ГЛАВА 8

— Ей без этого никак не обойтись? — Вопрос Раэль, демонстративно обращенный к Визрен, явно был задан с расчетом спровоцировать меня. Я не обращала на сестру внимания, всецело поглощенная новой для меня задачей — как передвигать ноги, не задействуя мышцы живота. Ну, наконец-то. Я привалилась к дверному косяку, спиной к наблюдающим, и была вознаграждена за свои усилия первым с прошлой ночи взглядом на внешний мир.

Ничто в мирном пейзаже, представшем моим глазам, не говорило о разыгравшейся трагедии. Не осталось и никаких напоминаний о веселом ночном празднике. Жители деревни сновали мимо — некоторые с узлами в руках, другие с путающимися под ногами ребятишками или верхом на покьюлианских скакунах. Но независимо от возраста или занятия голоса туземцев были приглушены, а их глаза то и дело исподтишка устремлялись на меня.

«А что здесь, собственно, удивительного?» — хмуро спросила я саму себя. Ведь все это по моей вине — все смерти, да и не только. Мои пальцы вцепились в прикрытое соломенной циновкой дерево — я снова попыталась мысленно коснуться Джейсона. То, что при этом присутствовала Раэль, меня уже не волновало; она тогда вошла в хижину следом за Морганом, но ни один из нас был в тот миг не в состоянии заметить ее присутствия, поэтому моя сестра стала свидетельницей того, что, будь моя воля, я никогда не позволила бы ей увидеть.

Глаза защипало от пота, меня начала бить дрожь от удвоенных усилий, которые приходилось прикладывать, чтобы подавить разгорающуюся в животе боль и сосредоточиться на м'хире.

«Джейсон!» — послала я мысленный зов, вытолкнув это имя скорее отчаянием, чем силой. Ответом мне было смутное, почти воображаемое золотистое сияние его сознания — нас разделяла непроницаемая защита, которую я приучила его никогда не ослаблять.

Совершенно обессиленная, я заставляла себя держаться на ногах, утешаясь тем, что Морган цел и невредим, пусть даже и далеко от меня. Хорхи ткнулся — или, может быть, ткнулась? — колючей мордочкой мне в ухо, верно уловив мое состояние. Теперь любимым местом маленького существа стали мои волосы, что ужасно оскорбляло чувства Раэль. Я постоянно ощущала рядом ее присутствие, а м'хир между нами полнился тревогой, сражающейся с досадой. Примешивалось к ним и что-то еще, но я не собиралась выяснять, что именно.

Зато собиралась попросить помощи до того, как на глазах у всей деревни плашмя растянусь на земле, решила я и оглянулась на сестру.

— Раэль!

Сестра поспешила ко мне и, осторожно подхватив меня под мышки, почти волоком дотащила до того места, на которое указала Визрен.

— Пора поесть, госпожа ведьма, — возвестила старая женщина.

Ее худое лицо выглядело скорее усталым, чем мрачным. На короткий миг я легонько коснулась ее мыслей и наткнулась на непоколебимую верность мне, «ее госпоже», находившуюся почти на поверхности. Она казнила себя за то, что подвела меня, а вовсе не наоборот.

Я поблагодарила Визрен за еду, которую она поставила на столике передо мной, пожалуй, куда более искренне, чем она догадывалась.

Однако еще прежде, чем я успела проглотить хотя бы кусочек, Хорхи соскочил с моей головы и двумя передними лапами приземлился точнехонько на ломоть мяса у меня на тарелке. Остекленевшие, чуть выпученные глаза зверька глянули на меня осторожно, но решительно. Раэль поморщилась, и даже у меня желудок подступил к горлу при виде того, как крохотные острые коготки вонзились в добычу, а маленькое тельце начало угрожающе раздуваться. Визрен, не выказав ни малейшего почтения к существу, в котором, по верованиям ее народа, обитали души почивших старейшин племени, схватила тарелку и вышвырнула ее вместе с отчаянно верещащим правдовещателем за порог.

— Я принесу тебе новую, госпожа, — посулила она и скрылась за дверью.

Смеяться мне было мучительно больно; я сморгнула с ресниц слезы, пытаясь сдержать себя от этого позыва. Раэль протянула ко мне руку, но ее движение повисло в воздухе.

— Пожалуйста, Сийра, — проговорила она снова с мольбой в потемневших глазах. — Позволь мне помочь тебе.

