Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Правый глаз дракона

ModernLib.Net / Лекс Ален / Правый глаз дракона - Чтение (стр. 3)
Автор: Лекс Ален
Жанр:

 

 


      – Слышу, слышу.
      – Вот и молодец. – Девушка потянулась к нему рукой, словно собиралась потрепать по щеке, но в последний момент остановилась. – Будешь меня слушаться, быстро поправишься. А как тебя звать? Ты специально в наш фургон через крышу залез? Ты имей в виду – папенька был недоволен, что ты ее попортил! Это хороший фургон, мы на нем уже лет пять ездим. Он тебя обыскал, но у тебя совсем нет денег. Тебе придется что-то придумать, чтобы он не сердился из-за крыши. Ты умеешь делать что-нибудь полезное? Если умеешь, он позволит тебе отработать…
      Слова кружились вокруг него бессмысленными цветными бабочками. Они трепетали крыльями и производили странный шум, но он его не понимал. Одна из бабочек уселась прямо ему на нос и щекотала своими усиками.
      – Эй! Эй, ты чего опять?
      Бабочек становилось все больше, но шумели они почему-то все тише и как-то успокаивающе.
      Он не заметил, как провалился в спокойную пустоту забытья.
 
      Несколько дней он провалялся в лихорадке, потом начал медленно приходить в себя. Раньше ему не случалось получать раны серебряным оружием – за исключением поверхностных порезов. Сейчас Карвен почти что выпустил ему все кишки наружу. Обычные ранения он залечил бы за сутки, максимум за двое. А сейчас время шло, а ситуация почти не улучшалась. Слабость, сковывавшая его тело, была страшной – он терял сознание от попытки повернуть голову.
      Пухленькая девушка пыталась ухаживать за ним, но, по мнению самого Л'эрта, куда лучше было бы, если бы его просто выгрузили из прыгающей на ухабах повозки и не дергали неумелыми перевязками. Она на скорую руку сшила края раны, но, разумеется, без всякой дезинфекции. Если бы Л'эрт не был вампиром, он бы умер просто от последствий такой заботы.
      Он хотел загипнотизировать ее взглядом, чтобы похитить немного крови – но у него ничего не получилось. Л'эрт чувствовал себя так, словно внезапно разучился устанавливать ментальный контроль. А значит, он потерял куда больше сил, чем предполагал изначально. Последний раз он чувствовал себя так мерзко, когда на него поохотилась группа черных магов во главе с Даниэлем. Впрочем, оставалась еще слабая вероятность того, что девушка была иммунна к его чарам: такое встречалось, хотя и весьма редко. В какой-то степени это подтверждалось и тем, что она упорно старалась соблюдать некоторую дистанцию в общении – при том, что Л'эрт явно был ей симпатичен.
      Когда у вампира немного прояснилось в голове и он смог воспринимать информацию, он узнал, что они уже удалились от Керхалана в какую-то сельскую глушь. Пухленькую девушку звали Алитой. Отец ее руководил небольшой труппой бродячих лицедеев, дававших представление в Керхалане в тот день, когда на него напал Карвен. Когда он выпал из башни, они уже уезжали и обнаружили «попутчика», только покинув кольцо крепостных стен. По настоянию Алиты, которой приглянулся «труп», его не выбросили в ближайшую же канаву, а оставили в повозке.
      Ни самого Карвена, ни его слуг Л'эрт поблизости не видел. То ли они потеряли его из-за того, что он упал в движущийся фургон – и не смогли отследить его перемещение, то ли им кто-то помешал. Оба эти варианта Л'эрта вполне устраивали. Вариант, что Карвен вполне мог за ним следовать на расстоянии и позволять тешить себя мыслью о благополучном избавлении, Л'эрту не нравился, и он старался о нем не думать.
      Для лицедеев он наскоро сочинил легенду, что ножом его пырнул ревнивый муж, заставший его в неурочный час в спальне своей супруги. И соответственно, пытаясь спасти свою шкуру, ему пришлось выпрыгнуть из окна. На счастье вампира, последнее выступление лицедеев в Керхалане оказалось довольно успешным, что труппа и не преминула отмстить перед отъездом. В результате возница фургона даже не проснулся от толчка при падении Л'эрта. Его легенде поверили.
