Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Маленькая страна

ModernLib.Net / Художественная литература / Де Чарльз / Маленькая страна - Чтение (стр. 29)
Автор: Де Чарльз
Жанр: Художественная литература

 

 


      — Да вставай же, — сказал ей рыбак. — Тебя что — ранило во время урагана?
      — Нет…
      — Ты где-то потеряла свои вещички, — продолжал он. — Наверное, их ветром унесло. Придется тебе завернуться в это.
      Он поднял накидку Вдовы и вручил ее Джоди.
      — Тебя проводить?
      — Нет, спасибо.
      — Похоже, у тебя лихорадка. Беги-ка скорее домой да выпей горячего чая.
      — Хорошо…
      На прощание слабо улыбнувшись участливому рыбаку, Джоди побрела прочь. Она шла, не разбирая дороги, пока не уткнулась в развалины часовни Крик-а-Воуз на вершине Мэйб-Хилл. Там она уселась на камень и недоверчиво посмотрела на свои руки, а затем сравнила с ягодами черники, росшей у ее ног.
      Она вновь стала прежней! Если только…
      Проклятие, а была ли она вообще Маленьким Человечком? Что если она и вправду ударилась обо что-то головой во время бури и все это ей просто померещилось?
      Но нет, сны не бывают такими реальными. И если бы сейчас Джоди прислушалась к себе, то уловила бы слабый ритм первородной музыки, до сих пор отдающийся в ее сердце.
      Все происходило на самом деле — в этом она не сомневалась. Однако теперь что-то заставляло ее — как и тех рыбаков на пристани — позабыть о случившемся.
      Но она не имела права этого допустить! Она ведь обещала Эдерну, что разбудит в своем Железном Мире первородную музыку, способную опять сблизить его с Призрачным. Вот только… только как же этого добиться, если люди могут с изумлением смотреть магии прямо в лицо, а спустя пять минут уже не в состоянии вспомнить о встрече с нею?
      Джоди вдруг почувствовала неизъяснимую грусть.
      Она вернула свой рост и уничтожила страшную Вдову, но мысль о победе не радовала ее: она была уверена, что настоящими победителями в этой войне стали шепчущие тени, и если они кормились человеческой болью и отчаянием, то старуха на славу попотчевала их собой.
      Джоди вздохнула и развернула накидку Вдовы: там, где еще совсем недавно находилась пуговица с ее утраченной частью, было пришито еще несколько. Она дотронулась до одной из них, и перед глазами у нее всплыл образ знакомого мальчика из Трущоб. Коснулась следующей — и увидела Хенки Вэйла.
      Джоди снова задумалась о камнях, возникших близ Мен-эн-Тола.
      Магия была реальна. Как в хороших своих проявлениях, так и в плохих. И это означало, что людям на самом деле стоило опасаться теней. Но еще была первородная музыка…
       Дум-дум.
      Услышав ее отдаленное эхо, Джоди сразу приободрилась, словно какое-то целительное тепло волнами хлынуло по всему ее телу.
      „Наверное, свет и тьма одинаково нужны для сохранения равновесия в мире“, — предположила она.
      Поднявшись, девушка набросила на плечи накидку Вдовы и направилась через пустошь туда, где, застыв среди зарослей можжевельника, ждали спасения ее обращенные в камни друзья.
 

Складной вистл

      Помните, что художники — магические существа. После богов они единственные, кто может обрести бессмертие.
Мэтт Руфф. Глупец на холме.

