2. Язык художественного произведения как предмет лингвопоэтических наблюдений

Любое художественное произведение – это продукт литературно-художественного творчества, представленный организацией слов, которая есть не что иное как эстетично обусловленное единство, реализующее целостный художественный смысл как результат познавательной деятельности художественного мышления. В своеобразной организации слов, какой предстает художественное произведение, фиксируется то, что стало предметом литературно-художественного осмысления изображаемого, поэтому предметы, факты, реалии действительной жизни преобразуются в реалии литературной. ирреальной действительности. Содержание творческой фантазии, представляемой в художественном произведении, закрепляется, материализуется средствами языка, поэтому язык художественного произведения представляется в виде художественной формы, т. е. как речевые последовательности, побуждающие воспринимать словесное единство как цепочки эстетических представлений, как ряды ментальных образов.

Содержание художественного произведения оформлено, оно реализуется образной зримостью словесного ряда, а форма произведения содержательна: за речевым средством закрепляется художественный смысл. В художественном произведении нельзя разъять содержание и форму, потому что каждое слово, каждый звук – это материал, облеченный в знак искусства: быть носителем художественного смысла.

Художественное произведение являет собой воплощение творческой фантазии, отражающей своеобразие творческого видения автора как создателя эстетического объекта.

Художественное произведение предстает как продукт ментальной, литературной действительности; оно не копия, не слепок изображаемого, а тот или иной вид художественно воспроизводимой действительности.

Эстетическая организация слов в художественном произведении формирует систему образов, которые предстают как художественно осваиваемые стороны изображаемого, т. е. тех или иных зон реальной действительности.

Единицы языка (слова, звуки, словосочетания, конструкции) вызывают представления не о предмете, явлении действительности, а о художественном смысле. Таким образом, в художественном произведении реально-чувственное своеобразно преобразуется в предметность особого рода, – в предметно представляемый художественный смысл, т. е. в целостный образ, в котором сосуществует абстрактное и конкретное, чувственно-наглядное и чувственно-духовное.

Кроме того, познаваемое (факты действительности) в процессе художественного познания подвергается обобщению, поэтому предметы, явления в художественном произведении превращаются в реалии ментальной, литературной действительности.

При создании творческих ситуаций в художественном произведении имеет место своеобразный процесс преобразования жизненных явлений в художественные образы, вследствие чего предметно-интеллектуальное и идеальное своеобразно соединяются в художественной действительности: семантические, грамматические, фонетические стороны слова как знака языка обретают функцию быть средством художественного изображения и образно представлять что-то в мире литературной действительности.

Так, звуковая форма слова играет важную роль в художественном творчестве. Эмоциональная значимость звуковой оболочки слова характерна для поэзии К.Д. Бальмонта: «Слово существенно для Бальмонта только как звуковой комплекс, окрашенный известным эмоциональным тоном, который одинаково присутствует в очень различных по своему вещественно-логическому значению в словах»[35].

Внимание поэта приковано к определенному ряду излюбленных слов, обладающих эмоциональной певучестью: волна, ветер, луна, любовь, лебедь и др., а также к группам прилагательных и существительных на – ость: нежный, влюбленный, нежно-дымный, вкрадчиво-туманный, сладко-онемелый; безбрежность, непостижимость, бездонность и др. Организация слов, нацеленная на певучесть стихотворной строки, свидетельствует о подвижности образа лирического героя; читатель очарован мелодичностью поэтической строки. «Когда слушаешь Бальмонта – всегда слушаешь весну. Никто не окутывает души таким светлым туманом, как Бальмонт. Никто не развевает этого тумана таким свежим ветром, как Бальмонт. Никто до сих пор не равен ему и его “певучей силе”»[36].

