Глава 10

– Это звучит чудовищно, моя дорогая! Просто чудовищно!

После этого восклицания Джиллиан отставила в сторону быстро остывавшую чашку чая, которую она вот уже полчаса держала в руках, изучая карие, полные тревоги глаза вдовствующей герцогини Мейтленд.

Они сидели вдвоем в роскошной гостиной дома Мейтлендов. Джиллиан только что закончила рассказывать о событиях вчерашнего дня. С каждым словом герцогиня выглядела все более испуганной, потом ее морщинистое лицо совсем побелело от тревоги. Она сидела в кресле, нервно сжимая рукоятку трости пальцами, увешанными перстнями.

– Ты уверена, что хочешь и дальше участвовать в этом, дитя мое? – спросила она.

– Не думаю, что у меня есть выбор, Теодосия, – слегка пожав плечами, ответила Джиллиан.

— Конечно, есть! Элиза была для меня почти как дочь. Я также, как и ты, хочу поскорей выяснить, что произошло той ночью. Но я точно не хочу видеть, как ты рискуешь, пытаясь покончить с неясностью. Уверена, и твоя мама была бы против этого.

– Наверное, да. Но если я не сделаю что-нибудь, то кто же тогда? Никто. А я не могу провести всю свою жизнь, не зная...

На ее глаза навернулись слезы. Джиллиан запнулась. Общество могло считать ее мать всего лишь легкомысленной кокеткой, но она знала, что под этим образом скрывалась заботливая женщина. Та, которая всегда была готова посмеяться, обнять близких ей людей. Она очень любила своих дочерей, ничего не прося взамен.

И была она такой до тех пор, пока ее муж не унаследовал титул маркиза, а свет не начал открыто выражать свое неодобрение по отношению к ней. После этого ее мама изменилась. Боль и разочарование заставили ее надеть маску беспечной развязности.

После момента тишины герцогиня вздохнула и взяла Джиллиан за руку, пытаясь успокоить ее.

– Прости, что не могу помочь тебе. Элиза знала: мне не нравилось то, как она отдалилась от мужа, поэтому она никогда не рассказывала мне о своих друзьях-мужчинах. – Она остановилась, а потом продолжила мягким голосом: – Я понимаю, что ты скучаешь по ней. Я тоже скучаю.

Джиллиан не сомневалась в искренности ее слов. Если кто-то и мог действительно сопереживать чувствам боли и утраты, которые поселились в ее сердце с тех пор, как умерла мама, то это была Теодосия.

Решительная и добросердечная по натуре женщина, герцогиня Мейтленд была одной из немногих в Лондоне, кто в те далекие годы встретил покойную леди Олбрайт с неподдельной теплотой. Герцогиня оставалась верной ей, несмотря на шепот и пересуды, возникавшие везде, где бы ни появлялась маркиза. В свою очередь, эта дружба стала основой для доверительных отношений с Джиллиан, За последнее время эти отношения не раз становились для них обеих источником радости.

– По крайней мере пообещай мне, что будешь осторожна, – сказала пожилая женщина с заботливым выражением лица. – Не хочу, чтобы ты думала, будто я не верю в тебя. Но если этот преступник способен на все, о чем ты рассказывала... в общем, я не могу не тревожиться за тебя.

Джиллиан постаралась изобразить то, что могло сойти за обнадеживающую улыбку.

– Даю слово, – произнесла она, – что буду вести себя очень осмотрительно. Ты же знаешь, что я действительно способна позаботиться о себе.

– Что бы это ни означало, я никак не могу понять, почему Толливеру понадобилось вовлекать тебя в такое опасное предприятие? Не вижу причины, почему он не может самостоятельно допросить Уилбура Форбса, после того как его поймает полиция? Он же может просто передать тебе всю информацию, которую ему удалось собрать. Зачем впутывать тебя в расследование серии убийств?

– Ему была нужна моя помощь, тетя. Толливер не смог найти ее на Боу-стрит, а убийца продолжает оставаться на свободе.

– Именно это меня и беспокоит. – От взгляда, который послала ей Джиллиан, герцогиня стукнула тростью по полу с такой силой, что ее белоснежные кудри подскочили. – Нет, не нужно так хмуро на меня смотреть. Я очень хорошо знаю, что ты такая же упрямая, как и твоя мать. Конечно, ты поступишь так, как считаешь нужным, вне зависимости от того, что я об этом думаю. Но если хоть что-нибудь из твоего плана станет известно посторонним, меня начнут обвинять, что я потакала тебе. И первой, конечно же, будет твоя чудовищная тетушка Оливия.

