал.
      Давай-ка здесь на Попова, 62-й дом.- Я устало откинулся на сиденье, достал мобильник и набрал номер Обнорского.- Андрей, привет... Да, в Москве... Слушай, у меня совсем нет времени, так что запиши: Фрязино, Попова, 62, "Медиа-промоушен"... Да...
      Если я завтра не отзвонюсь, меня надо будет искать где-то здесь... И Татьяну Ненашеву тоже... И еще запиши фамилию: Дробашенко Стас... Стас Колтушский. Помнишь, был такой у Бабуина?.. Все, Андрей, пока.- Я отсоединился и, немного поразмыслив, совсем отключил трубу. Это на случай, если охреневшему от моего звонка Обнорскому вдруг захочется выяснить подробности. Или если Рустам Викторович начнет тяготиться пропажей своего денежного эмиссара и начнет нервничать. Или если Стас Дробашенко снова будет интересоваться моими планами на вечер. Потерпите, ребята, вы обязательно все узнаете. Во всех подробностях. Но попозже.
      ***
      Лишь на четвертый или пятый пронзительно-настойчивый звонок мне соизволили открыть дверь. На пороге возник парень в камуфляже, на лице которого явственно читалось: "Все, мужик, ты покойник". Умирать я пока не собирался, а потому, не дожидаясь, когда дело дойдет до рукоприкладства, спокойно и нахально заявил:
      - Мне к Дробашенко. По делу. Срочному.
      Охранник немного успокоился, услышав знакомую фамилию, и я понял, что действительно явился по нужному адресу.
      - Станислав Сергеевич сегодня уже не принимает. Приходите завтра.
      - А ты, братан, передай, что пришел Виктор Шаховский. По поводу контракта на полмиллиона долларов. А то ведь завтра сделка может уже и не состояться.
      Похоже, парня впечатлил размер произнесенной мною суммы. Теперь уже уважительно он попросил меня подождать за дверью и отправился на доклад. Через минуту дверь распахнулась снова, и я понял, что Станислав Сергеевич решил-таки сделать для меня исключение, несколько сдвинув график приема посетителей. Следуя за своим провожатым, я не без грусти вспомнил о тех временах, когда у меня на кармане имелась купленная за хорошие бабки лицензия на ношение огнестрельного оружия. Официально зарегистрированный ПМ мне сейчас был бы очен-но кстати!
      ***
      Мы вошли в просторный евростандарт, где на одной из стен красовался большой плакат с улыбающимся господином Гнусом, еще не догадывающимся о своем грядущем досадном поражении на выборах.
      В кабинете находились двое - Дробашенко и какой-то гориллообразный мужик, весьма нелепо смотревшийся в костюме-тройке с нелепым пятнистым галстуком. Да, похоже Стас не уделял должного внимания вкусу своих подчиненных.
      Дробашенко молча сделал знак охраннику, и тот удалился, плотно закрыв за собой дверь. Теперь мы остались в кабинете втроем, но использовать это обстоятельство в традиционных национальных целях мы, похоже, не собирались.
      - Вот, знакомься, Вова,- обратился Стас к своему впечатляющих размеров партнеру,- это Виктор Шаховский из Питера.
      Он же - Шах. Бывший гроза речного порта и его окрестностей, а ныне журналист и начинающий писатель детективных романов.
      Стас насмешливо посмотрел на меня, присел на краешек стола и изящным жестом зажег сигарету:
      - А ты молодец, Шах, не растерял еще былую сноровку. Как ты меня вычислил?
      В хате "жука" нашел? Или, может, ваш Обнорский начитывает своим сотрудникам курсы практической дедукции и личного сыска?
