Только у четверти из нас есть свои собственные машины. Так что, по определению, нам приходится пользоваться услугами общественного транспорта или идти пешком. Пятая часть манхэттенцев ходит на работу пешком. Идя пешком, они не стоят возле открытой дверцы холодильника, размышляя, чего бы перехватить, они не прирастают к экранам своих телевизоров и мониторов, общаясь со своими друзьями в Интернете. Они сжигают калории и укрепляют мышцы. В то же время, так как практически все выходят на улицу по вышеописанным причинам, мы никогда не знаем, с кем нам придется сегодня столкнуться, так что все стараются хорошо выглядеть. Если вы идете в «Starbucks» выпить чашечку латте, то обычно надеваете не свитер и растянутую футболку. Обтягивающие джинсы, стильная куртка и губная помада – вот как это обычно выглядит.

Это человеческая натура. Так было всегда. Люди подвержены влиянию окружающих, даже если они об этом и не догадываются. Я хочу выглядеть не хуже, чем остальные женщины вокруг меня. Прогуливаясь по Мэдисон-авеню, я просто не могу не обращать внимания на всех этих стройных, красивых, стильных людей вокруг, не чувствовать дух соперничества.

«Твоя квартира лучше моей? А твоя манера одеваться? А твоя фигура? Мы не осознаем этого, но мы все время сравниваем», – говорит Патриция Даффи, 55 лет. Я знаю ее порядка 15 лет. Раньше она работала в ресторанах «American Express» и обогнула весь земной шар, выпивая и закусывая в самых удивительных местах. Так она и познакомилась с Цезарем, у родителей которого был ресторан в итальянском городе Люкка, а потом и со мной, когда мы с ним стали встречаться.

Патриция – очень хороший друг. Мы с Цезарем провели бесчисленное количество чудесных вечеров и выходных вместе с ней и ее мужем и здесь, в городе, в лофте, который они отремонтировали, и в их домике на севере штата Нью-Йорк, и на старой маслобойне, переделанной в прекраснейшую виллу, в горах Тосканы[9]. Этим утром мы встретились за чашечкой чая в скандинавском кафе на углу южной стороны Центрального парка и 58-й улицы, беседовали о том, как непринужденно, но в то же время очень заметно влияет Манхэттен на наше отношение к своему телу.

«Может быть, статистика и не подтвердит мои слова, но в других крупных городах вряд ли ты сможешь, сидя в кафе, наблюдать толпы дефилирующих по улице людей, которые выглядят так, как будто только что сошли со страниц журнала мод, – говорит она. – На Манхэттене мы очень подвижны. В Миннеаполисе я надеваю домашнюю одежду и сажусь в машину. Здесь же люди всегда на улице прогуливаются и наблюдают за остальными. Как только ты добираешься до аэропорта за пределами Нью-Йорка, ты тут же замечаешь людей в спортивной или домашней одежде, и складывается впечатление, что они надели ее впервые за долгое время».

Патриция – эталон человека, использующего Манхэттенскую диету. Она худая, маленькая, знает все о еде и вине и очень это любит. Но при этом она очень внимательно относится к тому, чем питается. Если она позволит себе съесть лишнего вечером, то на следующее утро вы найдете ее в спортзале, сжигающую лишние калории на тренажере. Еще Патриция сильно отличается от других женщин, переехавших сюда из Миннеаполиса в 1986 году. Она изначально была очень худой. Теперь же она на полставки мама-домохозяйка и тот еще монстр спортзала. Но что более важно, жизнь на Манхэттене научила ее питаться так, что, по ее словам, набрать лишний вес стало просто невозможно. Патриция прекрасно помнит, как в Висконсине, где она родилась, по пятницам они ели огромные порции жареной рыбы. Там ты не мог встать из-за стола, пока не закончишь со своей тарелкой.