 

1

      Феликс оживился, когда Джейни достала из сумочки свой вистл. Отголоски волшебной музыки все еще звучали вокруг.
      „Она хочет сыграть магию“, — догадался он, наблюдая, как Джейни подносит вистл к губам. Ибо это была самая настоящая магия.
      Феликс посмотрел на свои руки, затем на дыру в камне, поглотившую объятую таинственным пламенем книгу. Если бы он не видел этого собственными глазами…
      Его сердце пело, а на лице сияла улыбка, которую сам он наверняка счел бы глупой. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Мир в одно мгновение изменился, став местом неограниченных возможностей. Любое чудо могло свершиться, любая тайна могла быть раскрыта, пока звучала эта музыка…
      А потом появился Джон Мэдден, и она оборвалась. А вместе с ней замолчала и магия.
      Проклиная про себя непрошеного гостя и еще не осознавая всего могущества этого человека, уже успевшего подчинить себе волю собаки, Феликс сделал шаг в его сторону, и в этот момент Мэдден впился в него своим парализующим взглядом.
      Неожиданно Феликсу показалось, что земля под ним разверзлась и он стремительно летит вниз. Его замутило от внезапной потери опоры под ногами и резкой боли в висках, мышцы словно онемели…
      „Нет-нет, это неправда, — попытался успокоить он себя. — Меня просто загипнотизировали — как Кемпи“.
      Однако мысли вдруг смешались, на время лишив способности сосредоточиваться на чем бы то ни было. Когда же Феликс пришел в себя, он увидел, что сидит на стуле, установленном посреди сцены. На коленях у него был аккордеон, а перед ним плескался целый океан незнакомых лиц.
      Это невозможно…
      Но он отчетливо ощущал жесткость сиденья, тяжесть инструмента, пот, льющийся с него ручьем, и яркий свет софитов.
      Феликс не различал отдельных людей — только присутствие огромной аудитории в затемненном зале. И все они хотели, чтобы он…
      … играл.
      Руки Феликса затряслись. Он забыл, как попал сюда. Он помнил лишь о том, что находится на виду у многочисленной публики, и чувствовал животный страх, сковавший все его тело словно в ночном кошмаре. Он был холоднее льда, а в груди стремительно нарастала мучительная теснота. Сердце билось все быстрее и быстрее. Каждый вдох давался с большим трудом. Зрители оглушали его, громко кашляя, шелестя одеждой, притоптывая, хихикая…
      „Они знают, — ужаснулся Феликс. — Знают, что я не могу…“
      Слева послышался сдавленный смешок. Издавший его работник сцены поспешно зажал себе рот, однако в глазах его продолжали прыгать веселые чертики.
      Феликс тупо замотал головой. В горле у него пересохло, и все, что он мог сделать, — это устремить на расшумевшуюся аудиторию умоляющий взгляд:
      — Пожалуйста…
       Эй, ты, детина, где же твоя смелость?- прозвучал у него в мозгу дразнящий голос.
      — Я…
       Играй или умри!
      — Нет, я…
      Ноги Феликса задрожали, и, если бы не ремень на плече, его аккордеон упал бы на пол.
       Играй!
      Смех в зале стал громче, и Феликсу показалось, что его внутренности начали сворачиваться в пульсирующий комок.
       Играй!
      — Н-не могу…
       Или умри!
      Обмякнув на стуле, Феликс уткнулся вспотевшим лбом в прохладный корпус аккордеона и крепко обхватил его обеими руками.
      Смех перерос в настоящий хохот, от которого заломило затылок. Сердце колотилось с такой силой, словно собиралось вот-вот разорваться на части. Острая боль пронизывала каждую клеточку тела…
       Играй!
      Очередной взрыв смеха прозвучал подобно раскату грома.
      Феликс застонал, пытаясь произнести слова, вертевшиеся в его воспаленном сознании:
      — Я…
       Или умри!
      Рев хохочущей публики сотряс сцену. Тысячи пальцев дружно указали на Феликса, высмеивая его страх. Люди слились в одно живое колышущееся месиво, которое пило его ужас, словно вампир свежую кровь.
      — Я… я не могу…
       Шоу началось, мальчик,- протрубил у Феликса в ушах незримый голос. — Настало время либо играть, либо…
      Значит, это все, что ему осталось. … умереть.
 

