– Побудь-ка здесь, пока все не кончится, – сказал Займид. – Чего доброго, что-нибудь еще сломаешь.
За пределами их безопасного круга королевские солдаты разгоняли толпу с ужасающей скоростью. Сарэй еще рвалась к полке. Ферд и герцог Номру сдерживали ее пыл.
– Они никому ничем не вредят! Они никого не бьют! Оставьте их в покое! – не своим голосом вопила Сарэй. Наконец она сдалась, потому что солдаты оттеснили толпу так далеко, что ее криков было просто не слышно. Сарэй беспомощно посмотрела на герцога Номру. По ее лицу катились слезы. – Они же не собирались вредить нам!
Пожилой человек поднял суровые брови.
– И вы считаете, что это способно остановить людей, которые служат в Королевском дозоре? У них есть приказ – разгонять сборища, – он посмотрел на улицу, усеянную телами. – Так вот, это сборище разогнано просто мастерски. – Герцог оглянулся на леди. – Я предлагаю как можно скорее вернуться в дом Балитангов, пока эти звери из Дозора не вернулись.
Виннамин и Нуритин взобрались в седла– Али приблизилась к Юнь.
– Останься здесь. Узнай как можно больше. Может, еще и ее домой отведешь? – она показала на малышку, которая уже не рыдала, а прикорнула на руках у Юнь.
Юнь кивнула и показала знаками:
– Они хотели прикоснуться к особе дважды королевской крови. Вот и все. Просто прикоснуться, чтобы убедиться, что она настоящая.
– Такую красоту портить нельзя, – сказал Займид за спиной Али.
Он провел по щеке Юнь пальцем, и порез затянулся и зажил мгновенно. Обычно такие раны заживают неделями. Займид обернулся.
– Ваша светлость, леди, – обратился он к Номру и дамам, – прошу извинить меня, но я нужен здесь. До встречи. – Он посмотрел на Сарэй. – Я прослежу, чтобы об этих детях позаботились. – Он уже отвязывал седельные сумки. Перекинув их через плечо, Займид оглянулся на мальчика: – Могу я попросить тебя подержать поводья моей лошади?
«Ничего себе, добрый какой, – подумала Али. – Отдал поводья лошади ребенку, который только что собирался слямзить серебряную флягу герцогини». Но мальчик смотрел на Займида с благоговением.
Али забралась на своего пони. Сарэй хотела ехать одна, но ее дед Мэтфрид подъехал к ней сбоку, как только она пришпорила свою лошадь, и взял поводья.
– Ты слишком взвинчена, внучка, и устала, – спокойно сказал он, глядя на нее серыми глазами, – позволь мне сопровождать тебя.
Они тронулись, осторожно обходя павших. Али порадовалась, увидев, что на земле корчится несколько солдат. Мужчины и стражники окружили дам и их служанок кольцом. Али обернулась назад. Займид, бросив на землю свои сумки, переворачивал женщину, которая своим видом напоминала куль с тряпьем. Он то ли не заметил, то ли не обратил внимания на то, что запачкал ее кровью свой белоснежный рукав.
Дома все быстро разошлись. Сарэй объявила, что у нее болит голова, и ей надо лечь. Без нее молодежи стало скучно, и они разъехались по домам. День был безнадежно испорчен.
Только когда ушли последние гости, леди Балитанг и их служанки поднялись наверх, в жилые комнаты. Они вошли в семейную гостиную и обнаружили, что Сарэй разгромила в ней все: стулья и столики валялись вверх тормашками по всем углам.
– Ты разум потеряла? – ледяным тоном спросила Нуритин. Ее спина царственно выпрямилась. – Такое поведение не достойно воспитанной юной леди! Так ведут себя только обезьяны!
– Сегодня я видела «достойно воспитанных» людей, которые равнодушно наблюдали, как бьют беззащитный народ! Уж лучше я пойду жить к обезьянам! – завопила Сарэй. Ее глаза распухли от слез. – Каждый из нас – каждый! – виноват в том, что это случилось! Ферди был рад – он обзывал их собаками рэка, я слышала!
