Максим покосился на часы. Близилось время связи с Женевой. Необходимо было на что-то решиться. Он поднялся с кресла, и, не спеша, убрал в шкаф видеоаппаратуру.
      Туда же положил свои записи. Но в их хранении уже не было нужды: задача была решена, оставалось только ответить на последний вопрос: что теперь с этим делать дальше?
      – Думаешь, кто-то ищет русла подлёдных рек, чтобы по ним проникнуть внутрь этой полости?
      Максим молча кивнул.
      – Но зачем? Или это новый вид спорта? Ледовая спелеология? Острые ощущения?
      – Ты плохо представляешь себе масштабы этих пещер, – сказал он. – Площадь поверхности, свободной ото льда, может соответствовать по своим размерам Европе.
      Не думаю, чтобы это была одна пещера. Скорее, цепь небольших, с Италию величиной, вытянутых "пузырей", связанных между собой реками…
      Тревожно загудел зуммер вызова. "Вот он, момент истины, – сказал он себе. – Дальше откладывать решение невозможно"!
      – Что это?
      – Кто-то связался с моим компьютером, – пояснил Максим, открывая консоль. – Сейчас я дам подтверждение, и можно будет пообщаться в прямом видео контакте…
      – Видео? – насупилась Светлана. – А это будет удобно? Всё-таки одиннадцатый час, ночь. Я тебя не стесню?
      – Вот это да! – усмехнулся Максим. – Ты вспомнила, что такое скромность?
      Экран монитора выдал хорошо знакомый адрес корреспондента, и Максим тут же подтвердил связь. Решение было принято. Вот сейчас, в эту самую секунду, события получали новое направление.
      – Привет!
      – Привет, малышка, – тепло отозвался Максим. – Как там у вас дела?
      – До твоего письма – прекрасно, а теперь, не знаю…
      – Тем не менее, всё это следует исполнить…
      – Мы уже приступили, – вздохнула Надежда. – Считай, полдела сделано. Хотя, конечно, это вне интересов нашей фирмы. Но это твои деньги…
      – Вот именно, – уточнил Максим.
      Она поправляет волосы и задумчиво перебирает бумаги на столе перед собой. Её взгляд направлен чуть ниже объёктива камеры. Она смотрит на свой монитор:
      – Кто это там, в моём кресле?
      – Мой партнёр, – дружелюбно улыбаясь, даёт исчерпывающий ответ Максим.
      – Ничего, симпатичная, – равнодушно кивает Надежда. – Как её зовут? Надеюсь, ты пользуешься…
      – Милая девушка, – немедленно обостряется Света. – Зовут меня Светлана, и если у вас есть какие-то вопросы, вы уж, пожалуйста, задавайте их прямо мне…
      – Очень мило, – прерывает её Надежда. – Так это вы Светлана? Интересно…
      Максим почувствовал, как Светлана обняла его за плечи и нежно поцеловала в щеку.
      "Не мешало бы побриться", – озабоченно подумал он.
      – У нас весьма тесный контакт… – воркует Света.
      – Достаточно, – вклинивается Максим. – Будем экономить спутниковое время.
      Рассказывай…
      – Первое, за последний год выдано четыре лицензии на геологические изыскания и разработку недр антарктического шельфа. Это очень много. Для сравнения: за последние пятьдесят лет подобных заявок – три. Реально оплачена – одна.
      Реализовано – ноль.
      – Координаты этих четырёх заявок?
      – В точности совпадают с твоим прогнозом.
      – Кто заявитель?
      – Фирма "Недра и руды, исследования и разработка", зарегистрирована на Вирджинских островах.
      – Оффшор?
      – Наверное, – Надежда пожала плечами. – Две заявки удовлетворены Аргентиной, одна Англией, одна Россией. А теперь держись, сейчас скажу, сколько им это стоило. Ничего.
      Повисла пауза. Максим ждал продолжения. Его не было.
      – В каком смысле "ничего"? – спустя минуту, спросил он.
      – В прямом. Им эти заявки ничего не стоили.
      – Взятка?