      "Так вот зачем ему понадобилось селить меня в эту квартиру. Ему просто нужно было знать, с кем и о чем я буду разговаривать. Твою мать, Витя! Ты попался, как дешевый фраер". Зарычав, я с безысходной злостью бросился на Стаса, полный в этот момент решимости прикончить его. Однако внешне невозмутимый доселе Вова неуловимым движением рубанул меня в живот, и я нелепо рухнул на пол в метре от Стаса, в горло которого намеревался вцепиться. Стас брезгливо поморщился и подтянул под себя ногу. Словно испугался, что я могу укусить его за ботинок.
      Я сделал попытку приподняться, но Вова еще раз от души саданул по моей хребтине, тем самым окончательно зафиксировав мое униженно-распластанное положение. Ковровое покрытие лишь отчасти смягчило удар подбородка об пол. Из прокушенной губы ручейком потекла кровь. Я смачно схаркнул ее, метя в безупречно отутюженные Бовины штаны, однако не попал. Нет, сегодня явно был не мой день.
      ***
      - Что вы сделали с Татьяной?.. Где она?..
      Она жива?
      - Ну вот, наконец-то я слышу речь разумного человека. А то сразу дергаться, морду бить. Давай так, Шах, сейчас Вова отнесет тебя вон в то кресло, и ты будешь там тихо сидеть. И мы будем вести нашу тихую беседу. Договорились?
      Я молча кивнул. Тем более что другого варианта в этой ситуации у меня все равно не было. Между тем Вова действительно с легкостью поднял меня на руки и оттащил в стоящее в углу кресло. Предательски дрожащей рукой я полез в карман за сигаретой, и проследивший за этим жестом Стас метко бросил мне позолоченную зажигалку, на которой был тиснут лейбл "Медиа-промоушен".
      - Забирай, подарок фирмы.
      - Где Татьяна?- тупо повторил я, закуривая.
      - С ней пока все в порядке. Но именно здесь, в этом помещении, ее нет, так что можешь не изображать тут из себя Данилу Багрова. Спасти - не спасешь, а били тебя сегодня, по-моему, уже и так предостаточно.
      - Я знаю, что деньги у вас. Почему ты ее не отпустил?
      - Деньги?- передразнил меня Стас.- Какие деньги? А... ты, наверное, имеешь в виду черный кожаный "дипломат" с кодовым замочком? Вот этот?- И он выудил откуда-то из-за стола тот самый михельсоновский портфельчик.- Извини, Шах, кода мы не знали, да и ключа все равно не было, поэтому пришлось обивочку немного попортить. Вот только денег там, к сожалению, не оказалось. Пара пачек бумаги для принтера, и, собственно, все. Такая вот вышла пидерсия.
      Я не заканчивал курсы практической дедукции у Обнорского, и, может быть, поэтому я уже ни черта не мог понять. При чем здесь бумага для принтера? Деньги. Я видел эти деньги. Я сам лично держал их в руках и даже пересчитывал. Там было ровно пятьдесят пачек. Пятьдесят пачек стодолларовых купюр. Значит, кто-то из нас врет. Или второй вариант - кто-то из нас сошел с ума.
      Второй вариант гораздо хуже, потому что при таком раскладе реальная кандидатура на койку в дурдом - это я.
      - Не ломай голову, Шах,- устало произнес Дробашенко.- Просто с самого начала это была херовая затея. Кстати, я говорил об этом своему начальству, но на этот раз меня не послушали. Ну не верил я, что Рустам способен расстаться с такими деньгами. Лишь когда ребята сказали мне про. этот чертов "дипломат", я уж решил было, что чудеса еще случаются.
      Стас говорил очень спокойно и, как мне показалось, даже немного доброжелательно. Из этого я заключил, что убивать меня пока не собираются, а значит, надо пользоваться моментом, дабы попытаться хоть немного прояснить ситуацию. Хотя бы для того, чтобы уйти в мир иной без этого гнетущего ощущения собственной дебильности.
      - Стас, объясни мне, какого черта ты затеял это дурацкое ограбление? Неужели ты решил, что я не привез бы вам эти деньги, а забрал их себе? Ты же меня знаешь, вождь.