2

      Поручив сыну и брату присматривать за женой и дочерью, Чарли Бойд приехал в Дедушкин дом. Нацепив очки, он взял найденную Динни записку. Лицо его становилось все мрачнее по мере того, как он читал:
      „Дорогой уцелевший!
      Вот тебе правила игры: у тебя есть то, что нужно мне, а у меня есть то, что нужно тебе. Предлагаю обмен. Никакого шума. Никакой паники. И никакой полиции. Попробуешь ослушаться — и то, что сейчас находится у меня, будет возвращено тебе по частям. А после этого я приду за тобой. Даю тебе некоторое время на размышление. Очень скоро я с тобой свяжусь“.
      Пробежав текст еще раз, Чарли медленно положил записку на столик и снял очки.
      — Где ты ее нашел? — спросил он сына.
      — На каминной полке.
      — А Дедушка куда подевался?
      — Его нигде нет, папа. А задняя дверь выбита.
      — И сюда кто-то звонил?
      — Да, — ответил Динни. — Какой-то мужчина ошибся номером. Судя по акценту, американец.
      — Странное совпадение — нам ведь тоже звонил американец, — задумчиво произнес Чарли.
      — Может, это один и тот же человек?
      — Очень может быть…
      — Что будем делать?
      Чарли вздохнул:
      — У нас нет другого выбора, кроме как позвонить в полицию.
      — Но в записке говорится… — запротестовал было Динни.
      — Я помню, сынок, — перебил его Бойд-старший. — Но что еще нам остается? Я же не какой-нибудь Джон Стид .
      — Я все понимаю, просто… просто если по нашей вине что-нибудь случится с Дедушкой… — Динни нервно сглотнул. — Как мы будем после этого смотреть Джейни в глаза?
      — Кстати, а она где?
      — Ушла куда-то вместе с Феликсом и Клэр.
      Чарли взглянул на часы.
      — Мы не можем дожидаться их возвращения, — решительно заявил он. — Придется доверить спасение старика профессионалам. Расскажем им все, что нам известно о Мэддене и его происках, и пусть они займутся этим сами.
      Динни мрачно кивнул. Чарли направился к телефону, но не успел он снять трубку, как аппарат зазвонил сам, заставив обоих Бойдов вздрогнуть от неожиданности.
 

3

      Клэр оперлась на свою трость, хотя сейчас почти не нуждалась в ней: музыка, звучавшая над Мен-эн-Толом, вызвала у нее желание отбросить ее и начать танцевать — танцевать по-настоящему, в полную силу, подражая то плавно скользящей над землей балерине, то быстрому и ритмичному джазовому танцору, но только не скованно шаркать в медленном танце — единственное, что до сих пор она могла себе позволить.
      Клэр невольно принялась раскачиваться в такт музыке, очарованная ее магией, пламенем, поглотившим книгу Данторна, и исходившим от всего этого чудом.
      Она улыбнулась, когда Джейни достала из сумочки вистл, и пожалела, что не захватила свой. Впрочем, в глубине души она сомневалась, что сумела бы воспроизвести услышанную мелодию — во всяком случае так, как это смогла бы сделать Джейни.
      В итоге Клэр просто закрыла глаза и продолжила раскачиваться на месте, вдыхая аромат чуда…
      А потом внезапный холод пронзил ей спину, словно лезвие ножа, и все изменилось.
      Она обернулась и увидела Джона Мэддена: он стоял на тропинке чуть поодаль, и глаза его пылали страшным огнем. Кемпи заскулил и пополз прочь. Музыка Джейни смолкла, едва успев зазвучать. Феликс шагнул в сторону Мэддена, но неожиданно рухнул как подкошенный и, застонав, забился в судорогах.
      Клэр бросилась к нему.
      — Феликс, что…
      Увы, она совершила роковую ошибку, когда сама посмотрела в горящие глаза Мэддена. Не моргая, он уставился на нее, и девушка беспомощно упала рядом с Феликсом.
      Она лежала на земле, не в силах пошевелиться. С того дня, как она испытывала подобное чувство в последний раз, прошли годы, но она сразу узнала это убийственное ощущение, забыть его было невозможно.
      Клэр снова утратила контроль над своим телом. Ее онемевшие мышцы не отвечали на команды мозга.
      — Нет… нет… — заплакала Клэр, но это был еле слышный шепот.
      Мэдден парализовал ее. Не только ноги, но все тело. С помощью своего гипнотического взгляда он вернул Клэр в то время, когда она была безнадежно прикована к постели.
      Однако Джон Мэдден изменил бы себе, если бы удовольствовался прежними страхами своей жертвы, и посему он лишил Клэр способности двигаться вообще.
      Этого она вынести не могла. Лучше бы он забрал ее жизнь, смерть казалась милостью в сравнении с этим кошмаром!
      Клэр всегда была сильной — она считала, что попросту не имеет права склоняться под ударами судьбы. Но, наверное, ни один человек не мог оказаться сильным настолько, чтобы, годами сражаясь с чудовищным недугом и одержав над ним заслуженную победу, в одночасье потерять все и не сломиться.
      — П-пожалуйста… — взмолилась Клэр.
      Она превратилась в кусок мяса. В нем не было жизни. В нем не было смысла…
      — Только… не это…
      Но Мэдден уже переключил свое внимание на Джейни.
 

