После нескольких дней пребывания в загородной резиденции Рокка делле Каминате Муссолини вернулся в Рим и вызвал 8 марта 1933 г. статс-секретаря по иностранным делам Сувича.
      – Вот идея, которая пришла мне в голову между двумя партиями в кости, – деланно небрежно произнес «дуче» и бросил на стол подготовленный им проект «Пакта четырех», ставшего прообразом позорной мюнхенской сделки в 1938 г.
      Еще за полгода до выдвижения проекта «Пакта четырех» Муссолини заявил в Турине, что «обремененная» большим количеством членов Лига наций неспособна обеспечить мир в Европе. Итальянский диктатор предлагал вернуться к практике XIX века, когда все вопросы в Европе решались «концертом великих держав». На этот раз в «концерте» должны были участвовать четыре державы – Италия, Германия, Англия и Франция. Они образуют своего рода «европейскую директорию» для проведения политики «сотрудничества и поддержания мира».
      Бросалась в глаза антисоветская направленность пакта. Великую европейскую державу – СССР демонстративно отстраняли от какого-либо участия в решении европейских проблем. Итальянская печать не делала секрета из того, что было на уме у «дуче». «В плане Муссолини, – писала „Трибуна“ в передовой статье 9 апреля 1933 г., – есть элемент, о котором не говорят или говорят косвенно». Этим элементом, пояснила газета, являлось «активное освобождение мира от большевизма». Для обсуждения проекта пакта Муссолини пригласил в Рим премьер-министра Англии Макдональда и министра иностранных дел Саймона, находившихся в Женеве конференции по разоружению. Высокие английские гости горячо поддержали инициативу фашистского диктатора. Вскоре Макдональд использовал трибуну палаты общин для выступления в поддержку пакта.
      Гитлеровцы с радостью восприняли предложение о «Пакте четырех». Их он устраивал как нельзя лучше. Фон Папен заявил, что идея Муссолини «гениальна». Немедленно был направлен ответ в Рим: Германия готова тотчас приступить к переговорам. Итальянский проект в силу ряда соображений поддержала и французская дипломатия. «Пакт четырех» стал одним из центральных вопросов международной жизни, на страницах буржуазных газет замелькала мясистая физиономия Муссолини с выдвинутой вперед нижней челюстью.
      Какую сенсацию вызвала бы в те дни публикация некоторых секретных документов европейских дипломатических канцелярий, ставших известными позже! Инициатором пакта являлся вовсе не Муссолини. Демагог и позер, отличавшийся непомерным тщеславием, «дуче» присвоил себе «лавры», которые должны были принадлежать другому лицу, пожелавшему остаться в тени. Приведем один из документов.
      «…Как выясняется, – сообщал из Рима американский посол Лонг 24 марта 1933 г., – идея создания группировки четырех держав обязана своим происхождением не Муссолини, а Макдональду. Перед своей поездкой в Рим последний доверительно обсуждал эту идею в Женеве, в частности с некоторыми польскими сотрудниками Секретариата Лиги, а они сообщили об этом м-ру Гибсону .
      По данным этих информаторов, главной заботой Макдональда было создание небольшого высшего совета из главных европейских держав, совет заседал бы почти непрерывно и принимал бы решения, которые исполнял бы обычный Совет Лиги…»
      Добытая американцами информация оказалась достоверной. В полной мере одобряя замыслы Макдональда, правительство США хранило в тайне полученные сведения.
      В те дни, когда проект «Пакта четырех» был представлен международному общественному мнению, мало кто сомневался, что по духу и целям он являлся чисто фашистским документом (это делает «честь» представителю «западной демократии» Макдональду, который нашел столь «хорошую» ширму для продвижения своей идеи)..
      Ныне история рождения «Пакта четырех» полностью раскрыта в трудах зарубежных и советских исследователей. Американский автор Фарниа, опираясь на материалы секретных архивов госдепартамента и опубликованные дипломатические документы США и Англии, пришел к выводу: содержащиеся в этих источниках сведения «почти не оставляют места для сомнений, что происхождение „Пакта четырех“ связано первоначально с правительством Макдональда».
      Проект пакта был положен Муссолини на стол переговоров в следующей редакции:

