Пэтти высадила нас возле особняка, хотя Фрэнк и твердил, что это небезопасно и кто-нибудь может подкарауливать меня, чтобы убить.
      Я мечтала только о том, чтобы принять ванну и забраться в свою постель. И проспать тысячу лет. Мне совершенно не хотелось вести дискуссию на тему, знает ли мой адрес тот, кто хочет меня убить. Фрэнк хотел, чтобы я поехала к ним. Он упорствовал, пока Купер не сказал, что такой вариант может быть небезопасным для Инди.
      Сначала я была в шоке – ну, знаете, оттого, что Купер говорит такие ужасные вещи. Но Фрэнк, и правда, быстро передумал и сказал, что мне будет лучше у Купера, поскольку он все-таки профессиональный борец с преступностью. Купер знал, что я не хочу ночевать в гостевой комнате в доме Фрэнка и Пэтти, что мне хочется поскорее вернуться домой. А поскольку Купер всегда совершает ради меня добрые поступки – предложил мне бесплатную квартиру, когда мне было негде жить и нечем платить за жилье, пошел со мной на прием, на который совершенно не хотел идти, потому что мог наткнуться там на свою бывшую пассию, рисковал жизнью, спасая меня, – он и в этот раз сделал все, что мог, чтобы выполнить мои желания.
      Конечно, кроме одной вещи, которую я хочу больше всего на свете. Но которую, судя по всему, по каким-то причинам он как раз и не готов мне дать.
      Ну и ладно! Я все понимаю. Просто я открою свое собственное детективное агентство/кабинет врача/ювелирную мастерскую без его помощи Конечно, растить детей одной будет гораздо труднее, но я уверена, что как-нибудь справлюсь.
      К счастью, мой номер телефона не значится в справочнике, поэтому, когда мы подъехали к дому, репортеры нас там не ждали. Только торговцы наркотиками, как всегда.
      Люси, увидев меня, с ума сошла от радости. И мне пришлось попросить Купера выгулять ее, ведь своими ранеными руками мне не удержать поводок. Как только они ушли гулять, я поднялась к себе, сняла грязную одежду и наконец-то забралась в ванну.
      Вот только принимать ванну с забинтованными руками – это совсем не здорово. Мне пришлось вылезти из ванны, пойти на кухню, найти резиновые перчатки и уже в них мыть голову – врач предупреждал: если я намочу швы, у меня могут руки отвалиться. Или что-то в этом духе.
      Смыв с себя копоть и кровь, я просто лежала в ванне, отмачивая раненое плечо, и думала, что делать дальше.
      Вообще-то, дела обстоят неважно. Кто-то пытается меня убить… возможно, тот же, кто убил двух девушек. Как минимум, двух. Между двумя погибшими девушками общим было только одно – обе знали сына президента колледжа.
      Но Крис не мог быть человеком, который пытался меня взорвать – во всяком случае, так получалось по данным полиции, – его в это время не было в городе. Значит, меня пытается убить кто-то другой. И возможно, двух девушек убил тоже этот самый другой.
      Но кто? И почему? Зачем вообще понадобилось убивать Элизабет Келлог и Роберту Пейс? Что они сделали? Ах да, они встречались, хотя и совсем недолго, с Крисом Эллингтоном.
      Может, в этом все дело? Может, Магда права? Не насчет того, что девушки покончили жизнь самоубийством, поскольку долго мечтали о сексе, а потом поняли, что это не такая уж потрясающая вещь, как они думали. А насчет того, что девушки погибли из-за секса. Не сами себя убили, а погибли от руки того, кому не понравилось их любовное приключение.
      Например, от руки миссис Эллингтон. Что там мать Криса говорила мне незадолго до инцидента с лифтом?
      «Вы, девушки, вечно за ним бегаете», – так, кажется, она сказала. Или примерно так.
      «Вы, девушки». В словах миссис Эллингтон было нечто глубоко враждебное, ее чувство явно было сильнее, чем простое раздражение из-за того, что я ее разбудила.
      А вдруг миссис ЭЛЛИНГТОН одна из не в меру ревнивых матерей и считает, что для ее драгоценного сына ни одна девушка не хороша? Может, Элизабет и Роберту убила миссис Эллингтон? Может, она и меня попыталась убить, когда я, по ее мнению, подошла слишком ближо к тому, чтобы раскрыть тайну?
