- "Сделанное человеком человеком же может быть и исправлено", - с пафосом процитировал Карнак. - Я знаю нужную дорогу. Пойдешь ли ты со мной?
      Смогу ли я уйти, мысленно спросила себя Дахут.
      Смогу ли я остаться, последовал ответный вопрос.
      Сможем ли мы забыть все? Нет, пришел резонный ответ.
      Сможем ли мы жить с этим?
      - Да, - сказал он.
      Да, согласилась она.
      Но как же...
      - Это не твой бой, - промолвил Охотник-на-Демонов. - И не мой, добавил он чуть погодя.
      Преисподняя, Круг Девятый. Цитадель Разбитых Надежд (живописные развалины которой были переименованы последующим поколением дьяволов в "Арену Титанов")...
      Я не знаю, как это было сделано. И не хочу знать.
      Просто в один миг все Миражи прекратили нападение и уставились на возникшего подле Цитадели дьявола. Тот изложил предложение и поспешно ретировался; ответ придет иным способом.
      Повинуясь властному жесту появившегося на том же месте пятнадцатифутового черного исполина (живо напомнившего мне дурацкую легенду о многоруких и многоликих богах-демонах Старого Мира), Обитатели Нереальности исчезли - как и подобает иллюзиям, совершенно бесследно и бесшумно. А исполин пронзил ледяным взором полуразрушенную стену, за которой сидел я.
      - Вылезай, - прогремел Он.
      Я послушался.
      - Как вы смогли блокировать атаку?
      Я пожал плечами. Выведать у меня то, чего я не знал, не мог даже Алкар-Аз - если, конечно, это был Он.
      Исполин, очевидно, пришел к тому же выводу. После чего Его физиономия скривилась в подобии иронической усмешки.
      - Хорошо. Хотите соблюсти традиции - будут вам традиции. А ты, значит, новый Чемпион?
      - Нет. Обычный Герой.
      - Хо-хо-хо! Обычный Герой! Малыш, тебя крупно подставили.
      Честно говоря, здесь я готов был согласиться. Но, поскольку говорить с Алкар-Азом мне было особо не о чем, я продолжал хранить молчание.
      Черный исполин скрестил на груди все шесть рук и впился в меня налитыми кровью глазами. Борьба Духа - так это когда-то именовал Янг-Цзе. Непременный атрибут любой битвы Сил.
      Тигр моментально проснулся и, мяукнув что-то насчет срочных дел в другом месте, убрался в свой мир грез. Алкар-Аз удовлетворенно кивнул и, вытянув вперед среднюю правую руку, сжал ладонь определенным образом. Тотчас же в ней материализовался обсидиановый молот величиной с меня.
      - Начнем? - совершенно будничным тоном поинтересовался исполин. - Или сразу признаешь свое поражение? Тогда Я подарю тебе быструю смерть и позволю твоей тени сохранить память.
      Аккуратно расстегнув перевязи, я положил на землю Меч Предназначения и клинок сидхе. Затем обнажил Меч Аркана и шагнул вперед, не дожидаясь "указаний сверху".
      Символ на лезвии тихо зажужжал - и я внезапно сравнялся в росте с противником. Алкар-Аз удивленно выругался на неизвестном языке, но удивление не помешало ему занести Разбиватель Сердец и вычертить в воздухе черный полукруг смерти...
      - Прекрасно, Кэннес! С этой маскировкой ты всех провел, включая и меня. Приз твой.
      - Благодарю. Твои уловки я распознал лишь на закате дня, и смог найти лазейку в Зал Совета. А там... хотя, попробуй угадать! Даю не больше двух попыток.
      - Где там. Я не люблю на интерес играть.
      - И все же, Гленда?
      - Ладно уж. Владыки пытались отгадать, кто вырвал ход из общей схемы - и искали стыки. Которых нет - поскольку, в свой черед, ты на Совет в чужой явился маске и подменил колоду. Так?
      - Еще б. А дальше? Коль отвлечься от завязки?
