– Вы хотите сказать, что он стал употреблять грибы, чтобы решить какую-то научную проблему?

– Да. Хорошо, что вы меня поняли. Он не хотел этого делать, но не видел другого выхода. Он вовсе не относился к тем безумцам, которые делают это ради новых ощущений или от скуки. И сначала он все еще надеялся вернуться, но... – она на миг закрыла глаза, словно от усталости, – ...теперь он обречен. И я не знаю, решил ли он свою задачу. Он уже перестал общаться с внешним миром, так что вряд ли вы сможете с ним поговорить.

– А где он сейчас?

– Там, в Свободной. Я продолжаю посылать за ним машину, но он уже не выходит из здания этого самого исследовательского центра. Я чувствую, что он еще жив, так же как чувствую, что осталось ему совсем немного. Вот и все, юноша. Я рассказала вам все, что могла. А теперь уходите. – Она опустила голову, а мои ноги повернулись и понесли мое тело к выходу. Но на полпути я опомнился:

– А адрес? Вы его знаете?

– Какой адрес? – досадливо поморщилась она.

– Адрес лаборатории и ну... этого центра!

– Сектор тринадцать; третий круг; одиннадцатая радиальная.

А меня прямо-таки выносило за дверь.

Обратно в контору я добирался на перекладных – у всех обитателей здешних мест были свои машины или экипажи, но подвозить они никого не собирались. Вот и топал я сначала до пригородного омнибуса, а уж потом на трамвае добирался до конторы. Зуфу, конечно, встретить и проводить я опоздал безнадежно. А еще устал, проголодался, натер палец на правой ноге. И это меня несколько отрезвило, я понял, что ночью в Свободную зону не пойду. Вот завтра с утра – пожалуйста. Найду этот исследовательский центр и произведу задержание «безумных ученых». А вот сегодня я приду в гостиницу, помою ноги, заклею пластырем мозоль на пальце (ботинки еще менять рано, послужат), поем в гостиничном кафе или даже закажу ужин в номер, а потом лягу и засну. На мягкой кровати. А не в кресле. И не на стульях.

И все время, пока я мылся, заклеивался и ел, я боялся, что вот сейчас что-нибудь случится и придется куда-то бежать, что-то делать, все равно что. Но спать уж точно не придется. Однако ничего не случилось, и я благополучно нырнул под одеяло и нежно прижался к подушке. И заснул до утра. До очень позднего утра.

Проснулся я около полудня, так как с вечера забыл обозначить время пробуждения, и на работу, конечно, опоздал. К счастью, происшествий не было, а устраивать мне выволочку профилактики для было некому. Я сел за выключенный компьютер, сдвинул в сторону факсовый рулон с кримсводкой и стал думать. По всему выходило, что бандитское гнездо находится в Свободной. Я нашел на карте тринадцатый сектор, третий круг, одиннадцатую радиальную улицу. Конечно, ехать брать этих гадов нужно было вчера, пока еще было нестрашно. А вот сейчас, на свежую голову, у меня возникала масса здоровых и естественных сомнений по поводу своих способностей в одиночку окружить, разоружить и арестовать, то есть задержать, предполагаемых преступников. А противный внутренний голос еще и подвякивал, что хорошо бы дождаться всех остальных. М-да, я знал, что не отличаюсь безрассудной смелостью, но сейчас собственная трусоватость прямо-таки привела меня в ярость. Может быть, за всю дальнейшую жизнь мне не выпадет больше такого случая. Ведь это я, можно сказать, раскрыл это дело. Так чего я боюсь? В Свободной я уже работал. А если еще позвать троллей-побратимов из «Гранита»...

Впрочем, дозвониться до капитана не удалось. «Гранит» был на задании. Во главе с би-генералом. Дежурила сегодня группа «Базальт».

Все это я узнал у скучающего на связи тролля-сержанта. Конечно, любой сотрудник бригады "У" мог бросить дежурное спецподразделение, но...

– Твоя стажер? Твоя объяснять, что случилась, тролль сама все делать, Гым?

