Если бы ей хватило смелости, она бы отплатила Уэстону той же монетой. Надо было бы пригрозить ему ножом или пистолетом, унизить его так, как он унизил ее.

– Забудь об этом! – убеждала она себя. – Забудь о нем! Но костер ярости, неугасимо тлевший у нее в душе, разгорался все сильнее. Она никак не могла успокоиться и оставить все как есть. Уэстон должен был заплатить!

Тесса не слыхала шагов на лестнице и удивилась, когда дверь открылась и на пороге появилась Миранда.

Великолепно! Вот уж кого ей меньше всего хотелось видеть!

– Я репетирую, – сказала она, не поднимая головы.

– Знаю. Я тебя слышала.

– Предпочитаю заниматься в одиночестве.

Ранда пропустила эту реплику мимо ушей и вышла на середину комнаты. Босая, длинноногая, такая же красивая, как их мать, Миранда годами скромничала, делала вид, что не придает значения своей красоте. Она избегала встреч с мужчинами, но все равно в глазах Уэстона она была богиней. Тесса это знала и не могла преодолеть болезненную зависть к сестре.

– Мне кажется, нам нужно поговорить, – Миранда уселась на старой оттоманке, подогнув под себя ноги.

– О чем?

Тесса угрюмо продолжала подбирать мотив, пощипывая струны гитары и упорно не замечая озабоченности старшей сестры. С какой стати? Миранда вечно чем-нибудь да озабочена. Лицемерная сука! Только и знает, как подавлять всех своим моральным превосходством.

– Об Уэстоне.

Тесса так сильно ударила по туго натянутым струнам, что порезала пальцы.

– Черт! – выругалась она. – Видишь? Все из-за тебя! – Гнев ослепил ее. Сжав губы, она отбросила волосы за плечо и потрясла рукой. – Только давай сразу договоримся: мне на Уэстона наплевать с высокой башни. Ты еще что-то хотела сказать?

– Да. Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

– Как видишь, я жива-здорова.

– Я вижу, что ты забралась сюда и прячешься среди этого старого хлама.

– Прячусь? Не смеши меня!

– У меня такое впечатление, что ты зализываешь раны. Я говорю не о пальцах.

Тесса едва не взвилась под потолок. Ей хотелось броситься на Миранду, закричать, что зализывать раны ей приходится по ее вине.

– Отстань от меня!

Миранда только пожала плечами.

– Лицо Уэстона выглядит так, словно кто-то прошелся по нему граблями.

Тесса опять взяла фальшивую ноту.

– Ты его видела?

– Да, вчера. Случайно столкнулись, но я его хорошо разглядела. У него щека расцарапана вдрызг, я даже подумала, что он попал в аварию или подрался с кем-то.

– Блестяще! Мисс Гениальность вновь попадает прямо в цель! Знаешь, Миранда, тебе надо попробовать свои силы в какой-нибудь телевикторине. Ну, в той, где надо разгадывать улики.

– Это ты его поцарапала? – невозмутимо продолжала Миранда.

– Да, Шерлок, это я его поцарапала, – призналась Тесса, небрежно пожав плечами. – И подвернись мне опять такой случай, я бы опять это сделала. Только на этот раз я бы выцарапала к чертовой матери его поганые зенки!

– Почему?

– Я была зла, разве не ясно?

– Из-за того, что...

– Это не твое дело!

– Он причинил тебе боль? – спросила Миранда с таким участием, что очерствевшее сердце Тессы дрогнуло.

Да, он причинил ей боль. Он ранил ее так глубоко, что она с тех пор не спала ночами и, глядя в темноту, строила планы, как бы снова привлечь его к себе, заманить, но только для того, чтобы тут же отвергнуть с презрением или убить каким-нибудь особенно жестоким способом.

– Мы расстались, – призналась она, вновь склонившись над гитарой. – Ты оказалась права на его счет, а я нет. Ну, что? Довольна?

– Только если ты не пострадала.

– Со мной все в порядке. Со мной всегда все в порядке. – Тесса гордо ткнула себя пальцем в грудь. – Стопроцентная выживаемость – это про меня!

– Не стоит так сильно из-за него переживать, – мягко сказала Миранда.

– Только не читай мне нотаций, договорились? Все это я уже слышала раньше. К тому же мать у меня уже есть, если ты не забыла.

– Но ведь тебе всего...