Это была правда. Теодосия и леди Оливия не скрывали, что испытывают презрение друг к другу. Наверное, причиной их обоюдной антипатии стала дружба между довольно эксцентричной герцогиней и умершей маркизой Давентри. Мало кто сомневался, что только высокий титул Теодосии и ее помощь семье брата удерживали леди Оливию от открытого недовольства этим общением.

– Папа очень хорошо к тебе относится. Он никогда бы не стал обращаться с тобой без должного почтения, – настойчиво проговорила Джиллиан. – Я уверена, тетя понимает, насколько много ты для нас сделала. Если бы не твоя поддержка, то после смерти мамы нас вряд ли стали бы опять принимать в высшем обществе.

Несмотря на то что она говорила, Джиллиан пронзило острое чувство вины. Ей не следовало разрешать Коннору Монро забирать ее сегодня утром из дома Теодосии. Но когда он настоял на том, Что должен не просто встретиться с ней в доме Хайрама Ледбеттера, а сопроводить ее туда, ей оставалось только продиктовать ему адрес герцогини. Не мог же он появиться в доме Олбрайтов!

– Извини, что втянула тебя во все это, Теодосия, – решительно продолжила девушка. – Мне следовало хоть что-то сказать папе, иначе он стал бы подозревать меня. Но только тебе я могу поручить... ну...

– Обмануть твоих близких?

– Теодосия...

– Перестань. Не нужно называть это красивыми словами. Именно это я и делаю. Вру твоему отцу, чтобы он поверил, будто ты проводишь все время со мной.

– Если тебе тяжело, я постараюсь придумать другое объяснение моим отлучкам из дома, но...

– Ерунда. – Вдовствующая герцогиня прервала ее небрежным взмахом руки. – Участие в твоих маленьких проказах – это единственное развлечение, на которое я могу рассчитывать в своем пожилом возрасте. Просто веди себя осторожно. – Ее взгляд стал тревожным. – Твой отец никогда не простит мне, если с тобой что-то случится, а я никогда не прощу этого себе.

Тронутая до глубины души, Джиллиан встала и наклонилась к Теодосии, чтобы поцеловать ее в лоб.

– Со мной все будет в порядке. Вот увидишь. Мне тяжело найти слова, чтобы описать, как много для меня значит наша дружба.

Теодосия протянула руку и потрепала ее по щеке.

– Я всегда буду рядом с тобой, дитя мое. Если мой шалопай пасынок и его худосочная жена так и не произведут на свет потомство, ты и твои сестры навсегда останетесь для меня вместо внуков. И прежде чем мое время на земле подойдет к концу, я буду очень рада увидеть всех вас удачно устроенными в жизни. Заметь, – добавила она многозначительным тоном, – я сказала всех.

Джиллиан застыла. Только не это. Когда дело касалось ее будущего замужества, подруга начинала вести себя так же ужасно, как и отец. А после ночи, проведенной без сна, у нее не было достаточно энергии и стойкости, чтобы защищать свою позицию.

– Теперь ты начинаешь говорить, как папа. Он, видимо, не способен понять, что женщина может быть счастлива и без мужчины рядом.

Пара пронзительных серо-зеленых глаз предстала перед внутренним взором Джиллиан. И хотя она пыталась изгнать их, но так и не смогла этого сделать. Коннор Монро был главной причиной ее вчерашней бессонницы. Ее сводило с ума то, что она не могла выкинуть его образ из головы.

Подойдя к окну, из которого открывался вид на Парк-лейн, Джиллиан стала смотреть на освещенную утренним солнцем улицу, где экипажи и пешеходы неслись по переполненной мостовой вперед, пытаясь любыми средствами прийти к цели первыми. С тех пор как она решила продолжить работу отца, Джиллиан пыталась убедить себя в том, что была довольна своей жизнью, но вчерашний поцелуй мгновенно вывел ее из заблуждения. Он пробудил в ней прошлые девичьи мечты, которые, как ей казалось, ушли навсегда. Мечты о мужчине, который по-настоящему полюбит ее, сможет принять ее такой, какая она есть, и останется с ней рядом, несмотря ни на что.

К своему разочарованию, после разрыва с Томасом Джиллиан узнала, что такие мечты могут разбить сердце тому, кто их лелеял. Тогда она решила, что больше не попадет в эту ловушку и никогда не поверит в то, что они могут сбыться.

– Знаешь, после тс го, что случилось с Томасом, я не хочу выходить замуж, – наконец произнесла девушка через плечо. – Теперь я стала слишком независимой, привыкла поступать по-своему. Ни один мужчина не будет счастлив с такой женой.

Сзади раздался шсрох платья. Герцогиня подошла и встала рядом с ней у окна.

