Пирог превзошёл все мои ожидания. Большой кусочек оказался чересчур маленьким, и я уже всерьёз подумывал о том, чтобы заказать ещё – но тут мой сотовый телефон грубо нарушил уютную тишину кафе. Я посмотрел на определитель номера. Это был Иган. Разговаривать с ним у меня желания не было – но всё же пришлось ответить.
      – Как дела, приятель? – Голос у Игана был немного отчуждённым.
      Или, может, это я стал чересчур мнительным и слышал то, чего на самом деле нет.
      – Хорошо, но, несомненно, могло бы быть гораздо лучше.
      – Ты, конечно, на работе?
      – Не совсем. Я пью кофе.
      – Посреди рабочего дня?
      – Нет. Впрочем… какая разница. Можешь считать, что меня уволили. За непредставительный вид. И за опоздание, в том числе.
      Иган замолчал – наверное, мой ответ его шокировал.
      – Тебя уволили? За непредставительный вид? Слушай, Брайан. Наверное, у тебя хорошее настроение – и ты решил пошутить?
      – Чёрт возьми, что смешного в том, что меня уволили?!
      Последнюю фразу я сказал слишком громко – и поэтому осторожно оглянулся на посетителей. Точнее, на оставшегося посетителя. Но он ни на что не обращал внимания и был увлечён своей трапезой.
      – Ничего смешного, ровным счётом ничего смешного, – торопливо уверил меня мой собеседник. – Непредставительный вид. Надо же. Ты, наверное, не выспался? Во всяком случае, мне с трудом верится, что тебя могли уволить за непредставительный вид!
      – Меня уволили временно… на две недели.
      – С тобой не соскучишься, знаешь? Тебе каждый раз надо что-то отчудачить! Я позвонил узнать, как дела… мне не понравилось выражение твоего лица вчера вечером.
      Я открыл пакетик с сахаром и стал задумчиво высыпать его на блюдце.
      – А мне не понравился твой тон. И вот я думаю – или ты не ожидал от меня такого услышать, или ты ревнуешь, или я ревную, или мы вместе ревнуем, или что-то там ещё…
      Иган тяжело вздохнул.
      – Самокопание – плохая привычка, Брайан, и так думаю не только я, – изволил он сообщить. – Не волнуйся, всё отлично. Не бери в голову, ладно? Признаюсь, что это меня немного шокировало – но я подумал и пришёл к выводу, что от тебя следует ожидать всего, чего угодно.
      – Надеюсь, на Лизу ты будешь смотреть так же, как и до этого рассказа.
      – При чём тут Лиза? В конце-то концов… это твой секрет.
      Был секретом, тут же уточнил я про себя.
      – Мой. Но её это тоже касается. Забыли, хорошо, старик? И закроем эту тему. Так будет лучше для всех. Чем ты занимаешься?
      – Не поверишь – но за обе щеки уплетаю спагетти… мне посоветовали один итальянский ресторанчик. Просто блеск, скажу я тебе! Посетить стоит. Нам надо туда выбраться, я приглашаю.
      Вчерашних посиделок мне хватило с лихвой, подумал я и, скомкав пустой пакетик из-под сахара, отставил блюдце в сторону.
      – Да, было бы неплохо куда-то пойти. Но, если честно, я предпочёл бы напиться, чем набивать живот макаронами…
      – Из-за работы? Да брось! Считай, что это заслуженный отпуск! – сказал Иган, вложив в эти слова весь оптимизм, на который только был способен. – Или есть ещё что-то, о чём я не знаю?
      – Скажи, тебе действительно доставляет удовольствие выслушивать рассказы про моих женщин? Если так, то я могу рассказать.
      – Женщин? – уточнил Иган. – А… почему во множественном числе? Их много?
      – Слишком, – ответил я. – Не забивай себе этим голову. Я разберусь сам.
      – Как скажешь. Мне пора. Дела не ждут… у меня полно работы. Я буду на связи.
      Чао.