– Знаю, знаю. Пятнадцать. – Тессу душил гнев, ей хотелось сорвать зло, нанести Миранде ответный удар. И на этот раз у нее было в запасе мощное оружие. – Ну, а как вы с Хантером вчера попрощались?

– Попрощались? – Миранда устремила на нее пристальный взгляд. – С какой стати?

– Разве он тебе не сказал? – делано удивилась Тесса. Внутри у нее все пело. Наконец-то она вернет Миранде хоть толику сердечной боли, которую та, сама того не подозревая, причинила ей!

– Чего он мне не сказал?

Голос Миранды прозвучал так тихо, словно она боялась услышать смертный приговор. Вот и отлично. Тесса потянулась в сумку за сигаретами.

– Что он уезжает.

– Уезжает? Хантер Райли? Куда уезжает?

– Хоть убей, не знаю.

– Нет, он не мог уехать...

– Дэн сказал, что он уже уехал. Еще до рассвета.

– Куда?

Доверять словам Тессы не стоило, но Миранда уже чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Хантер не мог ее бросить беременную, без всякой поддержки. Это какая-то ошибка!

– Я не знаю, – сказала Тесса, упиваясь возможностью сообщить Миранде плохие новости. – Сегодня я слыхала, как мама разговаривала с Дэном. Он сказал, что Хантер уехал, даже не попрощавшись, даже записки не оставил. Его машина осталась на вокзале в Портленде. А что, ты разве не знала? – Ей наконец удалось распечатать коробку «Вирджиния-Слим» и вытащить сигарету.

Миранда медленно покачала головой:

– Я тебе не верю.

Это всего лишь очередная фантазия Тессы. Она вечно придумывает дурацкие истории. К тому же по какой-то неизвестной причине Тесса обижена на нее. Напряжение ощущалось между ними все последние дни, вот и сегодня, едва войдя в заброшенную мастерскую, Миранда прочитала в глазах сестры невысказанный упрек. Тесса лжет, иначе и быть не может! «Верь Хантеру, – говорила себе Миранда. – Ты его любишь. Тебе нельзя в нем усомниться».

– Либо ты лжешь, либо ошибаешься, – сказала она вслух.

– Почему же, Миранда? Думаешь, ты так хороша, что ни один мужчина не может тебя бросить?

– Нет, но...

– Не веришь мне, спроси у Дэна, – пробормотала Тесса. Злость внезапно покинула ее, она отвернулась, не в силах посмотреть в глаза Миранде. – Я не сомневаюсь, что это правда, потому что мне показалось, будто сам Дэн был расстроен. Действительно расстроен, всерьез. Он пытался это скрыть, чтобы не встревожить маму, но что-то происходит, Миранда. Я вижу, случилось что-то нехорошее.

Ребенок. Это все из-за ребенка. Хантер, наверное, уехал искать работу, а может, решил еще раз все обдумать.

Но он позвонит, он вернется, и все будет хорошо! Хантер не смог бы оставить ее одну с ребенком. Он не мог...

Но когда Миранда вышла из студии и заметила собирающиеся на небе грозовые тучи, принесенные с океана, у нее появилось ощущение обреченности, и она содрогнулась, словно сам дьявол коснулся ее своим ледяным дыханием.

– Совершенно верно, он уехал. Даже «до свидания» не сказал. – Дэн Райли оперся на грабли, стараясь не встречаться взглядом с Мирандой. Жилистый, худощавый, с потемневшими зубами, он снял кепку и с досадой почесал седой, по-армейски коротко остриженный затылок. – Я всегда знал, что рано или поздно он от меня уедет, только не ожидал, что это произойдет вот так. Не понимаю, почему он сперва не поговорил со мной?

«Потому что ему было страшно, он испугался ответственности и не захотел стать отцом», – подумала Миранда. Сердце у нее разрывалось. Прошло три дня с тех пор, как Тесса сказала ей, что Хантер уехал, но она не поверила своей младшей сестре и все ждала, что он свяжется с ней, даст о себе знать. Наконец этим утром она решила расспросить его отца.

– Не знаю, почему он не захотел поговорить с вами, – сказала она, хотя это, конечно, была неправда. Совершенно ясно, почему Хантер не решился довериться отцу.

– Никакие неприятности не могут быть так велики, чтоб нельзя было о них рассказать.

– Неприятности? – переспросила Миранда. – Какие неприятности?

