Сентерри испугалась, потому что на этот вопрос могла дать один-единственный ответ. Представить себе, как симпатичный молодой герой стоит над поверженным телом Д'Алика, а с топора, сжатого в его руке, капает кровь негодяя, – такая картина все еще казалась ей весьма соблазнительной. Но сверхъестественно сильная Веландер, вырывающая горло у работорговца, вызывала у Сентерри прежний ужас, даже при условии, что девушка-вампир дала ей свободу.

– Я… я не поблагодарила Веландер, – с усилием выдавила Сентерри, испытывая стыд за столь явное пренебрежение манерами. – Как ты думаешь, она не обидится?

Ларон пожал плечами:

– В меньшей мере, чем ты или я, но может. Вампир все еще помнит события жизни Веландер, говорит голосом Веландер, вероятно, думает отчасти как Веландер. Во всяком случае, когда не испытывает голода. Веландер в состоянии голода бывает одержима одной мыслью.

– Есть ли для нее надежда на спасение?

– За всю историю только одного вампира сумели вернуть к жизни, а использованный механизм разрушен.

– И все же ты остаешься компаньоном Веландер, несмотря на то что любой другой человек избегал бы ее.

– Ну мне это представляется порядочным поступком. Я пытаюсь идти путем чести и рыцарства. Она пытается заботиться обо мне. Иногда, когда я выгляжу печальным, Веландер садится рядом, берет меня за руку и говорит, что я непременно встречу прекрасную девушку.

– Так и будет.

– Но какая девушка сможет вынести присутствие Веландер, спящей в гробу, пахнущей кровью и разрывающей глотки негодяям?

– Да, пожалуй, это могло бы послужить убедительным основанием для развода, – признала Сентерри.

– И что ты намерена делать теперь, когда обрела свободу? – энергично сменил тему Ларон, желая сделать разговор более легким и приятным.

– О, я полагаю, поеду домой.

– А где твой дом?

– В Сарголе.

– В самом деле? Приятное место. Я был там три года назад.

– А пока я могу остановиться в Гладенфале. У меня там есть родственник, он будет рад меня видеть.

– Великолепно, я постараюсь помочь тебе отыскать родню. Как его зовут?

– Принц Патрелиас, он живет во дворце.

Ларону потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он только что услышал.

– Но он ведь правитель страны, – голос юноши отчетливо вогнул.

Сентерри пожала плечами:

– Это жизнь.

Повозка тарахтела под дождем, смеркалось, а Ларон все никак не мог найти верных слов. Он потерпел поражение. Сентерри расправила одежду, затянула потуже шнуровку. У них с Веландер были похожие фигуры и примерно одинаковый рост, так что костюм пришелся впору.

– Я хочу по прибытии выглядеть как можно лучше, – пояснила девушка, когда стало ясно, что Ларон не способен проявить инициативу и вообще вести дальнейший разговор.

– Но ты… вы всегда прекрасно выглядите, ваше величество – или Ваше Высочество? Как следует вас называть? Я всегда путаюсь с титулами.

– В данный момент «высочество», – она сжала ладони коленями. – Ларон, что бы ты хотел получить в качестве вознаграждения? Сколько стоит принцесса?

– Не говорите глупостей, мне не нужны никакие награды, – принужденно рассмеялся он. – Я живу просто, Веландер не нуждается в том, чтобы покупать пищу, хотя у нее иногда возникают проблемы. Вы стирали мешки, чистили топор, очень мило обращались с Веландер. Не так уж много людей, способных отнестись к ней по-доброму, и уверяю вас, она это умеет ценить. И еще вы меня поцеловали. Так ли много юношей могут похвастаться, что их целовала принцесса? Я, естественно, не собираюсь хвастаться. Мне никто не поверит, а если бы и поверили, скорее всего, меня тут же повесили бы за дерзость.

– Ларон, это ты говоришь глупости. Я могу осыпать тебя золотом, сделать могущественным дворянином… – Она замолчала на мгновение, подумала, а затем принята стремительное решение: – Я могла бы даже переспать с тобой, если бы ты хорошо попросил меня.

– Я… О!

Ларон больше ничего не смог сказать. Сентерри внезапно поняла, что на предложение, которое она сделала, не существует адекватного ответа – по крайней мере, у такого человека, как Ларон.

