— Вы же знаете, я не придаю значения подобным вещам. Мама мне все рассказала, и я могу лишь посочувствовать миссис Баттермир. Она достаточно настрадалась.

— Ну так и я вам отвечу в том же духе: та женщина, что произвела вас на свет, несомненно, заплатила за ошибки своей молодости ужасными страданиями, но я, хоть убейте, не понимаю, почему вы тоже должны из-за этого страдать. — Он помолчал несколько секунд, а затем продолжил:

— Только благодаря вам, я понял, что такое сострадание и милосердие. Вас никогда не заботили соображения о том, что является пристойным или приемлемым в глазах большого света. Вы всегда думали лишь о чувствах тех, кого любите. Я перед вами в неоплатном долгу.

— Значит, вы дали согласие на женитьбу Дункана? — спросила она, заглядывая ему в глаза, и прочла в них ответ раньше, чем он успел заговорить.

— Конечно, дал! Не считайте меня безнадежным тупицей. За последнее время под вашим руководством я кое-чему научился.

Эммелайн рассмеялась и, обернувшись, выглянула в окно. Зрелище, представшее ее взору, поразило ее настолько, что она воскликнула:

— Ой, смотрите! Чарльз Силлот собирается прокатить вашу матушку в деревянном седле! Надеюсь, он не станет толкать ее слишком быстро! Кажется, я слышу, как она смеется!

Обняв ее одной рукой за талию и крепко прижимая к себе, Конистан тоже обернулся и выглянул в окно. Солнце светило им в лицо, пока они любовались тем, как миссис Баттермир скользит по рельсу.

— Через две недели я познакомлюсь со своими сводными братьями. Представляете, их пятеро! И столько лет потеряно зря.

— Но столько новых лет еще впереди! — возразила Эммелайн. — С удовольствием сведу знакомство со всеми вашими родственниками, тем более, что у меня никого нет. Я просто в восторге! — Ее взгляд переместился к озеру, сверкавшему серебристой рябью под лучами солнца. Позади озера вздымались, замыкая горизонт, вершины гор. Небо было ослепительно синим. — И все же, должна признаться, — добавила она, — я буду скучать по Уэзермиру больше, чем можно выразить словами.

— Мы будем возвращаться сюда каждое лето. К тому же цыгане захотят узнать, как у вас обстоят дела. Нам непременно нужно будет сводить в табор наших детей.

— Шесть мальчиков и шесть девочек, — прошептала Эммелайн.

— Вот это да! У вас грандиозные планы, моя дорогая.

— Да нет же, глупый! Мне старая цыганка нагадала, что у меня будет шесть сыновей и шесть дочерей!

— В таком случае, я считаю, что мы должны сделать все, от нас зависящее, чтобы ее не подвести, цыганочка моя!

Эммелайн поняла намек и рассмеялась, старась не слишком сильно краснеть. К счастью, в эту минуту внизу показался Гарви Торнуэйт, и она воскликнула:

— А знаете, вчера я застала его в музыкальном салоне. Он целовал руку Алисии Сивилл!

— О, да, у нее там имеется особая родинка, которая сводит его с ума.

Она вздохнула:

— Если бы я могла провести еще один турнир, они были бы у меня Королевой и ее Рыцарем!

Эти слова вызвали у Конистана приступ безудержного веселья.

— Но, золотко мое, пожалейте бедного Гарви! Он уже показал нам всем, на что способен, и вряд ли его спортивные достижения улучшатся в течение года настолько, чтобы обеспечить ему победу. Это просто невозможно!

— Действительно, тут есть определенная загвоздка. И все же…

Конистан отпустил ее талию и, схватив за плечи, крепко привлек к себе.

— Вы больше не обязаны устраивать судьбы людей, в сущности, для вас посторонних, таких, как мисс Сивилл и Гарви Торнуэйт! Отныне вам предстоит заботиться о наших с вами детях, а это потребует всех ваших сил и изобретательности, надо ведь обеспечить им счастливое будущее! Ну а пока даю вам разрешение заняться делами моих сводных братьев и сестер. Вам этого хватит надолго, так что больше и слышать не желаю о Торни и Алисии!

Эммелайн прижалась головой к его плечу и с лукавой улыбкой промурлыкала:

— Но мне кажется, Гарви в нее влюблен!

Конистан открыл было рот для новых возражений, но быстро передумал и прекратил все дальнейшие споры страстным поцелуем.

Всю ночь напролет приглашенные из Эмблсайда швеи под бдительным присмотром миссис Уэзерол трудились, не покладая рук, чтобы к утру соединить друг с другом отдельные куски турнирного гобелена. Церемония его вывешивания в одном из холлов дома должна была означать официальное закрытие турнира Эммелайн.

В день отъезда гости Фэйрфеллз в последний раз насладились пикником под деревьями на берегу озера. Плотный завтрак состоял из двух полных перемен блюд и многочисленных десертов, не уступавших своей изысканностью тем, что подавались в Королевском павильоне[28]. Особенно сильное впечатление на всех произвел трехслойный торт с миндальной, абрикосовой и шоколадной начинкой, увенчанный средневековым замком с башенками из миндального теста и украшенный зеленой и розовой сахарной глазурью. Дамы уже были в дорожных платьях, а джентльмены — в рейтузах, куртках для верховой езды и высоких сапогах. Весь дом был охвачен прощальной суетой: конюхи лихорадочно готовили к отъезду лошадей и кареты, слуги перетаскивали в вестибюль саквояжи и баулы всевозможных форм и размеров. …

Прохладный бриз обвевал щеки Эммелайн, пока она с прощальной грустью оглядывала своих многочисленных друзей, расположившихся группами вокруг обеденных столов. Сидя рядом с нею, Конистан доедал кусок торта, но, встретив ее взгляд, не удержался от более сладкого искушения и нежно сжал под столом ее руку. Она с любовью ответила на его пожатие и улыбнулась ему. Уже было условлено, что он с матерью останется в Фэйрфеллз еще на неделю, и они вместе обсудят все приготовления к предстоящей свадьбе. Затем леди Пенрит, сэр Джайлз и она сама вместе с виконтом и миссис Баттермир должны были совершить долгое, со многими остановками путешествие в Гемпшир, и где Эммелайн предстояло обвенчаться с Конистаном в поместье Броудоукс Мэнор. И сейчас, И глядя на своего будущего мужа, она все еще не могла поверить своему счастью.

Когда последний кусок торта был съеден, а сэр Джайлз произнес слова напутствия отъезжающим, вся компания собралась в центральном вестибюле Фэйрфеллз, где уже был вывешен закрытый белой простыней турнирный гобелен.

Миссис Уэзерол встала рядом со своим творением и, когда все выстроились перед ним, отдернула в сторону белую льняную завесу. Раздавшиеся при этом восторженные возгласы вызвали улыбку на ее обычно суровом и деловито-озабоченном лице.

Эммелайн, как зачарованная, смотрела на центральный квадрат, где ее имя было вышито рядом с именем Конистана. Она почувствовала, как ее возлюбленный опять берет ее за руку, и на глазах у нее от избытка чувств уже в который раз выступили слезы.

Воистину неисповедимы дороги судьбы, подумала Эммелайн. Сколько сил ей пришлось потратить, плывя против течения, но река жизни вынесла ее к счастливому берегу едва ли не вопреки ее воле. «Цыганочка моя», — назвал ее Конистан. Девочка-подкидыш стала невестой пэра Англии.

Примечания