Домик Стаса не выглядел лачугой. Стены – кирпич, на крыше – нержавейка. Сам он лохматый, в майке и дырявом трико смотрелся гораздо скромнее своего жилища. Очки на носу отсутствовали, поэтому драчун беззащитно щурился. На небритом лице переливались всеми цветами радуги следы, оставшиеся от развода с неукротимой Ленкой. Возможно, ему даже довелось упасть со второго этажа.
      Он уже забыл, как меня зовут, поэтому кроме как «братан» никаких обращений не использовал. Было не совсем понятно, чему он радуется – мне, или пиву, которое я приволок. Выхватив звенящий пакет, он тут же на пороге достал бутылку, открыл ее зубами и проглотил половину в два движения кадыком.
      – Ленка – сука, – сообщил он, вытирая губы. – Она точно спала с соседом, пока я был на вахте. Гнида.
      Я осуждающе нахмурился.
      – Я соседу ее, конечно, пасть когда-нибудь порву. Да и ей не мешало бы по башке надавать, – он опять присосался к пузырю. – Но, я с бабами не связываюсь. Бить женщину это не по пацански.
      Я подумал, что еще не известно кто бы победил, Стасик или его Ленка.
      – Она меня в конец достала, – продолжал жаловаться Стас. – Ей бы бабки только подавай.
      Наконец мы вошли в дом. Судя по обстановке, Стас не был законченным алкашом. Довольно чисто. Правда, пахло неважно.
      – А здорово мы с тобой тогда покуражились! – мечтательно произнес мой братан.
      Я не совсем понял, что он имел ввиду. Если про то, как он бил меня по лицу в машине, то выходило, что куражился только он, а я был всего лишь объектом для куража. Он открыл еще один флакон. Великодушно предложил:
      – Будешь?
      Я скромно отказался.
      – А давай махнем на рыбалку, – мечтательно предложил он. – У меня есть сети, спиннинг. Японский. Я его купил в Нижневартовске два года назад, так до сих пор и не опробовал. Ты ведь трезвый. Сядем на мою «ниву» и айда!
      – Не могу. Дела. В другой раз обязательно.
      Стас расстелил на столе газету и куда-то ушел. Через пару секунд на другом конце избы послышался шум падающих кастрюль. Оказалось, что ходил он за рыбой – большой, с руку, вяленой щукой.
      – Сам поймал, – гордо заявил он. – Правда, на сеть.
      Из вежливости я тоже стал грызть предложенный мне кусок. Было вкусно.
      – Помнишь, – осторожно начал я, – ты говорил, что у тебя есть ружье?
      – Угу, – ответил друг, сплевывая чешую.
      – Еще не выкинул?
      – Не а. Валяется в кладовке.
      – Продай.
      Стас подозрительно посмотрел мне в глаза.
      – Так с ним же одни проблемы, – произнес он. – Оно же не зарегистрированное. У одного деда в селе променял на пузырь.
      – Мне не для охоты. Я его один день потаскаю, потом выкину.
      – А зачем?
      – Для страху.
      – Ясно.
      Он поглощал пиво со страшной скоростью. Я понимал, что настроение у парня может измениться в любую минуту, поэтому торопился договориться. Стас хотел что-то сказать, но вместо слова на губе повис большой пивной пузырь.
      – Тут один подлец девушке угрожает, – с удовольствием соврал я. – Так мне его только припугнуть.
      Стас оживился.
      – Давай мы ему с тобой вдвоем без всякого ружья уши надерем, – возбудился он. – Пошли. Мне как раз делать нечего.
      – Тут такое дело, брат, – перешел я на понятный ему язык. – Я сам должен с этим разобраться.
      – Ладно.
      Он опять скрылся, снова погремел посудой и вернулся с огромной берданкой и холщевой сумкой.
      – На, – он протянул мне оружие. – А это – патроны.
      – Мне патроны не надо, – возразил я.
      – Мне тоже. Выкинешь. Тем более что их еще снаряжать надо. Тут гильзы отдельно, порох отдельно, пыжи и дробь тоже отдельно. Даже капсюли отдельно.
