Вздохнув, Михаил продолжил: "Повышение сейсмической активности наблюдалось практически во всех районах. А вот со световыми эффектами по-разному: где-то были сполохи и свечения, а где-то нет. Сдвоенные взрывы очевидцы тоже слышали. Нарушение радиосвязи повсеместное. Насчет появления небольших раций ничего точно не знаю, достоверной информации пока нет.
      - А недостоверная?
      - Немцы сообщили, что фиксируют нечто подобное.
      Немного помолчали. Виктор укладывал новую информацию в уже выстроенные гипотетические схемы; Михаил ждал, исподволь поглядывая на него; Ринат вообще себя никак не проявлял; Вика сладко посапывала впереди.
      - Так, - протянул Михнев, - у меня есть несколько предположений. Сначала по природе явления. Основные источники его возникновения делятся на три группы: внешние, то есть внеземные или, проще, космические, природные, проистекающие из Матушки-Земли и техногенные, те, которые мы учудили сами.
      Виктор примолк и погладил нос указательным пальцем. Вообще-то этот жест означал у него сильную растерянность, однако сейчас нос просто отчего-то зачесался. "Неужто быть мне сегодня битым и ободранным", - подумал Михнев, вспомнив старинную примету и понимая, что в ближайшие дни выпить по-крупному вряд ли придется, вслух же продолжил:
      - Космический фактор плохо вяжется с непрекращающейся, и уж тем более нарастающей радиоактивностью, если, конечно, не предположить высадки злокозненных инопланетян, что весьма фантастично, хотя полностью исключить тоже нельзя. Необычные проявления планетарных свойств, каких-то нам ранее не известных, вполне возможны. Здесь неплохо укладываются и сейсмическая активность и излучения в радиодиапазоне и многое другое. Что касается техногенной версии, то она тоже не может быть полностью отметена, правда, появление новых очагов феномена в таком случае не совсем понятно.
      - К чему ты сам-то больше склоняешься? - поинтересовался Ивлев.
      - Наверное, к природному источнику нашей проблемы. Но не исключаю и другие возможности.
      - Например, инопланетян? - наконец подал голос капитан.
      - А почему бы и нет.
      - Что предполагаешь делать? - спросил Михаил.
      - Тотальный контроль всех возможных параметров - прежде всего. "Зона" большая, а эпицентр, насколько помню, невелик. Вот на нем и надо сконцентрироваться. Землю рыть нужно, хотя, конечно, не носом. Особое внимание уделить изменениям почвы и растительности. Хорошо бы побурить как следует и тщательно исследовать получаемые керны, а также постоянно отслеживать радиосвязь и радиационную обстановку.
      - Значит, все же думаешь изнутри, из Земли-матушки?" - подполковник выглядел очень задумчивым.
      Виктор развел руками, дав понять, что ни в чем пока не уверен. Все снова притихли. За окном было темно и, видимо, сильно промозгло. В джипе же тепло и уютно и слегка укачивало. Однако спать не хотелось, в голове прокручивались разные варианты происходящего и из-за недостатка информации возникало раздражение.
      Вскоре машина плавно затормозила. Вперед и вправо от шоссе отходила узкая разбитая дорога.
      - Ну вот, добрались, - негромко сказал Ивлев.
      Михнев понял, что сейчас придется выбираться наружу и мерзнуть около часа в ожидании основной группы автомобилей, везущих оборудование, людей Маркаряна и сотрудников ИСА. Он приоткрыл дверь, выглянул и увидел темный лес, мрачно поднимавшийся рядом. Впереди, примерно в километре, угадывались жилые постройки, а метрах в ста сзади, около дороги виднелось странное сооружение, больше всего напоминавшее дзот. Приглядевшись, Виктор понял, что это и есть дзот, собранный из мешков с песком и обсыпанный землей.
      - Михаил, а что это мы проехали?
      - Один из блокпостов системы оцепления.