      – Нет, – усмехнулась Надежда. – Каждый по себе меряет. У тебя одно на уме. Это не взятка. Это интересные условия концессии. Через пятьдесят лет они отказываются от оборудования и прав на результаты исследований в пользу государств, чью концессию разрабатывали.
      – Пятьдесят лет?
      – Представь себе.
      – Похоже, что эти ребята серьёзно ущемили права своих наследников…
      – Или полагают, что после их смерти – трава не расти, хоть потоп, – откликнулась Надежда. – Эта новость что-то меняет?
      – Да, меняет, – задумчиво соглашается Максим. – Значит, есть какой-то неизвестный фактор. С тем набором данных, которым я располагаю, столбить эти участки дна они должны были на веки веков, да ещё под международные гарантии.
      – Значит, твой набор данных недостаточен или неточен, – нетерпеливо перебивает его Надежда.
      – Они застраховались?
      – Только в пределах, обязательных для геологоразведочных работ.
      – Что-то не то… Ладно, это потом. Тогда в дополнение к инструкциям: воспользуйся их договором концессии. Похоже, что эти парни знают, что делают.
      – А координаты…
      – С учётом отсутствия оплаты, запускай в работу все восемь точек.
      – Авторы заявок теже, не передумал?
      – Нет, не передумал.
      – И как делить будешь?
      – Пополам, порядок указан, я вроде бы не забыл…
      – Не забыл, – подтвердила Надежда. – Это, конечно, в твоём духе, но как-то не разумно… -… Сказал троглодит троглодиту. Разумнее сидеть в пещере и не высовываться.
      – Смешно.
      – Ребята, – вмешалась Светлана. – Я вам не мешаю? Если вам надо посекретничать…
      – Нет, – поспешила с ответом Надежда. – Можете остаться…
      Максим поймал за руку Светлану и насильно усадил её себе на колени.
      – Надежда, вопрос нешуточный, поспеши. Постарайся завтра до обеда всё закончить.
      Территория в юрисдикции одного государства, ты сможешь…
      – Я постараюсь.
      – И сразу отправь мне номера лицензий на концессию.
      – Да, конечно.
      – Дополнительные условия не забудь.
      – Я всё сделаю.
      – Спасибо. Удачи тебе и до связи.
      – Берегите его, Светлана. До связи.
      Она отключилась, а Максим ещё некоторое время сидел неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Светлана высвободилась и поднялась.
      – Все твои знакомые полагают тебя своей собственностью?
      "Это очень странно. – Максим не слышал её. – Возможны три варианта. Первый, им нет дела до наследников. Второй, они не верят, что эти наследники будут. Третий, они уверены, что через пятьдесят лет не будет государств, предоставивших им в разработку свои территории…" – Странно, – проговорил он вслух.
      – Раздумываешь, как я буду тебя беречь? – насмешливо вмешивается Светлана в ход его мыслей.
      – Её зовут Надежда, и она – моя дочь.
      – Яблочко от вишенки… – после небольшой паузы, совсем другим тоном замечает она. – Ты бы сказал…
      – Не думаю, чтобы это имело значение.
      – А что имеет значение?
      – Направление!
      – Направление?
      – Направление их движения. Им просто не повезло: стартовав с Антарктического полуострова, они педантично исследуют солёность океанической воды у побережья, двигаясь по часовой стрелке. Таким образом, половину входов под толщу льда они оставили у себя за спиной. Причём, у них за спиной остались настоящие входы.
      – А эти четыре участка – действительно входы?
      – По крайней мере, они совпадают с руслами рек на карте Финиуса, и моими представлениями о геотермальной активности на поверхности Антарктиды.
      – А откуда у тебя эти представления?
      Он отвлёкся, наконец, от своих размышлений и посмотрел ей прямо в глаза.
      Светлане сделалось неуютно. Она смутилась, отвела взгляд и заговорила о другом:
      – Мог бы поинтересоваться её делами, спросить о здоровье…
      – Её здоровье мне известно: она никогда не болеет.
      – А почему ты не поручил ей разузнать об этой фирме?
