– Врете, конечно, – усмехнулся «мон женераль» и смачно шлепнул эльфийку пониже спины, а потом, той же лапой подхватив за то же место, усадил на стол прямо перед собой. – Значит, все в сборе! Хвалю.

– В сборе, но в растерянности...

– Понятно. Как всегда, не хватает чуткого руководства. Сейчас я вам его обеспечу. – С этими словами он опустился в кресло и, сунув в рот «Троллий корень», чиркнул зажигалкой. Да, до подобного шика Ринели с ее «Рудничным газом» было далеко. – Вот собрались вы здесь и гадаете, зачем это я явился. Так ведь... – Взгляд генерала замер на Айше. – А-а. Новенький! В форме! Это хорошо. Ну?

– Так точно, – брякнул Айше, потому что ничего более подходящего просто не смог придумать.

– Вот именно. А кто из вас, господа, вчерашнюю сводку читал? – Он выпустил клуб дыма истошно-зеленого цвета.

– Все читали, разумеется.

– А кто из вас, позвольте узнать, громче всего ржал над вчерашней сводкой?

Четверо переглянулись, и Лорд кивнул, словно подтверждая общую догадку:

– Грош.

– Молодцы! Умеете ведь, когда захотите. Все умеете, даже думать.

– Да что это за грош такой? Его что, у ма'дамы Президента кто-то на сувенир стянул?

– Хуже, Барсик, хуже.

– Ну, не сама ж ма'дама его – у Президента.

– А вот инсинуации попрошу оставить. На самом деле дело обстоит еще хуже, я извиняюсь за столь самобытный оборот.

– Ничего, мои женераль, мы привыкли.

– А ты, красавица, помолчи пока, попозже у тебя будет время язычком поработать. – Голос генерала вдруг стал жестким. – Этот самый грош, на который кто-то вчера анонимно, разумеется, уплатил кримналог, похищен, между прочим, из подземного деньгохранилища государственного казначейства. Вот так. Ну, у кого есть что сказать, говорите.

– Это же невозможно!

– Невозможно, не спорю. Но это факт, а факты, да будет вам известно, вещь упрямая. И искать объяснение этому факту будете вы, господа. По личному распоряжению Президента. Ну и я так тоже считаю, потому что все остальные еще хуже.

– Откуда данные?

– Финансовая проверка.

– Почему именно этот грош прошел в кримналоге?

– А вы можете себе представить кого-нибудь другого, кому после такой операции так сильно нужны все законные гарантии? – Ринель, вскочив со стола, прямо-таки забегала по Архиву. – Значит, какой-то... э-э... роется в казначействе как у себя в э-э... забирает оттуда всего один грош, а потом еще и платит на это налог, чтобы обеспечить своей э-э... персоне нормальное расследование, адвокатов, приличную камеру и все законные гарантии гражданина и налогоплательщика. Вот это наглость. Вот это... э-э... – Сквернословить в присутствии би-женераля она не решалась, и речь ее изобиловала многозначительными паузами. Ак-Барс встрял в одну из них:

– Вот это класс! Век живи – век учись. – И хихикнул. Угыт-Джай поднялся, и все замолчали.

– Ну, я пошел, господа, а вы работайте. Для разнообразия жизни полезно иногда испытывать новые ощущения.

Он вздохнул и исчез в Зеркале почти мгновенно. Айше раньше и в голову не приходило, что тролли могут так быстро двигаться.

Несколько секунд все в молчании созерцали дымящийся на столе толстый окурок «Тролльего корня».

– Да, приехали. Ничего святого не осталось в этой стране... – хмыкнул Лорд.

– Под святым ты, конечно, понимаешь ведомство Кравлина, – съехидничала Ринель.

– Знаешь, у каждого свои ценности...

– Но какой наглец, а! Вы оценили, какой наглец!

– Барсик, мы все разделяем твое восхищение, но нам этого умника ловить.

– Я свяжусь с Казначейством. Думаю, они не будут тянуть. – Лорд уже нажимал кнопки телефона...