      - Послушай, давай немного пройдемся, - предложил Михнев, надеясь оттянуть отъезд СБ'шников и сократить время ожидания на пустой в этот поздний час дороге.
      Ивлев молча кивнул, и они выбрались из машины.
      - Давай, туда, - Виктор махнул в сторону блокпоста. Подполковник опять промолчал и неторопливо пошел в указанном направлении.
      Виктор собирался сообщить о своих аэродромных наблюдениях. Он уже было открыл рот, когда его буквально пронизало сильнейшее ощущение близкой опасности. Это было не тягостное давление на психику, преследовавшее его весь четверг, а гораздо более острое чувство, требовавшее немедленных действий.
      Михнев резко обернулся в сторону близкого леса, похоже, именно оттуда следовало ожидать неприятностей. Он напрягся и даже немного пригнулся. Казалось, какой-то злобный взгляд буквально прожигает его насквозь из мрачной сырой чащи. Ивлев остановился рядом, однако, судя по всему, ничего подобного он не чувствовал. Чуть приглушенным голосом Виктор спросил его, не оборачиваясь: "Михаил, у вас есть с собой оружие?".
      - Да, конечно, а что случилось? - ответил подполковник, тоже повернулся к лесу и быстрым движением вытащил из под мышки мощную "Берету".
      Михнев не отвечая, продолжал внимательно смотреть в лес. И тут... со стороны дороги они услышали цокот солдатских ботинок. Он приближался, и уже можно было различить, что идут двое. Звук оборвался, острый свет мощного фонаря осветил застывшую в напряжении пару. Раздался щелчок спускаемого предохранителя и резкий голос: "Кто такие?".
      Михаил, прищурившись, обернулся. Опустил пистолет и отрекомендовался коротко и четко: "Свои".
      На что последовал не менее традиционный ответ: "Свои по домам сидят".
      Не выпуская из поля зрения темнеющий лес, Ивлеев переложил "Берету" в левую руку и правой полез во внутренний карман куртки. "Только очень медленно", посоветовали ему.
      Подполковник неторопливо извлек цветастый пропуск, махнул им и прошипел: "Убери свет".
      Фонарь погас и к ним быстро подошли двое в камуфляже, вооруженные легкими автоматами "Газель" - дальними родственниками "Калашникова". Такими машинками, небольшими и удобными, была оснащена большая часть российской армии и специальных подразделений. Судя по всему в данный исторический период спор, начавшийся около века назад во время Великой Отечественной, между тяжелым, дальнобойным и довольно надежным ППШ с емким магазином и легким малозарядным "Шмайсером", глохнущим зачастую даже от небольшой порции песка, разрешался в пользу последнего.
      По мнению военных специалистов, огневой контакт между пехотинцами в современных боевых условиях, в основном происходил на дистанции до двухсот метров. "Газель", несмотря на малый 46-миллиметровый калибр, обладала прицельной дальностью до полукилометра. Впрочем, наряду с этим легким оружием в каждом подразделении имелось и "тяжелое": дальнобойные, скорострельные автоматы "Бизон", выполняющие, скорее, функции ручных пулеметов, выросшие из того же "калаша" и снайперские винтовки. Были на вооружении и опытные образцы лучевого, импульсного и плазменного стрелкового оружия.
      А в лесу, между тем, действительно что-то происходило. Возник нарастающий шум, как будто кто-то весьма тяжелый и мощный ломился в сторону дороги.
      "Посвети туда", - распорядился Ивлев. Стоявший рядом сержант включил фонарь и направил на опушку. Стал виден кустарник и ближайшие к дороге ели. На секунду Виктору показалось что в густой хвое мелькнули красные глаза, а затем, ломая кусты, на опушку вылетели две большие серо-коричневые туши и понеслись на застывших на дорожном полотне людей.