      – Ну, раз капсюли отдельно….
      Знать бы еще, что это за капсюли.
      Стас ловко переломил орудие, и разделил его на две отдельные половинки. Мы завернули ружье в мешковину, а сверху в клеенку. Стало похоже на дрель или перфоратор.
      – Сколько я тебе должен? – поинтересовался я.
      Братан обиделся. Причем серьезно. Можно сказать, что даже разозлился. Я бы не удивился, если бы он меня ударил.
      Попрощались мы сквозь зубы. Парень во мне разочаровался. Пока ловил такси, я подумал, что Стас обязательно попрется сегодня к своей Ленке и обязательно набьет кому-нибудь морду. Или сам получит.
      Дома я отдал новое приобретение Индиане. Тот лихо собрал берданку, покрутил ее в руках, навел мушку в открытое окно и пару раз щелкнул курком.
      – Такой штукой только самолеты сбивать, – изрек он.
      Памятуя о прошлом проколе, Беатриса явного интереса к оружию не проявлял, но все же косил накрашенным глазом и вздыхал.
      – А это у нас что? – поинтересовался Джонс, запустив руку в сумку. – Так. Порох, дробь и гильзы. В общем неплохо.
      – Слишком большое, – пожаловалась Жанна.
      – Это мы исправим, – успокоил ее Индиана. – Сделаем обрез, набьем патроны, будет пулять, как «Смит и Вессон».
      Я сказал, что патроны нам особо не нужны. Стрелять мы не собираемся. На что все мои подельники дружно возразили, мол, на всякий случай не помешает. Ссылаясь на фильм «Брат два», Джонс возложил на себя почетную обязанность заготовки боеприпасов и укорачивания ствола и приклада. Но, на мой вопрос, что означает слово пыж, дать вразумительный ответ он не смог. Для того чтобы привести свой план в исполнение Инди собрался съездить домой за инструментами, но ножовка и тиски нашлись к его удивлению в этой женской квартире.
      Когда любитель кинематографа удалился на балкон и принялся скрипеть пилой по металлу, мы с отцом и дочерью устроили военный совет.
      – Нужно звонить Захарову, – сказала Жанна.
      – И что скажем? – поинтересовался Беатриса.
      – Скажем, что деньги у нас и что он может вернуть их, в обмен на Мэрилин.
      – Это понятно, – перебил я Жанну. – А как это сделать? В комнату вошел Джонс.
      – Это полотно ствол не берет, – пожаловался он вытирая пот со лба. – Дайте денег, пойду в магазин, куплю с алмазным напылением.
      Я дал ему триста рублей.
      – Если вы не знаете, где забить стрелку, – сказал он. – То вот вам мой совет. На московском шоссе есть заброшенный витаминный завод. Эти развалины очень удобны для такого рода встреч.
      – Ладно, иди, – махнула рукой Жанна. – Насмотрелся фильмов. Заброшенные заводы, расплавленный металл… Джонс пожал плечами и ушел. Он уже не обижался.
      Мы стали обсуждать места, где можно было бы назначить встречу. Предлагались площади, парки и рестораны, но в каждом случае находился какой-нибудь косяк, из-за которого место отвергалось. Неожиданно после долгих споров мы пришли к мысли, что витаминный завод – это то, что надо.
      – Там несколько выходов, – сказал Беатриса.
      – Там дыры в заборе, через которые можно убежать, – вставила Жанна.
      – Там рядом несколько автобусных остановок, – добавил, вернувшийся Джонс.
      – Хорошо, – с неохотой согласилась Жанна, – завод, так завод. Немного глупо, но раз больше негде, то ладно. А где именно? Завод ведь огромный.
      – Нужно во втором цеху, – крикнул с балкона Индиана, – там очень удобно. Хороший обзор, и есть еще стены, за которые я смогу спрятаться.
      Мы втроем переглянулись.