Слово иной сферы употребления может усиливать изобразительный потенциал текста, когда оно концентрирует реализуемый признак, оттеняющий образную тональность изображаемого. Областническое слово мга вводится Л.Н. Толстым в сферу описания, чтобы подчеркнуть желание Нехлюдова непременно дойти до расположения полуэтапа, где находились заключенные. Ни погодные условия, ни наступившие сумерки не удерживают героя. Ни кромешная тьма наступившей ночи, воспринимаемая читателем при опоре на слова теневой тональности (мрак, черный), ни даже слова теневой контрастности (ярко светящиеся окна, лучи от фонарей, красноватые пятна огней) не в состоянии дать полное представление о ситуации, которая проступает в описании, включающем слово мга, которое указывает не только на то, что реализуется словом мгла («завеса тумана, пыли»), но и подчеркивает, что эта завеса тумана была сырой, холодной, более того, падающей сверху на землю: «Хозяйка предложила Нехлюдову тарантас доехать до полуэтапа, находившегося на конце села, но Нехлюдов предпочел идти пешком <…> С неба шла мга, и было так темно, что как только малый отделялся шага на три в тех местах, где не падал свет из окон, Нехлюдов уже не видал его, а слышал только чмоканье его сапог по липкой, глубокой грязи. Пройдя площадь с церковью и длинную улицу с ярко светящимися окнами домов, Нехлюдов вслед за проводником вышел на край села в полный мрак. Но скоро и в этом мраке завиднелись расходившиеся в тумане лучи от фонарей, горевших около этапа. Красноватые пятна огней становились все больше и светлей; стали видны пали ограды, черная фигура движущегося часового, полосатый столб и будка»[37].

Слово в художественном произведении подвергается эстетическому преобразованию, вследствие чего возникает поэтический смысл как сложный конгломерат осмыслений лексических единиц текста. Целостный художественный смысл какой-то части текста предстает как определенный вид поэтической семантики, который соотносится с изображаемой действительностью и действительностью вымышленной, литературной.

Таким образом, художественное произведение можно понимать как высказывание о том, что стало предметом изображения, но и как образ изображаемого. В художественном тексте, предстающем как художественное произведение, имеет место своеобразное единство двух сторон, а именно: реализуемого содержания и способа его выражения. Содержание художественного произведения предстает как целостный художественный смысл, формируемый содержательностью языковых единиц, втянутых в экспрессивно-смысловое и композиционное единство по мере развертывания художественно стимулируемого описания. В приведенном тексте из романа Л.Н. Толстого «Воскресение» имеет место раскрытие темы этого текста (наступление осенней ночи), что достигается организацией слов, элементы содержательности которых как бы просвечивают состояние, проступающее как непроглядная темень.

Порождаемость художественного смысла предопределяется мастерством творца поэтического объекта: умением отобрать нужные слова, включить их в экспрессивно яркие сочетания, развертывать слова и группы слов в сверхфразовые единства; более того, найти разумную организацию слов и их сочетаний в пределах абзаца, раздела, главы или части произведения.

В художественном произведении слова и грамматические средства служат средством воплощения «второй, образной действительности, которую искусство открывает в действительности реальной. И здесь снова грамматическая форма означает сразу и то, что обозначает обычно, и то, что за этим обычным значением раскрывается как художественное содержание данной формы»[38].

Слово и его связи в художественном произведении – это средство именования реалий художественного мира, поэтому способы употребления слова – это средство порождения художественных смыслов, поэтому так важны наблюдения над изобразительными возможностями, предопределяющими экспрессивность художественного произведения.

Слово в художественном произведении обрастает дополнительными осмыслениями, «приращениями смысла», которые «как бы просвечивают сквозь прямые значения слова в поэтическом языке»[39].

В языке художественного произведения происходит своеобразное приращение смысла в смысловом объеме общеупотребительного слова, а также имеет место обновление содержательной стороны слова, содействующее становлению элементов художественной образности.

Эстетическая функция слова, предопределяемая авторским употреблением, содействует становлению обертонов выразительности, изобразительности, которые связаны с контекстом, частями текста и со всем произведением. Вот это новое эстетически значимое осмысление слова вызывается к жизни изобразительной ролью единицы речи в художественной ткани произведения, поэтому такое слово называют экспрессивным, а организацию слов в структуре произведения – экспрессивностью как показателем мастерства автора поэтического создания.