– Да, конечно, разумеется, каким бы необычным дело ни выглядело, расследование всегда надо начинать с осмотра места преступления.

– Короче, ребята, готовьте снаряжение! Лорд, что там у Кравлина?

– Минуточку, Ринель. – Лорд негромко и неспешно продолжал беседовать по телефону.

Артуро и Ак-Барс куда-то исчезли, а вот Ринель, достав из одного из многих сейфов опечатанный всеми магическими печатями кейс, вскрыла их и теперь старательно копалась в содержимом. Бормоча себе под нос:

– Так, так, порядок... а это подстроить бы, но сойдет, а здесь разрядничек подсел... А какой урод попер у меня новый маг-спектрометр?! – вдруг заорала она.

– Ринель, душка, только не волнуйся, вот он, почти как новенький, такой же чистенький и красивенький. – Барсик, казалось, прямо-таки материализовался на крик с толстым белым жезлом в руках. Ринель выхватила жезл и швырнула его в кейс, пробурчав в адрес Ак-Барса что-то уж совсем особенное: что-то о привычках его родителей. Как ни странно, тот смолчал – видно, и в самом деле знал за собой какую-то вину.

– И если еще раз печати подделаешь, я ж тебе, человеко-кролик, ножки побрею. А Тур с Лордом еще и подержат.

– Но ведь не заметил никто!

– Твое счастье. Если бы кто другой заметил, просто так ты, моя прелесть, не отделался бы.

– Ладно, молчу, раскаиваюсь, осознал и готов исправиться.

– Да уж, придется.

– У меня вот только один вопрос по делу.

– У тебя по делу? Задавай!

– Что мы со стажером-то делать будем?

– Ох, да! Айше, ты еще живой в форме-то?

– Кажется, да.

– Ну ладно, тогда в казначейство поедешь с нами, там форму уважают. А потом, на будущее, запомни: надевай ее только тогда, когда кто-нибудь из нас тебя об этом попросит. И купи себе какую-нибудь сумку поприличнее.

– Да чем вам моя сумка не нравится! – Айше даже не крикнул, а пискнул от возмущения.

– Нравится, нравится, нам всем она очень нравится, – успокоительно заурчал Ак-Барс. – Только теперь с этой сумкой ты будешь выходить на спецзадания. А значит, не имеешь права таскать ее попусту. У тебя есть же сейф?

Айше непонимающе взглянул на мохнонога.

– Фи, Ринель, как это по-эльфийски, пренебрегая материальным, забыть выделить стажеру сейф. А может, у него еще и кабинета нет?

– Не трещи, Барсик. ЧП – оно и есть ЧП.

– А я что, я о своем, о бренном. Значит, иди сюда. Айше подошел к почти невидимой металлической двери в стене.

– Клади на нее обе руки. Так. А теперь командуй: «Открыться!». Ох, да не вслух же.

Массивная металлическая плита с легким шелестом вдвинулась в стену, и Айше получил в свое распоряжение металлический же шкаф с отделениями, ящичками и полочками где-то под два метра высотой и по метру на глубину и ширину.

– Теперь это твой личный сейф. Хранить можешь что угодно, он абсолютно недоступен... да... пожалуй, почти всегда. – Ак-Барс виновато глянул на Ринель. – Ну, ставь сюда свою сумку и готовься.

– К чему?

– К выезду на место преступления, разумеется.

– Это он верно подметил. Выезд нам Кравлин обеспечит. – Лорд наконец положил трубку. – Ну, я тоже собираюсь.

– Что, опять казначейская шестерка?

– А ты думала, он ради твоих прекрасных глаз транспорт сменит? – усмехнулся Лорд. – Да и к тому же чем тебе шестерка не годится? Престижно, орки головы поворачивать вслед будут.

– Они и так поворачивают, – брезгливо отмахнулась Ринель. И спохватившись, что ее выражение лица Лорд может принять на свой счет: – Дело не в этом. Просто ох уж мне эти банкиры со своими традициями!