– Бунтующую толпу контролировать невозможно, Сарэй, – спокойно сказала Виннамин и поставила столик на ножки. – С нами могло произойти что угодно. Например, нас могли стащить с лошадей и растоптать. Солдаты теряют контроль над собой в подобных ситуациях. Им не важно, кого бить, и они всегда могут заявить, будто не поняли, что мы знатные господа, поскольку мы оказались в толпе простолюдинов. Раньше такое уже случалось.
Дов, Али и Пембери помогали герцогине наводить порядок. Нуритин продолжала уничтожающе смотреть на Сарэй.
– Это случилось здесь, – закричала Сарэй, – это происходит здесь, потому что солдаты считают бедняков не людьми, а какой-то плесенью. И они правы – их этому обучает трон! Так было всегда, и так будет, и люди, знатные по рождению, не будут сопротивляться этому из страха за собственную жизнь! Единственный из нас, кто повел себя как порядочный человек, – Займид! Иностранец! Он искренне заботится о людях, и ему не важно, во дворцах они живут или в конурах! – и она вылетела из комнаты, грохнув дверью так сильно, что от стены отвалился кусок штукатурки.
. Нуритин первая пришла в себя.
– Так! – ядовито начала она. – Я не несу ответственности за ее воспитание, Виннамин, но на твоем месте я отшлепала бы ее за обращение ко взрослым в подобном тоне.
– Она расстроена, тетя, – устало ответила Виннамин, – ведь не каждый день видишь, как по мостовой ручьями течет кровь.
– Вопли и истерики здесь не помогут, – фыркнула Нуритин, – а вот собрать силу вокруг себя и заставить Корону изменить некоторые принципы управления людьми – это как раз действенный метод.
«Да, это, конечно, метод», – думала Али, собирая осколки вазы.
Слова Нуритин, прозвучали как призыв к бунту. Если бы Али на самом деле была шпионкой Топабоу, то одной этой пикантной информацией оказала бы ему неоценимую услугу.
На вечерней встрече заговорщиков Али рассказала об уличном бое. Окобу не было. Как только она услышала о случившемся, она уложила сумку с лекарствами и ушла помогать. Вряд ли кто-то, включая солдат Королевского дозора, осмелился бы ей помешать.
Наконец встреча закончилась и все разошлись. Али пошла к себе в кабинет. Юсуль пришел чуть позже с тремя упаковками, которые он очень осторожно опустил на пол. Он был одет как сезонный работник. Таких вокруг доков в это время слонялось много. В матерчатой сумке у него был спрятан маскировочный костюм, отводящий глаза. На Али поверх ее взглядонепроницаемого костюма был надет наряд высокородной леди из Картака. Фегоро снова пришел нарядившись в одежду Башир, Локак – как южный картакец, Иокс – как жрец Смерти. Али, Джимарн и Иокс спрятали под одеждой свертки Юсуля.
– Весело? – шепнул Трик на ухо Али. – Разговоры – не весело. Драка на улице и в доме – глупо.
Али шла за остальными в прачечную, чтобы спуститься в туннель.
– Зависит от того, что ты считаешь весельем. Будет шумно, – прошептала она.
– Шумно – наверное, весело, – сказал Трик. – Ты тоже думаешь, что драка на улице и в доме – глупо?
Али уже собралась было спросить, как темненок может судить, что глупо для людей, но вовремя остановилась. Нельзя забывать, что эти создания чрезвычайно умны. Они все схватывают на лету. Темнята уже знают в лицо и по голосу всех жителей дома.
Они уже выходили из туннеля.
– Драки – глупость, – заявила она, усмехнувшись.
Али и Джимарн взяли Фегоро под руки, а остальные разбрелись по другим улицам.
Как и раньше, на контрольных пунктах ночью солдат Королевского дозора не было. Дневные беспорядки произошли в Среднем городе, а не в порту. По старой привычке городские стражники решили, что мощный взрыв охладит пыл простолюдинов на несколько дней, поэтом и сняли посты.