      Я положил сотовый телефон на стол и, высыпав сахар в почти пустую чашку, начал медленно смешивать его с кофейной гущей. Секрет. Надо же. Я искренне верил в то, что Игану хватит ума не трепаться насчёт нашего разговора. Хотя… это не имеет никакого значения. И, может, это очередной намёк на то, что пора бы уже оставить всё это, а не продолжать самозабвенно искать новые и новые лазейки, чтобы насладиться видом прошлого. Может, Иган всё же найдёт своё счастье с ней. Если эта женщина вообще может кому-то принести счастье. А я… я старался, но не мог вспомнить ни одной счастливой минуты. Наши отношения напоминали всё, что угодно – для меня они были смесью ненависти к себе, отвращения к ней, желания послать подальше такой роман. Роман, отношения. Да было ли всё это? Или я неосознанно всё это выдумал? Просто… просто так получилось. Если бы я верил в ведьм и привороты, то подумал бы, что я ни в чём не виноват – и только Лиза решила всё за нас обоих. Но ведьм не бывает. Когда я говорил с отцом в последний раз, он сказал мне: "Люди делают ошибки. И ты должен привыкнуть за них платить". Я не привык платить – или же я до сих пор не заплатил за эту ошибку? И, если я действительно ещё не расчитался с кем-то мифическим – то не слишком ли дорого она мне обходится? Я редко сожалел о чём-то – но если бы у меня был шанс вернуть всё назад, то я бы стёр эту женщину из своей жизни. Видит Бог, я бы действительно это сделал.
      Я хрустнул пальцами, отвлекаясь от мыслей. До сих пор у меня было чувство, что я упустил какую-то деталь. Чего-то не хватает. Отсутствует звено в прочной цепочке.
      И, пока я не обнаружу это звено, всё будет по-прежнему неестественно и глупо.
      Знать бы ещё, о какой цепочке идёт речь. И где искать это звено.
      И как отучиться от плохих привычек.
      – Всё хорошо, сэр? – спросила подошедшая официантка.
      – Всё отлично, мисс. Я немного задумался. Знаете, атмосфера очень располагает. У вас так… душевно.
      Девушка улыбнулась.
      – Я рада, что вам понравилось, сэр. У нас обычно мало посетителей… наверное, тут немного старомодно.
      – Вот именно это мне и нравится.
      – Может, вы хотите заказать кое-что ещё?
      – Да. Будьте добры, повторите заказ.
      Я собрался было потратить впустую ещё один пакетик сахара, но обнаружил, что на блюдце больше ничего не осталось. За неимением подходящего предмета для того, чтобы занять руки, я достал записную книжку и стал разбирать оставшиеся там бумаги. Визитная карточка таксиста. Визитная карточка ресторана с восточной кухней, где я очень часто заказывал еду. Бесконечные номера телефонов, написанные моей рукой – записывал я второпях, и теперь мало что мог разобрать.
      Впрочем, как и всегда – почерк мой был ужасен. Компьютерный техник, автосервис, супермаркет, канцелярские принадлежности, компания сотовой связи… много, много всего. Я открыл очередной кармашек и достал оттуда незнакомую мне визитку.
      Косметический салон? Вот таких визиток у меня ещё никогда не было! Я покрутил визитку в руках – и заметил на ней имя и фамилию Лизы. Так вот оно что. Я изучил указанную информацию. Причёски, дневной и вечерний макияж, макияж для невест, татуировки, пирсинг. Ничего не скажешь, впечатляет. Я взял сотовый телефон с намерением позвонить Лизе и спросить, что же её визитка делает у меня – но в последний момент передумал.
      А почему бы не сделать ей сюрприз и не заехать в гости?
      Идея меня воодушевила. Я сложил визитки обратно (при этом стараясь не нарушать прежний беспорядок) и принялся за принесённый пирог. Мне всегда было интересно увидеть Лизу за работой.
      Телефон затрезвонил снова. На этот раз это была мадам.
      – Ты жив, гадёныш? – поинтересовалась она.
      – Как ни странно. Ты, разумеется, хочешь пригласить меня на очередной бал?
      – Неужели я всегда звоню тебе исключительно по делу? А ты до странного многословен посреди рабочего дня… что такое? Сидишь и ничего не делаешь? На тебя это не похоже.
