Король и королева ехали на юго-восток. Своего коня Кристофер Ив теперь вел справа от спутницы. Так Карина не видела изуродованную сторону его лица… Путешественники в основном молчали. Только краткие реплики: «Доброе утро!», «Да», «Вот чай!», «Ну, что поехали», «Привал!», «Еще немного», «Темнеет!», «Остановимся здесь», «Будете есть?», «Нет», «Спокойной ночи!» сопровождали их продвижение. Единственный содержательный разговор произошел между ними в день встречи.
      — Черное братство возникло несколько лет назад, — рассказал тогда Крис. — Скрывая лица, изменяя имена, братья завоевывали титулы, разбирались с обидчиками, добывали сокровища. А потом возвращались к обычной жизни…
      Крис не поворачивал головы:
      — …Новичок высказывал свою просьбу. Если она принималась на совете, брат клялся принять участие еще в трех операциях. Если идея отвергалась, человека убивали…
      Карина смотрела на своего друга. Он изменился. Он стал другим. Что-то чужое обосновалось в дорогой ее сердцу душе.
      — …Черные братья действовали, как хорошо слаженный отряд. Каждый приносил с собой не только ярость и меч, но и связи. Выведшая вас из замка Мэри-Энн была невестой брата Урагана. Это было его последнее задание…
      — Из-за меня вы ушли, не выполнив обязательств? — тихо спросила Карина.
      Крис резко обернулся — вытекший глаз, бугристая щека, сломленное крыло носа на мгновенье мелькнули перед девушкой.
      — Я выполнил все условия, — хмуро произнес он. — Уставом предусмотрено: если выполнение просьбы одного брата способствует реализации других проектов — они засчитываются отдельно.
      Карина поняла, что стало с ее другом. Он растерял свою ироничность. Раньше Крис всегда был чуточку вне происходящего, а теперь его словно насильно включили в поток обстоятельств, и он был совершенно раздавлен этим.
      — Ваше пленение, замужество и бегство оказались на руку революционерам…
      — Кому?! — ахнула юная королева Долесонии.
      — Революционерам, — сухо повторил король Эсверии, путешествующий инкогнито. — В последнее время Черное Братство стало их оплотом. Брату Торнадо нужен был последний штрих в революционной ситуации — он пустил слух, что во дворце мучают Посланницу Мира. Брату Урагану нужно было выманить короля — как и предполагалось, Гай лично помчался за вами, когда узнал о побеге. Брату Смерчу, главному идеологу и вождю революции, нужны были деньги — все драгоценности с вашего наряда пошли на оружие…
      — Безумцы! — с чувством проговорила Карина. — Они даже не знают, против кого пошли…
      Кристофер не стал уточнять. А Карина до самого вечера боялась, что ее спросят: «Что вы имеете в виду?»

      Уже много дней путешественники не встречали людей на своем пути. Все их внимание обращалось на невероятные изменения в природе. Растительность становилась ярче, гуще, сочнее. Пространство вокруг буквально звенело роскошью.
      Целую неделю они ехали по лесу из деревьев до самого неба, чьи плоды, источая ядреный огуречный аромат, готовы были сорваться в любую секунду. Потом они объезжали полосатую гору, похожую на гигантский арбуз. Еще были цветы, из лепестков которых можно кроить паруса. Странники могли бы решить, что это Тонсильвания, если бы уже не были там.
      Проведя очередную отвратительную ночь на обезумевшей от плодородия земле, Карина простонала:
      — А каково же было в Раю…
      — Чует мое сердце, что это Ад, — сухо заметил Кристофер.
      С каждым часом, — нет, с каждой минутой, — он становился все напряженнее.
      — Ада нет, — напомнила Карина. — Вы сами говорили…
      — Я говорил, что Ад — на Земле. И, похоже, мы оказались в его эпицентре!
      — Хотя бы мы не умрем от голода, — бодрясь, заметила девушка, показывая на стручки фасоли размером с лодку Василия Адольфовича.
      И тут Крис взорвался:
      — Если вы сейчас же не пообещаете мне, что не возьмете отсюда ничего в рот, я буду вынужден вас связать!!!