      - Спектакль идет, и вот на сцене гроб возник - как будто бы "из ниоткуда". Из гроба, как всегда, восстал мертвец. Вот тут я потеряла нить: не буду стараться разгадать, какой конец был уготован миру изначально, - я знаю лишь, что он был изменен.
      - Ого! Из молодых, смотрю, да ранних - но предрешен давно Армагеддон; и даже встань плечом к плечу все Девять на поле - и тогда не изменить исход. Зато потом, когда истлеет их прах, соединится эта нить - и рухнет Кодекс.
      - Да, вполне возможно. Но твой расклад неполон.
      - Это так. Мне не хватает карт, а взять их сложно. Придется так сыграть, пойдя ва-банк.
      - Нечет в зеленом, и Триада Власти пока что на руках... Что ж, может быть. Однако есть опасность, что у Масок осталось кое-что. К примеру, нить твоих же махинаций.
      - Это нонсенс! У них не те глаза, чтоб разглядеть такую мелочь. Я сработал точно, и все следы убрал. Куда смотреть?
      - Ну, в зеркало, к примеру.
      - Это шутка? Не очень-то смешно.
      - Ха! В мире грез найти следы, затертые Искусством, не столь уж сложно. Как тебе вопрос?
      - Один - один. Немедля отвлекаем внимание от этих Сфер.
      - И как? Опять Арену Сил передвигаем? Так там и без того сплошной бардак.
      - Великое открытие...
      - Я знаю.
      - Порядку в Высших Сферах места нет.
      - Все потому, что нет Пути из рая, который нам обещан был.
      - Завет... Когда же, Гленда, мы его забудем и выберем свой собственный удел?
      - Когда Тропу Мечты откроем людям, своей Игре установив предел. Но хватит. Этот спор безрезультатен. Подходит Час Последних Битв, и нам пора бы подготовиться к атаке.
      - Зачем? Давно весь козырь на руках. А новые вводить в Игру Фигуры опасно: ведь вся наша сила в том, что мы - икс-фактор в этой адской буре. Пока на нас не вышел их Закон.
      - Закон законом, но не стоит путать неведенье с незнаньем. Для нас открыт проход к Истокам Абсолюта, где Вечность свой приоткрывает глаз. Мы видим всю Вселенную...
      - Конечно - пока Она не прячется. А вдруг пройдет еще одна-другая Вечность - и рухнет в Пустоту защитный круг?
      - Ну, это равносильно суициду. А Игроки не склонны умирать, пока есть хоть один достойный выход.
      - Все это так. Но если глубже взять... Ведь смерть не пораженье передышка. Игра ж не допускает неудач.
      - Не допускает? Кэннес, это слишком!
      - Ты помнишь хоть один подобный матч?
      - Нет, но...
      - Вот то-то. И ступенькой выше подняться может лишь один Игрок. А тот, кто проберется выше крыши, поистине достоин званья "Бог". Важна не сила, даже не удача - к победе только вера приведет. Вот здесь-то и не вяжется задача: КТО должен верить? Ты или твой род? Имеют ли значенье ритуалы, обряды и тому подобный бред - молитвы, заклинанья, смех из зала и реплики суфлеров? Дай ответ!
      - Какой ответ? Ведь я же не богиня, и вся Их мощь мне вовсе не нужна. Мое Искусство - вот мой хлеб, а сила... Зачем мне мощь иллюзий в мире сна? Достичь предела всех своих желаний способен только тот, кто мертв иль спит. Мы все-таки не в рыцарском романе о замках и драконах.
      - Но забыть о прошлом Им порою крайне трудно. Поэтому мы и вошли в Игру - без разрешенья, тайно.
      - ...безрассудно.
      - Ну не совсем. В раскладе из трех рун нам выпало идти на риск, в награду заполучив способность видеть суть.
      - Увидев суть, нам не понять, ГДЕ надо идти сквозь кровь и пыль на новый Путь. И думаешь, Он будет остановлен в текущем цикле?
      - Нет. Такой исход откроет всей Вселенной, что за Словом поступок не всегда порой идет. А это - из числа Запретных Знаний, и не пойдут Владыки Высших Сфер на риск такой.