Ее сила накатывала на обломки моей, обещая исцеление и утешение. Отлично обученная и могущественная, Раэль обладала Даром целителя, но эта способность предполагала необходимость глубокого ментального контакта, пойти на который я не отваживалась. По крайней мере, до тех пор, пока была столь слаба и уязвима.

— Я справлюсь, — сказала я, но собственный голос показался малоубедительным даже мне самой. — Это все потеря крови и шок.

— Не только. — Сестра поколебалась, на миг задумчиво прикусила полную нижнюю губу. — Если ты не хочешь перебраться в другое место и не позволяешь мне помочь, давай я хотя бы позову Барэка…

— О, он будет рад увидеть меня в таком состоянии, — не подумав, сболтнула я — и покраснела. До сих пор она не упоминала о нашем кузене, но то, что рядом со мной сейчас была она, а не он, объяснило мне практически все. — Прости меня, Раэль, — извинилась я, прежде чем ей пришлось что-либо ответить. — Я… мне не стоило этого говорить.

— Верно, — согласилась Раэль с таким видом, как будто ее вдруг донельзя озаботил выбор плода из вазы на низеньком столике. — Барэк предупредил меня, что ты… переменилась.

— Да неужто, — буркнула я, остро чувствуя каждый год из прожитых мной до того, как моя сестра появилась на свет, несмотря на то, что она сделала свой Выбор, достигнув таким образом зрелости, прежде меня. — Уверена, наш кузен употребил совсем другое слово.

— Учитывая обстоятельства, уязвленная гордость садда волнует меня меньше всего.

Раэль не задала мне ни единого вопроса относительно того, что произошло. Это было ей не нужно, поскольку она — я ни минуты в этом не сомневалась — выудила все, чего не открыли ей мы с Морганом, из мыслей Визрен. Разум покьюлиан был легкодоступным — на радость их ведьмам, а теперь еще и Клану.

Темно-серые глаза сестры вскинулись навстречу моим, и в ее взгляде нерешительность спорила еще с чем-то, чего я никак не могла определить.

— Я понимаю то, что ты сделала с Барэком, куда лучше, чем твое нежелание покинуть это место, Сийра. А твой человек, который бросил тебя здесь, с этими примитивными…

— Морган, — возразила я твердо, хотя и слабым голосом, — никогда не бросил бы меня. И тебе это прекрасно известно, Раэль. А все эти создания, примитивные они или нет, отнеслись ко мне с куда большим участием, чем многие прочие. Джейсон доверяет им, и я тоже.

— И где же он?

— Там, куда я его послала.

На миг мое зрение затмила клубящаяся мгла, потом я сделала над собой усилие и вновь сосредоточилась на лице сидящей передо мной женщины. Я вгляделась в ее черты: выдающиеся скулы и точеный подбородок, так схожие с материнскими и совсем не похожие на мои. Аристократка, привыкшая властвовать и повелевать, несмотря даже на губки, которые то и дело начинали дрожать, и глаза, темневшие каждый раз, когда — как вот сейчас — Раэль бывала чем-то расстроена. Сияющие черные волосы, более длинные, чем у меня, все еще беспокойно колыхались над ее плечами. Страстная натура, неколебимо уверенная в своем месте в жизни и в нашей расе и — я ни на секунду в этом не сомневалась — полностью одобрившая бы принятое мною решение отпустить Моргана сражаться с моими врагами, пусть даже он рисковал бы при этом жизнью.

«Не просто одобрившая, — сказала я себе, тщательно следя, чтобы эта мысль не ускользнула за мои ментальные барьеры. — Раэль расценила бы мои действия как доказательство того, что я в конце концов опомнилась и вновь стала той, кем была по рождению, — членом Клана, одной из Тех, кому доступен м'хир». Ради меня она терпела Джейсона и пусть неохотно, но все же мирилась с моими чувствами к нему. И точно так же ради меня сестра будет на седьмом небе от радости, решив, что я использую его, обращаясь с ним в точности так, как Клан обращался с людьми с самой первой встречи наших рас. И если он погибнет, служа мне, — что ж, возможно, это и к лучшему.

О, я знала, как она отреагировала бы на эту новость, как отреагировал бы любой из клановцев. Я осторожно поерзала в кресле, безуспешно пытаясь поудобнее устроиться в одеялах — и среди всех этих мыслей. Я точно знала, что такое быть одной из Клана, поэтому и предпочла изгнание.