      – Иди-ка сюда, – позвала Индиану Жанна. – Что значит: «Где я смогу спрятаться»? – поинтересовалась она, когда Джонс возник на пороге.
      – Я пойду с Андреем на обмен, – сказал Индиана. – Я его прикрою. Возьму оружие, и спрячусь. Если что-то пойдет не так, подстрахую. Мало того, мне следует прибыть на место гораздо раньше, чтобы не было засады. Одно время я работал на этом заводе курьером. Сразу после школы. Я знаю там каждый закоулок.
      На этот раз парень говорил реальные вещи. Он выглядел разумно и адекватно.
      – Хорошо, – согласился я. – А ты стрелять-то умеешь?
      – Ты же сам говорил, что это не пригодиться, – возразил Джонс.
      – Мало ли, – встряла Жанна.
      – Я точно знаю, как это делается, сто раз видел в кино.
      Я пожал плечами. Беатриса рвался в бой, но вида не показывал, женское начало было для него гораздо важнее.
      На том и порешили. План был такой. Беатриса, как никчемная старушка остается дома и готовится к банкету. Жанна провожает нас с Джонсом до места, но на завод не входит. Ее задача поймать такси, так как весь имеющийся транспорт Индиана умудрился запороть. Джонс едет на место чуть свет, а я появляюсь в назначенное время. Индиана контролирует обмен и дает знать или вмешивается, если что пойдет не так. Связь договорились держать через сотовые.
      – И, пожалуйста, хотя бы в этот раз ничего не забывайте, – попросил я своих партнеров.
      Джонс опять пошел пилить. Он сиял, потому что был принят его план, и он снова оказался в теме.
      – Пошли звонить, – предложила Жанна.
      – Куда пошли? – осведомился Беатриса.
      – В телефон автомат. Не будем же мы звонить с квартиры или с сотового.
      Если честно, то я вообще об этом не подумал и согласился:
      – Пошли.
      Мы решили, что звонить нужно с другого конца города. Ради экономии поехали на троллейбусе. По пути стали разрабатывать тему разговора.
      – Мне нужно объяснить Захарову, как именно деньги попали ко мне.
      – Так и объясни, хотели украсть Мэрилин, а случайно наткнулись на деньги.
      Жанна откинула волосы со лба. На висках у нее дрожали капельки пота. Я уже давно заметил, что мужская половина населения активно обращала на Жанну внимание в общественных местах. Причем меня никто не замечал. Я был пустым местом. Не соперником и не преградой. Жанна же по сторонам не пялилась, взирала только на меня и взглядов сальных не замечала. Это придавало мне уверенности.
      – Не пойдет, – возразил я. – Он знает про правила. Если он поймет, что теперь я могу их нарушать, то перестанет мне верить. Нужно, чтобы он был убежден, что я такой же, как прежде.
      – Он не успеет об этом подумать. Посуди сам. В настоящее время Захаров уверен, что пропажа денег – банальный грабеж. Когда ты позвонишь ему и сообщишь про Мэрили, то он в первую очередь сильно обрадуется, а уж потом начнет думать. Тем более, зная тебя, он поверит, что такой придурок, как ты вполне мог вляпаться в похожую историю. Я посмотрел на Жанну.
      – Прости, – сказала она.
      – Ничего.
      – В любом случае придется рассказать про Индиану.
      – Даже если не рассказать он это свяжет. Так что лучше признаться. Но, я не должен говорить, что сам участвовал в грабеже.
      – А ты и не участвовал. Захаров знает, что там работали две женщины. В конце концов, не важно, как деньги к тебе попали. Выразись туманно. Факт есть факт.
      Все это время мы шли по какой-то горбатой улице, высматривая таксофоны. В последнее время встретить их на улице доводится не часто.
      Наконец нам удалось наткнуться на один из раритетов. Мы втиснулись внутрь и уставились друг на друга.
      – Я не знаю его номера, – сообщил я.
      Жанна нахмурилась, потом погладила меня по щеке и сказала:
      – Ну ладно.
