Затем мы внезапно снова оказались на арене. Огонь Висс растопил лед, но сотворенная мною ледяная тюрьма все еще держала меч духа в своих ледяных объятиях. Изнемогая от боли во всем теле, я решил было, что это падение – еще один хитрый ход Висс. Но, присмотревшись к ее ауре, я осознал истинное положение вещей. Висс была измотана, ее ци истощилась, и демонесса лишилась и сил, и оружия.
В конце концов Висс снова приняла тот облик, в котором вышла на арену. Но теперь эта женщина не казалась прекрасной – даже мне. Кожа ее посерела от изнеможения, а глаза налились кровью и были полны боли. Висс взглянула на меня, и ее разбитые губы произнесли:
– Убей меня, Кай. Убей, если ты хоть немного любил меня. Тувун погиб. Все мои мечты рассыпались прахом. Я не хочу больше жить.
– А если я откажусь?
– Я не могу покончить с собой. Это противно моему естеству. Ты приговоришь меня к жизни, которая сделалась невыносимой!
Я взглянул на толпу демонов, бушующую за барьером. Там было более чем достаточно отвратительных лиц. Впрочем, как и отвратительных мыслей. Висс оскорбляла их и манипулировала ими. Это они могли бы простить. Но Висс еще и потерпела поражение. А такого не прощают.
– Возможно, здесь найдутся другие желающие даровать тебе смерть, если я откажусь это сделать.
Висс Злой Язык посмотрела на толпу и презрительно сплюнула. Плевок был розовым от крови. Каждый вздох давался демонессе с трудом.
– Они? Ты предпочтешь, чтобы я умерла от их рук, когда могла бы умереть от твоих?
– Возможно.
– Но ты говорил, что любишь меня!
На лице ее появилось такое искреннее замешательство, что мне пришлось напомнить себе: Висс – демон. Она способна лишь на ненависть, но не на любовь. Во всяком случае, не на ту любовь, которую знают люди. Висс действительно верила, что мое признание в любви дает ей власть надо мной, и собиралась воспользоваться этой властью, чтобы заставить меня выполнить ее просьбу – и таким образом превратить в победу даже свое поражение. Не так уж плохо для демонессы, считавшейся одной из самых опасных представителей нашего народа!
– Я любил тебя.
– Тогда окажи мне эту последнюю услугу, Кай Крапивник. Убей меня! Ведь ты же именно за этим вышел на арену!
– Ты не оставила мне выбора, Висс. Если бы я не встал с тобой лицом к лицу, ты продолжала бы охотиться на меня, и могли бы пострадать те, кто ни в чем не виноват.
– А себя ты не считаешь невиновным?
– Нет, – с горечью отозвался я. – Я вел себя, как дурак. Вы с Белказзи использовали меня, а мне не хватило ума разглядеть это.
Чувство, вспыхнувшее в глазах Висс, не было жалостью, но оно было настолько близко к жалости, насколько это вообще доступно для демона.
– Кай Крапивник, мы заставили тебя поглупеть настолько, чтобы ты этого не разглядел. Как же ты можешь винить себя?
– Могу. И хватит об этом.
Висс улыбнулась и качнула головой, на миг снова сделавшись той наставницей, которую я когда-то знал и которой доверял.
– Не вини себя. Крапивник. Не стоит. Теперь ты свободен от наложенного нами заклятия. Живи, как хочешь.
Я пристально взглянул на -Висс, кивнул, а потом вскинул меч и снес ей голову – чисто и аккуратно, как она сама меня учила. У Висс еще оставалось мгновение на раздумья – никто лучше нее не знал моей манеры боя, – но демонесса не попыталась ни уклониться, ни защититься. Я убил Висс, как она и просила. Это был мой последний дар той, которую я любил, любил, как не любит ни один демон.