4

      Бетт ухмыльнулся, глядя на своего пленника. Никто не мог ни видеть, ни слышать их здесь — на дне одного из бункеров, расположенных в карьере неподалеку от залива, примерно на полпути между Маусхолом и Ньюлином. Бункер все еще использовался для хранения добываемых пород, однако работы велись тут только днем, а по ночам карьер пустовал, и сегодняшняя ночь, конечно же, не должна была стать исключением. В этом Бетт не сомневался. Как и в том, что добьется желаемого задолго до наступления утра.
      Он привязал Дедушку к стулу, заранее принесенному для этой цели, и улыбнулся: теперь они оба были на грани. Тонкой грани…
      — Только ты и я, дедуля, — сказал он, устраиваясь напротив.
      Он уже предпринял несколько попыток сломить сопротивление старика при помощи гипноза и волей-неволей был вынужден отдать ему должное: Томас Литтл оказался гораздо сильнее, нежели представлялось с виду. Впрочем, это не более чем вопрос времени, а его у Бетта пока хватало.
      — Жаль, если вместо тебя мне придется заняться твоей внучкой, — посетовал он. — Я ей очень нравлюсь. Она ведь уверена, что я ее лестница на большую сцену.
      — Вы… вы тот самый репортер?
      Бетт расхохотался:
      — Собственной персоной. Признаюсь честно: я надеялся притащить сюда ее, а не тебя. Бьюсь об заклад, она визжала бы намного забавней.
      Дедушка плюнул в него, однако Бетт лишь расхохотался еще громче.
      — Значит, вот какая получается игра, — сказал он, закончив смеяться. — Сейчас мы позвоним твоей дорогой малышке, и, когда она принесет сюда то, что мне нужно, мы с тобой расстанемся как добрые друзья. Но в случае…
      Бетт постучал пальцем по одной из трех канистр с бензином, стоявших у его ног.
      — В случае ее несговорчивости ты закончишь свою жизнь жареной сосиской.
      — Вы…
      — А потом я приду за ней.
      — Если бы…
      — О да, конечно: если бы я развязал тебя, мы могли бы поговорить, как мужчина с мужчиной… — передразнил Дедушку Бетт. — Заткнись, старый хрен! У моей пьесы другой сценарий. Кстати, пора звонить, — добавил он, заметив, что Дедушка собирается возразить.
      Достав из рюкзака мобильный телефон, Бетт набрал номер Литтлов.
      — Не стесняйся, дед, ори сколько влезет — мне это только на руку.
      Дедушка плотно сжал губы.
      — Кто это? — спросил Бетт, услышав в трубке незнакомый голос.
      — Чарли Бойд.
      — Простите, я ошибся номером.
      Бетт отложил телефон и с тяжелым вздохом поднялся на ноги.
      — Какая жалость, папаша!
      Открыв одну из канистр, он шагнул к стулу, на котором сидел Дедушка, и налил вокруг него бензину. Затем с деланой осторожностью поставил канистру на место и повернулся к своей жертве.
      — Так ты ничего не желаешь сообщить мне? — поинтересовался он, доставая из кармана зажигалку.
      Дедушкины глаза округлились от страха, но он лишь покачал головой.
      Бетт снова вздохнул: старик был силен — в этом сомневаться не приходилось.
      Жаль все-таки, что на его месте не оказалась девчонка: она не продержалась бы и пятнадцати минут — достаточно было плеснуть бензином ей в лицо и объяснить, на что оно станет похоже после того, как на него попадет огонь.
      Мужики же вечно пытаются доказать себе и другим свою стойкость — даже такие дряхлые ослы…
      — Ты не храбр, — сказал Бетт Дедушке, щелкнув зажигалкой у него перед носом. — Ты просто глуп.
      Он молча наблюдал за тем, как его пленник смотрит на пламя, и знал, что сейчас весь мир сжался для него до размеров этого маленького синего язычка. Вволю насладившись произведенным эффектом, Бетт отпустил колесико, и огонь исчез. Затем Майкл поднес зажигалку к пропитанной бензином Дедушкиной ноге и рассмеялся, когда тот вздрогнул и крепко зажмурился.
      — Весело, да? — хмыкнул он, когда Дедушка опять открыл глаза. — Ладно. А теперь по-настоящему.
      Бетт снова щелкнул зажигалкой, и пламя вырвалось на полную мощность.
 