Их друга-смотрителя не было. Они вошли в будку, переоделись и перераспределили упаковки. Тихо-тихо опустили лестницу к вонючим пирсам. В порту гремела музыка, кто-то пел, спорил, дрался. Команда бесшумно шла по воде и камням. Наконец они добрались до металлической сети и прошли на пирс для невольничьего рынка.
Али настроила Зрение. У причала пришвартовано семнадцать кораблей. На них сейчас никого не должно быть. После швартовки рабов перегоняли в загоны рынка.
Али повела Юсуля к самому дальнему пирсу порта, который мечтала взорвать сама. Именно здесь ее выгрузили, когда привезли в Раджмуат. Али вытащила из мешка Юсуля маленький глиняный шар и воткнула в щель между досками. Уложили все шесть шаров. Али подождала, пока Юсуль сложил водонепроницаемые мешки из-под шаров около ближайшего шара. Когда шар взорвется, мешки сгорят дотла. Всегда важно уничтожить все следы мага, который сделал работу вроде этой. Если люди Топабоу окажутся достаточно сообразительными, то могут по остаткам мешка добраться до Юсуля.
Затем все быстро поднялись в будку смотрителя и переоделись в маскарадные костюмы. Выйдя из будки, подошли с тюком своих водонепроницаемых костюмов к одному из множества костров, освещавших
Портовый рынок, и сожгли их. Потом смешались с толпой.
Они дошли до конца рынка, занимающего четыре квартала от доков и загонов. Там были установлены деревянные ворота, на которых дежурили крепкие охранники, вооруженные окованными железом дубинками. Работорговцы берегли свое имущество.
Али, Джимарн и Фегоро приблизились к воротам, придирчиво оглядели стражников, как будто они были выставлены здесь на продажу, потом вновь смешались с толпой. Юсуль стоял неподалеку и глазел на жонглера, вот он мельком взглянул на Али, а она подняла два пальца в перчатке.
И тут же Али увидела оранжевую вспышку магии Юсуля. Краем глаза она заметила оранжевое мерцание; и сразу же вслед за ним грянул взрыв. Хрупкая глина шаров разлетелась в пыль, и на причалах заполыхал жуткий пожар. Али оглянулась. Зрелище потрясло ее. Столбы пламени царапали ночное небо, огонь стремительно распространялся по докам. Через несколько мгновений он достиг кораблей. Горстка людей бросилась с бортов в воду, они изо всех сил поплыли к берегу. Это были вахтенные, остававшиеся на кораблях, пока их друзья гуляли по городу.
Толпа на Портовом рынке завороженно смотрела, как огонь охватывает один корабль за другим. Над городом зазвенел набат. Только услышав грозный дробный топот сапог, команда Али смешалась с остатками толпы, разделилась и двинулась к дому разными путями.
Али легла спать вымотанная, но довольная собой. Когда ее привезли в эти доки и доставили на невольничий рынок, она пообещала себе, что каждый, кто имел отношение к ее поимке и порабощению, горько пожалеет об этом. Возможно, потребуются годы, чтобы найти тех самых пиратов, которые поймали ее, но доки, причалы и корабли некоторых поставщиков пленников, предназначенных на продажу, – прекрасное начало. Али была уверена – мама похвалила бы ее.
Глава 8
ЗАГОВОРЫ ЗРЕЮТ
Снова Али проснулась из-за того, что ее нос щекотало щупальце. Она приоткрыла один глаз и увидела, что рассвет и не думал наступать.
– Трик, мне надо поспать. Ты-то почти не спишь, – прошептала она и натянула одеяло на голову, чтобы никого не разбудить, – но я-то сплю.
– Спать или потрясающие новости? – спросил темненок.
Сон мигом пропал.
– Новости, конечно. И лучше, если они будут хорошими.