      Михаил отреагировал мгновенно и его пистолет "затявкал", выплевывая традиционные 9-миллиметровые свинцовые "пилюли". Почти сразу же огонь поддержали и обе "Газели" как-то несерьезно затарахтевшие справа от Михнева. Прошло не больше пары секунд, а Виктору показалось, что неизвестные звери покрыли примерно треть разделяющего их расстояния и продолжали стремительно приближаться. В это момент над дзотом хлопнула осветительная ракета, и практически сразу тяжело и утробно зарычал "Бизон".
      Время словно замедлилось. Михнев, присев в боевую стойку, чуть повернулся влево и увидел как из стоящего неподалеку джипа, выскочили водитель и Мурзин. Капитан "катился" на своих коротких и чуть кривоватых ножках неожиданно быстро и уже целился в приближающуюся опасность из пистолета. Однако, похоже, плотного пулеметного огня тварям хватило. Бегущий впереди зверь споткнулся и шумно рухнул на землю, второй попытался развернуться и уйти назад в чащу, но пошатнулся и, неловко дернувшись, мягко завалился на бок.
      Стрельба прекратилась, стало тихо. Если за деревьями кто-то и оставался, то преподнесенного урока хватило, и он решил не высовываться.
      Ринат и водитель с пистолетами в руках остановились, не добежав до Виктора десяток метров, и замерли, оглядываясь по сторонам. Второй дозорный - высокий, молодой лейтенант выдвинулся на обочину и крутил головой, разглядывая "поле боя" в мертвенном свете разгоревшейся вовсю осветительной ракеты, висящей на своем зеркальном парашюте.
      - На посту есть прожектор?" - спросил у лейтенанта Ивлев.
      - Нет, только осветительные ракеты.
      Подполковник повернулся к своим коллегам и распорядился: "Быстро машину сюда и фары на этих", - он махнул рукой в сторону неподвижных туш.
      Водитель резво побежал выполнять распоряжение. Двигатель был не заглушен и джип, развернувшись, моментально подъехал к группе, все еще не пришедших в себя людей, встал поперек дороги и "врубил" дальний свет всех четырех фар. Заметно посветлело.
      - Посмотрим, - предложил Михаил.
      Виктор молча кивнул. Ринат, не убирая пистолета, подошел к ближайшему зверю, попинал ногой, наклонился, осторожно, левой рукой, провел по оскаленной пасти. Михнев и Ивлев тоже приблизились к мертвому монстру. Лейтенант и сержант двинулись следом.
      Такое можно было увидеть только в кошмарном сне. Перед ним лежала, испещренная следами пуль, мускулистая туша непонятного зверя, размером с крупную корову. Однако никакого сходства с миролюбивой буренкой в чудовище не наблюдалось. Широко раскрытые близко посаженные глаза без зрачков находились над небольшой "кнопкой" носа, а под ним разверзлась огромная пасть, в два ряда усеянная сплошными клыками. Из выброшенной вперед лапы высовывались когти не менее дециметра каждый. Второй зверь был практически точной копией первого, разве что чуть помельче.
      - Зверек - чудо-юдо, - прокомментировал Мурзин.
      - Е мое, - прошептал сержант.
      - Добрались бы и всем нам кранты, - подумал вслух лейтенант.
      Внимательно осмотрев туши невиданных зверей, Ивлев подошел к Виктору и спросил: "Что думаешь?".
      - Про этого "юного слона"? Не знаю. Однако мне теперь на ум идет версия с проделками секретных физиков, биологов и иже с ними.
      - А почему не космос, не Земля-кормилица?
      - На "чужих" не похожи, свои родные, только из кошмариков. В подземную Плутонию я как-то не очень верю. В любом случае надо их капитально исследовать и, прежде всего, сделать генетический анализ. Думаю, он подтвердит, что инопланетяне здесь ни при чем.
      Они отошли обратно к дороге.
      - Пожалуй, мы побудем с вами, пока не подъедет основная группа, - решил подполковник.
      - Да уж, пожалуйста, - отозвался Виктор, глядя на стоящую рядом с джипом и недоуменно моргающую глазами совершенно сонную Вику.
      6. 07:15, пятница.