      «Рокка делле Каминате, 4 марта 1933 г.
      Политический пакт согласия и сотрудничества между четырьмя западными державами.
      I
      Четыре западные державы – Италия, Франция, Германия и Великобритания – принимают на себя обязательство во взаимоотношениях друг с другом осуществлять политику эффективного сотрудничества с целью поддержания мира, в духе пакта Келлога и «Пакта о неприменении силы». В области европейских отношений они обязуются действовать таким образом, чтобы эта политика мира, в случае необходимости, была также принята другими государствами.
      II
      Четыре Державы подтверждают, в соответствии с положениями Устава Лиги наций, принцип пересмотра мирных договоров при наличии условий, которые могут повести к конфликту между государствами. Они заявляют, однако, что этот принцип может быть применим только в рамках Лиги наций и в духе согласия и солидарности в отношении взаимных интересов.
      III
      Италия, Франция и Великобритания заявляют, что в случае, если Конференция по разоружению приведет лишь к частичным результатам, равенство прав, признанное за Германией, должно получить эффективное применение…
      IV
      Четыре Державы берут на себя обязательство проводить, в тех пределах, в которых это окажется возможным, согласованный курс во всех политических и неполитических, европейских и внеевропейских вопросах, а также в области колониальных проблем…»

      Совершенно очевидно, что выдвинутые на первый план фразы о мире и ссылка на пакт Келлога, предусматривавший отказ от войны как средства национальной политики, были призваны скрыть подлинные цели договора. Обращает на себя внимание прежде всего вторая часть статьи I. В полном противоречии со сказанным в первой части участники пакта, по существу, декларировали свое намерение навязать другим государствам угодную «четырем» политику (разумеется, о«а именуется „политикой мира“). Если учесть, что незадолго до появления на свет проекта „Пакта четырех“ агрессивные круги международной буржуазии усилили поиски выхода из „кризиса путем войны против СССР, а папа Пий XI объявил „крестовый поход“ против «безбожного большевизма“, то легко в статье I различить четырехгранное острие, направленное против Советского Союза.
      Задуманная Форин оффисом дипломатическая комбинация сводилась к следующему: фашистские державы – участницы пакта возьмут на себя задачу спасти Европу от «большевистской опасности». Западные же демократии обязуются щедро вознаградить своих наемников. Статья II устанавливала фактически, что оплата должна производиться чужими землями и чужой свободой под предлогом «пересмотра» версальских границ. Правда, там содержалась ссылка на Устав Лиги наций. Но, поясняя подлинный смысл статьи статс-секретарю германского МИД Бюлову, итальянский посол в Берлине Черрути сообщил: идея пакта заключалась в том, чтобы «осуществить ревизию посредством соглашения между четырьмя державами, имея в виду, что затем это будет только подтверждено Лигой наций».
      Статья III являлась наиболее одиозной и в свете дальнейших событий, нельзя не сказать, наиболее преступной. Она предусматривала «подарок» Гитлеру, о котором тот не смел тогда и мечтать. Западные державы соглашались на ликвидацию военных ограничений Версаля.
      В беседе с германским послом в Риме Хасселем 15 марта 1933 г. Муссолини откровенно показал огромную выгоду, какую «Пакт четырех» предоставлял фашистской Германии:

      «Благодаря обеспеченному таким путем спокойному периоду в 5—10 лет Германия сможет вооружаться на основе принципа равенства прав, причем Франция будет лишена предлога предпринять что-либо против этого. В то же время возможность ревизии будет впервые официально признана и будет сохраняться на протяжении упомянутого периода… Система мирных договоров будет, таким образом, практически ликвидирована…»