— Морган вернется, — заявила я вслух, пока Раэль не ляпнула что-нибудь такое, чего я никогда не смогу ей простить — пусть даже это была бы чистая правда.

В ее глазах вспыхнула тревога, отозвавшаяся легчайшей рябью в м'хире. Должно быть, я ослабела настолько, что не уследила за своими эмоциями и они просочились сквозь мою защиту.

И тут сестра совершенно смутила меня, сказав:

— Надеюсь, в самое ближайшее время.

Ее собственная ментальная защита была безукоризненна. Интересно, она пыталась отгородиться от моих эмоций или не выдать свои?

— Ты удивляешь меня, Раэль.

— Неужели? — Взгляд ее темно-серых глаз, не привыкших что-либо скрывать, был чересчур уж невинным. — Ты же не желаешь прислушаться к голосу разума. Может, хоть твой человек убедит тебя довериться рукам целителей. После того, что произошло прошлой ночью, хоть это-то он сделать должен.

— Ты знаешь, что здесь произошло, Раэль. — Я подалась вперед — руки судорожно сжимают живот, волосы хлещут по щекам. — Морган спас мне жизнь…

— Да что ты говоришь? Только прежде он сам и поставил ее под угрозу! — Мы обе отгораживались от м'хира, но гнев моей сестры был виден невооруженным взглядом. — Ты права, я знаю, что здесь произошло. А ты?

— Я не настроена разгадывать загадки, Раэль, — уронила я.

— Кому было известно, что ты здесь? — почти выкрикнула она. — Кто должен был защищать тебя? Я знаю, что Морган ввязался в пьяную драку, а тебя оставил без защиты. До чего же удобно! И много ему заплатили за такую услугу?

Жизнь Раэль спасла разве что моя слабость. В моей душе не осталось ни жалости, ни сострадания, лишь ярость, от которой у меня потемнело в глазах, — но силы, с которой я смогла обрушиться на ее барьеры, едва хватило на то, чтобы заставить ее расширить глаза от страха и боли.

Однако этого оказалось достаточно, чтобы я сквозь мельчайшие щелочки проникла в ее разум, в лежащие на поверхности мысли. Я не собиралась этого делать — я вообще не знала, что собираюсь делать, мне просто хотелось дать ей сдачи, — но вдруг очутилась там, внутри ее сознания.

Раэль вытолкнула меня оттуда почти мгновенно. Мы, обе тяжело дыша, не сводили друг с друга настороженных взглядов. Перед глазами у меня все расплывалось, пока я не заморгала и не обнаружила, что по щекам стекает что-то горячее и мокрое. То, что я прочла на выразительном лице моей сестры, было не праведным негодованием и не злостью — то была вина.

— Значит, ты здесь вовсе не затем, чтобы помочь мне, — услышала я собственный пораженный голос. — Тебя послали выяснить, что происходит между мной и Морганом. Проэкспериментировать на нас. Узнать, как я подчинила себе Силу-Выбора. Ты пришла… — Голос отказался мне служить, я стиснула кулаки и вновь, хотя и с трудом, обрела дар речи. — Как ты смеешь обвинять Моргана! Это ты пришла похитить то, что я не захотела отдавать Клану!

— Нет! Видит Оссирус, нет!

— Да, Раэль, да. Тысячу раз да! — Я каким-то образом ухитрилась подняться на ноги, пошатнулась, но не сдалась — мне хотелось оказаться как можно дальше от нее. — Ты хочешь вернуть Джейсона сюда для того, что бы можно было доставить нас обоих Совету, тепленьких. Так вот, вы никогда его не получите, слышишь, Раэль? Никогда!

— Сийра, подожди! — Голос у сестры был умоляющий, она поднялась и подошла ко мне. — Пожалуйста, послушай. Можешь прочитать мои мысли. Я открою их тебе. Ты ошибаешься!

Бывают такие моменты, когда отчаяние дает силы, когда заглядываешь внутрь себя и понимаешь — ты можешь сделать то, что нужно, чего бы это тебе ни стоило.