      Виктор проснулся внезапно. Буквально "вывалился" из какого-то жуткого кошмара. Впрочем, ничего удивительного, перед ним и сейчас, как наяву, маячила оскаленная морда чудовищного зверя. Холодный страх заполз в его сердце ночью на обочине дороги и не хотел оттуда уходить.
      Михнев поморгал и повернулся на правый бок. Было темно и тихо, за спиной спокойно дышала Вика, но сон ушел. В голове крутились подробности ночного происшествия у дороги. Виктор еще раз похвалил себя за то, что быстро подошел к девушке, не до конца разбуженной пальбой, и не позволил ей глядеть на застреленных монстров. Уж она-то после такого зрелища точно не смогла бы заснуть. Но благодаря его маневру, Вика после пылкого, хотя и не очень умелого проявления женской благодарности за свое избавление от нежданных "ухажеров" в самолете, счастливо повздыхав, быстро отправилась в объятия Морфея.
      А Михнев долго крутился на узковатой для двоих полутораспальней кровати не в силах до конца расслабиться. Наконец, он лег на спину и применил релаксационную методику аутотренинга. Это помогло и позволило заснуть. Однако сон получился недолгим и отнюдь не сладким. Чего уж хорошего, если тебя постоянно преследуют по темным бесконечным то ли коридорам, то ли переулкам какие-то ужасные твари. Поэтому голова была тяжелой, а тело непослушным, но спать уже не хотелось.
      Лежа на боку, Михнев попытался понять, что же все-таки его разбудило. Не поднимая головы, он оглядел свой номер, расположенный на втором этаже главного трехэтажного корпуса базы отдыха "Рассвет", полностью выделенного для прибывших из Москвы и их сопровождения. Последнее появилось уже после инцидента у дороги. Связавшись со штабом войск оцепления, подполковник Ивлев остановил всю колонну и заставил дождаться взвода охраны. Только в таком составе он отправил группу дальше, причем начальником конвоя назначил капитана Мурзина.
      Виктор вспомнил, что в телефонном разговоре с Маркаряном, состоявшемся прямо у обочины, подполковник не согласовывал свои действия с главой "Евростандарта", а буквально диктовал ему, что следует сделать. Впрочем, последний, похоже, не очень сопротивлялся, особенно после того, как Михаил красочно описал ему лесных чудищ.
      Сразу по прибытии на место Ринат взял инициативу в свои руки, руководил размещением сотрудников ИСА и "бойцов" "Евростандарта" и не встречал при этом никакого явного противодействия. Впрочем, самого Маркаряна на базе отдыха не было и "кожанниками" командовал на удивление невысокий, чуть ли даже не хрупкого сложения, пожилой, практически абсолютно седой человек, которого те называли "Ник".
      В результате бурной деятельности Мурзина все прибывшие разместились на втором и третьем этаже, а первый оккупировали молодые ребята из спецназа.
      По идее, так было спокойнее. Хотя "Рассвет" находился вне зоны оцепления, но очень близко к ее блокпостам, а спецназовцы все как на подбор были крепкими ребятами и, похоже, даже на ночь не расставались с оружием. Перед тем как лечь спать Виктор спустился на первый этаж и, в поисках Мурзина, заглянул в несколько комнат. В одной из них, прямо на застеленных кроватях, не раздеваясь, спали двое солдат. Автоматы лежали рядом с ними. Впрочем, возможно, это была караульная смена.
      Так что теперь зверюгам для того чтобы добраться до "нежных" тел научных работников и бугаев Маркаряна, нужно было преодолеть не только заслоны оцепления, но и вооруженный до зубов взвод спецназа. Однако на сердце у Виктора было очень неспокойно и даже беглый осмотр номера, где ничего не выглядело угрожающим, не принес желанного облегчения.
      Он полежал еще немного, уговаривая себя заснуть. Не получалось.
      Виктор, стараясь не разбудить подругу, осторожно поднялся, накинул рубашку на плечи. Поднес к глазам часы. В них еще сохранилась малая толика флуоресцирующего покрытия, и можно было рассмотреть время. Шел восьмой час утра по-местному.
