Зрелище, представшее перед его взором, стало за последние сутки уже привычным. Трое "зубастиков" терзали ребят из "Евростандарта". Медперсонал и их добровольные помощники забились в дальний угол к кабине пилотов и вопили на разные голоса, раненых стало меньше и вели они себя как-то странно беспокойно.
      Вообще-то применение огнестрельного оружия в самолете, летящем на высоте более десяти тысячи метров - дело крайне опасное. Один неосторожный выстрел - и гарантированая разгерметизация салона. Однако в состоянии "берсерка" Михнев просто не умел промахиваться. Поэтому первые две пули из трофейной "Береты" буквально разнесли голову дальнего монстра, который рвал бойца, еще подающего признаки жизни.
      Ближайшая тварь бросила свою жертву, кровавым мешком рухнувшую в проход, и потянулась к Виктору. Это она, конечно, зря. Шансов все равно не было. Чуть сместившись вдоль ряда кресел, чтобы "зубастик" предстал анфас, Михнев спокойно напрочь отстрелил ему голову тремя выстрелами.
      Продолжая двигаться к середине салона, он держал на мушке третью гадину и одновременно осматривался, пытаясь разглядеть пространство между рядами. Вроде бы больше ничего не было видно. Тем временем оставшаяся в живых тварь неожиданно быстро "нырнула" вниз.
      Виктор удивился. Он привык, что если находился в "боевом режиме", то воспринимал движения противника плавными и замедленными. В данном случае зверюга очень поторопилась. Делать было нечего, предстояло выкурить ее из-за широких кожаных кресел.
      Держа пистолет наготове, Михнев одним прыжком оказался напротив того ряда, за которым скрылся "зубастик". Тут он был "голубчик", никуда не делся и, не успев предпринять ничего столь же неординарного, как уход с линии огня, получил свою порцию свинца.
      Похоже, все было кончено, но "боевой режим" не отпускал Виктора.
      "Что же это, - подумал он, - Может, где крысы затесались. Их тут не просто разыскать, а если начнут "финтить" как последний монстр, то и вовсе намаешься."
      Однако ему предстояло столкнуться совсем с другой угрозой.
      Ощущение ледяного холода в затылке возникло одновременно с испуганным криком Вики, все еще стоящей в группе медиков у кабины пилота.
      Резко обернувшись, Михнев увидел поднимающегося из соседнего кресла раненого мужчину. Вид у него, прямо скажем, был странный. Он как будто стал выше ростом, руки сильно удлинились и выглядывали из рукавов рубашки почти по локоть, в груди что-то бурно клокотало, и она буквально ходила ходуном, цвет кожи изменился и немного отливал синевой.
      Но самым ужасным было отсутствие сколь-нибудь разумного выражения в его глазах. Они превратились в пустые бездонные провалы, как у мертвых зомби из фильмов ужасов.
      Виктор оказался во власти разноречивых чувств. С одной стороны, годами воспитанный альтруизм и стремление помочь ближнему толкали его помочь странному мужчине. С другой стороны интуиция и острое ощущение опасности настоятельно рекомендовали ему бежать отсюда прочь, причем как можно скорее.
      Ни одной из сторон не удалось одержать вверх и Михнев, решив к тому же что он не настолько труслив, чтобы убегать от неведомой, да еще пока и невидимой опасности, остался стоять на месте, с удивлениям следя за происходящим. А события развивались стремительно.
      15. 19:30, пятница.
      Тело мужчины словно подернулось рябью и прямо на глазах стало менять свои очертания. Руки преобразовались в нечто, напоминающее пучок длинных тонких щупальцев. Ноги заметно утолщились и срослись в подобие постамента или ствола. Голова плавно растекалась и быстро исчезала в недрах расширяющегося тела.
      Михнев буквально остолбенел и чуть не поплатился за это. Существо, стоящее напротив него, и начинающее походить на уменьшенную копию "деревьев-осьминогов" резко качнулось в его сторону, выбросив пучки щупальцев, которые дружно потянулись к нему. При этом сами щупальца не становились тоньше, а словно бы вытягивались из глубины туловища. Зрелище было омерзительным.
