Бен смотрел, как она сворачивается калачиком, повернувшись к нему спиной, и тоже пожалел, что у него не хватило ума не распускать язык. Тогда сейчас она бы мирно спала в его объятиях. Сам он вряд ли бы заснул, но получил бы чертовское удовольствие, бодрствуя. А теперь он все равно не спал, но никакого удовольствия не предвиделось.

Пеле выключил фонари. Дождь продолжал лить, мрак ночи озарялся только вспышками молний. Гроза постепенно уходила в сторону, и раскаты грома становились все тише. Однако спустя несколько минут Бен заметил, что громыхание снова нарастает, как если бы собиралась новая гроза. Однако ночной воздух был неподвижен.

— Пепе, — тихо позвал он.

— Слышу, — откликнулся индеец.

— Буди остальных.

Пепе бесшумно двинулся вдоль лодки, расталкивая бразильцев. Бен разбудил Джиллиан, наклонившись к самому ее уху.

— У нас незваные гости. Постарайся не шуметь. Ляг на палубу и не поднимайся.

— Это контрабандисты? — шепнула она.

— Возможно.

Убедившись, что она прикрыта со всех сторон, он ощупью отыскал свой дробовик. Вокруг него в темноте раздавались легкие щелчки: это остальные находили свое оружие и снимали его с предохранителей. Бен не осмелился использовать радио, чтобы предупредить об опасности людей на второй лодке. Шум мог лишить их преимущества неожиданности. Оставалось надеяться, что Эулогио, индеец тукано, бывший там лоцманом, тоже услышал шум двигателей и поднял остальных.

Приближающаяся лодка необязательно принадлежала контрабандистам. Это могли быть пираты. А возможно, и какие-то совершенно невинные люди, которых заход солнца застал на реке и которые теперь искали спокойное местечко, чтобы пристать к берегу на остаток ночи. Правда, последнее было маловероятно, но все-таки, не желая ошибиться, Бен распорядился шепотом, чтобы все, были готовы, но не открывали огня, пока не убедятся, что это нападение.

Рокот двигателя стих, и воцарилась тишина. Бен почувствовал, как напряглись его мышцы, когда он представил себе, как неизвестная лодка подходит к ним все ближе и ближе. Он прошептал новый приказ и схватился за край брезента левой рукой, твердо держа дробовое ружье в правой. Он не собирался подпускать незнакомцев слишком близко, но хотел, чтобы они оказались в пределах дальности выстрела его крупнокалиберного ружья, которое убивало наповал. Спокойно, спокойно…

— Давай! — рявкнул он, и все пятеро мужчин одновременно отбросили брезент и навели ружья на беззвучно надвигающийся черный силуэт.

Его глаза уже привыкли к темноте, и он ясно различал на палубе темные фигуры, явно приготовившиеся броситься на абордаж, как только лодки соприкоснутся. С неизвестного судна донесся изумленный вскрик, и темные фигуры пришли в движение.

Секундой позже сзади Бена раздался щелчок, и луч света выхватил суетливо движущихся пришельцев из темноты ночи и четко осветил оружие в их руках.

Джиллиан! Эта мысль вспыхнула у него в мозгу, и в тот же миг один из пиратов остановился, вскинул винтовку к плечу и торопливо выстрелил в источник света.

— Ложись, проклятая баба! — взревел Бен, и в тот же момент ночь разорвали выстрелы. Пиратское суденышко было теперь всего в каких-то двадцати ярдах. Бен нажал на спусковой крючок, попал в стрелявшего, и того с силой отбросило назад. Бен загнал в казенник второй патрон и снова выстрелил. На этот раз пуля попала в верхнюю часть борта, отколов несколько длинных щепок.

Луч света не дрогнул.