      О господи! Точно! Убийца – миссис Эллингтон! Ну разве я не блестящий детектив? Наверное, самый лучший после Шерлока Холмса! Стоп, а Шерлок Холмс вообще-то существовал? Или это вымышленный персонаж? Точно, вымышленный. Тогда я – самый блестящий детектив после Элиота Несса. Этот-то жил на самом деле?
      – Хизер?
      Я вздрогнула, и горячая вода выплеснулась через край ванны. Но это был всего лишь Купер.
      – Просто проверяю, как ты там, – сказал Купер через закрытую дверь. – Может, тебе что-нибудь нужно?
      Да, мне нужен ты. В ванне вместе со мной, обнаженный. Прямо сейчас.
      – Нет, спасибо, у меня все в порядке! – крикнула я.
      Сказать, что я вычислила убийцу? Или подождать, пока выйду из ванной?
      – Я собираюсь заказать что-нибудь поесть. Индийская кухня подойдет?
      М-м-м-м-м! Овощные самосы!
      – Отлично! – крикнула я.
      – Ладно. Не засиживайся. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
      Поговорить кое о чем? О чем, например? О своих истинных чувствах ко мне? «Я всегда считал, что ты одна из»… Купер так и недоговорил, кем он всегда меня считал. Может, он теперь об этом расскажет? А хочу ли я это узнать?
      Через две минуты я в махровом банном халате и с махровым полотенцем вокруг головы, садилась на свое обычное место за кухонным столом. Потому что мне хотелось узнать, что он скажет. Еще как хотелось!
      Купер, сидевший напротив меня, заметил:
      – Ты быстро.
      Потом он открыл ноутбук.
      Стоп! Ноутбук? Кому нужен компьютер, чтобы рассказать девушке о своих чувствах?
      – Что ты хочешь узнать, – начал Купер, – о Кристофере Эллингтоне?
      – О Кристофере Эллинггоне?
      Мой голос дрогнул. Может, просто потому, что утром я слишком много визжала и теперь охрипла. Или потому, что я была потрясена: Купер собирается говорить со мной не о своих чувствах, а о подозрениях насчет Криса. Какая досада!
      Чтобы отвлечь Купера от этой темы и быстрее направить его к другой – ну, вы понимаете, к какой – я сказала:
      – Это не Крис. Детектив Канаван сказал, что…
      – Когда я расследую дело, – спокойно перебил Купер, – я рассматриваю его со всех сторон, под разными углами. В данный момент мне представляется, что Кристофер – связующее звено между всеми жертвами. Я тебя спросил, что ты хочешь о нем узнать?
      – Ну… – Вдруг метод управления сознанием снова сработает? ЧТО ТЫ ВСЕГДА ОБО МНЕ ДУМАЛ? Я взглянула в лицо Купера и спросила. – А что? Ты знаешь, где Крис учился до юридического?
      – Да. В Ерлкресте.
      – Где-где? – Кажется, метод не подействовал. Вместо того чтобы рассказать о своих чувствах, Купер распространяется про Кристофера Эллингтона. Да кому нужен Кристофер Эллингтон, я хочу знать, как ты относишься ко МНЕ!
      – В Ерлкрест-колледже, – сказал Купер.
      – Купер, о чем ты говоришь?
      У меня урчало в животе, и я мечтала, чтобы блюда индийской кухни привезли побыстрее.
      – Как ты узнал, где он учился?
      Купер пожал широкими плечами. – СИС.
      – СОС? – переспросила я, ничего не понимая.
      – Нет, СИС. Студенческая информационная система.
      Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, он вздохнул.
      – Ну да, как я мог забыть – ты же у нас компьютерно неграмотная.
      – Ничего подобного! Я все время сижу в Интернете, я занимаюсь твоими счетами…
      – Но кабинет у тебя до сих пор допотопный. СИС еще не распространили на кабинеты ассистентов директоров общежития.
      – Резиденции, – машинально поправила я.
      – Резиденции, – повторил он.
      Купер был весь в движении. Его пальцы летали по клавиатуре компьютера куда быстрее, чем мои – по струнам гитары.
      – Вот, взгляни. Я вошел в базу СИС. – Он развернул ноутбук экраном ко мне. – Эллингтон, Кристофер Филипп. Почитай.