      Успев пожалеть, что потерял время, когда еще можно было расстрелять возвышающуюся над телом новоявленного монстра голову, Виктор прогнулся назад, ухватился свободной левой рукой за подлокотник кресла, потом оттолкнулся и, завершив переворот в воздухе, опустился на ноги в другом проходе.
      Два пробных выстрела в центр тела монстра не нанесли ему заметных повреждений. Отстреленное третьим щупальце, тут же начало расти снова на том же месте. А ПТУРС'ов поблизости не наблюдалось.
      "Однако, - подумал Виктор. - Как же эту дрянь утихомирить?"
      В памяти всплыли картины из различных фантастических фильмов, в которых героям приходилось бороться с этакими "безголовыми" чудовищами. Как правило, там помогали уже не колющие, а режущие и рубящие предметы, например, мечи и боевые топоры. Увы, подобная роскошь была сейчас не более доступна, чем реактивный снаряд.
      И тут Михнев вспомнил об остро заточенном туристическом топорике, лежащем на дне спортивной сумки с вещами. Не секира кривоногих карликов конечно, но все же "добрый" рубящий инструмент. Теперь нужно было придумать, чем занять разрастающегося монстра на время отлучки за топором.
      И снова помощь пришла со стороны бойцов "Евростандарта". Трое ребят в своей неизменной "коже", во главе с Виталием, ворвались в первый салон через ближайший к твари проход и сразу выхватили свои "Береты".
      - Продержите его на дистанции секунд двадцать! - крикнул Виктор и кинулся в салон второго класса.
      Он выхватил из сумки топор, замотанный в плотную ткань, разворошив остальные вещи, и тут же кинулся обратно. На ходу, пальцами разодрал обмотки и сорвал чехол с лезвия.
      Видимо одновременный огонь из трех пистолетов оказался для твари более чувствительным, чем одиночные выстрелы и она, размахивая щупальцами, все еще находилась в середине салона.
      Виктор подскочил к зверюге и нанес первый косой удар в основание выступа, из которого рос пучок щупальцев. Плоть монстра оказалась податливой. Уклоняясь от его попыток захватить оружие или руку, а также от брызг крови и чего-то еще, Михнев, ловко орудуя топором, быстро "удалил" оба пучка щупальцев. Затем, пресекая в зародыше попытки чудища отрастить новые щупальца, он, словно заправский мясник, принялся разделывать тушу.
      Когда все было кончено, Виктор быстро осмотрелся. Остальные раненые пока вели себя тихо. "Евростандартовцы" опустили пистолеты и стояли с одинаково зелеными лицами. В углу кто-то не сдержался и бурно опустошал желудок. Вика и еще одна сотрудница ИСА, помогавшая медикам, лежали без чувств, а по двери, ведущей в кабину летчиков, медленно сползал на пол второй пилот с абсолютно белым лицом, вышедший посмотреть, что творится в самолете. Ну что ж, посмотрел.
      Сам Михнев стоял в луже крови с каким-то странным голубоватым отливом. Эта же жидкость залила его руки и топор. Куски монстра были разбросаны вокруг него, а состояние одежды, по-видимому, оказалось еще плачевнее, чем после рукопашного боя с толпой крыс у второго автобуса при отправлении из базы отдыха.
      Нужно было срочно привести себя в порядок, да и "боевой режим" шел на спад и, потому в любой момент Виктору могло стать так же плохо, как и окружающим.
      - Следите за остальными ранеными, - отдал он распоряжение Виталию. - Чуть что не так, сразу пулю в голову.
      Командир "Евростандартовцев", глядя на Михнева с нескрываемым ужасом, кивнул.
      "Интересно, как это выглядело со стороны, - думал Виктор, быстро проходя в переднюю туалетную кабинку. - Чего они испугались больше: нового монстра или моего боевого порыва? Выйду - спрошу".