В этой схватке не было места размышлениям, действовали только инстинкт и опыт. Беи ощущал отдачу ружья, вздрагивающего в его руках, как живое, горячее существо. Он чувствовал мощь изрывающегося пороха, тяжелый кислый запах повисшего в ночном воздухе дыма, слышал грохот выстрелов. Вокруг раздавались вопли, визг, ругательства, стоны. Все его чувства болезненно обострились, время словно остановилось, секунды казались минутами, осе происходило, как в замедленной съемке. Он видел, слышал, ощущал и замечал все происходящее вокруг. Он понял, что со второй лодки тоже стреляют, что их атака разбивает все попытки пиратов защититься. Мимо его головы пролетела пуля, пахнув в лицо горячим воздухом, и он тут же инстинктивно ответил выстрелом, сразу отшатнувшись, чтобы его не засекли по вспышке.

Затем сквозь весь этот шум он услышал громкий кашель запускаемого двигателя. Пираты включили мотор и, дав задний ход, медленно отходили от берега. Бен сделал им вслед еще несколько выстрелов, чтобы они поторопились. Когда пираты отошли достаточно далеко, чтобы развернуться, они рванули прочь на полной скорости. Волна от лодки, добежав до берега, закачала оба причаливших суденышка.

Бен крикнул Пепе проверить, нет ли раненых. Потом, круто обернувшись, схватил этот чертов фонарик, но, к своему ужасу, не обнаружил державшей его руки.

— Джиллиан… — хрипло произнес он.

— Я здесь.

Голос ее был на удивление спокоен и доносился с кормы. Он направил луч фонаря туда, прямо ей в лицо, и она заморгала, выползая из своего убежища.

Он растерянно перевел взгляд на фонарик в своей руке. Если не она его держала, то кто?

— С тобой все в порядке? — наконец спросил он.

— Ни царапины. А как ты?

— Со мной все прекрасно. — О черт! Они разговаривали так, словно собирались пить чай. Она протянула руку:

— Можно мне получить обратно мой фонарик?

Он не отдал его, а продолжал светить ей в лицо, начиная постепенно звереть.

— Это твой фонарь?

— Да, и вы зря расходуете батарейки.

Бен выключил свет и проговорил, не повышая голоса:

— Я говорил тебе не подниматься. Вместо этого ты встала и светила в лицо пиратам. Черт бы тебя побрал, ты превратила себя в идеальную мишень.

— Ничего подобного, — резко возразила она. — Я прислонила фонарь к ящикам, а потом протянула руку и включила его. Я все время была в укрытии.

Он подумал о том, что хорошо бы отшлепать ее, может, тогда до нее дойдет, насколько он серьезен. Она, казалось, ничуть не была взволнованна, словно пираты стреляли в нее каждый Божий день.

— Если ты еще когда-нибудь… — начал он тихо и жестко, но она хладнокровно прервала его:

— Этот фокус с фонариком срабатывает всегда. Надо же видеть, куда целишься. Я уже применяла его против грабителей могил.

Он удивился:

— Грабителей могил?

— Ну да. Каждый новый раскоп привлекает грабителей. Ведь обычно вместе с покойниками кладут в могилу всякие ценности.

Он представил себе, как она, скорчившись, сидит в разрытой могиле с фонариком в одной руке и пистолетом в другой… Проведя рукой по лицу, он только и смог выговорить: «А черт!»

Подошел Пепе и доложил обстановку. Флориано задело руку, но рана легкая. Все остальные в полном порядке. Пираты палили наугад, их план нападения был сорван, когда внезапно атаковали их самих. Обе лодки получили пробоины, но ущерб невелик. В общем и целом они легко отделались.

После перенесенного волнения все были взвинчены и долго не могли угомониться. Рабочие на обеих лодках возбужденно переговаривались, снова и снова обсуждая ход схватки. Эулогио, как Бен и надеялся, также услышал приближение пиратов и разбудил своих, так что их не застали врасплох. Через какое-то время, когда стало ясно, что пираты больше не вернутся, они начали успокаиваться и укладываться спать. Из предосторожности Бен поставил часового, которого должны были сменять каждый час, чтобы все могли выспаться. Краткое время караула, кроме прочего, обеспечивало бдительность часового на тот случай, если у пиратов хватит глупости напасть снова.