      — Простите! — добавил он через несколько минут, болезненно потирая виски. — Простите…
      — Это какое-то безумие! — бормотал он себе под нос. — Этого просто не может быть…
      Карина молчала: «Человеку плохо. Крис привык нести большую ответственность за наше Путешествие, чем я сама. И мое поведение, мои слова — могли показаться легкомысленными. «Не умрем с голоду!» Это надо же такое сказать! Можно подумать, я и впрямь собралась есть эти чудовищные восковые овощи. Но чем я могу помочь Крису? Ничего не говорить? Мол, «молчу в тряпочку», чтобы вы на меня не срывались!…» Карина не успела придти ни к какому выводу, когда заметила свечение, пробивавшееся сквозь толстые стебли и широкие листья.
      Крис также смотрел вперед. Они подъезжали ближе — свет становился ярче. Казалось, разгадка происходящему кроется именно там. Но когда стена трав обрушилась, свет больно резанул глаза:
      — Не смотрите!!! — услышала она крик Кристофера.
      Карина непроизвольно зажмурилась. Но столь удивительная картина успела броситься ей в глаза, что взглянуть еще разок хотелось. Эсверец попытался предотвратить и это:
      — Ослепнете!!!
      «Но не означает ли это, что Крис сам…» Карина с трудом разлепила глаза, но ничего не увидела в нестерпимо белом свете. Взятая под уздцы Земляничка пошла влево. Кристофер завел лошадей обратно в лес.
      — Что это было? — спросила королева Долесонии, но тут же задала другой вопрос. — Как вы?
      — Нормально.
      «Крис не ответил бы иначе, даже если бы страдал, — с горечью подумала Карина. — Он не чувствует меня по-настоящему близким человеком. Иначе мог бы признаться в своей боли…»
      — Что это было? — повторила она свой первый вопрос.
      — Могу сказать только то, что я видел. Огромный котлован, выложенный зеркальными пластинами, отражающими свет.
      Карина кивнула. Она видела то же самое. Зеркальный котлован
      — Боже мой, опять «зеркальный»!
      Скоро путешественники снова были в пути. Карина изредка бросала короткие взгляды на спутника. Он смотрел только вперед. Губы его были плотно сжаты.
      «Крису надоело это безумие, называемое «Путешествием», — вдруг подумала Карина. — Он проклинает тот день и час, когда встретил меня. Я только раздражаю его. И это сейчас, когда он мне так дорог…»
      Карина всхлипнула. Крис обернулся. Королева замерла, но в глазах уже стояли слезы.
      — Ба, да у вас самая настоящая аллергия! — сказал эсверец.
      Крупные слезы текли по лицу королевы Долесонии, пока ее поили мелкими противоаллергическими таблетками. «Крис подходит ко всему формально, иначе сорвется! Мне так не надо! — про себя вопила Карина. — Мне вообще ничего не надо! Пусть убирается к себе в Эсверию!!!» Девушка кусала губы. Пока существовала хоть малейшая вероятность, что все не так, ее слова могут показаться обидными. Тем более для человека, уже пострадавшего из-за нее.
      «Ах, почему Крис не понимает, что все это пустое, — билось в голове королевы. — Почему не видит, что мучает меня… Боже мой, да какая же я эгоистка!!!» Карина даже языком прищелкнула от возмущения: «Думаю, пусть он ведет себя идеально, тогда и я буду идеальной. А если — наоборот?! Попробуем! Я все-таки психолог!!!»

      Долго ли коротко ли ехали странники, пока, наконец, увидели новые поселения. Перед ними был небольшой городок, состоящий из пятиэтажных кирпичных зданий, живо напомнивших Карине постройки ее родной Гугнеатии. Путешественники зашли в ближайший корпус.
      Кристофер открыл перед Кариной мощную дверь. Вместе они шагнули в тускло освещенный холл. Пол, выложенный бурой плиткой, гулко разнес шаги их кованых сапог. На окнах виднелись решетки. Лестницы расходились вправо и влево. Вместо привычных стражников или гвардейцев сбоку от входа за дощатым столом сидел пожилой дядечка. Он читал газету, а когда появились незнакомцы, строго посмотрел на них из-под очков:
      — Вы к кому?
      — К вашему королю!
      — Франка нет, он уехал.
      — А когда вернется? У нас очень важное сообщение!
      — Не знаю, — зевнул вахтер. — Он уехал не в мою смену.
      Путешественники продолжали стоять перед дядечкой. И тот с явной неохотой сложил газету и подвинул к себе толстый расчерченный на столбцы журнал:
      — Если у вас, действительно, какое-то серьезное дело, поговорите с его сестрой или невестой — комнаты 224 и 209. Документики только мне ваши предъявите.
