– Кофе, – ответил я. – Меня посадили на все возможные диеты. И на кофеиновую, в том числе.
      – Да, доктор Майра – строгая леди. Ах, я бы с удовольствием поспал полчасика.
      – Я хотел тебя поздравить.
      – Меня? – удивился Майкл. – С чем ты хочешь меня поздравить?
      – Ты женишься, разве нет?
      Майкл всё-таки поправил очки.
      – А, так ты об этом. Спасибо. Откуда ты знаешь?
      – Я знаком с твоей невестой. Скажем так: её начальница – моя хорошая подруга.
      Майкл поставил на стол две чашки с кофе и присел.
      – Ну что? Какие планы на будущее? И когда мы будем гулять на твоей свадьбе?
      – На моей свадьбе, думаю, нескоро. Зато можно будет отметить моё поступление в университет.
      Он сделал пару глотков кофе.
      – Да, я знал, что эта мысль придёт в твою неугомонную голову. Это был вопрос времени. Держу пари, что профессор Кляйн ждёт твоего возвращеия с того самого момента, как ты получил диплом!
      Я рассмеялся.
      – Я был бы не против вернуться в Гарвард… только я собираюсь в Израиль.
      Майкл откинулся на спинку кресла.
      – Чёрт возьми, Брайан! А ведь это в твоём духе… удачи.
      – Надеюсь, ты пригласишь меня на свадьбу?
      – Что за вопрос! А кто же будет другом жениха? И, кстати. Чем ты занят в выходные?
      – В выходные я занят безделием, – ответил я с чувством.
      – Так уж и быть. Я навещу короля. Давненько мы с тобой не пили. И не философствовали ночь наполёт.
      Я отставил пустую чашку и поднялся.
      – Не буду тебя задерживать. Заканчивай поскорее эту бумажную работу и возвращайся в операционную. У меня такое чувство, что это подходит тебе гораздо больше.
      – Куда едем, сэр? – спросил водитель, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида.
      – В центральный госпиталь. – Я пару секунд помолчал, после чего поправил сам себя: – Нет, знаете, лучше сначала в цветочный магазин. Или нет… в кондитерскую. Простите, у меня был тяжёлый период, я немного не в форме.
      Водитель рассмеялся и тронулся с места.
      – Нет проблем, сэр. Мы поедем туда, куда вы пожелаете.
      Надья читала книгу. Увидев меня, она подняла глаза и улыбнулась.
      – Какие люди! Привет. – Она положила книгу на одеяло, перевернув её обложкой кверху. – Я не ждала гостей. Ах, ты принёс мне цветы!
      Когда букет цветов занял место на подоконнике, а коробка конфет была передана в руки Надьи, я сел в кресло напротив кровати.
      – Как здорово… ты помнишь, что я люблю белый шоколад… – Она несколько секунд разглядывала конфеты в коробке. – Хочешь?
      Я покачал головой.
      – Нет, спасибо. Белый шоколад вредный. Да и сладкое вообще.
      Надья рассмеялась и посмотрела на меня.
      – Примерно такого ответа я и ожидала. Как ты? Я слышала, ты был в больнице… какой ужас. Но теперь всё хорошо?
      – Да, более-менее. Лучше скажи, как ты. Надеюсь, дела идут на поправку?
      – Я могу шевелить пальцами ног! – похвасталась она и тут же продемонстрировала свои достижения, чуть приподняв простыню. – Немного болит спина, но доктор говорит, что очень скоро я смогу встать. Наконец-то, мне так надоело лежать! Я хочу танцевать… доктор сказал, что я обязательно поправлюсь и смогу танцевать.
      Правда, это здорово?
      Я кивнул и оглядел палату. Тут было немного тесно, но всё же очень уютно. На столике рядом с кроватью лежала стопка книг, крошечный плеер и растрёпанная газета. Закрытый портативный компьютер лежал на одном из стульев.