      "В Москве сейчас начало шестого, все спят без задних ног", - подумал он меланхолично. "Спят усталые ватрушки по углам, под одеяло, на подушки нам пора", - попытался Михнев убаюкать сам себя уже чуть слышно. Однако зрение вдруг резко обострилось, а сердце застучало часто и сильно.
      "Адреналин, - понял Виктор, - но, почему? Что случилось?"
      Раньше, в минуты опасности, он замечал за собой такую особенность. Тело абсолютно самостоятельно переходило в какое-то иное, чем обычно, состояние, называемое им "боевым режимом", в котором он становился даже, пожалуй, не опасен, а смертоносен. Время при этом как бы растягивалось, а движения всех окружающих сильно замедлялись.
      Михнев помнил семейное предание о том, что кто-то из его далеких предков был берсерком. Способность, приобретенная по наследству, очень помогала ему вести учебные и тренировочные спарринги с агрессивными соперниками при занятиях единоборствами. Гораздо сложнее было разминаться с приятелями, здесь приходилось уповать исключительно на технику, ибо силовой стиль Виктора не привлекал, да и комплекция не подходила. Серьезно же разозлиться или испугаться, что позволило бы включить "боевой режим", он в этой ситуации не мог.
      Сейчас организм был "на грани", то есть достаточно малейшего толчка, и тело превратится в мощную боевую машину, а вот разум и логика отойдут на второй план. Нет, Михнев и в образе берсерка не терял над собой контроль полностью, но на поверхность всплывали инстинкты и что-то древнее и очень жестокое.
      Виктор замер и стал дышать с использованием расслабляющей техники. Однако совсем успокаиваться он уже не собирался, поскольку еще ни разу в жизни тело не подводило его и не вызывало свои скрытые возможности без острой необходимости. Не подвело оно и теперь. Обострившийся слух уловил некий шорох в коридоре. Михнев бесшумно повернул ключ в замке, резко распахнул дверь и чуть подался назад. Тотчас же его захлестнуло острое чувство смертельной опасности, и мгновенно включился "боевой режим".
      При слабом, ночном освещении острое зрение "берсерка" сразу разглядело на полу нечеткую тень от кого-то, находящегося совсем рядом с комнатой. Мгновенно сработал рефлекс, и Виктор сначала плавно выдвинулся вперед, в дверной проем, а потом молниеносно отпрянул вглубь номера.
      Получилось. Противник "купился" и коротким броском атаковал то место, где аналитик находился долю секунды назад. Это была уменьшенная, чуть крупнее человека, копия ночных чудищ, стоящая, как разъяренный медведь, на задних лапах. Неудачное нападение поставило тварь в неудобную позицию. Она повернулась к Виктору боком и даже немного спиной и чуть наклонилась. Михнев тут же нанес два мощных удара в плечо и бок монстра лишая его равновесия, тот пошатнулся и попытался развернуться в этом неустойчивом положении.
      Это его погубило. Быстрый рубящий удар ногой в область левого коленного сустава сопровождался характерным хрустом ломаемой кости. Чудище взвыло и стало заваливаться набок. Виктор моментально переместился ему за спину и обрушил соединенные руки на клонящуюся вниз шею. Позвонок сломался сразу.
      Зверь мешком рухнул на пол, его конечности несколько раз дернулись, и все кончилось.
      Михнев быстро огляделся и увидел человека, лежащего у открытой двери соседнего номера в луже крови. Продолжая озираться в готовности отразить новую атаку, он подбежал к телу. Это был тот лохматый программист из отдела предварительной обработки данных, который не торопился освободить обеденный столик в кафе у ИСА. Похоже, что у него была выломана грудная кость и вспорота брюшная стенка: практически все внутренние органы вывалились наружу. В помощи он явно не нуждался, поэтому Виктор, с удивлением осознавая, что его совершенно не тошнит, быстро осмотрел открытый номер.