      – У меня незапланированный отпуск, и я собираюсь в город по делам.
      – А к нам ты не собираешься? Надеюсь, со всеми своими делами ты не забыл о милой леди по имени Марика?
      Только Марики мне не хватало для полного счастья, подумал я.
      – Я наведаюсь к вам завтра, Надин. Сегодня я хочу выспаться.
      – Марика поехала домой. У неё тяжело болеет мать – она хочет немного побыть с ней. Думаю, к концу недели она вернётся. Впрочем, ты можешь навестить и меня. Я буду не против. Так уж и быть. Коньяком я тебя угощу.
      Ехать домой мне по-прежнему не хотелось – но на этот раз выбора у меня не было.
      Хотя бы потому, что следовало забрать бумажник и права. А заодно и переодеться, потому что погода явно не подходила для прогулок в деловом костюме.
      Дорога не была пустой, но "пробок" не наблюдалось, и я добрался до дома за сорок минут. Опустошил почтовый ящик, в котором не нашёл ничего, кроме счетов. Не поддался соблазну принять ванну, на пару минут минут заскочил в душ, переоделся, сменил барсетку на небольшую дорожную сумку и сложил в неё документы. А после этого заглянул в холодильник и набросал план покупок. И отправился в гости к Лизе.
 

***

 
      Найти салон, в котором работала Лиза, большого труда не составило – это было приятного вида здание с яркой вывеской. В витрине красовались фотографии девушек, на стеклянной двери висела табличка "открыто", а чуть ниже разместилось расписание работы салона. С семи утра до десяти вечера. Выходной – воскресенье.
      И полчаса – обеденный перерыв. Я подумал о том, что все те, кто трудится в этом салоне, имеют отменное здоровье, а уровню их работоспособности можно только позавидовать, так как я в таком ритме не мог работать больше месяца. А после мне требовался двухнедельный отпуск для того, чтобы немного придти в себя.
      Я толкнул дверь и вошёл. Висевший под потолком колокольчик поприветствовал меня мелодичным звоном, и головы всех девушек как по команде повернулись в мою сторону.
      – Добрый день, – сказал я и улыбнулся.
      Лиза стояла спиной ко мне и протирала зеркало. Услышав мой голос, она обернулась.
      – Малыш! Какими судьбами? – Сосредоточенное выражение её лица тут же сменилось улыбкой. – Девушки, это Брийян. Мой старый друг.
      Девушки внимательно изучили меня и вернулись к работе.
      Лиза и правда была старше всех – самой взрослой из её коллег было, как я рискнул бы предположить, лет двадцать семь. Девушки смотрели на Лизу с каким-то ревнивым обожанием, на которое способна только лишь женщина. И её, как я думал, это устраивало. За свою жизнь она привыкла к подобным взглядам. На неё так смотрели почти всегда.
      – Неужели ты решился на то, чтобы сделать татуировку? – спросила Лиза, приблизившись.
      – Нет-нет, я до сих пор размышляю над этим вопросом. Я решил навестить тебя.
      Посмотреть, как ты тут. И всё такое.
      – Так это же ещё лучше, малыш! Идём-ка. Я как раз собиралась пить кофе.
      Лиза провела меня по коридору, и мы оказались в светлой чистой кухне.
      – Ты, разумеется, ко мне присоединишься?
      – Я бы выпил воды. На улице очень жарко.
      Лиза поставила чайник и налила мне стакан воды.
      – С утра на ногах, – пожаловалась она. – Адская работа… а день, считай, ещё только начался.
      – Да, я видел ваше расписание. Как ты выдерживаешь?
      Лиза рассмеялась и потёрла между пальцами воображаемую купюру.
      – Вот так, малыш. Ты ведь и сам работаешь не меньше меня.
      – Да, но и платят мне гораздо больше. Да и работа у меня… довольно-таки сидячая. В большинстве случаев.
      – Ты ведь делаешь то, что тебе нравится, так? Вот и я тоже люблю своё дело. А это – главное.
      Лиза присела рядом со мной и достала сигареты.
      – Что новенького? – спросила она. – Как жизнь?
