Глава седьмая

Покаяние великого грешника

Если царица после обеда была одна или с подругой Анной, она доставала из ящика изящного дамского секретера записки, которые «друг» сочинил во время странствий по святым местам. Эти записки были на больших и маленьких мятых листах бумаги, вырванных из дешевой тетради, и написаны неуклюжим крестьянским почерком, где каждая буква, казалось, была наклеена на бумагу. Строчки, криво набегавшие друг на друга, были то короткие, то длинные, то круто поднимались вверх, и создавалось впечатление, что одно слово громоздится на другое.

Да и сами записки лежали в беспорядке; они все были в пятнах, скомканы, многие слова на краях стерлись или размылись: ведь странник в течение всего путешествия хранил их в грязном вещевом мешке среди бесчисленных мелочей, необходимых ему для пропитания.

Теперь императрица целыми днями сидела за письменным столом и нежными холеными пальцами разбирала эти грязные бумажки. Она разбирала спутанные закорючки, снова и снова перечитывала листочки, пока смысл не становился ей ясным и понятным, затем брала роскошное серебряное перо, украшенное бриллиантами, и аккуратно, слово в слово, переписывала письма пилигрима в альбом в сафьяновом переплете.

То тут, то там она исправляла грубые грамматические ошибки, слишком непривычно и неуклюже построенные предложения, изменяла просторечные слова и обороты, но в общем оставляла текст таким, каким нацарапал его крестьянин на обрывках бумаги. И чем чаще перечитывала царица слова Распутина, тем более усиливалось в ней чувство, что никогда прежде она не читала ничего более прекрасного, более возвышенного. Когда она переписывала их в свой альбом, ее охватывал настоящий экстаз, на щеках снова появлялись характерные красные пятна, она начинала нервно, прерывисто дышать.

Никогда еще императорское достоинство не придавало ей такого чувства уверенности в себе, какое она ощущала теперь, переписывая в свой альбом «мысли» Распутина. Всем сердцем она была искренне убеждена, в том, что то, чем она сейчас занимается, возвышеннее и благороднее всего, что она могла бы свершить, выполняя мирские обязанности царицы русской. Григорий Ефимович, посланный Богом «друг», находился выше всех светских властей, и когда Александра разбирала и переписывала его слова, ее охватывало такое чувство, будто изначально они были продиктованы самим Богом. Григорий Ефимович записал эти «мысли» в форме назиданий для своей императрицы, и она отчетливо ощущала, что на это его благословил сам Бог.

Разве могла на долю какого-нибудь человека, даже самой императрицы, выпасть большая милость, чем право первой начисто переписывать Божьи слова, продиктованные святому Григорию Ефимовичу? В блаженном восторге отдавалась Александра своему занятию, окунала украшенное бриллиантами перо в дорогую чернильницу и заносила путевые записки божественного «друга» в альбом в сафьяновом переплете.

Из Петербурга я прибыл в святую Киевскую лавру и называю Петербург светом. Но светская жизнь наполнена повседневными мыслями, тогда как здесь, в монастыре, царят покой и тишина. Когда ко мне нисходит образ Божьей матери и звучит хор, тогда замирают душа и сердце, и забывается повседневная жизнь.

Зашел я и в пещеры и увидел саму простоту, там нет ни золота, ни серебра, а божьи мученики покоятся в скромных деревянных гробах. Тогда я подумал, как же сильно давит на нас изобилие и вызывает в нас тоску. Сам Бог благословил эти чудесные пещеры. Его рука вырубила их в камне, и там святые люди скрывались от врагов.

И теперь у праведника множество противников, потому что брат сражается с братом и ни один не хочет признать другого. Раньше, во времена мучеников, православных верующих угнетали чужеземцы и язычники, а теперь мы сами терзаем друг друга, теперь священник преследует священника, сын отца. Исполняется предсказание Божье о приближении конца света.

Келья Иова в пещерах была маленькой и узкой, но он был счастлив, спокоен и терпелив в своей печали. Давайте и мы будем жить в простоте и в узкой келье молиться Богу, тогда мы сможем заслужить прощение Господа!