      Там было пусто, видимо, это была комната программиста. Выскочив пулей обратно в коридор (а в своем "боевом режиме" он иначе как бегом или прыжками передвигаться не мог), Михнев услышал шум просыпающегося люда и быстро поднимающихся по лестнице спецназовцев.
      "Да, такой вой мертвого разбудит", - мелькнуло в голове.
      Однако следовало торопиться и до появления охраны привести себя в чувство. Сейчас Виктор горел, словно в огне. В состоянии "бешенства" температура тела резко поднималась, а потом очень неторопливо приходила в норму. Кроме того, тело буквально сжигала жажда активных действий, и вот эту жажду надо было хотя бы немного удовлетворить.
      Михнев подскочил к монстру и, не мало не заботясь о сохранности его скелета и внутренних органов принялся "обрабатывать" тушу ногами, приговаривая отнюдь не ласковые слова. За этим занятием его и застали два крепких бойца из спецназа, с автоматами наперевес выскочившие в коридор.
      - Стоять! - рявкнул один из них.
      "И бояться!" - мысленно продолжил Виктор, с радостью осознавая, что его "отпускает" и за ребят можно не беспокоиться, ибо поведение пробуждающейся в "боевом режиме" личности не всегда было адекватным. Она могла бурно прореагировать на подобный приказ. Возвращение же чувства юмора однозначно означало выход из состояния "бешенства".
      Михнев замер, пытаясь изобразить на лице испуг, смешанный с радостью от своевременного появления помощи. Пришлось сильно постараться, поскольку будучи от природы не слишком эмоциональным, до, во время и после "боевого режима" он вообще ничего не чувствовал.
      Да и в целом Виктор негативно относился к рефлексивным мужчинам, мучительно "обсасывающим" свои неурядицы или разрывы с близкими людьми. Их стенания и бурные переживания раздражали, поскольку главным в жизни представителей "сильного" пола он считал Дело. Не текущую работу, хотя и относился к ней добросовестно, творчески и с интересом, а Дело с большой буквы. Может быть даже Главное Дело Всей Жизни.
      Что же касается взаимоотношений с другими людьми, Михнев всегда старался быть внутренне и внешне благожелательным, но очень близко никого к себе не подпускать. Есть внутренний мир, конечно воспринимающий воздействия извне, но развивающийся по собственным законам. И в этом непрерывном процессе самосовершенствования Виктору очень помогала вера в Бога. Окружение же постоянно меняется, кто-то приходит, кто-то уходит, иногда навсегда, иногда на время. Процесс перманентный, и новые знакомые вовсе не обязательно будут хуже. Поэтому Михнев искренне полагал, что склонность к рефлексии на самом деле прикрывает обычное и, в пределах разумного, нормальное опасение перемен, разросшееся до размеров страха.
      Ему удалось сыграть нужные чувства, и спецназовцы немного расслабились, но бдительности все же не теряли и стояли довольно далеко друг от друга.
      - Ребята, тут такая же зверюга, как и те, что напали на нас на шоссе, сказал Виктор дрожащим голосом и, кивнув в сторону останков лохматого программиста, продолжил, как бы с еще большим страхом: - Она его совсем разорвала.
      Похоже, солдаты только сейчас разглядели труп. Один из них, тот, что был ближе, подошел к двери соседнего номера и, стараясь не наступить в застывающую кровь, нагнулся. Когда он отвернулся от разорванного тела, лицо его стало мучнисто белым.
      - Блин, как его разворотили.
      - Это все монстр, - Михнев снова пнул лежащую тушу и почувствовал, что сзади, в номере, что-то неладно.
      "Вика!" - вспомнил он и быстро обернулся.
      Девушка стояла посередине комнаты и была очень хороша в коротенькой оранжевой футболке, что заменяла ей ночную рубашку. Однако лицо у нее было белее, чем у спецназовца, а ведь она еще не видела трупа программиста... Нужно было срочно приводить ее в чувство, а то всякое могло случиться с этой "тонкой натурой".