– Зато какие у них светлые головы, – улыбнулся Лорд.

– Особенно у некоторых. Ладно, собираемся. Кравлиновская карета и так едет не шибко, а если еще ее ждать заставить, то и рабочий день успеет кончиться.

– Значит, по коням!

– Ну где-то так.

– Ох и люблю я конные погони в сериалах.

– Ты знаешь, жизнь без них лучше, так что, Барсинька, собирайся поскорее. Минут через двадцать карету нам подадут.

В моем воображении госказначейство рисовалось чем-то средним между угрюмой крепостью и роскошным замком кого-нибудь из древней аристократии. Ну и само собой, самые современные средства защиты, толпы охранников в форме, магические пологи один за другим... Нет, на самом деле я, конечно, понимал, что все должно быть несколько прозаичнее, но не настолько же – когда карета остановилась перед небольшим одноэтажным строением и Ринель сообщила, что «приехали», я завертел головой в поисках чего-нибудь более подходящего на роль казначейства. Но справа вдоль улицы шла ограда парка для народных гуляний, а слева красовался «Универсальный магазин готового платья» – универсальность подтверждалась вывеской-мувес, на которой неторопливо брели куда-то вдаль разодетые человек, дварф и светлый эльф, а рядом топал их тролль-охранник, тоже, само собой, облаченный с иголочки. Иллюзия когда-то была неплоха, но теперь картинка время от времени подергивалась, что свидетельствовало о нехватке ресурсов. Похоже, у «Универсального магазина» дела шли неважно. Я перевел взгляд на одноэтажное строение и задал вопрос вслух:

– Значит, казначейство и есть вот этот домишко?

– Разуй глаза – вывеску видишь?

Настроение Ринель если и улучшилось по сравнению с утренним, то ненамного. Я, чтобы не сердить ее, послушно прищурился, пытаясь разглядеть, что написано на доске у двери, но на это она среагировала еще раздраженнее:

– И долго пялиться собрался? Не на экскурсии! Давай, помоги ребятам разгружаться.

«Помоги ребятам» – это было сказано хорошо. Артуро и Лорд уже взяли свои чемоданчики, мохноног перекинул через плечо сумку, и на мою долю остался контейнер размером с два хороших чемодана и зверски тяжелый. Хотя у него на одной стороне оказались колесики, а на другой – пара ручек, все равно уже через несколько шагов у меня возникла мысль – а не предложить ли поменяться? Я возьму вещи у всех троих, а они пускай волочат мою ношу, как хотят. Но высказать это предложение вслух я не решился и продолжал переть этот проклятый сундук, искоса поглядывая на Ринель, которая двигалась рядом с ленивой грацией прогуливающейся кошки. Впрочем, будь она кошкой, ее хвост, наверное, метался бы из стороны в сторону, как метла в руках рьяного дворника.

Ни бюро пропусков, ни охранника у входа в одноэтажный домик не оказалось. Я вновь усомнился, а туда ли мы попали, но шедший вперед Лорд решительно толкнул дверь, и мы вошли внутрь. Большой безлюдный холл, крашенные в казенный желто-коричневый цвет стены, указатели «Комната переговоров», «Туалет», «Лестница», «Лифт 1», «Лифт 2», «Лифт без номера»... Стоп. Какая лестница, какие лифты – здесь же всего один этаж?

– Нам нужен безномерной, да? – прервал мои удивления Лорд. Артуро кивнул, а Ринель, не говоря ни слова, направилась туда, куда показывала стрелка указателя. Идти оказалось не долго: небольшая ниша в стене заканчивалась раздвижными дверями с табличкой «Проникновение в шахту лифта опасно для жизни!», и ниже любезно пояснялось почему: «Запретная зона. Стреляют без предупреждения».