5

      Джейни получила предупреждение, которого не было ни у одного из ее друзей.
      Ее версия „Маленькой страны“ описывала ситуацию, очень сходную с той, что разворачивалась близ Мен-эн-Тола на самом деле, начиная с пробуждения магии и заканчивая появлением Джона Мэддена. Разнились только детали. В остальном же девушка отчетливо ощущала еще не успевший растаять в воздухе запах болота и почти видела длинных слочей Вдовы, ковыляющих вслед за хозяйкой…
      А потом звуки ее вистла замерли. Феликс свернулся, как испуганный еж, и рухнул на землю. Рядом с ним упала Клэр — упала странно, неуклюже, словно бесформенное желе. Джейни бросилась было к ним, но в этот момент Мэдден обратил свой немигающий взгляд на нее. Магнетическая сила его воли обжигающим холодом впилась в ее позвоночник и стала стремительно подбираться к сердцу. И в этот момент Джейни услышала тихий голос, доносящийся откуда-то издалека, из сновидения:
       Не смотри ему в глаза. Не слушай, что он говорит.
      И тут она вспомнила ночного гостя из книги Билли. Маленького Человечка…
      Прежде чем Мэдден успел проникнуть в ее разум, Джейни быстро отвернулась и начала играть.
      Она никогда особенно не увлекалась складными вистлами и этот купила скорее ради удобства, нежели из-за звучания, оставлявшего желать много лучшего: прекрасно справляясь с низкими тонами, инструмент, как бы ни старалась Джейни, безнадежно фальшивил на верхних.
      Однако сейчас это было не важно. Главное — плохо ли, хорошо ли — вистл играл. В мелодии не было ничего от первородной музыки, витавшей над страницами романа Данторна, но она отвлекала внимание Джейни от Мэддена, и этого было достаточно.
      Девушка принялась насвистывать „Джигу охотника на лис“ — слишком веселую для ее теперешнего настроения. Приступая ко второй части, Джейни невольно подумала о волынке, но затем с удивлением осознала, что может обойтись и без нее: звук вистла перекрывал монотонное бормотание Мэддена, сводя его к легкому жужжанию где-то в районе затылка.
      Впрочем, на третьей, самой высокой части джиги инструмент все-таки зафальшивил, и не только по собственной вине. Мэдден был силен…
      Даже не оглядываясь, Джейни почувствовала, как он — медленно, шаг за шагом — движется в ее сторону. Его присутствие тенью опустилось на пустошь, внеся дисгармонию в музыку и в саму ночь.
      Призвав на помощь все свое самообладание, Джейни перешла к четвертой, относительно низкой части джиги и вдруг услышала:
       На меня. Смотри на меня…
      Стараясь не думать ни о чем, кроме исполняемой мелодии, она отступила за камень, но было слишком поздно: в ее защите успела образоваться брешь, и через эту дыру на девушку глянули горящие глаза Мэддена.
      Джейни попробовала представить вокруг себя стену из музыки, но они тут же прожгли ее.
      Тогда она решила переключиться на что-нибудь более быстрое и заиграла „Рил охотника на лис“.
      Она ощущала себя лисицей, которую преследовали гончие — страшные пылающие глаза. Чужая воля, словно острый охотничий нож, вонзалась в ее разум все глубже и глубже…
      До девушки снова донесся голос Мэддена — назойливый жужжащий звук. Пальцы Джейни задрожали, она начала путаться и вскоре сбилась окончательно.
      Взгляд ее случайно упал на Феликса: он по-прежнему лежал, неловко скорчившись, на земле. Рядом с ним безжизненно замерла Клэр. Где-то жалобно скулил Кемпи…