      Карина устало улыбнулась. Требование было одновременно и смешным и разумным. Однако никаких бумаг кроме верительных грамот у них не имелось. Отвергнув с негодованием перстень герцогини, протянутый девушкой в качестве залога, вахтер пропустил путешественников.

      Карина и Крис поднялись на второй этаж и оказались в узком, сильно прокуренном коридоре. Через равные промежутки в стенах были закутки с раковинами и двери, ведущие в комнаты. Их номера тонули во мраке, и каждый раз Кристоферу приходилось чиркать спичкой. Все комнаты были пусты. Но где-то впереди слышались музыка, разговоры, смех.
      Вдруг прямо перед ними вынырнул молодой человек. В руках у него была целая гора кружек: часть он держал за ручки, часть за края, а остальные были неловко прижаты к первым и вторым. Не успели Карина и Крис его окликнуть, как юноша скрылся в противоположном закутке. Послышался шум воды, звон бьющейся посуды, беззлобная ругань. Карина и Крис заглянули туда. Молодой человек выбирал осколки из раковины. Увидев незнакомцев, он откинул челку с глаз:
      — Вы кого-нибудь ищете?
      — Не подскажите ли, как поговорить с сестрой и невестой вашего короля, раз самого его нет?
      Молодой человек вытер руки о брюки и пошел вперед. Толкнул дверь, из которой, по всей видимости, недавно вышел. Оглушительный взрыв хохота встретил его на пороге.
      — Народ! — закричал молодой человек.
      Призыв потонул во всеобщем веселье. Следующая фраза: «Тут к Франку приехали!» прозвучала для всех как самая смешная шутка на свете. Последовал новый приступ смеха, и Карина увидела, как красивая брюнетка, сидевшая ближе всего к двери, вытирает слезы, набежавшие на глазах.
      — Амалия! — прокричал юноша. — Выйди на минуточку! Тут про Франка спрашивают!
      Коротко стриженая девушка легко поднялась из-за стола. Все вышли в коридор. Большие серые глаза принцессы внимательно изучали чужестранцев. Несколько раз ее взгляд задержался на шрамах Кристофера, и Карина почувствовала, что нервничает.
      — Нет, я не знаю, где он, — покачала головой Амалия. — Тут такая суматоха была. Франк заскочил ко мне два дня назад с подарком, сказал, что не сможет поздравить, потому что уезжает. Но куда…
      Девушка развела руками. А потом добавила:
      — Спросите у Кримхильды! Это невеста брата. Только лучше не сегодня… Она что-то плохо себя чувствует.
      — Тогда лучше сегодня! — сказал Кристофер.
      Описав свою компетенцию, а также их с Кариной миссию, эсверец был допущен к будущей королеве цегенвейцев. Это была бледная барышня с болезненными кругами под глазами. Она полулежала на диване с книжкой в руках.
      — Оставьте нас! — сказал эсверец, бросив беглый взгляд на девушку.
      К своему ужасу Карина поняла, что сказанное относится и к ней. Словно в тумане вышла она за дверь вместе с людьми, которых совершенно не знала. Амалия, развеивая страхи и печали Карины, пригласила ее на празднование своего дня рождения. Молодежь на одном из диванов потеснилась, освобождая место для новенькой. Поставленная тарелка в миг наполнилась салатами, в бокале засверкало золотистое вино. Девушка исподлобья наблюдала за собравшимися.
      Их было одиннадцать человек. Все юноши казались несколько старше девушек. «Скорее всего, молодые люди — это друзья Франка, ставшие и приятелями принцессы, а девушки — наоборот».
      Сидевшая рядом с ней растрепанная девица уже основательно перебрала. Допив очередной стакан, она грохнула им об стол, а потом толкнула так, что он покатился на противоположный конец. Карина болезненно поморщилась.
      — Так, — сказала красивая брюнетка. — Барбаре больше не наливать!
      — Да я совершенно не пьяна! — взвилась девушка. — Я хоть сейчас могу сдавать экзамен по сопромату!
      Все засмеялись. А Тристан, — так, оказывается, звали того юношу с челкой, — заметил, обращаясь к красивой смуглянке:
      — Доминика, твоя основная задача именно этого не допустить!
      Но тут же предложил:
      — А не хлопнуть ли нам по рюмашке?
      Взяв бутылку, он подошел к стене. Карина никогда не видела, как открывают вино, но предложенный способ показался ей несколько странным. Приложив толстую книгу к стене, Тристан сильным резким движением хлопнул по ней дном бутылки. Пробка выскочила, вино можно было разливать.