      Из будки нам был виден рекламный щит. На нем красовался Захаров. Щит обещал, что Захаров решит все проблемы жителей города – а именно, построит дороги и снизит квартплату. Под щитом был указан телефон рекламного агентства, которому принадлежал стенд.
      Жанна набрала номер и стала плакать в трубку. Она заявила, что ее, студентку наняли в ОАО «Аспект» чтобы считать рекламные щиты, а она забыла номер телефона конторы. Ей что-то стали говорить, Жанна долго слушала, иногда отвечала «ну да» или «конечно». Наконец, она нацарапала карандашом для ресниц на стене кабины номер телефона и победно улыбнулась. Я нажал рычаг и набрал добытые цифры.
      – Позовите, пожалуйста, Константина Сергеевича, – попросил я девушку.
      – Представьтесь, пожалуйста.
      – Ткачев. Андрей Ткачев. Мы друзья.
      В трубке послышалась музыка.
      – Извините, Константин Сергеевич не может взять трубку. У него встреча.
      – Передайте ему, – поспешно, чтобы девчонка не успела прервать беседу, попросил я, – что я знаю, где сейф.
      – Секунду, – безразлично ответила та.
      Прошло секунд двадцать.
      – Слушаю, – это был Захаров.
      – Привет. Это Андрей.
      – Говори.
      – Так получилось, что я знаю, где сейф.
      – Где?
      – Я предлагаю обменять его на Мэрилин.
      – На кого?
      – На Мэрилин. А точнее на ту папку, которую я вернул тебе позавчера.
      Захаров думал недолго, потом расхохотался.
      – Ты что связался с этим шизофреником?
      – Не твое дело.
      – О! Впрочем, на тебя это похоже.
      – Ну?
      Захаров опять хохотнул.
      – Что ж. Давай меняться, – согласился он. – Подъезжай. Я сейчас на работе.
      – Нет, обмен состоится завтра утром на витаминном заводе. Во втором корпусе.
      Это известие опять развеселило Захарова. Пока он смеялся, Жанна толкнула меня в бок и поправила:
      – Во втором цеху.
      Я повторил в трубку ее слова. Захаров заржал сильнее, как будто я пошутил.
      Он теперь не пытался делать вид, что не помнит меня.
      – Ладно, – согласился он.
      – Ты должен быть один, – произнес я заранее отрепетированные слова. – Я тоже буду один.
      – А как ты принесешь сейф? Он ведь тяжелый.
      И на этот вопрос у нас уже был готов ответ.
      – Я надеюсь, что ты в состоянии купить себе новый сейф. Я принесу только его содержимое.
      – Хорошо. Во сколько?
      – Девять ноль, ноль.
      – Рановато. Ну ладно.
      – До завтра.
      – Постой. Скажи, а ты все еще соблюдаешь папины правила?
      – Конечно, – как можно более убедительно соврал я и бросил трубку.
      Разговаривая с Костиком я совсем не волновался. Не смотря на то, что все вокруг были настроены отрицательно, я почему-то до сих пор не верил в его подлую сущность.
      Дома мы застали только потного Индиану. Он все еще сидел на балконе и пилил. Беатриса куда-то ушел, оставив после себя приторный запах дешевых советских духов. Жанна почему-то переполошилась и помчалась к сейфу. Деньги оказались на месте.
      Мы еще раз все обсудили. Приготовили две плотные холщевые сумки. Одну для денег, другую для обреза. Наметили на каких маршрутах поедем. Почему-то нам казалось, что будет правильней, если мы поедем на разных троллейбусах. Потом сели смотреть телевизор. Уже под вечер появился напомаженный папаша с двумя пакетами продуктов. Он сказал, что взял из одной пачки тысячу рублей и велел мне доложить.
      – Между прочим, – не унимался он, – если мы позаимствуем тысяч десять за моральный ущерб, Захаров не обеднеет.
      – Нельзя, – сказал я.
      – Ага, – ныл старик, – ты-то уедешь в свою Москву, а мы тут без копейки денег останемся. Все расфуфырили на всякие аферы.