      - Вова,- обратился Стас к безмолвно следящему за нашим разговором терминатору,- приведи сюда этого... овоща.
      Вова тихо удалился, и через некоторое время вошло в кабинет, волоча за собой едва передвигающее ногами, бесформенное Нечто. Его заплывшее лицо, представлявшее собой сплошное кровавое месиво, беззвучно шевелило губами, видимо, потеряв способность даже постанывать. И все же, несмотря на столь удручающий вид, мне удалось узнать в нем одного из двух телохранителей Мамедова.
      - Вот этот человек, Шах, по заданию Рустама вырубил тебя в парадной конторы Михельсона и забрал "дипломат", якобы с деньгами. Мои люди пасли тебя все это время. Естественно, срубили они и этого красавчика, который вошел за тобой, держа в руках обрезок трубы, а назад вышел уже без нее, но зато с чемоданчиком в руках.
      Так что пришлось его приземлять. В общем-то, мои парни все сделали правильно.
      Ты в тот момент был уже неинтересен.
      А вот поскольку Михельсон был финансовым директором Мамедова (похоже, ты этого не знал?), мы посчитали, что Рустам все-таки решил заплатить выкуп. "Дипломат" был с кодовым замком, вскрывать его во дворе, имея на руках подобный балласт,- Стас кивнул в сторону отмудоханного телохранителя,несколько затруднительно. Поэтому ребята забрали обоих и вернулись на базу. Ну а дальше - дальше полный облом. Наколол нас господин Мамедов. Жаба задушила - все ж таки поллимона деньги хорошие.
      - Ты врешь, Стас, там были эти деньги. Я видел их, я их сам лично считал. При мне Михельсон закрыл "дипломат" и отдал мне ключ. Я даже расписку писал, что...
      Дробашенко посмотрел на меня как на окончательно и безнадежно больного человека, тяжело вздохнул и сделал знак Вове, мол, все, спасибо, "языка" можно уносить.
      - Шах, я верю тебе и допускаю, что эти деньги там действительно были (кстати, при том обороте, который делает Мамедов, эта не такая уж и немыслимая сумма). Но потом тебе явно подсунули "куклу". Вспомни: все то время, что ты находился в конторе, ты не разу не выпускал из рук этот чертов "дипломат"?
      Напрягши память, я вынужден был признать, что действительно на какое-то время выходил из кабинета, когда разговаривал по телефону с Мамедовым. Стас удовлетворенно кивнул и продолжил:
      - Я не знаю, зачем понадобилось делать эту подставу с "куклой". Скорее всего, у них были некоторые опасения, что телохранитель, завладев "дипломатом", может поддаться искушению и свинтить на заслуженный отдых куда-нибудь в район Канарских островов или еще куда подальше. Может, были какие-то Другие причины... Однако факт остается фактом. Изначально подразумевалось, что передача денег не состоится и в этом будешь виноват ты. Ну а далее, согласно закону жанра, Татьяну Ненашеву убьют, и в этом отчасти опять-таки будешь виновен ты.
      - Ты хочешь сказать...
      - Я хочу сказать, что, во-первых, Рустам Викторович Мамедов по жизни патологически жаден, и не в его принципах что-либо отдавать. А во-вторых, в последнее время он крайне тяготится своим затянувшимся вторым браком с не слишком юной, хотя и популярной телеведущей. Тем более что сейчас у него весьма бурно развивается роман с экс-"мисс Галактикой" Оксаночкой Федорчук, которая отвечает ему взаимностью и давно готова разделить с ним суровые будни совместной богемной жизни... Ну не надо так страшно вращать глазами, Шах. Я знаю, что тебе это неприятно слышать, но если бы на горизонте столь внезапно не возник ты, у нее не осталось бы ни одного шанса.
      - А сейчас... такой шанс еще есть?
      - Надо думать. Возможно, что и да.
