– Сфинкс, насколько мне известно, мир только сейчас покачнулся у нас под ногами, – объявила Изабел в пять часов вечера. – Можно с уверенностью сказать: что бы ни было на уме у Эллиса прошлой ночью, когда он целовал меня, сегодня он сплошная деловитость.
      Ничуть не расстроенный такой новостью, Сфинкс тяжело прыгнул в кресло у окна, свернулся в большой мохнатый клубок и впал в состояние медитации.
      – В данный момент он целиком сосредоточен на идее найти Винсента Скаргилла, – продолжала Изабел жаловаться. – Жаль, конечно, но я боюсь, что пылкий секс со мной больше не стоит во главе его приоритетов.
      Сфинкс раздраженно забил хвостом. Возможно, ему надоела беседа. Но Изабел решила, что скорее всего его смущал разговор о сексе у людей.
      – Я смогу произвести впечатление на Эллиса, только если буду выглядеть такой же невозмутимой профессионалкой, как он сам. – Она вынула из пакета помидоры и выложила на кухонный стол.
      – Я хочу, чтобы он воспринимал меня всерьез. Строить глазки и показывать ножки строго воспрещается. Когда мужчина сосредоточен на поимке плохого парня, романы его не интересуют. Может, когда-нибудь потом. Надеюсь.
      С улицы прозвучал низкий рокот мощного мотора «мазерати». Сфинкс навострил уши.
      Сердце Изабел исполнило бешеный танец.
      – О Господи, он уже здесь!
      Она поспешно выложила из пакета оставшиеся продукты: кусок козьего сыра, две большие связки свежего шпината и пачку замороженного слоеного теста.
      Сфинкс лениво пошевелился, спрыгнул на пол и направился в прихожую. Очевидно, он уже научился узнавать звук машины Эллиса.
      – Я не пытаюсь произвести на него впечатление своей cтряпней, – заверила Изабел кота, вытаскивая из пакета бутылку безбожно дорогого калифорнийского каберне. – Мужчина, поглощенный своей миссией, вряд ли обращает внимание на еду. Ужин будет самым простым. Я бы испекла пирог с помидорами и козьим сыром и сделала чудесный салат из шпината независимо от того, ожидаю или нет гостя к ужину. – И тут она застыла, пораженная ужасной мыслью. – О Господи, да ведь это вовсе не мужская еда! О чем я только думала?! Следовало бы купить лососины, зажарить на филе и подать со спаржей и ржаным хлебом! Запечь картофель! Мужчины обожают картофель. А я?! Пирог с козьим сыром?! Это несчастье, Сфинкс!
      В самый разгар панического самобичевания в дверь постучали.
      – Соберись. Возьми себя в руки. Ты профессионал, черт возьми. Держись хладнокровно!
      С трудом переставляя ноги, она поплелась к двери. Сфинкс, очевидно, тоже решил поприветствовать гостя и направился в прихожую. На крыльцо поднимался Эллис с итальянским портфелем в руках, по виду таким же дорогим, как «мазерати».
      Остановившись перед Изабел, Эллис вежливо осведомился:
      – Что-то случилось?
      – Случилось? Что могло случиться? Нет, разумеется, нет, – заверила Изабел, довольная своим беспечным тоном. – Заходи. Я открою вино. Поговорим о наших планах, пока я готовлю ужин.
      Может, Эллис хоть на время забудет о своей охоте на человека при виде слоеного пирога?
      Эллис поставил портфель у кресла в маленькой гостиной и наскоро огляделся, пока Изабел хлопотала на кухне. Прошлой ночью он не обратил внимания на обстановку и сейчас сгорал от любопытства.
      Мебель, похоже, сдавалась вместе с домом. Диван, стулья, журнальный столик и лампы выглядели старыми, потертыми и дешевыми. Ветераны, пережившие немало летних жильцов.
      Удивительно, что вкусы и стиль Изабел никак не проявились в этой комнате. А ему казалось, что такая женщина обязательно оставит свой отпечаток на окружающей обстановке. Почему же здесь все так безлико? Возможно, у нее просто не было времени заняться дизайном интерьера.
      Единственным нестандартным штрихом была подборка книг в застекленном книжном шкафу.