      – В этом нет смысла. И это опасно. Даже по тем крохам, что есть, чувствуется умный и жёсткий противник. Он умеет думать, работать и безжалостно устраняет все препятствия на своём пути.
      – Но когда она оформит заявки, они будут тебя искать…
      – Точно, – кивает Максим. – Они нас найдут. В этом и соль.
      Светлана поднялась с кресла-гиганта и уставилась в черноту ночи за окном.
      Знакомый бесформенный свитер и тугие, облегающие джинсы. Максим любовался её фигурой.
      "Я сам виноват, – подумал он. – Это я ей сказал, что люблю совсем другую Светлану. Вот она и начала игнорировать мои ухаживания, а я не настаивал… И встретились две огромные мохнатые гордости, и уступать никто не захотел. Так мамонты и вымерли".
      – Ты набрал воду?
      – Оба бака. Две тонны к твоим услугам.
      – Картошки достаточно, вот моркови надо бы купить…
      – Ты начала интересоваться домашним хозяйством?
      – Твоя дочь попросила заботиться о тебе…
      Он молчит. Он пытается представить себе жизнь под километровой толщей льда.
      Жизнь, отрезанную на миллионы лет от остального мира. Тайны и сокровища эпохи столь отдалённой, что представить её возраст в масштабах современной человеческой истории – невозможно. Что такое пять тысяч лет? Та жизнь ушла под лёд на миллион лет раньше…
      – Ты не говорил, что у тебя взрослая дочь.
      И теперь всё начнётся сначала. Не разграбленные территории. Земля, не заваленная битым стеклом пополам с жестью использованных банок из-под пива. Не выпитая нефть, не выковырянные алмазы, не истреблённая живность, не загнанные в резервации индейцы, не растоптанные цветы…
      Новая уборная для человечества!
      – А ещё дети есть?
      – Сын.
      Столбить участки? Только не для разработки недр! Какая наивность! Столбить участки для контрольно-пропускных пунктов. Через эти шлюзы в недалёком будущем будут впрыскиваться под лёд беглецы из цивилизованного мира: искатели приключений, золота и бесценных раритетов давно исчезнувших працивилизаций.
      Авантюристы или просто бандиты, скрывающиеся от правосудия. Последние даже полезней, у них больше шансов выжить. Но при любом раскладе у всех будет один хозяин: тот, кто владеет входом. Только у хозяина будет ключ ко всем этим богатствам, и только хозяин будет единственным посредником между своими подданными и внешним миром… Стремительно обогащаясь, прибирая к рукам власть геополитических масштабов…
      – И где они?
      – Кто?
      – Твоя семья.
      – Швейцария.
      – О, ты был богатым, счастливым человеком!
      – Почему "был"?
      – Ты считаешь себя счастливым?
      – Человек счастлив, пока нужен. Пока любит, или любим.
      – Это не одно и тоже?
      – Думаю, нет. Как правило, это три разных человека.
      Что из себя может представлять "вход"? Судя по модели, труба изо льда, по которой река покидает континент. Как туда проникнуть? Труба не может располагаться существенно ниже уровня моря. Обычная подводная лодка с высокооборотистым двигателем должна пойти против течения…
      – Лучше любовный треугольник, чем треугольный любовник, – заявляет Светлана.
      – Я вижу, ты разбираешься в этих вопросах…
      – Да уж пришлось, – с непонятной интонацией отвечает она, и Максиму приходится отвлечься от своих мыслей. – Когда вокруг всё больше уроды, встреча с человеком пугает… как при землетрясении: то, что казалось незыблемым, вдруг норовит выскользнуть из-под ног, ударить…
      "Человеком? – подумал Максим. – Похоже, Виктор ей вовремя подвернулся. А я, вот, опоздал…" – Теперь твоя дочь расскажет обо мне своей маме?
      – Во-вторых, не расскажет, мы с ней доверяем друг другу свои секреты.
      – А во-первых?
      – А во-первых, это не секрет.