      — Открой еще одну, — попросила хозяйка праздника.
      Но следующая попытка оказалась не столь удачной. Произошло то, что, по представлениям Карины, и должно было случиться. Донышко треснуло — красное вино полилось по стене.
      — Так, — сказал Тристан, присаживаясь на корточки. — А чьи ботинки с коричневой подошвой?
      — Мои, — русоволосый юноша сделал усилие, чтобы не подняться.
      И что тут началось — смеялись просто до изнеможения. Дав всем вдоволь навеселиться, Тристан похлопал по плечу раскрасневшегося русоволосого:
      — Да шутка-шутка. С твоими все в порядке. Так, мои немного задело.
      — Господа, мы давно не пили за прекрасных дам!!! — закричал молодой человек в клетчатой рубашке.
      Последнее было справедливо расценено как начало тоста. И новая порция вина полилась в стаканы.
      — Вы что-то совсем не пьете? — спросил Тристан, замирая с бутылкой над нетронутым стаканом путешественницы.
      — Не могу больше, — слабо улыбнулась Карина.
      Трис понимающе хмыкнул. Молодой человек в клетчатой рубашке уже поднялся со своего места:
      — Я — старый солдат, и не знаю слов любви…
      «Неужели, действительно, солдат, — с увлечением подумала Карина. — Это было бы очень кстати!»
      — … Но красота присутствующих дам пробуждает все самое лучшее, что есть во мне…
      Кто-то хихикнул.
      — …Не будь вас, мы бы все зачерствели сердцами, отупели и одичали. Будьте же столь прекрасны, но только ни в коем случае не становитесь лучше. Последнее потребует и от нас немыслимого совершенства, к которому мы не готовы!
      «Не-е-ет, не солдат…», — разочарованно подумала Карина. Все дружно чокнулись, проливая вино на салаты и нарезанную колбасу.
      Музыка сделалась громче, девушки и юноши вышли в коридор. Здесь уже стояли две черных коробки, из которых доносилась музыка. Карина была совершенно потрясена. Невзирая на возможность оглохнуть, она заглядывала во внутренности коробки, перетянутые сеткой.
      — Что-то не так? — спросил Тристан.
      — Как это работает? — выдохнула девушка.
      — Ну… это динамики… отделенные от проигрывателя… сама музыка считывается с си-ди дисков… — Тристан явно не знал, как объяснить устройство магнитофона совершенно не подготовленному человеку. — У вас в Эсверии…
      — Я из Гугнеатии… У нас такого нет.
      — Раскол! — только и сказал Тристан. — Потанцуем?
      Карина неловко положила руки на плечи симпатичному юноше. И тоска по Кристоферу, чуть прошедшая за столом, нахлынула с прежней силой.
      — Вы какая-то грустная, — тут же заметил Трис.
      — Я немного устала.
      — Да-да, надо подумать, куда вас поселить. Здесь у нас не очень много места… Ба-а, комната-то Франка пустует! Значит все — считайте, у вас есть свой уголок… Только не надо грустить…
      Он улыбнулся, словно понимая, что творится в душе Карины. И вдруг принялся ее так быстро кружить, что путешественница засмеялась. Жизнь все-таки продолжалась. Потом она танцевала и с застенчивым русоволосым юношей, и с юношей в сером свитере, и с юношей, у которого было какое-то забавное имя. А коридоры оказались совсем не такими узкими!
      — А теперь обещанный ликбез по народным танцам! — закричал молодой человек в очках, захватывая инициативу в свои руки.
      Музыка сменилась новыми ритмами.
      — Становитесь вдоль стены, — скомандовал он. И даже Карине не удалось остаться в стороне. — Переплетайте руки на уровне плеч. А теперь р-р-раз делайте шаг влево! Нет, не такой! А вот какой!!!
      Молодой человек показал всем, как предстоит двигаться, и продолжил:
      — А теперь такой же шаг вправо, и снова — налево.
      Ритмы музыки нарастали, и заданные движения нужно было выполнять все быстрее и быстрее. Что-то дикое было в этом танце. Наверно, он пришел из глубокой древности — так могли двигаться не скованные одеждой предки где-нибудь на самой заре человечества.
      Цепочка разомкнулась раньше, чем закончилась музыка. Хохоча, юноши и девушки рассыпались по коридору. Неожиданно миниатюрная блондинка воскликнула:
      — Господи, да у меня рука вся в крови!