      Первые дни его навещала только Алита. Ее отца, Лео, он впервые увидел почти через месяц, когда они остановились в провинциальном городке Неклаш, чтобы дать очередное представление. Л'эрт едва успел порадоваться тому, что повозку перестало швырять из стороны в сторону, когда полинялый полог, закрывавший переднюю часть, пошевелился и явил его взгляду плотно сбитого мужчину лет пятидесяти. Мужчина был одет в нечто, отдаленно напоминавшее рясы церковников, и вампир непроизвольно напрягся.
      – Эй, ты, нахлебник! Ты что же, думаешь, мы тебя до скончания веков кормить будем? – Голос у Лео был низкий и хриплый.
      – И ты тоже здравствуй.
      – Чего ты сказал? – Мужчина нахмурился. – Ты чего, меня оскорбить хочешь? Ты думаешь, что раз Алитке приглянулся, так все перед тобой будут спину гнуть?
      Вампир поморщился:
      – Ничего я не думаю. Пришел-то ты чего?
      – А! – Лео потер пятерней покрасневший от недавней вспышки лоб. – Так вот. Задарма я кормить тебя больше не намерен. Ты и так тут наел на год вперед.
      Вампир мог бы его поправить, но сомнительно, что это улучшило бы ситуацию. На самом деле Л'эрт ничего не ел уже больше месяца, и ситуация начинала становиться для чего критической. Установить ментальный контроль у него по-прежнему не получалось. Пока не затянулись рапы, он не мог перемещаться с привычной скоростью – и значит, даже насильственное нападение представляло для него сложность.
      – Эй! Ты слушаешь?
      – Да-да. У меня просто голова кружится из-за слабости. Извини. Так чего ты хотел?
      – Я говорю, чего ты умеешь-то? Я бы тебя к делу приставил, чтобы ты тут солому не просиживал.
      – Я не могу участвовать в твоих представлениях. – Вампир ткнул пальцем в свои повязки. С чистой тканью у лицедеев было напряженно, и бинты были покрыты пятнами старой крови и следами присутствия мух. – Рискую упасть в середине акта. Разве что тебе там раненого требуется изобразить.
      Лицедей пожевал губами:
      – Раненого? У меня нет таких ролей. Но ты вполне мог бы заняться починкой нашего инвентаря и костюмов. Руки-то у тебя вроде более-менее в порядке, это только на ногах ты не держишься.
      – Я похож на белошвейку? Ты представляешь, во что превратятся твои наряды?
      – Ничего, постараешься. Будешь плохо стараться, перестану кормить.
      Через час Алита притащила ему ворох ткани и исчезла – участвовать в выступлении. Повозки стояли прямо позади наспех возведенного помоста, и в многочисленные дыры Л'эрт мог видеть актеров.
      Представление было обыденным. Юные влюбленные, которых грозят разлучить нелепые случайности и коварные враги. То ли актеры еще не пришли в себя с дороги, то ли в принципе не умели играть лучше – вампира представление совершенно не впечатлило. Кажется, аудитория по большей части была согласна с его мнением – хлопки по окончании спектакля были жиденькие, на помост летели в основном монеты самого мелкого достоинства.
      Почти без перерыва актеры начали вторую пьесу. Л'эрт попытался сосредоточиться на своем «рукоделии». Небольшая проблема состояла в том, что за почти восемь столетий сознательной жизни вампиру как-то не приходилось брать в руки иголку. Какое-то время он честно старался делать все аккуратно, но в конце концов махнул рукой и отложил тряпичную кучу в сторону: после его починки одежда выглядела еще хуже, чем до нее.
      Когда глава труппы зашел забрать результаты его работы, Л'эрт развлекался прицельным метанием щенок в дыры, испещрявшие старый брезент повозки. Рассмотрев, что он натворил с костюмами, Лео побагровел:
      – Ты что, не понял, что я тебе сказал? Не получишь больше никакой еды!