Что я могу сказать о морской тиши? Когда я из Одессы направился к морю, меня сразу же окружила чудесная тишина, моя душа радовалась и тихонько дремала. Я видел, как блестели легкие волны, и мне больше ничего не требовалось. Когда я утром проснулся, когда заговорили со мной, их движение услаждало мое сердце. А когда из-за моря медленно поднялось солнце, душа человеческая в его сиянии забывает все заботы и постигает книгу житейской мудрости. Море заставляет нас забыть будни, оно призывает нас думать о многом, и наши мысли приходят сами по себе, без затруднений и усилий. Море безгранично, но и человеческая мудрость не знает конца.

Но прекраснее всего, когда солнце вот-вот погрузится в морскую пучину, оно исчезает за горами, смеркается, и по всей воде разливается чудесная тишина. Затихают птичьи голоса, а человек вспоминает о своем детстве, сравнивает этот покой с мирским шумом и тихонько беседует сам с собой.

Затем, после того, как уже долгое время нельзя было увидеть ни деревца, ни листика, показывается берег, и снова начинаешь радоваться божественной природе и благодарить Создателя за то, что он породил все это.

Когда волны становятся выше, душа начинает беспокоиться, человек теряет ясное сознание и, будто в тумане, беспомощно ходит по судну. Та же самая болезнь поражает нас и на суше, только мы ничего об этом не знаем, потому что там нас поднимает одна и та же волна, которой мы не чувствуем. Но на море все видят эту болезнь, тогда как на берегу она скрыта. Потому что дьявол соблазняет наши души, но сознание — это большая волна, и даже если бы на море не было бы волн, они все равно бушуют в нас.

Что я со своим ничтожным человеческим умом могу сказать о великолепном соборе святой Софии? Этот собор, будто облако за горизонтом. О несчастье, как же Бог был возмущен нашей гордыней, если отдал такую святыню неверным туркам! Господь должен услышать мою молитву и вернуть нам эту церковь, после чего она станет его ковчегом!

В этом соборе можно увидеть кафедру евангелиста Иоанна, так же, как и мощи святого Ефима, и столбы, к которым Спаситель был прикован цепями. Мы находимся в том месте, где проповедовал Иоанн и, кажется, будто мы еще слышим его голос.

В Константинополе есть церковь, где святого Андрея, по воле Спасителя изображавшего сумасшедшего, посетила Божья Матерь. Я подошел к этому месту, но увидел только невысокую стену, развалины и сад, за которым высится греческая церковь. Мое сердце дрогнуло, когда я подумал о том, как защищала она своих приверженцев и теперь старается успокоить нас, одарить своей милостью. Она является благочестивым и грешникам, слышит все молитвы, знает наши страдания и просит за нас перед Божьим престолом.

Мы прибыли в Митилен: это небольшой городок, где проповедовал апостол Павел и зажег в душах тридцати мучеников огонь веры. Город хорош своим расположением на горе лицом к морю. Сам Бог водил нас его дорогами! Чем дольше мы идем, тем чаще нам попадаются места, где может быть спасена душа. Становится ясно, что русский человек не напрасно экономит каждую копейку и старается посетить эти святые места.

Я видел многих людей, встречал истинных христианок, день и ночь читавших Священное Писание, что доставляет им истинную радость. Есть также и болгары, действительно верующие в Божье царство и любящие Христа. Я убедился, что турки носят такие же одежды, что и христианские евреи. Я думаю, что и для них исполнится слово Божье. И тогда, несмотря на кажущееся различие в одежде, возникнет единая православная Церковь.

На азиатском берегу Средиземного моря, в глубине большой бухты, лежит Смирна! Там есть несколько очень красивых греческих церквей, среди них одна на том месте, где самаритяне после разговора с Яковом поверили в Спасителя. Еще там есть церковь на том месте, где проповедовала Божья Матерь; там же лежат мощи святого Георгия.

Недалеко от Смирны находятся развалины города Эфезуса; там жил апостол Иоанн, там он заканчивал свое Евангелие, и поэтому в этом месте морские волны с особой силой разбиваются о берег, чтобы разбудить жизнь. Недалеко от Эфезуса находится остров Хиос, где в третьем веке был до смерти замучен святой Исидор.

Мы пересекли Средиземное море, и наш пароход больше нигде не останавливался. Боже мой! С какой силой зажигали апостолы веру по всему побережью и неустанно созидали последователей господних! Но греки слишком гордились своей философией, и поэтому Бог наказал их, отдав власть туркам.