– Не играй на моих чувствах, Ларон. Что бы доставило тебе удовольствие? – она искренне хотела облегчить для него ситуацию.

Ларон нахмурился, а затем покачал головой и рассмеялся.

– Что смешного? – Сентерри начала сердиться, ее задевал его отказ, нежелание принять ее предложение.

– Ваше выс…

– Просто Сентерри, если не возражаешь.

– Сентерри, я уже получил свое вознаграждение. Я помог спасти вас, я уничтожил двух телохранителей, пока Веландер… Ну она всегда выбирает толстяков, но… Извините. Короче, я освободил вас, я сделал вас счастливой, это и есть моя награда. Я не сделал ни одну женщину счастливой, с тех пор как… Ладно, была пара женщин в Диомеде, о которых я не хотел бы вспоминать, однако…

Внезапно Сентерри расхохоталась, пихнула Ларона локтем под ребра а затем обняла его обеими руками и страстно, горячо поцеловала.

– Вот тебе то, о чем ты будешь вспоминать, если захочешь, – уточнила она, закончив поцелуй.

– Вы как пожар, который в любой момент спалит весь дом, только оставь вас наедине, – раздался из повозки голос Веландер.

Гладенфал был выстроен на западной стороне ущелья, по которому бежала река Леир. Доки были врезаны в скалистую породу в нижней части обрыва, и целый строй огромных подъемных механизмов перемещал грузы и людей из города на причал и обратно. В верхней части ущелья город соединялся с противоположным берегом широким, сводчатым мостом, и именно здесь, на восточной стороне, Ларон остановил повозку.

– Мы с Веландер пойдем сзади, – сказал он. – У нас есть документы, согласно которым мы – пара странствующих ученых, собирающих знания в разных краях. Если вы поставите стражников в тупик, ошарашив их заявлением, что вы принцесса, во время суматохи мы без труда проскользнем в город.

– Друзья мои, это не то прощание, которого вы заслуживаете, – возразила Сентерри.

– Может, и так, но нам-то нужно как раз это, – настаивал Ларон.

– Вспомни о табличке, – подсказала ему Веландер.

– А да. Ваше высочество… Сентерри, могу я попросить о небольшой милости?

– Если это в моих силах, все будет исполнено, – мгновенно согласилась Сентерри.

Ларон протянул ей руку, в которой был маленький пакет перевязанный шпагатом, но не запечатанный.

– Прошу вас, доставьте это в орден Метрологов в Скалтикаре, если это вам не трудно, – попросил Ларон.

– И это все?

– Да. Мы не отважимся явиться туда сами. Это длинная история, а у нас нет времени, чтобы ее рассказывать. Ну, что же, теперь идем в Гладенфал – вы с триумфом, а мы двое – как можно тише и незаметнее.

– Нет… То есть, Ларон, Веландер, еще один вопрос. За прошедшие недели и месяцы я многому научилась. Я была принцессой, затем рабыней. Я увидела, как мало отделяет одну от другой. Я с легкостью могла бы выполнять любую из этих ролей, в то время как ни один из вас не смог бы стать рабом.

– Это точно, – кивнула Веландер.

– Прошу вас, ближе к делу, ваше высочество, мы создаем затор на дороге, – поторопил ее Ларон.

– В чем разница между нами?

– Позиция, – коротко ответила Веландер.

– Позиция? – Сентерри в недоумении приподняла брови. – Что ты имеешь в виду?

– Это мой ответ. Позиция. Надо разобраться с внутренними позициями и установками, чтобы понять себя. Если не сделать, никогда не понять.

– Это правда, – согласился Ларон. – Веландер умерла, чтобы разобраться. А теперь, пожалуйста, трогайтесь с места, пока не случилась катастрофа.

Сторожевой пост располагался прямо перед городскими воротами. Он становился все отчетливее виден сквозь пелену дождя, а за ним вырисовывались гигантские башни и массивные стены Гладенфала.

– Стой и назови себя, – окликнул стражник, когда Сентерри приблизилась.

Сентерри натянула поводья, и лошадь встала на месте.

– Сентерри Миллариен, хочу посетить своего дядю, громко провозгласила девушка.