      Вымыв руки и топор, он сполоснул лицо и, насколько это было возможно, привел в порядок одежду. "Боевой режим" постепенно отпустил и от запаха, исходящего от смываемой крови "дерева-осьминога" начинало немного мутить.
      "Так, - подумал Михнев, берясь за ручку двери. - Сейчас выйду и увижу ужас в глазах своих спутников".
      Виктор не хотел, чтобы его боялись. Может быть, в отношениях с людьми он и бывал немного холодноват, держа на определенном расстоянии даже очень близких друзей, но никогда не желал, чтобы при виде его кто-нибудь пугался. Во-первых, это было неприятно, а во-вторых, поведение испуганного человека становится порою не предсказуемым. На поверхность могут всплыть совершенно неизвестные темные стороны души, древние инстинкты, наподобие "берсерка".
      В этом состоянии вполне нормальный, человек может превратиться в нечто неизвестное и даже опасное, типа того, как это случилось с раненым из первого салона, только без столь ярких внешних изменений. Ведь никто не знает, какие ангелы и монстры таятся до поры до времени в глубине личности, лишь выжидая соответствующего момента, чтобы неожиданно проявиться.
      Пока Виктор размышлял на эту тему, лайнер довольно круто лег на левое крыло.
      На какое-то мгновение Михневу пришла в голову ужасная мысль, что пока он тут прохлаждался, решая проблемы этического характера, остальные раненые превратились в монстров, перебили всех и захватили управление самолетом. Холодный пот выступил на лбу, и Виктор резко рванул дверь.
      Слава Богу, в салоне ничего особо не изменилось. Широко расставив ноги и опираясь на спинки кресел трое бойцов"Евростандарта", уже вполне пришедшие в себя, стояли на карауле. Медики тоже оклемались и оказывали друг другу помощь. Раненые сидели тихо, как мыши, и, казалось, даже не дышали. Второй пилот вернулся в кабину. За ним и направился Михнев, рассчитывая выяснить причину столь резких маневров в воздухе.
      Дверь в кабину летчиков оказалась запертой, поэтому пришлось в нее довольно крепко постучать, благо рукоять пистолета была под рукой.
      Из-за металлической двери раздался настороженный голос: "Кто там? Что вам нужно?"
      Поскольку вопрошали довольно вежливо, да и не было особой нужды обострять отношение с пилотами, Виктор спокойно ответил: "Это начальник экспедиции, Михнев. Мне нужно переговорить с вами и выяснить, почему мы так внезапно изменили курс?"
      Виктор вдруг понял, что без всякого внутреннего напряжения назвал себя "начальником экспедиции.
      За дверью притихли. Видимо, рассматривали его, а, может, советовались, как поступить. Поэтому Михнев не поленился чуть наклониться и, оказавшись лицом на уровне "глазка" улыбнулся одной из своих "шикарных" улыбок, которые держал про запас на самые сложные случаи жизни.
      Наконец заскрежетал старый, давно не смазываемый замок и дверь приоткрылась. На пороге стоял невысокий летчик и испуганно смотрел на Михнева.
      - Не волнуйтесь, я один и почти без оружия, - своеобразно успокоил его Виктор. - А там в салоне мои люди контролируют ситуацию.
      - Хорошо. Заходите.
      Михнев всегда в детстве мечтал побывать в кабине настоящего большого самолета во время полета. Нет, не пилотировать его, а полюбоваться множеством табло, лампочек и иных весело перемигивающихся индикаторов. Конечно, такое многоцветье он видел в кино и тогда еще не понимал, что если полет происходит нормально, то всего этого буйства красок увидеть не удается. Только в нештатных ситуациях загораются дополнительные лампочки и тревожные табло.
      Пилоты сидели на своих местах, видимо, встречал его штурман. Виктор обратился к немолодому, очень благообразному командиру экипажа.
      - Что случилось? Почему мы изменили курс?