      15 июля 1933 г. в римском дворце «Палаццо Венеция», где находился рабочий кабинет Муссолини, в подчеркнуто деловой обстановке состоялось подписание «Пакта четырех». Вслед за «дуче» послы Англии, Франции и Германии поставили свои подписи под текстом, отпечатанном на толстой дорогой бумаге с золотым обрезом.
      Итальянская пресса поспешила придать событию «эпохальное значение»: «Миссия Рима благодаря дуче снова становится всемирной!» Макдональд, Даладье и Гитлер прислали поздравления. Особенно восторженной была телеграмма из Берлина. Полное одобрение нашел пакт и в Вашингтоне. В официальном заявлении, опубликованном 9 июня, он был охарактеризован как «доброе предзнаменование». Муссолини мог наконец наслаждаться успехом, которого так жаждал!
      Вероятно, не менее доволен был в тот день и подлинный инициатор сговора «западных демократий» с фашистскими державами – английский премьер Макдональд. Правда, он не доверил своих мыслей, связанных с этим событием, бумаге. Но история, подобно океану, время от времени выбрасывает на поверхность удивительные вещи.
      Такой неожиданной находкой можно считать текст интервью, данного в ноябре 1933 г. Бенешем (в ту пору министром иностранных дел Чехословакии). Излагая главному редактору французской газеты «Жур» Л. Томи свою оценку международной обстановки, Бенеш затронул вопрос о «Пакте четырех». Позиция Франции, подписавшей договор и тем самым предавшей интересы своих восточноевропейских союзников, вызвала глубокое недовольство правящих кругов в странах Малой Антанты. Это побудило чехословацкого министра произнести несколько фраз, которые нарушали молчаливый уговор буржуазных политических деятелей не затрагивать деликатных вопросов, связанных с антисоветскими замыслами Запада. Адресуя свои замечания Муссолини, Бенеш в действительности критиковал позицию французского правительства.

      «Когда г. Муссолини предпринял дипломатическую акцию, связанную с „Пактом четырех“, – заявил Бенеш, – он имел в виду определенную идею, план, проект.
      Мир, по его представлению, должен быть обеспечен путем раздела всего земного шара. Этот раздел предусматривал, что Европа и ее колонии образуют четыре зоны влияния.
      Англия обладала империей, размеры которой огромны;
      Франция сохраняла свои колониальные владения и мандаты;
      Германия и Италия делили Восточную Европу на две большие зоны влияния:
      Германия устанавливала свое господство в Бельгии и России,
      Италия получала сферу, включающую дунайские страны и Балканы.
      Италия и Германия полагали, что при этом большом разделе они легко договорятся с Польшей: она откажется от Коридора в обмен на часть Украины… Вы наверное помните в связи с этим заявление г. Гугенберг в Лондоне …
      Если вы теперь спросите меня, каковы были бы последствия этого широкого плана раздела мира, я вам сказал бы прямо, что этот широкий план, прежде чем он был бы осуществлен, вызвал бы ряд войн» .

      Нетрудно видеть, что «Пакт четырех» представлял собой органическое продолжение политического курса США, Англии и Франции в отношении Германии, провозглашенного вскоре после окончания первой мировой войны. Его целью было создать сильную реакционную Германию и использовать ее в качестве «шпаги» для борьбы против Советской России, против демократического и революционного движения в Европе. Именно в этом заключался смысл колоссальных займов, преимущественно американских, предоставленных Германии в соответствии с «планом Дауэса» (1924 г.). Золотой дождь долларов дал возможность германским монополиям снова подняться на ноги, обновить тяжелую промышленность и военную индустрию, создать оружие для осуществления их реваншистских планов. Ту же цель – возрождение военно-промышленной мощи Германии – имел и «план Юнга», принятый в 1930 г. В годы мирового экономического кризиса, опасаясь «социального краха» в Германии, западные державы освободили ее от выплаты репараций и долгов по займам. После установления в стране фашистского режима английская дипломатия спешила объединить буржуазную Европу на общей платформе борьбы против СССР и повсеместного укрепления реакции. Таков был подлинный смысл «Пакта четырех».
      Глубокие империалистические противоречия между участниками пакта, прежде всего между Францией и Германией, помешали его ратификации. Тем не менее он оказал чрезвычайно пагубное влияние на последующее развитие событий и явился заметной вехой, обозначившей сползание мира к новому военному конфликту. Поощрительная позиция Англии и Франции подтолкнула гитлеровцев на скорейшую реализацию планов вооружения Германии и подготовки захватнической войны. Прилив воинственных настроений почувствовал и Муссолини. Именно в то время у него возник замысел напасть на единственное тогда независимое государство в Африке – Эфиопию. «Поскольку ревизия не будет осуществлена посредством „Пакта четырех“, – заявил он, – теперь станет говорить ее величество пушка» .