      – Мне всё же дали на себя посмотреть, – продолжила Надья. – Я думала, что всё будет гораздо хуже… хотя, даже если останутся шрамы, пластическая хирургия всегда придёт на помощь. Я тут подумала. А мне ведь почти сорок, Брайан.
      – Это тебя беспокоит?
      – Да, немного. – Она опустила глаза. – Я лежу и много думаю. И меня часто посещают разные… неприятные мысли. Вроде того, что я многого не сделала… и сделала много лишнего. Понимаешь?
      – Понимаю. Но тебе следует думать о хорошем. Когда ты выздоровеешь, мы пойдём на танцы.
      Надья подняла брови.
      – Правда? И ты будешь танцевать клубные танцы?
      Я обречённо вздохнул.
      – Наверное, придётся научиться. Я решил, что в этом что-то есть.
      – Ах. – Она улыбнулась. – Вот это будет здорово!
      – А ещё мы пойдём в театр.
      Она с задумчивым видом покрутила на пальце обручальное кольцо.
      – Я хотела сказать, что мне очень стыдно за… ты понимаешь. Не знаю, какая муха меня укусила. До сих пор вспоминаю, как ты на меня тогда смотрел… я не хочу, чтобы ты на меня так смотрел. Я понимаю, что после всего этого тебе будет сложно относиться ко мне так, как раньше… но, может, ты всё-таки постараешься?
      Я взял её за руку.
      – Я постараюсь. Обещаю. А теперь тебе надо приступать к поглощению конфет, иначе они растают.
      – Кто-то сказал "конфеты"? Это интересно! Пожалуй, я тоже присоединюсь!
      Рэй подошёл к нам.
      – Значит, вы тут едите конфеты, а меня даже не позвали? Очень хорошо! – Он посмотрел на меня. – Брайан. Ты знаешь, как ты меня напугал? Я прилетел только вчера! Как я должен себя чувствовать, когда я сижу в каком-то дурацком сирийском отеле, а мне звонят и заявляют, что ты, оказывается, в больнице? Мало того, что я не смог отменить командировку, и с Надьёй сидел папа, а у меня от нервов дёргался глаз, так ещё и ты! Ну, вроде бы ты жив-здоров. Хотя на здорового пока что не похож. Дай-ка я тебя обниму.
      Мы обнялись, и мой друг присел на край кровати.
      – Уф, – сказал он и потряс головой. – Мне нельзя столько нервничать – иначе я буду часто просить отпуск.
      – Куда уж чаще, – заметил я. – Тут, разумеется, не курят?
      – Курят, конечно же, – возразила Надья. – Брайан, когда врач – мужчина, а пациентка – красивая женщина, то все больничные правила превращаются в пустые слова.
      И она достала из-под растрёпанной газеты пепельницу.
      – Очень хорошо, – сказал Рэй и достал сигареты. – То, что доктор прописал!
      – Где твои сигареты? – спросил я Надью, оглядывая прикроватный столик.
      Она с улыбкой покачала головой.
      – Мне уже нельзя курить.
      – А как же доктор-мужчина? – удивился я.
      – Доктор-мужчина тут не при чём, – снова улыбнулась она.
      Мы с Рэем недоуменно переглянулись.
      – О чём ты? – спросил, наконец, последний.
      – Вообще-то, я хотела сказать тебе немного раньше, дорогой, – обратилась она к мужу, – но потом была эта авария, и мне пришлось дожидаться результатов анализов… я на втором месяце беременности.
      – На втором месяце беременности? – Это заявление явно шокировало Рэя – он попытался подкурить сигарету с фильтра, но вовремя понял, в чём дело. – Как… но почему ты молчала?
      – Я не доверяю этим глупым тестам, особенно если они показывают полторы полоски.
      – Вот так раз. – Рэй затянулся сигаретой. – На втором месяце беременности… да чтоб я умер!
      Я положил сигареты в карман.