Дэн долго обдумывал свой ответ, внимательно изучая засаленную кепку.

– Этот парень всю жизнь находил себе неприятности, как охотничий пес находит кролика. Годами он... ну, словом, в полиции его хорошо знают. Я всегда считал, что это из-за него его мать так рано сошла в могилу. Но, как бы то ни было, за последние полгода он вроде бы исправился, сдал экстерном за среднюю школу и начал заниматься в городском колледже. Я решил, что он наконец-то выбрал правильную дорожку...

– Так оно и было, – сказала Миранда, и Дэн поднял седую бровь, словно усомнился в ее правоте.

– Но в самое последнее время он снова изменился, с ним стало твориться что-то неладное. По ночам выкрадывался из дому потихоньку, а зачем – бог его знает. В последнее время вообще дела идут вкривь и вкось. – Недовольно хмурясь, Дэн снова нахлобучил старую бейсбольную кепку и провел граблями по земле вокруг замшелого дуба. – А что, ваша Ма нашла кого-нибудь на место Руби?

Миранда покачала головой.

– Пока еще нет; мне кажется, она до сих пор надеется, что Руби передумает и вернется к нам.

– Ну это вряд ли. Эта женщина упряма, как все индейцы: уж если что вобьет в голову, пиши пропало. И потом, она же потеряла сына, от этого оправиться невозможно. Она не вернется. Тут слишком много воспоминаний о тех временах, когда Джек был еще жив. – Дэн подцепил граблями пучок прутьев и сгреб их в общую кучу. – Ладно, если Хантер свяжется со мной, я непременно дам вам знать. А если вы что-нибудь услышите , вы ведь мне скажете, правда?

Его взгляд пронзил ее насквозь. Впервые с тех пор, как у нее начались отношения с Хантером, Миранда поняла, что его отец о чем-то догадывается.

– Я... обязательно, – пролепетала она, суеверно скрестив пальцы на счастье и мысленно моля бога, чтобы Хантер позвонил.

– А если нет... Ну, тогда, может, он и не стоит того, чтоб о нем тревожиться. – Дэн опять почесал в затылке и добавил: – Боюсь, вы многого не знаете об этом парне, мисс Холланд. Есть кое-что такое, чего он не доверил бы никому. Но он очень любил свою мать, да и ко мне был добр.

У Миранды сжалось сердце.

– Чего я не знаю? – спросила она.

Дэн, нахмурившись, опять взялся за грабли.

– Было в нем что-то такое... какое-то буйство, что ли. Его трудно было укротить. А преподобный Тэтчер как-то раз назвал его порочным.

– Я в это не верю.

Миранда покачала головой и, повернувшись на нетвердых ногах, побрела прочь. Ей показалось, что Дэн шепнул ей вслед: «Будьте осторожны, мисс», – но она подумала, что ослышалась. Наверное, это был просто шум ветра, шелестевшего палой листвой.

– До меня дошли слухи, что у Хантера были шашни с четырнадцатилетней девочкой в Сисайде.

– С четырнадцатилетней? – повторила Миранда, глядя на Кристи как на сумасшедшую.

Они случайно встретились в кафе-мороженом и теперь сидели друг против друга за столиком, заказав по молочному коктейлю. Несмотря на то что Кристи в последнее время отдалилась от нее, Миранда решила расспросить ее о Хантере. Она знала, что Кристи и ее мать не чурались сплетен.

– Как мне говорили, Хантер обрюхатил эту девицу и хотел, чтобы она сделала аборт, но она несовершеннолетняя.

Миранда почувствовала, что бледнеет, стакан с коктейлем едва не выскользнул у нее из рук.

– А у нее мать – религиозная фанатичка, сектантка, – продолжала Кристи. – Ну, то есть она не признает аборты ни при каких обстоятельствах. А девчонка сказала, что у нее ребенок будет, и мамаша чуть было не померла от сердечного приступа.

– Этого не может быть! – Миранда машинально поворачивала в стакане колотый лед. Сомнение затягивало ее подобно водовороту, грозя затопить последние остатки веры в парня, которого она любила. – Я... я не могу поверить, что он... – Она судорожно сглотнула, стараясь подавить жестокий приступ тошноты.

– Погоди, – перебила ее Кристи. – Я же только передаю тебе, что сама слышала. Я не знаю, правда ли это.

