Томас думал, что ничего не могло быть страшнее тех новостей, которые передали ему несколько дней назад. К сожалению, он ошибался. Его новая шхуна «Жасмин», которую вел его лучший друг Хэнк, серьезно отклонилась от курса; Два дня назад она должна была прибыть в Лиссабон, но никто не знал, где она сейчас.
      А согласно последнему докладу его помощника Марка Уортона, часть материалов, использовавшихся при постройке «Жасмин», была значительно дешевле заявленных. Сайрус Комптон успел нагреть руки на этом. Он, как выясняется, умудрялся воровать на каждом шагу. Сейчас Томаса это заботило меньше всего, не волновали его ни груз, ни его репутация. Ведь на борту были шесть человек, и больше всего ему хотелось снова увидеть их живыми и здоровыми.
      Питти Пеннингтон, мальчик-рассыльный, предложил Томасу дождаться его ответа, но Томас отослал его обратно в город. Что и кому он мог сказать? Его дело разваливалось из-за того, что он пренебрег правилом и доверился бесчестному человеку. Он поклялся, что будет одиночкой, еще когда ему было десять лет.
      Такое уже случалось, когда он позволил себе привязаться к Джорджине. Им было очень хорошо вместе и он пропускал мимо ушей слова, которые должны были насторожить его: «когда мы оба станем старыми и немощными», «когда мы отправимся путешествовать», «когда-нибудь мы вспомним этот день»… Он никогда не забудет ее горькие слезы и слова: «Ну мы же столько говорили о нашем будущем!» И ему нечего было ответить. Она сама придумала себе эти разговоры и сама в них поверила, но ему не хотелось включаться в ее игру.
      Больше всего он боялся повторить ту же ошибку с Джульетт, но он просто не мог заставить себя отказаться от нее, его влекло к ней постоянно и неукротимо. Она была такой невинной и ранимой, ей нужен был настоящий мужчина, способный обеспечить ее будущее. Тут он поймал себя на том, что при мысли о Джульетт с другим мужчиной у него сжимаются кулаки и кровь стучит в висках от ярости. Когда они были вместе, становилось ясно, что они две части единого целого, но имел ли он право снова рисковать своим покоем?
      Он снова вспомнил о яхте и решил послать телеграмму Энид и Марку, а также вернуться в Лондон, как только он закончит все финансовые дела здесь, в Гемптоне. А еще надо было помочь Джульетт. И при этом не повторить ту ошибку. Нет, он и так обидел многих на своем веку и не хотел, чтобы это сталось с Джульетт.
 
      – А я тобой горжусь! – сказала Сара, когда Джульетт ее причесывала. Они опять разговаривали, глядя в глаза отражению друг друга, но тут Capo даже повернулась. – Ты, конечно, поволновалась, но ведь в конце концов справилась с этим.
      Она открыла шкатулку из слоновой кости и достала брошку в виде бабочки. Эта вещь всегда восхищала Джульетт своими тонкими правдоподобными деталями.
      – Я хочу подарить ее тебе, – сказала Сара.
      – Спасибо, – ответила Джульетт. – Но, правда, мне не стоит ничего дарить. Вы и так подарили мне сокровище, о котором я не могла мечтать всю свою жизнь, моего дедушку.
      – Как странно это слышать, как ты это говоришь! Нет, тебе-то не странно. Я просто не могу представить себе, как это – вырасти без семьи, без друзей…
      – Но ведь у меня была семья. Пусть Гарриет и Грейс не были родными мне по крови, но ведь мы очень любили друг друга. И мы дружили с другими семьями, которых постигла та же участь, что и нас.
      – Нет-нет, не обижайся, я не о том. Я все думаю, каково это, вырасти и узнать, что ты совсем не тот человек, которым привык себя считать.
      Джульетт подумала, что ей, пожалуй, надо бы возразить Саре, ведь она осталась совершенно прежней, она не чувствовала в себе перемен.
      – Я даже не представляю, как среагирует Бренна, – сказала Сара, расправляя корсет, – могу только предположить, что это будет ужасно. Она очень не любит уступать, ничего, никому. Боюсь, что она может выставить себя изрядной дурой.
      – Даже если это случится, думаю, что она начнет себя выставлять не здесь, не в Гемптоне. Дедушка Роджер сказал, что свяжется с нотариусом. Думаю, что все события будут разворачиваться уже в Лондоне.