      - Так что же, на закланье отдать Фигуру?! И подать пример предательства всем тем, кто спит и видит Игру - в отставке, правила - в огне, а нас - в архивах Временных Событий... Не лучше ли остаться в стороне, позволив двум Фигурам на Арене самим сразиться - а затем собрать осколки и на новой, лучшей сцене всю эту пьесу заново начать? Тогда нас не в чем будет заподозрить...
      - Важны не подозренья - результат. Сейчас мы знаем, где сокрыт весь козырь, все фишки, у кого какой расклад... Эх, были бы Фигуры равных классов! Однако после первой Битвы Сил ни Алкар-Аз, ни сам Князь Тьмы не властны над ним. Он - вне расклада.
      - Ты забыл о знаке Мастера. С оружием Аркана он может повернуть событья вспять, открыв Ключом Теней Врата Обмана.
      - Но он не жил тогда!
      - Он - нет. А мать?
      Последний удар Алкар-Аза пришелся в пустоту. Последний - потому что Меч Аркана уже пронзил Его насквозь, и Собиратель Душ чувствовал, как Его собственная душа улетает туда, откуда возвращения не будет. Если, конечно, у Него вообще была душа.
      Я осторожно коснулся рукояти молота. На ощупь Mael Bennique ничем не отличался от обычной кувалды, и я, уверенно перехватив его обеими руками, занес над умирающим исполином.
      - Не делай этого, - прозвучал голос Алой Зари. - С Ним покончено и без того.
      "Не нужно, - одновременно проговорил у меня в голове мой отец - Орион Провидец (вернее, не он сам, а часть его памяти, оставленная внутри меня для наблюдения и контроля за "необразованным дитятком"). - Пускай умрет спокойно - это будет вполне адекватным концом для самого неумолимого из Богов Старого Мира".
      Давай, глазами попросил Алкар-Аз.
      Я резко выдохнул - и обрушил обсидиановый молот на ребра поверженного противника. Разбиватель Сердец исполнил то, для чего был предназначен, поглотив жизненную силу собственного хозяина. Тело исполина вздрогнуло и обратилось в глыбу черного камня, из которой торчал Меч Аркана - я так и не извлек его из раны.
      "Ну в точности как в той легенде про короля Артура, что рассказывал Фион!" - невесело усмехнулся я, занося кувалду для последнего удара.
      - Что ты делаешь? - раздались сразу несколько голосов.
      Я не видел, кто сейчас говорил со мной. Мне, признаться, не было до этого дела.
      Mael Bennique раскрошился в мелкую труху, глухо рухнув на безжизненный камень надгробья Алкар-Аза, по твердости превосходивший даже адаманитовую руду. С наследием проклятого бога Старого Мира было покончено.
      Сильный ход. Знать бы еще, кому это пойдет на пользу...
      Я отбросил в сторону бесполезную рукоять, подобрал свои мечи и покинул Арену, оставив пораженных увиденным зрителей в ледяном оцепенении. Они не осмеливались поверить собственным глазам, ибо понятия не имели о том, что воспоследует за этим.
      Сапожники без сапог. Онемевшие менестрели. Безрукие воры. Воины, лишенные права и возможности применять силу.
      Властители Судеб, не владеющие даже приблизительной информацией о собственной участи...
      Так и рождаются мифы, подумал я.
      Вскоре меня нагнал Роберт.
      - Тебе лучше покинуть ад, - без предисловий заявил он.
      - С удовольствием. Признаться, мне тут уже начинает надоедать. Но разве отсюда есть выход?
      - Я провожу тебя. И учти: лучше не возвращайся.
      - В смысле - не умирай? Что ж мне, стать бессмертным?
      - Именно, - с абсолютной серьезностью подтвердил Роберт, мгновенно стерев ухмылку с моего лица. - Я не знаю, как ты этого добьешься, но лучше не дожидайся собственной смерти. Иначе я ничего не гарантирую... Если Владыки Преисподней перепуганы, значит, что-то и в самом деле идет не так.
      - И что же их так испугало?
      - Подумай сам.
      И я подумал.
      О чем немедленно начал сожалеть.