      ***
      На весьма приличной скорости мы неслись по шоссе, название которого так удачно послужило импульсом к стимуляции моих скромных аналитических способностей. Впрочем, не исключено, этот самый импульс я получил чуть ранее, одновременно с ударом обрезком металлической трубы. Между прочим, мой давешний обидчик сейчас лежал у нас в багажнике, и, скорее всего, ему было еще хреновее, чем мне.
      Машину, уже знакомую мне БМВ, вел молчаливый Вова. Глядя, как он лихо проскакивает посты ГАИ, даже не помышляя сбрасывать газ, я подумал, что Стас, похоже, не врал, рассказывая мне о магических особенностях своих государственных знаков. А ведь останови нас какой-нибудь принципиальный мент, посмотреть было бы на что. Причем помимо пикантного содержимого багажника. Так, например, внутренний карман Вовы оттягивал новенький китайский "Токарев", а на заднем сиденье покоилась самая натуральная помповуха, небрежно прикрытая рваным пледом. Но, как известно, принципиальные менты остались только в романах Кивинова и Обнорского.
      Мы ехали в гости к господину Михельсону, адрес которого любезно подсказал истерзанный бывший телохранитель Мамедова. (Нет, это не то, о чем вы подумали. Бывший - в том смысле, что после всей этой заварухи он, скорее всего, захочет поменять свою профессию на более мирную.) Вернее, в гости ехал я один, а Вова просто любезно согласился подвезти меня. Естественно, по просьбе Станислава Сергеевича Дробашенко.
      Стас действительно дал мне шанс. Он дал мне шанс, при этом весьма дальновидно сделав меня прямым соучастником похищения. В этом качестве я должен был любыми способами заставить господина Михельсона исправить его досадную ошибку и выдать мне полмиллиона долларов, которые (я очень на это надеялся), все еще должны были находиться в его уютной конторке в Никольском переулке.
      Для того, чтобы он решился на этот непростой шаг, я должен был выступить в подзабытой уже роли отмороженного рэкетира. Ничего, у меня в запасе есть еще немного времени, и я ее вспомню. Потому что ничего другого мне просто не остается.
      Удивительно, но я вдруг почувствовал, что моя предстоящая миссия не вызывает во мне должных отрицательных эмоций. Более того, пробежавший по телу легкий холодок азарта и ощущения предстоящей опасности приятно щекотали нервы. Помнится, точно такое же чувство я испытал относительно недавно, когда взламывал металлический шкаф в конторе с изумительным названием "Успех".
      "Блин, Шах, ты что, совсем обалдел? Очнись, сейчас на дворе не 92-й, а 2002 год. Ты, журналист-расследователь, ты, хренов борец с криминалом! Неужели опять "дежа вю"? А может быть, это просто зов предков? "Идет охота на волков, идет охота..." Ну и так далее... Только ты сам-то на чьей стороне, Витя?
      Я? На Таниной. Да, но не кажется ли тебе, Витя, немного странным, что в течение последних нескольких месяцев ты уже второй раз из-за этой женщины идешь на явное преступление? Это не любовь, это какое-то извращение.
      Вот и отлично. Значит, я маниакальный извращенец".
      ***
      - Стас? Это Шах. Все получилось. Деньги у меня.
      - Отлично. Были какие-то проблемы?
      - В принципе нет. Только в самый последний момент, уже в конторе, с Михельсоном случился сердечный приступ. Вообще он держался молодцом, но когда я начал перегружать деньги из его сейфа, он все-таки сломался. Видимо, только тогда осознал, что действительно опустился на пол-лимона.
      - Надеюсь, он там не окочурился?
      - Да непохоже. Я уложил его в холле на диванчик, рядом с телохранителем Мамедова, а когда уходил, вызвал им "неотложку". Так что, думаю, оклемаются.
      - Хорошо, Шах. Сейчас ты отдашь деньги Вове...