– Номру арестован, – сказал Трик. Али подавила вопль. – На празднике во дворце, когда пришли гонцы и сказали, что доки горят, и принцесса велела наказать много людей за эти и другие беспорядки, которые происходят, Номру сказал, что люди боятся. Он сказал, что доброта сделает больше, чем наказание. Он сказал: помогите людям купить еду, берите меньше налогов. Принцесса сказала: арестуйте его. Увезите его в Каноданг. Огонек еще у Номру. Огонек говорит, Номру сказал много плохих слов. Огонек говорит, стражники боятся сделать Номру больно.
– Да уж, я думаю, – прошептала Али. Имаджан совершила грубейшую ошибку. – А почему Рубиньян не попытался ей помешать?
– Принц пытался, Огонек говорит. Принцесса не слушала.
«Надо будет запустить во дворец побольше темнят», – подумала Али.
– А Кварц был там с графиней Томанг? – вспомнила она.
Трик кивнул. Несмотря на то, что она все еще прикрывалась одеялом с головой и света туда не проникало, Зрение Али позволяло видеть ей лицо темненка, без черт, но непостижимым образом выразительное. Он расстегнулся и извернулся, чтобы лучше ее видеть, если он, конечно, мог ее видеть.
– Ты видишь в темноте? – спросила Али.
– Не существует темноты для темнят, – как нечто само собой разумеющееся сообщил Трик.
– А что говорит Кварц? Присутствовала ли графиня, когда Имаджан отдала приказ об аресте?
Трик кивнул.
– Кварц говорит, графиня выпила слишком много гнилого виноградного сока. Графиню вырвало два раза по дороге домой.
«Конечно, выпила, – подумала Али. – Иногда не надо быть провидцем, чтобы видеть дурные предзнаменования своей собственной судьбы».
– А ну, на место, пожалуйста, Трик, – прошептала Али, – мы встаем. Скажи Огоньку, чтобы постарался как можно быстрее вернуться домой. Я ничего полезного не смогу узнать от Номру, пока он сидит в тюрьме.
Как только «ожерелье» разместилось и застегнулось у нее на шее, Али отбросила одеяло. Как обычно, Юнай уже ушла, а Дов крепко спала. Али быстро убрала свою постель, оделась, почистила зубы и причесалась. Потом побежала на первый этаж и дальше – к площадке для тренировок. Улазим и Фесгао упражнялись в бое на длинных мечах, но как только Улазим увидел Али, он поднял руку, чтобы остановить поединок. Фесгао прекратил бой и оглянулся посмотреть, в чем дело. Улазим передал учебный меч Булэй, подошел к Али, схватил ее за руку и потащил к дому.
– Как приятно видеть тебя сегодня утром, – сказал он деланно радостным голосом. – Могу ли я отвлечь тебя на минуту, поболтать? Я знаю, ты не будешь возражать.
Они вошли в дом, спустились по лестнице в комнату для встреч.
Али один раз попыталась высвободить руку, но его ладонь сжимала локоть как железные оковы.
– Что за спешка? – спросила она, едва поспевая за его широкими шагами. – Я шла к тебе. Случилось кое-что, о чем ты должен знать.
Улазим впихнул ее в комнату, зашел следом и закрыл за собой дверь.
– Уверен, тебе есть что рассказать, но сначала я скажу тебе одну вещь, которую должна знать ты, – проговорил Улазим, не сводя с нее тяжелого взгляда. – Что ты натворила прошлой ночью?
Али скрестила руки на груди.
– Мы, по-моему, договорились, что без крайней необходимости не будем сообщать друг другу о планируемых операциях, совершаемых маленькой группой. На случай, если кого-то схватят и начнут допрашивать.
«Кого-то он мне напоминает, – вдруг подумала Али. – Кого?»
– Да, верно, мы договорились не извещать друг друга о планируемых операциях, – нахмурившись, сказал Улазим. – Я не возражаю против твоей стратегии или твоих методов. Но, женщина, я должен попросить мать наложить на тебя заклинание подсматривания, чтобы мы знали, где ты находишься, если вышла из дома! И еще, я возражаю против того, чтобы ты брала командование на себя.