      – Как интересно…
      "И что же там? – подумал Максим. – Затерянный мир? Земля Санникова? Да, это и впрямь интересно…" – А ты не совершаешь ошибку? – она отворачивается от окна и сползает на кресло, к нему поближе. – Я работаю у Виктора и на Виктора. Он меня поднял, и дал перспективу. Я уважаю его… Я ежедневно передаю ему отчёты о твоей работе.
      – Никто тебя не поднимал. Судьба предоставила тебе шанс, и ты им воспользовалась.
      Это ты поднялась, сама… Что касается передачи данных Виктору… не очень разумно. Мы же не знаем методов работы наших конкурентов. Если Виктор у них уже под колпаком, то у нас могут быть проблемы.
      – Но ты же с ними справишься? – она берёт его руку.
      Максим замирает. Бесценное мгновение!
      Он берёт её за руку и заглядывает ей в лицо…
      Звонок.
      Судя по въедливости мелодии – это её телефон.
      Светлана неохотно поднимается, делает шаг к шкафу с одеждой и достаёт мобильник из кармана куртки.
      – Слушаю.
      Несколько секунд она прислушивается, потом в недоумении приподнимает брови.
      – Неужели до утра нельзя подождать? Ночь…
      Максим мгновенно настораживается. Идиллическое настроение быстро тает, улетучивается. Он уже несколько суток чувствовал липкие, цепкие пальцы, плетущие вокруг них паутину зла. Этот звонок означал, что паук обнаружил цель, сдвинулся с места, приближался…
      Он был готов к этому. Он этого ждал.
      – Что говорят? – ровным голосом спросил Максим, едва Светлана вернула телефон обратно в куртку.
      – Ждут завтра с утра очередную проверку налоговой. Герман просил срочно заехать, подписать накладные… Ничего, подождут… – и она снова взяла его руку.
      – Это был Герман? – не замечая её блестящих глаз, спросил Максим.
      – Нет. Бухгалтер. – Светлана недовольно насупилась и чуть отодвинулась.
      – И как часто ваши бухгалтера засиживаются до половины двенадцатого ночи?
      – Если проверка, то они и до утра могут работать…
      – Но Герман бы знал об этом?
      – Конечно.
      – Набери его номер.
      Она потянулась к куртке и достала телефон.
      – Гала? Опять ты? А Герман Юрьевич? Совещание? Ладно. Еду-еду… – Светлана отключается, возвращает телефон на место и обращается к Максиму: – Что-то она нервничает. Герман переадресовал свои звонки на бухгалтерию.
      – Тогда давай по моему телефону.
      – Какая разница? nbsp; – Ну… мой-то номер ему не было смысла переадресовать, – пояснил свою мысль Максим.
      Он достал из ящика телефон и передал ей.
      – Мне показалось, что твой телефон тоже в шкафу, вместе с одеждой на крючке висит…
      – Ты не ошиблась, это другой, резервный.
      Светлана привычно набрала номер и прислушалась.
      – Странно, – признала она. – Нет связи. А когда я звонила по своему телефону, сигнал проходил…
      – Если известен входящий номер, то простое приспособление в паре с компьютером может ловить твой вызов с ретранслятора и переадресовать его на любой телефон.
      – Но зачем это?
      – Попробуй набрать с моего телефона номер самой Галины, – вместо ответа предложил Максим.
      Светлана немедленно набрала нужную комбинацию цифр, и её брови опять приподнялись.
      – Тоже отключён, – с недоумением сказала она. – Но ведь я только что с ней разговаривала!
      – Понабирай известные тебе телефоны, Игоря, Виктора, кого угодно…
      Она принялась давить кнопки, а Максим задумался. Самое правильное, что следовало сделать, это убираться из Одессы подобру-поздорову. И чем дальше, тем лучше.
      Интересно, свой паспорт Светлана носит с собой?
      – Ничего не выходит, – её голос напряжён, чувствуется, что она испугана. – Все телефоны отключены.
      – Набери свой номер, – советует Максим.
      – Свой?! – Она смотрит на свою куртку. – Зачем?