Раэль отбросила все щиты, устремив свои мысли навстречу моим, и я сосредоточилась. Она была вполне способна последовать за мной туда, куда я собралась, — ее Дар, особое чувство м'хира, позволяло ей опознавать и отслеживать силу любого клановца. Но существовали способы обойти это препятствие. Прошептав про себя извинения перед Морганом за то, что нарушаю, пусть даже и не полностью, клятву, которую дала ему, я толкнулась…

И повисла в кромешной тьме. Сверкающие линии силы мерцали и скрещивались — завораживающие, прекрасные. Большинство из них создала я сама во время своих перемещений по этому миру. Другие представляли собой накатанные коридоры между Джейсоном и мной — я не раз определяла присутствие Моргана в м'хире, чтобы испытать и закалить его силу. Сейчас же я не воспользовалась ни одним из них, удерживая все, чем была, в этом небытии, медля, пока не начала уже таять по краям, но и тогда я продолжала ждать. Мои мысли блуждали, я уже почти ничего не боялась, почти затерялась в этой черноте.

Где-то на самой границе моего существа я увидела — или вообразила — далекое сияние, путь, который когда-то был таким широким, что прохождение по нему отзывалось эхом в м'хире. Время здесь не существовало, и я задержалась, гадая: неужели я наткнулась на то, что осталось от исхода Тех, кому доступен м'хир, на наследие, сохранившееся здесь благодаря объединенной силе моих предков? Или это была чья-то другая сила — что-то невообразимое, что-то поистине неизмеримое…

Я истончалась, растворялась, меня затягивало в этот жуткий туннель.

«Морган…»

Его имя превратилось в последний еще оставшийся у меня якорь.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Наблюдательница пошевелилась.

Она была не единственной, кто нес здесь неусыпную стражу, связанные друг с другом путающими узами, ценимые за свое терпение и выдержку.

Их обязанностью было самое святое для каждого клановца дело: пробовать отголоски проносящихся в м'хире мыслей, предупреждать о любом вторжении, не допускать осквернения.

Наблюдать.

Эта наблюдательница за долгие годы чего только не пробовала. Большей частью, конечно, это были остатки энергии клановцев, не израсходованные во время переноса их тел, мыслей или каких-либо предметов из одного места в другое, иногда — ослепительное сияние, оставленное временной связью между матерью и ребенком или более длительной, между соединенными партнерами. Все это сплеталось в бесконечную паутину туннелей, которые использовали в своих путешествиях те, кто обладал меньшей силой. А некоторые несли в себе опасность, которую они все выискивали, — вспышки, отдающие металлом и техникой, чего клановцы боялись и что ненавидели.

Этот вкус был знакомым и незнакомым одновременно; она узнала его, но отказывалась верить самой себе. Привкус силы дочери ди Сарка стал еле уловимым, как будто угасал, растворялся в м'хире — вещь, совершенно немыслимая для обладательницы столь огромной силы. Наблюдательница подготовила сообщение. Ее обязанностью было докладывать о чьем-то растворении в м'хире, а не предотвращать его. О смерти Сийры ди Сарк необходимо сообщить тому из членов Совета, кого она наиболее затрагивает, — главе ее Дома, Джареду ди Сарку. С потерей Сийры ему придется внести изменения в свои планы. То, что она приходилась ему дочерью, не имело никакого значения — таковы уж традиции Клана. Все, что волновало Джареда, как и любого клановца, это сила, ее существование и потенциал. Потеря Сийры означала утрату ее несомненно даровитого потомства, в том случае, если бы вдруг все-таки нашелся клановец, способный соперничать с ней в силе.

Подобные вещи наблюдателей не касались.

Стоп.

Где-то на границе возможного что-то слабо заколыхалось, сплачиваясь, собираясь в единое целое. Странно, значит, Сийра ди Сарк все-таки осталась в живых.

Неотосланное сообщение отправилось в архив. Наблюдательница занялась другим участком, по-прежнему бдительная и недреманная.

ГЛАВА 9

Я позволила себе материализоваться. У Раэль была голова на плечах: если она даже и проследила мой путь, то прекрасно понимала — ей ни за что не продержаться в м'хире так долго. Я и сама едва выдержала, несмотря на то что меня вели воспоминания Моргана об этом месте. Заставив себя отвлечься от мыслей о путешествии, едва не стоившем мне жизни, я пошатнулась и в поисках опоры ухватилась за мягкую розовую стену. Розовую?

— Приветствуем тебя, о Непостижимая.

