Венсел Тадд допустил ужасную ошибку, и он понял это. Поэтому с течением этого длинного дня он становился все более и более раздраженным. Не обращая внимания на сердитые, предостерегающие взгляды Дафны и Дав, Уиллоу улыбнулась ему.
– За это вы отправитесь в тюрьму, – сказала она, – если прежде вас не повесят добропорядочные граждане Вирджинии-Сити.
Весь день Тадд потягивал ирландское виски, а теперь он большим глотком осушил бутылку. Его кожа приобрела странноватый серый оттенок, и в углу рта собиралась слюна.
– Еще никогда не встречал Галлахера, который знал бы, когда нужно заткнуться, – сказал он.
– Лучше бы вам отпустить нас, мистер Тадд, – настаивала Уиллоу. – Тогда папа был бы более снисходителен к вашим преступлениям.
– Преступлениям! – прошипел Венсел Тадд, свалившись со стула и повернувшись к Уиллоу. – Я не совершал никаких преступлений! Ваш папа ни при чем. Стивен Галлахер очень нужен железной дороге, так что они закроют глаза на все остальное.
– А вам известно, мистер Тадд, кто эта железная дорога? – продолжала Уиллоу, не осмеливаясь глядеть на подруг. – Что касается вас, то здесь «Сентрал пасифик» представляют два человека: мой муж и отец Дафны. Неужели вы всерьез считаете, что они простят вам то, что вы сделали, и с радостью заплатят наградные, независимо от того, нужен им Стивен или нет?
Тадд еще больше посерел и поднялся с пола.
– Убирайтесь в ту комнату! – рявкнул он, махнув дрожащей рукой.
Уиллоу подняла голову и только собралась возразить, как Дафна с Дав схватили ее за руку и потащили за собой. Они не отпускали ее до тех пор, пока Тадд снова не запер дверь.
– Ты в своем уме? – сердито прошипела Дафна. – Тут с нами маньяк, это я тебе говорю на случай, если ты еще не заметила этого!
Уиллоу застыла, задрав подбородок.
– К тому же он пьян. Еще несколько минут, и мы могли бы взять над ним верх!
Дав, на которой по-прежнему был надет халат, устало опустилась на продавленную кровать.
– Взять верх! Он огромный, как гора!
– Нас трое! – возразила Уиллоу.
– Знаешь, Венсел прав! – выпалила в ответ Дафна. – Ты не знаешь, когда нужно заткнуться!
Дав была единственным разумно говорящим человеком.
– Давайте-ка спать, если сможем. Сегодня мы уже никуда не пойдем.
Они улеглись на грязную постель, стараясь не думать, какие твари гнездились там до них.
Гидеона вымотал долгий путь с Джеком Робертсом в Хелену, и всю дорогу туда и обратно он не переставал думать, то ли он делает, что надо. Он искренне удивился, когда в кабинете Девлина застал вышагивающего взад-перед Стивена Галлахера.
– Наконец-то! – прорычал прежний изгой при виде Гидеона.
– Стивен, – хрипло упрекнул его Девлин.
– Тадд захватил женщин, черт возьми! – выпалил Стивен, сердито глядя на Гидеона и стоявшего рядом с ним грузного мужчину.
Всю усталость Гидеона как рукой сняло. Он забыл, зачем ездил в Хелену, что он там делал, все на свете. Что?
Девлин выглядел поразительно спокойным, чего крайне не доставало Гидеону.
– Мы не можем позволить себе спешить, – размышлял судья. – У Тадда совершенно растаяли и вытекли из ушей мозги. Если мы навалимся на него, он убьет одну женщину или всех.
Джека Робертса прошиб пот, он повалился на стул, промокая лоб платком, тяжело переводя дыхание, губы приобрели синеватый оттенок.
– Господи Боже, – прошептал он.
Девлин налил щедрую порцию бренди и протянул стакан Робертсу.
– Вам лучше остаться здесь, Джек, – сказал он с сочувствием, которое в такие минуты один из отцов чувствует по отношению к другому. – Мы побеспокоимся, чтобы с Дафной ничего не случилось.
– Верно. Если только не будем торчать здесь всю ночь… – сердито сказал Стивен.
– Стивен, заткнись, – строго приказал Девлин.
– Где они? – хрипло спросил Гидеон.
– В горах – Стивен знает место, – спокойно ответил Девлин.
– Да, и жаль, что я раньше ничего не предпринял, вместо того чтобы ждать помощи от твоих старых леди! – выпалил Стивен, покраснев до корней волос. – Мы можем ехать сейчас же или вам нужно еще время на сборы?