– Шиптон сказался дураком, это правда. Я часто напоминаю об этом печальном факте его матери. Но это не значит, что все остальные приличные молодые люди в Лондоне тоже дураки. – Джиллиан повернулась к герцогине, искоса глядя на нее. Теодосия недовольно хмыкнула. – Ну ладно. Наверное, большинство из них такие и есть, но это не значит, что во всем городе не отыщется несколько мужчин, которые по достоинству оценят такую красивую, умную молодую девушку, как ты. Мой Рэндалл – да упокоится его душа – тоже не искал легких путей. Поэтому он выбрал меня. За мной было тяжело ухаживать, но, надо отдать ему должное, он не отстал, пока не надел мне на палец кольцо. – От воспоминаний на ее губах появилась улыбка.

Взяв Теодосию под руку, Джиллиан повела ее назад, к креслам.

– Да, – согласилась она, – но трудно найти такого человека, как Рэндалл. Сейчас таких почти не осталось.

– Это правда. Жаль, что его сын уже женат. Если кто и мог сделать из него настоящего мужчину, так это... – Джиллиан свирепо посмотрела на нее, а герцогиня громко рассмеялась. – Очень хорошо. Я вижу, что этот разговор ни к чему не приведет, поэтому перейдем к другой теме. Почему бы тебе не рассказать поподробнее о твоем Конноре Монро?

Джиллиан как раз помогала Теодосии сесть, но после ее слов она замерла.

– Он не мой Коннор Монро, – резко ответила девушка.

В глазах ее собеседницы зажегся проницательный огонек.

– Понятно. А он красивый?

– Да. То есть нет. – Джиллиан постаралась взять себя в руки. Теодосии совершенно не надо знать о том, как сильно этот несносный мистер Монро привлекал ее. – Я хочу сказать... Думаю, он выглядит довольно хорошо, но по-другому, не так, как Томас. Некоторые женщины могут найти его даже красивым.

– Некоторые женщины, да?

– Если им нравится все большое и сильное.

– Ага! Большое и сильное... это хорошее сочетание, особенно если он большой и сильный в нужных местах.

Лицо Джиллиан залил горячий румянец. Даже если она вчера и не почувствовала неопровержимого доказательства его мужской силы, которое так интимно касалось ее тела, ей все равно пришлось признать, что Коннор Монро совсем не был обделен в этом отношении.

– Теодосия! – воскликнула она. – Я не уверена, что воспитанным дамам следует размышлять о подобных вещах.

– Ерунда. Каждая дама размышляет об этом, когда приходит пора искать себе мужа, даже если никому и не признается в подобных мыслях. – Герцогиня задумчиво подперла щеку. – Ты считаешь, что он богат. Это говорит в его пользу. Мне кажется, что его происхождение не такое высокое, как хотелось бы, но мы обе хорошо знаем, что через подобное препятствие можно перешагнуть. Его кандидатуру стоило бы рассмотреть, моя дорогая. Конечно, если ты не считаешь его совершенно неприемлемым.

Прежде чем Джиллиан сочинила ответ, который не выдал бы ее истинных чувств, в дверь гостиной резко постучали. Она поблагодарила всех святых за то, что их разговор прервался.

На зов Теодосии в комнату заглянул сутулый дворецкий с лысеющей головой.

– Ваша светлость, пришел мистер Коннор Монро. Он желает увидеть леди Джиллиан. Пригласить его?

– Вот, вспомнишь черта, и он появится. Да, проводи его, Филдинг. – Вдовствующая герцогиня посмотрела на часы, висевшие на дальней стене комнаты, а потом лукаво подмигнула Джиллиан. – Во всяком случае, твой знакомый пунктуален. На данный момент это все, что мы о нем знаем наверняка.

Мгновение спустя дворецкий с поклоном ввел Коннора в гостиную.

При виде его внушительной фигуры сердце Джиллиан начало биться быстрее. Сегодняшний его вид разительно отличался от вчерашнего. Коннор был одет в сюртук из тончайшего сукна темно-зеленого цвета, подчеркивавший его широкие плечи, и темные бриджи, которые так же прекрасно облегали мускулистые ноги. Белоснежный шейный платок был явно повязан искусной в этом деле рукой. Он даже сумел придать своим непослушным каштановым локонам видимость порядка, и рыжевато-коричневые волны служили прекрасной оправой для резких и чуть неправильных черт его лица.

Теодосия встретила Коннора с улыбкой и приветливо протянула ему руку:

– Мистер Монро, как я рада познакомиться с вами. – Он быстро пересек комнату длинными шагами, взял морщинистую руку и поднес ее к своим губам элегантным жестом, который удивил Джиллиан.

– Ваша светлость, – проговорил Коннор хрипловатым голосом, от которого по спине девушки забегали мурашки, – это вам спасибо за оказанную честь.