      – Похоже, нам с будущим папой лучше будет покурить в специально предназначенном для этого месте.
      Рэй поднялся.
      – Да, если уж такое дело… – Он снова посмотрел на жену. – На втором месяце беременности! Только я сказал, что мне нельзя нервничать, как мне заявляют, что я буду отцом! В четвёртый раз!
      Мы вышли в коридор. Я присел на подоконник, а Рэй расположился на колченогом больничном стуле. Это место для курения явно не предназначалось – но тут стояла пепельница, и мы решили, что она стоит тут совсем не просто так.
      – Может быть, на этот раз это всё-таки девочка? – спросил я, сдерживая смех.
      – Ох, эти женщины! Никогда не знаешь, что от них можно ожидать в следующую секунду! Кстати, Брайан. – Он посмотрел на меня. – А… что с Лизой?
      Я помрачнел.
      – Даже не знаю, что тебе ответить. В общем-то… ничего.
      – Ничего? Как это?
      – Вот так. Просто ничего. Знаешь, когда-то Надья сказала мне: если ты будешь убегать от своего счастья, то оно поймёт, что тебе не нужно. И уйдёт навсегда.
      Тогда я над этим посмеялся. А теперь понимаю, что смеялся зря.
      Рэй задумчиво потёр щёку.
      – Интересно, почему не бывает такого, что у всех всё хорошо?
      – Наверное, это закон природы. Счастлив бывает только тот, кто заслужил своё счастье.
      Он нахмурился.
      – В этом есть доля истины, но она очень маленькая и незаметная. И всё-таки, знаешь, что? Ты можешь считать меня полным идиотом. Но я чувствую, что ты неправ.
      Я пожал плечами.
      – Неправ? Вероятно. Во всяком случае, теперь это уже не имеет…
      – Ещё как имеет! – Рэй махнул на меня рукой. – Почему ты никогда не слушаешь до конца? Ты неправ в том, что ничего, вот в чём ты неправ.
      – Отличная попытка утешения. Я сделаю вид, что мне помогло?
      Рэй прижал ладонь ко лбу.
      – О, яду мне, яду! Ей-Богу, Брайан, иногда ты бываешь очень мудрым, но порой говоришь такую ерунду, что хочется грязно ругаться… моя интуиция подводит меня очень редко.
      – Похоже, на этот раз она тебя подвела. Что говорит твоя интуиция насчёт пола будущего ребёнка?
      – Лучше об этом не думать.
      – Почему же?
      – Потому что у меня такое чувство, что это будут близнецы!
      Я вернулся домой около девяти вечера. Состояние у меня было немного меланхоличное и мечтательное: сказались все события дня. Кошки, за которыми во время моего отсутствия ухаживал Джо, встретили меня радостным визгом и тут же принялись обтирать мои ноги, оставляя на них следы шерсти.
      – Ладно, ладно, только не так резво, – сказал я, опускаясь на колени. – Я тоже рад всех видеть. Надеюсь, с Джо вам не было скучно? Не думаю, он отличный парень.
      После больничных запахов запах дома сначала показался мне немного чужим – но через несколько минут мой нос быстро перестроился на "домашний лад". Я повесил плащ, уселся в кресло и оглядел гостиную. Решая, что выбрать – выпить кофе или же отправиться спать, я скользнул взглядом по окнам – и остановится на приоткрытой двери на веранду. Джо забыл её закрыть? Джо может что-то забыть?
      Вряд ли.
      Я откинул лёгкий тюль и вышел на веранду. Стулья были аккуратно придвинуты к столу и пусты. Значит, Джо всё же забыл закрыть дверь. Что же, и Джо не совершенен.
      На улице было свежо, и я уже зашёл было обратно, твёрдо решив не ложиться спать, а выпить чашку чая – но тут заметил белый силуэт у одного из деревьев. Я спустился вниз и подошёл ближе. Гость – точнее, гостья – стояла спиной ко мне.