Я уставилась на двух стоявших передо мной абсолютно одинаковых драпсков — их хохолки подрагивали, но в остальном, похоже, мое внезапное появление ничуть их не удивило.

— Я все-таки решила принять ваше приглашение, — сообщила я, с трудом, к собственному удивлению, переведя дух. — Если, конечно, вы до сих пор желаете привезти домой Непостижимую.

Хохолки снова затрепетали, но на этот раз оба драпска еще и с громким хлюпаньем втянули внутрь ротовые щупальца.

— Великолепно, просто великолепно, — ответили они хором, вновь выдохнув щупальца. — Мы отведем тебя к нашему капитану.

— Пожалуй… лучше… в медотсек… — возразила я, не уверена даже, вслух ли, почувствовав под пальцами, все еще прижатыми к животу, теплую жидкость, и начала медленно оседать на пол. Столь длинное путешествие в м'хире не прошло для меня даром.

«Тебе никогда не найти Моргана, Раэль, — была моя последняя сознательная мысль. — Никогда, пока я жива».

Вообще-то я не собиралась задерживаться на корабле драпсков ни на секунду дольше, чем нужно было, чтобы собраться с силами и отправиться к Моргану, не насторожив при этом Раэль. Делиться этими планами с моими новыми хозяевами я намерена не была, но, если верить лекарю-драпску, надеяться воплотить их в жизнь мне тоже не стоило.

— Сколько еще времени мне придется здесь провести? — Я с упавшим сердцем оглядела портативный медблок. Попробовала было осторожно напрячь мышцы живота, но ощутила одну лишь стянутость. Разумеется, врач вкатил мне изрядную дозу болеутоляющего, после того как сменил насквозь пропитавшийся кровью пластырь. Это существо так и источало отрадную уверенность в том, что отлично разбирается в физиологии гуманоидов, и я сочла за лучшее принять это на веру. — А мне действительно все это необходимо?

Драпск, которого можно было отличить от капитана только по свисавшему с нижнего ротового щупальца стетоскопу, с довольным урчанием закачался взад-вперед.

— Совершенно необходимо, о Непостижимая. Что же касается времени, мне нужно посмотреть, как пойдет лечение. Возможно, всего несколько часов. Возможно, день-другой. Ты готова?

Я окинула каюту взглядом; если здесь и имелись какие-либо ответы или знаки, то они были надежно скрыты из виду. Если бы не портативный медблок да не стетоскоп на щупальце драпска, я могла бы находиться где угодно на этом корабле, именовавшемся «Макморой». Не исключено, что он был специально сконструирован с таким расчетом, чтобы обманывать чувства — по крайней мере, чувства гуманоидных существ, поправила я себя.

Бледно-розовые стены, напрочь лишенные индивидуальности, как две капли воды походили одна на другую. Коридоры и каюты заливал мягкий свет, не знаю уж, ради моего ли только удобства или потому, что драпски все же обладали зрением, несмотря на отсутствие видимых глаз.

Собственно, смотреть здесь было особо и не на что. Все оборудование, включая зловещий прямоугольник медблока с его гель-коконом, хранилось в специальных шкафах и извлекалось из них только в случае необходимости, причем дверцы этих шкафов показывались лишь тогда, когда драпски их активировали. Хотя я про себя и называла эту медицинскую палату каютой, на самом деле она, как и все остальные помещения, которые я видела на пути сюда, производила такое впечатление, будто стены коридоров услужливо выпятились как попало, освобождая на полу место для деятельности драпсков.

Какое уж тут уединение! Пока меня осматривали и обрабатывали мои раны, мимо по своим делам прошлепало не меньше десятка драпсков, и каждый из них склонял в моем направлении свои пушистые антеннки — не то из вежливости, не то из любопытства.

«Непостижимая». Я взглянула на безглазое круглое лицо драпска и, не сдержавшись, нахмурилась.

— Ты ведь обследовал меня и должен знать, что…

— Что ты не ведьма-рам'ад?

Мясистые красные щупальца вокруг рта существа распустились кругом, который мог означать что угодно: вежливое несогласие, смертельную обиду или неудержимую радость — а правая рука инстинктивно подхватила упавший стетоскоп. Я выругала себя за то, что в свое время недостаточно усердно штудировала видеозаписи Моргана, касавшиеся поведения различных рас, но потом поняла, что все мои предположения оказались ошибочными, когда драпск склонил голову и легонечко погладил тыльную сторону моей ладони пушистым хохолком, — я знала, что этот жест означал глубочайшую благодарность.