      Требование предоставить оружие – первое, что услышал мир из Германии после захвата власти фашистами . Словно по иронии судьбы, местом обсуждения этого требования стала Всеобщая конференция по разоружению, флаг которой был поднят в Женеве еще в феврале 1932 г.
      Конференция начала работу в исключительно сложной обстановке. Резкое обострение в результате мирового экономического кризиса всех противоречий капитализма побуждало империалистические державы искать выхода на пути милитаризации экономики, подготовки и развязывания войн. С осени 1931 г. уже лилась кровь на Дальнем Востоке. Японские милитаристы вторглись в Маньчжурию. В день открытия конференции в Женеве они подвергли бомбардировке Шанхай и другие города Китая. Могла ли Конференция по разоружению в тех условиях предпринять какие-либо меры, чтобы задержать сползание мира к новой войне?
      Ответ на этот вопрос содержался в предложениях СССР, принявшего активное участие в работе конференции. По мнению Советского правительства, единственной гарантией сохранения мира могло быть полное разоружение или по крайней, мере максимальное сокращение вооружений. СССР внес на рассмотрение конференции тщательно разработанный и обоснованный проект всеобщего и полного разоружения. Он предусматривал «скорейшее всеобщее и полное уничтожение всех вооруженных сил, исходя из принципа равенства для всех». Одновременно Советское правительство сообщило: если проект не будет принят, остается в силе ранее выдвинутое им предложение о частичном разоружении. Несмотря на поддержку, которую советские предложения получили у народов мира, западные державы отклонили их.
      Германия выдвинула на конференции вопрос о предоставлении ей «равенства прав» в области вооружений. Формальный предлог для такого требования ее дипломатия нашла в самом тексте Версальского договора. Там говорилось, что разоружение Германии должно было явиться предпосылкой для общего ограничения вооружений всеми странами. Западные державы после подписания Версальского договора поспешили забыть об этой формуле. Германия напомнила о ней и пригрозила уходом с конференции, если не будут сокращены вооружения других государств либо сняты ограничения, наложенные на немецкое вооружение.
      США и Англия, фактически направлявшие работу конференции, соглашались удовлетворить немецкое требование, но не знали, как совместить это с позицией Франции. Она выдвинула принцип: «Сначала безопасность, потом разоружение». Им приходилось считаться, и c тем, что активизация германских реваншистов встревожила французскую общественность. Не случайно именно в тот период (конец 1932 г.) правительство Эдуарда Эррио подписало пакт о ненападении с СССР.
      Выход был найден в компромиссной резолюции. Конференция пяти держав – США, Англии, Франции, Германии и Италии – декларировала в декабре 1932 г. предоставление Германии равноправия «в рамках системы безопасности, одинаковой для всех стран». Тем самым выигрыш реваншистов был очевиден. Равноправие Германии было признано, а что касается «системы безопасности», то ее нужно было еще создавать. Практически эта часть формулы оставалась пустой фразой.
      Что означало принятое решение? Если бы за ним последовало всеобщее сокращение вооружений, то равенство прав Германии соответствовало бы провозглашенным целям конференции. Однако западные державы не только не намеревались сокращать, а, наоборот, увеличивали свои вооружения. В таких условиях «равноправие» означало развертывание германских вооружений, что должно было вызвать, в свою очередь, форсированный рост вооружений других держав. Таким образом, конференция по разоружению усилиями Англии, США, Италии и других государств была превращена в конференцию по вооружению.