Когда фонари были потушены, всякое движение прекратилось и очень скоро все захрапели. Бен лежал и думал: кончилось бы все так же благополучно, если бы их не разбудила гроза? Возможно, все обошлось бы, потому что и он и Пепе спали очень чутко, просыпаясь от малейшего необычного шума. Но если бы пираты были похитрее, если бы они заранее заглушили свои двигатели и тихо подобрались к ним на веслах… все могло бы обернуться куда хуже. В этот раз удача была на их стороне.

Джиллиан снова улеглась на своем старом месте на ящиках и заснула так же быстро, как и остальные. Когда Бен решил, что она уже крепко спит, он придвинулся к ней и лег рядом, вытянув длинные ноги. Он почти не касался ее… почти… но лежал достаточно близко, чтобы слышать ее дыхание, и от этого звука его напряженные нервы наконец расслабились.

«Эти проклятые ящики — довольно удобное лежбище», — сонно подумал он. А может быть, он просто хотел спать сильнее, чем полагал. Бен задремал, но через полчаса проснулся и внимательно прислушался. Все было спокойно, лесные твари шумели не громче обычного Джиллиан была рядом, теплая и мягкая. Инстинктивно он повернулся на бок, обнял ее за талию и притянул к себе. Она невнятно буркнула что-то, протестуя, что ее потревожили, но не проснулась. Вместо этого она только прильнула к его теплому телу, чтобы согреться, а затем ее дыхание выровнялось.

Проснулась Джиллиан перед самым рассветом, за несколько минут до того, как ревуны начали свой ежедневный концерт. Их вопли были таким действенным будильником, что после первого раза она неизменно просыпалась до начала их шумной встречи утра. Должно быть, так ее организм защищался от внезапного испуга.

Первой ее сознательной мыслью было, до чего же она вся одеревенела и затекла от спанья на ящиках. Второй — что, несмотря на это, менять положение ей не хочется. Как приятно и уютно просыпаться в объятиях мужчины…

Ох ты!

Этот паршивый хитрюга.

Она ни минуты не сомневалась, что он подождал, пока она заснет, а потом тихонько улегся рядом, чтобы придать правдоподобие своей лжи насчет того, что они спят вместе. И еще это был ловкий способ пощупать ее, если ночью захочется. А все, что она знала о нем, говорило о том, что ему этого очень хочется. Не человек, а ходячий мужской гормон.

Рука его тяжело лежала на ее ребрах, запястье удобно устроилось между грудей, а кисть — между шеей и плечом. Он лежал совершенно, неподвижно, и она решила, что он все еще спит. Сильное, ровное дыхание было таким успокаивающим, что, несмотря ни на что, ей не хотелось отодвигаться. Но надо было: пришла пора вставать.

Тут она ощутила движение, которое вовсе не успокаивало, и поняла: Бен проснулся. Это было очевидно. Он решительно придвинулся бедрами к ее ягодицам и одновременно крепче сжал руку, обвитую вокруг ее талии, удерживая ее на месте.

Она не стала зря тратить время, отдирая ее, потому что он был гораздо сильнее. Вместо того, заведя свою руку назад, она запустила пальцы в его густые взлохмаченные волосы и со всей силы дернула.

— О-ох! Эй! — завопил он. — Эй! — И вскочил на колени.

Джиллиан отпустила его и, откатившись в сторону, легко встала на ноги. После чего одарила его милой улыбкой:

— Доброе утро! Хорошо спалось?

Он, потирая голову, хмуро уставился на нее.

— Спалось прекрасно. Вот просыпаться было чертовски неприятно.

— Это научит вас хорошо вести себя впредь.

— Черт возьми, я же ничего не могу с этим поделать. Каждый мужчина испытывает по утрам то же самое.

— Возможно, но они не трутся… повторяю, не трутся об меня.

— Вот именно: об тебя терся не каждый, а только я!

— Так я только вас и потянула за волосы. Разве не так? — И она ласково улыбнулась.