      - Стоп, вождь. А что с Татьяной?
      Деньги я отдам только тогда, когда увижу Татьяну.
      - Ладно, не пургуй. Сейчас ты отдашь деньги Вове и поедешь на Сретенку. Я дал команду, ее уже повезли туда.
      Да, и не удивляйся, если к твоему приезду она будет спать. Это не наркотики, просто снотворное. Извини, но по-другому с ней было не справиться. Она у тебя кусается и царапается, как дикая кошка.
      - Стас, надеюсь, тебе не надо объяснять, что если вы с ней... ну, словом, ты меня понимаешь? Тогда я разнесу всю вашу контору на куски вместе с тобой и со всем вашим шоу-бизнесом.
      - Да пошел ты! У тебя от этой бабы совсем крыша поехала. Был же нормальный мужик, а стал какой-то слюнявый урод. Никто твою Таню и пальцем не трогал... В общем, все. Несколько дней будет особенно жарко, так что можешь пересидеть там на квартире. Но потом вали куда хочешь. Возможно, это не очень гостеприимно, но и ты меня пойми: мне очень не хочется, чтобы люди Мамедова вычислили эту квартиру. В Москве сейчас жутко дорогая недвижимость...
      - Спасибо, вождь. В любом случае мне очень повезло, что во всей этой истории разводящим был именно ты.
      - Еще бы,- гоготнул Стас.- Но тогда услуга за услугу. Когда в следующий раз вы с Обнорским будете переиздавать свою книжонку "Криминальный Петербург", не убрал бы ты оттуда пару абзацев про Колтуши? Я тут подумываю свое дело организовать, а подобного рода реклама, сам понимаешь, мне на хрен не нужна.
      - Хорошо, Стас. Я постараюсь...
      ***
      Удачно подвернувшийся частник довез меня до Сретенки за считанные минуты.
      Москва еще просыпалась, а потому извечные столичные пробки только-только начинали закупоривать ее главные улицы и проспекты. Столица просыпалась, а я, наоборот, мечтал поскорее добраться до кровати и залечь спать. Причем залечь, обняв любимую женщину, ту самую, которую я хочу уже год и без которой жизнь моя в последнее время была обыденно серой и никчемно-пустой.
      ***
      Татьяна спала, по-детски подложив обе ладошки под правую щеку. Я закрыл входной замок на "собачку", прошел в комнату и, стараясь не шуметь, быстро разделся и лег рядом. Она даже не пошевелилась. Тогда я обнял ее и поцеловал прямо в маленькую родинку за левым ухом. Это всегда страшно заводило ее, но на этот раз только едва заметная дрожь пробежала по телу, после чего она довольно улыбнулась во сне. Признаться, я уже хотел было воспользоваться ее беспомощным состоянием, однако жуткая усталость последних двух дней как-то сразу навалилась на меня.
      В итоге я тоже банально уснул, уютно положив голову на грудь своей самой любимой в этом мире телезвезды.
      Впрочем, в течение последующих полутора суток у нас было достаточно времени, чтобы с лихвой наверстать упущенное. За все это время мы лишь иногда поднимались с постели, да и то исключительно затем, чтобы добежать до ванной или туалета. Плюс к этому мы поочередно дежурили по кухне, но поскольку продуктов в квартире не было, питались мы исключительно одним кофе. Это обстоятельство, вкупе с регулярными физическими нагрузками, довело нас до состояния полнейшего изнеможения.
      Да, и хорошо еще, что мне хватило ума вспомнить и отзвониться Обнорскому, дав отбой фрязинской теме. Иначе могло так случиться, что уже вчера этот тихий, по выражению Стаса, городок с подачи обеспокоенного шефа подвергся бы воздушным бомбардировкам с последующим штурмом бригадами спецназа. Никаких подробностей я Андрею не рассказывал отчасти еще и потому, что сам был не в курсе того, что сейчас происходит во внешнем мире вообще и в мире московского шоу-бизнеса в частности.