      – А знаешь, она ведь опять приходила жаловаться мне на моральный облик слуг. Все напирала на то, что видела тебя и мистера Джеймсона в недвусмысленной позе в холле. Сама-то она увивается за ним как только может, пока ее жених Рендолл не видит.
      Джульетт залилась краской.
      – Прошу прощения за это. Там действительно было людно, но Томас – мистер Джеймсон, – как всегда, решил пренебречь всеми английскими правилами. Надеюсь, этот слух не дойдет до вашей матери.
      – А до нее может дойти. Эта неделя прошла совсем не так, как ей бы хотелось. Хорошо хоть, что она не видела леди Фокскрофт в недвусмысленной позе, это удовольствие досталось только мне.
      – Леди Фокскрофт?
      В глазах Сары заблестели знакомые огоньки.
      – Я понимаю, что ты никому не проболтаешься. Так вот, ты знаешь ее лакея, красавца с усами и высокими скулами?
      – Это же Мартин, – недоуменно сказала Джульетт.
      – Кажется, так. Наверное, ты его знаешь. Так вот мы с папой отправились на прогулку, и мимо нас проехал экипаж. Рассеянный папа ничего не заметил, но я рассмотрела там леди Фокскрофт и Мартина в более чем недвусмысленной позе.
      Джульетт окаменела. Леди Фокскрофт и Мартин? Здесь, в Гемптоне? Бедная, бедная Каролин, особенно сейчас, когда он поселил в ней такие радостные надежды…
      – А вы уверены, – спросила Джульетт, все еще надеясь на лучшее, – что это было что-то непристойное?
      Настал черед Сары краснеть.
      – Джульетт, я уверена. Я видела, как он запускал руку под ее юбку. И выглядело это очень страстно.
      А ведь Мартин считался женихом Каролин! Интересно, леди Фокскрофт уже знала, что Мартин собирается увольняться, или все это было лишь игрой перед бедной девушкой?
      – Джульетт, ты в порядке? – Сара тронула ее за плечо. – У тебя совершенно убитый вид.
      – Я-то в порядке. Просто в очередной раз получила подтверждение тому, какими подлецами бывают мужчины.
      Сара улыбнулась:
      – А как же мистер Джеймсон? Бренна с ума сходит от злости, ей самой ужасно хотелось его заполучить.
      Джульетт посмотрела на часы и ничего не ответила. В это время они с Томасом обычно встречались, но теперь у нее не было ни малейшей охоты идти в сад. Что, впрочем, не отменяло необходимости набрать розмарина для косметических процедур Сары на завтра.
      – Сара, если у вас пока больше нет пожеланий, я пойду вниз, хорошо?
      – Ты идешь к нему? – задорно прошептала Сара.
      Джульетт покачала головой, а телу очень захотелось, чтобы права была Сара. Но ведь не станет же она гоняться за Томасом Джеймсоном и ставить себя в неловкое положение. Каждый раз, когда она думала о нем, ее дыхание учащалось. Но разве это была причина рисковать? А если ему просто надо «приятно провести время», он может найти себе для этого занятия другую компаньонку.
      – Эх, ты меня расстроила, – вздохнула Сара. – Ладно, тебе, конечно, надо выспаться. Завтра будет очень суматошный день и тебе все время надо быть начеку.
      Джульетт кивнула и пошла вниз за чашкой чая. Ее тело чувствовало неудовлетворенность, и она сердилась на себя за то, что ее разум не может совладать с плотью.
      Она повернула на последний пролет, и тут перед ней возник Томас. Он стоял, прислонясь к стене, и смотрел на Джульетт так спокойно, будто она просто пришла на назначенную встречу.
      – Пойдем в сад за растениями, – сказал он.
      – Но я не собиралась туда.
      – Почему же?
      – Это касается только меня.
      – Но я хочу знать.
      Она рассмеялась ему в лицо:
      – Ты хочешь знать, следовательно, я обязана тебе сказать это?
      Он смотрел на нее, и в его глазах читалось желание с примесью ярости.
      – Я хочу это знать, если это связано со мной.
      Она не могла сказать ему правду.
      – Мистер Джеймсон, уверяю вас, если бы мне нужно было пойти в сад, я бы обязательно туда отправилась, невзирая на ваше наличие или отсутствие. Не понимаю, отчего вам кажется, что весь мир вращается вокруг вашей персоны?
      Он привлек ее к себе и сжал в объятиях. Часть ее души противилась этому, но эта часть уступала огромной волне желания, которая прокатилась по ее телу.
      – Пойдем ко мне, – прошептал он, коснувшись губами ее губ.
      – Как это – в твою комнату?