Глава 15
Все было кончено. Висс Злой Язык лежала мертвой у моих ног. Толпа за барьером бушевала, приветствуя меня воплями и рукоплесканиями – толпа всегда приветствует победителя. В их криках я слышал страх, честолюбие, алчность, возможно, некоторое облегчение, но уж никак не подлинную радость. Демонам неведома радость, так же, как неведома им любовь.
Семипалый помахал мне рукой – он хотел, чтобы я подошел и поприветствовал толпу. Когда же от меня в последний раз требовали, чтобы я пообщался с толпой? Ах да, сразу после того, как я уложил Рабла-йу. И тогда этого хотела Висс. Значит, теперь не осталось ни одного демона, ради которого я выполнил бы эту дурацкую просьбу.
Я посмотрел на Семипалого и покачал головой. А потом исчез.
Я перенесся в синюю бутылку, что служила мне домом. Там, в Царстве демонов, уже смеркалось, а здесь солнце стояло в зените.
Восстановительные работы шли полным ходом. Небо уже вернулось на свое место, и издалека доносился шум прибоя. Раны, нанесенные лесам, понемногу затягивались. Откуда-то примчались невидимые служители и радостно меня поприветствовали.
Мой дворец, конечно, еще лежал в развалинах, а в горах, что я создал в подражание старинным китайским пейзажам, больше нельзя было встретить Лун Шана. Мои великаны и млечные духи тоже исчезли, как и почти все живые существа, населявшие этот замкнутый мирок.
Дел было по горло. Я задумался, с чего же начать. Но тут мои размышления прервал грозный вой, доносящийся откуда-то из-за затянутых туманом горных пиков. Два низких голоса и хор пронзительных голосков. Я взглянул в ту сторону и улыбнулся.
Облака прорезали две полосы – нефритово-зеленая и киноварно-оранжевая. За ними следом, словно искры, летящие за метеором, неслись полоски поменьше, и в них, как в шербете, причудливо смешивались оттенки зеленого и оранжевого. Собаки фу возвращались домой. У меня потеплело на сердце.
Я двинулся через луг – поздороваться с собаками. Когда мы встретились, луг запестрел внезапно распустившимися цветами.
– Добро пожаловать! – сказал я и нагнулся погладить Пухнасточку, которая уже успела поставить свои грязные лапки мне на ногу.
– Спасибо, лорд Кай, – отозвался Ширики. – Можно, мы снова поселимся в старой пещере Лун Шана?
– Хоть в старой, хоть в новой, – сказал я. – Лун Шан погиб во время нападения Висс.
Шамбала взглянула на меня. Материнство явно прибавило ей мудрости.
– Но ведь вы же наверняка обдумывали, как оживить драконов гор и вод, лорд Кай!
– Об этом я пока не думал, – ответил я, слегка покривив душой. На самом-то деле думал, конечно: я ведь просил служителей сохранить кости Лун Шана. По правде говоря, я просто сомневался, что кто-то сможет заменить мне старых друзей. – А вы думаете, стоит?
– Непременно! – негодующе отозвалась Шамбала. – Без драконов фэн шуй бутылки никогда не станут процветать!
– Да, верно, – усмехнулся я. – Я вижу, вы успели поговорить с Вишенкой?
– Немного, – сказала Шамбала. – Но собаки фу и сами разбираются в фэн шуй.
– Интересно, в чем еще вы разбираетесь? – не удержался я.
– До сих пор вы нас об этом не спрашивали, – хихикнула Шамбала. – А я не стану говорить. Лучше повнимательнее наблюдайте за нами.
– Понятно.
Я знал, что Шамбала предлагает эту головоломку, чтобы разбудить мое любопытство, изрядно пострадавшее от событий последнего дня.
– Лорд Кай, – подал голос Ширики, – вам бы стоило немного прибраться и приготовиться к приему гостей.
– Гостей? – с легким негодованием переспросил я. – Я никого не приглашал! Что еще за гости?