      – Всё отлично. Я недавно ужинал с Иганом. Он тебе рассказывал?
      Лиза бросила на меня недоуменный взгляд и закурила.
      – Ужинали с Иганом? Нет… он мне ничего не говорил. – Она улыбнулась. – Вы зарыли топор войны?
      Теперь пришёл мой черёд удивляться.
      – Какой ещё топор?
      – Я просто подумала… из-за меня.
      Я задумчиво потрепал волосы и подумал о том, что зря отказался от кофе.
      – Последний человек, с которым я буду воевать – это Иган.
      – То есть, топора не было. У вас молчаливая война. Война позиций и взглядов. Так?
      – У нас нет никакой войны. Разве что… лёгкое недопонимание. Взаимное.
      Лиза сделала глоток кофе и поморщилась.
      – Горячо. Вы говорили обо мне?
      – И о тебе, в том числе. Мне кажется, ты ему очень дорога. И ещё… он изменился.
      Я никогда не видел его таким счастливым.
      – Может, мне удастся сделать счастливым хотя бы одного мужчину в этом мире?
      – Всё может быть. Отец выглядел точно так же, когда вы начали встречаться.
      Помолодел лет на десять, если не больше.
      Лиза остановила меня жестом.
      – Зачем ты мне это говоришь, Брийян? Твой отец – это прошлое.
      – Да. Наше общее прошлое.
      – Ты говоришь это с гордостью – или мне так показалось?
      – Я могу попросить тебя приготовить мне кофе?
      Она молчаливо кивнула и поднялась.
      – Я хочу тебя кое с кем познакомить, – продолжил я, наблюдая за ней. – Это моя… хорошая подруга. Очень хорошая, я бы сказал. Дело в том, что я рассказал ей про тебя – и она умирает от желания познакомиться с тобой.
      Лиза посмотрела на меня, чуть повернув голову.
      – Очень хорошая подруга – что это значит? Это твоя бывшая любовница? Или, может, это и есть та самая любимая женщина? Нет, не может быть. Любимую женщину ты никогда не назвал бы очень хорошей подругой. Значит, это всё же бывшая любовница.
      Не знала, что ты общаешься с бывшими любовницами! Впрочем, это в твоём духе.
      Если она была хорошей любовницей, то надо всё же поддерживать знакомство – никто не знает, что ожидает тебя завтра.
      – Я уверен, что она тебе понравится. Куда ты хочешь пойти?
      – А куда обычно ходит твоя бывшая любовница?
      – Она любит разнообразие. И сделай одолжение – не называй её моей бывшей любовницей. Это меня раздражает.
      Лиза поставила на стол чашку с кофе и снова заняла свой стул.
      – Вот как? Я могу называть её просто любовницей? Это становится интересным… постой-ка. А как же любимая женщина?
      – Любимую женщину придумала ты сама.
      Она покрутила кольцо на указательном пальце и рассмеялась.
      – Бывшая любовница, теперешняя любовница, любимая женщина. Не слишком ли много женщин на тебя одного?
      – Мы отвлеклись от главного. Куда ты хочешь пойти?
      – Туда, где можно выпить. И хорошо посидеть. Но чтобы не слишком шумно и не слишком вульгарно.
      – Хорошо. Вечер субботы тебя устроит?
      Лиза бросила взгляд на календарь, висевший на стене.
      – Да, более чем. Говоришь, она любит разнообразие? Это хорошо… – Она помолчала.
      – Знаешь, малыш, мне бы не хотелось, чтобы мы с тобой просто так взяли и разошлись… несмотря ни на что, мы с тобой – почти одна семья. Я всегда буду рада, если ты решишь зайти в гости. Как сейчас, например. Мне очень понравился сюрприз.
      – Рад слышать. Но, к сожалению, мне уже пора идти – у меня много дел.
      Лиза проводила меня до двери.
      – Я буду скучать, малыш, – сказала она мне вполголоса. – Не теряйся. И – до субботы.
      – Хорошего тебе дня.
      Она улыбнулась мне ещё раз и скрылась в прохладе здания.