      На ней был белый плащ, а голова была обмотана шёлковым шарфом. Но гостью я узнал сразу.
      Лиза повернулась ко мне.
      – Почему… почему ты тут? – спросил я. – Тут же холодно!
      – Мне было душно. Я решила немного пройтись в саду.
      – Пойдём внутрь. Ты замёрзнешь.
      Оказавшись в доме, Лиза первым делом сняла шарф.
      – Я немного постриглась, смотри, – сказала она и провела рукой по волосам. – Совсем чуть-чуть. Сейчас так модно, мне сказали. Тебе нравится?
      Я смотрел на неё и чувствовал, что моё тело становится каким-то ватным и невесомым. В какой-то момент я подумал, что мне всё это снится – и мне захотелось себя ущипнуть, чтобы понять, что это сон. Или то, что это не сон, а реальность.
      – Брийян! Ну что ты смотришь? Тебе нравится? Только не говори, что эта дура отрезала слишком много – я этого не переживу!
      – Так ты… ты не уехала?
      Она посмотрела на меня, после чего сняла плащ и повесила его на вешалку. Рядом с моим плащом.
      – Нет. Я, между прочим, вообще никуда не улетала. Я была у подруги. В городе. Мы пили чай и читали друг другу стихи вслух. Мы тоже раньше так читали. Помнишь?
      – Помню. Мы будем читать друг другу вслух. Стихи. И не только стихи. Всё, что ты захочешь. Будем читать сколько угодно. Хоть целую вечность. Хоть дольше. Только никуда не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста.
      Если бы я мог говорить со скоростью света, то я всё равно никогда не сказал бы того, что мне хотелось сказать. Я просто обнял её и прижал к себе. И мне показалось, что в этом гораздо больше смысла, чем во всех существующих в мире словах.
      – Я люблю тебя, – сказал я ей.
      – Что?
      – Она отрезала слишком много. Вообще, какого чёрта тебе пришло в голову стричься?
      Ты могла бы их заплетать! Они что, тебе мешали?
      – Так я и знала! Только ты услышал, что я постриглась – и сразу начинаешь критиковать… но я всё равно слышала.
      Я легко отстранился и вгляделся в её лицо. И заметил, что в её глазах заблестели слёзы.
      – Не надо плакать. Я хотел тебе многое сказать… только я сделаю это тогда, когда будет нужно.
      Я разглядывал сигаретный дым, который поднимался вверх белёсыми струйками, и слушал немного беспокойное дыхание Лизы. Что сейчас происходит в её душе? Этого я не знал. Думаю, я не должен был этого знать.
      – На улице дождь, – нарушила тишину она. – Это хорошо.
      – Да. Сегодня было очень душно. Не люблю такую погоду.
      Лиза повернулась ко мне.
      – Ты помнишь, я обещала, малыш? Теперь всё хорошо.
      – Да. Теперь я тебя никому не отдам. Наверное, таких, как ты, больше нет. Никто бы не простил мне всего, что я сделал.
      – Мне не за что тебя прощать. Ты разве не знаешь? Ничего этого не было. Это был просто плохой сон. – Она положила ладонь мне на лоб. – Есть плохие сны, которые снятся двум людям одновременно. Так бывает.
      – Такие длинные? – уточнил я.
      – Они бывают разными. Короткими, длинными, очень длинными. А иногда они вообще длятся всю жизнь. Но нам с тобой повезло – и плохой сон закончился.
      Мы лежали практически без движения, запутавшись во влажных простынях и прижавшись друг к другу. Совсем как люди, которых хотят разлучить. Я думал о том, что мог бы жить этой женщиной – и мне не надо было ни пищи, ни воды, ни воздуха.
      Всё произошедшее действительно казалось сном. В этом сне остались и обиды, и невысказанные мысли. Остались навечно замурованными в чёрный камень прошлого.