Количество определяло все. Хороший обед подразумевал много еды. Когда она путешествовала, то брала с собой свободные штаны, чтобы иметь возможность есть еще больше. Но ее привычки начали меняться, когда она стала бывать в Европе. В частности, она хорошо помнит поездку на две с половиной недели в Италию со своим мужем Джоном. Они ели и пили все, что им хотелось, а макароны употребляли на завтрак, обед и ужин, но когда она вернулась домой, то обнаружила, что ее штаны ей велики. Это и открыло ей глаза. «Мы кушали все маленькими порциями, никогда не перебарщивали с соусами, порции салата и вина были всегда разумными. К тому же мы много гуляли», – говорит она. Со временем Патриция стала питаться так на регулярной основе.

Мне нравится ходить с Патрицией в рестораны! Она всегда осмеливается заказывать какие-нибудь сытные блюда, которые я всегда хотела попробовать, но на которые у меня никогда не хватало храбрости. Она всегда ищет в меню что-нибудь, чего ей на самом деле хочется, не обязательно что-нибудь полезное. Ее выбор всегда очень вкусный. Особенно ей интересны блюда, которые она никогда не смогла бы или не захотела бы приготовить сама. Так что она может заказать жареные щеки ягненка или запеченную курицу, а следом попросить сэндвич с обжаренными во фритюре ломтиками моцареллы и расплавленным американским сыром – это я действительно видела в меню одного из ресторанов.

Тем не менее она все-таки очень внимательно следит за размерами порций и вместо полного набора из закуски, основного блюда и десерта заказывает две порции закуски. Когда она готовит дома, то придерживается тех же принципов. Она просто волшебница на кухне и очень любит приглашать гостей, устраивать большие званые ужины. Она готовит запеченную оленину и подает ее вместе с картофелем с розмарином, жареным шпинатом и горой домашних фокачча[11]. Или смешивает макароны, сосиски и капусту с огромным количеством пармезана. На этих вечеринках всегда много вина, включая сорта, изготовленные из винограда Совиньон блан с их собственных виноградников в Италии.

Далеко не везде внешний вид имеет большое значение, однако Манхэттен можно смело назвать штаб-квартирой индустрии красивых образов. Здесь разрабатывается мода, и здесь же она продается. Также здесь развита индустрия рекламного бизнеса, СМИ, издательского дела и т. д. И люди, работающие в этих сферах, должны одеваться соответствующе. Я не имею в виду «одеваться» в смысле «напяливать на себя одежду». Я имею в виду одеваться со вкусом.

Проведите полчаса в вестибюле офиса «Conde Nast»[12] в районе десяти утра – да в любое время на самом деле! – и вы поймете, о чем я говорю. Вы увидите десятки высоких, грациозных женщин 20–30 лет, проносящихся через вращающиеся двери на входе, с изумительными стильными украшениями, шляпками, ремнями и накидками. Они носят обтягивающие штаны и куртки от «Chanel», цена их сумочек сопоставима со стоимостью года обучения наших детей в частной школе. У них вызывающий внешний вид, превозносящий их над остальными смертными. Эти модницы ходят на шпильках в течение всего дня. Не спрашивайте у меня, как им это удается.

И они не одни такие. В любое время дня и ночи вы можете увидеть то же самое по всему городу: в башне, где расположен офис «L’Oreal America», в рекламных агентствах наподобие «Porter/Novelli» или «Ogilvy and Mother», в вестибюле «Warner Music», в офисах «Calvin Klein» и «Donna Karan». Независимо от конкретного стиля каждого по отдельности в целом люди одеваются со вкусом. Конечно, в каждом большом городе есть свой дресс-код. Я хочу лишь сказать, что на Манхэттене все намного строже, чем в большинстве крупных городов Америки. Он ближе к европейской эстетике, чем даже Калифорния. Подобно тому, как люди в 60-х и 70-х наряжались, перед тем как сесть в поезд или самолет, жители Манхэттена стараются получше одеться, чтобы просто выйти на улицу. Это одновременно и способ покрасоваться на публике, и ностальгия по прошедшим, более утонченным, временам.