Я поблагодарил и погасил зеркало. Тролли, конечно, положат всех, кто там будет, но имею ли я право рассказывать обо всем? Угыт-Джай тому, кто проговорится, обещал что-то, даже на древнем языке звучащее очень неприятно. И потом – что, если в этом доме не основное логово, а так, место отдыха, где можно развлечься теми же грибами? Тролли же всех спугнут. В общем, хватит думать, пора действовать. Идти самому, узнать, что или кто находится по этому адресу, а потом уже вызывать подмогу. И как там командовала Ринель? Четыре пятерки – обеспечить периметр, четыре – за мной, главного брать живьем! Эх, нет у меня еще командного голоса! Итак, сначала снаряжение, затем – в Свободную.

Доступ в хранилище мне был открыт, и я с истинным детско-мужским интересом рассматривал находящееся на стеллажах оружие. Ничего знакомого. Конечно, кое-какие из этих штучек я видел в сериалах, но только идиот возьмет с собой в боевых условиях оружие, с которым по суперсериалу бегал супергерой. Таким вот идиотом даже я не был. Но тогда получалось, что мне нужно идти почти совсем без оружия – только с табельным. А в Свободной без него... О-о. Нет, я все-таки идиот. А что мне мешает, как в первый свой визит, взять напрокат тот же уже знакомый мне веерный рассекатель. Ага, а вот и знакомая серьга, которая все запоминает и записывает. Я просунул руку с кольцом в зеркало и достал ее, а потом вдел в ухо – пусть записывает, проще будет рапорт писать о проделанной работе. Теперь только взять из сектора свою сумку, чтобы дополнить образ «деревенского лопуха». Третий уровень допуска третьим уровнем, но о конспирации забывать не стоит.

Когда на знакомой остановке я соскочил с подножки трамвая, серый защитный полог над Свободной закрывал полнеба. Общая толпа валила мимо рядов лотошников к Пешеходным воротам. Покосившись на ограду Пригорного Рынка, я резко прибавил шагу, подумав при этом, что если сейчас ко мне хоть кто-нибудь пристанет, то просто вот убью на фиг. Но никто не подошел – видимо, прочитав мои намерения по лицу. Очередь продвигалась быстро: спецконтроль, пройдите в кабину номер три... Темнота, свет, сопротивление первой вуали. Потом вторая, затем третья... Стандартная процедура фотографирования, отпечатки пальцев, спектрограмма ауры... Перед просвечиванием М-лучами я, помня печальный опыт, снял серьгу-коммуникатор и сунул в карман. Подпись напротив крестика, и я торопливо, но с достоинством вышел в дверь. Так, где здесь оружейная лавка?

Сегодня я не стал разглядывать список, а сразу обратился к уже знакомому эльфу.

– Здравствуйте, уважаемый.

– Здравствуйте, молодой человек. – Эльфы никогда не забывают лиц, даже человечьих. – Вы опять к нам?

– И даже сразу именно к вам, – подхватил я, выдав самую располагающую улыбку, на какую только был способен.

– И что бы вы хотели сейчас? Что-нибудь посильнее?

– Как бы вам объяснить... Я пришел сюда кое с кем встретиться. И вовсе не хочу никого убивать. Понимаете, я просто хочу, чтобы мне никто не мешал. – Я старался говорить как можно спокойнее и убедительнее. Во взгляде эльфа мелькнула тень уважения.

– Здесь свободно говорят о своем нежелании кого-нибудь убивать только очень серьезные люди. Но вы доверились моему знанию оружия, и я надеюсь, что смогу удовлетворить ваши запросы. Пойдемте... Тинтар, смени меня! – Он кивнул своему коллеге, который немедленно занял место за стойкой, а сам направился к неприметной дверце, ведущей в глубь помещения.

Подойдя вплотную, я заметил, что дверь была цельнометаллической, и с удивлением посмотрел на сопровождающего. Тот приложил к двери ладонь.

– Подождем чуть-чуть. Тактильный замок, знаете ли... из самых серьезных. Народец здесь разный ходит, а у меня там – коллекция...

Дверь бесшумно отъехала в сторону. Воздух в дверном проеме слегка дрожал. Вместе с сопровождающим я шагнул через порог, преодолев легкое пружинящее сопротивление, и только кольцо на миг полыхнуло, обдав палец ледяным холодом.

– Знатное у вас колечко, – мурлыкнул эльф, – я его еще в первый раз приметил. Что ж это вы – со служебным инвентарем в Свободную, да хотите, чтоб вас никто не узнал? Хотя наших здесь мало работает, а из тех, кто сущности различает – так почти что и никого...

– Оно не служебное, – лихорадочно соображал я, – оно мое личное...