      Л'эрт лениво подбросил сразу несколько щепочек, заставив их описать в воздухе восьмерку, и снова поймал их.
      – Значит, буду поститься. Говорят, полезно. К богам близость чувствуешь.
      Лео нахмурился. Он привык, чтобы его слушались – и самую малость боялись. Этот раненый, который сам не мог пройти и трех шагов, чтобы не упасть, вел себя слишком вызывающе. Может, действительно стоит выбросить его в ближайшую канаву, раз уж пользы от него абсолютно никакой? Мужчина задумчиво наблюдал, как Л'эрт снова подбросил кучу щепок. Руки вампира перемещались с недоступной человеку скоростью. В голову лицедея пришла еще одна мысль.
      – Слушай, а ты чем-нибудь потяжелее жонглировать сумеешь?
      – Не понял?
      Мусор, который Л'эрт вертел в руках, осыпался вниз.
      – Ну не соломой этой, как сейчас, а к примеру… – Лео ненадолго задумался, – факелами?
      Вампир чуть не поперхнулся. Хорошо еще, не крестами.
      – Нет, факелами не сумею. Они горячие и жгутся. Или ты из глубинной мести хочешь, чтобы я и руками пользоваться не мог?
      – А чем сумеешь? Чтобы впечатляло? Л'эрт криво улыбнулся:
      – Ну хочешь, я ножиками покидаюсь?
      Вообще-то он шутил. Но Лео идея слишком поправилась. Его даже не остановило то, что Л'эрт практически не мог стоять из-за раны. Своим привыкшим выискивать потенциальные выгоды взглядом он видел, что незваный попутчик, даже будучи столь сильно ранен, проявляет чудеса ловкости. Для пробы он заставил вампира пожонглировать тремя старыми ножами, тупыми и ржавыми, вытащенными из завалов старого реквизита. Л'эрт намеренно провалил шоу. У него кружилась голова и чуть дрожали руки, и он не понимал, зачем ему надо еще и мучиться на подмостках.
      К несчастью, Лео каким-то образом понял, что его пытаются надуть. Он дал ему ножики еще раз, пригрозив, что если тот опять начнет притворяться, он свяжет Л'эрта и самолично прикончит, избавив от мучений. Угроза была абсолютно бессмысленной, по Лео не мог знать этого. Вампир сначала хотел снова разозлить его и заставить выбросить прочь, но потом решил, что так ему будет еще сложнее восстановить силы – особенно с учетом того, что перемещаться самостоятельно он мог разве что ползком.
      Л'эрту соорудили что-то вроде кресла на деревянных колесиках, каковое с видом царствующей королевы возила по сцене Алита. Девушка нарядилась в какой-то восточный костюм, состоявший из полупрозрачных шаровар и не менее прозрачной кофточки с низким вырезом. Л'эрт был уверен, что се формы привлекут куда больше внимания, чем его манипуляции с ножами. Он ошибся.
      По непонятной ему причине, публике безумно нравилось, когда он подкидывал в воздух сразу с десяток лезвий, заставляя их вычерчивать в воздухе сложные фигуры, – и неизменно успевал ловить. Вампир никогда не думал, что просто слишком быстрая реакция может произвести такой фурор. Собственно, он никогда и не задавался вопросом, насколько именно его движения быстрее человеческих. Публика не видела, что его руки дрожат – перед глазами людей стояло только смазанное мелькание, когда он ловил ножи. Он не знал, что впервые за все существование труппы Лео увидел, как на помост кидают золото.
      Окрыленный успехом своей идеи, Лео решил усложнить выступление. И Л'эрту пришлось не только жонглировать ножами, но и демонстрировать чудеса меткости по их метанию – сначала в раскрашенную под человека доску, а потом и в живых людей. А чуть погодя Лео обратил внимание, что Л'эрт, как правило, щурится от света, когда кидает ножи, и решил, что у того больные глаза. Он не мог знать, что хорошее освещение, необходимое для его лицедеев, вампиру только мешало. И Лео решил попробовать, что будет, если Л'эрт начнет выступать с закрытыми глазами. Вампиру было все равно: днем он ориентировался отнюдь не только по зрению. Тем более если мишень была живая, теплая и пахла кровью, смотреть на нее было совершенно необязательно.