Никто на кнопку вызова не нажимал, да и не было здесь никакой кнопки, но тем не менее при нашем приближении раздалось тихое «Пш-ш-ш...», и двери разъехались в стороны, открыв взору кабину. Окованная блестящим металлом и освещенная зарешеченной лампочкой, она производила мрачное впечатление. Однако делать было нечего. Я, поднапрягшись, вкатил контейнер внутрь, и кабина ощутимо просела, а между ее полом и полом холла образовалась ступенька. В оставшееся место втиснулись остальные. Бедро Ринель прижалось к моему, да и плечо тоже – но я уже был достаточно хорошо знаком с ней, чтобы на сознательном уровне не воспринять это как намек, а списать все на тесноту. Что касается безусловных рефлексов... Впрочем, когда я задумался о том, как буду вытаскивать контейнер обратно, все рефлексы как-то сразу увяли. С таким же шипением двери закрылись, и вкрадчивый голос откуда-то из-под ламповой решетки прошелестел:

– Уважаемые посетители...

Кабина дрогнула и плавно двинулась вниз и вбок.

– Прослушайте, пожалуйста, правила поведения в безномерном секторе Государственного Казначейства.

К горлу подкатила тошнота. Лифт потянуло в одну сторону, потом в другую, и вдобавок пол на секунду ушел из-под ног, слово оборвался трос, на котором мы висели – если мы, конечно, висели на чем-нибудь. Голос же, ни на секунду не запнувшись, продолжал свой рассказ:

– Государственное Казначейство – объект повышенной опасности, и некоторые права и свободы граждан и налогоплательщиков могут быть ограничены. Посетители должны быть готовы к...

Движение вроде бы установилось, и я смог слушать дальше, лишь изредка отвлекаясь в моменты каких-то уж очень замысловатых маневров лифта. Словно его привязали к лапкам стрижа, охотящегося за мошками в пасмурный день. Рассказ бесплотного информатора рисовал довольно безрадостную картину: посетитель мог двигаться по территории только рядом с сопровождающим, не далее трех шагов от него. Магией не пользоваться, об увиденном не рассказывать, и даже сам факт посещения «безномерного сектора» полагалось всячески скрывать. Под конец голос мягко предупредил о нежелательных последствиях, успокоил, что жизнь каждого посетителя застрахована на время нахождения в Казначействе, и вдруг ни с того ни с сего завел:

– Надежные бронированные лифты повышенной секретности, не требующие магии и электропитания, изготавливает только Квеиларианская Мануфактура, самое лучшее из предприятий, зарегистрированных в...

Ринель зло глянула наверх и сделала пальцами движение, будто бы кидая что-то в сторону решетки. Заметить, что это было, я не успел, по мне – так и не было ничего, но голос подавился и замолчал, так и не завершив панегирик Квеиларианской Мануфактуре.

– А с нас не вычтут? – поинтересовался мохноног.

– Может быть, – согласилась Ринель с таким выражением, что никто дальше обсуждать тему не стал.

Еще несколько минут мы ехали молча, а затем кабина застопорилась, и под шипение воздуха дверцы открылись вновь, и к свету желтой лампочки добавилось бесцветное сияние светового тумана, змеящегося под потолком коридора, уходящего вдаль. Теперь стало понятно, почему там, наверху, не было никакой охраны. Не знаю, как в других секторах, а в безномерном ее вполне хватало внизу: выйдя из лифта, мы были вынуждены пройти по длинному ходу, стены которого были усеяны маленькими и большими отверстиями. Некоторые были чистой декорацией, за некоторыми угадывалось движение чего-то живого, а еще кое-откуда демонстративно торчали наконечники арбалетных пироболтов. На протяжении сотни шагов, которые тянулся коридор, нас трижды остановили рослые гоблины с внушительными кинжалами у пояса и два раза – гнумы с короткоствольными автоматами на груди. Не то что бы они все дрожали от напряжения, готовые в любую секунду броситься в бой, но проверять их бдительность не очень-то хотелось. Особенно если вспомнить лекцию в лифте. Когда я поднял голову к потолку и присмотрелся, то понял, что не все его плиты закреплены намертво, да и пол коридора тоже наверняка таил под собой какие-нибудь сюрпризы. Вкупе с охранниками это производило должное впечатление – а ведь это только то, что было, так сказать, специально видной частью системы безопасности. И кроме этого, наверняка должно быть и что-то, столь же специально незаметное. Совершенная здесь кража на сумму в один грош теперь представлялась еще более безумным предприятием, чем до сих пор.