      Самой первой вещью, которая показалась мне подозрительной, был запах. В своей спальне я постоянно держал благовония, так как просто ненавидел посторонние запахи вроде запахов еды – они не давали мне уснуть. Теперь же пахло медицинским спиртом, лекарствами, стерильными бинтами… не то поликлиникой, не то аптекой.
      Я открыл глаза и оглядел помещение. И, надо признать, мою спальню оно не напоминало даже отдалённо. Более того – через пару секунд я предположил, что нахожусь в больнице.
      У меня болела голова. А ещё мне мучительно хотелось пить.
      Я осторожно попытался пошевелить сначала ногами и руками, потом – пальцами и пришёл к выводу, что моё тело функционирует исправно. Разве что немного болело правое плечо. И теперь без ответа оставался следующий вопрос. Если я здоров, то что я забыл в больнице?
      Я опять осмотрелся. На одном из стульев у кровати лежали мои вещи. Может, я ударился головой и потерял память? Эта мысль заставила меня улыбнуться. Забавно, конечно – но больше напоминает сюжет "мыльной оперы". На правду не тянет.
      Память я, разумеется, не потерял. Я с лёгкостью восстановил события дня. Я опоздал на работу. Поссорился с полковником. Пил кофе. Говорил по телефону – сначала с Иганом, потом – с мадам. Ел творожный пирог. Потом повторил заказ. Я помнил даже леди, которая недвусмысленно смотрела на меня. Помнил мужчину в деловом костюме. Помнил и то, что восхитился уютом кафе. И это понравилось официантке. Потом я отправился в гости к Лизе. Мы поговорили. Потом я поехал домой и думал о том, что надо позвонить Надье и спросить у неё, свободна ли она в субботу вечером… дозвонился ли я до неё? Говорили ли мы? Может, она сказала мне, что у неё сейчас лекция, и что мы поговорим попозже? Может, она сказала мне, что она сейчас в магазине и примеряет новое платье, и поэтому я должен перезвонить через несколько минут? Нет. Ничего подобного. Надье я не звонил, так как на этом месте логическая цепочка обрывалась.
      Я рассеянно потёр висок, который по-прежнему сверлила противная боль. Что же, если с утра всё идёт кое-как, то не стоит ожидать, что день будет хорошим.
      Увлечённый своими размышлениям, я не заметил, что в комнате я не один. Возле кровати стоял врач, мужчина лет сорока. Вид у него был немного усталый и осунувшийся. Он, явно сделав над собой усилие, улыбнулся мне. Улыбка получилась немного натянутой, но доля искренности в ней явно присутствовала.
      – Мистер…? – уточнил он, назвав мою фамилию.
      – Да, – тут же подтвердил я и, прежде чем умолкнуть в ожидании продолжения, добавил: – Но вы можете обращаться ко мне по имени.
      – Брайан, – тут же поправил сам себя доктор. – Как вы себя чувствуете?
      – У меня болит голова, – ответил я. – Послушайте, доктор. Может, вы объясните мне, как я тут оказался?
      Мой собеседник сел на свободный стул.
      – Вы попали в аварию, Брайан. И, хочу вам сказать, легко отделались. Вывих плеча, лёгкое сотрясение мозга, пара синяков и царапин. Вы – счастливчик, друг мой.
      Я недоуменно поднял бровь.
      – В аварию? – Спокойствие доктора меня злило – и я не пытался скрыть своё раздражение. – Какая авария? О чём вы? Я вожу машину уже десять лет – и ни разу не попадал в серьёзные аварии. Я достаточно крепко держу руль в руках. И где моя машина, в конце концов?
      Врач поморщился – видимо, он был недоволен беспокойством пациента.
      – Не волнуйтесь, о вашей машине позаботятся. Она пострадала гораздо серьёзнее, чем вы. Даже если учесть, что вы всего лишь съехали в кювет. Такое бывает даже с теми, кто водит машину двадцать лет. А вам придётся некоторое время побыть у нас… сотрясение мозга – это не шутки.
      – Бред какой-то, – резюмировал я.
      – У вас что-то случилось, Брайан? – неожиданно поменял тему разговора врач.
      – Простите? – не понял я.