— Драпски видят истинную природу вещей, Непостижимая. Ведьмы-рам'ад — ложь, с которой их собственный народ мирится. Ты — и это доподлинно известно всем, кто находится на этом корабле, — единственное в своем роде существо, наделенное небывалыми магическими способностями, и вынуждена скрывать свою силу за этой ложью, чтобы выжить.

Это прозвучало несколько мелодраматично, но значительно ближе к истине, чем мне бы того хотелось. Драпск махнул в сторону кокона маленькой ручкой, но я заколебалась, не желая пока снова терять сознание.

— Как ты узнал обо мне правду, медик?

— О, правда лежит на Благовонном пути, Непостижимая.

Гвидо Маармату'кк, каресианин исполинского роста, друг Моргана, а теперь и мой тоже, использовал чувство, которое сам называл нюхом, для обнаружения в других солода, признака, который смутно напоминал то, что я назвала бы Даром. Я была абсолютно уверена, что этот самый нюх не имел ничего общего с обычным обонянием млекопитающих. Гвидо порой говорил о существах, наделенных ментальными способностями, совершенно поразительные вещи. Неплохо для создания, чьи мысли даже на самое осторожное прикосновение отзывались болезненным хаосом. Возможно, этот странный малыш-драпск обладал сходным чутьем. «Отлично, — сказала я себе с отвращением, хмуро глядя на любезного — сама благожелательность! — медика. — Эти ребята не умеют держать язык за зубами». Пожалуй, пока я не разузнаю побольше, осторожность не помешает.

Но сначала мне предстояло полностью довериться этому существу. Я со вздохом взглянула на кокон и позволила драпску помочь мне забраться внутрь. Пушистые антеннки склонились в моем направлении, слегка подрагивая, — похоже, драпск полагался на свое чутье ничуть не меньше, чем на стетоскоп, который держал в руке. Попытка улечься на спину совершенно лишила меня сил — этот симптом вряд ли стоило игнорировать. Да и лекарь-драпск тоже был весьма убедителен. Хотя он и не мог точно сказать, что со мной сотворили, поскольку ничего не знал об отличиях физиологии клановцев от стандартной гуманоидной, он тем не менее подтвердил, что кто-то произвел операцию на моих репродуктивных органах. Я должна была дать своему телу время на излечение — или, если проявлю легкомысленность, сполна за это расплатиться.

Поскольку ценой была моя уязвимость и полная бесполезность для Моргана, у меня просто не оставалось выбора. Когда крышка опустилась и сервоманипуляторы дружно набросились на меня с пугающей уймой острых, как иглы, щупов, я приказала себе прекратить дрожать. Мне предстоит всего лишь спокойный и глубокий сон. Моя ментальная защита не нуждается в сознательном контроле, чтобы скрыть меня от вездесущего Клана. По моей коже пополз теплый гель.

— Я увижу какие-нибудь сны? — спросила я у медика, хотя, возможно, вопрос показался ему странным. Не знаю, видели ли драпски сны, или, если уж на то пошло, спали ли они вообще.

— Если будет нужно, — последовал негромкий, столь же странный ответ.

Эх, жаль, не стоило рассчитывать увидеть во сне то, что мне нужно: где Джейсон и как мне вернуть его, пока еще не поздно.

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Дай-ка я освежу твою память, дружок.

Морган без усилий оторвал маленького покьюлианина от земли и швырнул на холодные, мокрые от дождя кирпичи. Пожалуй, это был первый за многие часы поступок, который дал хоть какой-то выход бешеной ярости, клокотавшей у него в душе.

Возможно, стоит повторить еще разок.

Анкома, ошивавшийся в космопорте жулик, славившийся своим умением проникать сквозь закрытые двери, а отнюдь не храбростью, утер лицо дрожащей рукой и съежился. Его желто-коричневые глаза были недоуменно распахнуты, зрачки расширены. Зеленая струйка окрашенной кровью слюны сбегала по подбородку, пятная и без того покрытый точно такими же, только застарелыми пятнами изодранную куртку.

— Как я могу вспомнить то, чего не делал?