      Первоначально Лео хотел приглашать добровольцев из публики, но таковые находились крайне редко, и он нанял специального человека, игравшего роль мишени. Алита настойчиво рвалась сама поучаствовать в данной роли, но Лео не настолько был уверен в своем нежданном актере. И, в отличие от нее, он замечал, что с течением дней Л'эрту понемногу становится хуже. Медленно, почти незаметно, но все же состояние раненого ухудшалось. Он счел, что нанесенные тому раны оказались слишком серьезными, и пытался теперь вытянуть из Л'эрта все, что можно, пока тот окончательно не обессилел.
      Состояние вампира действительно было прескверным. Собственных сил организма явно не хватало для залечивания нанесенных ран, а с питанием у него по-прежнему были проблемы: привычная способность к подавлению человеческой воли своим взглядом пропала, и пока что восстановить ее не получалось. Несколько раз ему удавалось приманить Алиту достаточно близко, чтобы пережать сонную артерию и, пока она пребывала в бессознательном состоянии, похитить у нее немного крови. Но получалось это настолько редко, что эти крохи не только не помогали ему выздороветь – они едва помогали избежать значимого ухудшения самочувствия. Вероятно, некий инстинкт самосохранения заставлял ее держать дистанцию. Она постоянно строила ему глазки, но на расстояние вытянутой руки приближалась крайне редко. Повязки она меняла ему либо на пару с отцом, либо с кем-то еще – а двоих одновременно вампир оглушать не рискнул.
      Ему надо было срочно выбираться из этого замкнутого круга, но он никак не мог придумать способ. Еще чуть-чуть – и ему придется либо все-таки героически умереть, либо снова звать Клиастро. Причем с учетом их последней ссоры, второй вариант, скорее всего, тоже приведет к смерти. В общем перспективы были просто замечательные.

ГЛАВА 5

      Керри задумчиво смотрела на свое отражение в зеркале. С зеркалами у нее были постоянные проблемы: она то отражалась в них, то не отражалась совсем, а то видела какую-то непонятную муть, очень отдаленно напоминавшую человеческий силуэт. Отчего зависело, что она в очередной раз увидит в зеркале, она так и не поняла. Сначала думала, что на это влияет степень ее голода, но предположение оказалось ошибочным. Под различными благовидными предлогами зеркала пришлось убирать из тех помещений, где она могла находиться не одна: чтобы случайно не испугать окружающих.
      На сей раз отражение было вполне обычным, даже веснушки присутствовали. Она расстроенно потерла пальцем нос. Если уж она вампир, почему не стала красавицей? Ведь вампирам положено после смерти очаровывать одним своим видом. Л'эрт же красивый. Почему же она нет? Она еще раз дотронулась до веснушек. Ну кого можно очаровать с этими дурацкими пятнами на носу?
      Покосившись на дверь, она открыла рот и принялась изучать зубы. Кажется, клыки больше не росли. Она уже начинала бояться, что они скоро перестанут помешаться во рту. Зубы доставляли куда больше проблем, чем зеркала: Керри никак не могла научиться улыбаться, не демонстрируя их. В итоге, Ралернан был вынужден постоянно следить за выражением ее лица, чтобы в критический момент успеть заслонить ее. И никуда не выпускать в одиночестве. Включая общение с прислугой.
      Она сердито показала отражению язык и повернулась к зеркалу спиной. Пожалуй, зубы были единственным, что доставляло серьезное неудобство лично ей. Они были слишком острыми, словно наточенные лезвия ножей. Когда они еще только начали расти, она как-то ухитрилась поцарапать ими Ралернана до крови в процессе поцелуя. Он вроде никак не показал, что ему больно или неприятно, по с тех пор целовалась она исключительно легким касанием губ. Она боялась, что осознание того, что она вампир, изменит его отношение к ней, и старалась лишний раз не напоминать про сей прискорбный факт.