– О, да вы еще серьезнее, чем я думал!

Но я уже не слышал его. Я впал в ступор.

Здесь, как и в подземных эльфийских коттеджах, было явно просторнее, чем снаружи. Мягкий белый свет равномерно заливал прозрачные ряды витрин, шкафов, стеллажей и кофров, уходящие вдаль. Мурашки пробежали у меня по спине – словно ко мне устремилась одновременно тысяча взглядов. Я поежился.

– О, вы тоже чувствуете это? – Эльф просиял. – Я знал, что вы настоящий ценитель. Понимаете, для скромного бизнеса достаточно сотни-полутора разновидностей, а здесь у меня то, что для души... Сами понимаете: Свободная – это еще и крупнейший транзитный узел. Так что для себя... здесь можно приобрести все, что только можно представить. К тому же очень многие... э-э-э... герои, пройдя портал, остаются совсем без наличности и за умеренную плату бывают готовы уступить мне изрядную часть своего арсенала. Вот это, например. Оно, конечно, вам не подойдет, но взгляните: тяжелый широкопольный дезинтегратор. Выжигает все в плоскости попадания... Там, откуда он прибыл, его рекомендуют использовать только на поверхности планеты. Или вещичка поизящнее, можно сказать, интеллектуальное оружие. Плазменный излучатель – правда, средней мощности, но зато с устройством опознавания цели и самонаведения. А вот его усовершенствованный родственник: полизарядный, и кроме плазменного излучателя, имеет станнер и лазерный генератор. Правда, у нас эта прелесть была бы малоэффективна – слишком много приспособлений просто завяжут узлом или по крайней мере завернут обратно ее смертоносные лучи. – Еще раз приласкав устройство, он со вздохом закрыл витрину. – Ну, холодное вам ни к чему, им у нас никого не удивишь.

И мы печально прошли мимо широких витрин с мечами, саблями, ятаганами, копьями, кинжалами самых причудливых и затейливых форм. На безупречно отполированных лезвиях играли разноцветные блики, руны на клинках вспыхивали при нашем приближении кровавым огнем – казалось, каждое из этих благородных изделий изнывает от нетерпения, стремясь скорее лечь в надежную руку героя. Тут я вспомнил, как мы с Ринель выбирали оружие перед рейдом в Свободную, потом вспомнил сам рейд, а затем и уже почти вылетевшую у меня из головы цель нынешнего визита. Вспомнил и повернулся к хозяину. А тот продолжал:

– Болевые активаторы – это несерьезно. Здесь – отберут и набьют морду. Пулевое имеет смысл только в комплекте с серебряным боезарядом. Из истинного серебра, разумеется. Но для этого нужно уметь стрелять, иначе разоритесь. Одну-две прицельно положить еще можно, но только в очень нужных людей. Хаос-патроны – слишком много разрушений; опять-таки не расплатитесь. Остаются либо энтропийники, либо вероятностники, но с ними, сами понимаете, как фишка ляжет. Или, знаете что, – вот теперь он улыбнулся по-настоящему, – возьмите локальный информационный поглотитель. Вещица о-очень издалека, так что вряд ли кто-нибудь завез сюда защиту.

– А принцип действия?

– Проще говоря, временно выводит из строя любой информационный объект, в том числе и память живого разумного существа. Внешне, конечно, не слишком эффектная вещь, но она стоит тех денег, что я за нее прошу.

– И сколько?

– Слиток в час.

Я обалдело уставился на него.

– Н-ну... сто десять грошей, и только для вас. Все равно же ведь казенные тратите...

– Дайте на пять часов.

Защелкнув ремни, удерживающие два тяжелых металлических диска – на спине и на груди – и став похож на сандвич, я двинулся дальше, ориентируясь по подаренной карте. Сейчас дорога занимала куда больше времени, чем тогда до Хуманской Пивной. Про Ринелевский рейд я старался больше не вспоминать. Карта аккуратно мурлыкала мне в ушко проходы и повороты, и я шел, стараясь выработать хоть какой-нибудь план действий. С одной стороны, помня реакцию наших и слова Артуро про «ужас и боль», нужно было дойти до этого здания, включить поглотитель, а уже потом войти и арестовать бесчувственные тела, зачитав им их права. Но с другой стороны, такой вариант развития событий изначально незаконен. Я же даже арестовать их не могу без ордера, а только задержать до выяснения. Да, задачка. Курс реального правоведения...