      Эллис просмотрел несколько названий и улыбнулся. Как и ожидалось, это была разнокалиберная подборка, от серьезного академического исследования снов до дешевых откровений псевдоэкстрасенсов.
      «Научное исследование снов» Уильяма Домхоффа стояло рядом со сборником эссе Юнга о снах и популярным руководством, объясняющим, как истолковать символы, появляющиеся в сновидениях. Поразивший в свое время весь ученый мир труд Фрейда по психологическому анализу снов соседствовал с экспериментальными исследованиями снов при не полностью выключенном сознании, проведенными Стивеном Лабергом. Легендарные исследования сна, проведенные Диментом, были засунуты между экземплярами сложной системы кодирования снов Холла и Ван де Касла и томом, содержащим теории Патриот Гарфилд по тому же предмет.
      Наверное, именно здесь надеялся увидеть свои работы Мартин Белведер. Рядом с Фрейдом, Юнгом, Домхоффом, Лабергом и другими. Что же, возможно, Изабел когда-нибудь осуществит мечту старика.
      В любом случае Белведер был прав, доверив бумаги ей. Если кто-то и способен взять на себя задачу посмертного опубликования его работ, так это, конечно, Изабел.
      – Вино открыто! – жизнерадостно объявила она. – И если ты голоден, у меня есть закуски.
      – Меня дважды просить не придется.
      Эллис пересек гостиную и уселся у стойки на один из вертящихся стульев с высокими спинками. Несмотря на серьезность ситуации и отчетливое понимание того, что Изабел скорее всего приготовила бы ужин для любого гостя, он не мог не ощущать глубочайшего удовольствия. Почему-то эта уютная домашняя сцена казалась невероятно правильной и закономерной, словно внутренний голос упорно твердил, что именно здесь его место, именно этого он ждал все годы.
      А может, проблема была только в том, что он и припомнить не мог, когда кто-то в последний раз готовил для него ужин.
      Изабел поставила на стойку бокал вина и маленькое блюдо с оливками, морковными палочками, светлой хрустящей джикамой, сыром и крекерами.
      – За будущую совместную работу аналитика и клиента! – весело провозгласила она.
      Эллис подумывал о гораздо более интимных отношениях, но сейчас вряд ли было уместно говорить об этом.
      – За нас, – сказал он, в свою очередь, гадая, уж не потому ли она так стремится заполучить его в клиенты, что не желает видеть в нем любовника?
      Телефон в гостиной пронзительно зазвонил как раз в тот момент, когда Изабел сделала первый глоток вина. Кому она так срочно понадобилась?
      – Извини, – пробормотала Изабел и, поспешно отставив бокал, обогнула дальний конец стойки. – Алло, – бросила она в трубку, но тут же удивленно вскинула брови: – Доктор Белведер? Я не ожидала… да. Да, спасибо, у меня все в порядке. Слышали о бедном Гэвине Харди? Да, прошлой ночью его сбил неизвестный и скрылся с места происшествия. Какая трагедия! Что? О, понимаю.
      Эллис не сводил с нее глаз, с каждой минутой все больше настораживаясь. Что все это значит?
      – Очень мило с вашей стороны, но я уже решила, что буду делать дальше, – вежливо продолжала Изабел, встречаясь взглядом с Эллисом. – Я больше не хочу работать в рамках лаборатории. Они меня стесняют. Да, совершенно верно, я собираюсь открыть консалтинговую фирму. Что? – Она нахмурилась и отвела трубку от уха. – Сэр, вы слишком громко говорите.
      «Громко» – это было слабо сказано. Эллис слышал вопли Белведера с другого конца комнаты. Слов различить он не мог, но в интонациях нельзя было ошибиться. Белведер впал в бешенство.
      – Нет, я ничего не знаю о контрактах, запрещающих мне работать с тремя анонимными клиентами, – холодно сообщила Изабел. – Мало того, я вообще не видела никаких контрактов. Если у вас есть письменные доказательства, я, разумеется, хотела бы показать их адвокату… – Изабел снова помолчала. – Нет, мне очень жаль, сэр, но такой информации у меня не имеется, – процедила она и, осекшись, растерянно пробормотала: – Он бросил трубку!
      – Позволь мне прояснить ситуацию, – вмешался Эллис. – Белведер предложил тебе вернуться на старую работу?
      – Да, и со значительным повышением жалованья, – улыбнулась Изабел. – Знаешь, было ужасно приятно дать ему от ворот поворот. – Она вернулась на кухню и снова подняла бокал. – По-моему, он был крайне встревожен. Очевидно, обнаружил, что анонимный Клиент № 1 платил немалые деньги за мои услуги.
      – Что он сказал насчет гибели Харди?
      Изабел нахмурилась:
      – Он слышал об этом. Но, похоже, остался совершенно равнодушен. Сейчас для него главное – вернуть меня в центр. Когда я отказалась, он разозлился и потребовал, чтобы я объяснила, как связаться с Клиентами № 1 и № 2.
      – Но не № 3?
      – Нет. – Она помедлила и решительно покачала головой. – У меня сложилось впечатление, что он знает только о двух анонимных клиентах.
      – А когда ты отказалась давать ему любые сведения, которые помогли бы найти этих клиентов, он угрожал тебе судом, если уведешь их из центра?
      – Похоже, теперь я настоящий игрок. Верно? – самодовольно усмехнулась Изабел.
      – О да, – усмехнулся Эллис.
      Изабел нерешительно посмотрела на него:
      – Скажи, он блефовал, когда говорил, что двое анонимных клиентов подписали контракты, и я просто не имею права консультировать их за пределами центра?
      – Успокойся, ни я, ни Лоусон не подписывали никаких контрактов, – заверил Эллис. – Не хотели оставлять бумажный след. Ты вполне законно можешь нас консультировать. Кстати… похоже, что Клиент № 3 тоже ничего не подписывал.
      Изабел взяла нож и принялась резать томаты.
      – Как, по-твоему, Рэндолф так бесчувственно и жестоко отнесся к случившемуся с Гэвином Харди, потому что каким-то образом причастен к смерти бедняги?
      – Если это Рэндолф убил Харди, не получив прежде информации о трех таинственных клиентах, значит, положение у него совсем безвыходное.
      – Верно. После ужина я позвоню своему другу Кену Пейну и узнаю, что творится в центре. Он всегда первым узнает все сплетни. – Изабел подошла к холодильнику, но тут же повернулась и встревоженно спросила: – Ты любишь слоеное тесто?
      – Зависит от того, что ты собираешься с ним делать?
      – Испечь и подать на ужин.
      Эллис медленно улыбнулся:
      – Если так, я обязательно все съем.

      До Кена Изабел дозвонилась только в десять часов. Он очень ей обрадовался.
      – Изабел, я сам хотел позвонить тебе, но все это время был немного занят. Знаешь, я пошел на прием к кардиологу и не успел оглянуться, как меня уже везли в операционную.
      – И что это оказалось?
      – Аневризма аорты. Смерть уже подстерегала меня. Но врачи успели вовремя. Теперь я дома, и все идет лучше некуда.
      – Кен, я просто счастлива это слышать.
      – Они сказали, что это заболевание часто бывает наследственным и скорее всего именно аневризма убила моих отца и деда. Ее трудно диагностировать, потому что болезнь протекает бессимптомно до той минуты, когда аневризма разорвется. А тогда обычно бывает слишком поздно. Приступ очень похож на обычный инфаркт, и так обычно и пишут в отчете о причинах смерти.
      – Но теперь все хорошо?
      – Теперь я совсем как новенький. По крайней мере так утверждают врачи. Сьюзен тоже здесь, со мной. – Кен вдруг замолчал. Изабел уже хотела окликнуть его, как он заговорил снова: – Она просит поблагодарить тебя за все. И я, разумеется, полностью ее поддерживаю. Я у тебя в долгу, Изабел.
      – Как здорово, что все закончилось благополучно!
      – А ты как? Я еще не выходил на работу. Но слышал, что там творится настоящий кошмар.
      – Это уже не моя проблема. Я устроилась инструктором в компанию зятя. Будет чем оплачивать счета, пока я не открою свою консалтинговую фирму. Слышал о Гэвине Харди?
      – Да, Джейсон звонил мне сегодня днем. Какой ужас, верно? Что делал Харди в твоей глуши?
      Изабел взглянула на Эллиса, сидевшего на корточках перед одной из шести коробок с бумагами Мартина Белведера. Он раскладывал документы по датам.
      Открыв после ужина первую коробку, оба очень расстроились, обнаружив, что заметки, описания снов и неопубликованные журнальные статьи свалены, как попало. Адвокаты хоть и сохранили все, что посылал за эти годы Белведер, все же не сочли нужным как-то систематизировать массу материала.
      – Гэвин пытался раздобыть деньги на игру в Лас-Вегасе, – осторожно заметила Изабел. – Он предложил мне продать информацию о конфиденциальных клиентах, которую обнаружил в компьютере старика Белведера. Но был убит, прежде чем я успела с ним потолковать.
      – Данные о конфиденциальных клиентах? Похоже, Гэвин не лгал. Он был неплохим парнем, но просто помешался на игре.
      – Да, он жил исключительно ради поездок в Вегас. А Джейсон больше никаких сплетен не передавал?
      – Упомянул, что многие стряхивают пыль со своих резюме. Я подумываю последовать их примеру. Ходят слухи, что после смерти старика финансирование почти свелось к нулю. Кое-кто даже заключает пари, объявит себя Рэндолф банкротом или нет.
      Изабел поджала под себя ноги и нахмурилась. Эллис беззастенчиво ловил каждое слово.
      – Похоже, ситуация становится серьезной.
      – Вот и все новости. Если не считать того, что Рэндолф Белведер и Амелия Нетли более чем подружились за последнее время.
      – Шутишь! – удивилась Изабел. – Когда я работала там, никто ничего не подозревал. Я уж точно ни о чем не догадывалась.
      – Если верить Сандре Джонсон, они встречались еще при жизни старика.
      – Сандра должна точно знать. Она сидит прямо перед кабинетом Белведера и ничего не упустит.
      – Впрочем, и в раю не все безоблачно. Сандра слышала, как после твоего ухода Амелия и Рэндолф ссорились за закрытыми дверями.
      – Кен, ты поистине неисчерпаемый источник интересных новостей!
      Они еще немного поболтали, после чего Изабел попрощалась и повесила трубку.
      Эллис оставил бумаги, встал и стал массировать плечо. Изабел заметила его прикушенную губу и напряженное лицо.
      – Хочешь, дам тебе таблетку обезболивающего? – спросила она, поднимаясь с дивана.
      – Я в полном порядке, – процедил Эллис. – Пейн сообщил что-нибудь полезное?
      – К сожалению, нет. Он поправляется после операции и не был на работе почти с того дня, как я ушла. Ничего интересного, если не считать, что Рэндолф спит со своей подчиненной, Амелией Нетли. Боюсь, нам это вряд ли поможет.
      – Каков следующий пункт в твоем списке?
      Изабел заглянула в лежащий рядом с телефоном блокнот.
      – Сандра Джонсон. Она была секретарем Мартина Белведера. Рэндолф ее унаследовал.
      Изабел уже потянулась к телефону, когда в маленькой прачечной рядом с кухней раздался приглушенный лязг, сопровождаемый глухим стуком.
      Эллис развернулся молниеносно, как в полицейском боевике, метнулся к портфелю и выхватил оттуда пистолет.
      Прежде чем Изабел успела опомниться, он ударил по выключателю, погрузив комнату в темноту.
      – Эллис…
      – Ложись на пол! – приказал он.
      – Но…
      – Быстро!
      Изабел скорее почувствовала, чем увидела, как он шагнул к кухне. Все происходило с такой скоростью, что она перестала что-либо соображать. И тут ей в голову пришла ужасная мысль.
      – Не стреляй! Это всего лишь Сфинкс! – крикнула она. – Вошел через собачью дверцу в прачечной. Пожалуйста, не трогай его!
      Последовало короткое молчание. Через несколько секунд свет снова залил кухню.
      Эллис стоял на пороге прачечной, вытянув руку с пистолетом. Лицо его было угрожающе мрачным.
      – Да, Сфинкс, ничего не скажешь, тебе крупно повезло, – бесстрастно проговорил он.
      Ничуть не взволнованный тем, что благополучно избежал смерти, Сфинкс приветствовал Эллиса ленивым помахиванием хвоста и проследовал к своей миске.
      Изабел облегченно вздохнула.
      – Прости. Я совсем забыла о маленькой собачьей дверце, которую Сфинкс нашел сразу же после переезда. Он исчез, пока я раскладывала вещи. Я думала, бедняга сбежал, и очень боялась, что он не сможет найти дорогу обратно. Но как видишь, он вскоре появился как ни в чем не бывало.
      Эллис не пошевелился. Изабел не поняла, услышал он или нет. Но едва она открыла рот, чтобы повторить объяснения, он повернулся очень медленно, словно боялся взглянуть на нее, и сказал:
      – Ты должна была лежать на полу. – Лед в его словах приморозил ее к месту.
      – Эллис? Что случилось? Прости, что напугали тебя, – тараторила Изабел со все возраставшей тревогой. – С тобой все в порядке?
      У нее было ощущение, что Эллис злится, только вот на кого? На нее или на себя?
      – Прости, – холодно бросил он и, вернувшись в гостиную, положил пистолет в портфель, после чего выпрямился и повернулся к Изабел. – Последние три месяца я немного нервничаю.
      Изабел неловко откашлялась.
      – Да… вижу.
      – Я не хотел тебя пугать.
      – Я не испугалась. Просто встревожилась, вот и все. Хотя… не знала, что ты вооружен.
      Эллис ничего не ответил. Он продолжал стоять и загадочно смотреть на нее.
      Изабел напомнила себе, что он отреагировал на вероятную угрозу с оружием в руках. Возможно, в нем еще продолжают бушевать адреналин и тестостерон. Нужно дать ему время справиться с собой.
      – Все в порядке, Эллис, – утешила она. – Хочешь, заварю тебе чай?
      Эллис шагнул к ней.
      – Когда я в следующий раз прикажу лечь на пол, делай как велено. Ясно?
      – Ты и в самом деле разозлился? – спросила Изабел.
      – Еще как! Прошлой ночью один твой знакомый был убит, помнишь?
      – Такое трудно забыть.
      – Мы здесь не в игрушки играем.
      – И это мне известно, – буркнула Изабел, в свою очередь, закипая. – И можешь не читать мне нотаций.
      Их спор готов был перерасти в полновесную ссору. Но Изабел постаралась взять себя в руки и успокоиться.
      – Хочешь чего? – предложила она Эллису, чтобы разрядить обстановку.
      – Нет, – глухо ответил он. – Не хочу.
      Изабел зябко обхватила себя руками.
      – Может, тогда чего-нибудь покрепче?
      – Нет, – покачал головой Эллис. – Считаешь, я слишком остро реагирую?
      – Думаю, что, учитывая обстоятельства, твоя реакция вполне оправданна.
      – Лоусон говорит, что моя нервозность – побочный эффект посттравматического стресса и одержимости Скаргиллом, – пробормотал Эллис, растирая лицо ладонью. – Может, он и прав. Может, я действительно сошел с катушек и не заметил этого.
      – Не верю, – спокойно ответила Изабел. – Ни на секунду не верю.
      – Почему?
      Изабел выпрямилась и шагнула к Эллису.
      – Весь последний год я бродила по твоим снам, Эллис Катлер, и, встретив тебя, сразу определила бы, одержим ты или нет. Ты не страдаешь от посттравматического стресса, будь уверен.
      Эллис медленно выдохнул:
      – Да. Я знаю, что из всех людей только ты понимаешь меня до конца.
      – Ну а теперь, может, все-таки выпьешь? – слегка улыбнулась Изабел.
      Эллис снова покачал головой и неожиданно легонько обнял ее за шею.
      Волна жара прокатилась по Изабел, воспламеняя все нервные окончания. До самых кончиков пальцев. Она вдруг поняла, что механизм, регулирующий изменения температуры тела, напрочь испорчен, потому что ей стало одновременно жарко и холодно.
      – Я вижу во сне тебя, – хрипло прошептал Эллис, исторгая каждое слово, словно самородок, который приходилось выкапывать из самых глубин бездонной шахты. – Вижу, как укладываю тебя в постель.
      Во рту Изабел мигом пересохло.
      – П-правда? – выдавила она. Эллис настойчиво искал ее взгляд.
      – Я пугаю тебя, да? Начинаешь думать, что Лоусон, возможно, прав насчет меня?
      – Нисколько не пугаешь.
      – Ты слышала, что я только сейчас сказал? Я вижу тебя во сне. Некоторые ученые сказали бы, что это верный признак одержимой личности.
      Изабел осторожно коснулась его щеки.
      – Исследования показывают, что большой процент сновидений включают в себя сексуальные элементы, а сны о занятиях сексом с незнакомыми людьми вполне обычны как для мужчин, так и для женщин.
      – Я не занимаюсь во сне сексом с незнакомыми женщинами. Мне снится, что я занимаюсь сексом с тобой! – Его глаза потемнели. – И все эти сны Пятого уровня, экстремальные и люцидные. Ты хоть представляешь, сколько раз за последний год мне пришлось принимать холодный душ?
      – П-правда? – Изабел не знала, что сказать. Слишком все это было невероятно.
      Эллис невесело усмехнулся:
      – А вот теперь ты напугана.
      – Нисколько. Честно.
      – А возможно, стоило бы.
      – Меня ты нисколько не пугаешь, Эллис Катлер.
      – Может, и нет. Но кажется, я боюсь сам себя. Мне стоило бы вернуться в гостиницу.
      Он отстранился и повернулся, чтобы взять портфель. Изабел похолодела.
      – Эллис.
      Эллис остановился, и пламя в его глазах растопило лед.
      – Что?
      – Я тоже вижу тебя во сне, – откровенно призналась она. – Пятый уровень со всеми аксессуарами.
      Эллис замер и насторожился:
      – Но ты никогда меня не видела. Не знала, как я выгляжу!
      – Да, в моих снах твое лицо всегда находилось в тени. Но я знала, кто ты. Ни малейших сомнений, – улыбнулась Изабел. – Знала так твердо, что сразу же поняла, кто ты, в тот день, когда мы встретились в аудитории. Не знаю почему, но ты выглядел точно так, как я себе представляла.
      Эллис снова шагнул к ней, сократив до дюйма даже то малое расстояние, которое их разделяло.
      – Я тоже тебя узнал. – Он коснулся ее, сжав лицо сильными теплыми ладонями. – Но у меня было преимущество.
      – Какое именно?
      – Вскоре после того, как ты мне стала сниться, я сказал Белведеру, что мне нужно твое фото. Сочинил сказочку, что этого требуют соображения безопасности. Впрочем, ему было все равно.
      Изабел непонимающе нахмурилась, но тут же, вспомнив что-то, восторженно ахнула:
      – Те великолепные орхидеи! Я помню, как доктор Би делал снимок. Он сказал, что это нужно для его исследований.
      Изабел вдруг осеклась.
      – Черт, какой же у меня был тогда этап? Как выглядели мои волосы? Масса кудряшек? Пожалуйста, только не говори про кудряшки.
      Эллис широко улыбнулся:
      – Никаких кудряшек. Хотя… я не прочь бы посмотреть.
      – Надеюсь, это не была эра блондинки? Успех оказался весьма сомнительным.
      Эллис покачал головой:
      – Твоя прическа очень похожа на теперешнюю. Ты укладывала волосы в узел на затылке.
      – О, верно, в ту неделю я как раз была в промежутке между экспериментами. – Изабел схватилась за голову и поморщилась. – Это мой режим по умолчанию. Я называю его «Отчаянный поиск профессионального имиджа».
      – Но с такой прической ты не выглядишь отчаянной профессионалкой. Скорее похожа на сексапильную, чувственную Тангольеру.
      – Правда?
      Никто и никогда не считал ее сексуальной, а тем более чувственной, да еще и Тангольерой.
      – Но я никогда не брала уроки танго.
      – Я тоже. Но что-то подсказывает мне, что мы можем учиться вместе.
      – О, Эллис.
      Когда Эллис поцеловал ее плечо, Изабел испугалась, что сейчас вспыхнет ярким пламенем, и, содрогнувшись, обняла его и прижалась всем телом.