      Сама она так и не воспринимала себя как вампира. И вообще, она получилась каким-то неправильным вампиром. Керри потрогала висящую на шее серебряную цепочку, снабженную небольшим, но очень изящно выполненным крестиком: подарок Ралернана. Он почему-то очень просил не снимать крест. Если, конечно, он не доставлял ей неприятных ощущений. Но он не доставлял, как и прочие церковные атрибуты, чему сама Керри так и не перестала удивляться.
      По сути, кроме зубов да склонности к сырой крови, никаких проявлений вампиризма она у себя не наблюдала. Ну и еще непонятности с зеркалами. Кожа у нее была вполне себе теплая, и сердце билось, и вообще. Наверное, Л'эрт схалтурил.
      Нет, то есть она, конечно, была рада, что в данном случае он схалтурил, потому что если пить куриную кровь она была в состоянии, то убить человека не смогла бы точно. Может, зря она на него так набросилась тогда? После таинственного исчезновения вампира ее не оставляло легкое чувство вины: исчезновение совпало по времени с какой-то загадочной дракой в одном из коридоров замка, закончившейся кровопролитием. Нет, ну понятно, что его практически невозможно убить – она сама не раз видела, как он нормально ходил, весь утыканный ножами, но все равно неприятный осадок на душе оставался.
      Хотя все равно он мерзкий гад. Зачем ему потребовалось убивать Варранта? Сволочь. Не мог найти для своих дурацких ритуалов еще кого-нибудь! Иногда ей почему-то хотелось найти хоть какое-нибудь оправдание действиям вампира, но ничего не получалось. Она давно привыкла к осознанию того, что золотоволосый стрелок мертв, ее чувства спрятались в далекий-далекий уголок сердца. Но она никак не могла понять, зачем Л'эрт сделал это. Проклятье, ей же казалось, что вампир хорошо к нему относился! Наверное, он притворялся. Он все время притворяется, чтобы влезть в доверие, а потом идет и убивает людей, чтобы продлить свою мерзкую жизнь.
      Посторонний шорох за стеной привлек ее внимание. Шаги были легкие и почти неслышные, словно тот, кто шел по коридору, старался делать это незаметно. И к сожалению, она знала, чьи это шаги. Керри накинула на зеркало кусок ткани и села в кресло, делая вид, что занята рукоделием. Слабый скрип, и дверь открылась.
      – Лорд Веренур! Какой приятный сюрприз! – Она изогнула уголки губ в улыбке. Больше всего на свете ей хотелось сказать, чтобы он «пшел вон», но это было бы недипломатично. Ралернан опять огорчился бы. Как же ей надоели все эти любезности высшего общества!
      Ксорта чуть замешкался. Она говорила так, будто заранее знала, что войдет именно он. Может, в стене есть потайные отверстия для слежки? Надо будет проверить.
      – Леди Керриалина! Я давно собирался навестить вас неофициально и немного поболтать по душам, но как-то не складывалось. Я смотрю, вы чувствуете себя по-прежнему замечательно?
      – Да, что-то вроде. А что, вы надеялись, что мне неожиданно станет хуже?
      – Нет, ну что вы. – Веренур подошел ближе. В правой руке он держал букет ярко-красных цветов, неизвестных Керри. Цветы источали приятный, но достаточно резкий запах. – Вот, хотел вам лично преподнести. – Эльф протянул ей букет. Керри взяла цветы и начала вертеть их в руках. Возникла небольшая пауза. Веренур уставился на ее руки, словно хотел увидеть там что-то необычно интересное. Он старался смотреть незаметно, но девушка ощущала его взгляд, словно царапанье по коже. – Вам нравится? Это редкий сорт, его разводят всего несколько человек на моей родине.
      – Да, спасибо. Очень мило с вашей стороны. – Ей было неуютно в присутствии Ксорта. Он почему-то казался ей похожим на большую помойную крысу, рыщущую в поисках отбросов. Она окинула его еще одним задумчивым взглядом, когда вдруг обратила внимание, что руки у него в перчатках. Кажется, это было нарушением этикета, если она ничего не перепутала. Цветы опасны? Но она же их держит, и ей вроде не больно. А вдруг это долговременный яд? Стараясь ничем не выдать своих подозрений, она небрежно отложила букет на стоявший рядом туалетный столик. Вдруг Ралернан прав, и она действительно стала слишком мнительна? Опять потом окажется, что она всех обидела. Лучше сделать вид, что все в порядке. А цветы осмотреть позже.
      – Вы так любезны, благородный лорд. У меня просто нет слов, чтобы выразить свою благодарность! – Она кисло улыбнулась, помня о том, что нельзя показывать зубы.
      – Простите мне мою назойливость, леди. Просто не каждый день приходится видеть реальное воплощение мощи Наисвятейшего. Вы для всех нас – как живое чудо.
      – Вот только не надо отрывать от меня кусочки на счастье, хорошо?
      – Простите? – Тонкие брови эльфа изящно взлетели вверх, выказывая недоумение.
      – Я пошутила. Сложно саму себя считать чудом, знаете ли.
      – А вы что-нибудь почувствовали в момент исцеления? Ну например, видели ли вы явление самого Наисвятейшего? – Веренур уже долгое время тщетно пытался прояснить загадку необъяснимого чуда. Если Кхенеранн прав и Наисвятейший тут ни при чем – кто же смешал их планы? В магов Веренур верил все меньше и меньше. Но Керри постоянно окружали толпы народу, и он никак не мог попытаться переговорить с ней лично. Он надеялся, что заставит се проговориться. Любая дополнительная информация ему бы не помешала. Кроме того, это был бы козырь в их отношениях с Кхенеранном, каковые в последнее время стали крайне напряженными.
      Керри сделала над собой усилие и не стала произносить вслух ничего неприличного. Церковники без малого два месяца непрерывно доставали ее аналогичными вопросами. Лишь только в последнее время напор их несколько поутих. А теперь еще и этот туда же!
      – Я ведь уже рассказывала церковникам. Я была тогда без сознания. Наисвятейшего видел только мой супруг. Я лишь ощутила некую волну тепла и света, которая окутала меня и унесла боль. – Последнее было полнейшим бредом. Она ничего не помнила об отрезке времени между тем, как ее ранили, и тем, как она очнулась в окружении серых мантий. Если бы рядом с ней тогда не было Ралернана, она бы точно решила, что умерла. Керри помотала головой, отгоняя неприятные воспоминания. Движение получилось слишком быстрым: Веренур не понял даже, что она сделала, только ощутил легкое дуновение воздуха.
      – Но быть может, вы сейчас ощущаете в себе некий след божественной силы?
      – Я, конечно, ощущаю в себе некий след, но сильно сомневаюсь, что он божественный. – Она выразительно погладила рукой по уже заметно округлившемуся животу. – Хотя не исключены варианты.
      – Я надеюсь, ваш наследник чувствует себя так же замечательно, как и вы.
      – Я тоже надеюсь. Можете в следующий раз принести мне морковки. Лекари говорят, что свежие овощи благоприятно скажутся на развитии ребенка.
      – Эммм… Несомненно, я именно так и поступлю. Прошу простить, что не учел этого сегодня. – Веренуру было совершенно неинтересно обсуждение подробностей развития наследника Арриера, тем более что его попытки… воспрепятствовать его рождению по неизвестным причинам постоянно терпели неудачу. Месяц назад он лично видел, как Керри выпила состав, просто не имевший права не подействовать – и к тому же проверенный им предварительно на других объектах! – и ничего. Словно ее действительно охранял Наисвятейший.
      Ксорта предпочел вернуться к более интересовавшей его теме:
      – Но неужели вы совсем ничего не помните?
      – Помню. Когда я пришла в себя, мне сначала показалось, что меня за грехи сослали в монастырь, – такое количество серых ряс было вокруг. Неприятное ощущение, знаете ли.