      И лишь по завершении вторых суток нашего, надо признать, весьма приятного заточения, стали поступать сводки с места ведения боевых действий. Первым позвонил Стас.
      - Ну здорово, братан. Как вы там?
      - Да ничего, нормально.
      - Да я уж наслышан, что все нормально,- захохотал Стас.- У меня тут парни наперебой просятся поставить их на дежурство. На телемонитор.
      "Бля, как же это я не подумал! Если у них в этой квартире стоят "жучки", то запросто могли быть установлены и камеры.
      Эдакая квартирка для сбора компромата.
      Ну, Стас! Я тебе это еще припомню!".
      - Ты чего замолчал, Шах? Да кончай ты, не обижайся... И не вздумай там камеру выламывать - японская, на заказ сделана. Тебе надо целое собрание сочинений выпустить, чтобы за нее расплатиться.
      - Ну чего там слышно?
      - Можешь считать, что тебе повезло.
      Похоже, жить пока будешь. Сегодня утром мой шеф выезжал на стрелку с Мамедовым. Инициатором был Рустам. В общем, они там пару часов что-то перетирали и в конечном итоге обо всем договорились. Прикинь, Рустам заключил с нами новый договор о совместной деятельности и предложил долевое участие в охрененном проекте. Вся организация шоу-программ на трехсотлетие Питера пойдет через нас. Представляешь, какие там будут бабули? Шеф так обрадовался, что даже распорядился вернуть Рустаму половину из тех денег, которые ты с Михельсона стряс. Кстати, он тоже был на стрелке. Выглядит нормально. Правда, вот привета тебе почему-то не передавал,- и Стас, довольный, снова заржал.- А знаешь, что самое прикольное?- продолжил он.- За всю встречу Мамедов так ни разу и не спросил про жену. Зато тобой очень даже интересовался. По-моему, он твердо уверен, что ты с самого начала работал на нас. Стремно, да? Слушай, а может, ты и правда к нам перейдешь? Я же тебе говорил, меня шеф ставит на новый проект. Хочешь, я порекомендую тебя на свое место? А что, сработаемся...
      - Спасибо, вождь, я подумаю.
      - Ну думай. Только недолго - больно место хлебное. Да, знаешь, чьи концерты мы с Мамедовым в Питере будем организовывать? Ни за что не догадаешься?
      - Знаю, Элтона Джона,- ответил я и отключил мобилу. После чего вышел в коридор и повернул на щитке общий рубильник.
      Нечего ребятам халявной порнухой развлекаться.
      ***
      А еще часа через три позвонил господин Мамедов и, не здороваясь, официальным тоном попросил к телефону Татьяну.
      Я передал ей трубку и, взяв со стола сигареты, деликатно вышел на балкон. Хотя, признаться, мне было чертовски интересно узнать, о чем они будут говорить.
      Минут через пять Татьяна вышла ко мне, протянула телефон, молча закурила. Я ни о чем ее не спрашивал. Молчание продолжалось до тех пор, пока ее сигарета не была выкурена до самого фильтра.
      - У тебя есть деньги, Шах?- неожиданно спросила она.
      - Да есть немного, а что?
      - Дай мне, пожалуйста... ну я не знаю... ну рублей пятьсот. Мне нужно купить самый минимум, чтобы немного привести себя в порядок.
      Я прошел в комнату, достал из кармана бумажник, отсчитал пять сотенных бумажек и протянул ей. Татьяна чмокнула меня в щеку и, пообещав вернуться буквально минут через двадцать, выскочила за дверь.
      ***
      Она действительно вернулась через двадцать минут, вывалила из пакетика на кровать самые разные косметические причиндалы и еще полчаса посвятила изощренному искусству макияжа. Я по-прежнему ни о чем ее не спрашивал, а сама она тоже молчала. Окончив раскрашивание, Таня подошла к висящему на стене большому зеркалу, внимательно осмотрела себя и, похоже, осталась более-менее удовлетворенной увиденным. (Кстати, как и я.)