У конца входного коридора нас ожидал пожилой гнум, длинная седая борода которого была вставлена в специальные петельки на ярко-красном жилете. Морщинистое лицо казалось безучастным, лишь за почти сомкнутыми веками угадывались внимательные и зоркие глаза.

– Добрый день, ваше превосходительство! – сухо поздоровалась Ринель. Мы все поклонились, а я – ниже всех. Потому что если превосходительство – значит, перед нами не кто иной, как сам Ним Кравлин, руководитель всей финансовой системы страны. Бросивший все свои важные государственные дела ради нас, а значит, и меня в том числе. Это который у меня день в столице? Третий, четвертый? А с кем я встречусь через неделю?

– Не очень добрый, но что день, то день, – ответил гнум, и его глаза вдруг широко распахнулись, как у ездовой совы, когда ее будят. Теперь он и сам немного напоминал сову, только бородатую. У человека такое выражение лица соответствовало бы крайнему удивлению, а у грума? Предупреждение о том, что разговор он продолжит сам... Или же аналог вежливой улыбки... Проклятие – почему знания улетучиваются сразу после того, как получаешь оценку в диплом?

– Ну, пока что ничего по-настоящему неприятного не случилось. И вы должны это знать, – заметил Лорд.

Гнум прикрыл глаза до половины и с ностальгической ноткой заметил:

– Да уж знаю. Если я не ошибаюсь, во время нашей предпоследней встречи вы значительно расширили мой кругозор насчет разнообразных неприятностей, правда, к сожалению, в основном физического плана.

– Ну а если вспомнить последнюю, то вы тоже помогли мне узнать нечто новое о некоторых нюансах финансового обращения... – в тон ему ответил Лорд.

– Я извиняюсь, – вмешалась в разговор Ринель, – но, может быть, мы приступим к делу? А вечер воспоминаний устроим как-нибудь потом...

Я похолодел, но ничего не случилось. Похоже, что руководящий гнум действительно здорово нуждался в помощи.

Несмотря на свой ранг, Ним Кравлин оказался неплохим мужиком – по крайней мере он заметил, как я надрываюсь, и вызвал подмогу. Теперь вместо меня ящик катила пара крепких грумов с бородами такими же длинными, как и у его превосходительства. Жилеты, однако, у них были темно-синие, из чего я заключил, что это – молодые, в общем, ребята. Клерки какие-нибудь. По дороге до собственно деньгохранилища бригада потеряла три пятых личного состава. Сначала Лорду было предложено ознакомиться с документами, дабы он уверился в том, что исчезновение гроша не есть ошибка в отчетности. Потом Ринель в сопровождении еще одного клерка отправилась беседовать с личным составом охраны и смотреть технику. Мохноног по собственной инициативе направился с ней, пообещав Кравлину «посмотреть свежим глазком систему в целом, может, какая дырочка и найдется». Таким образом, до святая святых добрались лишь мы с Артуро – он заверил, что его квалификации вполне хватит. О талантах моей скромной персоны речь не шла вообще: лишившись работы по перетаскиванию контейнера, я окончательно превратился в безмолвного и бесполезного статиста. Безмолвности моей хватило только до хранилища, вход в который украшала надпись «Применение ЛЮБОЙ магии категорически воспрещено. Карается без предупреждения» – теперь уже о примитивной «стрельбе без предупреждения» и речи не шло. Карается, и все тут – похоже, шутки закончились... Если они вообще тут в ходу. Когда же толстенная плита после нажатия на простую клавишу отъехала в сторону (никаких тебе кодов или жутко сложных заклинаний не понадобилось), я не сдержался и воскликнул:

– Ой, мама!