Подобная выразительность образа жителей Манхэттена отражается на том, как они воспринимают друг друга и что они думают сами о себе. «Люди хотят быть в окружении людей, которым не безразличен свой внешний вид, – говорит Пэм Либман, исполнительный директор «Corcoran Group», одной из самых крупных строительных компаний в стране. – Если вы хотите быть успешными в бизнесе, то стоит выглядеть хорошо. Это может показаться мелочью, но мне кажется, когда люди смотрят на меня, то думают, что раз этот человек может позаботиться о себе, то он сможет позаботиться и обо мне тоже».

Либман 47 лет, и она руководит компанией с 2001 года, заняв место основателя компании Барбары Коркоран, решившей отойти от дел. Мой отец сказал бы про нее, что она человек-мотор, сильная, оптимистичная, предприимчивый делец. Неудивительно, что у нее получилось оказаться на самой верхушке строительной фирмы с капиталом в 4,2 миллиарда долларов. Первый раз я взяла интервью у Либман порядка 10 лет назад, когда писала статью про то, как питаются исполнительные директора, для «The Wall Street Journal». И мне запомнилось, насколько она охотно развивала эту тему. Так что когда я начала работу над этой книгой, то позвонила ей, чтобы попытаться назначить встречу.

Либман любезно пригласила меня в ресторан «Fred’s». Это отполированное до блеска место оккупировано дамами, которые заказывают овощные салаты, при этом мечтая съесть все, что им хочется. Пока мы были в ресторане, обслуживающий персонал был одновременно почтительным и незаметным, обращаясь с Либман, как с человеком, которому даже не нужно ни о чем просить; все на столе появлялось само собой. Как только нас сопроводили к ее обычному столику, официант без лишних просьб сам принес чай со льдом, а шеф-повар, Марк Стразман, проскользнул мимо, чтобы высказать свое почтение.

Либман – маленькая блондинка. При росте 155 сантиметров ее вес составляет порядка 48 килограммов. В какой-то степени она, в хорошем смысле этого слова, помешана на диетах. Во время обеда я поняла, почему мне так хотелось с ней увидеться. Она всегда в курсе новых упражнений, кулинарной моды, недавно открывшихся ресторанов и всего, что касается здоровья. Она может непринужденно переключиться от щелочной диеты[13] к Тане Цукерброт, манхэттенской звезде диетологии, которая предлагает своим клиентам питаться крекерами с высоким содержанием клетчатки. Она прошла специфическую процедуру детоксикации («Я думаю, что это неплохо – очистить свой организм») и слышала много хорошего о BluePrintCleanse, модной диете на основе питательных соков.

Каждый день в пять утра, по словам Либман, часть ее мозга, ответственная за тренировки, уже начинает работать. В это время она начинает свои «безумные упражнения», видео-уроки тренировок, купленные по совету одного из ее друзей, профессионального футбольного игрока. Каждое занятие длится час и включает в себя умеренные отжимания, прыжки и другие движения, только от рассказов о которых я чувствую себя утомленной. Перед тем как начать использовать эти «безумные упражнения», Либман использовала похожие видео-уроки под названием «Экстремальный домашний фитнес». Чтобы почувствовать, что значит этот «Экстремальный домашний фитнес», посмотрите рекламные ролики в Интернете. Это что-то. Я не могла во время обеда разглядеть ее бицепсы или пресс – она была в блузке с длинными рукавами, но я могу себе представить, что они не хуже, чем у этих женщин, снимающихся в роликах, посвященных интенсивным упражнениям, а у них очень развитая мускулатура.

По словам Либман, она задумывается о своем питании ежедневно. Не о том, что она будет кушать сегодня, а о том, как ее еда отразится на ее мире. Она размышляет о своем внешнем виде и о том, какое впечатление производит на окружающих то, как она выглядит на экране, о том, какие новые рестораны открылись, какая еда сейчас в тренде, правильно ли питаются ее работники, достаточно ли высок уровень ее тренировок или они уже неактуальны. И так постоянно и обо всем.

Когда Либман искала мощного оратора, чтобы тот выступил с мотивационной речью перед ее персоналом, то она не стала обращаться к звездам строительного бизнеса, таким как Дональд Трамп. Нет. Вместо этого она пригласила Дэнни Майер, специалиста по питанию, превратившую свой маленький джазовый ресторанчик «Union Square Cafe» в небольшую империю. Либман всегда помогала своим работникам бороться с лишним весом и подарила домашний тренажер своему секретарю на день рождения, так как она упомянула вскользь, что у нее нет времени на посещение спортзала.