К удивлению присутствующих, Девлин занес руку и дал сыну звонкую пощечину.
– Довольно, Стивен, – сказал он ровным тоном. – Если ты не угомонишься, то, Богом клянусь, я оставлю тебя здесь.
Ворча что-то, Стивен подчинился, и мужчины принялись продумывать план.
Снова рассвело, и Тадд позволил женщинам поодиночке выйти на улицу. Когда подошла очередь Уиллоу, она послушно поплелась в лес. В горле у нее пересохло, и больше она не думала бунтовать. Она часто просыпалась ночью, мучимая страшными и непонятными снами, – снами, усилившими ее уверенность в том, что она была здесь и раньше.
– Поторапливайся, – проворчал Венсел, стоявший всего в нескольких шагах от нее. Наконец он соизволил отвернуться.
Она вымыла лицо и руки в узком ручейке и при этом вспомнила, как давно, очень давно, приходила сюда с матерью.
Уиллоу встала, вытерла руки о помятые юбки. Несмотря на то что она недавно вымыла голову, волосы, спутавшиеся и свисающие на лицо, были липкими на ощупь. Она прикусила губу и пошла за Таддом к хижине.
Чем ближе они подходили, тем больше она вспоминала. От волнения Уиллоу ускорила шаг.
Дойдя до хижины, Тадд собирался открыть дверь, но застыл на месте, услышав окрик со стороны поросшего лесом гребня горы.
– Тадд, ты покойник!
Не обращая внимания на Уиллоу, Тадд медленно обернулся, осматривая кряж.
– Покажись, Галлахер!
– Тадд! – К величайшему облегчению Уиллоу, этот голос принадлежал Гидеону. – Отпусти женщин!
Венсел схватил Уиллоу за волосы и дернул. Она вздрогнула и закрыла глаза, сдержав крик боли. Тадд выкрикнул что-то непристойное и намеренно вызывающе втащил свою пленницу в хижину.
Спустя минуту Уиллоу снова сидела в маленькой спальне вместе с Дав и Дафной.
– Они здесь, – прошептала она, когда Тадд оставил их, чтобы продолжить безнадежный спор со Стивеном и Гидеоном.
В глазах измученных женщин блеснула искорка надежды.
– Значит, нам остается только ждать, – сказала Дафна.
– Черта с два, – язвительно ответила Уиллоу. – Тадда загнали в угол, и теперь он опасен, как никогда.
Дафна слабо всхлипнула, и Дав обняла ее, пытаясь поделиться с ней храбростью из своего истощающегося запаса.
– С нами все будет хорошо, – сказала она потерянно.
– Да, – уверенно согласилась Уиллоу, встав на колени и обеими руками стараясь отодрать старые грязные доски пола.
– Что ты делаешь? – удивилась Дафна.
– Мы жили здесь когда-то, – тихо ответила Уиллоу. – Я была уверена, что помнила это место, и вот почему – мама и Джей Форбз прятались здесь. Как-то ночью приехали люди, – должно быть, они нас выследили, – и мы спрятались под пол.
Дафна уставилась на Уиллоу, точно та сошла с ума, а Дав, напротив, оживилась.
– Подземный ход, – прошипела она. – Там есть подземный ход, да?
Уиллоу, все еще стоя на коленках, заглянула под кровать.
– Не то чтобы подземный ход, – тихо ответила она. – Хотя там достаточно места, чтобы доползти до края дома. Как только мы вылезем, то сможем убежать в лес.
Дафна заламывала руки:
– Убежать? У него ружье, а мы в юбках…
– Заткнись и помоги нам, – выдохнула Уиллоу. Двигать кровать было рискованно, неизбежен шум, но Тадд по-прежнему препирался со Стивеном и Гидеоном и мог не расслышать, что творится в комнате позади него.
Под кроватью обнаружились две неприбитые доски, которые было легко снять, а под ними паутина и непроглядная тьма.
– Там пауки! – возразила Дафна, когда Уиллоу помогала Дав Трискаден пролезть в дыру под полом.
– И сумасшедший маньяк на улице! – прошипела Уиллоу, хватая Дафну за локоть и толкая ее в углубление. – Черт возьми, у нас мало времени!
Пробираться по тесному темному ходу было делом нелегким даже для любившей приключения Уиллоу. В потемках возились крысы, а на лицо липла паутина. Кроме того, земля таила и прочие опасности: разбитое стекло, старые доски, гвозди – все эти предметы рвали платья, пока они ползли к свету.