– Кто это девочка? Как ее фамилия? Кристи пожала плечами:

– Вроде бы никто не знает.

– А кто рассказал тебе эту историю?

– Мама. Она слыхала ее от одной женщины, с которой играет в пинокль, а той рассказал ее муж. Будто бы вчера поздно вечером об этом говорили в баре «Западный ветер».

Господи, еще несколько дней назад они с Хантером были вместе – и вдруг такая жуткая история! Когда это могло произойти? Миранда твердо решила выяснить правду.

– Спасибо тебе, – сказала она, допив свой коктейль. – И еще раз прими мои соболезнования насчет Джека. Ты же знаешь, как я к нему относилась.

Взгляд Кристи скользнул поверх плеча Миранды и замер на какой-то точке в пространстве, видимой только ей одной.

– Знаешь, он ведь не просто сорвался с утеса в тот день, – упрямо заявила она. – Он бегал по этой тропе миллион раз и не мог бы упасть оттуда, даже если бы напился. Я уверена, что его столкнули.

– Столкнули?! – Миранда уставилась на нее во все глаза. – Ты хочешь сказать, что его убили?

Кристи смахнула выступившую в уголке глаза слезу.

– Мы с мамой ни минуты не сомневались. Просто мы пока не можем это доказать. Но со временем сможем.

– Желаю вам удачи. – Миранде вдруг стало неловко. – Знаешь, нам очень не хватает Руби.

– Правда? – Кристи невесело рассмеялась и уставилась на Миранду пронизывающим взглядом черных глаз. – Скажи уж лучше, что вам не хватает вашей индейской рабыни.

– Мы всегда считали Руби членом семьи, – возразила Миранда.

– Тогда почему твой папочка не раскошелился на первоклассного частного детектива, чтобы узнать, что случилось с Джеком?

– Но мы думали... Полиция ведь объявила, что это...

– Ах да, несчастный случай! А сначала они подозревали, что это было самоубийство. Самоубийство! Ты можешь в это поверить? Никто не любил жизнь больше, чем Джек!

– Мне очень жаль.

– Ну, так сделай что-нибудь! Разве ты не собираешься стать юристом?

– Собираюсь, но это будет не завтра.

Нижняя губа у Кристи задрожала, она опустила голову и закрыла лицо руками.

– Будь оно все проклято!

Она была слишком горда, чтобы плакать на людях, и поэтому вскочила, выбралась из-за стола и выбежала из кафе.

Подавленная, разбитая, Миранда последовала за ней. Ветер разыгрался не на шутку, пришлось низко наклонить голову, добираясь до машины. Кое в чем Кристи права: в один прекрасный день она станет юристом, первоклассным обвинителем, и будет использовать все возможности, чтобы не дать преступникам уйти от ответственности. Вот тогда выяснить, что на самом деле произошло с Джеком Сонгбердом, будет не так уж трудно. И она обязательно сделает это.

Одно плохо: в настоящий момент ей грозит нервный срыв. Рассказ Кристи о Хантере надломил ее веру, ее любовь.

«Прекрати!» – скомандовала она себе.

Необходимо поговорить с Хантером, отделить правду от лжи. Но сначала надо его найти. Вот и все. Неужели это так трудно? В конце концов, она и сама может нанять частного детектива. И когда он найдет Хантера... Миранда пообещала себе, что обязательно поговорит с ним, выяснит все и примет правду, какой бы страшной она ни была. Это ее долг перед ребенком.

Вентиляторы под потолком вращались в одном ритме с песней «Би-Джиз», столовые приборы на стойке подпрыгивали в такт, кассовый аппарат прозвенел, пробив очередной заказ на молочный коктейль.

Пейдж слизнула с ложки остатки взбитых сливок и выбралась из кабинки местного кафе-мороженого. Она заметила Миранду Холланд и Кристи Сонгберд, как только уселась в угловой кабинке за пластиковой решетчатой перегородкой, отделявшей одну половину кафе от другой. Девушки были заняты каким-то серьезным разговором; Пейдж отдала бы все на свете, чтобы узнать, о чем они говорят, но так ничего и не услышала. Хорошо хоть, что они не обратили на нее никакого внимания. Интересно, не был ли Уэстон частью их разговора? Не исключено: Кристи такая жалкая дура.