– Ба Ва, Вонь Пань… – начала перечислять Пухнасточка.
– И еще Вишень и Ли Пяо! – пронзительно тявкнул другой щенок, перебив сестру.
– Семипалый, Лунносветная, Тот, из Башен Света, Ходок…
Хор щенячьих голосков стих, и щенки переглянулись, проверяя, полностью ли они огласили список.
– Все, – сообщила Пухнасточка.
– Этого вполне довольно! – отрезал я. – Особенно если учесть, что я никого не приглашал!
– Они хотели поговорить с вами, – объяснила Шамбала. – И рассказать вам о том, что произошло после поединка.
– Еще осталось несколько нерешенных вопросов, – продолжил Ширики. – Что делать с Девором и его союзниками-людьми, стоит ли возвращать украденное оружие в Арсенал Перемирия и все такое прочее.
– Пускай решают другие! – рявкнул я. – Я свою работу выполнил!
Шамбала одарила меня очередным всевидящим взглядом.
– Если вы не желаете разговаривать с вашими друзьями, они могут нанести визит нашему семейству.
Мне пришлось подавить вспыхнувшее возмущение. Я ведь сам сказал собакам фу, что они могут считать мою бутылку своим домом. Так что теперь я никак не мог запретить им принимать гостей. Значит, психуй не психуй, а придется подчиниться неизбежному.
– Вы бы искупались, лорд Кай, – посоветовала Шамбала. – Как только вы смоете с себя кровь и ваши раны начнут подживать, вы сразу почувствуете себя куда более цивилизованным существом.
Побрюзжав, я все-таки принял ее совет и отправился к берегу, где была пришвартована моя яхта. Служители, не дожидаясь просьбы, притащили мне мыло, полотенце и одежду, извлеченные из-под руин. Они даже умудрились разыскать мою чудом уцелевшую шляпу с красным пером.
Я вымылся и при помощи ци залечил свои раны, за исключением тех, что были нанесены мечом духа. Им придется заживать самостоятельно. Отмывшись и переодевшись в чистую одежду, я воспрянул духом. И даже обнаружил, что с нетерпением ожидаю прихода гостей.
Гостей я принимал на берегу. У меня не было ни шелковых подушек, ни мягких ковров, но прибрежный песок сиял чистейшей белизной, а бамбуковая роща обеспечивала уютную тень. Заботиться об угощении мне не пришлось: Тот и Семипалый принесли с собой столько, что хватило даже на ненасытных щенков фу.
Атмосфера некой неловкости – вполне понятная, если учесть, что я совершил примерно с час назад, – развеялась, когда Вонь Пань ринулся к линии прибоя и принялся ловить среди морской пены собственную тень. Щенки фу тут же последовали его примеру, а остальные от души хохотали, наслаждаясь этим зрелищем.
– Ба Ва, а Вонь Пань собирается превращаться обратно? – полюбопытствовал я.
– Что-то не похоже, босс, – отозвался недодемон, выуживая из корзинки с едой сладкий рисовый колобок. – Ему нравится быть собакой. А может, ума не хватает обернуться обратно.
– А зачем, собственно, ему превращаться? – сказала Вишенка. – Если Вонь Пань захочет, я могу взять его к себе. Может, для демона он и глуп, а для собаки очень даже умен.
– Так спросите его, – Ба Ва улыбнулся, продемонстрировав остренькие зубки. – Спорим, к вам он пойдет!
Ли Пяо сидел на песке, скрестив ноги. Он соорудил из бамбуковых щепок и оберток от еды простенького ромбовидного воздушного змея. Я не без удивления заметил, что Ли Пяо бережно примостил драконью чашу рядом с собой и предложил ее духу перекусить.
– Крапивник, у вас не найдется какой-нибудь бечевки? – спросил Ли Пяо. – Я так давно не запускал воздушных змеев!