Экспрессивность (от франц. expressivite, expressive – «выразительный») указывает на выразительно-изобразительные качества художественной речи. Экспрессивность можно понимать как художественные свойства произведения, достигшего наибольшей выразительности, наибольшей изобразительности, т. е. наглядности, картинности.

При изображении Собакевича придается большое значение слову кулак, которое в данном употреблении не только обновляется, но и обретает новое значение «богатый крестьянин, эксплуататор», обособляющее данный звуковой комплекс от омонимичного «кисть руки со сжатыми пальцами»: как взглянул Чичиков на спину Собакевича «широкую, как у вятских, приземистых лошадей, и на ноги его, походившие на чугунные тумбы, которые ставят на тротуарах, – не мог не воскликнуть внутренне: “Эк наградил-то тебя Бог! вот уж, точно, как говорят, не ладно скроен, да крепко сшит!.. Родился ли ты уж так медведем или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты чрез них сделался то, что называют человек-кулак? Но нет: я думаю, ты все был бы тот же, хотя бы даже воспитали тебя в моде, пустили бы в ход, и жил бы ты в Петербурге, а не в захолустье. Вся разница в том, что теперь ты упишешь полбараньего бока с кашей, закусивши ватрушкою с тарелку, а тогда бы ты ел какие-нибудь котлетки с трюфелями. Да вот теперь у тебя под властью мужики: ты с ними в ладу и, конечно, их не обидишь, потому что они твои, – тебе же будет хуже, а тогда бы у тебя были чиновники, которых бы ты сильно пощелкивал, смекнувши, что они не твои же крепостные, или грабил бы ты казну! Нет, кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь! А розгни кулаку один, или два пальца – выйдет еще хуже. Попробуй он слегка верхушечек какой-нибудь науки, – даст он знать потом, занявши место повиднее, всем тем, которые в самом деле узнали какую-нибудь науку!.. Эх, если бы все кулаки…”»[40]

Изобразительная роль слова в языке художественного произведения содействует порождению разного рода художественных осмыслений, поэтому такую функцию слова называют экспрессивной или эстетической, поскольку возникают элементы художественного восприятия. Экспрессивное в слове (оценочное, эмоциональное) неотделимо от номинативного: ведь когда называют объект, он в то же время характеризуется, оценивается каким-либо образом. В словах номинативно-значимое затемняется, отходит на второй план, когда мы кого-нибудь называем занозой, пнем, ослом, медведем, мешком. В этих словах в определенных ситуациях активизируется оценочная, выразительно-оценочная содержательность.

В разных видах речевого общения слово включается в зону речевой экспрессии, когда оно должно выделять, усиливать элементы оценочной содержательности, которые могут легко возникнуть, если в употреблении намекнем на что-то похожее (человек как медведь). Именно для достижения определенных целей в сфере общения, для придания предмету речи важности, весомости, неприятия и т. п. мы прибегаем к речевой экспрессии, чтобы выразить словом, средствами языка эмоционально-оценочное отношение к предмету речи. Ведь эмоционально-оценочное заложено в смысловой содержательности многих слов. Ведь слово в сферах общения «переливает экспрессивными красками социальной среды. Отражая личность (индивидуальную или коллективную) субъекта речи, характеризуя его оценку действительности, оно квалифицирует его как представителя той или иной общественной группы. Этот круг оттенков, выражаемых словом, называется экспрессией слова»[41].

Следовательно, экспрессивное в слове неотделимо от эмоционального, интеллектуального, оценочного, – все эти осмысления сосуществуют с основным, базовым, номинативным значением.