      Я всмотрелась в маленький экран. Здесь хранился полный отчет об учебе Кристофера Эллингтона, а также много другой личной информации, например его оценки, расписание курса и все такое. Как выяснилось, Крис успел поучиться во многих частных школах. Из частной школы в Швейцарии его выгнали за шпаргалки, из другой – в Коннектикуте – тоже выгнали, но причина не указывалась. Однако он все же ухитрился поступить в Чикагский университет, в который, я слышала, трудно попасть. Оставалось только гадать, за какие ниточки пришлось подергать его отцу, чтобы протащить туда сыночка.
      Но пребывание Криса в «городе ветров» оказалось недолгим. Он бросил университет, проучившись всего один семестр. Некоторое время – вообще-то, не так мало, года четыре – он, по-видимому, нигде не учился. Потом вдруг объявился в Ерлкрест-колледже, который окончил в прошлом году. Крис был намного старше своих сокурсников, но окончил колледж так же, как и они, – с дипломом бакалавра гуманитарных наук.
      – Ерлкрест-колледж, – сказала я. – Это тот самый колледж, в котором его отец когда-то был президентом. До работы в Нью-Йорк-колледже.
      – Семейственность, – заметил Купер с усмешкой, – в академических кругах – обычное дело.
      Я все еще не понимала, к чему Купер клонит.
      – Ладно, допустим, он вылетел из нескольких учебных заведений и смог окончить только тот колледж, в котором его отец был президентом. Но что это доказывает? Уж точно не то, что Крис – маньяк-убийца. – Мне самой не верилось, что я доказываю невиновность Криса. – И как ты вообще получил доступ к его файлу? Разве это не закрытая информация?
      – У меня свои методы, – уклончиво ответил Купер, разворачивая компьютер экраном к себе.
      – О боже! – Купер не переставал меня удивлять. – Так ты взломал студенческую систему?
      Купер пожал плечами.
      – Тебе давно было любопытно, чем я целыми днями занимаюсь. Что ж, теперь ты знаешь. Во всяком случае, это часть моей работы.
      – Поверить не могу! Да ты хакер!
      Это все меняло. Теперь мы откроем частный врачебный кабинет/детективное агентство/ювелирный салон/хакерскую службу. Стоп, а как же мои песни?
      Купер меня проигнорировал.
      – Думаю, здесь должно быть кое-что интересное. – Он постучал пальцем по крышке ноутбука. – Нечто такое, что мы до сих пор упускаем. Похоже, Эллингтон – единственное, что объединяло двух девушек. Пока мы знаем только о нем, но, судя по тому, что я здесь вижу, должно быть что-то еще.
      «Миссис Эллингтон». Эти слова так и вертелись у меня на языке. У нее был мотив. Она явно страдает… как бы сказала Сара… ах да, Эдиповым комплексом. Только наоборот, потому что это не любовь сына к матери, а матери – к сыну. Короче говоря, миссис Эллингтон считает, что ее сын – классный парень, и ее бесит, что девчонки за ним бегают. Но настолько ли бесит, чтобы она стала их убивать? И могла ли миссис Эллингтон изготовить трубчатую бомбу? Ту, которая лежала на крыше лифта. Вернее, если бы бомбу можно было пойти и купить в «Саксе», то, не сомневаюсь, миссис Эллингтон бы это сделала. Но бомбу нельзя купить в магазине. Ее нужно изготовить. А чтобы изготовить бомбу, нужно быть трезвым. Во всяком случае, мне так кажется. А миссис Эллингтон – уж я-то знаю – с тех пор, как поселилась в Фишер-холле, никогда не была трезвой.
      Я вздохнула и посмотрела в окно. Отсюда мне были видны огни в президентском пентхаусе. Интересно, чем сейчас занимается миссис Эллингтон? Вероятно, смотрит новости.
      А может, придумывает, как убить следующих невинных девушек?
      В дверь позвонили, и я подпрыгнула от неожиданности.
      – Это наш обед, – сказал Купер, вставая. – Я сейчас вернусь.
      Он пошел на первый этаж получать заказ, а я в ожидании его возвращения все смотрела в окно. На других этажах Фишер-холла тоже стали загораться огни – обитатели резиденции возвращались, кто – с занятий, кто – с тренировок, кто – с репетиций, кто – из кафе. Я смотрела и думала, нет ли среди крошечных фигурок, мелькавших за окнами, фигурки Эмбер, рыженькой девчонки из штата Айдахо? Сидит ли она в своей комнате, дожидаясь Криса? Знает ли, что он скрывается в Хэмптоне? Бедняжка Эмбер. Интересно, зачем ее утром вызвали в кабинет Рейчел, что она натворила?