      – А ты попробуй…
      "Можно прямо сейчас двинуться в сторону Измаила. В Паланке свернуть с трассы вправо. КАМАЗом по полям с талым снегом и через Молдову к румынской границе.
      Дорогой Остапа Бендера, – Максим усмехнулся. – Румыния, Болгария, Албания… С деньгами проблем нет. Тут уже не до принципов. Пожалуй, суток за двое проберёмся к цивилизованным странам, например, в Турцию. Оттуда связаться со своими…" – Не работает!
      – Ладно, брось это дело, – он отбирает у совершенно сбитой с толку Светланы телефон и усаживает её в кресло. – Это было не обязательно. И так всё понятно.
      – Мне ничего не понятно! – заявляет она.
      Голос твёрд, но слегка позванивает. Максим с уважением смотрит на её лицо и кивает: да, это его женщина. Боец! Волку нужна волчица…
      – Думаю, что твоей фирмы больше нет, Светлана. И вопрос сводится лишь к задаче: пытаться спасти вашего бухгалтера, или бежать от беды подальше.
      – Спасать Галю? Максим, о чём ты говоришь?
      – О том, что все ваши телефоны отключены. Под предлогом подготовки к проверке, вас по одному вызывают…
      – Кто нас вызывает?
      – По-видимому, тот, кто организовал самоубийство Дениса. Теперь этот парень добрался до вас…
      – Ты думаешь, это один человек?
      – Максимум двое.
      – Зачем им отключать телефоны?
      – Чтобы вы не могли связаться друг с другом.
      – Всё равно не понимаю. Я только что с ней разговаривала!
      – Заблокированы все входящие, а исходящие звонки переадресованы на телефон вашей бухгалтерии. Вот и всё…
      – А почему они этот фокус не сделали с твоей мобилкой?
      – Это другой телефон, – напомнил он ей. – Резервный. Думаю, что телефон с известным тебе номером тоже заблокирован.
      – А почему они не звонят тебе?
      – Потому что им известно, что мы приедем оба… – он на мгновение запнулся, потом добавил. – Если приедем…
      – Но зачем такие сложности?
      – Чтобы собрать нас всех вместе и тихо ликвидировать вместе со всей документацией…
      – Какой ужас… глупости… слишком сложно!
      – А как по-другому пресечь утечку информации? Если начать отстрел по одному, начнётся расследование, кто-то видел, что-то слышал, бумага там, сохранённый файл здесь…
      – И что же делать?
      – Я бы хотел, чтобы решение приняла ты.
      – А что мы можем?
      – Это уже похоже на разговор. Во-первых, мы можем забиться в какую-нибудь дыру и пересидеть там. Думаю, суток будет достаточно. Надежда зарегистрирует мои заявки.
      В договорах концессии предусмотрены условия, которые в случае исчезновения заявителя разработку морского дна в этих точках осложнят долгой, разорительной юридической процедурой…
      – И что?
      – Только то, что убивать нас будет невыгодно. Мне кажется, что это неплохое начало для переговоров.
      – А что будет с Галей?
      – Гали к этому времени уже не будет.
      Она нервно потёрла руки и обняла себя за плечи.
      – Какие ещё варианты?
      – У тебя паспорт с собой?
      – Нет, – она качнула головой, – в сейфе, рядом с трудовой книжкой…
      – Тогда позвони Гале и скажи, что сильно занята, приехать не можешь, пусть она сама берёт машину и едет к тебе.
      – Ну да, она спросит адрес, я ей скажу, и она передаст его этим бандитам.
      – А ты скажи, что уже поздно, и откроешь дверь только ей. Назови подходящий адрес, а там мы их встретим…
      – Ещё есть варианты?
      – Конечно, сколько угодно!
      – Например?
      – Чтобы осуществить блокировку действующих телефонов и переадресацию входящих звонков им нужен компьютер. Не думаю, чтобы они притащили его с собой, проще воспользоваться вашим офисным оборудованием. Тогда, если тебе известен код доступа к вашей офисной сети, мы сможем подключиться к компьютеру…
      – Зачем?