Но в сфере художественного творчества имеет место другой вид речевой экспрессии, когда слово общего употребления втягивается в смысловые ассоциации в рамках контекста и тем самым становится носителем экспрессивного смысла, рождаемого необычностью связей с другими словами. В таком употреблении общее слово как бы преобразуется в слово художественное под давлением иной функции, образно-художественной, которую называют эстетической, или экспрессивной, порождающей иной вид экспрессии, экспрессивность иного рода, – экспрессивность художественной речи: «Образно-художественная функция языка основывается на коммуникативной функции его как средства общения и обмена мыслями, из нее выходит, но подчиняет ее законам словесно-художественного выражения»[42].

Эстетическая функция языка содействует формированию в речевом средстве художественного впечатления, художественного смысла, т. е. придает ему изобразительную нацеленность, которая содействует становлению конкретного представления о признаках, свойствах, приметах того, что становится предметом образного представления, т. е. порождения эстетического восприятия. Эстетическая функция содействует художественной трансформации средства изображения, поэтому слово и словоформы обретают импульсы эстетической, художественной окрашенности и начинают выступать в роли выразителей каких-то иных смыслов уже не предметной, как это бывает в сфере речевой экспрессии, а творческой художественной информации. Слово синий в стихотворном тексте С.А. Есенина обретает иной смысл, оно становится носителем непредметной информации, порождаемой связью слова с иным существительным:

Содержание художественного произведения должно объективироваться не только в виде совокупности слов, но и выступать как изображение, воплощаемое экспрессивно обусловленной расстановкой слов и способом их сочетаемости. Именно поэтому умение пользоваться языком, т. е. достигать изобразительности – важнейшее сослагаемое словесно-изобразительного искусства: «писать рассказы о людях не значит просто “рассказывать”. Это значит – рисовать людей словами, как рисуют их кистью или карандашом <…> писать об этом настолько точными, яркими словами, чтобы со страниц книги из-за черных ее строк, из-за сети слов читатель видел живое лицо человека, чтобы связь чувств и действий героя рассказа казалась ему неоспоримой»[43].

Экспрессивное в художественном произведении – это достижение употреблением средств языка наибольшей изобразительности, обеспечивающей нужное впечатление, воздействующее на внутренний мир читателя.

Экспрессивная ореольность организации средств языка содействует формированию художественной образности, стимулируемой процессом художественного мышления, поэтому средство языка в структуре произведения становится носителем эмоционально-оценочной содержательности, более того, становится ментальностью, выступая как «преобразованный в искусстве фрагмент действительности»[44].

Языковые средства в художественном произведении должны возбуждать как можно больше представлений, объективирующих особенности изображаемого в виде мазков, обертонов не обычной, общей, а художественной образности.

Некоторые слова обладают изобразительными свойствами уже по характеру своей содержательности (облепиха, подснежник), но в художественном употреблении даже такие слова обретают наибольшую выразительность и служат материалом для достижения экспрессивности как важнейшего свойства художественного произведения.

Выразительные возможности слова придают художественному произведению не только экспрессивность, но и нюансы эстетического характера, поэтому эстетичность не сводится к экспрессивному.

В реальной жизни эстетическое и экспрессивное не совпадают, поэтому не все то, что выразительно, может быть прекрасным. Эстетическое – это идеал прекрасного, это стремление к достижению прекрасного, к тому, что вызывает разнообразные ощущения, связанные с приятными или неприятными переживаниями в процессе восприятия предмета реальной действительности.

В художественном произведении эстетическое предстает как реакция читателя на предмет изображения, а следовательно, факт литературной действительности, поэтому в сознании читателя возникают не просто эмоции, как бывает в реальной жизни, а эмоции художественные, т. е. эстетические. В экспрессивно стимулируемом употреблении слова как элементе текста становится возможным формирование эстетических, художественных осмыслений, которые предстают как приращения смысла, как эстетические впечатления. Именно поэтому «слово выступает как элемент эстетического целого, испытывая воздействие авторской семантико-стилистической системы, эстетически насыщенными оказываются не только обобщенно-символические значения слова, но и номинативные»[45].