Он пробурчал что-то себе под нос и отвернулся. Довольная их перепалкой, Джиллиан огляделась по сторонам. Четыре пары черных глаз уставились па нее с выражением, колебавшимся от полного недоумения до лукавой насмешки. Пепе был озадачен, а у Жоржи был такой вид, словно он сейчас расхохочется. Не зная, что делать дальше, она вопросительно вздернула плечи, как будто во всем был виноват Бен, а она, так же как и они, не понимает, в чем дело. После этого она пробралась на корму, где находился крохотный туалет.

Ревуны начали свою серенаду, и, словно по команде, все взялись за работу. Пока готовился завтрак, их лодку навестил Кейтс. Рик следовал за ним по пятам.

— Ничего себе была ночью перестрелочка, — возбужденно произнес Рик, все еще переживая это событие.

Бен вздохнул. Он в общем-то не любил, когда в него стреляли, но Рик Шервуд явно превратил в своей голове ночную стычку в Битву Народов. У Бена не было настроения выслушивать всю эту историю заново. Голова его болела в том месте, где Джиллиан рванула его за волосы, и вообще, настроение было препоганое.

— Это был пустяк, — проворчал он. — Но только не для того ублюдка, которого я продырявил. С огнестрельной раной в этом климате он вряд ли доберется до врача в Манаусе, даже если кто-то из врачей и согласился бы возиться с такой швалью.

— Будут у вас неприятности, когда мы вернемся? — поинтересовался Кейтс с сочувствием, которому Бен не поверил ни на секунду.

Он поглядел на Кейтса с недоумением.

— За то, что подстрелил ночного пирата? Такое не в первый раз случается и не в последний. — Бен раздраженно отвернулся — Пойдемте. Завтрак почти готов.

Кейтс самодовольно усмехнулся и вместе с Риком направился к своей лодке.

— Встревожился ублюдок, — прошептал он, — и старается не показать нам. Вот почему он сегодня такой раздражительный. Он, наверное, убил этого парня, пират он там или не пират.

Рик остановился и посмотрел на Льюиса, стоявшего на носу своей лодки и глядевшего на реку.

— Не думаю, что все дело о этом. Жоаким сказал прошлой ночью, что Льюис известен на реке тем, что умеет хорошо справляться с подобными ситуациями и что власти сами направляют клиентов к нему, потому что он может о них позаботиться. Так что вряд ли у него будут неприятности из-за этого случая.

Кейтс перевел на Рика свой холодный взгляд.

— Ты проводишь слишком много времени с этими черномазыми, — сказал он. — И они забивают тебе голову всякой ерундой.

Не дожидаясь ответа, он вспрыгнул на лодку. Утреннее солнце позолотило его блестящие белокурые волосы. Кейтс терпеть не мог, когда болван вроде Рика Шервуда начинает ему возражать.

Вскоре они снова тронулись в путь. К удовольствию Джиллиан, Бен был мрачен, и она видела, что он уязвлен. Так ему и надо. Если бы она не дернула его за волосы, он, наверное, пошел бы дальше и ей пришлось бы испытать еще большую неловкость.

Он был так оскорблен тем, что она не оценила его жеста восхищения, что в последующие несколько дней почти с нею не разговаривал. «Просто он любит дуться», — решила Джиллиан. Стоит ей подлизаться к нему, прильнуть, показать, что она считает его сексуально привлекательным, и настроение у него сразу же поднимется. А сейчас он вел себя так, словно предложил ей свою любимую игрушку — впрочем, если вдуматься, то именно это он и сделал, — а она с презрением ее отшвырнула. Она так часто прикусывала губу, чтобы не рассмеяться, что та заболела.

Но, несмотря на свою досаду, он все равно оставался ее защитником. Правда, она считала, что отчасти он демонстрирует такое отношение к ней ради Кейтса. Тот не всегда бывал поблизости, но во время остановок мужчины на первой и второй лодках переговаривались, так что можно было полагать, что на второй лодке знают, что Бен охраняет ее, не спуская глаз. Он всегда говорил ей отойти подальше от перил задолго до того, как они приближались к очередному перекату, ночью спал между нею и остальными мужчинами и не давал им беспокоить ее, когда она мылась или находилась в похожем yа шкаф туалете.