Я услышал гомон впереди – или, чтоб быть точным, чудовищную смесь воплей, ругани и выстрелов – и захотел свернуть, но карта категорично направила меня прямым ходом к источнику шума. Единственное, что бы я мог сделать, это замедлить шаг, чтобы отсрочить надвигающиеся неприятности, что я и сделал. Так что когда я приблизился, с проезжей части уже уволакивали нечто бесформенное. На тротуаре стоял круглопузый гнум, сосредоточенно переснаряжавший магазин недешевого из-за-гранного автомата.

– Не скажете ли, уважаемый, что здесь произошло? – очень вежливо поинтересовался я не то по привычке, не то из некстати проснувшегося любопытства не успев заткнуть себе рот.

– Да опять эти крысиные отродья вылезли.

– Кто?

– Недомутанты проклятые.

– Кто это?

– Ну, здесь считается, что мутанты – это когда у тебя больше четырех разных рас в крови. А у этих ущербных – две.

– И что?

– Порвали. Троих тут и порвали. А что с ними еще? Тьфу, погань. Потратился на них. А ведь, мразь такая, и патрона подмоченного не стоят. – Он, кряхтя, подобрал из-под ног горстку еще теплых гильз и ссыпал в мешочек, где уже позвякивало.

– Зачем? – машинально спросил я.

– Цветной металл, – значительно пояснил гнум. – Должен же я хоть как-то себе возместить... Ах ты, холера... и ведь если твоя мать эльфийка, это еще не значит, что ты эльф... это значит, что твоя мамаша не успела от кого-то убежать в темном переулке... а ты как был крысой, крысой и сдохнешь... – Он вставил последний патрон и вщелкнул магазин.

– Я слышал, что в Вельдане они говорят что-то то ли о чистоте крови...

– Ха! А о чем им, едрена вошь, еще говорить? А только мы здесь в Свободной так и считаем – ежели от крысы ты выродился, да и ведешь себя как крыса, то крыса ты и есть. – Гнум сплюнул. – Ты молодой парень, тебе пока не понять. А мы здесь, в Свободной, давно уж осознали – расовый вопрос, это что пузырь в жопе. Ты ж ведь не каждому в свой геморрой дашь пальцем тыкать? – И он выжидательно и грозно воззрился на меня. Ответа у меня не было, и я вымученно ляпнул:

– Не дам!..

– Правильно, – одобрил гнум. – И мы не дадим. А поймаем – и еще не дадим... Это вы там носитесь с кем попало. А у нас тут сколько мошной ни тряси, но если башка на плечах не растет... – И он одобрительно посмотрел на пятно, которое уже торопливо затирал дух-уборщик.

– До свидания, – совсем уже растерянно пробормотал я и двинулся дальше, старательно обходя все пятна на мостовой. Да, круто у них тут... Похоже, парень с гитарой мне не сильно соврал. Да они что, охренели, что ли? Столько лет вельданцы разных рас и народностей учились жить мирно и по-соседски... Немудрено, что теперь любой, кто попытается вновь разжечь огонь розни, моментально вызовет желание его просто пришибить. Во избежание.

Ну, а в Свободной таких долго терпеть не станут... Здесь решают незатейливо: нет человека – нет проблемы. Это вам, как говаривала мамочка, не изюм из булочек выковыривать. Здесь люди простые и по-своему честные. Они не по закону живут – по обычаю. Законы по ту сторону полога остались. А кто обычаев не блюдет – долго не протягивает... Меня передернуло. Я и сам как раз собирался нарушить и законы, и обычаи... мысль была неточной, но красивой, аж самому понравилась.

«Все, пришли», – шепнула карта, и я с удивлением посмотрел на милый трехэтажный особнячок, окруженный зеленым заборчиком. Адрес соответствовал. Внешние признаки – нет. Не было в нем ничего ни от пышущей неведомыми зельями и цветным дымом научной базы, ни от мрачного и грязного притона, в который я собирался врываться, наводить порядок и учинять справедливость. Подойдя к будке охраны, в которой с трудом помещались две здоровенных тролльих морды, я вежливо спросил:

– Простите, это и есть Научно-Исследовательский центр метафизики Иномирья?

– Чего?

– Это здание – исследовательский центр?

– Гым! Сумасшедший дом? Да.

– А твоя чего хотеть? – И тут меня осенило.