Я хотел уж было с сожалением покачать головой, но тут Семипалый запустил руку в карман и извлек оттуда моток тонкой веревки.
– Вот, – сказал он и вручил моток старому китайцу. А затем Семипалый повернулся ко мне и странно охрипшим голосом произнес:
– Лорд Демон, мне хотелось бы переговорить с вами наедине.
– Конечно, – согласился я. – Мы можем пройтись вдоль берега.
Мы побрели вдоль полосы прибоя. Семипалый помалкивал. И лишь когда мы удалились настолько, что даже радостное тявканье щенят сделалось едва слышным, Семипалый официальным тоном произнес:
– Лорд Демон, помните ли вы, как однажды я намекнул, что был бы не против вашего брака с моей дочерью?
Я вспомнил наш разговор на Собрании и кивнул.
– Конечно. И мне показалось, что она тоже не против.
– Я… – нескладный трехглазый кузнец прикусил нижнюю губу. Сейчас он больше напоминал нервничающего юнца, чем могущественного демона. – Я с искренним сожалением вынужден сообщить, что этот брак не может состояться.
– Да ну? – я удивленно приподнял бровь. Впрочем, больше всего меня удивило то, с какой легкостью я воспринял это известие. – Вы заключили соглашение о другом брачном союзе?
– Точнее было бы сказать, что это она его заключила – даже не спросив у меня разрешения, хоть и знала, что я думаю по этому поводу.
– Демоны – не древние китайцы, – заметил я. – У Лунносветной есть свои права. Или вас разочаровал ее избранник?
– Нет, – честно признался Семипалый. – Вовсе нет. Он – могущественный демон и принадлежит к одному из лучших домов. Лунносветная хочет выйти замуж за Ходока.
– Да, его род действительно хорош, – признал я. – А Тот согласен?
– Да.
– Но почему же Лунносветная передумала? – спросил я. – Потому, что я так и не сделал ей предложения, а Ходок сделал?
– Отчасти да. А отчасти… – Семипалый снова прикусил губу. – Лунносветная говорит, что, на ее взгляд, вы чересчур очеловечились.
– Очеловечился?
– Да.
– Она имеет в виду человеческие чувства?
– И прежде всего любовь. Лунносветная считает ее серьезной слабостью.
– А! Пожалуй, так оно и есть. Сама она, конечно же, не любит Ходока.
– Нет!
– Но хочет вступить с ним в брак.
– Да. Лунносветной нравится его общество, его мужество, его взгляды на жизнь. Кроме того, Лунносветная думает, что при страсти Ходока к путешествиям фактическим главой дома будет она. В родительском доме она оставалась в тени, и теперь, как мне кажется, она жаждет самоутвердиться.
– Ну что ж, похоже, из них выйдет отличная пара.
– Вы не станете требовать возмещения убытков за расторгнутый договор?
– Но мы не заключали никакого договора, – сказал я. – Мы только обсуждали возможные перспективы. Передайте Лунносветной и Ходоку мои наилучшие пожелания. Может, они захотят получить в качестве свадебного подарка бутылку? У меня их сейчас много.
– Не сомневаюсь. Такой подарок будет для них большой честью.
– Только, боюсь, нам придется заключить нечто вроде договора долгосрочной аренды. Пожалуй, я больше не стану продавать свои бутылки. Я слишком хорошо усвоил урок, преподанный Висс. Теперь я буду за ними присматривать.
– Лунносветная и Ходок поймут всю мудрость такого решения.
– Отлично. Ну что ж, в таком случае, не вернуться ли нам к остальным?
– С удовольствием.
После того как мы вернулись к месту пикника, Семипалый извинился и отправился разыскивать Ходока и Лунносветную, ушедших прогуляться под водой. Ли Пяо и Тот, из Башен Света, отошли чуть в сторону – запускать воздушного змея. Собаки радостно носились вдоль берега. На прежнем месте осталась одна Вишенка.