Ее слова вызвали общий смех.

– Эй, это, конечно, неплохая шутка, только все равно называй свое настоящее имя, – крикнул один из стражников, направляясь поближе к странной путешественнице. – Итак, кто…

Внезапно он осекся, а потом вытащил из кармана сарголанскую монету. Всем стражникам было указано носить такой предмет при себе, чтобы опознать пропавшую принцессу. Он поднес монету к глазам так, чтобы на нее падал свет, а затем в изумлении уставился на улыбающееся лицо Сентерри.

– Сержант! – завопил стражник во всю глотку.

Несколько мгновений спустя все шесть стражников опустились на колени перед принцессой, несмотря на дождь и грязь.

– Ваше Высочество, мы слышали, что вас похитил и обесчестил какой-то работорговец, – осмелился заговорить сержант, возглавлявший караул.

– Неправда, – резко ответила Сентерри. – Я сбежала от него, и моя честь не пострадала.

– О, простите нас, ваше высочество, а где он теперь? Мы должны отомстить за его дерзость.

– Он мертв.

– Вы уверены?

– Безусловно, – Сентерри немного смягчила тон. – Я отрезала ему голову. Кажется, он довольно тяжело перенес эту потерю.

С этими словами Сентерри бросила на землю голову Д'Алика. Стражники в удивлении и восхищении рассматривали это свидетельство ее слов.

– Эй там, долго еще? – крикнул Ларон из-за повозки.

– Заткнись! – рявкнул в ответ сержант.

– Прошу вас, проводите меня к дяде, – обратилась Сентерри. – Я хотела бы поскорее убедить отца и братьев не нападать на торейцев в Диомеде. Они никоим образом не причиняли мне вред или оскорбление.

– Послушайте, мы всего лишь бедные ученые, – высунулся из-за повозки Ларон.

– Во дворце ожидают вашего появления, ваше высочество, – торжественно заявил сержант, поднимаясь на ноги. – Ваш дядя будет счастлив видеть вас, и наш город к вашим услугам…

– Мы совсем промокли, – ныл Ларон.

– Пропустите их, – легким, царственным жестом указала Сентерри. – После того, что мне пришлось перенести за последние месяцы, никому не пожелаю испытывать лишения. Прошу, указывайте мне дорогу во дворец.

Ларон и Веландер были незамедлительно пропущены в Гладенфал, никто даже не удосужился проверить их документы, обыскать пожитки или присмотреться к лицам. Они плелись вслед за повозкой сквозь городские ворота, струи дождя стекали с их промасленных плащей, лица закрыты капюшонами. Сентерри обернулась к сержанту, который произносил торжественное, официальное обращение к почетному гостю, прибывшему в Гладенфал, но он, пока не закончил, не останавливался, а тем временем два путника проскользнули мимо и растворились в сырой полумгле. Только лошадь и повозка остались для принцессы доказательством реальности их существования.

Сентерри наслаждалась гостеприимством дядюшки на протяжении всего следующего месяца, пока небольшая флотилия военных речных судов не прибыла в город и не встала у причала ниже по течению. Принц Ставец и Долвиенн были доставлены наверх с помощью подъемного механизма, и в честь встречи Сентерри был устроен грандиозный пир. Гости провели в Гладенфале неделю, но когда пришло время отъезда, Сентерри сделала неожиданное заявление.

– Ты не будешь возвращаться? – переспросил пораженный брат, который не верил собственным ушам. – Но… но тебя ожидает империя.

– Просто поблагодари всех от моего имени и скажи, что я свободна, счастлива и нахожусь в безопасности, – улыбнулась Сентерри.

– Мы пережили столько горя и тревог, разыскивая тебя.

– И не добились успеха. Я сама отрубила голову своего похитителя и обрела свободу. У тебя есть его голова в кувшине с уксусом, чтобы предъявить нашему отцу. Она, конечно, не годится в качестве сувенира, но что еще можно сделать, путешествуя налегке?

– В честь твоего прекрасного лица в море вышли тысячи кораблей!

– Ставец, брат мой, никто не может быть настолько хорош собой, – рассмеялась девушка. – Вернувшись в Саргол, я буду всего лишь принцессой. И это меня не очень-то манит.