      Эти слова вернули меня к действительности. Я отчетливо понял, что дня через два покину этот город и уже вряд ли когда-нибудь возвращусь. Почему-то мне стало грустно.
      Джонс наконец закончил свой нелегкий труд. Он вынес поделку и продемонстрировал ее новые габариты. Ружье стало похоже на пистоль времен мушкетеров. Я видел такие в музеях по всей Европе. Еще он снарядил десяток патронов.
      – Пять с дробью, а пять с пулями, – похвастал Индиана. – Пули знатные – на лося, называются турбинки.
      Он хотел сослаться на какое-то кино, но видимо забыл название.
      На картонных гильзах были видны следы старого намокания и надпись «Байкал» латинскими буквами.
      Надо сказать, что к заданию Индиана отнесся весьма ответственно. Он отшлифовал наждачной бумагой места спилов и обработал оружие каким-то маслом. Вместе с боеприпасами обрез выглядел весьма внушительно и мог напугать кого угодно.
      Пока Джонс мыл руки, Беатриса накрыл стол и мы наконец смогли набить брюхо. После ужина Индиана засобирался домой.
      – Я не долго. Мне нужно покормить попугайчиков и сменить одежду.
      Я, конечно, мог бы предложить ему свои шмотки, но попугайчиков было реально жалко. Он ушел. Беатриса достал краски и принялся рисовать, а мы с Жанной пошли в ее комнату и от нечего делать стали заниматься сексом.
      На этот раз очки нам не понадобились. И вообще с каждым разом все проходило гораздо слаженнее.
      Незаметно наступила ночь. Мы спали. Сколько? Не ясно. Я был абсолютно голый, правая рука над головой, левая вдоль туловища, как у пловца. Телефон зазвонил, когда я менял руки. Жанна опять сменила мелодию. На этот раз это была Тина Тернер.
      Какое-то время ничего не происходило, потом девушка поднялась и сходила к креслу за трубой.
      – Да, – промямлила она. – Да. Сейчас я ему дам.
      Она протянула мне телефон и бухнулась на кровать. На том конце был Спартак.
      – Есть новости, – со значением сказал он.
      Я пока еще не понимал, происходит этот разговор наяву или снится. Перед глазами мелькали серебряные точки.
      – Ты слышишь?
      – Да.
      – Только что к нам в отель приходили те самые менты. Они привели какого-то парня в наручниках и спрашивали, видел ли я его раньше.
      – А я тут при чем?
      – Потом они спрашивали про тебя. Не видел ли я этого человека в одной компании с тобой.
      – А что за менты?
      – Те самые. Двое.
      – Полупан что ли?
      – Ну да.
      – И что? Видел ты этого парня раньше?
      – Нет, не видел.
      – Ты им так и сказал?
      – Да.
      – Молодец. Я не знаю ни каких парней. Все это чушь.
      – Ладно, – обиделся Спартак. – Мое дело предупредить.
      – Спасибо. Я отключился и тут же уснул.
      Опять прошло какое-то время. Точно не известно, какое. Потом я проснулся. Резко и неожиданно. Ощущение было такое, как будто меня ударили по голове томом большой советской энциклопедии. Где-то в ногах тарахтели коты. Я вскочил. Я выпрыгнул из кровати с такой силой, словно в заднице у меня дрожала пружина, и помчался в зал, потом в комнату к Беатрисе. Индианы нигде не было. Я растолкал старика.
      – Джонс не звонил? – спросил я его, когда тот открыл глаза.
      – Какой Джонс? – испугался он.
      – Индиана.
      – Нет. А что? – Беатриса быстро пришел в себя.
      – Он же должен был вернуться.
      – Наверное, передумал, – дед не разделял моей тревоги. – Чистит клетки у попугайчиков. Никуда не денется, утром заявится.
      Беатриса как-то странно посмотрел на мой член, поэтому я поскорее вернулся в спальню, взял в руки Жаннин телефон и нашел последний полученный звонок. Это был номер сотового. Я нажал кнопку и стал слушать длинные гудки. Уже в самом конце, когда женщина-робот обычно сообщает о том, что номер не доступен, Спартак снял трубку.
