Темнота той ночи подарила Карине и Кристофера. Он пришел из ниоткуда, осунувшийся и посеревший. Молча отдал королеве меч, щит и плащ с гербом в виде белой дороги на черном фоне и принялся целовать ее.

      Они снова были в пути. Но, даже зная, что Путешествие скоро заканчивается, Карина не предполагала, насколько скоро… Мысли в ее голове возникали яркими вспышками и угасали под наплывом внешних впечатлений.
      Цветные волны холмов мерно текли по сторонам. Трава была настолько густой и сочной, что не сминалась под копытами их лошадей.
      «…Как будет жаль, если мир погибнет. Быть может, там, во Вселенной, есть и другие. Более гармоничные, более совершенные. Но этот мир — феномен, даже если и артефакт…»
      Бабочки весело порхали над цветами. Речушка, то исчезая, то появляясь, серебрилась впереди.
      «…Объединение в первую очередь необходимо, чтобы люди яснее увидели величие Бога, создавшего столь прекрасный мир. Астрономов восхищают звезды, ботаников — цветы, историков — ход мирового процесса. Веками ученые пытаются постичь этот мир. И, значит, наука — это форма религиозного служения…». «Наука как религия» стало названием нового философского трактата, который собралась написать Карина.
      Небо над головами путешественников было голубым-голубым. Словно гигантская полусфера накрывало оно казавшуюся плоской землю, надеясь защитить ее от всех бед и катастроф.
      «…Наука — это постижение мира, который создал Бог. А что же тогда искусство? Наверно, через художников и музыкантов Бог продолжает творить прекрасное в своем мире. Талантливый человек — это в первую очередь совершенный проводник Его воли!…»
      Поток воздуха донес до слуха путешественников голоса детей, запускающих на лугу воздушного змея.
      «…А что такое человек? Выше он других творений или им рядоположен?…»
      Родившись и проведя большую часть жизни в Гугнеатии, Карина только недавно поняла, как интересны и дороги ей люди. Она не знала, можно ли изучить их, но очень хотела понять…

      Нечто стремительно приближалось к путешественникам. Природа запульсировала страхом. Девушка обернулась к своему другу. Крис уже не мог продолжать путь.
      Карина поехала одна. Скоро проступили очертания всадника. Эта была женщина. У нее были широкие скулы, узкие глаза и волосы густого фиолетового цвета. Женщина сказала мягким усыпляющим голосом:
      — Карина, здравствуй, вот и я. Езжай за мной и скоро отдохнешь. Ты ведь из тех, кто заслужил покоя…
      Карина с трудом справлялась со своим сознанием. Оно стремительно выходило из-под контроля, сдаваясь во власть этой женщины. Еще минута, и она не сможет чувствовать и мыслить самостоятельно.
      — Что вам от меня надо? — хрипло выкрикнула Карина.
      — Мне? — удивилась женщина, и тонкие брови поплыли над черными глазами. — Ничего! Это ты нуждаешься в моей помощи!
      — Кто вы? — опять крикнула Карина.
      — Я?! Твоя Судьба!!!
      Тело Карины сковало холодом, а женщина продолжала:
      — Неужели ты не узнаешь меня? Посмотри внимательнее. Вот глаза мои — они выплаканы из-за несправедливых обвинений, которые ты предъявляла мне, — глаза у женщины были страшные, лишенные признаков света.
      — А это! — женщина распахнула плащ, в тонком сухощавом теле зияла сквозная дыра. — Посмотри, у меня нет сердца! Не ты ли вырвала его, не желая больше страданий?!
      — А мои руки! — женщина закатала рукава, и Карина увидела чудовищные шрамы на обоих запястьях. — Не ты ли мучила меня, желая своей смерти по несколько раз на дню!!!
      Карина в отчаянии качала головой: «Нет! Нет! Нет! Это все неправда!!! Во всяком случае — не сейчас! Не теперь!!! Неужели ее прошлые заблуждения окажутся сильнее ее нынешних представлений?! Так горько страдать за то, во что больше не веришь…»
      — Идем со мной, — говорила женщина, и Карина чувствовала, что не может больше сопротивляться. — Ты получишь все, что хотела от своей Судьбы! Тебе будет даровано существование, в котором не будет смерти, разлук, потерь, потому что не будет рождений, встреч и приобретений. Другое дело, что ничем этим ты не сможешь воспользоваться, потому что больше всего ты хотела смерти.