      И тут меня осенило.
      Мои губы приоткрылись, но изо рта не вырвалось ни звука. Эмбер. Я совсем забыла и о ней самой, и о ее встрече с Рейчел. Зачем Рейчел понадобилась Эмбер? Сама девушка не знала, из-за чего ей велено явиться в кабинет директора общежития. Что она натворила?
      Эмбер ничего не натворила. Кроме того, что говорила с Крисом Эллингтоном.
      И Рейчел об этом знала, потому что видела меня с Эмбер и Крисом у входа в Фишер-холл после музыкального конкурса. Так же, как в свое время видела Роберту с Крисом на танцах. И Элизабет с Крисом… только где? Где она застала их вместе? Может, вечером после кино?
      Только это было неважно. Имело значение, что именно Рейчел велела Хулио меня позвать, потому что Гевин якобы опять занимается лифт-серфингом.
      Имело значение, что именно Рейчел пробралась на террасу пентхауса и сбросила цветочный горшок, целясь в меня.
      Имело значение, что, когда погибла вторая девушка, Рейчел была вовсе не в кафетерии, как утверждала, – я встретила ее, когда она шла из туалета. А чуть дальше по коридору, за углом, находится лестница, по которой можно сбежать вниз с любого этажа.
      А как мог ключ от лифта сначала исчезнуть, а потом снова оказаться на месте, и все это за довольно короткое время, в течение одного дня? Его брала Рейчел – единственный человек в Фишер-холле, которого дежурный не попросит расписаться за ключ в журнале и вообще не спросит, что она делает за стойкой. Потому что Рейчел – директор резиденции.
      И погибшие девушки погибли не потому, что в кабинете Рейчел лежали их личные дела. Их дела лежали в кабинете Рейчел потому, что она обрекла их на смерть.
      – Надеюсь, ты проголодалась, – сказал Купер, возвращаясь с большим пластиковым пакетом. – Они все перепутали и привезли нам и цыпленка, и данзак из креветок, и… – Купер смолк на полуслове и как-то странно посмотрел на меня. – Хизер, ты в порядке?
      – Ерлкрест, – только и смогла пробормотать я.
      Купер поставил пакет на кухонный стол и внимательно посмотрел на меня.
      – Да, а что?
      – Где он находится?
      Купер склонился над компьютером.
      – Я не знаю… а, вот, в Индиане. Ричмонд, штат Индиана.
      Я замотала головой так резко, что полотенце упало, и мои мокрые волосы рассыпались по плечам. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
      – О господи! – выдохнула я. – О ГОСПОДИ!
      Купер смотрел на меня так, будто я рехнулась. И знаете, что я вам скажу? Наверное, я, и правда, сошла с ума. А иначе как я не разглядела раньше то, что лежало у меня прямо под носом?
      – Там работала Рейчел, – с трудом выговорила я. – До переезда в Нью-Йорк Рейчел работала в общежитии в Ричмонде, штат Индиана.
      Купер в это время доставал из пластикового пакета белые бумажные пакеты с едой:
      – О чем ты говоришь? – замер он.
      – Ричмонд, штат Индиана, – повторила я. Мое сердце билось так сильно, что я даже видела, как отворот махрового халата подпрыгивает с каждым его ударом. – Последним местом работы Рейчел был Ричмонд, штат Индиана.
      Купер понял, о чем я – это было видно по его лицу.
      – Рейчел работала в Ерлкресте? Ты думаешь… ты считаешь что этих девушек убила Рейчел? – Он покачал головой. – Но почему? Думаешь, ей так отчаянно хотелось получить премию Пэнси?
      – Нет.
      Рейчел точно не станет сталкивать людей в шахту лифта, чтобы получить Пэнси, да она не станет это делать даже ради продвижения по службе. Потому что ее интересует не карьера. Ей нужен мужчина. Гетеросексуальный мужчина с доходом больше ста тысяч долларов в год, если принимать в расчет доверительный фонд, оформленный на его имя.
      И этот мужчина – Кристофер Эллингтон.
      – Хизер! Послушай, Хизер, извини, но этого не может быть. Исключено. Рейчел Уолкотт – не убийца.