На краю свободы они задержались. Уиллоу глубоко вдохнула:
– Я пойду первая. Если Тадд не пристрелит меня, идите за мной. Поднимайте юбки повыше и бегите сломя голову!
Дафна удержала подругу, потянув ее за локоть:
– Уиллоу…
– Со мной все будет в порядке, Даф, – мягко сказала она. – Обещаю.
Глаза Дафны наполнились слезами, но она закусила губу и храбро кивнула в ответ.
Уиллоу выбралась из-под хижины, обеими руками подобрала юбки и побежала в лес, который был в десятке ярдов.
Как только она добежала, донесшееся из дома проклятие заставило ее обернуться и бешено замахать руками, подавая знак Дав и Дафне. Венсел Тадд обнаружил, что они сбежали; через минуту он уже будет обшаривать дом с винтовкой в руках.
По сигналу Уиллоу Дав с Дафной бросились со всех ног, спасая свои жизни как раз в тот момент, когда Тадд, завернув за угол дома, открыл огонь.
Они стали карабкаться по склону, моля Бога, чтобы деревья скрыли их, скользя, падая, снова поднимаясь.
Не было времени оглядываться и смотреть, есть ли погоня; они должны были бежать изо всех сил.
Добравшись до вершины кряжа, они легли на землю, с трудом переводя дыхание. На губах Уиллоу появилась улыбка, когда она посмотрела вверх и увидела Гидеона, Стивена и отца, лежавших на земле с винтовками в руках.
– Они чертовски помогли, не правда ли? – прохрипела Дав. – Господи, если бы Тадд подошел отсюда, он бы запросто убил всех троих.
Дафна хотела окликнуть их, но Уиллоу остановила ее, зажав ей рот ладонью. Дав озорно усмехнулась и подмигнула, и женщины как можно тише поднялись на ноги.
– По-моему, пора его штурмовать, – говорил Стивен. – Господи, он может сидеть там, пока не выпадет снег.
– Да уж, – хрипло согласился Гидеон, – но если мы его спугнем, он может выкинуть какую-нибудь глупость.
– Он уже выкинул глупость, – с жаром отозвался Стивен. – Я его за это на куски порежу.
– Черт, – вставил судья, – я это и имел в виду, когда сказал Тадду, что он может уехать, если отпустит женщин.
– Может, вам выкурить его? – громко сказала Дав, широко и самодовольно ухмыляясь.
Трое мнимых спасателей обернулись, все вместе, уставившись на потрепанное трио, стоявшее за ними.
Первым пошевелился Девлин; он издал низкий радостный звук, положил ружье и бросился к сбежавшим пленницам Тадда, целуя Уиллоу и Дафну, потом поднял Дав на руки и стал кружить ее.
Стивен подошел к Дафне, обняв все, вороша руками ее волосы и бормоча ласковые слова. Гидеон продолжал сидеть на земле, положив ружье на колени.
Уиллоу удивила такая реакция; несмотря на все их противоречия, она была уверена, что он обрадуется, когда увидит ее снова, узнав, что она жива и здорова. Она упрямо стояла в ярких лучах солнца, сцепив руки за спиной.
– Иди сюда, – сказал Гидеон не подходившим для такого события суровым тоном.
Уиллоу ответила:
– Лучше вернуться к Венселу Тадду, чем подойти к тебе!
Быстрый перестук копыт донесся до гряды: теперь Тадд сам убегал, и никто из мужчин не пытался его остановить.
Гидеон поднялся, одарив отца и брата Уиллоу хмурой улыбкой.
Мне нужно побыть с женой наедине…
К изумлению Уиллоу, они с готовностью оставили ее, улыбаясь друг другу, подталкивая женщин спускаться в противоположном хижине направлении. Несомненно, там они оставили лошадей.
– Иди сюда, – снова сказал Гидеон.
Уиллоу оглядела его неряшливую одежду – рубашка была расстегнута почти до пояса и наполовину вылезала из брюк, жилет тоже расстегнут и запачкан грязью, – но не сдвинулась с места.
– Я бы хотела развестись, – сказала она.
– О? – Гидеон выгнул бровь, нагнулся, сорвав с каменистого склона травинку и стал вертеть ее в пальцах. – Почему?
– Я не могу жить с человеком, который разрушит мою семью, вот почему!