      — Я не пойду… — простонала Карина.
      — Пойдешь! — зловеще сказала женщина. — Ты победила свою Судьбу, убедила ее, что она все делала не так.
      Карина заплакала: «Но, Господи! Тот мир, который я создала себе, и был моим наказанием! Если этого мало, я вынесу и другое! Я все приму, Господи! Все мое — мое!»
      Женщина с фиолетовыми волосами завыла. Ее руки чудовищно выросли, серые ладони мялись перед лицом Карины, как куски пластилина, то превращаясь в кулаки, то снова выпуская длинные пальцы. Она бешено тянулась к девушке, но уже не могла дотянуться. Напряжение разорвало чудовище.
      Но поле брани не осталось пустым.
      Теперь Карину со всех сторон окружали призраки, так долго ее преследовавшие. Прямо перед ней в сгустке мрака стоял их предводитель. Карина выхватила свой меч, но не успела им воспользоваться. Черная сталь с мертвенным отливом коснулась ее горла. «Ни один волос не упадет с моей головы без ведома Бога, — успела подумать Карина. — Ничто не случайно, тем более смерть… Я верю…» И в ту же секунду королева отразила смертельный выпад.
      Пространство вокруг залило черным туманом, который нестерпимо щипал глаза и драл горло. Из него то и дело появлялись кривые лапы, медные головы, отвратительные щупальца, которые пытались схватить Карину. Она отбивалась неистово. Враги стали появляться реже, туман рассеивался. Но даже когда он окончательно исчез, Карина еще долго откашливалась и вытирала не прекращавшие набегать слезы.
      Вдруг королева различила, что кто-то рядом кашляет и всхлипывает совсем, как она. Раскрыв глаза, Карина обнаружила в трех шагах от себя светловолосую девушку. Встретившись глазами, воительницы пошли друг на друга. Волосы у противницы разметались по плечам, прядь у левого виска потемнела от крови; руки исцарапаны. А лицо кого-то напоминает…
      И тут Карина поняла, что перед ней она сама. Как в зеркале, впереди отражались ее привычки и жесты. Девушка также чуть хмурила брови, морщила лоб и покусывала губы. Прошло еще немного времени, и Карина перестала понимать, где она. А потом и вовсе стала идентифицировать себя со своей противницей: «Мне… лучше… не… поднимать… меча… Зло все равно… будет… повержено… Это… непреложный… закон… Она… победит…» Но вдруг что-то произошло за спиной. «Карина!!! Карина!!!» -смогла она разобрать крик. «Крис!!!» — волна нежности нахлынула в сердце. Путешественница, наконец, поняла, где, на самом деле, она. Занесла меч, и новый рев потряс землю.
      Теперь перед Кариной был розовощекий и кудрявый малыш. Он испуганно смотрел на девушку голубыми глазами и, казалось, совершенно не понимал, где находится и что происходит. Карина опустила меч. Она была готова биться с кем угодно, только не с ребенком! И хотя королева понимала, что это Враг принял такое обличье, ничего поделать не могла. Через безвольно опущенный к земле меч вытекала вся ее сила. Ребенок пошел на нее твердой поступью уверенного в себе взрослого. Карина даже не попятилась. Ребенок замахнулся — меч рассек ей бедро. Карина упала. Ребенок снова занес меч — теперь было раздроблено плечо.
      Ребенок приготовился нанести третий удар, который должен был прикончить противницу. С трудом подняв голову от окровавленной травы, Карина просипела:
      — Две недели без сладкого…
      Чудовищный младенец начал визжать от смеха и скоро превратился в прегадкого старикашку. Он все не мог успокоиться, и тело его продолжало меняться.
      Карина подняла голову, когда от нее загородили солнце. Перед ней было нечто. Кривые мускулистые ноги легко поддерживали жирное рыжее тело. Карина задрала голову выше, и увидела еще две пары отвратительных ног, шевелящихся наверху. А также маленькую головку с уходящими вверх усиками. «Да, это же — гигантский таракан! — подумала она. — А это, кстати, совсем не так страшно, как таракан обычных размеров». Не успела она это подумать, как туша обрушилась вниз, разбилась на крошечных насекомых, которые бесконечным морем потекли на нее. Карина визжала не переставая, давя гадов как здоровой, так и больной ногой. Она пришла в совершенно невменяемое состояние. И так и не заметила, что тараканы превращаются в стальных воинов. Карина билась и царапалась, пока не оказалась на поле, заваленном грудой сраженных солдат.