      - Все, поехали,- решительно сказала она, и я, опять же молча, поперся за ней на выход. Предчувствия у меня были, надо сказать, самые мрачные.
      - Витя, поймай, пожалуйста, машину.
      Прокатимся немного, тут совсем рядом.
      Я покорно исполнил ее желание, тормознул частника, и мы действительно очень быстро добрались до знакомого мне телецентра. Однако Татьяна повела меня не внутрь, а на служебную парковку, где остановилась у стоящего на приколе новенького желтого "Порше".
      - Это что, твоя?
      - Нравится?
      - Да уж, растет благосостояние наших телезвезд. Ну и куда мы поедем?
      - Сейчас проскочим тут в одно место, ладно? Мне нужно завершить одно небольшое дело.
      - Как скажете, миледи,- пробухтел я, усаживаясь в салон порядком выстуженной машины.- Тогда хоть печку включи.
      Так куда мы все-таки едем-то?
      - В Таганский районный загс.- Она посмотрела на часы: - Через сорок минут у меня начинается бракоразводная церемония. Если хочешь, можешь присутствовать на ней в качестве приглашенного с моей стороны гостя.
      Это было настолько нереально, что я не нашелся с достойным ответом и просто тупо уставился на дорогу, пытаясь переварить все те неожиданные новости, которые свалились на меня за последние десять минут.
      Таня покрутила ручку приемника: "Московское время 8.15. С вами "Радио-Шиза" и я - Василий Ульченко. Сейчас у нас группа "Ноги врозь" с их новым хитом. Поехали. "Маленькие девочки первый раз влюбляются..."". Меня как током дернуло:
      - Танюш, умоляю, что угодно, только не эту песню!...
      Мы припарковались около здания загса и вышли из машины.
      - Ну что, Вить, пойдешь с мной?
      - Да нет, Танюша. Давай я тебя здесь подожду, покурю. Машину постерегу.
      - Ладно, трусишка. Только учти - если со второго этажа начнут доноситься крики и брань, ты все равно должен будешь подняться и меня спасти. Хорошо?- И она направилась к двери.
      Я посмотрел ей вслед, мысленно собрался и решительно крикнул:
      - Тань!
      Она обернулась.
      - Слушай, а здесь, в этом загсе, только разводят или и женят тоже?
      - Ну конечно. Зал скорби- на втором, а зал любви - на первом.
      - А может, я пока пойду, займу очередь. Ну там, на первом.
      Она вернулась, положила мне руки на плечи и, как-то очень по-детски трогательно заглянув мне в глаза, спросила:
      - Ты делаешь мне предложение, Шах?
      - Ага.
      - Тогда побежали. Вдруг там действительно очень большая очередь...
      И самое смешное, что мы действительно побежали.
      ДЕЛО О БОЛТЛИВОМ ПОПУГАЕ
      Рассказывает Нонна Железняк
      "Железняк Нонна Евгеньевна, 33 года, выпускница журфака СПбГУ. Женщина энергичная, способная как на отчаянные, так и на глупые поступки. Причем глупость своих выходок никогда не признает.
      Общительна, амбициозна. Активно берется за расследование порученных и не порученных дел. Мать троих детей и супруга сотрудника "Золотой пули" Михаила Модестова. Стремится оказать помощь всем, кто (как ей кажется) в ней нуждается".
      Из служебной характеристики
      - Дэвушка, купи апэлсыны! Вай, да ты и сама хороша, как спэлый пэрсик!
      Я возмущенно повернулась к продавцу и обожгла его гневным взглядом. К сожалению, в этот момент подошел увешанный сумками Модестов, и достойно ответить на комплимент я не успела. При виде моего тщедушного супруга кавказский джентльмен тут же трусливо заткнулся и вероломно переключил внимание на тощую барышню с куцыми косичками.