Но ей не хотелось думать о Кристи, да и об Уэстоне тоже, если на то пошло. В эту минуту она думала только о себе. Браслет с талисманом был у нее на руке и позвякивал при каждом движении. Браслет подарила ей Кендалл, а значит, она любит ее! Эта мысль дарила Пейдж ощущение покоя, как и пистолет у нее в сумочке. Она даже улыбнулась сама себе. Пейдж подавила улыбку. Вот бы переполошились все посетители кафе, узнав, что у нее в сумочке пистолет!

С тех самых пор, как Кендалл намекнула, что хотела бы видеть Клер мертвой, Пейдж стала считать устранение соперницы своей персональной миссией. Но она не такая дура, чтобы просто взять и застрелить одну из дочерей Холланда: полиция тут же обо всем узнает. И вообще, она вовсе не была уверена, что сумеет кого-нибудь застрелить. Замышлять убийство – это одно дело, а вот действительно убить – это совсем другое. Если у нее есть пистолет, это еще не значит, что она способна нажать на курок. Но, может, ей удастся немного припугнуть Клер, заставить ее отступить? А еще лучше – припугнуть Харли. Кстати, это было бы гораздо проще.

Пейдж оставила мелочь на прилавке и вышла из прохладного помещения на улицу, где ярко светило солнце, а бодрящие запахи морской соли и водорослей перекрывали удушливую вонь выхлопных газов. Пейдж сама не знала, почему ей взбрело в голову взять с собой пистолет в этот день, но ей не хотелось рисковать и оставлять его дома. Если мать хватится, она перероет все, а Пейдж передергивало при одной мысли о том, как она будет объяснять, зачем ей вообще понадобился пистолет.

Микки Таггерт вообще страшно ревниво относилась к своим вещам. Как-то раз она застала Пейдж на чердаке за игрой в переодевание – девочка напялила ее старую комбинацию и туфли на высоких каблуках. Микки подняла такой шум, будто ее ограбили дочиста. Она закатила дочери оплеуху, велела ей впредь никогда не прикасаться к ее вещам, забрала всю одежду и оставила ее, голую, на чердаке. Бедной Пейдж пришлось отыскать старую, пахнущую затхлостью простыню и завернуться в нее. Только после этого она решилась спуститься и вернулась, вся в слезах, в свою комнату. Больше об этом случае в семье не говорили, но воспоминание о пощечине и пережитом унижении преследовало Пейдж до сих пор.

Она миновала книжный магазин, лавку антиквара и художественную галерею, когда вдруг увидела Клер на прогулочной дорожке, тянущейся вдоль пляжа. Она стояла возле невысокой каменной стенки, которая отделяла дорожку от полосы прибрежного песка. Вид у нее был явно смущенный, она притворялась, что ей дела нет до парня, сидевшего верхом на огромном серебристо-черном мотоцикле. Пейдж при всем желании не смогла бы вспомнить, как его зовут, но твердо знала, что уже видела его раньше. Выглядел он довольно круто и, как ни странно, смотрел на Клер так, будто она была единственной девушкой во всей вселенной.

Пейдж подавила в душе укол зависти и перелезла через низкую стенку. Укрываясь между дюнами, она подобралась поближе в надежде подслушать их. Она вспомнила, что этот парень – гроза городских кварталов и у него что-то не в порядке с отцом. Но господи, какже он пожирал глазами Клер!

Поднятый ветром песок попал ей в глаза и даже в рот; Пейдж сплюнула и вытерла рот рукавом. Она была так близко, что различала их голоса, но ветер и рев прибоя не давали разобрать слова. А впрочем, какая разница, что скажет Клер этому парню? Важно, что она с ним общается! Для Кендалл такая новость может стать мощным подспорьем. Вот вспомнить бы только, как его зовут, этого парня.

Клер так сильно сжала в кулаке ключи, что металл врезался ей в ладонь. Ну почему ей так не везет?! Она надеялась встретить Харли, а наткнулась на Кейна. Он заметил ее, когда она выходила из спортивного магазина, мгновенно развернулся посреди улицы и нахально, на глазах у всех, вопреки дорожным знакам, запрещающим въезд любых транспортных средств в пешеходную зону, вывел свой мотоцикл прямо на прогулочную дорожку.

Сердце у нее билось вдвое быстрее обычного. Она не видела его со дня похорон Джека Сонгберда, не говорила с ним после того, как он обнажил перед ней душу. Зато он часто снился ей, причем всегда в бесстыдных эротических снах, заставлявших ее при пробуждении задыхаться и краснеть, словно она втайне от себя самой изменяла Харли.