Греческие священники умеют читать и писать и прекрасно ведут богослужение, которое проходит здесь очень торжественно. Но духовная нищета высока. Священнослужитель, не познавший ее, страдает, но тот, кто несет покорно свой крест, прекрасен и в скромной рясе и пользуется любовью народа. Почему так много людей склоняется теперь к чужой вере? Потому, что в церкви больше не царит Святой Дух, — много слов, а храм пуст. Некоторые священники боятся, что их станут принимать за обыкновенных монахов, а монахи ленивы и жиреют в монастырях.

В городе Родосе много чудесных садов, в середине февраля там цветут деревья и цветы. Великое благодеяние Божье в этом месте!

Город Триполис расположен у моря, и окружен горами, собственно говоря, это не более чем крепость, как у нас в Петербурге — Петропавловская крепость. Бейрут тоже лежит на побережье, весь в зелени. Там святой Георгий победил дракона, и на этом месте находится турецкий молитвенный дом! Озеро все затянуто ряской. Какое несчастье, что Бог своим гневом так наказывает христианство!

Яффа — это тот город, где жил пророк Илья. На горе, на которой он обычно совершал молитвы, стоит монастырь, и я отыскал то место, куда с неба снизошло пламя.

Я закончил путешествие и прибыл в святой город Иерусалим. После перехода от больших морских волн в земной рай я прежде всего свершил молитву. Невозможно описать мою радость, потому что перо бессильно передать такое блаженство.

Конечно, меня переполняют печальные думы, когда я вижу здесь людей в странных одеждах, напоминающих старые времена. Здесь, в этих церквах, проливал слезы сам Спаситель!

Что я могу рассказать о тех минутах, когда я приближался ко Гробу Господню? Я чувствовал, что эта могила — могила любви; когда стоишь перед ней, кажется, что переполненным сердцем видишь всех людей, которых любишь, и они, где бы ни были, в этот момент чувствуют себя счастливыми и здоровыми. Боже, ты сам восстанешь из глубины греха, потому что в тебе живет вечность!

Был я и на Голгофе. На том месте, где проливала слезы Матерь Божья, когда ее сына распяли на кресте, стоит теперь церковь Святого Воскресения. Боже, мы больше никогда не согрешим, спаси нас своим страданием!

Нас привели на патриарший двор и вымыли нам ноги. У всех на глазах были слезы, потому что на этом мудром примере показали, каким смиренным должен быть человек. Бог учит нас смирению и делает нас своими учениками!

Мы видели дом Иуды и дом Пилата, стоящие рядом друг с другом. Потом среди огромной толпы мы ходили в пещеру святой Божьей Матери, целовали гроб и, преисполненные радости, пели. Мы как наяву видели, как это все произошло, как Небесная Сила взяла к себе чистое тело девы Марии. В той же пещере похоронили и Иосифа, как об этом сказано в Писании: «Здесь покоится чудесный старец. О великий старец, помолись за нас перед Богом!»

Потом мы пошли в Гефсиманский сад, где перед смертью Спаситель страдал и молился. Мы, недостойные, почтили это место и склонились в молитве с мыслью, что здесь Иисус Христос плакал кровавыми слезами. Боже, спаси нас и сжалься над нами! Потом мы увидели камни, на которых спали ученики, пока не пришел Христос, чтобы разбудить их. Но мы вечно спим во зле, разбуди нас, Господи!

О благостная святая Троица! С каким нетерпением ожидают верующие крестного хода! Тысячи народов и наций собрались здесь и ждут появления святого огня; рядом стоят турецкие солдаты и полицейские.

И вот наступает величайший момент: патриарх снимает свои одежды, надевает рубище, подходит ко Гробу Господню. Со слезами на глазах ожидает народ, пока тот не вернется назад с горящей свечой. Тогда все становятся радостны и счастливы, зажигают от святого огня свои свечи, чтобы принести их в дома. Боже, дай мне хорошую память, чтобы не забыть это мгновение!

Как же чудесно находиться на праведной земле; даже оставаясь здесь всего несколько месяцев, становишься верующим. Конечно, если ты ленив, то и за целый год не удастся увидеть всего, потому что Бог не слышит лентяев, даже если они живут столетиями. Святыне угоден страх.

Вино здесь очень дешево, и его здесь пьют в изобилии, потому что оно почти ничего не стоит. Мы были на реке Иордан, купались в ее водах и видели пустыньку, где скрывалась бегством Мария. На том месте, где крестили Спасителя, мы все спустились в воду и подумали об отпущении грехов. Масса народа, трепеща, приходила на берег Иордана, чтобы получить отпущение грехов. Боже, сделай нас чистыми в водах твоей реки Иордан!