      – Да.
      – А как выглядел тот парень?
      Теперь уже некоторое время для сосредоточения понадобилось портье.
      – Парень, как парень. Здоровый с косичкой.
      – С хвостиком?
      – Да.
      – В футболке?
      – Да.
      – В очках – хамелеонах?
      – Да.
      – А как его звали?
      – Они его не представили.
      – О чем-то говорили?
      Спартак задумался.
      – Да ни о чем особо. Дворник сказал, что в машине у ментов сидела обезьяна. Наверное, спьяну показалось.
      – Спасибо, – обреченно сказал я. – С меня пузырь.
      Давным-давно рассвело. Какой-то приблудный ветерок трепал занавеску. Я сидел на кровати по-прежнему голый, обхватив голову руками, и представлял себе Индиану томящегося в застенках. По идее, воспитанный на патриотичном голливудском кинематографе, он не должен был нас выдать. Это было бы не по сценарию. Мало того, предатель вряд ли мог бы рассчитывать на благосклонность такой девушки, как Мэрилин.
      На часах – семь. Пора принимать решение. Я разбудил Жанну и объявил ей о том, что Джонса загребли.
      Это известие даму не обескуражило.
      – Потом разберемся, – смело заявила она. – Вначале сделаем дело.
      Еще не до конца побрившийся и поэтому непонятный Беатриса, тоже был настроен шапкозакидательски.
      – Я тебя прикрою, – сообщил он. – Пойду вместо Джонса. Я думаю, что от меня будет даже больше пользы.
      Мы перекусили вчерашним ужином и разъехались. Первым вышел Беатриса. Он теперь ни в какую не хотел расставаться с образом женщины. Чтобы немного соответствовать пейзажу развалин, он нацепил синюю юбку, в каких щеголяют стюардессы и проводники поездов дальнего следования, коричневую рубашку а сверху – спецовку, на которой почему-то было написано «мостоотряд № 3». Он убыл первым, чтобы освоиться на месте и сообщить нам о возможной засаде. В руках он сжимал одну из холщевых сумок, в которую мы положили ружье и патроны.
      Вторым отправился я. В руках у меня была вторая холщевая сумка. И больше ни чего. Мне предстояло добраться до витаминного завода на троллейбусном маршруте № 17, самом длинном и долгом.
      Жанна должна была выйти следом, минут через десять. В ее задачу входило поймать такси и ждать нашего возвращения.
      Перед выходом мы еще раз проверили связь. Я включил свой телефон, заменил танец с саблями на вибрацию и сунул трубку в карман. Аппарат пришел в движение еще на троллейбусной остановке.
      – Здорово, – сказал Аркадий. – Ну, как там у нас дела?
      – Все отлично. Москва дала добро. Можешь начинать обзванивать клиентов и подбирать штат.
      – Прекрасно. Когда состоится передача?
      – Я думаю, что завтра. Напишем договор, составим накладную, ты распишешься в приемке товара, выдашь доверенность и можешь вывозить. С этого момента будешь считаться дилером.
      – Хорошо. Но, я хочу дилерские цены и особые условия.
      – Аркадий. Завтра. Все завтра.
      – Что, тогда пока?
      – Постой…
      Аркашка ждал, что я скажу дальше. А я размышлял: надо ли?
      – Ну? – не вытерпел новоиспеченный директор.
      – Я сейчас еду на витаминный завод…
      – Куда?!
      – На витаминный завод…
      – Там же одни руины.
      – Не важно. У меня там назначена встреча…
      Я не знал, как рассказать Аркашке суть, не вдаваясь в детали.
      – Встреча опасная.
      – Ты такой загадочный.
      – Тут замешаны деньги и еще эти убийства.
      – Какие?
      – Твоих бывших начальников.
      – Как интересно! – Аркадий очень заволновался, даже повысил голос. – Расскажи.
      – Потом. Короче… Если я часа через полтора не выйду на связь, звони Полупану.