      – А почему нет? – спросил он, прижавшись к ней бедрами, чтобы она поняла, насколько велико его желание. – Неужели тебе этого не хочется?
      Может быть, она бы нашла в себе силы сопротивляться этому, но тогда она бы солгала. Его тело было рядом, и ее соски затвердели. Она чувствовала, как кровь бешено мчится по ее венам.
      – Пойдем, – резко сказал он.
      Она вспомнила то наслаждение, которое испытала вчера, и ей захотелось доставить ему не меньшее. Она помнила, как стонала от легких прикосновений его пальцев. Но помнила она и то, что обещала больше никогда не поддаваться его обаянию.
      – Слишком долго ты была в этих комнатах служанкой. Теперь войди как хозяйка, как моя женщина. Я хочу опрокинуть тебя на шелк простыней и почувствовать все твое тело на вкус.
      В последний раз. Это была сумасшедшая мысль, но как только она появилась, все было решено для Джульетт. Ну когда же она научится держать слово, данное самой себе?
      – Сначала отпусти меня, – сказала она.
      – Нет уж. Дай мне руку.
      – Но если мы так зайдем, нас могут увидеть, и тогда у меня будут неприятности. Иди первым, а я приду за тобой.
      – Но если ты сбежишь…
      – Я не сбегу, – прошептала она и нежно коснулась его губ. Она не понимала, откуда взялась такая отчаянная храбрость, но решения она бы уже не поменяла. – Иди, я сейчас приду.
      Томас пошел по черной лестнице, а она осмотрелась. Если кто-нибудь ее увидит, то вряд ли она сможет объяснить, что делала в этом месте в это время.
      Она взбежала по лестнице на второй этаж, а затем спокойно пошла по коридору, словно так и было надо. Подойдя к двери, она постучала, просто для отвода глаз, вздохнула и шагнула внутрь.
      Мысль, что в этой комнате она гостья, а не служанка, привела ее в восторг. Она осмотрелась, полюбовалась фарфором, пробежала взглядом по книжному шкафу. Затем посмотрела на роскошную кровать с резной спинкой и тонкими простынями, которые она сама стелила сегодня.
      И только после этого дверь снова открылась. Томас вошел и легко подхватил ее на руки. Он уже тяжело дышал, и его ноздри раздувались от желания, глаза пожирали ее всю.
      – Я мечтал об этом с самого первого момента нашей встречи.
      Он приблизил губы к ее лицу, провел языком по нежной шее, а его руки гладили ее талию, спускаясь все ниже и ниже.
      Он расстегнул ее рубашку и стащил ее зубами. Потом откинулся и жадно посмотрел на нее. Даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что будет стоять перед ним обнаженной, но казалось, что он восхищается ею. Он наклонился к ее груди и нежно взял губами сосок, теребя его языком. Вот он уже стоит на коленях, нежно проводя языком по ее животу, а она запускает пальцы в его волосы, чтобы не закричать от желания, сжигающего ее изнутри.
      Он легко стянул с нее последнюю полоску ткани, и тепло его рук, касающихся ее ягодиц, удвоило ее страсть. Он еще раз поцеловал ее живот и повел языком вниз. Джульетт застонала, не понимая, что он делает, когда его язык коснулся ее сокровенных губ. Он опустил руку и проник пальцами внутрь, заставляя ее извиваться и оставлять царапины на его плечах. Его прикосновения были нежны, но повелительны.
      – Томас, – выдохнула она, и ее колени подкосились. Она дрожала и уже предвкушала, как забьется в экстазе на пике удовольствия.
      Но тут Томас подхватил ее и мягко положил на кровать. Она смотрела, как он срывает с себя одежду, не отводя от нее глаз.
      – По-моему, эта кровать будет нам впору, – тяжело сказал он и прижал ее своим телом.
      Джульетт пробежала пальцами по его мускулистым плечам, по его сильным напряженным рукам. Она чувствовала блаженство рядом с ним, но не понимала, как она может доставить ему такое же удовольствие.
      Она стала ласкать его соски так, как он играл с ее грудью.
      – Тебе нравится? – спросила она, и он не смог сдержать звериного стона.
      – А ты как думаешь? – ответил он хрипло.
      Она почувствовала прикосновение его орудия, твердого и горячего, и протянула руку вниз. Едва обхватив его, она услышала еще один стон, переходящий в рычание, и сама чуть не взорвалась от этого. Ей было радостно думать, что сейчас она имеет над ним такую же власть, как и он над ней.