      – У вас низкое давление, плохой цвет лица. Впрочем, это, наверное, вам ничего не говорит. Кем вы работаете?
      – Я журналист, если можно так выразиться.
      Врач понимающе кивнул.
      – Держу пари, вы никогда не спите достаточно – и, разумеется, пьёте много кофе.
      Вы курите?
      – Да. Пачку в день, может, больше. Но какое это имеет отношение…
      – В вашей больничной карте не упоминаются серьёзные заболевания. Пожалуй, разве что, мигрени, которую вы унаследовали от матери. И я сделал вывод, что… у вас вид человека, который несколько не удовлетворён своей жизнью. Вы устали, слишком много работаете, мало отдыхаете. Вероятно, у вас проблемы в личной жизни.
      Нет, доктор, подумал я. Вы немного перепутали профессии. Выводы обычно делаю я.
      А вам надо ставить диагнозы. И, по возможности, не совать нос в дела других.
      Личный врач у меня уже есть. Другого я пока искать не хочу.
      – Не понимаю, к чему вы клоните, доктор, – наконец, заговорил я. – Да, у меня проблемы на работе – но это не так серьёзно. И, конечно же, у меня нет повода впадать в депрессию. И у меня… – Я помедлил, выбирая нужное слово. – У меня некоторая неопределённость в личной жизни. Но для меня неопределённость в личной жизни – это обычное дело.
      – Видите ли, Брайан. – Врач немного задумался – и я невольно вздохнул, предчувствуя длинную и нудную проповедь на тему хорошего сна, борьбы с трудоголизмом и безопасного секса. – Порой человек без помощи специалиста не может разобраться в себе. Проблемы копятся – и в какой-то момент вы решаете, что хотите убежать от всего этого…
      Я жестом остановил его.
      – Знаете, что я вам скажу, доктор? Я прекрасно вас понял. Пусть у меня на данный момент две… ну ладно, пусть даже три женщины, и я никак не могу выбрать одну из них. Пусть меня на две недели уволили с работы. Пусть я никогда не сплю достаточно, слишком много пью, курю и вообще делаю много вещей, которые вредны для здоровья – но я люблю свою жизнь такой, какая она есть, со всеми её плюсами и минусами. А если я решу покончить с собой, то, поверьте мне, найду более оригинальный способ!
      И я откинулся на подушку, всем своим видом показывая, что разговор о самоубийствах окончен.
      – Тебя ждут наверху, Мэт, – вдруг послышалось со стороны двери.
      Я повернул голову и увидел человека, которого уж никак не ожидал тут увидеть.
      Майкл, мой университетский друг, стоял в дверях – и внимательно слушал нашу беседу.
      – Не скучайте, Брайан, – бросил мне врач и удалился.
      Майкл тут же занял его место.
      – Ну и духота тут, – не преминул пожаловаться он. – Надо открыть окно!
      Майкл был душой нашей маленькой компании. Но в те моменты, когда мы решали пуститься в очередную авантюру (а в авантюры мы пускались часто – особенно в выходные), он старался сохранять нейтралитет. Приключений Майкл не любил. И ещё больше не любил их последствий.
      Он учился на медицинском факультете. Его имя находилось на пятом месте в списке отличников факультета, что, разумеется, являлось предметом всеобщей зависти.
      Майкл любил учиться – и обладал очень ценным умением делать всё в свой срок. Я в те годы тоже обладал этим умением – но применял его очень редко. И поэтому Майкл даже во время сессий находил время для развлечений – а я дни и ночи просиживал за учебниками, проклиная самого себя.
      И теперь Майкл сидел передо мной в непринуждённой позе, с немного мечтательным выражением лица. И он, конечно же, остался тем самым, прежним Майклом.
      – Как тебя сюда занесло? – спросил я. – Признаю – сюрприз так сюрприз.
      – Они предлагали мне остаться на кафедре. А я сказал – да ну вас… и подумал, что надо куда-то уехать. И я уехал сюда. Не знаю, как-то само собой получилось.
      Ты ужасно поправился! Совсем забросил спорт и ешь по ночам?
      – Что? Да как ты смеешь?! – искренне возмутился я.