На самом деле маме здесь появляться не стоило: она бы просто упала в обморок. Наше небогатое житье и мне привило трепетное отношение к деньгам, но у меня-то нервы покрепче... Денег в хранилище было не много. И даже очень не много. Их было... В общем, говорят, что в эльфийском языке слов в восемь с половиной раз больше, чем в человеческом – вот у эльфов и надо поискать подходящее слово для того количества денег, которое я увидел. А пока это слово не нашлось, придется говорить описательно: вот представьте себе небольшой город, спрятанный под высоким куполом известняковой пещеры. Город с улицами и переулками, спланированными геометрически правильно. Только вместо домов в нем – стеллажи с пачками купюр, пирамиды из золотых слитков и стены из сеточек с мелочью. Столбы с указателями и вывески с названиями известных фирм и компаний на некоторых из пирамид и стеллажей дополняли впечатление. Улицы «города» не были мертвыми – по ним семенили гнумы, кто с мешочком, кто с тачкой; где-то вдалеке мелькнула самая настоящая телега, которую тянули четверо. Пещеру заполнял тихий, но непрерывный шум – мягкие шаги, позвякивание перекладываемых монет, шелест и похрустывание купюр... Каждый из этих звуков был почти не слышен, но вместе это создавало ощущение осторожной, тайной, но могучей и хищной жизни. Почему хищной? Не знаю, может быть, это я сам себе так придумал, а может быть, дело как раз в этой нарочитой аккуратности и тихости...

Ним Кравлин, не обращая внимания на мои переживания, повернулся к Артуро и сообщил, указав рукой:

– Вот в той части и находится место инцидента. Проводить?

– Да, если не трудно. И еще – я бы хотел узнать, как вы, собственно, обнаружили пропажу?

Ним кивнул и поманил нас за собой в другую сторону. Клерки, не получив специального приказания, остались вместе с контейнером на месте, и я от души за них порадовался. А потом еще раз порадовался и погордился за себя – вот ведь, сам Ним Кравлин оставляет своих доверенных ребят покорно ждать, а я иду следом и продолжаю созерцать лысину его превосходительства! Ради одного этого уже стоило приехать в столицу!

Мы же втроем обогнули прямоугольный штабель из золотых слитков, по тысяче слитков каждый (вот такие каламбурчики рождает инфляция), и оказались на городской площади – по крайней мере это широкое открытое пространство вызвало у меня именно такие ассоциации. Площадь делилась пополам жирной белой чертой, а по обе стороны от нее черточки поменьше делили ее на квадратики, прямоугольники, круги и овалы.

Еще более тонкие линии покрывали каждый из них еле заметной сеткой. Картина, которую они образовывали, казалась одновременно очень логичной и выверенной, но понять ее или даже охватить разумом было очень сложно – по крайней мере, для меня. Да и для любого человека вообще, если только в нем нет хотя бы половинной доли гнумской крови и воспитания.

Ним сделал повелительный жест рукой и щелкнул пальцами. И тотчас картина ожила, словно на нее в мгновение ока высыпали ровный слой разноцветного песка и каждая песчинка была живой. То тут, то там возникали струйки, некоторые из них сливались в мощные потоки, а некоторые, наоборот, дробились, иссякая и смешиваясь с другими... Забыв обо всем, я присел на корточки и прищурился – нет, это были не песчинки. Это были крошечные разноцветные полусветлячки-полумуравьи, бегающие с умопомрачительной скоростью. Для меня эта картина была просто необыкновенным зрелищем, для финансиста же в ней заключался некий смысл. Он вновь распахнул веки так, что я испугался, как бы глазные яблоки не выпали на пол, и медленно повел головой слева направо. На середине движения он вдруг замер, несколько секунд глядел неподвижно в одну точку на постоянно передвигающиеся струйки всех цветов, а потом задрал голову вверх и негромко произнес:

– Восьмой отдел, немедленно проверить счета группы «Гоблинвест»!

Оттуда, сверху, донесся такой же негромкий голос:

– Уже работаем, ваше превосходительство!