Увидели мы и Мертвое море. На него пала кара Божья, и при виде его нас охватили страх и ужас. Одна вода, нет ни животных, ни насекомых, ни рыб; мы видели все это и плакали.

В пустыне реки Иордан есть также родник пророка Исайи, но проводник не повел нас туда, потому что был зол на нас.

На высокой горе, на том самом месте, где сатана пытался соблазнить Господа, стоит чудный монастырь, и там можно увидеть камень, на котором стоял дьявол. Мы размышляли о страданиях Спасителя, а теперь на этом месте продают водку. Лукавый знает, как ему обольстить верующих! По дороге туда мы проходили мимо огромного дуба; там Авраам встречал Господа хлебом и солью. Мы склонились перед деревом, поцеловали его и произнесли молитву. Половина ствола уже сгнила, но Бог сотворил чудо, и спустя тысячелетие часть дерева все еще зеленеет и цветет.

В Яффе, на берегу, как рассказывают турки, покоятся останки Ноева ковчега. Этот Ноев ковчег есть пример спасения христиан, для нас также сбываются слова Ноя. Наше спасение в истинной вере, и тот, кто услышит глас Божий, найдет избавление. В Вифлееме есть большая церковь с кафедрами и некоторыми удобствами для других наций, тогда как для нас, русских, это не предусмотрено. Перед яслями Спасителя мы, конечно, забыли все разногласия и нашу усталость. Мы целовали святые ясли и от радости едва могли поверить, что Бог подарил нам милость увидеть то место, где родился Христос.

Нам показали также ту пещеру, где по приказу Ирода были убиты все невинные младенцы. В ужасе мы подумали об этом злодеянии и заплакали. Что же должны были чувствовать матери, когда у них отняли детей и убили их! Зависть и злоба живут в нас, а истина, будто песчинка, ждет в осенней ночи восхода солнца!

Повсюду в святых местах мы встречали людей различной национальности; они по-своему умны, но не так сильны в вере и любви. Нужно быть с ними очень доброжелательными, говорить с ними о любви и Небесах, и тогда Господь спасет и их. Мы должны показать пример любви, тогда мы снова станем христианами, как в первые годы после смерти Спасителя, и наша миссия послужит добру, а не наживе. Чужие народы прекрасно понимают, что им говорят, и наши слова прекрасно воспринимаются ими. Разумеется, нужно знать их язык и своеобразие этих людей, чтобы говорить с ними о Боге, потому что, как колокольчик, в котором нет серебра, плохо звенит, так и слова того пророка, которому не хватает знаний, могут принести много вреда.

Любовь, самое высокое чувство на свете, и только благодаря ей мы можем найти путь на Небеса. Человеку часто бывает важнее и дороже маленький кусочек хлеба, чем большой корабль!

Пароход наполнен верующими; у каждого в глубине сердца божественная сила. Приехав домой, он расскажет об Иерусалиме; в детских сердцах проснется чувство страха, и они полюбят царя и родину.

Необходимо уделять больше внимания паломникам, делать дешевле их путешествие и устраивать так, чтобы раз в день им давали еду и не требовали денег за горячую воду для чая. Сейчас с ними обходятся, как со скотом, и сотнями содержат в трюмах. Таким образом, чтобы посетить святые места, им приходится терпеть множество лишений. Конечно, богатым проще: у них много денег, и они живут в прекрасных помещениях. Власти должны помогать бедным паломникам, потому что их вера поддерживает государство.

Поэтому необходимо построить для бедного люда приюты, где они будут жить как братья. Простой паломник склоняется перед святыней и затем, исполненный веры, возвращается в свою деревню, чтобы возвестить народу истину. Его простые речи пробуждают любовь к Богу, ученики внимают его словам и чувствуют, как в их сердцах появляются любовь и смирение.

В Иерусалиме я также видел, как католики справляют Троицу, которую они празднуют неделей раньше, чем мы. Но это торжество просто невозможно сравнивать с празднованием православной Церковью: католики были совсем не веселы, тогда как у нас в этот день все радуются, даже животные! О, мы, православные, счастливы, и наша вера прекраснее, чем чья-либо другая! Лица католиков печальны даже во время праздника Троицы, и поэтому я думаю, что их души не радуются по-настоящему.