      Майкл махнул рукой и расхохотался.
      – Я пошутил. Ты отлично выглядишь. Даже лучше, чем раньше. Правда, цвет твоего лица мне не нравится. Такой бывает у людей, которые не бывали в отпуске как минимум года три. Как ты? Голова не болит?
      – Немного. – Я помолчал. – Ума не приложу, как меня угораздило попасть в аварию.
      – Наверное, ты уснул за рулём. Всё гуляешь? Пора бы тебе жениться.
      – Твоё чувство юмора тебе не изменяет до сих пор. – Я посмотрел на его руки – и мой взгляд остановился на кольце. – О нет, только не говори, что ты оставил клуб холостяков! Когда случилось это душераздирающее событие?
      Майкл улыбнулся и повертел кольцо.
      – Пока душераздирающего события не случилось. Я только помолвлен. Где ты живёшь?
      Разумеется, где-нибудь в ужасно шумном районе?
      – Вовсе нет. За городом. Я искал место, куда цивилизация ещё не добралась – и нашёл его.
      Майкл снял халат и повесил его на спинку стула, оставшись в форменных брюках и футболке с красноречивой надписью "Мы хотим мира на Ближнем Востоке".
      – На тебя не похоже, – сказал он. – Ты всегда стремился быть в гуще событий. У меня иногда создавалось впечатление, что ты умрёшь, если тебя запрут дома на сутки.
      – Люди меняются. И… я люблю работать в тишине.
      – Ах да. – Майкл приложил ладонь ко лбу. – Вот о чём я забыл тебя спросить…
      Рекомендация профессора помогла?
      – Да, – ответил я и оглядел палату. – Майк не подумай, что я ною, но…
      – Ты хочешь домой, – прочитал он мои мысли. – Увы, пока я не могу тебя отпустить.
      Завтра, как минимум. Я хочу ещё немного тебя понаблюдать. Не забывай, что кого-то угораздило удариться головой. – Он указал на меня пальцем. – И мне надо определить, насколько серьёзны последствия этого недостойного поступка. Что же ты будешь делать без своих драгоценных мозгов?
      Ответ Майкла оптимистичным мне не показался.
      – Ладно, так уж и быть. Но, может, я всё же смогу выпить кофе?
      Вырваться из цепких лап врачей мне удалось только через двое суток, когда они убедились, что моему здоровью уже ничего не угрожает. Приступы тошноты наконец-то прекратились (и это было к лучшему, так как я уже начинал чувствовать себя женщиной в положении), головные боли меня уже не мучали, ровно как и постоянная жажда. Больницы я не любил – наверное, потому, что в детстве был очень слабым и больным ребёнком, и самую счастливую пору своей жизни провёл в окружении людей в белых халатах. В университете я опять попал в больницу с тяжёлой формой бронхиальной пневмонии. Бесконечные проверки, постельный режим и постоянные вопросы о моём самочувствии раздражали меня чрезвычайно.
      Стоит ли пытаться объяснить моё хорошее расположение духа и радость от того, что я наконец-то оказался на свободе?
      – Давай-ка обменяемся телефонами, – предложил мне Майкл, проводивший меня до дверей. – А то ты опять потеряешься. И тогда я уж точно тебе этого не прощу.
      – Заходи в гости, – сказал я, написав на клочке бумаги не только номер телефона, но и свой адрес. – Только лучше заранее предупреди меня о своём визите. Иногда я работаю допоздна, иногда отсыпаюсь… ну, и ещё у меня бывают незапланированные выходные. Как сейчас, например.
      Разве есть на свете что-то более приятное, чем возвращение домой? Для меня дом всегда был чем-то особенным, непередаваемо ценным. Если мне приходилось ночевать в отеле, то у меня сразу же пропадал аппетит, я становился беспокойным и раздражительным. Кроме того, я всегда привязывался к своим квартирам. И первое время после переезда для меня было очень тяжёлым.
      Будучи студентом, я первое время жил в университетском общежитии, но потом нашёл работу официантом в неплохом ресторане. Платили мне хорошо, туристы и приезжие давали хорошие чаевые. Деньгами я разбрасываться не привык (тогда мне, разумеется, не было чем разбрасываться), и поэтому в скором времени решил, что с общежитием пора завязывать.