      - Персики купил, и бананы, и арбуз тоже!- довольно перечислил Модестов.- Остались только абрикосы, но они тут гнилые, лучше потом куплю в магазинчике возле дома. Можно еще винограда взять, как ты считаешь?
      - Перебьемся.
      - Но для детей, Нонночка...
      - И они перебьются. И так уже больше центнера фруктов закупили. У них витамины скоро из ушей полезут! Их тетя Лена в Выборге за лето, знаешь, как яблоками, вишней и сливами напичкала! А то, что не успеем съесть, наверняка испортится.
      Вот уже полчаса мы с супругом шастали по продуктовому рынку и затаривались фруктами и овощами. За эти полчаса мне обрыдли все существующие на прилавках дары природы. Однако Модестов считал, что уж коли осень подкатывает к середине, то до наступления зимы нужно пользоваться моментом и успеть вусмерть навитаминизировать организм. Переубедить его мне не удалось.
      Но сил моих больше не было. Кроме того, я рисковала опоздать на внеплановую летучку отдела, назначенную Спозаранником.
      - Все, на сегодня хватит витаминных подвигов,- решительно сказала я и стала прокладывать путь к выходу.
      Модестов, еле поспевая, следовал за мной.
      Путь к свободе пролегал мимо "диких" рядов, где вереница мужчин и женщин продавала за копейки всякую всячину. Чего тут только не было! Несвежего вида продавцы торговали сломанными будильниками (и кому нужен этот хлам?), стоптанной рваной обувью, какими-то запчастями, старыми игрушками и одеждой. Среди всего этого блеклого великолепия мое внимание привлекла роскошная вязаная шаль. Черная, очень ажурная, с яркими цветными вкраплениями - фиолетовыми, алыми, изумрудными. Может, прикупить обновку на осень?
      - Почем?- осведомилась я у пожилой продавщицы с хитрыми глазами.
      Та окинула меня оценивающим взглядом и проронила:
      - Двести.
      Для "дикого" рынка, конечно, дороговато. И надо еще на качество посмотреть. Я с ловкостью профессионального тяжелоатлета перебросила пудовую авоську из одной руки в другую, а высвободившейся конечностью пощупала шаль. Она была очень легкой и мягкой. Только вот на одном из длинных уголков я заметила несколько спущенных петель и следы чего-то вроде клея.
      Конечно, пятна можно вывести, а петли поднять... Но возиться неохота. Ну и ладно, черт с ней, с шалью. И так уже на работу опаздываю. Я всучила свои сумки Модестову.
      - На, отнеси домой. Ты сегодня выходной, вот и займись хозяйством. А я пошла на работу.- И, не дожидаясь прощальных нежностей, я галопом рванула с места.
      По велению Спозаранника сегодняшний "общий сбор" должен был проходить в моем кабинете, так как в кабинете самого Глеба велся ремонт. Я с рекордной скоростью промчалась по коридору, на ходу стаскивая куртку. Однако меня ожидал неприятный сюрприз - дверь оказалась заперта. Причем внутри явно кто-то был.
      Я ринулась к вахтеру Гене - он отрапортовал, что ключ взял Глеб Егорович.
      Из моего кабинета доносился какой-то шорох. Видимо, Спозаранник перебирал свои многочисленные бумажки. Я аккуратно постучалась.
      - Глеб Егорович, это я, Нонна Железняк.
      - А-а-а, приперлась душенька!- раздался из-за двери голос Спозаранника.
      Ничего себе! Никогда раньше Спозаранник не позволял себе такого хамства. Хотя... Я посмотрела на часы - опоздала на целых пятнадцать минут! Немудрено, что главный расследователь так рассердился - превыше законов самой природы он почитал штабную культуру. А я так грубо ее нарушила. Надо попробовать извиниться.