      – После этого ты позвонишь Гале и скажешь, что тебе всё известно, что ты уже вызвала милицию. Предложишь ей передать трубку одному из ликвидаторов и всё это скажешь ему.
      – А что будет дальше?
      – Скорее всего, они немедленно позвонят своему начальству, чтобы получить дополнительные инструкции. Мы отследим этот звонок и свяжемся с их боссами сами; убедим, что ситуация изменилась, втянем в дискуссию и уже через…
      Его речь перебивает мелодичный, тихий сигнал зуммера наружного инфракрасного контроля. Мелодичный – чтобы не напугать тех, кто внутри. Тихий – чтобы не вспугнуть тех, кто снаружи.
      Максим немедленно выключает свет, коротко бросает Светлане: "не двигайся", ужом проскальзывает в тоннель к кабине и уже через секунду сидит в кресле водителя.
      Атаковать кунг нет смысла. Ворота грузового отсека и двери пассажирского отделения открываются изнутри. Окна слишком узки, чтобы пролезть через них взрослому человеку. Кабина – другое дело: огромные стёкла; стандартные, на вид, двери… Если атака и последует, то только отсюда.
      Максим откидывает крышку экрана наружного ИК-наблюдения. Да, вот они: два колышущихся пламени свечи, слева по борту, на уровне топливного бака. Вот зараза!
      Ни к чему им атаковать! Говорить-то не о чём! Полкило взрывчатки уладят все их проблемы…
      Поворот ключа, стояночный тормоз, газ, рёв двигателя…
      Хорошо, что двигатель прогрет, хорошо, что совсем недавно систему давления чинил, хорошо, что на ИК-контроль когда-то не поскупился. Вот только, как они нашли?
      Не включая свет, Максим рванул тяжёлую машину с места сразу со второй передачи.
      Вперёд, вперёд!
      "Ну, что? Успели – не успели? – забилось, запульсировало в голове. – Если в ближайшие пять секунд не рванёт…" Не рвануло.
      – Светлана, – крикнул он в переговорное устройство. – Давай-ка сюда.
      Он перешёл на четвёртую передачу. Уже шестьдесят. Всего шестьдесят. Тяжёлый грузовик медленно, неохотно набирал скорость. "Чёрт бы побрал эти две тонны воды"!
      Стрелка спидометра едва подобралась к семидесяти, как в зеркало заднего обзора упёрлись фары быстро догоняющего автомобиля.
      Только теперь Максим включил наружное освещение. Они двигались в сторону Одессы, ещё немного и Черноморка останется позади. "Если успеть добраться до города, то, может, и выкрутимся. Город, всё-таки. Стрелять не будут, не кино"…
      – Ты хочешь раньше их в Одессу въехать?
      Максим смотрит на спидометр: восемьдесят. Маловато… Преследователи врубили дальний свет, и, казалось, вот-вот вынырнут из-за кунга.
      Промелькнули последние дома посёлка. Грузовик проскочил через трамвайную колею и выехал на широкую трассу, ведущую в город. Справа, через поле, засветились далёкие высотки жилмассива Таирова. О том, чтобы оторваться от преследователей, нечего было и думать.
      – Держись, – крикнул Максим, он наступил на тормоз и круто свернул вправо в просвет между деревьями.
      Нос машины стремительно полез вверх, удар, потом выровнялся, ещё удары, почти слившиеся в один, вниз, ещё раз вверх… Максим вспомнил о том, что не выключил и не спрятал компьютер. "Клавиатура, мышь… – он застонал от злости. – Всё вдребезги"!
      – Как дела? – едва переводя дыхание, спросила Света.
      Максим сбросил скорость, включил передний мост и малым ходом пополз в ночь, прочь от насыпи с трамвайными рельсами.
      – Да, – невпопад ответил он. – Теперь всё в порядке.
      – С тобой не соскучишься…
      Он молчит. Ничего не в порядке. Они их нашли. Каким образом? Непонятно. Нашли один раз. Найдут и в следующий. Как он будет выкручиваться, если рядом не окажется непреодолимого для легковой машины препятствия? Например, в городе?