      Комнату я делил со своим сокурсником. Отношения наши вряд ли можно было назвать тёплыми. Мы относились друг к другу с некоторой настороженностью – так оно обычно и бывает с людьми, у которых совершенно разные взгляды на жизнь.
      Неприкосновенность личного пространства я всегда ставил во главу угла – и поэтому меня всегда раздражал тот факт, что я не могу остаться один ни на минуту.
      Порой мы с моим соседом ссорились из-за мелочей – он не возвращал на место мои книги, переставлял вещи на моём столе… но самым гадким моментом были его бесконечные свидания. Из-за них я был вынужден гулять по городу вечерами или же сидеть в кино, просматривая дважды один и тот же фильм.
      Первым делом после переезда я, разумеется, разобрал свои вещи. Их было немного – одежда и разные полезные мелочи, небольшой пакет с продуктами из супермаркета, куда я зашёл по дороге. И самый ценный груз – сумка с книгами. Я сел у стены (мебели тогда у меня, конечно же, не было) и с наслаждением подумал: "Вот она какая, свобода!" Проснувшись наутро, я снова оглядел своё новое жилище, и мной овладело чувство какой-то отчаянной опустошённости. Всё тут было чужим, воздух – враждебным.
      Слишком много площади на одного меня. Тогда я ещё не знал, что эти ощущения обычно называют "комплексом переселенца" – человека, который оставил старое место и до сих пор не привык к новому.
      Я закурил натощак, положил в отдельный пакет скисшее без холодильника молоко и опустошил свои карманы. Найденной там мелочи мне должно было хватить на стакан кофе. Потом я вспомнил, что у меня сегодня есть первые пары в университете и, бросив безуспешные попытки наскрести мелочи ещё и на автобус, пешком отправился до ближайшего банка.
      Но время шло, и квартира становилась всё уютнее. Мой хозяин раздобыл старый холодильник и телевизор – и был очень удивлён, когда я отказался от последнего.
      – Лишнее, – коротко пояснил я.
      Позже я разжился письменным столом, книжной полкой, платяным шкафом, диваном и двумя маленькими креслами. Квартира была настолько крошечной, что вся эта мебель с трудом там поместилась. Плита, разумеется, не работала, точно так же, как и духовка. Они служили уютным домом для тараканов. Я трудолюбиво вытравил всех квартирантов, после чего купил электрическую плитку и новый чайник. И решил, что теперь пришло время праздновать новоселье.
      С тех пор я сменил бесконечное множество квартир – и постоянно тосковал о прошлом.
      Я попросил таксиста остановить машину за пару километров от дома – мне хотелось прогуляться пешком. Воздух за городом был несравним с воздухом мегалополиса – ну, хотя бы относительно чистым. Пахло свежескошенной травой и какими-то неведомыми цветами. Я подумал, что уже давно не смотрел на свой дом вот так, издалека – разве что из окна машины. Дом, конечно же, стоял на месте. Всё тот же, с тёмно-серой крышей и белыми стенами, окружённый невысоким забором, покраску которого я никогда не доверял посторонним. Забор следовало покрасить. Я отметил также и чересчур разросшиеся кусты.
      Почтальон, давно упрекавший меня в забывчивости, аккуратно положил не поместившуюся в почтовом ящике корреспонденцию на крыльцо. Я собрал все письма и, покопавшись в сумке, достал ключи.
      Иногда, особенно зимними вечерами, я немного злился на себя за то, чтоб купил такой большой дом. В гостиной с успехом мог поместиться полк солдат. Кухня тоже была достаточно просторной. А наверху было пять спален, лишь одну из которых я использовал по назначению. Остальные я предпочёл превратить в кабинет, библиотеку и кладовку. Последняя же комната играла роль спальни для гостей, но так как гости (точнее, гостьи – по крайней мере, в девяноста девяти процентах случаев) всё же находили спальню хозяина гораздо более уютной, то пятая комната только доставляла дополнительные хлопоты при уборке.