      8. Узники Пустоты
      Что ты желаешь знать? Я дарую тебе предсмертное благо задавать вопросы.
      (Яма-Дхарма, Бог Смерти)
      Контакт был резким и внезапным: очевидно, вызывавший был чем-то всерьез обеспокоен.
      - Слушаю, - сказала Фрейя, активируя зеркало.
      В туманном овале стекла появилось лицо Ариэль. По мраморно-белой коже Владычицы Хиллсдауна пролегла целая сеть мелких морщин, и сейчас гномы нипочем не признали бы в ней ту Белоснежку, которая явилась к ним десять веков назад.
      - Сними свое проклятье, - вместо приветствия произнесла она, и Искательница поразилась тому, насколько изменился голос Ведуньи. Поистине, теперь ей можно было дать ее возраст.
      - Какое проклятие? - спросила Фрейя. - Я лишь парализовала тебя твоим же именем. Больше ничего не было.
      - Чары Медленной Смерти.
      - Интересно. Я этого не делала. Ты хочешь сказать, что лишь Меч Аркана давал тебе силы жить нормально?
      Ариэль устало кивнула:
      - Увы, ты права. Но если не ты сделала это...
      - Не мой стиль. Если мне приходится убивать, я делаю это быстро и без лишних хлопот. - Здесь Искательница говорила чистую правду. - Быть может, это кто-либо другой из твоих врагов?
      - Врагов у меня хватает, - согласилась Ведунья, - но я полагала, что ответственность лежит именно на тебе. И не могла определить причины: я ведь не посягала на твой участок Власти.
      - Прямо - нет. Косвенно - да.
      - Не понимаю. Ты ведь даже не находишься в моей плоскости обитания...
      - Именно. Живи ты на Светлой Стороне, ты бы не была столь опасной. Свет достаточно силен сам по себе, а в темноте он могущественнее во много раз. Меч Аркана в твоих руках вполне мог бы разрушить весь Арканмирр. Пусти ты в ход его силу - к примеру, в поединке с Тлалоком или Кали...
      Ариэль удивленно вскинула правую бровь:
      - Даже так? Ты, значит, спасала весь мир?
      - И себя в том числе, - улыбнулась Фрейя. - Как ты, без сомнения, понимаешь, я весьма ценю собственную жизнь.
      - Но почему ты просто не сообщила мне об опасности?
      - А ты бы поверила? Сильно сомневаюсь. Я на твоем месте уж точно заподозрила бы обман.
      Ведунья пожала плечами:
      - Все может быть. Но вернемся к нашей первой теме...
      - Ничем не могу посодействовать. Я не владею ни чистыми силами жизни, чтобы призвать их для противодействия, ни чистыми силами смерти, чтобы попробовать отменить или разрушить проклятье. Мой тебе совет: обратись к специалистам.
      - Верни мне меч. Обещаю, что не буду использовать его.
      Искательница покачала головой:
      - Даже если бы я тебе поверила - Меча Аркана у меня нет. И сомневаюсь, что когда-либо будет.
      - Как?!!
      - Увы, я не лгу. Понимаешь ли, один из моих Героев...
      Рассказ Владычицы Готланда оказался крайне занимателен и сам по себе, а то, что Фрейя ухитрилась не произнести ни слова неправды, лишь добавляло ему прелести. Другой вопрос, что от истины сие повествование также сильно отклонилось, но обнаружить это было невозможно. По крайней мере, для тех, кто не обладает прямым доступом в указанные регионы, то бишь в ад.
      Огорошенная такими вестями, Белоснежка разорвала контакт, а Искательница мысленно вычеркнула ее имя из списка соперников. Более Ариэль не была опасна. Даже если ей удастся найти средство от Чар Медленной Смерти (наверняка насланных Гором или Кали), Хиллсдаун теперь вынужден будет обороняться сразу с трех, а то и с четырех сторон: известие об утрате светоносного клинка в тайне не сохранить, и соседи Ведуньи наверняка захотят получить по счетам...