– Мне нужен господин Илалис Лиолатинд. Его мама беспокоится и...

В будке раздался громкий щелчок, и хриплый бестелесный голос каркнул:

– Пропустить!

Сектор кованой решетки из холодного железа, обтянутый поверху несколькими рядами колючей проволоки, пополз в сторону.

– Проходить! – рявкнули два одинаковых голоса. – Идтить только по дорожке. В дверь стучать. Три раза.

Я прикинул: не пора ли врубать поглотитель, но уж больно спокойно все было, и я решил, что уж диск-то повернуть я всяко успею. Красная кирпичная дорожка с цветочным бордюром... Резная деревянная дверь с цветочным же орнаментом... Я постучал три раза. Дверь открылась. Я вошел. И тут на меня обрушилась темнота.

В себя я приходил долго и очень мучительно. Дико болела голова, и почему-то не было никакой возможности пошевелиться. «Кто я... где я... почему... зачем... откуда...» Громкий холодный голос ввинтился прямо в мозг:

– Клиент пришел в себя, но сознание еще плавает.

– Когда он сможет отвечать на вопросы?

– Ско-о-ро. Теперь уже скоро.

– Почему он не развоплотился?

– Откуда я знаю?

– По всем признакам чистокровный хуман, даже четверти примеси нет... Я и настраивал контур на хумана. Но он не сработал...

– Да, не сработал.

– И что теперь?

– Может, позвать охрану и пусть просто перережут ему горло? А душу мы допросим отдельно...

– Погоди, я хочу понять, почему не сработал контур развоплощения. Раньше он нас не подводил.

«Я Айше... Айше Стасский... правовед... студент по переписке... человек. У меня есть мама. Я недавно приехал в Вельдан». Память возвращалась рывками, и каждый новый рывок причинял новую боль. А голоса все зудели, сверля мозги и уши, не давая сосредоточиться.

– Нужно узнать, кто он и откуда он узнал про нас.

– У него с собой был информационный поглотитель.

– Чушь. Арендовал в Зоне.

– Одежда, сумка, серьга, кольцо...

– Все пустое, никакого фона. Тут что-то другое.

– Ого – блок-карта!

– Чей код?

– Не знаю.

– Взламывай.

– На это нужно время.

– А куда он отсюда денется?

– Ну, если у него блок-карта, значит, это государственная контора. Они могут следить за ним.

– В его спектре жизни не было слежки.

– Он мог сам об этом не знать.

– Не болтай, а взламывай карту. Пойнтов у тебя хватает.

– Не поддается...

– А ты меньше болтай. Вернется Босс – он нам устроит.

– Безопасность – это не наша функция, а его.

– А ты ему это скажешь?

– Ты прав, но какие тогда варианты?

– Выход у нас один: узнать, кто этот парень и откуда его к нам заслали. И узнать мы должны сами. Как ты думаешь, что решит Босс при виде этого козла?

– Что у нас утечка... Силы с нами!

– Ага, а работа закончена.

– Так мы ему теперь не сдались.

– Вот он и проверит нас на лояльность на нашей же установке.

"Я Айше Стасский... человек... правовед. Приехал в Вельдан. Меня вызвали через Департамент Ценных Кадров. "У" меня там работает знакомая девушка. Ее зовут Зуфа. Она красивая. Я мужчина... Я должен терпеть... Что-то я не должен вспоминать. Что-то о душе. Вечная боль и отчаяние... Как сильно болит голова..."

– Подожди – он мясу на воротах сказал, что его послала мать Лиса.

– Так Лис уже догнивает дня три.

– Может, это он настучал?

– А, его уже и не допросишь...

– Почему? Если развоплотить...

– Так ведь допрашивать-то душу нужно. А после грибочков души-то не остается. Сгорает она. Причем раньше тела сгорает. У него-то как раз душа уже сгорела, а тело теперь гниет. Так что ничего он не скажет. Да и Силы с ним, с Лисом. Не хочу я об этом. А вот этот козел, может, и заговорит... Как там блок-карта?

– А никак. Тут кодик такой стоит, что мне не справиться.

– Ну, Босс вернется...

– Босс, Босс... Если я этот код взять не могу, то и Босс не возьмет. У него в магии, конечно, ранг немереный, да только весь красно-оранжевый. А тут не боевиком быть надо. Я по всему спектру прошелся: хвосты торчат, а клубок не распутать. Эту карту мастер кодировал.