Девушка сидела, положив цилиндр рядом с собой, и смотрела на океан. Казалось, что Вишенка полностью ушла в себя. И все же она сразу заметила мое появление.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Вишенка.
– Неплохо, – я вздохнул. – Хотя денек выдался тяжеловатым.
– Вы уже слышали о Ходоке и Лунносветной?
– Да.
– И?
– И я думаю, что это хорошо. Они подходят друг Другу.
– Вас это не задело?
– Ну, разве что гордость немного пострадала. Не так уж просто перенести, что демонесса, которая всю жизнь тебя боготворила, выходит замуж за кого-то другого. Впрочем, я думаю, что Лунносветная сделала наилучший выбор. Насчет меня она совершенно права.
– А что с вами такое?
– Я слишком очеловечился.
Вишенка взглянула на меня – естественно, ее взгляду предстал восьмифутовый тип с темно-синей кожей, когтями и клыками – и расхохоталась.
– Это вы-то!
Потом девушка посерьезнела.
– Возможно, Лунносветная действительно права. Внешность еще не определяет личность. Уж кто-кто, а я это знаю. Мои клиенты предпочитают, чтобы я одевалась слегка эксцентрично. Им нравится мой наряд, моя стрижка, мой цилиндр. Они не соображают, что я с таким же успехом могла бы работать над фэн шуй их владений, даже будучи одетой в шорты и футболку.
– Может, вы будете чувствовать себя уютнее, если я буду выглядеть так?
И я принял свой самый привычный человеческий облик.
– Ну, так мне действительно проще думать о вас как о человеке.
Мы посидели немного, наблюдая за чайками и птицами-перевозчиками.
– Вишень, можно, я задам вам один вопрос?
– Можно, но я сохраняю за собой право не ответить, – сказала Вишенка.
– Могу я нанять вас, чтобы вы помогли мне управиться со здешним фэн шуй? – спросил я.
– Вам не нужно нанимать меня! – возмутилась Вишенка. – Мне это будет только в радость!
– И все-таки я вас найму, – сказал я. – Ведь вместе с бутылками я вернул себе и свое богатство.
– Да, верно…
– Скажите, пожалуйста, вы все еще воспринимаете меня как человека? – спросил я, немного помолчав. – Я вот думаю: не потерял ли я способность испытывать чувства после того, как заклинание было разрушено?
Вишенка изучающе осмотрела меня.
– Как вы себя чувствовали, когда убили Висс?
– Ужасно, – честно признался я. – Хоть это и было необходимо.
– Висс просила вас прикончить ее, – сказала Вишенка. – Я слышала.
– Было такое.
– Потому вы ее и убили?
– Да.
– Потому, что когда-то любили ее?
– Да.
– А под конец вы ее возненавидели?
– Нет.
– Даже после всего того, что она с вами сделала?
– Нет. Я ненавидел некоторые ее поступки. Я ненавидел смерть Оливера О'Кифа и похищение моих бутылок. Но не думаю, что я ненавидел саму Висс. Вишенка взглянула мне в лицо.
– Тогда в том, что касается любви, – вы человек, а в отношении ненависти – нечто иное. Если бы Висс так обошлась со мной, я бы точно ее возненавидела.
– Но хоть в чем-то я человек? – не унимался я.
– Да.
– В достаточной степени человек, чтобы ты согласилась выйти за меня замуж?
Карие глаза девушки округлились от удивления и недоверия.
– Не может быть, чтобы вы говорили это всерьез! Я слышала, как демоны отзываются о людях! Я не принадлежу к вашему народу.
– Ну, теперь и я к нему не вполне принадлежу. Вишенка промолчала, и потому я продолжил, пытаясь хоть что-то объяснить – не только ей, но и себе.