      Роберт потянул потайной рычаг и осторожно открыл железную, покрытую густой паутиной таинственных знаков дверь. Я шагнул за высокий порог, и он, попрощавшись со мной коротким кивком, как можно быстрее захлопнул врата между Преисподней и иным миром.
      Вероятно, из боязни, что Нечто может проникнуть отсюда в ад.
      Я попытался представить себе, на что должен походить мир, обитатели которого предпочли бы Преисподнюю своему повседневному окружению. Фантазии моей, однако, на это не хватило.
      К счастью.
      Здесь было дьявольски темно, а Тигр еще не возвратился из Мира Грез, где укрывался во время моего поединка с Алкар-Азом. Я, конечно, был далек от того, чтобы осуждать его за трусость; вполне возможно, сам я оказался столь храбр лишь потому, что ровным счетом ничего не знал о том, кого называли Обитателем Пирамиды. Однако счесть такое поведение верхом отваги я также не мог.
      Вспомнив о том, что один из моих мечей именуется Светящим-в-Но-чи, я обнажил мифриловый клинок - пока единственно с целью немного осветить окружающее пространство.
      Я стоял на широкой дороге, сложенной из одинаковых полупрозрачных плит, отдаленно напоминавших стеклянные. Обочины дороги, отделенные от центральной части хрупкими металлическими ограждениями, покрывал мелкий песок. Такой же песок, только чуть покрупнее и более светлый, устилал и окружающую равнину, тянувшуюся вдаль насколько хватало глаз.
      Обернувшись, я обнаружил, что дорога прямо за моей спиной обрывается. Я стоял на краю пропасти, черноту которой серебристое сияние меча-светильника рассеять не могло. Край был настолько ровным, что мне пришла в голову сумасшедшая мысль о великане, который отхватил своим ножом изрядный шмат земли и вырвал ее, что называется, "с корнем", оставив на том месте бездонный провал...
      Затем я обратил внимание на то, что обязан был понять сразу же. Вот к чему приводят непрерывные скитания по чужим краям! Привыкаешь к тому, к чему ни один нормальный человек привыкнуть не может - да и не должен бы...
      Все, что я видел, было безжизненного серого цвета.
      Сухой, чуть кисловатый воздух не был особенно холодным, однако по позвоночнику внезапно пробежал мороз. Возникло отчетливое ощущение, что за мной кто-то следит, причем не с помощью колдовства, а непосредственно. На плоской как стол равнине укрыться было невозможно - и все же я чувствовал, что этот кто-то подбирается все ближе ко мне. И хорошо, если в одиночку.
      Тут я припомнил, что Кудесница Кали наградила меня способностью видеть в темноте, и попробовал воспользоваться этим даром, одновременно приказав Светящему-в-Ночи погаснуть. Серые цвета окружающего мира остались теми же, однако кое-что в антураже изменилось. В частности, небо из угольно-черного стало густо-лиловым с медленно плывущими по нему гроздьями зеленоватых облаков; лента дороги упиралась в бледно-зеленый полукруг восходящего солнца, которое превосходило размером светило нормального мира по крайней мере раз в десять. Но, разумеется, все это я отметил чисто мимоходом, так как основное внимание было обращено на приближающуюся группу местных жителей - если, конечно, то были местные жители.
      Чем-то они напомнили мне Миражей. Не своей невидимостью - такой трюк применяли, к примеру, многие члены Гильдии Убийц. Не бесшумными и плавными движениями - я сам в случае необходимости мог ходить так же. Нет, это скорее относилось к отсутствующему выражению их лиц; я не мог даже сообразить, в чем именно тут дело - но понимал одно: людьми они не были.
      Я понял причину своего беспокойства только тогда, когда вспомнил один из приемов оценки качеств вероятного противника, усвоенный в Школе Тигра. Как объяснял Янг-Цзе, это было связано с "цветом души" - определенной окраской невидимого облака, сопровождающего всякое живое существо. Ореол, говорили дроу, зрение которых позволяло видеть "цвет души" без специального обучения. Так вот, увиденные мною фигуры обладали ореолом весьма странного оттенка - я не только не видел такого, но и не слышал о нем никогда.