      – А ваши ощущения во время ваших молитв? Разве ничего не поменялось?
      Керри нахмурилась. Ралернан не давал указаний относительно молитв. И церковники почему-то про них не спрашивали. А вдруг у него есть на сей счет определенная легенда?
      – Ну вы понимаете, мои молитвы – это немного личный вопрос. Мне как-то неудобно про это рассказывать.
      Веренуру показалось, что он наткнулся на что-то стоящее.
      – Что вы, леди. Разве вы стесняетесь меня, вашего сюзерена? Разве не есть я посредник между волей богов и людьми? Вам повезло лично встретиться с богом. Это не каждому дано. Быть может, если вы расскажете мне о своих молитвах, я смогу сам лучше общаться с богами. – Он тонко улыбнулся.
      Керри безумно захотелось выругаться. Ну и как ей теперь выкручиваться? Ох, ну почему она не может научиться чувствовать себя как рыба в воде во всех этих интригах и лживых улыбочках? Она же старается! Честно старается! Она даже целых два раза читала книжку про дипломатические отношения! Правда, не очень ее поняла.
      – Ну вы понимаете, во время молитв мне иногда кажется, что я получаю некий ответ. То есть я, конечно, не могу быть уверена, что это именно ответ – возможно, просто ощущение, что я услышана. Мм… мне сложно выразиться точнее.
      Ксорта вздохнул. Нет, это тупик. То, что она лгала, было видно невооруженным глазом. Может, он ошибается, и она на самом деле ничего не помнит? И просто поддерживает версию Ралернана, потому что других нет?
      Эльф опять посмотрел на ее руки, беспокойно теребящие обивку кресла. Цветы, которые он ей принес, сами по себе не были ядовиты – действительно редкий сорт, культивируемый в Лавиране. Но вот их стебли были намеренно смазаны веществом, вызывающим сильнейшие кожные ожоги, если долго держать цветы в руках, и как минимум очень яркое покраснение, если быстро дотронуться и тут же тщательно смыть большим количеством воды. Пока они беседовали, Керри не мыла рук. Но никакого раздражения он на ее коже не видел. Такого быть просто не могло – но оно было – прямо у него на глазах. Своим текущим «подарком» он не собирался причинить ощутимый вред. Всего через несколько часов вещество на стеблях потеряет свои неприятные свойства, и цветы станут просто цветами. Он просто хотел проверить одно возникшее у него предположение. Сначала он думал, что Керри просто везет. Сейчас он склонялся к другому мнению.
      – Лорд Ксорта? – Керри кашлянула, прерывая затянувшееся молчание. – Вы знаете, я немного занята сейчас… – Она кивнула в сторону своей незаконченной вышивки, сиротливо лежавшей на ручке кресла. Веренур проследил за ее взглядом. Белый отрез ткани расцветила куча разноцветных пятен, складывающихся во что-то непонятное. Больше всего это походило на неаккуратный натюрморт. – Если у вас больше нет вопросов, я хотела бы…
      – Да, я понимаю. Позвольте сделать комплимент вашему мастерству. У вас очень красиво получается. Очень реалистичные фрукты.
      Керри недовольно покосилась на него, испытывая острое желание запустить ему в лицо принесенным им же букетом.
      – Это не фрукты. Это дракон!
      – О! Ну да, конечно же. Я и имел в виду – дракон. Это я просто о чем-то другом задумался. Отвлекся.
      Демонстрируя белозубую улыбку, Веренур откланялся. Керри до безумия хотелось так же широко ему улыбнуться и посмотреть, как он наделает в штаны от страха. В том, что лорд Ксорта испугается, она почему-то не сомневалась. Но она совсем не была уверена, что Ралернан будет доволен таким ее поведением. И она лишь вежливо кивнула ему головой на прощание.