      - Ребята, вы тут покараульте, а я успокою девушку, - сказал Виктор и зашел в номер, не закрыв дверь.
      Глаза Вики застыли.
      "Транс, - подумал Михнев, - придется трясти".
      Он подошел вплотную, девушка не реагировала, по-прежнему глядя в одну точку. Виктор взял ее за плечи и ощутил их жуткую закаменелость. Он стал сильно, но нежно разминать застывшие мышцы, при этом говоря что-то ласковое и успокоительное.
      Слава Богу, подействовало. Плечи становились податливыми, а на глазах выступили слезы. Дальше пошло легче: девушку сотрясли рыдания, и она уткнулась уже совсем мокрым лицом ему в грудь. Виктор продолжал гладить Вику по волосам, плечам и спине, приговаривая: "Успокойся, малыш, все закончилось, все хорошо".
      Между тем спецназовцы склонились над трупом твари. Тот, что был помоложе высокий светловолосый, слегка курносый славянин - попытался приподнять страшную голову и это, на удивление, ему удалось легко, ведь шейный позвонок зверя был сломан. Похоже, выражение, застывшее на мертвой морде солдату не понравилось и он со словами: "Ух ты ж пакость", - отпустил ее. Голова глухо стукнула по линолеуму.
      - Ребята, надо бы вызвать начальство, - напомнил Виктор, полуобернувшись к двери, - и принести брезент или какой мешок, чтобы упаковать эту дрянь.
      - Уже сделали, - откликнулся старший с лычками сержанта, с азиатскими чертами все еще бледного лица. - Сейчас придут.
      Ждать пришлось недолго. По коридору затопало множество сапог и в дверном проеме вырос командир взвода спецназа - высокий широкогрудый сероглазый русоволосый крепыш лет двадцати пяти - двадцати восьми в камуфляже. На правой скуле, под глазом у старшего лейтенанта был короткий, но довольно широкий светлый шрам.
      - Ну, - сказал он, осматривая "поле боя", - Что тут у вас?
      Привыкшие к дисциплине бойцы выпрямились, и сержант доложил: "Вот тут труп зверя, а у соседнего номера разорванный человек".
      - Это наш программист, - решил вмешаться Михнев, усадил тихо всхлипывающую девушку в кресло и, подойдя к двери, продолжил: - Думаю, он был в том номере один.
      Старший лейтенант кивнул, потоптался возле туши и пристально посмотрел на Виктора: "А вы кто?"
      - Руководитель научной группы.
      - А кто же его убил?
      - Программиста? - прикинулся дурачком Михнев.
      - Да нет, - отмахнулся взводный, видимо его расстроила бестолковость опрашиваемого, - зверя.
      Михнев с удивлением осмотрел свои руки и, как бы не до конца веря собственным словам, сказал: "Кажется, я".
      На лице старлея выразилось явное недоверие, и он поинтересовался: "И как же это вы сумели?"
      Виктор беспомощно развел руки и ответил: "Сам не знаю. Наверное, просто повезло".
      - Да уж, - похоже, командир спецназовцев немного успокоился. Михнев и раньше замечал, что крепкие, начальственные мужчины на дух не переносят чужой успех, а уж тем более чисто физическую победу над опасным противником. Такие ситуации действовали на них как красная тряпка на быка. Другое дело случайность. Это уже нормально. Повезти может любому, даже такому интеллигентному хлюпику. Подобное объяснение успокаивало "крепышей" и не позволяло возникнуть даже тени мысли о том, что на свете все же есть кто-то сильнее и умнее чем они.
      Виктор знал эту особенность и неоднократно разыгрывал небольшие психологические этюды с неизменно положительным результатом. И сейчас, чтобы добиться окончательного успеха он промямлил: "Похоже, когда я открыл дверь, этот зверь с разбега врезался в косяк и потерял сознание, а я уж потом его добил".
      - Так и было, - подтвердил сержант, видевший процесс "изгнания адреналина", но не понявший его сути.