      Я втянула воздух.
      – Откуда ты знаешь? Я хочу сказать, почему бы и нет? Почему она меньше подходит на эту роль, чем другие? Потому что женщина? Или потому что красивая?
      – Потому что это безумие, – сказал Купер. – Знаешь, у тебя был трудный день. Может, тебе лечь пораньше?
      – Я не устала! Купер, сам подумай. И Элизабет, и Роберта перед смертью встречались с Рейчел. Я уверена, то, что записано в их личных делах – ну, что их матери звонили директору и все такое, – полная чушь. Не удивлюсь, если они вообще никогда не звонили. А теперь Эмбер…
      – В Фишер-холле живет семьсот человек, – напомнил Купер. – И что, все, кого вызывали к Рейчел Уолкотт, погибают?
      – Нет, не все, только те, у кого что-то было с Кристофером Эллингтоном.
      Купер покачал головой.
      – Хизер, постарайся рассуждать логически. Откуда у Рейчел такая сила, чтобы столкнуть в шахту лифта взрослую девушку, которая отчаянно сопротивляется? Сама Рейчел весит максимум фунтов сто двадцать. Это просто невозможно.
      – Купер, я не знаю, как она это делает. Но уверена – то, что в прошлом году и Рейчел, и Крис были в Ерлкресте, а в этом году они оба оказались в Нью-Йорк-колледже – не может быть совпадением. Слишком маловероятно. Готова поспорить на деньги, что Рейчел приехала сюда за Кристофером Эллингтоном и его родителями.
      Видя, что мне не удалось убедить Купера, я решительно встала.
      – Есть только один способ это выяснить.

      Купер, естественно, не пришел восторг от идеи тащиться на машине в Хэмптон в семь часов вечера в воскресенье только для того, чтобы поговорить с человеком, которого даже полицейские не стали вызывать на допрос. Я считала, что Крис, скорее, расскажет что-то нам, чем полиции, но Купер все еще сомневался. Он твердил, что мне с моими ранами нужен хороший ночной сон, а не шестичасовая поездка в Ист-Хэмптон и обратно. Когда я ему напомнила, что посадить Рейчел за решетку, прежде чем она еще кого-нибудь убьет, – наш гражданский долг, Купер пообещал, что утром позвонит детективу Канавану и изложит ему мою версию.
      – Но к утру Эмбер может погибнуть!
      Я знала, что с ней пока ничего не случилось. Я только что позвонила в общежитие, к телефону подошла ее соседка по комнате и сказала, что Эмбер смотрит фильм в комнате другого студента на том же этаже. Близкая к истерике, я сказала соседке:
      – Если вдруг ее утром вызовет директор резиденции, скажи, чтобы она ни в коем случае не ходила. Ты меня поняла?
      – Угу, ладно, – сказала девушка.
      – Это серьезно! – закричала я, но Купер попытался отобрать у меня телефон. – Передай Эмбер, что звонила помощник директора резиденции и сказала: если директор резиденции снова вызовет ее в свой кабинет, пусть не ходит. И пусть не открывает дверь, если она постучится в комнату. Ты все поняла? Имей в виду, если ты не передашь Эмбер то, что я сказала, у тебя будут большие неприятности с помощником директора Фишер-холла. Все ясно?
      – Угу, – сказала соседка Эмбер. – Я все передам.
      Догадываюсь, что это был не самый деликатный способ донести до нее мою мысль, но, по крайней мере, теперь я была уверена, что Амбер в безопасности. На какое-то время.
      – Купер, мы должны ехать! – решительно сказала я, как только повесила трубку. – Нам надо выезжать прямо сейчас.
      – Хизер! – Вид у Купера был раздраженный. – Клянусь богом, из всех людей, с которыми мне доводилось иметь дело, ты – самая…
      Я затаила дыхание. Сейчас он это скажет! Сейчас он договорит то, что не успел договорить тогда, в моем кабинете!
      Вот только тогда, в кабинете, мне казалось, что Купер собирается сказать что-то лестное. А сейчас, если судить по его стиснутым челюстям, он вряд ли хочет сыпать комплиментами. По сути дела, я была совершенно уверена, что не хочу слышать окончание его фразы.
      Честно говоря, вопрос с Рейчел был гораздо важнее.