      – И что сказать?
      Действительно, что? Не про обезьян же.
      – Скажи, что меня убили и мой труп на витаминном заводе цех номер два.
      – Чушь какая-то. Объясни в чем дело.
      – Некогда. Ты понял? Часа через полтора. Не раньше.
      – Понял, – испуганно повторил Аркадий.
      Не знаю, правильно ли я сделал, но мне казалось, что так я буду чувствовать себя более уверенно.
      Сразу после Аркадия, как по расписанию, позвонила жена.
      – Целую, пупс, – заворковала она. – Ты знаешь, я вчера ходила к Тагамлицкому.
      – Ну и?
      – Денег он дал. Но, вел себя странно.
      – Как?
      – Заискивал, я бы даже сказала, лебезил. По сумме не торговался, наоборот, накинул. Он что заболел?
      – Наверное.
      – Послушай, лапа. Тут Элла Жуткер, предлагает нам с сыном смотаться недельки на две в Египет или Турцию. Раз уж у меня появились деньги, ты ведь не возражаешь?
      Ни фига себе. Это сколько же ей дал Тагамлицкий?
      – Я не возражаю.
      – Только это… – жена застеснялась. – Отъезд завтра. Мы можем не увидеться, котик.
      – Разлука сближает, – не совсем уверенно произнес я.
      – Ой, сусел, ты у меня прелесть! Это все для сынка. Ему очень нужен йод. Их так нагружают в школе. Ты точно не злишься?
      – Нет, конечно.
      Я подумал, что еще вчера она безумно скучала, а сегодня уже куда-то валит. Причем мне не было обидно.
      Жена начала сыпать еще какими-то мудрыми изречениями Эллы Жуткер, но я сослался на занятость и прервал связь.
      То, что когда-то было витаминным заводом походило теперь на декорацию к фильмам о ядерных конфликтах. Получалось, что нашей стране теперь нафиг не нужны никакие витамины.
      У Джонса определенно есть кинематографический вкус, раз он выбрал именно это место. Я без труда нашел дыру в заборе и побрел по тропинке к корпусам. Почему-то я был уверен, что легко найду этот самый второй цех. На деле все оказалось не так просто. Указателей никто никаких не поставил. Я в отчаянии шнырял по территории и уже готов был позвонить Беатрисе, как совершенно случайно увидел на кирпичной стене жестяную табличку «Цех № 2. кролики».
      Ну вот, вначале обезьяны, теперь кролики. Поднимаясь по лестнице, я размышлял над этим странным фактом и пришел к выводу, что на кроликах в былые времена испытывали новые лекарства.
      Еще я подумал, что правильно сделал, открывшись Аркашке. Ударить меня по голове и украсть деньги в этих развалинах ничего не стоит.
      Второй цех был залит восходящим солнцем. Ничто не мешало проникновению его обжигающих лучей. Стекол давно не было. Сперли даже рамы. Огромное помещение было разбито на несколько участков стенами и перегородками разной высоты и непонятного предназначения. Я надеялся, что за одной из них прячется вооруженный Беатриса. Меня так и подмывало крикнуть ему, что это я пришел, но мы предварительно договорились, что я не буду его звать. Вдруг там уже притаились такие же разведчики с противоположной стороны. Я глянул на часы. Чтобы найти подходящее место для обмена у меня есть десять минут.
      Вначале я ходил около окон, потом проследовал к центру. Каждый раз, заглядывая за очередную стену, я надеялся встретить там папашу, но тщетно. Может быть, в армии он был разведчиком?
      Наконец я выбрал место. Небольшой квадрат окруженный невысокими стенами, скрываясь за которыми Беатриса мог к нам незаметно подобраться. Вместе с тем проходы между перегородками были достаточно широкими, чтобы можно было без толкотни быстро убежать.
      Чтобы дать деду ориентир я покашлял и даже пропел под нос какую-то мелодию.
      Ровно в девять со стороны лестницы послышались шаги. Под подошвами ботинок зашуршал битый кирпич.

14.