Эстетичность (от греч. aisthetikos – «способный чувствовать»; эстетичный – «красивый, изящный») – это свойства художественного произведения вызывать эстетические впечатления, эстетические переживания при посредстве художественных образов. Художественное произведение может вызывать эстетические эмоции, которые не связаны с любованием прекрасным, с наслаждением прелестью прекрасного, – такие эмоции вызывают желание бороться со злом, которое стало предметом художественного изображения.

Эстетические эмоции такого рода возникают при прочтении рассказа А.И. Куприна «Святая ложь». Главный герой Семенюта был выгнан со службы по ложному обвинению в краже денег. Герой-бедолага навещает свою мать во вдовьем доме, но при этом при встрече с матерью старается изобразить житейское благополучие. Однако мать, внимая своему сыну, делает вид, что радуется сыновьему благополучию, хотя в то же время она понимает, что не радостно живется ее сыну, и это видно по тому, как быстро исчезает с подноса угощение, подававшееся всякому посетителю в этом доме. Он «съедает принесенное блюдо со зверским аппетитом и не замечает, как по морщинистым щекам материнского лица растекаются, точно узкие горные ручьи, тихие слезы. Наступает время, когда надо уходить. Мать хочет проводить сына в переднюю, но он помнит о своем обтрепанном пальто невозможного вида и отклоняет эту любезность». Автор все-таки надеется на лучшее: «Когда же судьба покажет Семенюте не свирепое, а милостивое лицо? И покажет ли? Я думаю – да <…> Святая ложь – это такой трепетный и стыдливый цветок, который увядает от прикосновения. А ведь и в самом деле, бывают же в жизни чудеса! »[46]

Эстетическое охватывает и то, что предстает в художественном произведении как пошлое, уродливое, свидетельствующее о торжестве безобразного в жизни. Эстетичность как свойство художественного произведения свидетельствует о мастерстве художника, о его умении отобрать и организовать слова, чтобы представить изображаемое как восхищение прекрасным (замечательным, восторженным, радостным) или же желание избавиться от уродливого, подлого, с чем сталкиваются на жизненном пути люди.

Ослабление, смещение или разрушение привычных смысловых связей слов в художественном произведении содействует становлению ассоциативных связей, которые придают форме художественной речи различные «дозы» эстетичности.

Эстетическое в художественном произведении стимулируется переносным словоупотреблением, содействующим соединению художественных смыслов в целостную картину изображаемого «кусочка» жизни. Например, имена прилагательные могут группироваться в текстовый рефрен при изображении вечернего времяпрепровождения в рассказе А.И. Куприна «Листригоны»: «Вечер. Мы сидим в кофейне Ивана Юрьича, освещенной двумя висячими лампами “молния”. Густо накурено. Все столики заняты. Кто-то играет в домино, другие в карты, третьи пьют кофе, иные просто, так себе, сидят в тепле и свете, перекидываясь разговорами и замечаниями. Длинная, ленивая, уютная, приятная вечерняя скука овладела всей компанией»[47].

Эстетичность может проступать в художественном произведении при воздействии парцелляции, когда какой-либо член предложения обретает способность быть самостоятельной предикативно значимой единицей текста: «Но меня увлекла совсем другая мысль. Нежная и беспокойная. Дело в том, что у командира пятой роты, у которого был я под начальством <…> была жена… Нет, вернее, не жена… Видите ли, у нее был где-то законный муж, и они жили просто так… свободно… не в особенно пылкой любви благодаря долговременной связи»[48].

Ассоциативно группируемые слова, реализующие признак определенной тональности, содействуют возникновению художественного образа, проступающего в эстетизации лика литературной действительности: «Со мной, в числе соседей, был молодой путейский инженер, чудесный малый, добродушный толстяк. Простоватое русское лицо, холеное и круглое, белобрысый, волосы ежиком, и сквозь них просвечивает розовая кожа… Этакий ласковый, добрый йоркширчик! И глаза у него были какого-то мутно-голубого поросячьего цвета»[49].