      Люди обычно имеют ореол оранжево-желтых цветов, с резким преобладанием красного в минуты возбуждения и ненависти. У сидхе (при этих воспоминаниях я вздохнул) он золотисто-зеленый; дроу обладают странным "цветом души" вроде полярного сияния, искрящимся серебром и синевой колдовских источников, а гномы, те и вовсе похожи с такой точки зрения на ходячие ювелирные лавки. Тени, ходячие мертвецы и Миражи, естественно, этого ореола не имеют вовсе; демоны, бесы, черти, дьяволы и прочие жители Преисподней полыхают тем алым огнем, появление которого в душе смертного говорит Видящим, что после смерти сей человек обречен на вечное пламя, то самое, которое в избранных сказаниях именуется "геенной огненной". Но что может означать тот глубокий густо-сиреневый оттенок, в который был окрашен ореол местных невидимок?
      И тут я вспомнил.
      На моем лице возникла тень улыбки. Все-таки этой встрече суждено было состояться.
      Я вложил меч сидхе в ножны и пошел по дороге навстречу обитателям сумеречного мира. Что бы ни ожидало меня - я был готов.
      Теперь моя Фигура подчинялась только мне, как это и должно было случиться. Как в шахматах, любимой игре истерлингов (а также многих Странников), олицетворяющая меня пешка сейчас становилась на предпоследнюю линию доски.
      Которая, однако, находилась под присмотром чрезвычайно бдительной охраны. Впрочем, эта охрана не могла удержать меня. Не против меня она была создана...
      Покров невидимости рассеялся, когда Стражи Границы (кто еще мог находиться в таком месте?) образовали вокруг меня полукруг. Дистанция между нами точно соответствовала дальности выпада при поединке на коротких мечах, что было несколько меньше той, к которой я привык. Но правила здесь определял не я.
      - Кто ты, странник? - тихо спросил один из них.
      - Ты сам назвал меня, - так же тихо ответил я. Сохранять инкогнито было святым правом любого бродяги, и такая форма ответа как раз позволяла обеим сторонам разойтись без обид.
      - Почему ты повернул назад? Дорога Обреченных следует только в один конец.
      - Я не поворачивал. Я шел прямо.
      Зеленые лучи солнца блеснули на остриях многочисленных клинков. Но тот, кто обратился ко мне, поднял руку, предотвращая атаку.
      - Ты бежал из ада? - уточнил он.
      - Меня попросили уйти оттуда, - объяснил я. - А что, это имеет какое-либо значение?
      - Имеет. Изгоев мы уничтожаем - таковы условия древнего договора. Жив ли ты?
      - Вроде да. Если тебя интересует, попал ли я в Преисподнюю посмертно, то ответ - нет. Я был там... по делу.
      - И что за дело?
      - Знакомо ли вам имя Алкар-Аза?
      В обступившей меня группе раздалось несколько коротких смешков. Оружие опустилось, но из поля зрения не убралось.
      - Ты хочешь сказать, что Он заключил союз с адом?
      - Не думаю. Скорее уж напротив. - Я помолчал, а потом с легкой ухмылкой добавил: - Однако сей вопрос представляет уже чисто академический интерес. С Обитателем Пирамиды покончено, и...
      Мои слова заглушил целый хор радостных возгласов. Клинки пропали из рук Людей Сумрака (так именовались обитатели этого мира), а я оказался восседающим у них на плечах, словно был великим героем и только что спас их страну от разорения.
      Или... быть может, так оно и было? Откуда мне знать?
      Впереди показалось нечто вроде полуразрушенного города. Развалины, однако, не были покинуты. Напротив, среди них кипела бурная деятельность, почему-то напомнившая мне разворошенный муравейник. Город этот, как я узнал позднее, некогда назывался Ирем, и теперешние его обитатели не желали менять это имя, весьма, по их словам, известное в Высших Сферах.
      Весть, принесенная мною, уже широко распространилась: завидев меня в рядах стражей границы, жители Ирема устроили настоящую овацию. Я поклонился, принимая почести на свой счет.