– Всего лишь принцессой! – воскликнул Ставец, взяв ее за руку.

– Это так. Здесь я – символ для тех, кто живет в государствах, где существует рабство. Я – обычная девушка, но смогла освободиться. Значит, могут и другие, и они захотят этого. Я организовала фонд помощи бежавшим рабам, которые найдут убежище в этой стране. Дядя предоставил деньги, работа уже началась. Есть еще одно дело. Я планирую присоединиться к небольшому филантропическому ордену, который ставит своей целью сделать мир хоть немного лучше.

– Но ты могла бы всем этим заниматься и в Сарголе, – развел руками Ставец.

– Неужели мне нужно так долго все объяснять, мои глупенький братец? В Сарголе я вновь стану бесполезной, маленькой девочкой, которую похитили, стоило ей только отправиться на тайные уроки танцев. Слухи будут кружиться вокруг меня как комары в летний вечер, слухи о том, что меня насиловал каждый работорговец от Диомеды до этих пределов.

– Но этого не было!

– Не было, но кто мне поверит? Принцесса не может позволить, чтобы ее прошлое омрачали подобные слухи. А для защитницы обездоленных такая трагедия станет понятной и даже вдохновляющей.

Принц Ставец был растерян и глубоко огорчен, но решение сестры не могло не вызвать у него уважения. Оно снимало многие проблемы – принц вынужден был это признать. Конечно, Сентерри очень изменилась. Она была счастлива, безмятежна и уверена в себе. Когда он ушел, чтобы завершить приготовления к отъезду, Сентерри осталась наедине с Долвиенн. Принцесса достала маленький пакет и открыла его. Внутри была записка.

– Не могла бы ты доставить вот это Старейшине ордена Метрологов в Северном Скалтикаре? – спросила она у Долвиенн.

– Конечно, – быстро кивнула та. – Там, в пустыне, я уехала прочь по вашему поручению, но не смогла помочь вам. Это мой позор. На этот раз я покидаю вас при гораздо более благополучных обстоятельствах, и в этой новой миссии я не потерплю поражения. Могу я прочесть записку?

– Безусловно. Здесь нет секретов.

Долвиенн нахмурилась, с трудом разбирая архаичные письмена, однако сам текст был составлен на прекрасном диомеданском. Она прочитала его вслух:

«Великолепная, благороднейшая принцесса Сентерри, прошу вас доставить эту вещь Высокоученой Терикель, Старейшин ордена Метрологов в Северном Скалтикаре, в город Альберин. Передайте ей мои наилучшие пожелания и скажите, что это ей на память о том времени, что мы провели вместе. Попросите ее передать теплый привет моему доброму другу Ровалу и моей бывшей наставнице Высокоученой Уэнсомер, а также всем уцелевшим членам экипажа. Прошу вас, объясните ей, что долг чести заставил меня покинуть их всех, не попрощавшись, и я испытываю горчайшие сожаления. Ларон».

Долвиенн внимательно рассмотрела приложенный к записке предмет. Это была маленькая медная табличка с дырками по углам. На одной стороне была изображена эмблема врача, на другой – знак Плацидийской гильдии навигаторов, а рядом с ним надпись: «Лунная тень».

– Что все это означает? – поинтересовалась Долвиенн.

– Посмотри, там еще есть одна записка.

На втором листке был иной почерк – более современный и элегантный, зато текст написан на неуклюжем и неумелом диомеданском:

«Достопочтенная Старейшина Терикель, прощения, пожалуйста, прошу. Вы были правы. Если я могу быть другом вам, если вы еще помните и не сердитесь на меня, дайте мне знать. Я к вам приду. Верная вам священница Веландер».

– За этими словами кроется больше, чем мы можем предположить, – тихо сказала Сентерри.

Долвиенн сделала шаг назад и внимательно посмотрела на свою принцессу.

– Вы переменились, и к лучшему, – сказала она.

– Просто я изменила чуть-чуть свои внутренние позиции, есть все же разница между рабыней и принцессой. Доставь этот пакет Старейшине Терикель, ладно?

– Я готова служить вам всю жизнь, – горячо отозвалась Долвиенн и поклонилась.

– Я тоже, – ответила Сентерри. – Огромная тебе благодарность.