Джиллиан знала, какое истолкование дают его поведению остальные, но сама смотрела на его усилия с изрядной долей цинизма. Она единственная знала, как найти Каменный Город, и Бен будет заботиться о ней и оберегать от всех опасностей уже и по одной этой причине.

На десятый день их плавания Джиллиан начала вглядываться в проплывающие мимо леса и внимательно следить за всеми поворотами реки. Иногда она заходила в уголок, вытаскивала бумаги и принималась перечитывать свои шифрованные записи. Судя по всему, они приближались к месту, где им придется сойти на берег. Вообще-то до этого места оставалось еще два-три дня пути, но она хотела быть уверенной, что не пропустит его из-за собственной небрежности.

— Если тебе надо хорошо рассмотреть какое-то конкретное место, скажи мне, и мы замедлим движение, — обратился к ней Бен, отодвигая в сторону свои обиды ради интересов дела.

Он сразу обратил внимание на то, как изменилось ее поведение, когда они добрались до верховьев. Они должны были уже почти достичь места, где надо будет покинуть лодки и начать пеший переход. Прошло два дня после того, как они миновали последний поселок, и за все это время им попался на глаза только один плот. Река сужалась, сельва сжималась вокруг них, и воздух, пожалуй, стал еще более жарким и влажным. В полдень становилось просто невозможно дышать.

По его расчетам, они находились сейчас на самом экваторе. И направлялись к горам. Рельеф бассейна Амазонки в основном равнинный, но Риу-Herpy стекает с гор, занимающих также часть Колумбии и Венесуэлы. Таинственные зеленые горы, большей частью совершенно не исследованные. Несколько лет назад в этих горах было открыто племя яномами. Оно много веков жило в полной изоляции и по развитию находилось на уровне каменного века.

Джиллиан не отрывала глаз от сельвы.

— Неподалеку отсюда река опять разветвляется. Ведь так?

Он рассмеялся:

— Судя по аэрофотосъемке, да. Я так далеко никогда не забирался, лапочка. Тут ничего нет за исключением оторванных от мира индейских племен, которые, может, видели белого человека, а может, и нет, и которые, вполне возможно, являются охотниками за головами… а может, и не являются.

Последнее замечание она проигнорировала:

— Поверните в левый проток.

— Хорошо, мэм. А что потом?

— Скажу, когда увижу.

Обдумав ее слова, он понял, что она не была с ним вполне откровенна, когда показывала на карте местность, куда они направлялись. Вот недоверчивая девчонка. Но умна, надо ей отдать должное. Те сведения, которые она ему сообщила, позволили ему заготовить достаточное количество провизии, чтобы добраться именно туда, куда надо.

Спустя час показалась развилка, и Бен повернул налево. Плыть становилось все труднее, так как река здесь становилась с каждой милей все уже и мельче. Бен снизил обороты мотора настолько, что лодки едва двигались. Джиллиан стояла на носу, перегнувшись через перила, и с волнением пристально вглядывалась в берега. Она искала примету.

Бен резко сказал:

— Не перегибайся так. Если мы наскочим на мель, ты вылетишь за борт.

Она послушно попятилась, но сдерживать себя ей было нелегко. Она боялась пропустить нужную примету, боялась, что не правильно расшифровала записки профессора, хотя произвела расшифровку несколько раз, чтобы проверить себя.

К ней подошел Бен. Оглянувшись, она увидела, что его место у штурвала занял Пепе, и тут же поспешно повернула голову обратно, а вдруг она пропустила примету в ту долю секунды, когда смотрела на Пепе?

— Скажи мне кое-что, — протянул Бен. — Если Карвахаль нашел племя анзар, поднявшись по Амазонке, то почему мы пошли вверх по Риу-Негру? Я отлично понимаю, но теперь-то нет причины скрывать. Ведь так?