      Королева выпрямилась, и, странное дело, на ее теле не было ран, даже царапин. Стальные солдаты быстро таяли. Через несколько секунд уже ничто не напоминало о сражении. Она увидела спешащего к ней Кристофера и побежала навстречу. Казалось, ноги их едва касаются земли, и стоило их рукам коснуться, как любящие друг друга люди поднялись над землей. Глаза в глаза они смотрели друг на друга, и не надо было слов.
      Но вдруг взгляд Кристофера застыл, обращенный к чему-то за спиной девушки. «Нет! Господи!! Нет!!!» — простонали его губы. Карина попыталась обернуться, но Крис сжал ее голову в своих ладонях, задерживая на несколько секунд от неизбежного. В его глазах появилось прощание…
      — Что… — не поняла Карина.
      И вот уже Кристофера нет, а пространство вокруг дико искажается. Холмы, луга, небо расползаются и набухают под воздействием кого-то рвущегося сюда огромного и чужеродного. Все скрипит, как будто по надутому шарику ведут гигантской ладонью. Ткань мира растягивается, смывая нанесенный на нее узор.
      А потом раздался хлопок, и в образовавшуюся дыру стало вползать отвратительное чудовище. Казалось, ему не будет конца. Карина ошалело отступала назад. «Спасибо за доверие, — бормотала она. — Но с моей стороны было бы слишком самонадеянно…» Чудовище было похоже одновременно за змею, паука, кабана, богомола, волка, бегемота, коршуна, гусеницу, касатку. У него было множество разнообразных голов и лап. Его слишком много вползало в ее любимый мир.
      — Остановись, наконец-то! — крикнула Карина, не зная, что еще можно сделать.
      Чудовище, действительно, замерло.
      — Так, это ты, — сказало оно сонно, и несколько голов переглянулись с недоуменным презрением. — Действительно, нет смысла задерживаться… Ты только подойти поближе!
      Догадки Карины подтверждались. Великая Битва не будет грандиозным сражением объединенной армии королевств с силами Зла. Это будет война каждого с чем-то из своего мрака. Путешествуя по королевствам, они просто готовили людей к этому. А Крис… почему-то решил, что исход Битвы может решить один человек. Вот почему он тогда уехал один.
      Чудовище обрушилось на Карину. Королева рубила мечом направо и налево. Она знала, что отсекает каждый ее удар: «гневливость», «раздражительность», «трусость», «эгоистичность», «уныние»…
      Она уже побеждала, но в последний момент чудовище раскололо ее душу на тысячи мелких кусочков. И перед каждым атомом, крохотным, но способным переживать и страдать с силой полноценной души отрезком предстала своя трагедия, разыгравшаяся дни, месяцы, годы, века, тысячелетия назад. Вся боль, все горе, весь ужас, пережитые в предыдущих жизнях, обрушились на нее, пытаясь развалить под бременем бессилия и отчаяния. Но именно весь этот пестрый кошмар, багровый от невинно пролитой крови, черный, как бездна мрачных подземелий, оранжевый, как цвет разгорающегося костра, позволил ей собраться для решительного удара. «Нет, — закричала она, и голос ее эхом прозвучал в каждом сне. — Нет! Нет!! Нет!!!»
      Она замахнулась мечом и с неистовой силой нанесла последний удар. Меч лязгнул обо что-то железное, задел нечто каменистое и скользнул вниз по вязкому пространству, перевязанному узлами. Меч шел через мерзость, черноту и, казалось, опускался в небытие. Но вдруг он задел что-то красное. И страшный рев потряс Землю.

      Крис, шатаясь, поднялся с обожженной земли. Сильно болела голова. Глаза резала контрастность цветов. Небо было абсолютно белым. Земля с выгоревшей травой являлась воплощением черного цвета. А ветер все гнал и гнал из соседних лесов красные, желтые, оранжевые листья. Они расстилались пестрым ковром, надеясь укрыть замерзающую землю.