      Вот почему я сказала:
      – Купер, это глупо. Ты же знаешь, в Хэмптон ходят поезда. Сейчас посмотрю в Интернете расписание и…
      Уж не знаю, почему он сдался: понял ли, что иначе я от него не отстану, или искренне волновался, что в поезде со мной может что-нибудь случиться? А может, он просто пытался успокоить раненую чокнутую девчонку. Как бы то ни было, пока я одевалась, Купер вывел из гаража свою машину – BMW 2002 года выпуска, при виде которой наркоторговцы на улице каждый раз издевательски улюлюкают. По их мнению, BMW хороша только новая. Купер отнюдь не был доволен, более того, я почти не сомневалась, что он проклинает тот день, когда черт его дернул предложить мне поселиться в его доме.
      И я очень из-за этого переживала, честное слово.
      Но не настолько, чтобы отказаться от моей затеи. Ведь на карту поставлена жизнь девушки.
      Найти загородный дом Эллингтонов оказалось нетрудно. Это потому, что адрес числится в телефонном справочнике Ист-Хэмптона. Если бы они хотели скрыться, то не стали бы помещать свой адрес в справочнике, так?
      Естественно, подъездная аллея заканчивалась большими коваными воротами со встроенным интеркомом. Обычного человека это могло навести на мысль, что хозяева не жаждут его видеть. Но меня это не смутило ни на секунду. Я выскочила из машины и принялась трезвонить. Даже когда на звонок никто не ответил, меня это не обескуражило. Во всяком случае, не очень.
      – Хизер! – Купер опустил стекло и выглянул из машины. – По-моему, никто не собирается…
      Но в эту минуту в интеркоме что-то щелкнуло, и раздался голос, который я сразу узнала, голос Криса:
      – Ну что еще?
      Не удивительно, что он раздражен. Я буквально легла на кнопку звонка, рассчитывая, что тому, кто в доме, это в конце концов надоест и придется ответить. Этой хитрости я научилась у репортеров, которые осаждали нас с Джорданом.
      – Привет, Крис, – сказала я. – Это я.
      – Кто «я»? – спросил он все еще раздраженно.
      – Ты же знаешь. – Я пыталась говорить игривым тоном. – Ну открой!
      Потом я добавила три волшебных слова, перед которыми, как я узнала из записей Джастин, мало кто из студентов способен устоять, а Крис, по большому счету, и есть студент:
      – Я принесла пиццу.
      После недолгой паузы ворота стали медленно открываться. Я быстренько села обратно в машину. Купер был явно впечатлен.
      – Пицца, – повторил он. – Надо будет запомнить на будущее.
      – Это всегда срабатывает, – сказала я.
      Я не стала уточнять, у кого почерпнула эту хитрость, – признаться, от упоминания имени Джастин меня уже тошнит.
      Мы выехали на подъездную аллею, и вскоре перед нами во всей красе предстала белоснежная вилла д'Эллингтон.
      Естественно, я бывала в Хэмптоне, у Картрайтов там дом, у самой воды, с трех сторон окруженный федеральным птичьим заповедником.
      Я бывала и в других домах в Хэмптоне – в домах, которые считаются шедеврами архитектуры. Среди них есть даже одно шато, перевезенное из Франции по кирпичику, честное слово. Но ничего похожего на дом Эллингтонов мне не приходилось видеть. Во всяком случае, в Хэмптоне. Ослепительно-белый дом каким-то образом одновременно выглядел и массивным, и воздушным – воздушность ему, наверное, придавали арки в средиземноморском стиле. Окруженный цветущими растениями дом был ярко освещен, прямо как Рокфеллеровский центр. Но только вместо золотой мужской фигуры с обручем над бассейном возвышалась большая белая статуя лошади. Когда мы вышли из машины, Купер сказал:
      – Давай-ка для разнообразия с ним поговорю я.
      Я прищурилась.
      – А ты не собираешься его бить?
      – С какой стати? – удивился Купер.
      – А разве ты не бьешь подозреваемых? Ну, в ходе своей работы.
      – Не припомню, когда я в последний раз кого-то бил, – сказал Купер.
      Я была немного разочарована.
      – А я подумала, что Кристофер Эллингтон – из тех людей, кого бы ты с удовольствием ударил.
      – Ну да, он из тех, – согласился Купер со слабым намеком на улыбку. – Но я не буду его бить. Во всяком случае, сразу не буду.