— Я просто не входила в детали, когда рассказывала о дневнике Карвахаля. У Орельяны и его людей во время их экспедиции была стычка с индейцами племени тапуа. И в этой стычке индейские женщины дрались бок о бок со своими мужчинами. Карвахаль назвал их амазонками.

Бен вздохнул:

— Значит, насчет народа анзар ты все выдумала?

— Нет. Есть и другие источники, кроме дневника Карвахаля. Действительно, был этот случай с тапуа, откуда, как считают, и пошло название Амазонки. Но есть и другие источники, другие легенды о племени женщин-воительниц, живущих в глубине материка, племени анзар. Слова «анзар»и «амазонка» чем-то схожи. Легко понять, почему легенды об анзаре отбрасывались как мифы об амазонках.

— Да уж, отбросить их очень даже просто, — пробормотал он.

Она улыбнулась, устремив взгляд на горизонт.

— Ну и что? Это не имеет значения. Важно другое: если Каменный Город действительно существует, то я смогу доказать, что отец был прав. Неважно даже, состояло ли это племя из женщин-воительниц или, как обычно, из женщин и мужчин. А важно, что я нашла бы доказательство того, что затерянный город есть и есть затерянная цивилизация.

— Значит, тебе будет все равно, даже если окажется, что там обитала армия, ну, скажем, одноглазых бандитов?

— Вот именно, хотя это наверняка навело бы на мысль о циклопах, старом греческом мифе.

— По-моему, с меня уже хватит этих мифов. Так что об одноглазых бандитах лучше забыть.

Вдруг она резко выпрямилась и воскликнула:

— Сюда!

— Сюда?

— Да, да, сюда! — Она быстро обернулась к нему. — Сюда, черт побери!

Он бросил недоверчивый взгляд на непроницаемый лес на берегах и сказал:

— Я тоже так считаю. — И завопил, чтобы Пепе сворачивал к берегу.

Это было не самое лучшее место, чтобы оставлять лодки, но Бен спрятал их, как мог, загнав в бухточку и примкнув цепями к толстым деревьям. Но даже несмотря на все эти предосторожности, он прекрасно понимал, что, когда они вернутся, их лодок может здесь и не быть. Однако он с самого начала предвидел возникновение подобной проблемы и потому взял с собой два больших надувных плота, которые теперь были вытащены из лодок и спрятаны в лесу, футах в пятидесяти от берега.

Заросли деревьев и кустов были гуще всего у самой реки, где растениям доставалось больше солнца. Поэтому сначала им пришлось с трудом прорубать себе дорогу. Лишь когда они оказались под тройным пологом леса, продвигаться вперед стало гораздо легче. В таком лесу на земле почти ничего не выживает, растительность устремляется вверх, к свету. Здесь, под пологом сельвы, в неподвижном влажном воздухе, было царство ползучих орхидей. Гигантские выступающие из земли корни подпирали деревья, ветви которых простирались далеко в вышине, неразличимые в море зелени. В этом сумрачном мире самый яркий полдень превращался в полумрак: сверху свисали толстые плети лиан, иногда раскачиваясь от прыжков невидимых снизу обезьян. Лишь изредка листву пронзал луч света. Звуки здесь, казалось, глохли и замирали, и хотя они слышали щебет и стрекотание лесных обитателей, все это доносилось как бы издалека, смутно и невнятно. Лес был полон каким-то приглушенным ожиданием, похожим на тихий сумрак соборов.

При разгрузке людей Джиллиан работала наравне с мужчинами. Каждый из них должен будет нести кладь, состоящую из легкой палатки для себя, поролонового матраса, личных пещей и какой-то части общего снаряжения. Остальные припасы должны быть погружены на четверо носилок, каждые из которых понесут двое носильщиков. Бен также припрятал около плотов достаточно продовольствия, чтобы хватило на обратную дорогу до Манауса.

Разгрузка лодок и распределение грузов заняли почти весь остаток светлого времени суток, поэтому Бен вместо того, чтобы тут же пуститься в дорогу, решил заночевать на берегу. Они расставили палатки своего первого лагеря и разожгли костер. Спиртовые печки из-за их веса они тоже оставят здесь и впредь будут готовить пищу на огне.