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно! – крикнула Уиллоу, не в силах больше сдерживать эмоции. – Сколько времени тебе понадобится, маршал Маршалл, чтобы арестовать Стивена? Теперь, когда ты наконец-то нашел его, сколько времени тебе понадобится, чтобы упрятать его в тюрьму, а потом повесить?
Гидеон вытащил из внутреннего кармана жилета сложенную бумажку и протянул Уиллоу.
– Вот, – сказал он.
– Это ордер на арест? – прошипела Уиллоу, не желая ни на шаг подойти к Гидеону.
– Это помилование, подписанное губернатором штата.
Уиллоу уставилась на него:
– Для С-Стивена?
– Не для тебя же, колдунья. И запомни, что я больше не маршал Маршалл. Мою звезду теперь носит Лот Хьютон.
– А ты теперь вернешься в Нью-Йорк, – заплакала Уиллоу, забыв о своем намерении не показывать этому невыносимому человеку, как сильно она переживает его потерю.
Он отвесил ей приличествующий Ланцелоту поклон.
– С вашего позволения, прекрасная дама, я останусь здесь, чтобы присматривать за ранчо и скотом, произвести значительное количество детей, штурмовать при случае крепостные стены…
Уиллоу смотрела на него, не в силах говорить.
– Я люблю тебя, Уиллоу, – сказал Гидеон. Уиллоу бросилась к нему, почувствовав, как его сильные и нежные руки обнимают ее. Он поцеловал ее, хватая губами ее губы, потом засмеялся, сильно шлепнув ее.
– Вы, миссис Маршалл, старая колдунья, вся в грязи и паутине. Что мне с вами делать?
– Могу ли я заметить, что вы и сами не слишком-то опрятны? – вызывающе ответила Уиллоу, улыбаясь ему. – А что касается того, что вам со мной делать… – Она помолчала, проведя пальчиком под его рубашкой, дразнящим движением обводя сосок. – Так уж вышло, у меня есть кое-какие соображения.
– Начиная с купания, я надеюсь, – сказал Гидеон, приблизив к ней губы. Он снова положил руки ей на ягодицы, крепко прижимая к себе, заставив почувствовать доказательство его неудержимого желания.
– Начиная с купания, – подтвердила она, задержав дыхание. – Я все еще в опале?
Он усмехнулся, наклонившись и слегка ущипнув ее за ухо.
– М-м-м, в страшной опале, миссис Маршалл. Но, думаю, мы можем договориться о помиловании…
Уиллоу вздрогнула:
– А условия справедливы?
– О да, – выдохнул он, – но ты легко не отделаешься, чертовка.
Уиллоу засмеялась:
– У меня никогда это не получается.
Гидеон ухмыльнулся, поднял жену на руки и понес вниз по склону к лошади. Остальные всадники – Девлин с Дав и Стивен с Дафной – были уже далеко впереди. Усадив Уиллоу в седло, он бесстыдно спустил ее платье, так что ее полная грудь оголилась, потом обеими руками накрыл ее, испытав желанный миг изысканного господства.
– В замок, – сказал он, прижавшись ртом к ее щеке. – Ланцелот ляжет со своей прекрасной дамой.
* * *
Проведя полных два дня под присмотром Марии, которая носилась с ней, будто она была частью их семьи, отдыхая, Дафна тем не менее выглядела явно несчастной.
– Папа настаивает! – причитала она.
Уиллоу села рядом с подругой на каменную скамью в саду судьи.
– Он знает о помиловании Стивена. Неужели это ему безразлично?
Лавандовые глаза Дафны наполнились слезами.
– Может, папе уже и не безразлично, но Стивена это абсолютно не волнует! Ему, кажется, все равно, что я уезжаю сегодня в Нью-Йорк – я не видела его с… – она густо покраснела, – с того дня, как нас спасли.
Уиллоу взяла руки Дафны в свои.
– Мы сами себя спасли, – лукаво напомнила она. – И ты намерена уехать, даже не поговорив со Стивеном?
– Выходит, придется, так ведь? – огрызнулась Дафна. – Подлый преступник! Теперь, когда он волен жить, как порядочный человек, он, вероятно, нашел себе непорядочную женщину!
– Дафна!
Дафна закрыла лицо руками:
– Ах, Уиллоу, кажется, у меня будет ребенок! Уиллоу ощутила жгучее желание задушить собственного брата.
– Значит, ты должна остаться – здесь с папой и Дав или на ранчо у нас с Гидеоном.
– Я не могу, – фыркнула Дафна. – И я больше не собираюсь ждать его, как неудачливая наложница!