Я не хотел бы сравнивать разные вероисповедания и осуждать католиков, но я чувствую, как у нас все счастливы, когда звонят церковные колокола и для всех наступает святая весна…

Глава восьмая

Записки с лестничной клетки

Чем сильнее становилось политическое и социальное влияние Распутина, тем больше превращалась его квартира в центр самых разнообразных интересов.

Когда он жил на Невском проспекте, в квартире, снятой для него его почитательницей Батмановой, а также позднее, во время пребывания на Троицкой, власти уделяли его дому много внимания. В последние годы, когда старец стремительно превратился в личность величайшего значения, его дом был местом оживленных сборищ и тщательно охранялся полицией.

Уже его квартира на Английском проспекте, где Распутин жил перед самой войной, в течение долгого времени находилась под наблюдением уголовной полиции, а его новая квартира на Гороховой охранялась особенно строго, потому что новый премьер-министр Штюрмер издал приказ начальнику секретной службы Глобичеву охранять Распутина так же, как членов царской семьи. «Это категоричное желание императора и императрицы», — добавил Штюрмер в разговоре с начальником полиции, и поэтому не было ничего удивительного, что дом № 64 на Гороховой улице был постоянно окружен тайными агентами.

В швейцарской и на лестнице среди непонятных запахов, из которых иногда можно было выделить кисловатый вкус борща и прогорклого масла или теплого овечьего сыра, изо дня в день отирались четыре-пять, иногда даже десять или двадцать плохо одетых людей. Их старомодные воротнички и галстуки вместе с вкрадчивыми движениями сразу же выдавали в них сыщиков. Жители дома и частые посетители Распутина знали каждого агента и уже давно перестали замечать их; некоторые даже благодаря нескольким случайным беседам были в какой-то мере знакомы с ними. Да и сыщики давно отказались от попыток скрыть свою сущность от жителей, и когда кто-нибудь из гостей входил в подъезд и поднимался по лестнице, агенты продолжали сохранять непринужденные ленивые позы. По обязанности, они отмечали каждого проходящего посетителя, но прекрасно знали, что события такого рода не имеют особого значения.

Иногда скука полицейских прерывалась появлением на лестнице кого-нибудь из жителей дома: то из 31-й квартиры выходила портниха Катя, то с верхнего этажа спускался господин Нейштейн и заговаривал с сыщиками. Меж тем появлялась массажистка Утиллия или какая-нибудь другая женщина, живущая по соседству, и они со всеми удобствами располагались в тесной швейцарской вокруг маленького гудевшего самовара грязно-серого цвета. Катя, массажистка Утиллия и привратница Журавлева болтали о старце и рассказывали последние новости о нем, другим женщинам хотелось узнать подробности о жизни этого праведного человека. Таким образом, полицейским удавалось провести часть скучной службы в приятной беседе с женщинами. Особенно портниха Катя и массажистка Утиллия могли порассказать много удивительного и интересного о Распутине, потому что достаточно часто этому обожествленному любимцу знатных дам надоедало общество великих княгинь, графинь и хорошеньких артисток и он стучал в дверь Кати или посылал за Утиллией, чтобы те провели с ним ночь.

Жена привратника также была осведомлена о некоторых особенностях этого святого человека. Если поутру он пьяным возвращался с какой-нибудь пирушки и Катя отказывалась впустить его, а Утиллии не было дома, тогда Григорий Ефимович обнимал привратницу, осыпал поцелуями и лез со всякого рода ухаживаниями, от подробного описания которых она скромно отказывалась.

И вообще привратницы сквозь маленький глазок могли наблюдать то, то выпадало из поля зрения сыщиков; по этой причине они получали от полиции специальную плату и им вменялось в обязанность докладывать о любом происшествии. И то что они самым точным образом описывали сыщикам любые события в доме, объяснялось не только желанием поболтать, но и чувством долга перед властью. Катя и Утиллия тем более охотно рассказывали о своих впечатлениях, потому что знали, что они в докладах полицейских чиновников дойдут до самых высоких государственных лиц и приобретут необычайную важность.