И вот он здесь! Сидит как ни в чем не бывало на своем мотоцикле, весь затянутый в черную кожу, в защитных очках, сдвинутых на лоб. .

– Итак, Принцесса, – протянул он этим своим насмешливым тоном, неизменно выводившим ее из себя. – Как тебе живется в этом мире?

– Прекрасно!

Конечно, это была ложь. Ну почему в разговоре с ним ей вечно приходилось уклоняться от правды?

– Да неужели? – Одна его бровь иронически изогнулась и спряталась под защитными очками. – Жалоб нет?

– Никаких.

Она опять с легкостью солгала, а сама подумала: уж не читает ли он ее мысли?

– Тебе повезло.

Опять он насмехался над ней и, разумеется, не верил ни единому слову.

– Да, мне очень повезло.

– Вот и отлично. Значит, я могу уехать со спокойной совестью.

– Уехать? Ты уходишь в армию?

– Послезавтра.

Клер вдруг охватило безнадежное чувство утраты. Ей показалось, что нечто жизненно важное уходит от нее, лишая опоры.

– Курс начальной подготовки в Форт-Льюисе.

– Вот как... – Что ж, это еще не конец света. Форт-Льюис находился в штате Вашингтон, всего в ста пятидесяти милях от Чинука. – А потом?

– А потом передо мной откроется весь мир! – Улыбка у него была невеселая, пальцы беспокойно перехватили руль.

Порыв ветра растрепал волосы Клер, бросил их ей в лицо. Она мотнула головой, чтобы яснее видеть его.

– Значит, это прошание?

Опять эта ноющая, надрывающая душу боль.

– Да.

– Ну что же, желаю удачи, – сказала она, натянув на себя фальшивую улыбку.

– Я не полагаюсь на удачу.

Клер знала, что совершает глупую ошибку, о которой впоследствии придется горько пожалеть, но все-таки не удержалась. Она шагнула к нему, наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Ая все-таки желаю тебе удачи. Немного не помешает. Клер выпрямилась, а Кейн тяжело перевел дыхание, не отрывая от нее глаз. На одно краткое мгновение мир вокруг них перестал существовать, грохот прибоя, бьющегося о берег, крики чаек, вой ветра и рев автомобильных моторов зазвучали как будто издалека. Клер попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло, непослушная слезинка выскользнула из уголка глаза.

– Мне будет тебя не хватать, – призналась она.

Клер показалось, что он вот-вот обхватит ее своими сильными руками, притянет к себе и поцелует в губы. Но Кейн не пошевелился, только на щеке у него дергался мускул.

– Я... мне тоже будет тебя не хватать. Береги себя. Если Таггерт посмеет тебя обидеть... О, черт!..

Внезапно он вывернул руль, нажал на педаль, стальная машина взвыла и с ревом пронеслась по променаду, а потом повернула на шоссе.

– О господи... – прошептала Клер, без сил опустившись на сложенную из обломков скал декоративную стенку.

Что она делает? Любит ли на самом деле Харли Таггерта? И если да, то почему пульс у нее учащается всякий раз, как она слышит имя Кейна Морана? Почему он, а не Харли врывается на своем черном мотоцикле в ее сны и обнимает ее как любовник? Почему, признаваясь Харли в пламенной любви до гробовой доски, она терзается болью при мысли о том, что никогда больше не увидит Кейна?

С досадой ударив кулаком по колену, она вдруг новыми глазами взглянула на бриллиант, сверкнувший на пальце. Страшная правда открылась ей: она не может выйти замуж за Харли Таггерта. Только не сейчас, когда она вся разваливается на куски, когда ее терзают такие жуткие сомнения. До крови закусив губу и сознавая, что принимает, может быть, самое важное решение в своей жизни, Клер сняла с пальца обручальное кольцо. Краем глаза она уловила какое-то движение среди дюн, заметила смутно знакомые, пружинистые темные волосы. Но когда она обернулась, ничего уже не было, и Клер решила, что воображение подшутило над ней. Наверное, она видела кулика или чайку, больше ничего.

Удерживая слезы и мысленно проклиная себя за безрассудство, она спрятала кольцо в карман джинсов и сказала себе, что нужно встретиться с Харли сегодня же вечером и разорвать помолвку.