      Мэдден не оставлял Джейни в покое ни на секунду. Она не могла разобрать его слов, но исходившая от них сила неумолимо разворачивала ее лицом к нему.
      Девушка снова попыталась играть, но в горле у нее так пересохло, что ей не удалось извлечь из вистла ни единого звука.
      Что делать? Броситься через пустошь и скрыться в темноте? Мэдден ни за что не поймал бы ее: бегала она очень быстро, а страх только подстегнул бы.
      Но Феликс и Клэр… Она не могла оставить их здесь!
      Понимая, что вот-вот встретится взглядом с Мэдденом, Джейни упрямо наклонила голову и стала смотреть вниз.
      „Ну же, Джейни, вспоминай. Вспоминай, что было в книге“.
      Ведь между прочитанной ею историей и событиями, разворачивающимися в жизни, проходило такое множество параллелей, что и ключи к спасению в сказке и в реальности должны были быть одинаковыми! Однако Маленький Человечек молчал…
      „Соль! — промелькнуло в сознании Джейни. — В книге использовалась соль!“
      Но соли у нее не было. К тому же Мэдден сам по себе не являлся нечистой силой, так что вряд ли это средство могло хоть как-то помочь.
      Тем временем голова Джейни медленно, но верно поднималась.
      „А может быть, слезы?“
      Проникнувшись чужими воспоминаниями о первородной музыке, ведьма в книге погибла от собственных слез.
      Но это опять же произошло из-за соли. И потом, у Джейни не было шанса заглянуть в душу Мэддена. Равно как и возможности вызвать первородную музыку: согласно роману, для этого человек должен был расслабиться настолько, чтобы сердце его непроизвольно слилось с ее древним ритмом:
       Дум-дум. Дум-дум.
      А сердце Джейни гнало кровь по жилам с бешеной скоростью, не имевшей ничего общего с плавной гармонией самого первого на земле танца.
      „Спокойно“, — сказала она себе.
      Сделав усилие над онемевшими ногами, девушка принялась тихонько пританцовывать вокруг Мен-эн-Тола:
       Топ-топ. Топ-топ.
      Это перекликалось с обычными ударами пульса. Даже смешно: теперь, когда она начала попадать им в такт, Джейни удивилась тому, как вообще могла забыть такой незатейливый ритм. Впрочем, кто-то ведь (кстати, а кто это был? Житель Призрачного Мира из „Маленькой страны“? Или Питер Гонинан?) предупреждал, что…
       Истинная магия мира гораздо проще, чем мы можем себе вообразить,- услышала она вдруг незнакомый голос.
      И сразу вслед за ним где-то заиграла музыка. Та самая музыка. Музыка, совпадающая со стуком в ее груди:
       Дум-дум. Дум-дум.
      На мгновение сердце Джейни остановилось от волнения, а затем забилось снова — сначала неровно, но вкоре зазвучало в унисон с долетавшей издалека мелодией.
      Если бы это произошло хотя бы немного раньше…
      Не в силах противостоять воле Мэддена, Джейни поднимала голову все выше, пока наконец не уткнулась взглядом в его подбородок, затем увидела зловещую улыбку, ястребиный нос… Невзирая на темноту, она отчетливо могла различить каждую деталь, каждый волосок, каждый сантиметр кожи на лице врага. Она чувствовала, как несется по его артериям кровь, как сокращаются его мышцы, опутанные отвратительной густой паутиной нервов…
      Первородная музыка стихла. Но не исчезла. Она просто ждала где-то за пустошью. Или… за пределами сознания самой Джейни. Поднявшись из глубин магии Волшебного Царства, она пришла сюда, в Железный Мир, где ее чары были почти забыты.
      Джейни попыталась закрыть глаза в надежде вернуть ее ускользающее эхо в свою душу, но не смогла пошевелить веками — Джон Мэдден парализовал их.