Али поморщилась. Она вдруг поняла, почему ее приводили в замешательство его поза и речи. Точно так же ее собственный отец отчитывал бы важного агента, которому вздумалось бы взять командование в рейде на себя.
– Я позволил этому случиться, потому что знаю о твоем особом интересе в этом деле, – сообщил ей Улазим. – Это я могу понять. Я также попросил Фесгао послать несколько наших людей присматривать за тобой, на случай, если произойдет что-нибудь непредсказуемое.
Вчера Али заметила в толпе знакомые лица. Она подумала, что некоторые домашние просто пошли погулять, поразвлекаться ночью. «Идиотка! – выругала она себя. – Вот такие ошибки и могут все испортить! Если бы ты не зациклилась на своей дурацкой мести, то могла бы и поинтересоваться, отчего это наши люди так поздно ходят по улицам».
– Тебя могли затоптать, если бы толпа побежала, – строгим голосом продолжал отчитывать ее Улазим, – тебя могли схватить стражники из Королевского дозора.
Али не выдержала и фыркнула.
– Ну, ладно, даже рабам один раз везет, – признал Улазим. Это была старая киприотская поговорка. – Но ты подвергла своих людей опасности! Ты подвергла опасности нас. И ты подвергла опасности наших леди. Понимаешь ты меня? Больше никакого героизма, Али. Я прекрасно понимаю, даже лучше чем ты, как неприятно оставаться в стороне, когда другие наносят удар. Но это необходимо. Мы знаем слишком много.
Али хотела было объяснить, что бог сделал ее неуязвимой она не расскажет ничего под пытками или под магией, но передумала.
– Прости меня. Ты прав. Я вела себя как дура, – согласилась она.
Улазим нахмурился.
– Не играй со мной, девочка. Я не в настроении.
Али покачала головой и подняла глаза. Она не притворялась, смотрела на него искренне, честно, с выражением горестного признания своей вины.
– Так ты все знал заранее?
Улазим кивнул.
Али села в одно из кресел с подушками. Улазим почувствовал себя глупо, возвышаясь над ней, и тоже сел.
– Но все равно позволил мне пойти, – закончила Али.
Большой рэка улыбнулся:
– Я понимал. Но ты для нас слишком ценна, Али, чтобы так рисковать.
Али кивнула.
– Но один раз мне еще придется сходить на дело, – сказала она. Улазим нахмурился. – Я буду одна и проверну это быстро. Что я буду делать – об этом ты, уж поверь мне, знать не можешь. – «Как будто я могу рассказать про темнят, которых запущу в Серый дворец для подслушивания», – подумала она. – Не могу доверить этого никому, но это жизненно важно. После этого я задвинусь в тыл, прямо как ты. Клянусь богами. – Али посмотрела на него и улыбнулась: – Ну, ты закончил ругать меня?
Улазим приподнялся с кресла.
– Да, я закончил.
Али положила руку ему на локоть и заставила сесть обратно.
– У меня тоже есть новости, новости, которые ты захочешь услышать.
Улазим снова погрузился в кресло.
– Так вот, вчера вечером герцог Номру немудро поговорил с принцессой Имаджан. И нынче наслаждается гостеприимством Короны в Каноданге.
Улазим открыл рот от удивления.
– Номру? Они спятили?
Али поежилась.
– Насчет его высочества не уверена. Тем не менее они посадили его в тюрьму. Это ошибка. Номру был честным критиком властей до ареста, а теперь, скорее всего, станет врагом трона, даже если они и выпустят.
– Им придется выпустить его, – прошептал Улазим. – Он самый могущественный лорд в государстве после Топабоу. И он один из самых богатых…
Али дала ему прокрутить в уме мысль о богатстве Номру.
– Топабоу не захочет иметь Номру в качестве врага Короны. Я сомневаюсь, что ее высочество когда-либо простит герцогу намеки на то, что она плохо правит Архипелагом, – Али улыбнулась. – А его высочество имеет один очевидный порок – желает владеть большими богатствами, чем у него уже есть. Не думаю, что он спятил… Но жадность… – ее глаза сверкнули. – Я люблю жадных регентов, а ты?