      В это время принесли брезент. Двое солдат быстро упаковали труп монстра и потащили вниз по лестнице. В такой же саван, но уже гораздо осторожнее, вновь прибывшие завернули тело погибшего программиста и тоже понесли вниз. Старший лейтенант занялся высыпавшими в коридор сотрудниками ИСА и "кожанниками". Он весьма доходчиво объяснил всем, что инцидент уже исчерпан, и нужно идти "досыпать", поскольку скоро подъем и утром будет много работы.
      Прикрыв дверь, Михнев, наконец-то смог одеть брюки и подошел к Вике. Она сидела совсем тихо и немного дрожала. Он снял со стула покрывало и укутал им девушку. Подняв на Виктора свои огромные темные глаза, она прошептала: "Мне страшно".
      Михнев взял девушку на руки и стал ходить по комнате, баюкая свою нетяжелую ношу. Когда Вика начала робко улыбаться, Виктор положил ее на кровать, сел рядом и стал поглаживать, согревая, тонкую хрупкую руку.
      Так прошло немного времени, за окном чуть посветлело.
      Вика то ли задремала, то ли просто прикрыла глаза. Михнев перевел взгляд на дверь номера и вспомнил, что не запер ее. Тихонько, чтобы не нарушить покой девушки, встал и подошел к выходу. В коридоре слышался негромкий разговор.
      Виктор решил поглядеть: кто там. Поблизости от его комнаты стоял командир взвода, молодой лейтенант и руководитель людей Маркаряна - "Ник". Аналитик решил, что не будет лишним.
      Когда он подошел, собеседники, выглядевшие немного растерянно, смолкли, однако не пытались отделаться, видимо признав за равного. Виктор, обращаясь к старлею, спросил: "Как бы мне переговорить с капитаном Мурзиным?"
      Его вопрос вызвал неожиданную реакцию. Все трое словно окаменели. Затем взводный перевел дух и словно с плеча рубанул: "А нет его нигде. Одежда лежит, вещи здесь, а самого нет. Все обыскали".
      - А по рации или сотовому пробовали?
      - Так связи нет. Уже с полчаса сплошные помехи по всему диапазону.
      - Может, нужно связаться со штабом, с подполковником Ивлевым? - замирая от ужасного предчувствия, спросил Михнев.
      - И телефоны не работают. Там, в будке, наши ребята видели много здоровенных крыс: говорят, злющие такие. Может, они и кабели перегрызли.
      Холодный пот мгновенно прошиб Михнева. И жуткий страх пронизал каждую его клеточку: "Мы пропали".
      7. 08:30, пятница.
      Виктору показалось, что серовато-синие стены коридора сдвинулись и сдавили его. Дыхание прервалось, а сердце, наоборот, заколотилось, словно пойманная в силки птица. Видимо его состояние отразилось на лице, и вся троица внимательно на него посмотрела.
      - Господа, - начал Михнев чуть придушено и хрипло. - В подобной ситуации нам нужно срочно перейти к выполнению директив плана "Ц", разработанного подполковником Ивлевым совместно с Шотой Соломоновичем, в детали которого я посвящен.
      Трио изумленно молчало, а "Остапа", то есть Виктора, уже вовсю "несло".
      - В соответствии со сложившейся обстановкой нам нужно предпринять ряд действий, - Михнев чувствовал, что ставший спокойным и уверенным голос слегка гипнотически действует на собравшихся, и продолжал в таком же духе, все более входя в роль лидера: - Во-первых, заблокировать все имеющиеся пути доступа в здание и организовать его надежную оборону. Во-вторых, попытаться восстановить связь со штабом оцепления или иной вышестоящей структурой.
      Командир взвода согласно закивал головой и, похоже, уже был готов кинуться исполнять директивы новоявленного мессии. Лейтенант, тот вообще, вытянулся по стойке смирно и ел "начальство" глазами, лишь пожилой предводитель бойцов "Евростандарта" смотрел немного настороженно. Поэтому Виктор продолжил: