"Смотрите, он улыбается". Обернувшись к постели, он успел увидеть улыбку отца: тот всегда сначала улыбался глазами, когда морщинки веселости разбегались по его вискам. В этом месте Казимир всегда просыпался в ужасе от невозможности сна.
Он спешил в кабинет, где наливал себе вина, и дрожащей рукой доставал из тайника свою тайную страсть, коллекцию золотых монет
Речи Посполитой, которую он начал собирать еще студентом, откладывая из денег, присылаемых матерью. Он садился в кресло за письменный стол и, прихлебывая из бокала, перебирал монеты одну за другой, успокаиваясь в приятной тяжести золота на подушечках пальцев.
В кабинете Казимира, где тот проводил большую часть времени, скопилось огромное количество часов. Были там и огромные настенные часы с гирями в форме маленьких часовен, еловых шишек, увесистых чугунных чашек Петри и странных индусских божков из Нового Света.
Были там и настольные часы в форме пресс-папье, подставок для карандашей, календарей на двадцатый век. Были у него и часы для жилетного кармана, золотые, последний подарок отца на тридцатилетие с надписью на задней крыше "Kazimirzowi, kochanemu synowi. Dnia 12 maja roku 1909". И даже небольшие солнечные часы, которые, будучи помещенными в квартиру, функцию свою потеряли и нелепым сооружением громоздились на журнальном столике заваленные газетами и нераспечатанными письмами.
Через три года после переезда в Менск Казимир заметил, что время, которое так лениво тянулось в студенческие годы и, потом, когда он полгода после смерти отца жил с матерью в родовом имении под
Краковом, внезапно изменило свой ход. Оно, как сумасшедшее, мелькало неделями и месяцами перед глазами, подгоняемое теми многочисленными часами, которые заполняли его любимый кабинет. Он с удивлением понял, что прошло уже три года его новой жизни в этом маленьком городе. Он вдруг осознал, что парикмахер из дома напротив, у которого так хорошо постричься в прохладные осенние полуденные часы после обеда, привычно уважительно здоровается с нем каждое утро
("Dzien dobry, Panie Kazimir"), когда открывает двери своего заведения. И в том ресторане "Gelezinis Vilkas", где Камински привык выпивать бокал пива в душные летние вечерние часы, слушая разговоры местных богатых лавочников, и, иногда, встречаясь со своим агентом из Бреста, который привозил ему новые партии товара, подходил к нему метрдотель с любезной улыбкой и говорил по-жамойтски "Laba diena, pone Kazimiai. Alui, kad visada?" Вот уже второй год он перестал вспоминать отцовскую усадьбу, как дом, как самое безопасное место на земле, где так уютно пахнет фаршированной уткой и запеченным зайцем с грибами, где старая нянька Ядя, нет-нет, да запоет, улыбнувшись беззубым ртом, "…zshe iz Krakiv poziolony" дрожащим старушечьим голосом.
Понимание пришло внезапно. Часы ускоряли течение времени, собравшись тучною толпою в небольшом объеме дома Казимира! Тот, чтобы отвлечься от навязчивой мысли о часах и загнанном до безумия времени, затеял перестройку дома, спланировав новое крыло к магазину и еще один этаж.
- Представьте себе, хлопцы, душный июль 1913 года. - рассказывал
Тема. - Нагретая мостовая, Казимир сидит в кафе напротив своего дома в плетеном кресле с запотевшим бокалом пива и тарелкой холодника со льдом. С сигарой в руке он рассеянно созерцает строителей, копошащихся через улицу с кирками, ломами и лопатами в руках, одуревших от жары, ругающихся с приказчиком. Продавец Казимира,
Зиновий, стоит в дверях магазина, перегороженного ширмой между строительной зоной и самим магазином и лениво зевает над зарождающейся ссорой.
Назойливая муха, которая уже полчаса досаждала Казимиру, наконец-то уселась на стол рядом с тарелкой с холодником. Вот тут-то ты мне и попалась, подумал Казимир. Он с размаху шлепнул салфеткой по столу. Тарелка перевернулась, и холодник залил роскошным красно-бурым пятном ослепительно белую скатерть. Рядом вырос официант в белом переднике.
- Не беспокойтесь, пан Камински, я тотчас принесу еще.
Пересядьте, кали ласка, за соседний столик. Я перестелю скатерть.
- Ничего-ничего. - растерянно пробормотал Казимир. - Не торопись.
Я пока посмотрю, как там дела в магазине.
Не торопясь, лениво постукивая тростью по бедру, Казимир перешел улицу и подозвал приказчика.
- Третий день уже стену ломаете, любезный. - недовольно сказал
Казимир.
- А вы знаете, пан, что здания сами выбирают себе пристройки, как жених выбирает себе невесту.
- Ты мне, любезный, зубы не заговаривай. За те деньги, что я тебе плачу, ты мог бы давно уговорить этот дом выбрать именно ту пристройку, что я тебе заказал.
С грохотом обвалился кусок стены. Казимир и приказчик обернулись, строители разбежались в стороны, - пыль на углу здания медленно оседала.
- Ты кирку-то придерживай, когда по камню бьешь. - говорил бородатый рабочий с седыми кустистыми бровями молодому парню голому по пояс с перевязанной головой.
- Да, Збигнев, эта ты погорячился. - добавил другой строитель.
- Пан, пан идет. - зашелестело по толпе, строители расступились.
- Ты, любезный, так мне и дом весь разрушишь! - подходя, говорил
Казимир приказчику.
- Разойдись! - крикнул приказчик строителям. - Выбачайце, панове.
- это уже Казимиру. - Сию минуту все устроим.
Растолкав строителей, приказчик наклонился вдруг над кучей строительной пыли и двумя пальцами извлек что-то, в чем отразились и ярко заиграли солнечные лучи. Казимир протянул руку и в его ладонь тяжело опустился предмет, приковавший всеобщее внимание.
Монета. Спокойный и прекрасный лик короля Сигизмунда на аверсе.
На реверсе полный герб Речи Посполитой под монаршей короной.
Идеальная симметрия. Два королевских орла и две великокняжеских погони. Два шведских и готских герба внутри большого герба. И в центре маленький снопик. Герб величайшей из династий. Vasa.
Коронная. Сигизмунд третий. Sigismundus tertius dei gratia poloniae et sveсiae rex, magnus dux litvaniae russiae prussiae samogitiae livoniae zamosiae. 1621. Сто пять грамм чистого золота.
Этот тридцатидукатовик Казимир узнал бы и в темноте.
Сумерки застали Казимира в кабинете с лупой в руках над монетой.
Он рассматривал царапины на ней, пытаясь представить себе, как много лет назад кто-то неведомый по старинному обычаю на счастье положил в угол дома монету. Достал из кожаного кошелька, где возможно были и другие монеты, крякнул эдак: "была, не была" или может даже "пусть стоит дом на века" и вмял монету в свежий раствор.
Настенные часы пробили одиннадцать. Казимир невольно вздрогнул. В сумеречной тишине кабинета первый удар часов прозвучал как выстрел.
Монета лежала на бархатной подушечке, Казимир с лупой в руке рассматривал царапины на ней, пытаясь представить себе, как кто-то неведомый по старинному обычаю на счастье положил в угол дома монету. Достал из кожаного кошелька, где возможно были и другие монеты, крякнул, эдак: "была, не была", или, может, даже: "пусть стоит дом на века", и вмял монету в свежий раствор.
Казимир посмотрел за окно. Фонари еще не зажгли. Гибкие тени извивались в свете окон дома, и, как черные кошки, плясали по мостовой. Надо же, как повезло, подумал Казимир. Он улыбнулся, вспоминая озадаченные физиономии рабочих. Бывает же такое. Завтра же отнесу все монеты в банк. Незачем хранить дома такую драгоценность.
К тому же пол улицы видело ее. Он сделал хороший глоток из коньячной рюмки. Не верю. Он взял монету и приложил ее к щеке. Холодная, тяжелая она удобно прилегла к коже. Нет, это не сон. Вот она, я ее чувствую. Казимир рассмеялся.
В глубине квартиры послышался какой-то шорох. Померещилось?
Сердце бешено застучало в висках. В животе образовалась пустота. Кто там, хотел крикнуть Казимир. Вместо этого у него получилось невнятное хрипение. Неужели воры? Дурак! Надо было сразу все в банк отнести! Столько народу смотрело! Казимир зашарил по столу, пытаясь найти что-нибудь тяжелое. Рука наткнулась на холодный мрамор пресс-папье. Судорожно сжав его, он боком, осторожно ступая, подошел к двери. Только бы не скрипнула! Медленно опустив ручку, Казимир выдвинулся в коридор. Темно. Ни черта не видно! По стене, нащупывая путь руками, он прокрался в гостиную и, взяв у камина тяжелую чугунную кочергу, почувствовал себя несколько уверенней.
- Кто здесь?! - Казимир зажег керосиновую лампу. Медленно, с сумасшедшим сердцебиением, обследовал всю квартиру, комнату за комнатой. Никого. Он подбежал к входной двери и, затаивши дыхание, прислушался к звукам в парадной. Тишина. Негромко выругавшись, он вытер пот со лба. Вот ведь испугался! Казимир направился обратно в кабинет, зажавши кочергу под мышкой.
Черта с два я теперь усну! С улицы донеслись шаги и голоса.
Негромкий мужской голос и тихий женский смех. Это немного успокоило
Казимира. В конце концов, есть и соседи этажом выше. Если что, заору, глядишь, прибегут. Хотя, кто их знает, этих соседей…
Казимир залпом допил коньяк. Все будет хорошо. Наступит утро. Придет прислуга. Я отправлюсь в банк, на Захарьевской. Управляющего знаю, хороший хлопец, честный. Он вспомнил свой кабинет в Варшаве. С удивлением понял, что скучает по оживлению большого города. Улицы, помнится, не затихали как здесь. Жандармы ходили до утра. Казимир незаметно погрузился в тревожный полусон.
Что-то с грохотом обрушилось в корридоре, и кто-то, словно на цыпочках, пробежал за дверью. Казимир проснулся и упал с кресла.
Рядом со звоном рухнула прислоненная к столу кочерга. Казимир судорожно зашарил по полу, схватил ее, и, держа наперевес, подбежал к двери. Смелости открыть дверь уже не хватило. Он замер, подперев дверь плечом, щелкнул ключом, запираясь. Не отрывая глаз от двери,
Казимир попятился назад с расчетом огреть входящего по голове, как только тот сломает дверь. Он замер. И время замерло вместе с ним.
Тема со вкусом отхлебнул из бокала. Друзья, зачарованные рассказом, не отрываясь, смотрели на него.
- И что? - наконец не выдержал Алекс.
- А ничего. - невозмутимо сказал Тема. - Нашли мертвого утром.
Прислуга и нашла. Сердечный приступ. Когда-то это называли разрывом сердца. Нашли мертвую крысу, на которую обрушилась вешалка. Бедняга пыталась добраться до норы, да не добралась, - подохла по дороге.
- А что с монетами? - спросил прагматичный Пугач.
- Коллекция была нетронутой. Только вот ту самую монету так и не нашли. Скорее всего, сам Казимир запрятал ее в какой-нибудь тайник перед смертью. Вот так-то, хлопцы.
- Да-а. - протянул Алекс. - Вот так живешь-живешь. Приходит крыса и все портит.
- Опять крыса. - пробормотал Пугач.
- Предлагаю объявить крысам войну. - заявил Тема. - Коль скоро
Пугач их не любит.
- Давай! - развеселился немедленно Алекс. - Как воевать будем?
- Через ведение активных боевых действий. Как же еще? Сначала подготовим обычные стратегические вооружения для действенной военной кампании. До момента же развертывания своих сил на фронте предлагаю вести партизанскую подрывную деятельность.
- Мне бы саблю, да коня… - заворчал Пугач, идея ему уже не нравилась.
- Для начала, - продолжал Тема, - необходимо освоить основные методы ведения партизанской войны.
- Поезда под откос? - съехидничал Алекс.
- Почти. - не поддался Тема. - Сооружение ловушек!
- Поздновато за крысоловками идти. - зевнул Пугач. - Магазины закрыты. Как ты полагаешь?
- Крысоловка - это суть механизм по отлову крыс. Вовсе не обязательно пользоваться серийными крысоловками. Есть и иной способ!
Кустарное производство!
- Я крысоловки делать не умею. - гордо заявил Пугач.
- Все, что нужно, - это лишь неординарный подход. Выигрывает тот, кто воюет не по шаблону, говорит нам Сунь-Цзы, и мы с восторгом подхватываем этот девиз.
- Тема, ты пьян. - сказал Пугач.
- Отстань, ради тебя же стараюсь.
- Из чего крысоловку будем готовить? - Алекс понял, что можно неплохо повеселиться.
- Погоди. - Тема потер лоб. - Вот один из предлагаемых проектов.
Из дерева (карандашей, бумаги) готовим маленький плотик. (- Что-что?
- Плотик! Плот! Надводное транспортное средство! - А-а-а-а!) На плотик кладем пельмень!
- Нормально, хорошо-о-о! - всеобщее одобрение.
- А плотик запускаем в наполненную ванну!
- И какова же мотивация? - Пугач все еще сомневался.
- Все очень просто! Крыса хочет съесть пельмень и забирается в ванну. Бросается в воду и плывет. Добирается до плота и пытается схватить пельмень. После неоднократных попыток у нее это, скажем, получается. Она направляется в обратный путь, прошу заметить, утомленная нелегким трудом. Не доплывает и тонет на полпути.
Операцию предлагаю назвать "Чапаев".
Ответом были долгие аплодисменты. Тема раскланялся. Через двадцать минут плот был уже готов и пельмень гордо позиционировался на палубе. Ванну наполнили водой и для верности насыпали стиральный порошок. Пугач лениво объяснил, что, возможно, крыса либо взобьет пену и утонет, либо отравится порошком и опять-таки утонет.
Рациональное предложение поддержали. Спать отправились все в убеждении, что у крысы нет ни малейшего шанса на спасение.
Записки Пугача.
20.10.2000 г.
Я опять не позвонил домой. И я опять забыл позвонить на работу. С таким подходом я могу смело рассчитывать на досрочную безвременную пенсию без содержания. Напоминаю себе: "Обязательно позвони домой! Обязательно позвони на работу!" Какой же я растяпа!
Но какова история Темина! Мне казалось, что вижу прекрасно и улицу эту и дом с вывеской "KAMYNSKI
ANTIKVAE". Вижу, как проныра-приказчик с этой своей оттопыренной губой ругается с чернорабочими в грязных фартуках.
И, наконец, эта монета! Так и стоит перед глазами. Чудеса! Это все пиво. Так пить нельзя! Я пьян и сейчас. Как, впрочем, и вчера, и позавчера.
Что с картиной? Не могу понять. Может я и ошибаюсь, но, по-моему… [далее неразборчиво]…и
Серега этот тоже…
Чудо-библиотека! Сказочная! Поселился бы здесь у Темы и читал. Все! Спать! Надо сказать Теме про картину, не забыть бы…
Ночь, как обычно, была темной и короткой. И трамваи, как обычно, загремели свои рейсы в пять утра.
Старательно выдавливая зубную пасту на щетку, Тема ясно представлял себе, как эта зубная щетка выметает последние следы похмелья изо рта. Он долго-долго вычищал каждый уголок, загаженный утренним синдромом. Кто-то вдруг раздраженно постучал в двери ванной. Кто-там, скороговоркой невнятно выговорил Тема. Казалось, что это был Алекс. Он что-то доказывал, убедительно меняя тембр голоса и размер речи. Немешай-немешай, улыбнулся Тема. Высовывая язык он чистил щеткой с пастой уже и его. Алекс вдруг страшно и неправдоподобно застонал. Стоны были все громче и явственней, иногда перемежевываясь с нераборчивым матом. Ой, кричал Алекс, ой-ей-ей!
Ясно было, что ему срочно необходимо в ванную комнату.
Сейчас-сейчас, пробормотал Тема. Сейчас иду, прошептал он. Подожди, сказал он, не слыша своего голоса, и проснулся.
Где-то на кухне истошно вопил Алекс. Тема перевернулся на другой бок, "Опять минеральной не купили, идиоты," пробурчал он под нос и понял, что уже окончательно проснулся и больше не уснет. Он свалился с кровати и направился на кухню, навстречу из дверей выдвинулся
Алекс. Под мышкой у него была свежая бочка пива; в глазах - тоска.
Десятая бочка.
Алекс протянул Теме запотевший бокал. Тема жадно выпил до дна и с посоловевшими глазами принялся наблюдать, как Алекс терпеливо наливает пиво себе. В комнату прошлепал Пугач, он был прической растрепан и ногами бос. Забрав у Алекса бокал, он сделал несколько глотков и, приоткрыв один глаз, произнес:
- Ловушку проверяли?
Все дружно поднялись и проследовали в ванную комнату. Толпясь в дверях, смотрели, пытаясь фокусировать взгляд.
Воды в ванной не было. Плотик позитионировался гордо и очень центрально. Пельмень куда-то и почему-то пропал.
- Смыло. - убедительно сказал Пугач.
- Предлагаю считать это вызовом - веско сказал Алекс.
Тема ладонями сжал виски, он допускал, что еще спит.
- Пойдемте жарить пельмени, хлопцы. - произнес он. - Плотный завтрак никому из нас не помешает.
Колдуя над импровизированной фритюрницей, Пугач в пол-голоса рассуждал о коварстве крыс, акцентируя внимание на скудости продуктовых запасов, и на необходимости пополнения оных. В этот момент вдруг выяснилось, что пополнять запасы в общем-то не за что, финансовый кризис наступил одновременно с продовольственным. Решив не загружать себя подобными проблемами на голодный желудок, друзья ссыпали свежепожаренные пельмени в один котел и направились в гостинную.
Ели медленно, вдумчиво.
- Итак, - произнес Тема. - Нам нужны пельмени. Самый очевидный способ добычи пельменей это обмен их на денежные знаки в специально отведенных местах.
- К сожалению при отсутствии этих самых знаков у нас ничего не получится. - съехидничал Пугач.
- Ты зришь в корень, мой друг. - не смутился Тема. - Нам нужны деньги, которые в свою очередь могут быть обменены на товары и услуги.
- И кому же ты хочешь предоставлять эти товары и услуги в субботу, когда ничего кроме ЗАГСов не работает? - не унимался Пугач.
Наступила неловкая пауза, во время которой каждый нашел себя в сосредоточенном разглядывании интерьера и предметов гардероба.
- Вот именно. - вскричал вдруг Алекс. - Им-то мы услуги и предложим!
- Я должен предупредить тебя, дружище. - произнес Тема сурово. -
Выкуп невесты - это просто традиция, реальных денег там никто не платит.
- А могут еще и морду набить. - добавил Пугач.
- Да нет же, не надо никого похищать! - загорячился Алекс. - Я где-то читал, что раньше в Европе была такая профессия - сочинитель стихов. Я думаю, каждый из нас в состоянии написать небольшенькую эпиграмку на заданную тему. Мы и напишем их для невест, а женихи нам за это денег заплатят!
Несколько секунд друзья истратили в молчании, разглядывая Алекса.
- Голова! - наконец широко улыбнулся Тема.
- Молодец! - не удержался от похвалы и скепичный Пугач. - Поехали стихи писать!
Субботний день славен для многих минчан не только отсутствием необходимости посетить рабочее место, но и бесконечными кортежами свадебных автомобилей, перевязаннных лентами и бантами, декорированных переплетеными кольцами в самых неожиданных местах.
Свадьбы, бракосочетания, шумные пиры и благочестивые чествования влюбленных. Минские свадьбы имееют свои неповторимые особенности.
Многим, например, не понятны пристрастия молодых к проявлению радикального патриотизма в свадебный день. Почему-то в такое, казалось бы, праздничное знаковое время жених и невеста стремятся скорее попасть не в опочивальню для молодых и не за праздничный стол, и, уж конечно же, не устремиться в длительное свадебное путешествие за горы, да за моря. Молодожены размеренным парадным шагом посещают военно-патриотические мемориалы и места массовых захоронений. В пямятной скорби склоняются в подвенечных нарядах над памятниками и возлагают к их ступеням цветы и венки.
Простите автору его иронию. Не со зла, а по неразумению только.
Но вернемся к нашим героям, которые после короткой поездки на
Минском метрополитене, заплатив за проезд тридцать рублей каждый, оказались перед массивными створками дверей в городской ЗАГС.
- Орган записи актов гражданского состояния. - потирая ладони, произнес Алекс. - Ну что ж, друзья мои, давайте разделимся и начнем наш нелегкий труд уличных пиитов.
- Я боюсь, - сказал Тема.
- Я тоже, - немедленно поддержал Пугач.
- С кем я связался, - закатил очи горе Алекс. - Смотрите, джентльмены, как просто и непринужденно зарабатывается хлеб служителями Психеи и Мельпомены.
Алекс решительно направился к небольшой толпе, стоявшей чуть поотдаль от входа в ЗАГС. Он непринужденно опустился на колено, завязывая шнурок. Какое-то время он потратил на завязывание второго шнурка, лихо перескочив на второе колено, затем, приблизился к затрапезного вида даме в фиолетовых трико и, вставив ей в ухо свой длинный нос, что-то страстно прошептал. Та зарделась, и театрально вскинув руку, указала куда-то в сторону. Алекс поймал ее руку и прильнул в лобзании. Исчезнув на… раз, два, три, четыре, пять секунд, он вернулся, пересчитывая мзду.
- Что это было? - спросил Тема. - Пять рублей за поцелуй неаппетитной руки?
- Это был маркетинг, позиционирование рынка. - отмахнулся Алекс.
- Послушайте, джентльмены, какой опус я сочинил невесте за деньги жениха. - он достал исписанный каракулями клочок бумаги.
Света.
Я не вижу бела света,
Если не с тобою Света.
И твержу я непрестанно:
"Будь со мной всегда, Светлана!"
Если ты гуляешь где-то,
Я весь день ищу ответа.
Не спасает и газета,
Где же ты гуляешь Света?
- Не верю! - Пугач был ошеломлен, он выхватил клочок бумаги из рук Алекса. - Ты на такой бред не способен!
- Но экономический эффект налицо, не правда ли? - невозмутимо произнес Тема. - Молодчина, Алекс! - Он хлопнул Алекса по плечу и подошел к другой толпе сочувствующих и шаферов предлагать свои услуги.
Через полчаса друзья встретились у входа в метро и, перебивая друг друга, обменялись впечатлениями об успехе коммерческого предприятия.
Алексу в довесок к невесте Светлане попалась невеста Маша.
Маша.
Всех прекрасней в мире Маша!
Ты Венер Милосских краше!
От любви к тебе сгорая,
Я сегодня обещаю
Быть тебе достойным мужем,
Не валяться пьяным в луже.
На руках носить повсюду
Я тебя все время буду.
Пугачу попались Серафима и Настя:
Серафима.
В платье неотобразима
Подвенечном Серафима.
А жених глядит ревниво:
Красота неотразима.
Плачут клоуны и мимы
От счастливой той картины,
Как же наша Серафима
В день свой свадебный красива.
Настя.
От невзгод и от несчастий
Ограждаю тебя, Настя,
И любовию своею
Я в мороз тебя согрею.
А когда придет весна,
Не забуду тебя я.
Темин поэтический дар приглянулся жениху некоей Тани:
Таня.
Я тебя люблю Танюша,
Как обжора любит кушать,
Как японец любит суши,
Я тебя хочу, Танюша.
Ты красивая такая.
Носорогом подбегая,
У твоих колен ласкаясь,
Громко, радостно залаю.
- "Носорогом подбегаягромко, радостно залаю."? - протянул Пугач, он улыбался.
- Говоришь, "а когда придет веснане забуду тебя я"? - хохотал, парируя, Тема. - Гнусные коньюнктурщики!
Алекс весело ржал. Идея была хорошая, и успех был очевиден.
Вырученные от реализации стихов деньги были вручены Пугачу, и друзья отправились домой продолжать пивную осаду, приняв решение заглянуть по дороге в магазин.
Прелесть Минска не только в безумно красивых женщинах, которые теплые весенние или осенние дни выходят на улицы с единственнной и исключительной целью - радовать глаз мужчины. Прелесть города Минска также и в его милой уютной чистоте, в приветливости улиц и проспектов. Самое лучшее развлечение в вечернее время - это прогулка по главному проспекту, где расстояние легко скрадывается за интересным разговором с попутчиком. Любой минчанин расскажет вам об этом, вспомная вечера прогулок в разных компаниях, где было место и студенческой беготне от лекции до лекции и романтическому променаду от трепетного ожидания встречи до первого поцелуя у подъезда. И, естественно, кому же, как не нашим друзьям знать об этом!?
Веселая компания в какие-нибудь полчаса поместила свой путь от
ЗАГСа до магазина, где Пугач, как обычно, обиженно ворча на ограниченный выбор, пополнил запасы клуба сорока бочек пельменями, растительным маслом, сметаной и консервами. У самого дома друзья на мгновение потеряли Алекса, который внезапно, кого-то увидев, быстро пересек улицу, бросивши приятелям "я вас догоню". Остаток пути они преодолели без него.
Одиннадцатая бочка.
Пугач открыл новую бочку и разливал пиво по бокалам. После непродолжительной, но очень энергичной прогулки бокал пива был очень к месту. Тема, погрузившись в кресло, откуда выпирали его огромные колени, охватил голову руками и внимательно наблюдал за пугачевыми движениями по наполнению бокалов. В прихожей мелодично зазвенел колокольчик звонка.
- Это - Алекс. - Тема вырвался из кресла и пошел открывать дверь.
За дверью обнаружился не только Алекс. Его сопровождала девушка очень миловидной внешности. Вот только глаза были слишком накрашены.
И губы, пожалуй, тоже.
- Целоваться неудобно, - про себя прокомментировал Тема, а вслух сказал:
- Здравствуйте, меня зовут Артемий. Можно без отчества. И не верте ничему, что рассказал про меня этот незадачливый субъект.
Девушка отрекомендовалась, как Таня. Алекс немедленно принялся убеждать Тему в случайности и неповторимости их встречи, снимая обувь и прикидывая мысленно, верит тот, иль увлечен. Тема был увлечен и красен от стараний быть погостеприимнее. Из гостиной вышел
Пугач, коротко поздоровался с Таней, та охотно ответила, обозвав
Пугача по фамилии. Стало быть, уже знакомы. Пугач отправился за дополнительным бокалом по случаю гостьи.
Зазвонил алексов телефон, тот мгновенно ответил, повышая голос из-за шума. Вот так галдящей компанией все и вошли в гостиную, которую уже давно пора бы обозвать пивной, да все недосуг.
Телефон Алекса звонил, не замолкая. Алекс делал страшные глаза и шипел раздраженно, "Тише, вы! Тише!". Он с кем-то ласково ворковал, зажав не занятое телефоном ухо рукой, чтоб лучше слышать. Поглядывая на Тему, он таинственно улыбался. Друзья тем временем развлекали гостью развеселыми ненавязчивыми рассказами о том, как появились сорок бочек, и как рады они неожиданной, но своевременной помощи в потреблении пива. Тема, взгромоздясь на стол и закрыв глаза, декламировал свой недавний свадебный опус перепосвятив его девушке.
"Носорогом подбегая…", повторяла, очень мило улыбаясь Таня, ласково переименованная Темой в Танюшу.
- Темище! - зашипел откуда-то снизу Алекс. - Сейчас еще гости придут!
- Будем только рады! - Тема решительно слез со стола.
Пиво разливалось по бокалам. За общим шумом Тема чуть было не пропустил звонок в дверь.
- Началось! - прихватив Алекса за рукав, Тема отправился встречать вновь прибывших.
Пришли две девушки и были представлены Теме, как Лена и Юля. Они были, словно, антиподами друг другу, одна - блондинка в белой легкой курточке и голубых джинсах с отчаянными веселыми глазами. Другая - жгучая брюнетка в узких черных кожанных брюках и такой же черной жилетке с обнаженными руками, реагирующая на Алексовы шутки до обиды серьезно ("Юленька, а чья это кожа? Нет-нет, не говорите, мне кажется, я уже догадался." - все это со страшными глазами). Пока
Тема совершал почетный эскорт к пивным местам, в дверь снова позвонили, на этот раз открывать бросился Алекс. Он привел с собой еще двух девушек: одна, в очках и с короткой прической, висела у
Алекса на руке и однообразно твердила, "Ты меня не помнишь. Какой ужас! Ты меня не помнишь!" Алекс представил ее, как Наташу. Вторая оказалась давешней Ирой, жутко смущенной отсутствием давешней Ксюши.
Пугач принялся разливать пиво большой компании, и скоро от бочонка не осталось ничего. Тема, не дослушав Алексову затянувшуюся шутку, забрал бочонок у Пугача и пошел на кухню за новым.
Возвращаясь он услышал как Таня критиковала своего последнего ревнивого мужа. Алекс комментировал:
- А ты, стало быть, с логикой "пусть тебе хуже будет", немедленно нашла себе альтернативную мужскую компанию?
- Лешка! Ты же знаешь, что все не так просто! - смутилась Таня.
- Откуда ж ему знать, - вмешался сходу Тема. - Он у нас совсем глупый. - Он потрепал Алекса по голове свободной рукой, второй протягивая Пугачу бочонок.
- Я замужем второй раз, - объясняла Таня. - Про первого говорить не буду, чтобы не расстаиваться.
- Не расстраивайся. Давай, сразу со второго.
- Так вот. Ситуация совершенно комичная, приходит утром сосед этажом ниже и грит, что у меня течет вода в ванной. Я ему грю, что у меня ничего не течет. А он, ессно, грит, давайте посмотрим. Мы смотрим, он забирается по ванную и начинает там что-то вертеть.
Через секунду вода течет отовсюду. Он сидит на полу весь мокрый. Я стало быть тоже. Я грю ему, простите, давайте я вам рубашку утюгом высушу. Он мне грит, вы мне лучше штаны высушите. Я грю, снимайте ваши штаны. Я переодеваюсь, сушу ему штаны, но тут звонит в дверь муж. Я говорю соседу, вы, на всякий случай, залезьте в шкаф, мало ли что, вдруг, муж неправильно все поймет. Сосед залезает в шкаф, а я открываю мужу дверь. Я у него спрашиваю, может, он забыл что-нибудь.
А он грит, что ничего не забыл, просто сегодня у него выходной.
- Я даже слушать дальше не хочу! - заявила Лена. - Все понятно!
- Чуть-чуть осталось, - законючила Таня.
- А вы знаете, чем замечателен матриархат в некоторых странах? - риторически вопросил Алекс.
- Пугач, давай пожарим пельменей, а? - жалобно попросил Тема. -
Гости же, а у нас стол не накрыт.
- Ой, мальчики, я так есть хочу! - поддержала Ира.
- Хорошо, сейчас пожарим пельмени, - согласился Пугач. - Я только бочку открою.
- …Должность вождя сохранялась за мужчинами, но духовными матерями племен были женщины. Их, кстати, так и звали - "духовные матери". Они контролировали распределение экономических благ между домами и призывали, так сказать, хорошую погоду в засуху…