– Али, ты злобное существо, – ответил Улазим и уголки его губ дрогнули в усмешке, – но ты права. Ее высочество, возможно, и совершила ошибку, но принц не захочет ухудшить ситуацию, освободив Номру. Он воспользуется случаем и отберет имущество подозреваемого в измене.
Али поводила пальцем по рисунку лотоса на своем саронге.
– Жаль, что ты считаешь меня злобным существом, – с надрывом произнесла она, – но, к сожалению ты прав. Я действительно должна изменить свое поведение. Она вздохнула и быстро спросила: – У нас есть люди в Каноданге?
Улазим посмотрел на нее с жалостью.
– Дорогая моя, у нас везде есть люди.
Али топнула ногой.
– Внутри Каноданга? Не заключенные, а тюремщики? Или повара?
– Везде означает везде, Али Ясные Глазки, – сказал Улазим, – но я не подвергну опасности ни одного своего человека ради какого угодно луарина.
Возможности и перспективы замелькали в голове Али, когда она начала обдумывать свою идею. Улазим подождал.
– Выражение твоих глаз очень тревожит меня, – наконец сказал он. – У тебя вид, как у нашего бога, когда он замышляет чудовищные беспорядки.
«Вот именно то, что мне нужно, – сказала себе Али. – Это окончательно ввергнет Топабоу в немилость и опозорит его. И еще покажет, как на самом деле регенты слабы».
Она с лучезарной улыбкой посмотрела на Улазима.
– Я кое-что придумала, если тебе интересно. Никто к этому не готов. Быстрый удар – вот что это будет. Очень быстрый. Но как же великолепны будут результаты! – Али даже засвистела от удовольствия.
– А теперь я уже очень встревожен, – сказал Улазим. – Мне почему-то представился Архипелаг, который тонет в море из-за твоего «кое-что». А ну, выкладывай!
Али посмотрела на потолок.
– Надо будет освободить всех заключенных, кого только сможем, и луаринов, и рэка. Во время затмения. Люди думают, что затмение – дурное предзнаменование. Вот и надо им воспользоваться. Когда тень ляжет на покровителей Риттевонов, тут и надо будет нанести удар по правящей семье.
Али не назвала имен богов-покровителей Риттевонов – Митроса и Лунной богини, на всякий случай, вдруг они услышат.
Улазим молча смотрел на нее.
Али скромно сложила руки на коленях.
– У нас есть великолепная возможность. Мне так, во всяком случае, кажется.
– А как же риск для людей, которые ничего не будут знать? Для наших собственных людей? Для всего города? Короли приказывали сжигать целые деревни, и почему ты думаешь, что они остановятся перед тем, чтобы убить каждого рэка в Подветренном районе?
Али подняла одну бровь.
– А почему ты думаешь, что подозрение падет на рэка?
Улазим набрал воздуха для ответа, но передумал. «Понял, наконец», – подумала Али. Прямо под ухом она услышала тоненький голосок: «Весело!»
– Подозрение не падет на рэка, – прошептал Улазим. – Номру богат, у него есть могущественные друзья с деньгами и целыми армиями солдат-охранников. Регенты обыщут город, они должны будут это сделать. Но кара падет в основном на луаринов, на тех, кто должен быть самой надежной опорой Короны. Их люди будут так заняты поиском сбежавших заключенных и попытками выяснить, как все это случилось, что мы сможем хорошо подготовиться к решающему сражению, – Улазим нахмурился и погладил бородку. – Ты злая маленькая девочка.
Али пропустила своеобразную похвалу мимо ушей.
– Этим мы встряхнем луаринскую знать. Ведь они уже думают: если регенты посмели посадить Номру в тюрьму, то чья же очередь следующая? Сам герцог будет у нас в долгу, когда придет время.
«И еще, – подумала Али, но вслух не сказала, – хилый заговор высокородных луаринов обретет наконец хребет. Страх за себя подтолкнет их к серьезным действиям».