В глубине души Уиллоу почувствовала уважение к гордости подруги, хотя и поняла, что будет скучать о ней.
– Знаешь, ты не одна, у кого будет ребенок, – призналась она.
Дафна посмотрела в глаза Уиллоу, восхищенно вскрикнула и обняла ее.
– Значит, одна из нас будет счастлива. Я так рада за тебя, и за Гидеона тоже.
– Спасибо, – сказала Уиллоу с достоинством, и они бросились друг другу в объятия, без стеснения рыдая от мысли о скором расставании.
* * *
– Сукин сын! – заорал машинист тормозному кондуктору, хватаясь за ручку свистка. – Останови поезд!
Кондуктор как-то глупо стал вглядываться вперед. Заметив в трехстах ярдах горящий костер, он изо всех сил навалился на рычаг тормозов, бормоча проклятия.
Гостиная наполнилась доброжелателями, и хотя все окна были открыты, Уиллоу казалось, что в комнате нестерпимо жарко. Сейчас бы домой, к пруду, раздеться догола…
Гидеон пожал ее руку и улыбнулся, словно прочел ее мысли и хотел дополнить их своими собственными. Когда пастор занял свое место напротив камина, он с сознанием долга, как и прочие гости, посмотрел в том направлении.
В этот момент рядом со стулом Гидеона появился Девлин. Вид у него был рассеянный и нетерпеливый.
– Стивена нет! Гидеон улыбнулся.
– Я подпишусь, – бодро вызвался он. – Где кольцо?
Девлин стал лихорадочно шарить по всем карманам пиджака, нашел наконец требующийся предмет и вынул его. С нервным смешком он вытянулся, поцеловав Уиллоу в лоб, а потом повел Гидеона в центр комнаты.
Жена Лота Хьютона, Элис, села за маленький орган у окна и заиграла, в то время как ее муж ввел в комнату сияющую Дав Трискаден. Она взяла Девлина под руку, и церемония началась.
Уиллоу восхищенно прислушивалась к словам, почувствовав слезы любви, обжигавшие ей глаза, когда отец и Дав приблизились друг к другу.
Наконец пастор перешел к той части церемонии, которая оказалась столь значительной в тот день, когда Уиллоу чуть было не обручилась с Норвиллом Пике-рингом.
– Может ли кто-нибудь назвать причину, – осторожно бормоча слова, без сомнения, вспомнив ту свадьбу, проговорил он, – по которой эти двое не могут соединиться в браке?
Девлин обернулся и окинул собравшихся притворно предостерегающим взглядом, вызвав веселый смех публики.
– Пусть он, – закончил пастор, взяв себя в руки, – назовет ее здесь и сейчас.
Ответа не последовало, и священник облегченно вздохнул. Покраснев, он быстро взял присягу с жениха и невесты и объявил их мужем и женой.
Несмотря на то что она сидела в дальнем конце комнаты у открытого окна, Уиллоу первой подбежала к Девлину и обвила руками его шею. Громко поцеловав его, она повернулась и обняла Дав.
Потом, уже на кухне, Уиллоу налила в тазик холодной воды и побрызгала себя в лицо, но смыть слезы так и не смогла.
– Уиллоу, – тихо сказал Гидеон из-за ее спины, – в чем дело?
– Ни в чем, – раздраженно солгала Уиллоу, пытаясь отвернуться, чтобы он не видел ее лица. Он легко повернул ее к себе.
– Уиллоу!
– Просто я счастлива за папу и Дав, вот и все.
– Могу поклясться, ты думала о нашей свадьбе, – пропел Гидеон, и хотя лицо его было очень торжественным, в карих глазах плясали чертики.
– О нашей свадьбе! – злобно фыркнула Уиллоу. – Норвилл Пикеринг был женихом на нашей свадьбе!
Гидеон засмеялся:
– Ну да, если не считать другую церемонию, в Нью-Йорке.
Воспоминания о ней все еще причиняли Уиллоу боль.
– Разумеется, я ее не считаю!
– В таком случае, чертовка, мы живем во грехе. – Он помолчал. – Значит, мне лучше задержать священника, пока он не ушел, и просить, чтобы он обвенчал нас.
Лицо Уиллоу смягчилось.
– Гидеон, ты действительно это сделаешь? У нас будет настоящая свадьба…
– Разумеется. При условии, что после у нас будет настоящий медовый месяц.