– Быстрее. Я вижу утечку в четыре килослитка в минуту.

– Ожидаемые потери не больше полусотни килослитков. В пределах нормы.

– Мало ли что нормы, – недовольно бросил Ним Кравлин, обращаясь все к тому же участку высокого свода. – А повышенные обязательства? Чтоб не больше тридцати было.

– Постараемся, ваше превосходительство! – ответили сверху.

Я не выдержал, и тихонько спросил Артуро:

– А как же запрет на любую магию здесь? Вместо него снизошел до ответа Ним:

– Это не магия. Это звуковые линзы в потолке. Дварфы сработали на славу, и неудивительно – они нам как-никак сродственники. Но я отвлекся. Итак, система контроля... Смотрите! – И он снова щелкнул пальцами, а затем скомандовал повелительно: – Контроль!

Вторая половина площади, до сих пор пустынная, заполнилась муравьями, нарисовав в точности такую же живую картину. Затем так же мгновенно она вся исчезла – вернее, почти вся. Пульсирующий круг из ярко-красных насекомых окружал какую-то точку на схеме. Ним подошел к ней и указал на что-то в ее центре. Я прищурился. В кольце красных муравьев, выстроившихся как для некоего странного парада, сидел одинокий и растерянный желтый муравьишка. Один, без целеустремленной толпы своих сородичей, он казался несчастным и жалким, словно никому не нужная монета в одну сотую гроша в огромном и пустом кошельке. Хотя нет, не в одну сотую, а просто в один грош – ведь именно эту пропажу и символизировал собой этот муравей?

– Информация надежная? – задал вопрос Артуро.

– Да. Каждое насекомое имеет непосредственную связь со своей монетой или купюрой. Связь постоянную, которая прекращается только после отслеженного ухода денежной единицы. Если движение денег происходит внутри казначейства, то связь не прерывается вовсе. Этих насекомых мы выводили веками, и сейчас система устойчива и к магии, и к большинству материальных воздействий. Воздействий, к которым она не устойчива, не зарегистрировано.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Если бы они были, то нас бы тут не было. Вообще «тут» не было бы. Вы еще хотите каких-то заверений?

– Пока нет. Но все же я бы посоветовал вам...

– Мы уже проверили это. Более тщательную проверку невозможно провести при всем желании.

– Хорошо, – согласился Артуро, – оставим пока что эту версию... Но возможно, к ней придется еще вернуться. А теперь я действительно хотел бы начать работать непосредственно на месте происшествия.

Ним Кравлин коротко кивнул и вновь сделал движение пальцами, теперь даже без щелчка. Красный круг исчез. Гнум внимательно посмотрел вниз, потом поставил ногу туда, где был центр круга, и энергично подвигал ею, словно что-то растирая в прах. Конечно, там сидел всего лишь одинокий и ненужный теперь муравей, но весь мой восторг от общения с финансовым гением страны испарился напрочь. Теперь хотелось, чтобы он как можно скорее вернулся к своим невероятно важным государственным делам или услал меня куда-нибудь подальше. Потому что с высоты его ранга разница между мной и муравьем не так уж и велика, а как он обходится с муравьями, я уже видел...

Место происшествия оказалось ничем не примечательной грядой сеточек с монетками, выстроившихся ровным рядком. Сетки имели достаточно крупную ячею, и при желании содержимое оттуда можно было выковырять по грошику – было б достаточно времени, так что чисто техническая сторона процесса кражи никаких загадок собой не представляла.

Артуро немного наклонил голову и задал вопрос:

– Отпечатки пальцев, шлейф ауры, анализы пыли?

– Проделаны неоднократно, – заверил Кравлин.

– Хорошо... Айше! – впервые обратился Артуро непосредственно ко мне. – Пожалуйста, забери у молодых людей контейнер и подкати его сюда.

Я повиновался. Гнумы есть гнумы, и по их лицам редко можно угадать эмоции, но этот случай был как раз из тех, редких: ребята явно были рады избавиться от нашего сундука.