      Пилот немного замялся, потом ответил:
      - Понимаете, когда началась стрельба, мы отправили второго пилота посмотреть: что там у вас происходит? Он вернулся и рассказал, что у нас на борту те самые ужасные монстры, про которых сообщают все средства массовой информации, и вы ведете с ними бой.
      Он снова замолчал, видимо, соображая: как лучше сообщить о том, что было дальше. Михнев начал испытывать сильную внутреннюю тревогу и решил его немного подбодрить:
      - Да вы не стесняйтесь. Говорите все как есть. Я руковожу эвакуацией сотрудников экспедиции и отвечаю за них. Поэтому мне просто необходимо владеть всей информацией, чтобы разумно принимать обоснованные и взвешенные решения.
      "Красиво излагаю, - мысленно похвалил себя Виктор. - Что с людьми делает даже недолговременное и самозваное пребывание на ответственной должности. Главное не увлечься краснобайством, как отдельные руководящие граждане".
      - Поймите нас правильно, - сказал командир корабля. - Мы должны были доложить на землю о том, что у нас ЧП. Связались с Москвой и нам приказали совершить срочную посадку в Казани. Там к нашему прибытию должны будут соответствующим образом подготовиться.
      - Соответствующим, это как? Не пальнут ли часом по нам из зенитно-ракетного комплекса, чтобы разом решить все проблемы: имеющиеся и предполагаемые. Знаете, у страха глаза велики.
      Похоже, такая простенькая мысль не приходила командиру в голову. Он сильно побледнел.
      - Сколько аэродромов в Казани, способных принять наш самолет? поинтересовался Михнев.
      - Два.
      - Заходите не на тот, куда вам велели наземники, а на другой.
      - Да как же можно! - попытался возмутиться первый пилот.
      - Быстро и сейчас же! - резко отозвался Виктор. - Надеюсь, вам жить не надоело! Если надоело, то я отстраняю вас и назначаю на ваше место второго пилота!
      Для большей вескости он достал из-за пояса "Берету" и помахал ею в воздухе. Командир скривился, словно проглотил что-то горькое. Потом махнул рукой и сказал устало:
      - Не надо. Уберите. Мы сделаем все так, как вы говорите.
      - Не говорю, а приказываю, - возразил Михнев, затем перешел на доверительный тон. - Наши разговоры, как я понимаю, фиксируются, и вы будете иметь возможность сослаться на принуждение, правда, только в том случае, если мы сможем сесть.
      - Не сесть, а приземлиться, - вяло возразил первый пилот, развернувшись к приборам и выполняя сразу несколько манипуляций. - Идите в салон и устройтесь понадежнее, снижаться будем резко.
      - Противоракетный маневр, - попытался изобразить знатока Виктор.
      - Ну какой противоракетный, на этом-то самолете, - усмехнулся полному дилетантизму командир. - Идите уж, мы все поняли".
      - Хорошо, только по внутренней связи объявите о срочной посадке, а то у меня там несколько людей на ногах.
      Первый пилот молча кивнул. Михнев вышел в коридор и сразу услышал сообщение о предстоящей посадке, после чего пол резко ушел у него из-под ног. Вот этой части полета он просто терпеть не мог, а в таком исполнении, снижение показалось ему просто кромешным адом, рвущим наружу все внутренности.
      Однако все плохое, как впрочем, и хорошее, когда-нибудь заканчивается. Когда все вокруг перестало трястись, пол занял свое обычное место и не пытался больше предательски ускользнуть из-под ног, а громкий рев турбин сменился легким гудением, Виктор обнаружил себя практически целым и невредимым в кресле стюардессы первого салона, совершенно не помнящим, как и когда туда забрался.
      "Да, та еще посадочка", - подумал он.
      Спутники его тоже выглядели весьма растрепанно. Лучше всего смотрелись ребята из "Евростандарта", они уже поднялись, привели себя в порядок и заняли места вокруг поднадзорных раненых.
      Слегка покачиваясь на подкашивающихся ногах Михнев снова направился к кабине пилотов.