ГЛАВА 6

      Лунный свет светлыми пятнами скользил по льду, затянувшему пруд. Вода под прозрачной коркой казалась темной, почти черной. Валина уже привыкла к черной воде. Привыкла к тому, что начала забывать, как выглядит рассвет. Аластра говорил ей, что, когда она наберет побольше силы, сможет снова наслаждаться солнцем. Он обещал ей позаботиться, чтобы она дожила до этого момента. Обещал, обещал, обещал… Она с силой кинула плоский камушек, заставляя его взломать тонкий слой льда и с тихим всплеском скрыться в непрозрачной глубине. Аластра в последнее время был сам не свой. После внезапного столкновения магов и церковников в Гринатаире он редко появлялся в замке ночью – и почти не разговаривал с ней. А еще у него появилась странная привычка отводить взгляд. Что же он скрывает?
      Тишину ночного сада разорвал легкий шелест крыльев. Она не обернулась. Кто бы это ни был, он не посмеет причинить ей вред. А гостей она не ждала.
      Легкое прикосновение холодных пальцев к ее плечу.
      – Это несколько невежливо, Валина. Ты же меня слышала. Или хочешь сказать, что твой слух еще не достиг необходимой остроты?
      Она нехотя повернулась. Сама она с легкостью могла сойти за человека, даже кожа ее еще хранила остаточное тепло. Аластра выдавали глаза, но если не смотреть в них, он прекрасно изображал живого мальчишку. Вампир, стоящий у нее за спиной, за человека смог бы сойти только при плохом освещении. При очень плохом. Ослепительно-белая кожа словно была подсвечена изнутри. Таким же сверхъестественным пламенем горели и алые глаза на бесстрастном лице. Насколько ей было известно, Карвен предпочитал подчеркивать свою принадлежность к детям тьмы, а не скрывать ее.
      Многие считали его красивым. Наверное, так оно и было. Женщины дрались за право носить титул его фаворитки – несмотря на то, что о его пристрастиях ходили странноватые слухи. Валине он был безразличен – просто один из высших вампиров. Да, второй по силе в ковене, но что ей до его силы?
      – Я тебя слышала. Ты пришел без приглашения. Если у тебя дело к моему отцу, то ты не угадал со временем. Аластра сейчас нет в замке. Он собирался быть несколько позже. Вероятно, после рассвета.
      – А если у меня дело к тебе?
      – Ко мне? Прости, я не понимаю.
      – Ты давно видела своего мужа?
      Валина нахмурилась. Тонкие белые пальцы затеребили складки длинной юбки, словно живя своей жизнью.
      – Тебе нужен Л'эрт?
      – В каком-то смысле.
      Валина подавила желание задать вопрос «А зачем тогда ты пришел ко мне?». Она старалась не демонстрировать при посторонних некоторое… отсутствие внимания со стороны се супруга.
      – И чем я могу тебе помочь?
      Карвен картинно-медленно поднял руку, отбрасывая со лба прядь черных волос. Кружева, волнами ниспадавшие на его запястья, светлым облачком мелькнули в лунном свете.
      – Валина, ты невнимательна. Либо ты хочешь так это представить. Я спросил, давно ли ты видела своего мужа – и до сих пор не услышал ответа. Или эта информация представляет некую тайну?
      Ей не хотелось отвечать. Но она сомневалась, что он уйдет, не получив ответа. Карвен был одним из немногих вампиров, кто действительно пугал ее. Так сильно, как никогда не пугал даже Аластра.
      – Чуть больше полугода назад.
      – А хотелось бы тебе увидеть его? – Выражение алых глаз было странным. Словно глаза эти были стеклом, за которыми раздувал пламя шальной ветер.
      – Возможно. А что?
      – Тебе имеет смысл поторопиться. Если ты не учтешь данного совета, ты можешь лишиться данной возможности. Мне кажется, Аластра предпочел бы, чтобы ваша встреча не состоялась.
      – О чем ты? – Она ощутила, как по спине бежит неприятный холодок, по не могла внятно объяснить себе причину пришедшей тревоги.
      – Спроси его сама, Валина. Спроси его про правду. Правду, которую он скрывает от тебя. Отведай его крови и проникни в его мысли. И решай, что для тебя важнее. Потому что времени осталось мало.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25