– Хорошо, – продолжил рыцарь. – А теперь установи его вертикально и следи, чтобы он не упал. И прошу, мой юный друг, отнестись к этому делу серьезно.

Я выполнил просьбу и занял позицию рядом с контейнером, а сам мысленно пожал плечами: с чего это вдруг ему заваливаться?

Артуро тем временем присел на корточки рядом с оказавшейся вертикально крышкой, потыкал пальцами в кнопочки, набирая код, а потом потянул ее на себя, открывая, словно дверцу. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же такое тяжелое я таскал сегодня весь день. И – не увидел ничего. То есть внутри контейнера было попросту пусто! А чему же тогда столько весить? Пока я удивлялся, Артуро встал и отступил назад, широко расставив руки. Ним Кравлин обеспокоено заговорил:

– Вас предупреждали, что магия здесь... – И осекся, увидев властный жест.

– Здесь не магия. Вернее – не-магия, – сосредоточенно произнес Артуро и медленно начал сводить руки.

Вроде бы ничего не произошло, но я вдруг почувствовал, что пол под ногами мягко покачнулся, словно я вновь оказался там, в лифте, совершающем невообразимые пируэты в пространстве. Причем покачнулся как-то странно: чувство равновесия подсказывало мне, что повело нас вправо, а ощущения в ногах свидетельствовали, что влево. В глазах немного поплыло, но не настолько, чтобы перестать различать окружающее, да и мысль работала вполне трезво – первым делом я решил, что это просто у меня башка с перенапрягу закружилась, и испугался, как бы тут не сомлеть при всем честном народе. Но контейнер, на котором я продолжал держать руку, тоже ощутимо пошатнулся! А у него головы нет, кружиться нечему! Я вспомнил наказ Артуро и напрягся, подпирая покосившийся железный бок сундука. Тот сначала начал наваливаться на меня всей своей тяжестью, но потом вдруг напор ослабел, и контейнер снова стал устойчивым, зато меня самого чуть было не качнуло вперед, в полном соответствии с клинической картиной асфальтовой болезни – это когда асфальт поднимает и бьет по морде. Да что же это такое творится? Землетрясение, что ли – но почему так тихо и ничего сверху не валится?! Пока я пытался сообразить, что происходит, последовал еще один мягкий, но мощный толчок снизу наискосок, но порученный моим заботам сундук на этот раз остался стоять как влитой, а вот я сам чуть было не сверзился, а желудок короткой судорогой предупредил, что ему это начинает надоедать. Я усилием воли сдержал порыв тошноты и мужественно приготовился к новым испытаниям – и вдруг все кончилось. Артуро, заметно более бледный, нежели обычно, стоял, сведя ладони вместе, словно зажав между ними что-то невидимое.

– Поймал? – выдохнул я радостно и восторженно: банковские бились-бились, а наш рыцарь сделал все на раз-два. Профессионализм бригады "У" – вот так-то!

Однако Артуро вовсе не выглядел радостным. Аккуратным движением он водворил невидимое что-то в контейнер, быстро убрал руки, захлопнул крышку и лишь потом устало проговорил:

– Нет, сожалению, я ничего не поймал. Скажу больше – тут и нечего было ловить. Ни сейчас, ни год назад.

– Что вы сказали? – переспросил Ним Кравлин. Артуро выпрямился, сделал секундную паузу, видимо, формулируя ответ, и заговорил официальным тоном:

– Если не вдаваться в подробности, ваше превосходительство, то мы сейчас получили убедительное свидетельство: кража не была связана с применением магии. Ни нашей, ни перемещенной. Есть вероятность, что более детальное изучение результатов проверки может вскрыть какие-либо нюансы, но я уже сейчас уверен, что их не будет.

– Что ж, я вам верю. Но видите ли, возможностей что-то подобное проделать без помощи магии тоже нет... – Кравлин начал говорить по-прежнему тихо и бесстрастно, но вдруг его губы затряслись, а голос сорвался чуть ли не плач: – И вообще никаких возможностей нет! Нет... Это немыслимо!