      Весной 1933 г. работа конференции зашла в тупик. Выдвигая различные проекты, империалистические государства пытались обеспечить себе военные преимущества за счет наибольшего уменьшения вооружений и вооруженных сил своих соперников. Поэтому буржуазные дипломаты соревновались в софизмах, доказывая, что те виды оружия, в каких заинтересована представляемая ими страна, являются «оборонительными». Так, в ответ на требование сократить морские вооружения американские и английские делегаты заявили, будто крупные суда не служат средством наступления. «Когда военный корабль представляет собой средство обороны? – иронизировал японский представитель. – Когда на нем поднят британский или американский флаг». Морские державы требовали разоружения на суше, «сухопутные» – на море.
      Шумные пререкания по поводу разоружения служили маскировкой усиливавшейся на Западе гонки вооружений. «Империалисты, – писала „Правда“ 12 февраля 1932 г., – хотят превратить Женевскую конференцию в огромную дымовую завесу, которая должна скрыть от общественного мнения трудящихся всех стран бешеную подготовку новой мировой войны, вступлением к которой являются события на Дальнем Востоке».
      Воспользовавшись разногласиями между бывшими победителями, гитлеровцы нагло добивались практической реализации принципа «равноправия». Они делали упор на то, что Германия якобы беззащитна против «угрозы с Востока». Ей нужны, мол, самолеты и танки для защиты «европейской цивилизации», а заодно и тех капиталов, которые были вложены в германскую экономику американскими, английскими и прочими монополиями.
      Фашистская дипломатия следовала заранее разработанной гитлеровцами тактике: сдерживать версальские державы призраком большевизма, заставлять верить, что «Германия – последний оплот против красного потопа». Тем самым ей удастся пережить критический период, разделаться с Версалем и снова вооружиться.
      Эта тактика в полной мере оправдала себя. Представители США и Англии не только с «пониманием» отнеслись к Германии, но и всячески помогали ей добиться права на перевооружение. Особый интерес к этому проявляли английские и американские монополии, связанные с производством оружия. Они спешили на германском реваншизме сделать гигантский бизнес. Не приходится удивляться, что магнаты позаботились включить в состав делегаций, направленных в Женеву, «своих» людей. Те под шум дискуссий о разоружении, за кулисами конференции подготавливали выгодные сделки о поставках вооружения фашистской Германии. Одной из таких фигур являлся Аллен Даллес, выступавший в роли советника американской делегации.
      Курс на перевооружение Германии, проводившийся США и Англией, был сопряжен с определенными трудностями. Мировое общественное мнение глубоко встревожили сообщения о бесчинствах фашистов в Германии. Наглые требования гитлеровцев о предоставлении оружия лишь усугубляли беспокойство. Поэтому столпы делового мира США решили дать Гитлеру несколько советов. Столь деликатную миссию возложили на главу американской делегации на конференции Нормана Девиса. Вместе с Даллесом он отправился в Берлин, где встретился с Гинденбургом, Гитлером и министром иностранных дел Нейратом.
      Во время беседы, состоявшейся в апреле 1933 г., Гитлер повторил Девису уже ставший трафаретным набор аргументов нацистской пропаганды в пользу пересмотра Версальского договора и получения Германией права на перевооружение. Играя на антисоветских настроениях правящих кругов США, Гитлер заявил: «Мир не должен быть индифферентен к способности Германии соответствующим образом защищать миллионы иностранного капитала, которые инвестированы в Германии».
      Поскольку беседа проходила при закрытых дверях, Девис отбросил обычные для официальных заявлений США демагогические утверждения о стремлении к миру и солидаризировался с требованиями Гитлера. Он заверил его, что Франция тоже согласится на ревизию по крайней мере военных статей Версальского договора. Вместе с тем Девис подсказал гитлеровцам более гибкую тактику.