      На этот раз дверь была открыта, и его уже ждали. Второй пилот, улыбнувшись жалобному выражению на лице Виктора, сразу пригласил его в кабину.
      - Ну, как там? - спросил Михнев и кивнул в сторону открывающейся из кабины панорамы аэродрома.
      Командир экипажа усмехнулся:
      - Они были несколько удивлены нашим внезапным появлением в их зоне ответственности, но реагировали как-то вяло.
      - Как нам высадиться? - спросил Виктор
      - Сейчас организуем аварийные трапы. Боюсь, нас никто не будет встречать. Судя по всему, здесь полный бардак.
      Помолчав, командир экипажа печально добавил: "Похоже, действительно на страну обрушилась катастрофа. Если уж в небе такой развал, то подумать о том, что творится на земле даже страшно".
      И горестно покачал головой.
      - Спасибо, ребята, - поблагодарил Михнев. - Думаю, вы и нас и себя спасли.
      Через несколько минут экипаж выпустил два аварийных надувных трапа, и члены экспедиции начали скатываться по ним на землю, как с горки.
      Виктор прошел в хвостовую часть машины. Связанных "евростадартовцев" и вконец сникшего Маркаряна охраняли двое ребят. После того, как самолет покинули все здоровые участники экспедиции, "гвардию" и самого президента отконвоировали к двери и спустили вниз. Теперь оставалось только забрать пятерых раненых и, по-видимому, чем-то инфицированных сотрудников ИСА. Их спускали по одному, внимательно следя за малейшими отклонениями в поведении.
      Раненые, безусловно, понимали происходящее и изо всех сил старались вести себя естественно. Пока им это удавалось. Была ли то хитрость врага, или они, действительно не представляли опасности для окружающих, разобрать пока что не представлялось возможным.
      Похоже, в Казани тоже не все было ладно. Получасовая возня у аварийных трапов самолета, совершившего внеплановую посадку не вызвала никакой реакции у местных аэродромных служб. Кругом стояла тишина, нарушаемая только голосами членов экспедиции и воробьиным чириканьем.
      "Чего-то они осенью?" - насторожился Виктор. Однако интуиция не подавала сигналов тревоги, и он подумал: "Наверное, от того что резко потеплело, вот и радуются позднему октябрьскому солнышку, ведь впереди долгая зима".
      Он бы прав во всем, целиком и полностью, но сам даже не представлял насколько.
      Выстроив людей в некое подобие колонны, Михнев повел их к невысокому желтоватому зданию аэропорта. На пути наконец-то, стали попадаться сотрудники аэродромной команды. На группу посматривали, но с вопросами не приставали.
      Так, без происшествий вышли на площадь перед аэропортом. Здесь уже встречались и обычные горожане, правда, для вечера пятницы их было немного. Устроили привал. Бойцы "Евростандарта" взяли под охрану раненых и пленных, которым пока развязали руки.
      Виктор отозвал Виталия в сторонку, чтобы решить, что делать дальше.
      Крепыш однозначно считал, что нужно прорываться в Москву.
      Михнев кивал, соглашаясь, а про себя размышлял: "Ну почему всех так неудержимо тянет в столицу? Маркарян, тот, вообще, хотел всех бросить и уехать. Этот тоже ничего другого слушать не желает, да и мне самому очень хочется туда. Почему? Может, это действие заразы, которая сидит уже во всех нас?"
      Виктор даже головой махнул, отгоняя такую чудовищную мысль. Не может же, в самом деле, какой-нибудь микроб или вирус обладать разумом. Да ведь толком и не ясно: инфекция это или непонятно что?
      В общем, ему опять предстояло решать судьбу многих людей, чего Михнев очень не любил. Будучи по натуре крайне свободолюбивым человеком, он никому не позволял командовать собой, но и сам не стремился ограничивать свободу других людей, а также навязывать им свое мнение. Возможно, определенную роль здесь играло нежелание взваливать на себя ответственность за других.