      Он поцеловал ее в шею и прошептал:
      – Я хочу тебя. Немедленно. Ты уверена, что хочешь этого сама?
      Джульетт подумала о том, как собиралась сопротивляться его натиску, но сейчас все ее существо сосредоточилось на одном желании – заняться с ним любовью. Это была страсть, которой невозможно противиться. Она любила этого человека, хотела она этого или нет.
      – Да, я уверена, – прошептала она, когда его пальцы снова проникли в ее лоно. Он провел руками по ее бедрам, и она почувствовала у своего входа жар его жезла. Он начал входить в нее, она истекала соком желания и хотела принять его.
      – Сейчас будет немножко больно, но я буду нежен, – прошептал он и плавно стал проникать в нее.
      Она почувствовала острую боль и вскрикнула. Он остановился и стал покрывать ее лицо поцелуями, а затем резко продолжил, входя в нее все глубже, и его движения были все более страстными. Джульетт чувствовала, что его горячая плоть заполняет ее всю, чувствовала тяжесть его тела, чувствовала, что их дыхание сливается в одно. Ей казалось, что, проникая в ее лоно, он проникает в ее душу. Наслаждение становилось все сильнее и яростнее, и вот она уже не могла себя сдержать. Она выгнула спину, застонала и забилась от невыразимого счастья, и в тот же миг с громким стоном он излился в нее. Потихоньку он замедлил движение, все еще держа ее волосы в своих руках, и его сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Они начали целоваться, разгоряченные, усталые, связанные воедино.
      Он чувствовал ее дыхание, и ему очень хотелось сказать те слова, которых она так ждала: «Я люблю тебя».
      Его чувства были в смятении, и он понимал, что не вправе делать признания, пока не наладит собственную жизнь. То счастье, которое она подарила ему, было единственным светом в сгущавшейся тьме неприятностей. Ее объятия стали для него настоящим домом, куда хотелось возвращаться вновь и вновь. Он поднялся и подошел к окну. Скоро настанет утро, и ему придется возвращаться к своим заботам: пропавшие деньги, пропавший корабль, пропавшие люди.
      В окне он увидел огни подъехавшего экипажа. Это был Питти Пеннингтон с телеграммой. Наверняка он.
      Томас склонился над спящей Джульетт и поцеловал ее.
      – Мне надо идти, – тихо сказал он.

* * *

      «Моя жизнь изменилась», – сказала себе Джульетт наутро, и ей не хотелось верить этим переменам. Ей не хотелось любить Томаса так сильно, ей хотелось быть самостоятельной, ей хотелось, чтобы она никогда не входила в ту кондитерскую за сладостями для Гарриет.
      И хотя она не опоздала, миссис Уинстон как-то подозрительно посмотрела на нее, когда она вошла на кухню.
      – Ты выглядишь как-то по-другому, – сказала она, еще пристальнее всматриваясь в лицо Джульетт. Бедная девушка почувствовала, как краснеет, и отвернулась. Ей надо было нагреть воды для Сары, пока та не проснулась, а еще ей надо поскорее уйти из кухни, пока миссис Уинстон не догадалась обо всем.
      Она спешно пошла наверх, где застала уже проснувшуюся Сару.
      – Ты как-то изменилась, – сказала Сара. – Ты что, поменяла прическу?
      «Я всю ночь занималась любовью с мужчиной моей мечты, совершенно забыв, что обещала себе этого не делать», – подумала она, а вслух сказала:
      – Да, я зачесала волосы назад, потому что не успела помыть голову.
      И это не было неправдой.
      Дверь резко распахнулась.
      В комнату влетела леди Уайтхолл, бледная как полотно. Она была чем-то очень напугана. Она открыла рот, но не смогла издать ни звука.
      – Мама, – Сара вскочила с постели и подбежала к матери, – мама, что случилось?
      – Сэр Роджер мертв, – медленно ответила она.
      Сэр Роджер. Дедушка. Дедушка, которого ей так ни разу и не довелось назвать дедушкой.
      – Что… что с ним случилось? – испуганно воскликнула Сара. – Сердце?
      На леди Уайтхолл было больно смотреть.
      – Его зарезали во сне. Его лакей нашел тело несколько минут назад, когда пришел его будить. Отец уже послал Гранта за местной полицией. – Казалось, она сейчас упадет в обморок. – Ну почему же это должно было случиться в Гемптоне? – страдальчески сказала она.