Иногда из своей квартиры выходил господин Нейштейн и завязывал с агентами беседу. Хотя он мог рассказать не так уж много, он обладал своеобразной манерой говорить таинственными намеками, за которыми, вполне возможно, скрывался глубокий смысл. Было ли это действительно так или нет, в этом сыщики сами не могли разобраться; они дословно заносили в протокол все рассказанное господином Нейштейном, и уж потом их начальство должно было разбираться, как относиться к этим странным намекам!

Так, например, полицейские записывали:

Но в целом деятельность сыщиков редко ограничивалась беседами с господином Нейштейном. В дом входило и выходило несметное количество людей, и шпики из кожи вон лезли, чтобы успеть записать их имена. Когда в ворота входил новый посетитель, полицейские изо всех сил старались не привлекать его внимание. Они спокойно разыгрывали маленькие комедии, взбегали по лестнице, будто сами собирались посетить старца, или же непринужденными группами спускались вниз, чтобы затем, углубившись в невинную беседу, остановиться на передней площадке. Едва только незнакомый посетитель входил к Распутину, как тотчас же по лестнице распространялся возбужденный и таинственный шепот: один сыщик спрашивал у другого, не знает ли тот неизвестного гостя, все сбивались в кучу и усердно размышляли, чтобы потом сообщить как можно больше. Из карманов доставались карандаши и записные книжки, после чего следовало точнейшее описание незнакомца: его шляпа, одежда, цвет волос, был ли у него зонтик или какой-нибудь сверток. Особенно важны были пакеты, и узнать их содержимое было большой гордостью для каждого. В докладах начальству упоминались и бесконечные подношения.

В тех случаях, когда в доме одновременно появлялось несколько посетителей, следовало зафиксировать как можно больше их разговоров. Каждое предложение, даже если оно было не до конца услышано и неправильно понято, имело оно смысл или нет, заносилось в протокол. Агенты внимательно следили, с какими словами и с каким выражением лица принимала гостей Дуня, служанка Распутина, и с каким выражением провожала к выходу.

С удивительным прилежанием относились сыщики к трудной задаче, как можно точнее узнать о жизни и определить личность незнакомых людей пока они шли от ворот до двери в квартиру. С величайшим педантизмом они записывали каждую мелочь и таким образом, с помощью перечисления незначительных внешних черт, пытались описать в своих записных книжках непонятную и загадочную жизнь этих людей. Часто это были шляпа, сюртук или сверток посетителя; иногда агентам улыбалось счастье, и им удавалось завязать с незнакомцем разговор. После посещения Распутина какой-нибудь проситель становился разговорчив, чувствуя потребность поделиться с кем-нибудь своей радостью об удовлетворении его просьбы или же горя желанием выразить свое негодование по поводу отказа. Сияя от счастья, агенты отмечали в блокнотах то, что им удавалось узнать, благодаря таким разговорам:

«3 ноября: к Распутину приходила незнакомая женщина и хотела добиться, чтобы ее мужа, находящегося в госпитале лейтенанта, не высылали из Петербурга. В швейцарской она рассказала, как странно принимал ее Распутин: „Горничная открыла мне дверь и провела в комнату, куда затем вошел Распутин, которого я раньше никогда не видела. Он сразу же сказал, что я должна раздеться. Когда я выполнила его желание и последовала в соседнюю комнату, он едва выслушал мою просьбу, то и дело поглаживая мое лицо и грудь, и потребовал, чтобы я его поцеловала. Затем он написал какую-то записку, но мне ее не отдал, а сказал, чтобы я пришла на следующий день“».

«3 декабря: сегодня к Распутину впервые пришла госпожа Лейкарт, чтобы попросить за своего мужа. Распутин предложил, чтобы она его поцеловала, но она отказалась и ушла. Затем пришла любовница сенатора Мамонтова; Распутин попросил ее вернуться в час ночи».

«29 января: к Распутину заходила жена полковника Татаринова и потом рассказывала сыщикам, что старец в ее присутствии обнимал и целовал молодую девушку; это было ей настолько неприятно, что она решила никогда больше не приходить к нему».

«18 января: греческая подданная Каравиа тщетно требовала, чтобы ее с дочерью пропустили к Распутину. Возвращаясь, обе дамы разразились потоком ругательств, называли его проклятым мужиком и рассказали, что были свидетельницами того, как Распутин появился в „Вилле Роде“ в одной только рубашке и учинил там огромный скандал. Они говорили также и о том, что в Царском Селе появился молодой человек, который скоро превзойдет Распутина».