      Однако сейчас решение снова оставалось за ним. Он читал это по лицам сотрудников ИСА и бойцов "Евростандарта", обращенных к нему с надеждой и затаенным страхом. Страхом перед неизвестным будущим, перед нежданной и непредсказуемой напастью, даже перед ним, способным в одиночку справляться с несколькими монстрами. Надеждой на то, что он опять найдет выход, что довезет их до дома, что в пути защитит и обережет от опасности.
      Михнев снова вспомнил строгий взгляд деда, тяжело вздохнул, мягко улыбнулся уголками губ, ободряюще кивнул всем, мол: не волнуйтесь, все будет хорошо. Потом повернулся и пошел в здание аэровокзала, где находилась справочная служба.
      16. 20:30, пятница.
      Внутри помещение оказалось практически пустым. Присутствующих можно было пересчитать по пальцам двух, ну, максимум, трех рук. Электронные табло отправки и прибытия рейсов даже не освещались. Увы, но окошко справочной также было наглухо закрыто.
      Решив все же поискать кого-нибудь из сотрудников аэропорта, Михнев поднялся на второй этаж. Зал выглядел совершенно пустым. Большинство дверей были заперты, только одна слегка приоткрыта. Виктор заглянул туда и попал в небольшое полутемное помещение без окон, снизу доверху заставленное стеллажами и напоминавшее заброшенный склад.
      Однако у дальнего стеллажа наблюдалось какое-то движение. Приглядевшись, Михнев рассмотрел невысокого пожилого мужчину в потертом комбинезоне, что-то перебиравшего на полке.
      Виктор подошел ближе, слегка откашлялся. Мужчина обернулся. На Михнева взглянули маленькие невыразительные глаза.
      - Уважаемый, - просительным тоном начал Виктор. - Подскажите, пожалуйста, где я могу получить интересующую меня информацию?
      Мужчина ответил неожиданно сильным низким голосом:
      - А что вас интересует?
      - Я здесь с группой сотрудников, - Михнев решил не уточнять детали своего появления в Казани - Нам нужно как можно быстрее добраться до Москвы.
      - Ишь, чего захотели. Аэропорт уже второй день закрыт.
      - Почему?
      - А вы разве ничего не слышали? Какие-то монстры появились. У нас еще вчера вечером все полеты отменили. Так что если хотите куда-то полететь, попробуйте из главного аэропорта. Впрочем, сейчас может и оттуда не получится.
      - А что такое?
      - Да, там ЧП: наши ПВО'шники минут сорок назад случайно сбили самолет из Казахстана, он только-только на посадку заходил.
      Виктора бросило в жар, горло сразу стало сухим:
      - Как это произошло?
      - Да, говорят, ракета сама собой запустилась. Только диспетчеры судачат, что не одна ракета там была.
      Михнева из жара кинуло в холод, по телу поползли мурашки и он с трудом выдавил из себя: "А что за самолет-то?"
      - Старенький "Ту-204". Шел из Казахстана каким-то дополнительным рейсом вне графика.
      Теперь внутри у Виктора все буквально заледенело, словно пролетевшая совсем рядом, но, слава Богу, пока что мимо, костлявая, все таки задела его своим ледяным крылом. В голове мгновенно пронеслись образы горящей и разваливающейся в воздухе машины и кричащих в предсмертном ужасе, ни в чем не повинных людей.
      Опять внезапно появилось чувство единения с окружающим, но на этот раз со сдвигом во времени и пространстве. Михнев словно пропустил через себя боль и ужас людей гибнущих в падающем самолете. Большинство из них все долгие секунды, остававшиеся до чудовищного удара о землю были в сознании и понимали происходящее. От этого было еще страшнее. Некоторым "повезло", одни умерли от ужаса, сознание других не выдержало случившегося и помрачилось, но основная часть пассажиров казахстанского рейса успела перед гибелью пройти все мыслимые круги ада.
      Виктор почувствовал, что теряет ощущение реальности. Пучина страха и страдания множества людей затягивала его в себя все глубже. Внезапно его крепко взяли за руку, и агония гибнущего самолета развеялась словно морок.