В конце дня Кейтсу понадобилось отойти от лагеря, подчиняясь зову природы. Меньше чем через две минуты они услышали его хриплый вопль. Схватив ружье, Бен бросился на крик, остальные устремились за ним.

Растительность была здесь такой густой, что Кейтс не смог зайти далеко, и Джиллиан ясно услышала, как Бен произнес:

— Она не ядовитая.

— Проклятие, не надо, мне вашего «не ядовитая»! — визжал Кейтс. — Это коралловая змея!

— Лжекоралловая, — терпеливо объяснял Бен. — Это речная змея. Она опасна только для тех, кто достаточно мал, чтобы она могла их проглотить. Так что вам ничего не грозит, успокойтесь и с этих пор носите с собой палку.

Бразильцы уже возвращались в лагерь, скрывая улыбки. Джиллиан тоже повернулась, чтобы уйти, и столкнулась с Дутрой.

Она мгновенно отпрыгнула назад, чувствуя, что живот у нее свело от отвращения. Она и не подозревала, как близко за ней он стоит, хотя, вдохнув его мерзкий запах, удивилась, что не заметила его раньше. Дутра не говорил ни слова, только ухмылялся, глядя на нее и показывая все свои пятнистые зубы. При виде его длинных резцов у нее по спине побежали мурашки. Глаза его, злобные и пустые, остановились у нее на груди, и интуитивно Джиллиан с ужасом поняла, что он хочет ее укусить.

Она заторопилась было в сторону лагеря, но тут же остановилась. Хотя палатки находились всего в двадцати ярдах, но густая растительность скрывала бы ее от остальных на протяжении почти всего пути. Поскольку Дутра следовал за ней по пятам, она не хотела рисковать оказаться с ним наедине даже на расстоянии всего нескольких шагов. Вместо этого она намеренно шагнула поближе к Бену. Он удивленно посмотрел на нее, но затем его взгляд обратился на Дутру, и она увидела, как удивление мгновенно сменилось пониманием.

Его рука обняла ее за талию, и Джиллиан усмехнулась про себя, подумав, что должна была этого ожидать. Бен Льюис не из тех, кто упустит свой шанс.

Оставив Кейтса заканчивать прерванное появлением змеи занятие, они повернули обратно к лагерю. Дутры нигде не было видно, и она подивилась, как бесшумно он умеет двигаться.

Бен легонько сжал се талию и негромко спросил:

— Все в порядке?

— Разумеется, — отозвалась она с благодарной улыбкой. — Я просто проявила осторожность.

— Умница!

Когда сквозь листву показались палатки, он остановился, встал позади нее и, наклоняя голову, пробормотал:

— Я собираюсь поцеловать тебя. Подыгрывай.

Подыгрывай! Хорошо сказано. Прежде чем она успела ответить, сильные руки обхватили ее, не оставив выбора. Она пыталась протестовать, но его губы уже коснулись ее губ, и она ощутила во рту его язык раньше, чем успела этому помешать.

Дикая дрожь наслаждения сотрясла ее, и она растерянно подумала, что надо запрещать законом целоваться так, как Бен Льюис. Джиллиан знала, что должна бы оттолкнуть его, но не могла устоять перед соблазном продлить удовольствие. Обвив руками его сильную шею, она приникла к нему, млея от прикосновения к твердому мускулистому телу.

Он издал горловой звук, полный изумления и удовлетворения, и еще крепче притянул ее к себе, прижимая ее бедра к своим. Свободная рука его скользнула вниз и сжала ее ягодицы.

Мгновенно выскользнув из его объятий, Джиллиан подмигнула ему через плечо и шагнула на прогалину, где был разбит лагерь. За спиной она услышала досадливый стон. Поделом ему. Не для того удирала она от Дутры, чтобы угодить в руки Бена, пусть и умелые. Ему надо научиться не пользоваться несчастьем бедной девушки.