      – А почему ты не прогнала этот сон? – спросил я, вспомнив, как Лиза лечила меня от ночных кошмаров.
      – Видишь ли, не все сны можно прогнать. Моя мать говорила, что иногда что-то свыше посылает нам сны, которые мы во что бы то ни стало должны увидеть.
      – Испытания? – предположил я. – Пророчества?
      – Нет. Эти сны в миллион раз важнее пророчеств.
      Я разлил остатки коньяка, и пустая бутылка теперь серебрилась на полу в печальном свете луны, которая выглянула из-за туч.
      – Завтра у меня выходной, – сказала Лиза. – Но я всё равно хочу поехать в город.
      У меня есть дела.
      – Ты начнёшь собирать вещи?
      Она подняла брови.
      – Вещи? Какие вещи?
      – Ты ведь не собираешься оставаться в городе? Там ужасно.
      Лиза вздохнула.
      – Я бы с удовольствием переехала к тебе, малыш, но у меня там работа… как я буду добираться?
      – На моей машине. Так же, как и завтра, впрочем.
      – А когда будешь работать ты… -… то ты перестанешь работать, так как я не хочу, чтобы ты работала.
      Лиза замолчала и бросила на меня обиженный взгляд.
      – Но я не могу так, Брийян. Счета, косметика, обувь, одежда…
      – Я дам тебе кредитную карточку. Да… какая кредитная карточка? Я вообще собираюсь учиться… в Израиле.
      Обиженное выражение её лица снова сменилось удивлённым.
      – Учиться? В Израиле?
      – Да. Я встретил на пресс-конференции профессора одного из израильских университетов. И он сделал мне предложение, от которого я отказаться не смог.
      Лиза повертела в руках пустую рюмку, после чего закурила.
      – Значит, ты поедешь в Израиль. Без меня.
      – Разумеется, с тобой. Только мне нужно твоё согласие.
      – На то, чтобы учить иврит? – улыбнулась она.
      – Да нет же, – раздражённо ответил я. – На то, чтобы выйти за меня замуж.
      – Замуж?! Господи, Брийян, ты что, серьёзно? Но я старше тебя на десять лет… и мне скоро сорок!
      – Наверное, эти факты должны вызывать у меня опасение?
      Она опять вздохнула. Но на этот раз облегчённо.
      – Я хочу задать тебе встречный вопрос, – продолжил я. – Нужен ли тебе муж-трудоголик, который не спит по ночам и постоянно ездит в командировки? Кроме того, хочу тебе сообщить, что самая терпеливая женщина терпела меня только лишь год. Такие перспективы тебя не пугают?
      Лиза провела ладонью по волосам.
      – Только ты можешь предложить руку и сердце вот так, – сказала мне она. – Ты неподражаем.
      – Просто… я хотел тебя предостеречь с самого начала. Чтобы ты знала, с кем связываешься.
      – О, малыш, не волнуйся. Мы с тобой друг друга стоим.
      И я снова обнимал её, шептал ей на ухо те пошлости, которые даже мы с ней стеснялись говорить вслух. Я прекрасно осознавал, что больше не отпущу её, и никто у меня её не отнимет – но стоило только положить голову на подушку, как страсть разгоралась с новой силой. Та самая, нисколько не изменившаяся за эти годы, противоречащая всем законам природы и здравого смысла. И делающая то, что никому не дано понять.
      Мы задремали только к утру, когда небо уже начало светлеть, а с улицы потянуло предрассветной свежестью.
      – Я хочу тебе кое-что сказать, – шепнула Лиза.
      – Нет, я ни за что не встану рано, – ответил я, не открывая глаз.
      – О, но это совсем не то. – Она наклонилась к моему уху и повторила слова, которые навечно останутся прекрасной загадкой для всех смертных: – Я люблю тебя.
      Я люблю тебя, малыш.
      Конец 2007-2008 гг
      Израиль
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

29.11.2008