      Сотрудник аэропорта стоял рядом и тряс Михнева за левую руку. Глаза у него стали внимательными и даже сочувствующими:
      - Что с вами? Вам плохо?
      Виктор тряхнул головой, отгоняя кошмарные видения:
      - Нет, просто утомился в дороге, да и спал мало.
      - Так здесь есть гостиница, - сообщил мужчина. - Можно устроиться всей группой. Не думаю, что там сейчас много народу.
      - Спасибо, - поблагодарил Михнев, окончательно приходя в себя. - Но нам надо как можно быстрее попасть домой, в Москву. Если не самолетом, то как?
      - Во-первых, по железной дороге. Поезда ходили нормально, хотя слышал от диспетчеров, что самолет упал как раз на железнодорожное полотно, рядом с городом. Во-вторых, у нас недалеко отсюда отличный автовокзал. Там есть регулярные рейсы до Москвы и чартеры под заказ. Если у вас большая группа, то наймите автобус и вперед.
      - А как добраться до автовокзала?
      - Здесь на площади останавливается сотый автобус, он прямо до автовокзала и идет. А кроме того, есть частные маршрутки и автобусы, довезут куда скажите.
      - Так, может, прямо до Москвы отсюда и довезут?
      Лицо собеседника выразило сомнение:
      - До Москвы - вряд ли. Тут в основном местные перевозки, по городу, или по области. Хотя кто его знает, как договоритесь.
      Михнев искренне поблагодарил сотрудника аэропорта и поспешил к своим.
      Практически вся эвакуируемая группа находилась на том же месте, где Виктор ее и оставил. Впрочем, несколько человек все же отсутствовало. Виталий объяснил, что народ отпросился или по нужде, или за съестным и питьем.
      Михнев одобрил действия своего нового помощника и сказал, что попытается решить транспортную проблему. Он понимал, что для найма автобуса до Москвы потребуются немалые деньги. Кроме Маркаряна такими средствами в группе никто обладать не мог, поэтому пришлось опять побеспокоить Шоту Соломоновича.
      Тот сидел на бордюре, совершено безучастный к происходящему. Виктор сразу рассказал ему о цели своего визита. Президент "Евростандарта" молча вытащил из нагрудного кармана кредитную карточку и протянул ему. Затем снова сцепил руки и уставился в землю.
      Михнев тронул его за плечо и спросил: "Сколько здесь?"
      Казалось, Маркарян вопроса не понял. Потом медленно, с трудом разлепляя губы, сказал: "Должно хватить".
      - А пароль?
      Так же неохотно, словно через силу, Маркарян назвал заветный код доступа.
      Виктор решил прежде, чем идти договариваться о поездке, проверить карточку и снова направился в здание аэропорта, где заметил несколько банкоматов.
      К счастью, два из них работали, и Шота не соврал. Пароль был верным, а сумма на счету значилась изрядная. Михнев сразу снял часть денег. Кто знает, будут ли работать банкоматы позже, да и аванс, скорее всего, потребуется.
      После этого, отягощенный дензнаками, он вышел на привокзальную площадь и направился в ту ее часть, где стояли немногочисленные автобусы дальнего следования.
      Поначалу никто и слушать не хотел о столь длительном путешествии. Наконец, водитель пятого по счету автобуса, невысокий толстый молодой татарин с круглым, абсолютно плоским лицом и глазами-щелочками, проявил заинтересованность, но заломил совершенно астрономическую цену.
      Михнев терпеть не мог торговаться, но здесь сработало чувство ответственности за людей, и он напористо снизил стоимость поездки больше, чем на половину. Договорились и ударили по рукам. Парня звали Рустам. Он затребовал аванс, получил причитающееся и, напевая что-то на родном языке, завел автобус.