– Ну разве вы не очаровательный молодой человек? – Теодосия прищурилась и внимательно посмотрела на него. Коннор отпустил руку и выпрямился. – Я много слышал а о вас. Очень много. И пока мне понравилось то, что я про вас узнала.

Коннор устремил гипнотизирующий взгляд на Джиллиан, которая пыталась спрятаться за креслом герцогини. Его глаза так тщательно изучали ее, что ей захотелось провалиться сквозь пол.

– Правда? – спросил он.

– О да. – Старческое лицо Теодосии стало серьезным. – Но я должна вас предупредить. Эта милая девочка очень дорога мне. И все, что с ней происходит, очень важно для меня. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Не в силах отвести взгляд, Джиллиан заметила, как один уголок его резко очерченного рта приподнялся в кривой усмешке.

– Могу заверить вас, что у меня нет желания причинить вред леди Джиллиан. И если она рассказывала вам обо мне, то должна была упомянуть о том, что я крайне неохотно согласился с ее участием в расследовании. Должен признаться, я надеялся, что вы сможете отговорить ее от этого.

– О, я пыталась! Боюсь, она слишком упряма.

Джиллиан все меньше нравилось, как эти двое обсуждали ее, как будто она не находилась с ними в одном помещении. Она открыла рот, чтобы произнести хоть какое-нибудь колкое замечание, но ее прервал Филдинг, который появился в дверях с докладом.

– Прибыл виконт Шиптон, – объявил дворецкий.

Это было так неожиданно. Сначала Джиллиан подумала, что неправильно расслышала его слова, но когда в двери появилась знакомая фигура, она ужаснулась: «Боже правый, тут появился Томас!»

Казалось, каждая капля крови в ее теле прилила к ногам. Они вдруг стали тяжелыми, а остальное тело – ледяным и неподвижным. Она была в замешательстве, в полной растерянности и не знала точно, что говорить и как себя вести.

За последние три года, иногда из чистого везения, а чаще из некоторых ухищрений с ее стороны, ей удавалось избегать непредвиденных встреч с ее прежней любовью. Это было нелегко, если принять во внимание, что тетя Томаса дружила с Теодосией. Видимо, теперь ее удачливости пришел конец. Впервые с тех пор, как он порвал с ней, им предстояло встретиться лицом к лицу. И чтобы усугубить кошмарность ее положения, это должно было произойти прямо на глазах Коннора Монро. А уж он-то точно не упустит случая повеселиться, наблюдая за ее смущением!

Джиллиан не могла даже представить худшего развития ситуации.

– Ваша светлость, – поприветствовал Теодосию Томас, снимая шляпу. Видимо, он не заметил, что она была не одна. Молодой человек легко улыбнулся и направился к герцогине, приглаживая коротко стриженные темно-русые волосы, но на середине пути его взгляд упал на Джиллиан, и шаги замерли. От изумления он почти комично открыл рот.

Наступила тишина. Казалось, она длилась целую вечность. Потом Джиллиан собралась с духом и решилась поприветствовать его:

– Доброе утро, лорд Шиптон, – произнесла она каким-то деревянным, неуверенным голосом.

Он закрыл рот, и его лицо приняло обычное любезное выражение.

– Леди Джиллиан! Я не думал, что встречу вас тут. Я не видел вашей кареты у входа.

По его напряженной манере было ясно, что их встреча не казалась ему уж столь приятным сюрпризом.

– Да, но утро было таким чудесным, что я решила прогуляться пешком.

Томас неловко кивнул в ответ на ее объяснение, а потом повернулся к герцогине:

– Примите мои извинения за неожиданный визит, ваша светлость. Я наделся переговорить с Мейтлендом, но когда Филдинг сказал, что его нет дома, то решил по крайней мере засвидетельствовать вам свое почтение.

– Как мило с вашей стороны, дорогой мальчик. – Теодосия всегда была превосходной хозяйкой и встретила Томаса с отменной вежливостью. Только самый наблюдательный человек мог бы заметить в ее поведении намек на холодность или уловить тревожный взгляд, который она послала через плечо Джиллиан. – И как поживает ваша тетушка? – продолжила герцогиня.

– Хорошо. Она посылает вам свои наилучшие пожелания.

Пока двое собеседников продолжали обмениваться любезностями, Джиллиан воспользовалась возможностью перевести дыхание и взять себя в руки. Теперь, когда первоначальное потрясение от их встречи прошло, это оказалось сделать гораздо легче, чем она предполагала.

«Глупая девчонка, – мысленно выговаривала себе Джиллиан. – Тебе следовало покончить с этим давным-давно. Ты не смеешь вести себя как истеричка при каждой случайной встрече с ним».