      Метрах в десяти от себя он увидел Карину. Она расслабленно сидела на камне, спиной к нему. Крис обрадовался, увидев свою спутницу не поверженной, но тут же понял, какая неестественность заключена в этой позе. Кристофер бросился вперед. Упав перед любимой на колени, он заглянул в ее лицо.
      Из-под поседевших ресниц на него глядели опустевшие (покинутые душой), безумные (оставленные разумом) глаза. Губы девушки были чуточку приоткрыты, будто бы по-детски безмятежно. Но в сочетании с выражением глаз это только усиливало ужас. Стон сорвался с губ Криса:
      — Господи!…
      Он бережно поднял невесомое тело Карины и побрел, не разбирая дороги. Днем и ночью шел король по лесам и лугам, через болота и овраги, нигде не останавливаясь, нигде не задерживаясь. Он хотел уйти как можно дальше от того места, где произошла Великая Битва королевы, в которой она победила, проиграв…
      Карина не умерла, но с каждым днем «живой» ее можно было назвать все меньше. Ее тело наливалось предательским холодом. Пульс прощупывался все труднее. Иногда Крис мог держать руку на запястье час, ожидая далекого удара. Он знал, что так не бывает, и знал также, что ничто из родной медицины не может спасти Карину.
      Эсверец остановился в полуразвалившейся лачуге посреди мира. Развел там огромный костер. Он бросал туда все, что попадалось под руку: дрова, стулья, бумаги. С него уже пот шел градом. А королева, как статуя из ледяного мрамора, лежала на кровати, придвинутой к самому пламени, и только огненные отблески играли на ее голубоватой коже.
      «Я не отдам тебя, не отдам тебя!» — Кристофер поцеловал Карину в ледяной лоб, в ледяные веки, в ледяные губы, в ледяную шею. И там, где касались его губы, становилось теплее. Крис снял с себя ненужную одежду и подарил Карине ту нежность и любовь, которые навечно были в его душе.
      На удивительно прекрасной земле текли реки, бродили звери, летали птицы, жужжали насекомые, распускались цветы, жили люди. Все это было преходящим, но оставалось неизменным. И было в этом круговороте мгновенье, когда все живое было счастливо, и именно тогда в мир пришла прекрасная светлая душа.
      Карина открыла глаза, разбуженная светом новой жизни, который появился в ней. Она увидела перед собой лицо давнего друга, от которого исходило сияние. Она хотела удержаться в этом свете, но снова стала падать в невидимый мрак.

      Карина потеряла ориентацию во времени и пространстве. Тысячи воспоминаний, которых она не должна была знать, жили в ней своей собственной жизнью. Их яркие картины то и дело всплывали в ее сознании, перекрывая реальность и не успевая отойти, замещались другими и, наконец, перепутывались.
      Она могла неожиданно вскочить, побежать в любом направлении, заплакать. Тогда Крис устремлялся за ней, утешал, приводил обратно. Вдруг она начинала говорить на разные голоса. Однажды она упала на пол и забилась в конвульсиях. Сгребший ее в охапку Кристофер обнаружил на руках, лице и всем теле королевы следы ожогов, которые, правда, быстро пропали.
      День за днем она шла по тонкой грани безумия. Не живая и не мертвая, она смотрела и не видела, слушала и не слышала, болела и не чувствовала боли. Крис кормил ее, чтобы она не умерла от истощения, но королева не различала вкуса. Крис укладывал ее на постель из шкур, но она не спала, даже если случайно закрывала глаза.
      Потихонечку Кристофер выстроил некое подобие быта. Он подправил хижину, наладил охоту. Ему даже удалось внушить Карине, что возвращаться домой необходимо до наступления ночи. Королева приходила с последним лучом солнца и бывала вся исцарапана и истерзана, а на следующее утро снова устремлялась в лес. Она шла через чащу, как через кошмар своих снов, как через ужас своих воспоминаний. Она продиралась сквозь ветви, наступала на шишки, падала на корни. Но все это колючее, острое, твердое братство живой природы ранило ее тело не так болезненно, как рвало ее сердце знание о своем тысячелетнем прошлом.