Улазим оперся локтями о колени:
– Погибнут люди, которые ничего не знают о наших планах. Начнутся пытки тех, на кого случайно падет подозрение в участии.
Али вздохнула – ответственность за то, что она предложила словно рука врага, легла на ее плечи. Она знала о многих людях, погибших во время попыток захватить трон. Среди них были и друзья, и враги: дядя, в честь которого назвали Тома, учитель и друг ее матери, сверхъестественный кот Верный, по которому до сих пор горевала мама, дракон Шенг, друг королевы и ее матери, герцог Роджер из Конте, кузен короля, принцесса Архипелага, дочь короля Орона, убитая во время сражения. Семья Али знала цену восстания, хотя Али и не могла признаться в этом Улазиму.
– Вчера на улице погибли люди, – сказала она, – люди, которые всего-навсего хотели взглянуть на Сарэй. Это война?
Улазим кивнул еще до того, как Али задала вопрос.
– Мы освободим только политических узников Каноданга. Или ты хочешь выпустить в город разбойников и убийц?
Али покачала головой:
– Эти пусть сидят в клетках. Я не буду возражать. И это, кстати, усилит подозрение на луаринов. Они освобождают Номру и решают, что освобождение остальных политических запутает следы.
Улазим со стоном откинулся назад.
– Пришли ко мне Фесгао и Окобу, – наконец сказал он. – Если твои люди откопают что-нибудь интересное, сразу приходи ко мне. До затмения осталось всего два дня, надо поторапливаться. Ударим после праздника ее высочества.
– Как благоразумно, что ты заслал в город своих воинов еще прошлой осенью, не правда ли? – спросила Али.
Улазим уставился на нее.
– Откуда ты… Неважно.
– Тебе понадобятся мои агенты?
Улазим покачал головой.
– Там, куда мы должны идти, люди есть.
Али пошла искать Окобу и Фесгао.
– Нам не весело, – прошептал Трик ей в ухо.
– Что ты, нам будет очень даже весело, – заверила Али своего приятеля. – Мне всегда весело.
Она вошла в спальню служанок. Одна женщина из команды проснулась и Али показала ей жестами: «Как можно быстрее созови девочек в комнату для встреч». Потом она вышла и двинулась к спальне слуг.
Скоро все стулья в большой комнате для встреч оказались заняты. Те, кто остался без стула, прислонились к стенам, кто-то сел прямо на пол. Наконец разместились все.
– Дорогие мои, – сказала Али, – у меня есть задание для вас на ту ночь, когда будет лунное затмение. Увы, без меня. К сожалению, наш генерал сказал, что я плохо себя вела и больше не разрешает мне участвовать в этих затеях.
– Он совершенно прав, Дуани, – заметил Олкей, очищая манго от кожуры, – ты не имеешь права рисковать собой. Что если Топабоу прослышит о вчерашнем празднике?
Али не любила, когда ее собственный ученик поучал ее же словами.
– Это было личное, – ответила она.
Гучоль расчесывала гребнем свои спутанные волосы:
– Ты же говорила нам, что никогда ничего нельзя превращать в личное, Дуани.
– Иногда личное важнее правил, – сказала Джимарн ледяным голосом, – иногда и о личном надо подумать.
Она встретилась глазами с Али. Обе улыбнулись. Джимарн была беглой рабыней.
– Итак, я обещала быть хорошей девочкой и больше этого не делать, а это значит, что я предоставляю свою часть работы любому желающему, – сказала Али.
Она показала на карту Раджмуата и его окрестностей. На северо-востоке гавани располагались трущобы Подветренного района. Вершина горы, населенной нищими, называлась Медовый горшок. Деревянные будки на сваях, сараи с односкатными крышами, палатки и хижины жались друг к другу. Каноданг находился на дальней стороне возвышенности. В Каноданге было только два преимущества, как говорила пословица. Сюда не доносилась вонь трущоб, и жить в нем было гораздо лучше, чем там.