– Всю последнюю тысячу лет я прожил с чувствами, которых демоны обычно не испытывают. В последние века моими ближайшими друзьями были люди – Олли и твой дедушка. Мне было одиноко. Теперь я понимаю, что никогда не буду счастлив ни с какой демонессой. Я могу полюбить ее, но она никогда не сможет полюбить меня.
Вишенка едва слышно протянула: «А-а…» – но ничего больше не добавила. Я усилил натиск.
– Потому я и спрашиваю тебя об этом. Для людей ты изгой, белая ворона. Твоя магия отделяет тебя от них точно так же, как меня отделяют от демонов мои чувства.
– Но я очень скоро постарею и умру…
– Я предлагал Ли Пяо Персик Бессмертия.
– Что, правда?!
– Он отказался – сказал, что желает дожить свою жизнь человеком и познать старость до конца.
– Прямо слышу, как он это говорит, – заметила Вишенка и взглянула туда, где парил воздушный змей – красно-белое пятнышко на фоне небесной синевы. – Очень похоже на дедушку. Только взгляните на него: запускает воздушного змея, и это при том, что у него хватило бы магии летать самому!
– Не торопись с выводами, Вишень. Я все-таки надеюсь рано или поздно переубедить Ли Пяо. За последние несколько недель ему довелось приобрести весьма своеобразный опыт. Возможно, этот опыт уже повлиял на мнение твоего дедушки.
– Да, верно.
Мы долго молчали, слушая крики птиц и собачий лай.
– Кай, ты меня любишь? – спросила наконец Вишенка.
Вместо ответа я прикоснулся к ее лицу и заглянул в бездонные карие глаза. В глубине души любовь для меня все еще была неразрывно связана с уязвимостью. Смогу ли я стать уязвимым ради этой чародейки из людского рода?
– Да, наверно… А ты меня?
– Возможно, – лукаво улыбнулась Вишенка. – Но я никогда об этом не задумывалась. Мне нужно подумать.
– Понятно, – отозвался я и насупился. – Насколько я понимаю, ты не собираешься бросаться мне в объятия и орошать мою грудь слезами благодарности.
– Увы, – откликнулась Вишенка. – А почему бы нам не назначить друг другу несколько свиданий, чтобы узнать друг друга получше? Бессмертие – это серьезное предложение. Тебе не стоило бы так легкомысленно им разбрасываться.
– Вовсе я не разбрасываюсь!
– Ну, тогда… – Вишенка успокаивающе похлопала меня по ноге, – …тогда попытайся взглянуть на все это с моей точки зрения. Я не хочу принять неверное решение. Ты сделал мне сразу два невероятных предложения: бессмертие… Кстати, оно включает в себя молодость и здоровье?
– Конечно! – заверил я Вишенку. – Тифонов мне не надо.
– И брак, – закончила девушка. – Два поразительных, удивительных, невероятных предложения. Дай мне подумать.
– О, моя раненая гордость! – с преувеличенным пафосом воскликнул я. – Моя судьба разбита! Прекрасная дева отвергла меня!
– Вовсе я тебя не отвергаю! – рассердилась Вишенка. – Я просто думаю!
– Знаю.
Я рассмеялся и, набравшись храбрости, обнял Вишенку.
– Я знаю. Могу я пригласить тебя поужинать со мной в это воскресенье? У Тони, в «Небесной пицце».
– Можешь, – отозвалась Вишенка, положив голову мне на плечо.
– А еще мы можем навестить мудрецов, которые живут в других бутылках. Мне хочется проведать их, проверить, как там у них дела.
– Мне сперва надо свериться с рабочим расписанием, – предупредила Вишенка. – Но это, наверно, может оказаться весьма забавным…
И, размышляя о всем том, что мы можем сделать вместе, и об ожидающих нас чудесах, я покрепче прижал Вишенку к себе. Откуда-то я твердо знал, что никогда не захочу расстаться с ней.
Вся штука в том, что, как бы крепко я ее ни обнял, мне все будет мало, ибо таково таинственное свойство любви.