      Виктор сел в его не первой свежести, но еще вполне приличный и вместительный "Мерседес" и через площадь подъехал к участникам экспедиции. Началась посадка. Всех раненых разместили в конце салона, через один ряд от них устроилась охрана, а уже дальше места произвольно заполнялись сотрудниками ИСА и ребятами из "Евростандарта". Отдельно, опять же под пристальным надзором посадили Маркаряна и его телохранителей, которым снова связали руки.
      Не хватало троих "евростандартовцев", отлучившихся в магазин. Михнев с Виталием ждали их снаружи. Наконец те, запыхавшиеся и нагруженные сумками с провизией и питьем, подошли к автобусу. Виктор предупредил их, что придется поделиться едой со всеми.
      Высокий "евростандартовец" даже обиделся:
      - Да мы что, не люди что ли, не понимаем? Для всех старались.
      Михнев поблагодарил "ходоков", пересчитал людей и дал команду отправляться.
      Автобус плавно тронулся к выезду с привокзальной площади. Вечерело. Солнце готовилось спрятаться в темные облака, маячащие у горизонта. Впереди была ночь пути. Виктор очень хотел, чтобы она прошла спокойно, но сам поспать не рассчитывал.
      За окнами исчезли последние городские постройки, потянулись поля и пригородные дачные поселки. "Мерседес" выехал на магистраль и резко прибавил ход. Двигатель урчал мощно и ровно. Слегка покачивало. Михнев сидел рядом с Викой в середине салона и пытался снова сосредоточиться на проблеме. Ему этого опять не позволили.
      Рядом с креслом осторожно покашляли. Виктор повернулся и увидел Виталия и рядом с ним нерешительно мнущегося бугая из охраны Маркаряна.
      - У него к тебе базар, - сурово сообщил Виталий.
      - Что такое?
      - Мы, это, посоветовались промеж себя, - смущенно промямлил "кожанник", - и, решили к вам перейти.
      Видя удивление на лице Михнева, он быстро продолжил: "Вы в нас не сомневайтесь, мы же понимаем. А что бросить вас хотели, так это начальство велело, да и напугались сильно. Мы же тоже люди".
      Виктор задумался. С одной стороны, полностью доверять этим парням нельзя, с другой, караулить две потенциально опасные группы сложно, тем более ночью, в дороге.
      Михнев вопросительно посмотрел на Виталия:
      - Ты как думаешь?
      Командир верных "евростандартовцев" пожал плечами:
      - А что? Вроде нормальные ребята.
      Михнев сделал вид, что глубоко задумался, хотя решение уже принял. Бугай, заметно волновался. "Промариновав" его немного, Виктор строго сказал:
      - Ладно, амнистируем вас частично. Будете вместе со всеми, но оружия не получите.
      Многозначительно помолчал и добавил: "И помните, чуть что не так, пристрелим. Нам лишние сложности не нужны".
      Бугай вздохнул с облегчением и пошел порадовать своих. Виталий отправился следом развязать остальных пленных и перераспределить охрану. Ее задача упростилась: осталось только следить за ранеными.
      Михнев внутренне порадовался, что одной проблемой стало меньше. Конечно, хлопот с охранниками могло еще хватить через край, но эти ребята не обладали высоким уровнем самостоятельности и организовать какой-нибудь бунт без внешней установки были не способны. Маркарян же растерял всю свою властность и на "руководящую должность" совсем не рвался. Однако приглядывать за ним все-таки нужно, мало ли как дело повернется.
      Стемнело быстро. В салоне зажегся свет. На западе была сплошная облачность и автобус, несущийся по магистрали со скоростью свыше ста километров в час, стремительно к ней приближался. Пассажиры стали готовиться ко сну. Виктор подошел к Рустаму и попросил ехать ночью поосторожнее, а если возникнут какие-нибудь проблемы, то сразу будить его. В помощь водителю придавались два бойца из "Евростандарта", которые должны были дежурить на первом за ним сидении по очереди.
      Толстенький татарин не возражал. Он по-прежнему негромко мурлыкал какую-то песню, спокойно и очень уверенно ведя большую машину.