Невозможно, конечно, запихнуть все способы большого количества людей питаться и заниматься физкультурой в одну маленькую коробочку. Философия еды на Манхэттене чрезвычайно многогранна, а Пэм Либман и Патриция Даффи – два совершенно разных примера. Если вы опросите еще сотню женщин, то, вероятнее всего, получите еще добрую сотню различных мнений по поводу того, что же собой представляет первоклассная диета. Единственной общей для всех чертой, которую мне удалось выделить, является время, которое они тратят на обдумывание своего рациона.

Этот процесс никогда не прекращается. Он не утихает ни на минуту. Он доскональный. Это исследование, подпитываемое известными фактами. Это мировоззрение. Нужно питаться натуральными продуктами. Нужно ограничивать свои порции. Нужно подпитываться маленькими закусками с низким содержанием жиров и углеводов в течение дня и сделать три полноценных приема пищи. На всех женщин, благословляющих подсчет калорий, найдется столько же дам, которые поклялись отказаться от сыра или которые просто едят одно и то же изо дня в день, чтобы не поддаваться искушению или просто отдавая дань привычке.

И я точно так же, как и мои наблюдаемые, грешу этим. Как-то раз вечером мы с Цезарем отправились в «Бэдфорд» в Нью-Йорке, чтобы отпраздновать нашу десятилетнюю годовщину. Я хотела побывать в одном французском местечке под названием «Bedford Post Inn», которое недавно открыл Ричард Гир вместе со своей женой, Кэри Лоуэлл. Ресторан одинаково известен благодаря своим изысканным блюдам и комнате для занятий йогой. В течение дня я съела совсем мало, так что могла себе позволить полноценный ужин. Я знаю, что это неправильно и что именно из-за этого ко времени ужина я уже страшно голодна, но такова я. Итак, мы сели напротив Джорджа Стефанополуса[14], и, как обычно, на меня накатила лавина сомнений и тревог. Стоит взять рыбу, так как в ней меньше всего жира. Но как они ее готовят? О пасте даже не стоит и думать, а вот тыквенные равиоли выглядят заманчиво – это напоминает мне времена, когда я жила в Италии и каталась на горных лыжах с моей подругой Лизой. Курицу мне сегодня совсем не хочется. Так сколько же порций закусок стоит мне взять?

И все это пронеслось в моей голове меньше чем за две минуты. В итоге я остановилась на грибах с бульоном, блюде из ската и побегах брокколи с острыми грецкими орехами. Когда официант принес хлеб, я съела три кусочка, даже не пытаясь себя остановить. Потом шеф-повар узнал Цезаря, и на столе начали появляться незапланированные блюда – подарок от шефа: суп-пюре, моцарелла с анчоусами. И я все это съела, к своему огромному стыду. На десерт нам подали тыквенное мороженое. Если бы я не была одержима своей диетой, то просто бы два раза нормально покушала в течение дня и заказала бы то, чего мне действительно хочется на ужин, и точно бы не стала сметать все, что попадется под руку, включая огромное печенье с шоколадной крошкой, забытое мной на подушке в нашей спальне днем ранее.

Да, я одержима. Различные вариации подобного внутреннего монолога прокручиваются в головах большинства женщин, которых я знаю, несколько раз за день. Я не утверждаю, что это хорошо, я просто хочу дать вам понять, что это скорее правило, чем исключение.

Я знаю Нэнси Фаркас[15] вот уже семь лет. Наши дочери дружат с момента, когда одной было всего два, а другой три года, и мы стали еще ближе, когда девочки подросли. Нэнси умница, она хорошо устроилась в жизни и выглядит просто потрясающе. Она немного цинична, и я уважаю ее «нужно-просто-это-сделать» позицию. Она работает адвокатом в крупном банке и создает впечатление невероятно компетентного и строгого юриста. Я бы не хотела оказаться на месте людей, с которыми она судится. Но что касается еды, то я бы сказала, что она такая же неоднозначная, как и я.

«Я задумываюсь о любом мельчайшем кусочке, который я собираюсь съесть, перед тем как положить его в рот», – начинает она наш разговор. Мы сидим на пляже Лонг-Айленда, а наши дочери играются в песке в нескольких метрах от нас. Хорошо, что они не слышат нашей беседы, ведь все манхэттенские женщины постоянно переживают, что их дочери подхватят от них эти причуды с питанием. По-моему, Нэнси всегда хорошо выглядела, но она тем не менее частенько сидит на диете, при которой она через день питается только молоком или только овощами. Когда она не на диете, то вроде бы вполне неплохо кушает. В этот раз она впервые поделилась со мной своим секретным монологом, и он вызывает такую же жалость, как и мой в «Bedford Post Inn».

Частично ее мотивирует окружающая среда. Нэнси работает на Уолл-стрит, и, по ее словам, женщины вокруг нее либо очень молоды и чертовски привлекательны, либо очень старые и чрезвычайно страшные. И с каждым днем, когда она ходит на работу, у нее все больше и больше увеличивается ощущение, что она где-то посередине. Кроме того, она чувствует постоянную атаку со стороны еды. Куда бы она ни глянула, всюду ей видится возможность перекусить, будь то что-то хорошее или что-то плохое. С учетом подобных обстоятельств ей пришлось научиться говорить «нет» всему.

Она хотела бы избавиться от всех мыслей по этому поводу, но не может. «В мире столько гораздо более важных проблем, о которых я могла бы позаботиться. Было бы так здорово придерживаться какой-нибудь одной конкретной диеты и сбросить пять килограммов. Я могла бы освободить свой разум для чего-нибудь более важного».

Как я уже упоминала, мы с Нэнси – хорошие друзья, так что я думаю, что она со мной была более откровенна, чем остальные женщины, с которыми я говорила до этого. В какой-то степени это просто удручает – осознавать, насколько ты помешана на еде. Частенько у меня вызывало сомнение хвастовство насчет питания: некоторые женщины заявляли, что они строго следуют своей диете, другие утверждали, что они не думают и не переживают о своем питании, что они едят все, что им захочется. Но как только я просила этих женщин, а их были десятки, вести дневники своего питания, как тут же их беззаботное «я-ем-что-хочу» куда-то пропадало.

Как минимум половина женщин спрашивала меня, насколько их дневники отличаются от дневников других женщин. Почти каждая беспокоилась, что она ест слишком много или ест неправильные продукты в неправильное время дня. Многие отметили, что, пока вели дневники, стали лучше питаться, так как не хотели, чтобы я увидела, что они едят что-то не очень полезное. Некоторые сдались на второй или на третий день, так как посчитали, что это слишком нудно. Одна подруга сказала мне, что потеряла свой дневник. Другая не прекращала говорить, что я буду шокирована огромным количеством потребляемой ею пищи. Еще была куча вопросов: «Если я поела крекеров в два часа ночи, это считается за понедельник или за вторник?», «А можно я начну с завтрашнего дня, а то я только что съела кусок пиццы?» и признания вроде: «Я пропустила воскресенье, так как позволила себе съесть шоколадное печенье».

Я продолжала всех убеждать, что я не из какой-нибудь там пищевой полиции, что их дневники будут анонимными и никто о них никогда не узнает. Но это не имело для них никакого значения. Одна подруга предположила, что информация, собираемая мной, могла бы стать неплохим материалом для романа, в котором диеты использовались бы для некоего диетического клуба, подобного книжному клубу. Она нафантазировала, что одна из героинь могла бы мошенничать со своим дневником и это могло бы быть одной из сюжетных линий. Несмотря на общую обеспокоенность, моя затея вроде бы сработала, хоть я и уверена, что не все были до конца честными. Однако сама по себе реакция женщин была почти такой же значимой, как и сами дневники. Она показала, насколько питание важно для них и как много внимания они уделяют потребляемым продуктам.

У редактора журнала «Marie Claire» Джоанны Колс свой интерес к теме еды, питания и переедания. Это та тема, которая интересна ее читателям. Одной из самых популярных статей в журнале была «Большая девочка в мире худых», написанная стокилограммовой девушкой ростом 155 см, которая описывала, каково это, оставаться стильной, когда ты толстая. Колс, будучи редактором, пыталась как можно больше внимания уделить теме питания. Самым интересным для нее, по ее собственным словам, был ключевой момент, когда женщина превращается из нормальной в толстую.

Я не была знакома с Колс, но мир тесен. Несколько месяцев назад одна из соседок, с которой я дружу, пригласила меня на утренний урок йоги, так как ее обычная партнерша не могла прийти. Урок был потрясающим, и оказалось, что ее обычным партнером как раз и была Колс, что я выяснила во время нашего с ней интервью. Выяснилось, что у нас с Колс есть еще несколько общих знакомых. Так что в итоге мы встретились и приятно побеседовали в ее огромном и солнечном офисе с прекрасным видом на Манхэттен.

Она рассказала мне, что выросла в Англии на пирогах, рыбе, картофеле и разнообразном жареном мясе и никогда не заморачивалась на питании, за исключением недавнего похода к диетологу за советом, как сбросить пару килограммов. Ее взгляд со стороны на Манхэттенское питание оказался очень интересным, а все ее рассказы крутились вокруг женщин, чьи режимы питания варьировались от несчастливых до нездоровых. Одна из историй была про подругу, которая всегда мало ела на людях, однако ее машина была завалена обертками от конфет. Видимо, она скрывала это даже от своего мужа, который всегда говорил, что она ест словно птичка. В другой истории одна ее знакомая постоянно считала в уме калории. К концу дня у нее могло остаться только 300 калорий на ужин – не очень весело для свидания в ресторане.

По словам Колс, в бизнес-сфере, в которой она крутится, еда рассматривается скорее как нечто вспомогательное, чем что-то для получения удовольствия или питания организма. Женщины или делают большой заказ в ресторане, а потом ничего не едят, или изощренно заказывают тайком. «Это не то что в Италии, где, когда все дела сделаны, ты просто расслабляешься на шикарном банкете», – говорит Колс. В общем, на Манхэттене, к которому она привыкла, дела с питанием обстоят ой как непросто.

Хотя некоторые менеджеры и получают удовольствие от расточительных деловых обедов в шикарных ресторанах, в целом в мире моды люди обедают в них для установления связей, знакомств, для того, чтобы их видели в нужных местах с правильными людьми. Колс признает, что тоже жульничает и частенько просто заказывает то же самое, что и ее сотрапезник, так как изучение меню «выглядит глупой тратой времени».

Одно из ее любимейших мест – «Michael’s», место сбора представителей СМИ в центре города, и я знаю, почему. Зайдите туда во время обеда, и вы обязательно натолкнетесь на добрый пяток лиц, которых вы видели раньше по телевизору или о которых читали в журналах, если эта тема вас вообще интересует, конечно. Редактор Тина Браун, ведущий ток-шоу Чарли Роз, медиамагнат Барри Диллер и легенда мира моды Анна Винтур – все они здесь постоянные клиенты. Так же, как и медиаинвестор Майкл Фучи и редактор одного журнала Джэк Клигер. Вы просто чувствуете всеобщее возбуждение, когда какая-нибудь знаменитость заглядывает сюда перекусить. (Также вы можете подписаться на твиттер ресторана, в котором анонсируется прибытие самых известных гостей.)

Никакая еда, будь то фуа-гра или лобстеры, фаршированные перепелиными яйцами, не сможет соревноваться с этой волнующей атмосферой (по правде говоря, блюда в ресторане так себе). Колс называет изучение местного меню упражнением по актерскому мастерству. Люди прекрасно знают заранее, что они будут заказывать, и это явно не фуа-гра. «Каждому понятно, что он закажет салат «Кобб». Большинство знает заранее, что они попросят подать его без бекона и без сыра, – говорит она мне. – Ну а ты что ожидала? – спрашивает Колс. – Никто не приходит в «Michael’s» за едой. Мы идем туда за чистой энергией, плещущейся в зале».