      Чтобы сменить разодранную в лохмотья одежду девушки, Крису пришлось разобрать ее сумку. Он достал зеленые бриджи и жилетку — трофеи Черного Братства; голубое платье — подарок Драдуанского короля; коричневый свитер с кленовыми листьями — подарок Нелли Гьергивич; синюю рубаху с серебряными пуговицами — именно в ней он увидел Карину первый раз… Из рубахи выпало три письма. Когда-то он уже держал их в руках. Первое было подписано «Маме», второе- «Ермолаю Васильевичу Бардову», третье — без адресата, но Кристофер знал, кому предназначен белый конверт. Он раскрыл его: «Постарайся быть счастливым!».
      С выражением очевидной муки на лице вышел король из дома. Он бесцельно проблуждал по лесу около часа. Потом снова взял сумку. И вдруг… Маленькая черная коробочка выпала из сумки и, ударившись об пол, поскакала в сторону выхода. Крис ловко подхватил ее. Тщательно исследовав теплую поверхность из черного бархата, он обнаружил крошечную пуговку замка. Немного помедлив, нажал на нее. Коробочка со звоном распахнулась. Ослепительный столп Света вырвался наружу.

      Он выпрямился во весь свой могучий рост. Свет, ударив в подбородок, прошел через голову и ворвался в небо. Он вскинул голову и увидел беспредельное космическое пространство с вращающимися по своим орбитам планетами. Мир распахнул перед Ним все свои тайны. Стало видно, как соки текут под корой деревьев, как листья превращают солнечный свет в кислород, как птицы производят звуки. Смысл собственной жизни раскрылся перед Ним. Он вспомнил все, о чем научился не думать. Спокойным движением надел Он кольцо на безымянный палец правой руки и вышел из дома.
      Когда-то Он уже шагал по этой Земле. Тогда Он пришел сюда по поручению Отца, чтобы искупить грехи всех людей. Теперь явился по собственному почину, чтобы спасти одного.
      Он знал все про страшные сны своего друга:
 
…Где тени в недрах ледяного слоя
Сквозят глубоко, как в стекле стручок,
Одни лежат; другие вмерзли стоя,
Кто вверх, кто книзу головой застыв;
А кто — другой, лицо ступнями кроя…
 
      Но Он также понимал, что ужас, остававшийся после тех снов, вызывали не холод и мрак, а статичность, невозможность искупления. Только включившись в цепочку перевоплощений, Никсагор мог искупить свой грех. События, страшные и радостные, мрачные и смешные, приятные и неприятные, неожиданные и предсказуемые оставляли простор для выбора между Злом и Добром. И все чаще Никсагор выбирал Свет.
      Ожидаемое человечеством «Второе Пришествие» — это, как и говорил Хранитель Музея Личной Истории, пришествие Никсагора, существенно продвинувшегося на пути развития. И в этом подлинная суть предсказания магов — Расколу придет конец, когда последний человек станет первым!
      Принципиальная драма человечества в том, что каждый — и Ильвелин и Никсагор одновременно. Каждый несет в себе частичку Света, но всем случается обманывать, мучить и, значит, предавать других сыновей Бога. Старинная легенда — лишь модель того, что свершается ежедневно…
      Другое предсказание — Расколу придет конец, когда человеку откроется тайна его воплощений- было неправильно объяснено хранителем. Дело не в том, что человек достигнет такого развития, что сможет выстоять против своего прошлого. Это никому не под силу! Открытие тайн прошлых жизней — противозаконно! И если это оружие будет использовано против человека, то пострадает и сам нарушитель.
      На самом деле, Маги сделали три предсказания. Еще одно было забыто хранителем, потому что не поддавалось толкованию. Звучало оно так — Расколу придет конец, когда первый поможет последнему собрать осколки разбитой души.Маги предвещали повторный приход Ильвелина и объясняли его значение. Плато Никсагора, на котором произойдет Великая Битва, на самом деле, должно называться платом Ильвелина. Единственная точка, не подвергнувшаяся Расколу, было место распятия. Раскол пошел не из сердца Бога, как было принято считать, а из сердца его предателя. Вот почему именно Карина Аргунова могла найти дорогу в любое государство. Ее звало туда ее разбитое сердце…

      Она сидела на берегу реки, но не видела рыбок, кружащихся над песчаным дном, не слышала плеска воды, не чувствовала плотной коры дерева, к которому прислонилась спиной. Безумный карнавал воспоминаний не отпускал ее.