      - Я не ожидал увидеть тебя здесь, - пробился сквозь общий гомон хорошо знакомый мне голос. - Однако в любом случае - добро пожаловать, Спаситель!
      - Это что, мое имя в этом мире? - спросил я.
      - Да. Так будет лучше для нас обоих.
      - Хорошо, договорились. Но не будет ли наше сходство бросаться в глаза некоторым интересующимся?
      - Вряд ли. Это для тебя оно очевидно. А меня здесь знают достаточно давно, чтобы не путать с кем попало.
      - Это я-то "кто попало"?!
      - Ты. Не я же, в самом деле...
      Люди Сумрака образовали живой коридор. В одном его конце стоял я, в другом - мой двойник. Черный Странник, который обитал в моей голове, если можно так выразиться. Тот, кто был со мной при Рагнароке. И еще раньше - в Преисподней, после Храма Темной Луны.
      Орион попытался идентифицировать местонахождение заинтересовавшей его Фигуры и подумал, что у него двоится в глазах: одну клетку занимали сразу две совершенно идентичные фишки! Провидец попытался было раскрыть иллюзию - и потерпел неудачу. Тот, кто скрыл истинный облик второй Фигуры, оказался слишком силен. Или невероятно искусен.
      При этой мысли Мастеру Колеса стало не по себе. Неужели...
      Нет, это было бы уж слишком. Таких совпадений не бывает.
      Но все-таки: что, если Создатель после стольких эпох безделья, именуемого Его поклонниками "размышлениями о Вечном", самолично вышел на сцену? Что, если Он, зная тайные характеристики всех Фигур, уже некоторое время использует их в Своих целях? Что, если в числе Фигур Создателя находятся и Игроки?
      Орион криво усмехнулся. Что, если все это - параноидальные фантазии доведенного до крайности Мастера Колеса, потерпевшего самую крупную в истории Игры неудачу?..
      Весьма утешительно, нечего сказать. Но как же выяснить истинное положение вещей? Сумеречный Инкванок настолько удален от основной Доски, что даже его власть, власть Игрока Первого Ранга, там значит меньше, чем могущество любого стандартного чародея. А агентов у Ориона не было: полагаться на Странников больше нельзя.
      Или можно? Если соблюсти кое-какие меры предосторожности...
      Вздохнув, Провидец принял личину Алерона Носителя Меча и перенесся в мир, именуемый в Высших Сферах "промежуточным"; он не признавал слова "Арканмирр", полагая его неудачным компотом из имени Мастера-Творца и названия его любимого магического инструмента...
      - Итак, ты вернулся, - молвил Янг-Цзе. - Твое решение?
      - Решение тебе известно, - сказал Алерон. - Не буду же я, в самом деле, воевать с собственными фишками...
      Взгляд мастера хлестнул подобно плети из драконьей кожи и оборвал его слова.
      - Я уже говорил тебе, - после напряженной секунды молчания сказал Коготь Тигра, - не пользуйся терминологией Игрового Кодекса. Она не рассчитана на то, что фишки обретут самостоятельность.
      - Я не желал обидеть тебя!
      - Ты не понял: я не обижен. Я лишь пытаюсь предостеречь тебя от очень серьезных ошибок. Дело в том, что ты думаешь в принципе неверно. А все из-за Кодекса: его привычная символика заменяет тебе истинные образы, на которые должна опираться мысль.
      Носитель Меча резко вскинул голову:
      - Ты обвиняешь меня в неумении думать?
      - Обвинение - пустой звук. Виноват ты только в самообмане. Мыслить ты умеешь, но не так, как нужно. Ты не видишь истины - и все потому, что не хочешь ее увидеть.
      - Но я хочу!
      - Будь это так, ты бы уже понял меня...
      Янг-Цзе встал и подошел к Алерону, остановившись точно на расстоянии "готовности духа" - шаг плюс вытянутая рука.
      Неожиданно для себя самого старший из Мастеров Колеса поклонился старшему из Странников. Он поклонился так, как кланяется провинившийся ученик своему учителю. Коготь Тигра ответил на поклон, и только теперь на бронзовой маске его лица возникла улыбка.
      - Теперь я могу просить объяснений? - спросил Алерон и удивился вторично за последние мгновения: его голос звучал именно так, как должен был звучать у непутевого ученика. Но никак не у одного из Повелителей Мироздания!
      - Просить - можешь, - спокойно ответил мастер. - Получишь ли ты ответ, зависит от того, готов ли ты этот ответ принять...
      Мы были рождены единым целым, и потому иногда наши мысли могли соприкасаться довольно тесно. Фактически мы и являлись одной личностью, которую один из Владык (Орион Провидец?) разделил на независимые части. Не понимаю, зачем это было сделано: ведь теперь, согласно нерушимым для Владык канонам Игрового Кодекса, мы считались ДВУМЯ самоуправляющимися Фигурами. Пожалуй, это было не подлинное самоуправление - один из нас контролировал другого, и наоборот. Но такая связь была куда прочнее нитей, на которых кукловоды-Игроки держат свои (да и чужие) марионетки-Фигуры. Это проясняло многие из тех событий, которые я не мог ранее понять.
      Дети бывшей богини Асгарда и Мастера Колеса, мы получили в наследство знания, которыми обладали только Владыки. Игровой Кодекс был лишь частью (правда, частью довольно важной); главное крылось в том, что мы понимали стиль их действий и образ мышления, modus operandi. Небесполезное качество для Фигуры. И жизненно важное - для Фигуры Играющей. Оттого-то их - нас! столь мало на Доске...
      Я мог бы остаться в Граде Восьми Столбов (это было одно из многочисленных названий Ирема) - однако некое странное предчувствие гнало меня дальше, не давая надолго останавливаться на одном месте. И я продолжил свой путь, указанный той самой призрачной дорогой, на которую вывели меня Врата Преисподней. Дорога Обреченных, так называли ее Люди Сумрака; только шла она, по их словам, в обратном направлении - то есть к Провалу. Идущего же ОТ края пропасти встречали столь растерянными взглядами, как если бы я был ходячей диковиной вроде говорящего абрикосового пирога...
      Положительно, в этом сумеречном мире, имя которого - Инкванок - было позабыто даже его обитателями, что-то с самого начала времен ждало моего прихода.
      "Почему именно я?" - хотелось спросить мне.
      Однако я молчал, ибо уже знал ответ. Как знал и истинное предназначение этого мира и железной двери, отделяющей его от ада.
      Вновь в моей голове зазвучал холодный металлический голос, пробужденный волшебством Зеркала Памяти:
      "Древние были, есть и будут. Они пришли с темных звезд задолго до рождения человека; незримые и внушающие отвращение, спустились Они на первозданную Землю...
      У ледяных полюсов воздвигли они города и крепости, а на высотах возвели Они храмы Тем, над которыми не властна природа, Тем, над которыми тяготеет проклятие Богов.
      И род Древних наводнил Землю, и дети Их шествовали сквозь века. Шантаки, птицы Лэнга - дело рук Их, и Бледные Призраки, обитавшие в первозданных склепах Зин, почитали Их своими богами. От Них родились На-Хаг и Мрачные Всадники Ночи. Дикие Собаки приносили Им клятву верности в сумеречной долине Пнот, и Горные Волки пели молитвы в Их честь у подножия пиков древнего Трока...
      Бесцельно блуждали Древние путями тьмы, нечестивая мощь Их над Землей была велика: все творения склонялись перед Их могуществом и ведали силу Их злобы.
      И тогда Старшие Лорды открыли глаза и узрели всю мерзость Тех, кто свирепствовал на Земле. В гневе Своем Старшие Лорды направили Свои руки, схватив Древних посреди Их бесчинств, и выбросили Их в Пустоту за плоскостью миров, где царит хаос и нет места формам. И возложили Старшие Лорды на Врата Свою Печать, сила которой не уступит натиску Древних...
      По ту сторону Врат обитают отныне Древние, не в плоскостях, ведомых человеку, но в углах промеж ними. Они блуждают вне плоскости Земли в постоянном ожидании часа возвращения; ибо Земля познала Их и познает впредь в назначенный час...