      Его губы нашли нежное местечко чуть ниже уха. Он ласкал это местечко языком, пока Изабел не затрепетала в восхитительном ознобе. Она провела внутренней стороной бедра по его ноге, наслаждаясь дрожью его тела и напрягшимися мышцами.
      К той минуте, когда их губы наконец встретились, Изабел уже сотрясалась под натиском эмоций, обуревавших ее. Та часть души, которая так долго дремала, внезапно проснулась и ожила. И не важно, что ждало ее впереди!
      – Изабел! – прошептал Эллис, сжимая ее в объятиях с риском безжалостно раздавить. – Я так сильно хочу тебя, что больше не могу ждать. Я знал, что так будет.
      Изабел остро ощущала его неистовое возбуждение. В его страсти не было ничего половинчатого или слабого. Почти год он открывал Изабел свои сны, но в отличие от других мужчин, с которыми она встречалась, не видел в ней верного друга или старшую сестру. Он называл ее Тангольерой, и в его объятиях она и была такой: дерзкой, привлекательной, отважной, пылкой, исполненной сверкающей женственности.
      Всякий хотя бы раз в жизни заслуживает шанса осуществить мечту. Заслуживает того, чтобы сон стал явью.
      Наконец она могла целовать его так, как хотела в своих тайных полуночных фантазиях, намеренно стараясь воспламенить и обольстить, экспериментируя, пробуя, наслаждаясь.
      И не заметила, как ее блузка распахнулась. Не поняла, что Эллис успел расстегнуть пуговицы и сейчас стягивает блузку с ее плеч.
      Изумрудно-зеленая ткань упала тропическим озерцом у ног Изабел.
      Эллис провел по линии ее плеча большим пальцем, словно зачарованный плавными изгибами. Наклонил голову и поцеловал Изабел чуть выше ключицы.
      – У тебя самые красивые на свете плечи, – выдохнул он.
      – Весь прошлый год я занималась в тренажерном зале, – не задумываясь выпалила она и тут же отчаянно покраснела. Класс! Именно так и должны изъясняться сексапильные особы!
      – И каждый цент был потрачен не зря, – серьезно заверил Эллис, принимаясь целовать ее шею.
      Жаль, что она не предвидела такого развития событий, иначе непременно надела бы одну из эротичных ночных сорочек, которые всегда носила, когда видела сны с его участием. В этом и есть проблема реальной жизни. Нельзя предсказать ее течение.
      – Может, Лоусон действительно прав, – охрипшим от желания голосом бормотал Эллис, – и я действительно становлюсь одержимым. Все, о чем я способен думать сейчас, – это поскорее оказаться в тебе.
      Изабел расстегнула его рубашку и с наслаждением ощутила ладонями мощные мышцы его груди.
      – Все правильно. Потому что и я ни о чем другом не могу думать.
      Он снял с нее лифчик и взвесил груди в ладонях, а когда провел большим пальцем по соску, Изабел показалось, как все внутри скрутилось в гордиев узел.
      Она не помнила, как ухитрилась стащить с Эллис рубашку, и помедлила, наткнувшись на неестественно грубую текстуру кожи на правом плече. Шрамы. И большие. Она пришла в ужас, несмотря на то что знала о его ранении. Слишком близок он был к смерти…
      – Сюда попала пуля Скаргилла? – прошептала она.
      Эллис поколебался.
      – Боюсь, зрелище не слишком приятное. Доктора пообещали, что после того как все окончательно заживет, можно сделать пластическую операцию. Но я не стал этого делать – надоела больница.
      Изабел осторожно притронулась к шрамам.
      – Не важно, как это выглядит. Я просто боюсь сделать тебе больно.
      – О нет, мне не больно, – покачал головой Эллис. – Но чертово плечо действует совсем не так, как раньше. Это означает, что я не могу подхватить тебя на руки и отнести в спальню.
      – Представь себе, – фыркнула Изабел, едва сдерживая смех, – я прекрасно могу ходить.
      – Счастливица! – с огромным чувством пробормотал Эллис в ее волосы. – А вот я едва держусь на ногах.