      Но вдруг все начало меняться. Она по-прежнему ничего не воспринимала органами чувств, но мир открывался ей каким-то новым способом. И этот мир был прекрасен. Каждая травинка грациозно колыхалась на ветру; каждая росинка сияла бриллиантовой красотой; каждый звук был частью симфонии…
      И по этой земле шел Он.
      Его светлый лик был прекрасен.
      Она хотела пойти навстречу, но не осмелилась подняться с колен.
      Он подошел к ней совсем близко и положил руку ей на голову. Он не мог забрать у нее память прошлого, горького и мучительного. Это знание уже стало частью ее личности. И тогда он поднял ее с колен. Его губы коснулись ее лба. И будущее открылось перед ней.
      Она увидела собственную свадьбу, Эсверию, объединенную армию королевств, рождение сына Саньки и дочки Насти. Будущее распахивалось перед ней час за часом, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, век за веком… А потом прошлое и будущее связались единой логикой, и ужас отпустил ее.

      Они обвенчались прямо в лесу. Кольцо Ильвелина теперь сияло на пальце у королевы, а перстень герцогини Эльмиры обрел нового хозяина.
      В тот же день путешественники прибыли в Эсверию. Именно на этой земле было плато Никсагора (Ильвелина). Именно сюда стекались армии королевств для объединения. Торжества были назначены на вечер. Кристофер провел свою жену в кабинет.
      У разожженного камина лежала собака пестрой расцветки. Увидев вошедших, она завиляла хвостом, не поднимаясь. Карина уже ласкала милую псину.
      — Каролина, Карлушенька, Лушечка моя…
      — Ее отцом была простая развеселая дворняга, — рассказал Кристофер. — Сейчас Луше лет двадцать, и она очень-очень старая.
      — Дождалась, моя умница…

      Кристофер преподнес Карине ослепительное золотое платье. Королева улыбнулась. Она знала, как давно, в мраке какой нищеты и безысходности был создан образ этого сказочного наряда. Она также знала, что именно в нем предстанет перед потомками, изображенная на знаменитом портрете. Платье было сшито точно по фигуре. Оно шло до полу и продолжалось шлейфом. Шея, руки, плечи были открыты. Только тоненькие золотые лямочки уходили за спину, где перекрещивались.
      Карина с удовольствием оглядела себя в зеркале. Когда Крис придет, ему понравится.
      Дверь без стука отворилась, и на пороге появился мальчик. Карина сразу поняла, кто это.
      — Здравствуй, Дональд!
      Мальчик ничего не ответил, внимательно изучая ее.
      — Сколько тебе лет? — спросил он.
      — Девятнадцать.
      — А-а, — протянул мальчик и скрылся, не дав ей ничего больше сказать.
      Карина проводила его долгим задумчивым взглядом — она приложит массу усилий, чтобы наладить взаимоотношения с сыном Кристофера. Мальчик давно уже скрылся из виду. Но Карина еще продолжала его видеть. Перед ее взором был яблоневый сад, что раскинулся за дворцом. На одном из деревьев она ясно различила фигурку Дональда. И вдруг сухой хруст, и ребенок начинает падать. Ветки предательски расступаются перед маленьким тельцем. Через несколько страшных секунд принц лежит на земле. Голова неестественно вывернута. Изо рта стекает тоненькая струйка крови.
      Парализованная ужасом, Карина не заметила, как появился Крис.
      — Что случилось? — король вглядывался в ее бледное лицо.
      В глазах девушки блестели подступающие слезы.
      — Крис, прикажи срубить все яблони! — взмолилась она. — Обязательно! Прямо сейчас!
      Казалось, Крис понял, что творится с Кариной. Он крепко обнял ее:
      — С этим тоже надо жить…
      Но Карина вырвалась из его рук. Срывающимся голосом она повторила:
      — Крис, прошу тебя! Прикажи, пусть вырубят сад.
      — Я уже приказал… — сказал вдруг Крис. — Но…
      Сначала Карина даже не поняла, что происходит. Ей показалось, что Крис ни с того ни с сего начал смеяться. Лицо его будто исказила насмешливая гримаса, а губы растянулись в широченной ухмылке. Он весь затрясся, издавая клокочущие звуки. Но потом она обнаружила, что Крис плачет. Никогда раньше не видела она этого человека плачущим. И, видимо, он совершенно не умел это делать. Рыдания вырывались из его горла, принося не ведомую до этого боль, слезы непроторенными путями стекали по лицу. И он совершенно по-детски размазывал их по лицу.