Организация словесного материала, предопределяемая характером видения создаваемой литературной действительности, придает художественному произведению желаемую эстетичность: «цемент, который связывает всякое художественное произведение в одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, есть не единство лиц и персонажей, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету»[50].

Изобразительно стимулируемая направленность отбора слов и их организация в процессе художественного изображения придает произведению экспрессивность, которая проступает как тот или иной вид «картинности», являющейся важнейшим признаком произведения словесного искусства. Создание яркой изобразительности литературной действительности придает художественному произведению свойства, которые называют образностью.

Образность художественного произведения – это свойство определенным образом формируемой организации слов, направленной на воссоздание образной картины моделируемого мира, т. е. художественной, литературной действительности. Такая организация словесного материала в художественном произведении способствует возникновению наглядных представлений тех эстетических впечатлений, возникающих под давлением языковой материи, которая передает авторский замысел: «поэтическое произведение складывается из форм субъекта автора (плюс образ читателя), посредствующей группы элементов образности, внешних структурных форм художественного слова и согласованного с ними объекта познания»[51]. Именно поэтому средства языка (слова и характер их организации) направлены на реализацию художественного замысла как «картинности» всего произведения.

Язык художественного произведения предстает как система словесно-изобразительных средств, реализующих художественный мир творца произведения. Следовательно, образность художественного произведения – это форма объективирования образно представляемого, т. е. того, что стало фактом литературной действительности.

Все произведения того или иного автора предстают как целостный художественный образ, а система речевых средств (слова и приемы их организации) как совокупность художественных смыслов, которые можно понимать как образно «отягощенные» носители художественной образности.

Образность художественного произведения реализуется словом, его формами; она запечатляется фразой, сверхфразой, оборотом речи, синтаксической конструкцией. Образ, создаваемый эстетически мотивируемой организацией слов, иногда определяет художественность всего произведения. Более того, «образ, запечатленный в одном слове или одной синтаксической единице, иногда определяет всю композицию литературного произведения, выступая как его художественный синтез или обобщенный символ (ср. «Пиковая дама», «Медный всадник» А С. Пушкина; «Мертвые души» Н.В. Гоголя; «Бедные люди», «Идиот», «Бесы» Ф.М. Достоевского; «Живые мощи» И.С. Тургенева, «Что делать?» Н.Г. Чернышевского и др.)»[52].

Образность в художественном произведении – это и содержательный компонент слова (элемент лексического значения) и явление, порождаемое художественным употреблением, т. е. факт смысловой содержательности сближаемых слов в пределах текста.

Образность художественного произведения – это процесс вживания в формируемый автором образ; это весьма сложный процесс переживания, в котором находят специфическое выражение авторское «Я», а также «Я» читателя.

Образность художественного произведения – это свойство единиц языка создавать художественные смыслы, т. е. порождать эстетические переживания, эстетические впечатления. Именно поэтому образность художественного произведения своеобразна, она формируется для представления образов ментальной, литературной действительности. Такую образность называют образностью художественной и тем самым отграничивают ее от образности общей, свойственной процессу освоения реалий действительности, т. е. представления предметов окружающего мира в виде ощущений как чувственных, наглядных образов. Слово может выражать образ предмета, на что указывает компонент его смыслового объема: подснежник, незабудка и др. Образность таких слов обладает красочностью, наглядностью. Элементы образности в семантике подобных слов – это следствие процесса восприятия чего-либо, потому что восприятие – это «единство чувствительного и логического, чувственного и смыслового, ощущения и мышления»[53].

В обиходном общении говорящие используют немало слов, обладающих зарядом образности. Это слова, у которых значение как бы связано с образностью признака, ставшего основой именования (блюдолиз, мироед, лютик); слова, обретшие метафорическое осмысление при характеристике свойств человека (байбак, дуб, кремень, кисель, тюфяк) или при оценке предмета (баланда, сарай, туча); слова звукоподражательные (фуфу, фифа, мымра).