      «…Позиция Германии, – заявил он, – была бы более обоснованной, если бы ее представители подчеркивали свое стремление к защите от вторжения и дали бы ясно понять, что они не добиваются приобретения средств для вторжения в какую-либо другую страну».

      Американская дипломатия, таким образом, не только активно помогала Германии избавиться от «оков Версаля», но и рекомендовала более энергично использовать фальшивый тезис об «угрозе с Востока». Глубоко провокационный характер приведенного заявления Девиса показывает и тот факт, что оно было сделано после того, как Гитлер откровенно изложил собеседнику свои намерения начать открытую борьбу за перекройку карты Европы. Он даже намекнул о готовности в подходящий момент пойти на развязывание вооруженного конфликта на восточной границе Германии, организовав «инцидент», подобный тому, который произошел в 1898 с американским крейсером «Мэн» .

      «…Лучший способ добиться ревизии, – продолжал наставления Девис, – заключается не в том, чтобы все время говорить об этом публично, а в том, чтобы, действуя спокойно, использовать конференции и комиссии для того, чтобы добиться исправления то тут, то там различных постановлений договора».

      Это заявление являлось не только откровенным поощрением реваншистских устремлений третьего рейха, но и служило официальным обещанием правящих кругов США оказать им прямую поддержку. Лишь бы все делалось без излишнего шума…
      Такую же позицию занимала и Англия. Одной из целей «плана Макдональда», выдвинутого британской дипломатией на Конференции по разоружению в марте 1933 г., была ликвидация военных постановлений Версаля и расчистка пути для перевооружения Германии. План предусматривал в качестве первого шага удвоение численности немецкой сухопутной армии (до 200 тыс. человек). В кулуарах английские дипломаты давали понять, что готовы пойти в этом значительно дальше.

      «…Члены английской делегации намекнули, – сообщал в Берлин глава германской делегации Надольный, – что выдвинутый проект, по мнению Англии, еще не является последним словом в отношении равенства прав».

      «План Макдональда», по оценке одного из английских журналов, был «скорее похож на план перевооружения, чем разоружения». Генеральная комиссия конференции приняла его «за основу последующих дискуссий». Пока шло обсуждение, начались оживленные переговоры между представителями германских деловых кругов и британскими авиационными фирмами (в частности с «Фэйери») о поставке немцам самолетов, хотя Версальский договор категорически запрещал это. Следует ли удивляться, что английский министр авиации лорд Лондондерри, откровенный сторонник ремилитаризации Германии, в одном из частных писем в марте 1933 г. отмечал: «Заботы о Конференции по разоружению бесполезны. Вопрос заключается в том, каким образом лучше избавиться от нее».
      Позиция США и Англии поощрила гитлеровцев на дальнейшие домогательства в области вооружений. Желая получить полную свободу действий, они решили уйти с Конференции по разоружению и из Лиги наций.

      «В связи с обстановкой в Женеве, – говорится в протоколе заседания германского правительства от 12 мая 1933 г., – рейхсканцлер высказал следующие замечания: „Вопрос вооружения не будет разрешен за столом конференции. Нет примеров в истории, чтобы победитель предоставил оружие побежденному в результате переговоров. Не отвечало бы интересам Германии еще больше снизить и без того недостаточный уровень имеющегося у нее вооружения, даже если бы наши оппоненты со своей стороны выразили готовность провести частичное разоружение…“

      Рейхсканцлер заявлял, что перевооружение может быть достигнуто только в результате «нового подхода» к проблеме. Лично он не верит, будто в настоящее время возможно провести перевооружение нормальными средствами. Для осуществления задуманного шага Гитлер предложил созвать рейхстаг и принять соответствующую декларацию. Декларация правительства, пояснил он, будет означать, что целесообразность дальнейшего пребывания Германии в Лиге наций из-за действий наших оппонентов поставлена под большое сомнение.
      Документ исчерпывающим образом раскрывал подлинные мотивы поведения гитлеровцев в Женеве. На словах добиваясь лишь «справедливости», на деле они стремились получить ничем не ограниченную свободу для ускоренного перевооружения Германии и подготовки войны. Решив хлопнуть дверью в Женеве, гитлеровцы стали изыскивать подходящий предлог.