— Ты, наверное, удивишься, но твой старый приятель Слева'та видел тебя своими собственными глазами. А теперь я хочу услышать от тебя имя. Ничего больше. — Джейсон почти лениво согнул правую руку, и на ладони у него словно по волшебству оказалась рукоять силового ножа, чье лезвие, как живое, загудело между пальцами. Но стремительное движение, которым он ухватил покьюлианина за вислое ухо, ленивым не назвал бы никто. — Кто заплатил тебе за то, чтобы ты нанял те аэрокары и оставил их на границе космопорта, Анкома?

— Слев спятил! Меня там не было!

Рев приближавшегося буксира, бережно сжимавшего в исполинских руках-манипуляторах огромный драпскский грузовик, как нельзя лучше заглушит вопли, решил Морган. Он невозмутимо дожидался, когда буксир подползет поближе, глядя в обезумевшие от ужаса глаза покьюлианина с ножом в руке, нацеленным точно посередине между глазными яблоками, — ни дать ни взять змея, гипнотизирующая свою жертву.

Внезапно к Джейсону вернулся рассудок, накрыв его ледяной волной и мгновенно погасив ярость. Нож вывалился из онемевших пальцев; освобожденный покьюлианин дрожащим комочком съежился у его ног.

Что он творит?

Морган содрогнулся. Он отключил энергетическое лезвие и убрал нож, после чего поймал попытавшегося было улизнуть Анкому и почти ласково поставил его на ноги.

— Прошу меня извинить, — проговорил он отрывисто. — Может, все-таки расскажешь, где ты был прошлой ночью? Подумай, не спеши.

Джейсон вложил в покрытую липким холодным потом ладонь существа две четырехугольные монетки и крепко сжал руку.

Покьюлианин, разумеется, был полон недоверия, но это не имело никакого значения. Моргану потребовалась всего секунда, чтобы прочитать его поверхностные мысли.

— Катись отсюда! — процедил он, раздосадованный не столько мерзким ощущением, оставленным прикосновением к разуму существа, сколько тем, что так необъяснимо вышел из себя.

Второй раз повторять не понадобилось. Анкома со всех ног рванул прочь, бормоча что-то нечленораздельное о психованных людях и мерзких мозгокопателях.

Но Джейсон, прислушивавшийся к ритмичному гудению буксира, уже знал ответ. По крайней мере, какую-то его часть. Анкома действительно не помнил, как нанимал аэрокары для налетчиков, — и не мог этого помнить. Кто-то стер его воспоминания о прошлой ночи.

Моргана снова с головой накрыла волна ярости — желанное противоядие против изнеможения, от которого он почти валился с ног, несмотря на все стимуляторы и всю свою решимость. Джейсон знал всего одну расу, которой было под силу это совершить. Клан.

И он знал, где найти по крайней мере одного из них.

ГЛАВА 10

Непостижимая… Если мне что-то и снилось, то я все равно ничего не запомнила. Щурясь, я вглядывалась в склонившееся надо мной шарообразное лицо и беспомощно гадала, сколько еще времени потеряла в исцеляющем гель-коконе. Часы? Или, может быть, дни? Я села — чересчур поспешно — и благодарно ухватилась за протянутую мне маленькую круглую ручку драпска. Интересно, перестанет эта «Макмора» кружиться вокруг меня или нет?

— Сколько… сколько прошло времени?

— Пять часов, Непостижимая. Прошу тебя, постарайся пока воздержаться от разговоров.

В голосе медика я уловила тревогу. К моим губам прижалась чашка, извлекшая из глубин моей памяти больше похожее на сон воспоминание о другой чашке и другом коконе. Когда-то я точно так же ухаживала за Морганом. На «Лисе».

Морган!

Я закрыла глаза и попыталась отыскать так хорошо знакомое мне золотистое сияние, отчаянно потянулась через м'хир к недостающей половине моего существа и мгновенно осознала две вещи: я восстановила свои силы лишь отчасти, но даже этих крох мне хватило, чтобы понять — мои поиски были напрасны.

Я не уловила ни следа Джейсона, никакого сияния, никакой теплоты. Морган исчез.

«Он просто осторожничает», — успокаивала я себя. Еще бы ему не осторожничать. Джейсон знает, что нам противостоит Совет Клана. Он будет скрывать свою силу и не допустит, чтобы кто-нибудь уловил ее.

Даже я.

Я сидела, совершенно потерянная, слишком ослабевшая, чтобы рискнуть совершить путешествие через м'хир, и думала, откуда и как начать поиски.