– Мы провели больше времени, занимаясь любовью, чем занимает свадебная церемония, Гидеон Маршалл! – бранилась Уиллоу. – Кроме того, мы не можем больше пренебрегать нашим ранчо.
Он поднял бровь; его мысли были сейчас явно далеки от этого предмета.
– Кстати, о пренебрежении. Ты видела Захария? Вспомнив о том, что произошло перед домом отца в тот вечер, когда они с Дав и Дафной были похищены, Уиллоу покраснела. Что-то подсказывало ей не рассказывать Гидеону о том, что случилось.
– Нет.
Гидеон пожал плечами и привлек ее к себе.
– Может, он наконец-то последовал моему совету и уехал домой? Иди наверх и переоденься в то платье цвета слоновой кости, которое было на тебе тогда, когда я похитил тебя у мистера Пикеринга, дорогая. Мы официально обвенчаемся.
Стоя у плиты, Уиллоу выглядела чертовски привлекательно. На ней было простенькое ситцевое платье, приличествующее жене фермера, и тем не менее Гидеон так сильно желал ее, что ему было совершенно непонятно, как он вообще сможет закончить работу.
Он помедлил, потому что если бы назвал ее по имени, она бы повернулась к нему, и он бы кончил тем, что повел ее в кровать, или на скамеечку у рояля, или еще куда-нибудь. И хотя пора ужинать, работа в конюшнях была еще далека от завершения, и ему нужно поговорить со старшим рабочим, которого он нанял перед тем, как уехать из города.
– Тебе пора вернуться домой, – пропела Уиллоу, удивляя его. – Я уже начала думать, что ты собираешься провести свою брачную ночь в салуне.
Гидеон засмеялся. В самом деле, это была их брачная ночь, как у Девлина с Дав! Черт возьми, человек не может уйти и долго беседовать со своим рабочим в брачную ночь.
– Я многое сделал после того, как мы расстались в доме твоего отца, – сказал он, целуя ее в затылок и отбрасывая в сторону газету, которую купил у Норвилла Пикеринга. – Прежде всего я нанял рабочего.
Она замурлыкала, когда он коснулся ее затылка, прижимаясь задом к его паху и слегка поворачиваясь.
– Хорошо, – сказала она, и Гидеон не мог понять, говорит ли она о рабочем или о том, что делает.
Тебе нужно было дождаться меня там, – ласково увещевал он, скользя руками вверх к ее груди.
– У меня были дела здесь, – сказала она, слегка вздрагивая, когда он дразнил скрытые под тканью соски.
– Какие дела? – хрипло прошептал он.
– Так, по хозяйству – приготовить ужин, пыль стереть, такие вот… Гидеон, прекрати!
Он расстегнул платье, потом скользнул руками внутрь, чтобы полностью овладеть спрятанными там холмами.
– Пойдемте наверх, миссис Маршалл, и давайте займемся кое-чем…
Она застонала:
– Гидеон… ужин…
Гидеон повернул ее к себе лицом, наклонился и впился в ее грудь.
– К черту ужин, – сказал он, откинувшись. – Этого вполне достаточно.
Он сел, крепче прижимая Уиллоу, подняв ее юбки. Обнажив свой член, он аккуратно опустил ее. Она села с криком, от которого Гидеону стало не по себе, застонала и грудью зажала ему рот, пока он не насытился.
Немного позднее он показал ей газету «Вирджиния-Сити сан» со статьей на первой странице:
СТИВЕН ГАЛЛАХЕР ГРАБИТ ПОЕЗД В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ
Как раз вовремя, чтобы быть опубликованными в сегодняшнем номере, до репортера дошли сведения о том, что сегодня после полудня печально известный бандит остановил «Сентрал пасифик», как только он отправился на восток. Получивший на днях помилование преступник потребовал руки Дафны Робертс, прибывшей из Нью-Йорка, и свидетели сообщают, что ее отец охотно отдал ее при условии, что мистер Галлахер незамедлительно женится на ней. Он согласился еще до наступления сумерек исполнить сию приятную обязанность.
Норвилл Дж. Пикеринг,
главный редактор
СУДЬЯ И МИССИС ДЕВЛИН ГАЛЛАХЕР С ГОРДОСТЬЮ ОБЪЯВЛЯЮТ О РОЖДЕНИИ ВНУКОВ.
Стивена Маршалла,
родившегося у Гидеона и Уиллоу Маршалл 28 марта 1884 года,
и Частити Галлахер,
родившейся у Стивена и Дафны Галлахер 10 апреля 1884 года.