«Они могут допросить душу. Душа не должна знать. Я должен забыть. Я не должен вспоминать. Я буду думать о Зуфе. Мы с ней гуляли по Вельдану. Она не думала, что делает мне одолжение, когда гуляет со мной. Так думала Л'Виста. Дома».

– А-а-а-а-а-а!!!! – И мир исчез снова.

– Что ты делаешь, урод?!

– Опять не развоплотился... Я подумал – вдруг сейчас сработает?

– Ладно, настраивай душегубку, а я кликну троллей с охраны. Они ему голову отвернут, а мы душу тепленькой и подхватим. Хорошо, что Лис успел научить, как с установкой работать...

– Угу. Сейчас, связь включу...

– Мыгырр Халг, срочно пройди в аппаратную. Повторяю: Мыгырр Халг, срочно поднимись в лабораторию!

Тролли не так часто поднимались на третий этаж. Поэтому лесенка стонала и скрипела, когда охранник шел наверх. Однако дверь он открыл аккуратно.

– Мыгырр придтить. – Он окинул взглядом помещение, забитое тем, что можно было назвать «магическая аппаратура». – Что вы делать с этот маленький тролль? – И он ткнул пальцем в сторону кресла, в котором было зафиксировано бесчувственное тело стажера.

– Тролль?! – Оба полуэльфа также повернулись к креслу. – Почему ты решил, что он тролль?

– По запаху.

– Так вот почему развоплотитель не сработал! Сейчас я...

– Уймись. Перенастраивать – это терять около часа. – Полуэльф-полуорк постарше повернулся к троллю. – Сверни шею этому малышу, да так, чтоб он с гарантией сдох. А ты активируй ловушку...

Именно в этот момент зеленый луч рассек здание на две части. И та из них, где находились охранник и полуэльфы, медленно превращаясь в пыль, осела вниз. Нечто черно-крылатое, стремительно взмыв вверх, мгновенно рассекло когтями фиксирующие ремни и бережно вынуло Айше из кресла. Кажется, они все-таки успели вовремя.

Проснулся я от того, что солнце пробивалось сквозь ресницы. Это было похоже на сигнал светового будильника. Открыл глаза и почему-то сразу понял, что нахожусь в больнице. По запаху, наверное. Правда, если и была в больничке нашего городка хоть одна такая палата, то точно не для меня. Но что со мной-то случилось? Руки целы, ноги тоже – я пошевелил под одеялом пальцами. Голова побаливает, как после хорошей вечеринки, ну да заварю чиф из предсмертников – пройдет. Я попытался подняться. И слабость, караулившая в засаде, прямо-таки сбила меня с ног.

– Лежать! – В помещение ворвалась средних лет коренастая гнумиха. Она-то и успела меня подхватить и мастерским броском отправить обратно в кровать. – Вам нельзя вставать, больной! Вот шнурок, если что-нибудь нужно – дерните за него. Меня зовут Лина Карата, я приду и все сделаю.

– Что со мной?

– Это вам доктор расскажет на завтрашнем обходе. Сегодняшний уже прошел. Сейчас я принесу вам завтрак, через два часа второй, а там и обед подойдет. Ваши друзья уже заждались, когда вы очнетесь, каждый день ходят и ходят. Сегодня после обеда придут...

До меня не сразу, но дошло.

– Каждый день? А давно я здесь? – Голос прозвучал слабо и тонко, аж самому противно.

– Восьмой день уже, и все без памяти. Целители-то могли, конечно, и пораньше в память привести, но начальница ваша сказала, что не надо, пусть, мол, все будет естественно. Только сегодня не она придет, а этот... мохнатенький... – И по сморщенному лицу гнумихи расплылась довольная улыбка. Такую улыбку у гнумской дамы, словно специально предназначенной природой помогать в кузне или обслуживать бурильную установку, мог вызвать только наш агентурщик. И я невольно улыбнулся ей в ответ.