      А потом он посмотрел на девушку в упор, и в голове у нее застучало:
       Скажи мне, скажи мне, скажи мне…
       Что вы наделали…
       Скажи мне…
       Открой мне тайну…
       Скажи мне…
      Слова Мэддена звучали на разные голоса, которые то отдалялись друг от друга, то сливались в единый оглушительный шум. Он убивал Джейни. Он затягивал ее…
       Скажи мне, скажи мне…
      Она старалась не слушать, но это было все равно что сопротивляться шторму, который гневными, требовательными волнами накрывал ее сознание и не давал даже секундной передышки…
      Джейни упала на колени, совершенно не почувствовав прикосновения к холодной земле. Голова ее беспомощно запрокинулась, но незримая цепь, приковавшая ее взгляд к магнетическим глазам Мэддена, была по-прежнему крепка.
      Первородная музыка молчала, заглушённая раскатами его голоса. Все, что от нее осталось, — это крошечная частичка волшебства, забившаяся в самый дальний уголок затуманенного рассудка Джейни. Она спряталась там, когда Мэдден подчинил себе волю девушки, и теперь таилась в тех немногих ее воспоминаниях, до которых он еще не успел добраться, — сокрытая от хищного взора, словно секрет Данторна, ускользающий от него в течение долгих лет.
      Джейни понимала, что у нее нет больше времени, а потому просто расслабилась и позволила Мэддену войти в свой разум подобно тому, как героиня ее версии „Маленькой страны“ впустила в свое сознание мучившую ее ведьму. И обнаружила…
      Нет, не события из жизни Мэддена вперемешку с его эмоциями, но то, как он мог объять весь окружающий мир. Она услышала биение его сердца, созвучное пульсированию самой земли, и ощутила дыхание ее древних тайн, связанных, несмотря на все свое многообразие, а может быть даже благодаря ему, в одно неразрывное целое.
      И только тут она наконец поняла, что подразумевал Питер Гонинан, говоря о разнице между сном, бодрствованием и самоосознанием. Если именно это и происходило сейчас с ней, значит, для нее наступил момент, когда все становится возможным…
       Что вам от меня нужно!- мысленно обратилась она к Мэддену.
       Тайна,- ответил он. — Тайна Данторна.
       Но вы уже знаете ее,- пожала плечами Джейни.
      Ей вдруг открылось то, что было недоступно ему, ослепленному вечной погоней за желаемым, — главная правда мира, готовая прийти к любому, кто захочет принять ее.
       Слушайте,- сказала Джейни.
       Что?
      „Невероятно!“ — изумилась девушка. Мэдден десятилетиями искал тайные знания, но в упор не замечал того, что резонировало на одной волне с ними. Он отрывал от этого чуда лишь кусочки и использовал их, чтобы подчинить себе волю других людей, однако никогда не задумывался об истинном, конечном смысле своего могущества, никогда не слышал…
       Дум-дум. Дум-дум.
      Первородная музыка грянула в голове Джейни, словно первый гром в день сотворения мира.
      Нежное пение арфы переплелось со звуками скрипки, флейты и вистла, и над всем этим с силой, которую Джейни никогда не смогла бы повторить, взвились голоса двух волынок. Их бурдоны гудели подобно рокоту древних гор, говоривших под дружный аккомпанемент всех ветров земли с выщербленными временем холмами. Радость и горе, бешеный темп и безмолвие, — казалось, все звуки мироздания спешили влиться в этот общий поток.
      Джейни не боялась, что Мэдден завладеет силой этой древней мелодии: не важно, сколь умело он манипулировал ее отрывками, — ее саму не мог подчинить себе никто, ибо для этого требовался единый порыв всех живущих на планете существ, участие каждой составляющей мира.