В конце горного хребта, который разделялся надвое, стояла северо-восточная крепость, которая охраняла вход в гавань. Малая крепость – это лишь две небольшие башенки, окруженные стеной. Большая крепость возвышалась на холме, главенствуя над гаванью. Земли для Примеров лежали под каменными бастионами крепости.
– Через двое суток, после полуночи, – сказала Али, – мы подпалим обе крепости и бараки. Юсуль даст вам для этого гремучую смесь. Если удастся поджечь все, что там может гореть, я благословлю вас перед вашими предками, но довольна останусь и в том случае, если как можно большее количество солдат и как можно дольше будет занято тушением пожара. Сможете?
– Ну, вообще-то, сквозь горный хребет есть подземные ходы, которые выводят прямо к Малой крепости, – сказал Расай.
– Но они же небезопасны, – возразил Хироуз. – Им сотни лет, потолок может обвалиться в любую минуту.
– Но ведь еще не обвалился? – спросил Локак. – И говорят, ходы до сих пор открыты.
– И ты веришь всему, что говорят? – возмутился Хироуз. – Может, эти слухи распускает какая-нибудь старая крыса, которая знать не знает, обваливался там потолок или нет…
– Идите и сами посмотрите, – насмешливо сказала Джимарн, – у нас целых два дня. – Она посмотрела на Али. – Тут неподалеку есть довольно большая сточная труба из Большой крепости. Мы сможем пройти по ней, если выдержим. Понадобятся специальные напильники, которые режут железо.
– Я знаю, где у них склады, – сказала Юнай, – понимаешь, Али, там, кроме складов, гореть нечему. Там сплошной камень.
– Не важно, что там сгорит, надо только, чтобы все переполошились, надо отвлечь их внимание, – сказала Али и провела пальцами по своему «ожерелью». Она уже заметила, что, когда Трик был счастлив, он весь дрожал, и, если бы было тихо, то слышался бы еще приятный звук, напоминающий кошачье мурлыканье.
Постепенно шум в комнате стих, и Али увидела, что все глаза обращены на нее.
– Ты хочешь устроить диверсию, – со смехом сказала Атиса, – большую, шумную, привлекающую внимание диверсию.
Али покачала головой.
– Если бы я считала вас глупыми, дети мои, я бы не стала тратить время на то, чтобы учить вас. Так вы сможете? – Все кивнули. – Значит, я вам не нужна. Принесите мне ваши планы во время дневного отдыха, и мы посмотрим. Продумайте все. Мне нужны все ваши идеи.
Али шла по коридору на кухню и наклонилась к Трику.
– Что говорит Шнурок? О чем разговаривают Улазим, Фесгао и Окобу?
– Взять лошадей и маленькие лодки для побега, – немедленно заговорил Трик. – На север от Каноданга есть пещера, где они прячут лодки. Люди внутри тюрьмы впустят наших. Фесгао должен встретиться кое с кем. Он передаст сегодня людям в Каноданге, чтобы были готовы. Мы идем? – с тоской спросил он.
– Нет, – огорчила его Али, – зато мы пойдем на праздник.
– Праздник веселый? – спросил темненок.
– Должен быть, – улыбнулась Али.
Дов снова пожелала отправиться на утреннюю прогулку к своим друзьям-торговцам. Эльсрен как раз уезжал во дворец, когда они выходили через парадное. Эльсрен бросился обнимать свою «любимую сестренку», как он объявил охранникам. Али заметила, что некоторые из них отвернулись, чтобы спрятать улыбки.
Как только Эльсрен с сопровождающими отбыл, из бокового дворика вышли Юнай и ее люди. Дов увидела их, нахмурилась и опустила плечи. Но, натянув соответствующую улыбку, она поздоровалась с каждым, назвав по имени, и охранники окружили ее плотным кольцом. Люди Али медленно двигались впереди, по бокам и в хвосте их группы. Они пошли по улице Джошейн. Сегодня Киока, Юнь, Хироуз и Юкали шли в качестве тайных охранников. Пока Дов посещала друзей, они могли собирать слухи.