      Если машина помечена, то уже сейчас эти парни знают, куда он движется. Бросить машину? Да он скорее руки даст себе отрубить, чем когда-нибудь решится на такое…
      Максим выключил свет и начал разворот.
      – Что ты делаешь?
      – Хочу поближе познакомиться с нашими приятелями…
      Найти нужное направление не составило никакого труда. Преследующая их машина всё ещё стояла за трамвайной линией и била дальним светом просто в небо. Видно, водитель сгоряча свернул вслед за КАМАЗом и сумел остановиться, только въехав передними колёсами на склон насыпи. В свете фар были видны две фигуры.
      Расстояние до них быстро сокращалось.
      "Возможно, они нас и не видят, – подумал Максим. – Но уж точно слышат"…
      Рука сама потянулась к рукоятке "Совсем Громкого Сигнала". Истерический вопль сирены, казалось, придавил небо к земле. Заныли зубы, на глазах выступили слёзы.
      Максим выключил СГС, и ему несколько секунд казалось, что он оглох. Так орали гекатонхейеры, когда могучий Зевс запихивал их под землю. С таким рёвом чуть позже свирепые тиранозавры атаковали друг друга в борьбе за самку…
      Фигуры присели, один из них упал, тут же вскочил на ноги, и они пропали, скрылись за насыпью.
      – Зачем ты… так, – будто сквозь вату донёсся сдавленный голос Светланы, но отвечать было некогда.
      – Держись…
      КАМАЗ опять взлетел в небо. Машина с преследователями уже начала сдавать назад, но теперь преимущество в скорости было за грузовиком.
      "Сильный, но не смертельный удар, несёт погибель атакующему", – подумал Максим.
      Тяжёлый грузовик, перелетев через насыпь, обрушился на легковую машину. Своих фар Максим так и не включил, поэтому разобрать, что там оказалось под ним, не было возможности. Хруст, скрежет, удары… – всё заняло меньше секунды, – и теперь они мчались по той же дороге, только в обратную сторону.
      Максим, включив фары и отключив передний мост, стремительно уходил от места аварии.
      Y
      Только когда они въехали в Ильичёвск, Светлана вновь обрела голос:
      – Ты их убил…
      – Какой цвет? – спросил Максим, подъезжая к перекрёстку.
      – Что?
      – Светофор, – уточнил Максим, сбрасывая скорость. – Красный или жёлтый?
      – Жёлтый, – быстро ответила Светлана, посмотрев вперёд.
      – Никакого порядка нет, – проворчал Максим. – Бардак на дорогах.
      Саморегулирующийся перекрёсток должен быть обозначен мигающим жёлтым сигналом светофора.
      – Ну и что?
      – Что значит "что"? Если бы он мигал, я бы понял, что это жёлтый, а так… не разбери что… И машины, вдобавок, бросают где ни попадя, в самых неподходящих местах.
      – Дальтоник, что-ли? – заинтересовалась Светлана.
      – Это не единственное моё уродство, – с деланной неохотой пробурчал Максим.
      – Это ты о безымянном пальце правой руки? – спросила Света. – Тебя "достаёт", что не можешь снять кольцо?
      Максим проехал перекрёсток и, сбавив ход, вырулил поближе к тротуару. Он плавно остановил машину на ярко освещённом участке улицы. Зашипел стояночный тормоз.
      – Вернись в салон и принеси телефоны из гардероба, – приказал он. – А кольцо я не снимаю в память об одной очень важной встрече. И меня это нисколько не "достаёт"…
      Не выключая двигатель, Максим выскочил из кабины и подошёл к топливному баку. Не спеша, внимательно осмотрел бак, потом, закатав рукав рубашки, засунул левую руку под днище кунга и начал его ощупывать. Было холодно. Порывы ветра сыпали на голову и за шиворот влагу, но ему было не до таких пустяков.
      Открылась дверь кабины. Показалась Света.