После еды она рано забралась в свою палатку, решив, что у Бена все еще очень сердитый вид, так что лучше его избегать. Внутри она развернула поролоновый матрас всего лишь в дюйм толщиной, но на удивление удобный. Нейлоновые палатки были тесными: в высоту — только, чтобы можно было сидеть, и четыре с половиной фута шириной. Поскольку матрасы имели в ширину тридцать дюймов, оставалось еще два фута для размещения личных вещей. Вход в палатку застегивался большой двусторонней пластмассовой молнией. Для страховки Джиллиан вытащила из рюкзака моток изоляционной ленты, отрезала трехдюймовую полоску и заклеила молнию как раз над головой. Таким образом, никто снаружи не мог ее открыть. Это было простое, но очень действенное приспособление. Крепкий нейлон отгораживал ее от сельвы, а изоляционная лента ограждала от Бена Льюиса. Теперь она чувствовала себя в безопасности.

Она тщательно нанесла координаты маршрута на карту, которую завтра отдаст Бену Льюису, затем убрала все лишнее в рюкзак и разделась. По опыту она знала, что спать должно быть удобно, а это значило, что надо раздеться до белья, которое состояло из хлопчатобумажных трусиков и майки. Лифчика она в экспедициях не носила.

Она выключила фонарик. Свет костра слабо проникал сквозь нейлон, и в палатке было не совсем темно. Пошарив в рюкзаке, Джиллиан вытащила пистолет и положила его у изголовья. Она слышала, как Бен забирался в свою палатку, стоящую рядом, слышала тихий гомон у костра. Если они не дураки, то постараются хорошенько выспаться перед дорогой: завтрашний день будет очень тяжелым. Вняв собственному совету, она вытянулась и тут же заснула.

Рик недовольно глядел на стоявшие бок о бок палатки.

— Она рассказала ему о сокровище, — проворчал он, обращаясь к Кейтсу, — Он постарается нас отшить.

Кейтс думал точно так же, но пока Льюис не сказал ничего, что указывало бы на то, что он ожидает найти в джунглях что-нибудь еще, кроме древних руин. Кейтс нисколько бы не беспокоился насчет Льюиса, если бы тот был таким, каким показался ему, когда он его нанимал. Льюис, взявший на себя командование экспедицией, был совсем не тот бесшабашный пьянчуга, каким показался вначале.

— Нам надо смотреть за ним в оба, — произнес наконец Кейтс. Это было все, что они пока могли сделать. Вот после того, как сокровище будет найдено… тогда уже дело другое.

— Никогда бы не подумал, что Джиллиан может связаться с таким, — с ожесточением в голосе сказал Рик. — Всегда она найдет, чем достать меня покрепче. С самого дня своего рождения она была как гвоздь в заднице.

Кейтс поглядел на своего собеседника долгим оценивающим взглядом. Рик Шервуд никогда не отличался умственными способностями, и Кейтс даже предвкушал тот момент, когда Дутра наконец прекратит его нытье. Навсегда.

— Сомневаюсь, что она хоть на мгновение задумалась о тебе, когда связалась с Льюисом, — ответил он.

Не исключено, что вся эта история была всего лишь еще одной из ее уловок. В отличие от своего сводного брата Джиллиан была и проницательной и скрытной. Она могла почуять, что у Кейтса свои цели. Ее союз с Льюисом мог быть формой самозащиты, способом завести себе, так сказать, телохранителя. Как и Рик, он и представить себе не мог, что дело обернется таким образом, ведь при первой встрече оба они отнеслись друг к другу враждебно. Но она была не первой женщиной, ухватившейся за представившуюся ей возможность. Очевидно, она оказалась умнее, чем они, и, раньше их разглядев истинный характер Льюиса, воспользовалась этим в полной мере.

С Льюисом будет проблема: он был крут и хитер, он уже сейчас, как коршун, следил за Дутрой и, насколько Кейтс мог заметить, никогда не расставался с оружием. Чтобы захватить его врасплох, придется устраивать засаду.