А потом я лежал и под ее мерный рокот поглощал первый завтрак, второй завтрак, перекус, обед, а после короткого дневного сна – еще и полдник. Голова кружилась, слабость шла волнами, то накатывая, то отступая. Вот только память была похожа на сон: и видел, и вроде помнишь, а когда пытаешься ухватить – ускользает без следа. Одно только я понял твердо: раз я живой, значит, меня спасли. И скорее всего – наши. Или тролли из «Гранита», которых я теперь тоже почему-то причислял к «нашим». И если серьезно, то все было бы совсем неплохо, не беспокой меня две вещи или, если честно, то три: мама, Зуфа и исход всей операции. Но маме у наших хватит ума не сообщать, Зуфа, когда узнает про больницу, не будет обижаться, что не встретил тогда после работы. А вот чем закончилась операция «Грош», плавно перетекшая в «Мертвый мир»...

И тут мои размышления прервал искренне-радостный голос Ак-Барса:

– Ну, парень! Ну, молодец! Очухался, герой!

– Да ладно, – вяло отмахнулся я.

– Что ладно, что ладно? Нам чужого не надо, но свое отдай. Сказали «герой» – значит, представляйте к награде. И будь уверен, что Вечернюю Звезду Ринель для тебя из них вытрясет. И би-генерал поддержит. Ты ж теперь почти тролль, можно сказать, его крестник.

– А?

– Так ты ж все проспал, бедняга! Ладно, слушай сюда. Почти всех их мы взяли. И не без твоей помощи. А самое главное – взяли установку и положили всех разработчиков. А что Босс ихний ушел – так его другие службы повяжут. Душегубка у нас в спецхране – может, разберем во избежание, а может, и придержим пока – как фишка ляжет. Ты вот на какой вопрос мне ответь: как ты догадался передатчик-то надеть?

– Какой передатчик?

– Да серьгу эту бабскую...

– Так Ринель мне тогда устроила такое – что я на всю жизнь запомнил, что там кристалл памяти стоит. И подумал, что потом пригодится – протокол писать...

Барсик заржал:

– А что я тебе ее как передатчик вешал – забыл?

– Забыл, – сокрушенно вздохнул я, вспомнив, какую нес чушь по ходу дела...

– Ну, мы как услышали, что тебя развоплощать собрались, так и рванули по пеленгу.

– А почему ж они меня так и не развоплотили? – Я поморщился: голова все еще сильно болела. Барсик хмыкнул и покачал головой:

– А вот от этого тебе теперь до смерти не отмыться, понял? Ты ж теперь у нас расовая флуктуация и какое-то время ею будешь. Корешки, жучков, порошочки у целителя жрал?

– Ну.

– Ну так ты теперь частично тролль из «Гранита». Как они говорят, «сын полка». А у троллей из всех родственников одна мама и есть, так что они все теперь в некотором смысле твои мамы. Понял, кусок базальта? Вот так глючило у них контур развоплощения! Они ж его на человека настраивали. Ну, мы этих лабораторных крыс к ногтю прижали, а тебя – сюда, в госпиталь. Хорошо – успели. Кстати, Ринель тут эту малахольную эльфиянку в регистратуре мордой по ейной конторке повозила. Эта дура попыталась начальнице нашей впарить, что в тебе прорастает семя тьмы, корни зла и еще какая-то фигня. Ну, наша красавица таких знаешь, где видела? Этих уродов тут целая секта пробавляется, сопли с сахаром.

Я вспомнил регистраторшу и удовлетворенно кивнул, не испытывая ни малейших угрызений совести.

– Да, вот еще: тут тебе фрукты, овощи, салатики, колбаски и прочий деликатес от наших. – Он водрузил на стол большой красивый пакет. – А из неприятного скажу только, что отчеты и рапорты писать все равно тебе, когда выпустят. Ах, да – вот тролли еще медальончик гранитовский просили передать. Мало ли что случится, так что не снимай. Ну, они это сами уточнят, они к тебе собирались. Матери твоей мы ничего сообщать не стали, отправили твой портрет в форме, указ о присвоении тебе третьего уровня допуска и записку от начальства про то, какой ты хороший и что в ближайшее время ты будешь очень занят на работе. Ну, вроде все. Ешь, пей, поправляйся, завтра кто-нибудь из наших зайдет. – Уже в дверях он обернулся: – А вот о чем я тебя потом расспрошу, и хорошенько – как это ты, наваяв столько глупостей, умудрился остаться в живых? В том мире, где мы были, говорят, что кто-то там, – он поднял палец, – наверху, за тобой приглядывает.

– Соседи, что ли? – не понял я.

– Ну ты шутник... Пока! – И он закрыл дверь.

А вечером, после работы, ко мне зашла Зуфа. И она совсем не обижалась...