      – Я принесла…
      И тут он нашёл что-то чужое, лишнее. Он умудрился засунуть голову между баком и кунгом и увидел небольшую коробочку с обычную мыльницу величиной… Максим ласково, почти нежно огладил её пальцами со всех сторон. На одной из граней обнаружился крохотный выступ кнопки.
      "Пожалуй, нажимать не стоит", – решил он.
      Теперь следовало понять, как эта штука прикреплена к днищу. Прошла томительная минута, потом вторая. Он, услышал лёгкие шаги, чуть скосил глаза: полосатая куртка, джинсы… Светлана.
      – А если это были не они?
      Наконец, решившись, он сжал скользкие от грязи бока мыльницы большим и указательным пальцами, и начал её раскачивать в разные стороны. В одном из направлений коробка чуть сдвинулась. Максим удвоил усилия, и через секунду непонятный предмет отделился от кунга.
      Максим, кряхтя, выполз из щели, достал из ниши аккумуляторной батареи тряпку и принялся оттирать руки от грязи.
      – Если это были не они? – повторила вопрос Света.
      Вместо ответа он поднял измазанную руку с зажатой в ладони коробкой. В свете уличных фонарей она казалась серым комком грязи.
      Максим выпрямился, недовольно покосился на испачканную рубашку и осторожно, стараясь не задеть кнопку, потёр "мыльницу". Обнажилась чёрная матовая поверхность, два тёмных окошечка рядом с кнопкой… Нет, это не кнопка. Сама кнопка надёжно упрятана под отодвигающимся люком-выступом. Грань, противоположная кнопке, была гладкой, полированной, приятной на ощупь.
      "Очень похоже на магнитную мину, – сказал себе Максим. – Во всяком случае, она должна именно так и выглядеть. Подсадил, отодвинул предохранитель, нажал.
      Моргающие индикаторы подскажут, что программа запущена. Наверное, этих программ даже несколько: или временной интервал, или дистанционное управление. Потом ба-бах!
      И нет хорошего, душевного парня Максима с его самой прекрасной женщиной на свете… и их высокую чистую любовь мир так и не увидит".
      – Что это? – спросила Светлана.
      С противоположной стороны улицы показались фары. Грузовик с натужным рёвом тяжело взбирался на пригорок, подъезжая к перекрёстку.
      – Давай мобилки.
      Света послушно отдала ему телефоны.
      Максим осмотрел их – включены, потом, подождав, пока КРАЗ с ними поравняется, коротко, почти без замаха, забросил ему в кузов оба телефона и "мыльницу".
      – Это моя мобила!
      Грузовик промчался мимо, окутав их мелкой водяной пылью вперемешку с грязью.
      – Моя тоже, – осадил её Максим. – Один-один, ничья. Садись в машину, поехали…
      Она живо вскарабкалась в кабину со стороны водительского кресла, Максим поспешил следом. Он захлопнул дверь и тронулся с места.
      – Зачем ты выбросил мой телефон?
      – Я не знаю, как они на нас вышли. Но ты долго звонила…
      – А свой? Ты же не звонил…
      – До пары, чтоб твоей "мобиле" скучно не было.
      – Остряк…
      Помолчали.
      Ильичёвск остался позади, они приближались к Большой Долине. Дорога делала плавный поворот влево.
      – И что дальше?
      – Теперь у нас нет выбора. Будем отсиживаться…
      – Где?
      – Каролино-Бугаз, на берегу моря. Жаль – не лето…
      – А потом?
      – Потом они нас найдут и вступят в переговоры.
      Вот и Большая Долина. Бело-лунный сигнал железнодорожного переезда благодушно пожелал им счастливого пути. Они проехали кривой, покрытой ухабами улицей до Овидиопольской трассы, потом Максим повернул влево и помчался к следующему переезду.
      – Они погибли?
      – Не обязательно.
      – Но ты же их переехал!
      – А-а… ты об этих. Всё равно неизвестно, – возразил он ей. – Всё произошло слишком быстро.
      – А ты о ком подумал?
      – О наших работодателях. Думаю, Герман должен был что-то почувствовать. – Максим немного помолчал, потом добавил. – Да и Виктор – парень не промах…