      — Крис, — прошептала Карина, обнимая его сильно-пресильно, — не плачь, мой дорогой, мой любимый, мой единственный, не плачь…
      А Крис бормотал сквозь слезы:
      — Карина, я ничего не могу изменить… Даже точно зная, что будет, я ничего не могу изменить… Ничего… Мне не дана радость сомнения…

      К вечеру они вышли к гостям. Одетый во все белое король Эсверии вел облаченную во все золотое королеву Долесонии. В зале без границ стояли жители мира. Первыми они увидели Дениса и королеву Анастасию. Как же Карине хотелось броситься на шею дорогой подруге! Но история их прежней дружбы была известна только ей. И вдруг Настя сама побежала к ней.
      — Марта… Карина… Я знаю все! — обнимала она обескураженную подругу. — Миилафон у меня…
      И они обе принялись хохотать, и смех хрустальными колокольчиками поднимался к потолку и сливался с всеобщим гулом веселья и ликования. Ден жал руку Крису:
      — Слушай, это просто поразительно, что вам удалось осуществить такое Путешествие. Я глазам своим не верю…
      Честное собрание поражало пестротой и разнообразием. Первоначальный переполох, вызванный приходом хестилотской армии, уже улегся. И теперь все хотели общаться с животными. Маленьких тонсильванцев то и дело гоняли от свечей, боясь, что те пожгут свои крылья.
      — Ну, как вы не понимаете! — втолковывала одному из них Пунечка Гьергивич, грозя пальчиком. — Нельзя баловаться с огнем!
      Король и королева Ворликии одними из первых засвидетельствовали свое почтение путешественникам. Теперь Карина понимала, отчего Крис смотрит на них с таким сочувствием. От всей души желала она этой паре сил и мужества на том нелегком пути, который был избран.
      Проходя мимо Пьера, Карина заметила, с какой решительностью он смотрит на нее, но пути их разошлись задолго до этого дня. И тут она увидела своих родных гугнеатов и прямо взвизгнула от удовольствия.
      — Ермолай Васильевич!!! — с воплем преодолела она расстояние, отделявшее ее от президента Свободной Гугнеатской Республики. А тот улыбался, щуря глаза. А все наперебой кричали:
      — Карина!
      — Каринка!
      — Кариныч!
      Девушка и сама не отставала:
      — Леночка! Юлечка! Галечка! Славночка! Женечка! Елена Алексеевна! Наталья Евграфовна! Татьяна Анатольевна!
      В общем — полный восторг.
      И тут появились долесонцы. Совсем юный мальчик вышел вперед и отрапортовал:
      — Ваше королевское величество! Отряд Долесонии в количестве сорока четырех тысяч пятидесяти семи человек прибыл к месту назначения в срок! Ждем дальнейших указаний!
      Гугнеаты, конечно, закричали: «О-о-о!!!», а Карина сказала своему военному министру:
      — Молодец, Джереми! На сегодня все!
      А тут пришли еще ее люди — бодиярцы. И радости не было предела. Ее дорогие мама и Надюнечка уже встретилась с дорогой Олечкой и увидели маленьких Сереженьку и Кариночку.
      Ах, что это был за день, право, и не передать словами!!!
      Полуэктосцы нашли потрясающих собеседников в фандорцах. Матиасцы простили своего предсказателя. И сейчас он всем желающим предсказывал будущее. Робко оглядываясь, в зал вошли дети Расщелины, и тут же были взяты под опеку подругами королевы. Синейцы рассказали об официальном открытии Галереи искусств. Часть работ они привезли с собой — и устроили потрясающую выставку. Драдуанцы закатили рок-фестиваль. Кирейцы читали стихи. Цегенвейцы снимали все на видеокамеру,и, значит, происходящее должно было навсегда остаться в памяти людей.

      Карина уже сейчас смотрела на все происходящее со стороны. Держась за руки, стояли они с Крисом на балконе. И словно не было этих месяцев, проведенных в одном Путешествии, — так много им хотелось рассказать, столь о многом спросить. Но одна вещь была известна им обоим. Они знали, как много испытаний ждет людей, веселящихся сейчас внизу, но они также знали, что наступит день Света и Радости, чтобы никогда не кончаться.