      Рассыльный Питти ждал, пока Томас напишет телеграмму. А Томас недоумевал: не было новостей из Бостона, не было новостей из Лиссабона. Он чувствовал себя беспомощным и раздраженным, так хотелось уехать, но он понимал, что самое разумное в данной ситуации – оставаться в Англии и заниматься инвестициями.
      «Смысл твоей жизни – строить корабли, а не проводить время с этими людьми».
      – Нет денег – нет кораблей, – говорил Хэнк, когда уговаривал приехать. – Поезжай, Томми, и вытряси из них все, что тебе под силу унести.
      Томас дал рассыльному щедрые чаевые и направился вниз. И тут он понял: что-то случилось. Для завтрака было слишком рано, ведь гости жили как короли и спускались только к десяти утра. Но сейчас дворецкий, мистер Блейк, бегал, практически не замечая никого вокруг, и это сопровождалось суматохой группы горничных, перепуганных чем-то.
      Какой-то незнакомый мужчина вошел в столовую в сопровождении лорда Уайтхолла, ничего не замечавшего вокруг себя.
      – Мне нужно допросить всех гостей, – сказал незнакомец.
      – Помилуйте, о чем вы?
      – Гостей, повторяю, надо собрать и допросить, потому что, как только новости станут известны, он и все побегут отсюда толпой.
      Тут лорд Уайтхолл вдруг заметил Томаса:
      – О, мистер Джеймсон, а я и не разглядел… – На секунду он замялся. – Томас Джеймсон, это инспектор Альберт Ханниган, следователь по убийствам графства Соммерфильд. Инспектор Ханниган, это Томас Джеймсон, он приехал из Америки с визитом.
      Украдкой лорд Уайтхолл взглянул на Томаса. На самого лорда было страшно смотреть, он словно постарел на двадцать лет.
      – В поместье произошло убийство. Сэр Роджер погиб от руки какого-то негодяя. Инспектор Ханниган здесь, чтобы расследовать обстоятельства.
      Сердце Томаса словно укололо нежданной болью. Сэр Роджер мертв? Неужели здесь, в Гемптоне, нашелся какой-то человек, способный поднять руку на прекрасного, добрейшего старика?
      – Но как это случилось? Когда?
      – Насколько я понимаю, он был зарезан между вечером, где-то после девяти, и ранним утром.
      – Но это же не мог быть кто-нибудь из гостей! – почти кричал лорд Уайтхолл. – Кто из них способен зарезать спящего человека?
      Инспектор дал лорду немного остыть и продолжил задавать вопросы:
      – Осталась ли вдова? Наследники?
      – К сожалению, сын сэра Роджера уже ждал его на небесах. Его единственные родственники были здесь – это внучка Бренна и ее жених, кузен Рендолл.
      – Понятно. Повторяю, что мне нужно поговорить с каждым вашим гостем. И еще мне надо снова осмотреть место преступления.
      Томасу было понятно, что лорд Уайтхолл не привык слышать приказы и тон инспектора ему был явно не по душе. А инспектор словно веселился от того, как раздражался лорд Уайтхолл.
      – Итак, я повторяю просьбу. Гостей надо собрать в одной большой комнате, где я могу поговорить с каждым из них, – сказал инспектор и повернулся к Томасу: – А вас, мистер Джеймсон, я попрошу не говорить никому о происшествии до поры до времени, чтобы не создавать паники.
      – Так, может, мы все-таки обойдемся без унизительных допросов? – продолжал настаивать на своем лорд Уайтхолл.
      – Дорогой лорд Уайтхолл, – медленно проговорил инспектор, – убийство произошло в вашем доме, и, уверяю вас, следствие пройдет намного спокойнее и безболезненнее для вас, если мне будет оказано содействие.
      Лорд Уайтхолл сник, а Томас подумал, что Джульетт нелегко будет ответить, где она была ночью. А уж если речь вдруг зайдет о том, кем она является сэру Роджеру, дело может принять совсем скверный оборот.

* * *

      – Это не так необходимо, – сказала Сара, – там достаточно девушек, которые помогают, ты можешь не ходить туда, Джульетт.
      – Мне все равно, – ответила она. Сердце ее переполняла печаль. Как это странно – найти родного человека и потерять в тот же день… Лишь одним она могла успокоить себя: сэр Роджер действительно был рад вчера тому, что она нашлась.
      Сара посмотрела ей в глаза:
      – Мне действительно жаль, Джульетт. Жаль, что ты не смогла познакомиться с ним поближе. Это был прекрасный, удивительный человек.
      Джульетт кивнула и пошла прочь.