      А может быть, и не одного — ведь был еще тот, что лежал по другую сторону Мен-эн-Тола…
      Встреча Мэддена с первородной музыкой стала сродни пробуждению магии в Волшебном Царстве: она хлынула через его сознание бурной рекой, и чем отчаяннее он с ней боролся, тем сильнее она становилась, лишая его привычного самоконтроля.
      А Джейни даже не пыталась противостоять ее натиску — она сама впустила эту звенящую красоту в свою душу и теперь с благоговением приветствовала каждый ее звук.
      Поначалу девушка будто плыла сквозь сознание Мэддена, оставаясь в стороне от обрушившейся на него бури, но потом вновь почувствовала себя в своем физическом теле и побрела по темным лабиринтам, которые, как она догадалась, являлись мыслями и воспоминаниями ее врага.
      В одном из закоулков она наткнулась на дух Кемпи, окруженный какими-то людьми. Овчарка отчаянно рвалась на свободу, но они пинками загоняли ее обратно.
      Ловко проскользнув между призрачными фигурами, Джейни схватила пса на руки и уже приготовилась бежать, однако, обернувшись, с удивлением обнаружила, что незнакомцы исчезли. Она опустила Кемпи на землю.
      — Просыпайся.
      Но он лишь ткнулся мордой в ее ногу и с лаем помчался дальше по лабиринту.
      Джейни последовала за ним и вскоре увидела Клэр.
      Девушка лежала, неловко распластавшись на полу. Она казалась мертвой, и только глаза ее ожили, когда Джейни склонилась над ней и осторожно убрала волосы с ее лба.
      — Что случилось, дорогая?
      — Я… я не в силах пошевелить ногами… и вообще ничем.
      — Но это неправда, — возразила Джейни, ободренная мудростью первородной музыки. — Мэдден просто заставил тебя думать так.
      Клэр сморгнула слезы:
      — Я не могу двигаться!
      Джейни погладила ее по голове:
      — Слушай. Слушай музыку.
      — Не могу…
      — Слушай, — повторила Джейни мягко, но настойчиво.
      Она помогла Клэр встать на ноги. Та, едва ли осознавая, что с ней происходит, послушно поднялась, посмотрела на свои руки, похлопала себя по бокам…
      — Я…
      Джейни улыбнулась и обняла ее за плечи.
      — Пошли. Нам нужно разыскать Феликса.
      Они нашли его сидящим на стуле посреди огромной сцены. Крепко вцепившись в свой аккордеон, он беспомощно взирал на аудиторию, активно закидывавшую его пивными банками и гнилыми фруктами. Кемпи грозно зарычал, но это только раззадорило публику еще больше.
      Джейни сунула Клэр свой вистл.
      — Играй, — сказала она. — Играй что-нибудь знакомое. Что-нибудь старое.
      Клэр взглянула на собравшихся в зале зрителей, затем повернулась к Феликсу, и Джейни вдруг увидела любовь, светившуюся в ее глазах, — глубокую, безнадежную…
      — Джейни… — начала было Клэр.
      — Прости, дорогая, — не дала ей договорить Джейни. — Я никогда об этом не догадывалась. Он тоже любит тебя. Не так, конечно, но…
      Она растерянно замолчала. Клэр тихонько вздохнула:
      — Я знаю.
      Она поднесла вистл к губам и начала выводить „Поездку в Слиго“ — джигу, которая очень нравилась Феликсу. Однако аудитория встретила ее взрывом хохота, и девушка тут же сбилась с ритма. Вистл, и так неважно справлявшийся с высокими тонами, отчаянно зафальшивил, но в этот момент Джейни, подошедшая к Феликсу, обернулась и решительно кивнула, и Клэр продолжила игру.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32