      — Инга, это, наверно, вино, — сказал Тристан и назидательно добавил. — Надо меньше пить!
      — Нет, это кровь! — настаивала девушка.
      — Кровь, — подтвердил Кристофер.
      Карина вздрогнула. Она не заметила, как ее спутник появился здесь. А Крис уже шел к хрупкой Инге, держа наготове свой саквояж.
      — Ой, и у меня кровь, — Доминика беззащитно подняла руку с заметной ссадиной.
      Скоро выяснилось, что в многочисленных ранениях (пострадавших оказалось пять человек) виноват «щиток» — некая дверца, торчащая прямо в стене. Не повезло всем тем, кто в танце проходил мимо этого места. Карина была от него слишком далеко.
      Король Эсверский раскрыл саквояж, достал йод, перекись — такие знакомые и родные для Карины вещества — и принялся за дело. Столько заботы и нежности дарил он пострадавшим, что Карина пожалела, что сама не поранилась. «Похоже, я скоро начну переворачивать на себя чаны с кипятком и хвататься за ножи со стороны лезвия, — подумала она. — Так дети, обделенные вниманием родителей, пытаются их привлечь. Любой ценой…»
      Это маленькое происшествие ничуть не испортило праздника. Наоборот, добавило ему остроты. Веселье продолжалось с удвоенной силой. Оно захватывало все новые и новые территории. Скоро Тристан лихо отплясывал с юной Медхен прямо на сервированном столе, и подсчитать потери этого безумства можно было бы только наутро.
      У одной Карины не было желания веселиться. Ее удручало поведение Кристофера, который, казалось, совершенно игнорировал ее. И тогда она обратилась к Амалии с просьбой проводить ее «в любую комнату, в какую это возможно». Принцесса, как и Тристан, решила, что самое подходящее место — пустующая комната брата, короля Франка.

      Я распоряжусь, чтобы музыку сделали тише, — сказала Амалия, открывая 204 комнату.
      — Спасибо, не стоит!
 
Я люблю тебя так сильно,
Что не знаю, как это выразить.
Я готов умереть за тебя, моя девочка,
Но все, что они могут сказать — это…
 
      доносилось из динамиков, но сделалось глуше, и Карина не разобрала остальных слов.
      Она огляделась. Справа стояла двухэтажная кровать. Рядом — тумбочка с устройством, напоминающим «судьбонометр» кирейского ученого. Слева шкаф, чья дверца из-за какого-то дефекта не закрывалась. Из угла в угол натянута веревка, на которой сушилось белье.
      Карина ознакомилась с содержимым книжных полок, подвешенных над письменным столом. В основном, здесь были подшивки журнала «Ядерная физика», но были и художественные произведения, например, «Ошибка мецената» Аверченко А. Т. Освещалась комната стеклянным пузырем, зажигать и гасить который можно было простым нажатием клавиши на стене.
      Карина перестелила обе койки, забралась наверх и укрылась с головой. «Это катастрофа! — думала она. — Это просто катастрофа! Мы с Крисом словно чужие. Более того, он специально провоцирует меня на обиду, боль, раздражение. А раньше, наоборот, будто хотел проявить все лучшее…»
      Карина горько усмехнулась: «Наверно, он действительно хочет, чтобы я вышла из себя и прогнала его. Зачем такие сложности! Достаточно было бы сказать, что ему пора в Эсверию. Я бы поняла — все-таки король… Может, мне уехать самой, чтобы избавить его от неприятного разговора…»
      Карина беспокойно заворочалась. Повернулась на левый бок, потом на правый. Полежала на спине и снова устроилась поуютней. «…Я не могу ни прогнать его, ни уехать сама. Я, похоже, влюбилась в него по уши. И расставание — не выход. Ни для него, ни для меня. У Криса — проблемы, и моя помощь может ему пригодиться… Нашим как раз сейчас читают терапию… Кстати, когда я впервые почувствовала, что люблю его?»
      Карина принялась перебирать в памяти самые дорогие воспоминания «Помнишь, как он посмотрел на тебя в пещере Хестилотии, когда ворона прилетала «спасать» нас? А как он кричал: «Карина!!!!», когда ты решила прыгнуть в расщелину? А эпизод в спальне И-и?» Карина расхохоталась в темноте, представив те «н-да» и «у вас такой вид, словно вас кладут в катафалк»: