Больше всего ей хотелось убежать подальше от «Сансета». Но на этот раз она не сбежит. Больше никому не удастся ее запугать.

— Бен…

— Не беспокойся о собаке, — успокоила ее Сара. — Я позабочусь о ней.

— Ты можешь встать? — озабоченно спросил Марк.

— Думаю… думаю, да.

Он осторожно помог ей подняться. Голова раскалывалась. Она посмотрела на коробку, валявшуюся на полу. Разве упавшая коробка могла нанести такую рану? В этот момент вспышка боли заставила забыть обо всем, и только поддержка Марка помогла ей удержаться на ногах.

— Пойдем, — сказал Марк.

Больше не протестуя, она с благодарностью оперлась на него. Он, казалось, забыл о раненой руке, и при взгляде на повязку в ее памяти ожили события того дня. Росс тогда тоже уезжал в горы. Господи, не думай об этом, приказала себе она.

Выезжая со двора, Саманта осветила фарами дом Росса. Свет был потушен. Джесси закрыла глаза и постаралась не думать.

Когда Джесси проснулась в палате, в затылке пульсировала тупая боль, а сознание было одурманено лекарствами. Несколько секунд она не могла вспомнить, почему оказалась в больнице. Затем воспоминания нахлынули на нее, и вернулась ясность мысли.

Она помнила, как врачи накладывали ей швы. Слава богу, что они не стали сбривать волосы.

Ей настоятельно рекомендовали остаться на ночь в больнице, сославшись на серьезность раны. Она согласилась и заснула вскоре после того, как ее привезли в палату. Однако ее сон был больше похож на забытье, многократно прерываемое медсестрой, проверявшей ее состояние. Мысли ее то и дело возвращались к событиям прошлой ночи. Она знала, что кто-то был на чердаке вместе с ней. Хуже всего было то, что ей приходилось выбирать из пятерых человек, находившихся в тот момент на ранчо.

Либо Марк и Саманта лгут, либо к Холдену вдруг вернулась молодость, а вместе с ней и силы, либо Сара или Росс…

Мысль о том, что кто-то из них может быть замешан, была невыносимой.

В дверь постучали, и Джесси поспешно провела рукой по голове, пытаясь пригладить волосы. Она не хотела никого видеть, пока не сможет привести себя в порядок. Скосив глаза на бесформенный больничный халат, Джесси поморщилась.

Стук повторился, и она села, превозмогая боль, волнами растекшуюся по телу.

— Кто там? — спросила Джесси.

Дверь слегка приоткрылась, и в проеме показалась темноволосая голова Алекса.

— Дай мне пять минут, — попросила она.

— Я принесу тебе кофе, — жизнерадостно сказал он.

Она поморщилась от его наигранно бодрого тона, но он уже ушел.

Джесси медленно встала. Боль немного утихла, сосредоточившись в затылке. Она сделала несколько шагов в сторону ванной, по дороге заглянув в шкаф, где обнаружила свои вещи. По крайней мере, теперь у нее есть расческа и губная помада.

Она быстро взглянула на свое отражение в зеркале, закрыла глаза и, собравшись с силами, взглянула снова.

Лицо было бледным, волосы всклокочены. Джесси осторожно причесалась, стараясь не касаться раны с наложенными швами, и провела по губам помадой. Затем она быстро переоделась в свою одежду.

В дверь снова постучали, но на этот раз посетитель не стал дожидаться приглашения войти. Пришел доктор, которого она раньше не видела.

Он улыбнулся, окинув ее взглядом.

— Собрались покинуть нас?

— Как только вы меня отпустите.

Он заглянул в историю болезни и осмотрел ее затылок.

— Нужно будет показаться нам через неделю.

— Думаю, меня здесь уже не будет.

— Тогда сходите к своему врачу. Как голова?

— Как будто по ней проехался бульдозер.

— Боль обычно сосредоточена вокруг раны, однако если вы почувствуете головокружение, потерю равновесия или боль усилится, позвоните своему доктору или приезжайте сюда.

Она кивнула.

— Значит, я свободна?

Он улыбнулся:

— Я оформлю необходимые бумаги и пошлю кого-нибудь к вам. Я выпишу рецепт на обезболивающие препараты, но их лучше не принимать в течение ближайших нескольких часов.

Джесси снова кивнула. Она не собиралась прибегать к лекарствам, зная, что ей понадобится ясность мысли.

— Спасибо.

— Вам следует много отдыхать в течение нескольких дней.

— Хорошо, — пообещала она.

— Вас кто-нибудь отвезет домой?

— Да.

Выходя, он едва не столкнулся с Алексом, державшим в руках поднос.

— Как она? — спросил он доктора.

— Несколько формальностей, и мы ее отпустим. — С этими словами доктор попрощался.

Алекс улыбнулся ей.

— Тебя нельзя упускать из виду. — Став серьезным, он добавил: — Сара попросила забрать тебя. Она знала, что мы договорились о встрече на утро. Все хотели приехать в больницу, но я пообещал привезти тебя на ранчо днем. Ты можешь рассказать мне, что случилось?

— А что Сара сказала тебе?

— На тебя упала тяжелая коробка.

— Коробка действительно упала, — подтвердила Джесси. — Но я не уверена, что на меня.

— Что ты имеешь в виду?

Она решилась сказать Алексу правду. Джесси устала от лжи, намеков и догадок.

— Я слышала твой разговор с Марком о письме Хэда на чердаке. Прошлой ночью я не могла уснуть, вот и решила найти его.

— Сара бы сама тебе его показала, — заметил Алекс.

Однако Джесси не была в этом уверена.

— Я не хотела ждать. Я… вынуждена собирать сведения об отце по крупицам. Никто не хочет рассказать мне, что произошло пятьдесят лет назад, все что-то утаивают. — Помолчав, она спросила: — Это мой отец убил Лори и Хэда?

— Я не знаю, Джесси. И не думаю, что кто-то знает.

— А акции?

— Значит, кто-то все же рассказал тебе о них.

— Честно говоря, это должен был сделать ты, — с укором сказала она. — Я помню, как ты спрашивал меня, что оставил мне отец.

— Я собирался посвятить тебя во все детали сегодня, по крайней мере в те, что известны мне самому. Я не имел права обсуждать с тобой прошлые события в семье Клементс, пока не удостоверился в том, что ты дочь Хардинга.

— Даже когда узнал о кражах в моем доме и магазине?

— Даже тогда. Я не мог знать наверняка, что они имеют отношение к имуществу твоего отца.

Она вопросительно подняла брови:

— Наверняка? Значит, у тебя были сомнения?

— Нет, — ответил он. — Я знаю Клементсов всю свою жизнь. Я бы не заподозрил в краже никого из них.

— Даже Росса? — Вопрос вырвался вопреки ее воле.

— Особенно Росса..

— Почему?

— Он бы не сделал ничего, что могло навредить Саре. Он не показывает своих чувств, но он любит приемную мать. А Сара очень трепетно относится к тебе.

— Потому что я ключ к спасению «Сансета», — с горечью сказала Джесси.

— Нет, — резко ответил он. — Сара любила твоего отца. Ей кажется, что она не смогла защитить его. Она не рассказала тебе всего, потому что сейчас старается защитить тебя. Она щадила твой чувства. Она никогда не считала Хардинга виновным в смерти жены и брата, предпочитая верить, что они погибли в пожаре.

— Но ты в это не веришь?

— Я не знал его, поэтому даже не буду строить догадок.

— А что с акциями?

Он поколебался, не зная, что ответить.

— О чем говорилось в письме?

— Я не видел его. Я знаю лишь, что оно существует.

— Ты знаешь его содержание?

— Марк сказал мне, что в письме Хэд оправдывает кражу денег у семьи.

— Что еще?

— Он написал, что возвратит долг, как только нефтяная компания, акции которой он купил на всю сумму, станет прибыльной. Все. однако, сомневались в успехе предприятия, посчитав, что затея Хэда в очередной раз прогорит.

— Но она не прогорела?

— Нет. Компания получает огромную прибыль. Ее акции могли бы стоить миллионы.

— Могли бы.

— Если они существуют, — заявил Алекс. — Если они не сгорели в пожаре. Если находятся там, где указал Хэд. И никто не знает, сколько акций он купил.

— Все то и дело спрашивают меня о книге. Почему?

— Насколько я знаю, в письме Хэд написал, что спрятал акции в месте, легко доступном для семьи, и оставил указания в старом букваре.

В старом букваре. Джесси замерла, но быстро взяла себя в руки. Нельзя показать Алексу, что упоминание о букваре что-то значит для нее. Сначала нужно попытаться узнать как можно больше. Неужели кто-то подозревает, что книга с ключом к акциям у нее? Но это не так. Она листала свой букварь сотни раз и ничего не нашла.

— Зачем он это сделал? — Джесси надеялась, что голос не выдаст ее волнения.

— Понятия не имею. Каждому из детей был подарен один из комплекта старых букварей, датирующихся семнадцатым веком. По-моему, таким образом Мэри Луиза хотела напомнить детям об их принадлежности к одной семье. Я не знал Хэда и не могу объяснить, почему он использовал именно старый букварь. Возможно, это было завуалированное извинение за свой неблаговидный поступок.

— А букварь моего отца?

— Он лежал в его комнате. Он оставил все свои вещи. Уйдя из дома в тот день, он никогда в него не возвращался. Полагаю, теперь букварь должен принадлежать тебе. — После паузы он добавил: — Ну вот мы и подошли к официальной части. Мы можем обсудить все в моем офисе или на ранчо.

Джесси перевела взгляд на портфель в его руке.

— Я не хочу ничего обсуждать на ранчо, когда там будут Сара и Марк. — Она не знала их истинных мотивов и остерегалась доверять им. — Мы можем поговорить сейчас?

Немного удивленный, Алекс тем не менее кивнул:

— Конечно.

Он сел на единственный стул в палате, а Джесси осторожно опустилась на кровать, приготовившись слушать.

— Думаю, кое-что тебе известно, — начал Алекс. — «Сансет» и его доходы поделены между пятью выжившими детьми Клементсов или их наследниками. Каждый из пяти первоначальных наследников имеет один голос в случае продажи ранчо. Если одна доля делится между несколькими наследниками, как в случае с Элизабет и ее братом, они должны договориться об общем решении. Только кровные родственники могут наследовать имущество Клементсов. Это, как ты знаешь, исключает из завещания Росса. Оно не было обращено против него, поскольку, когда оно было составлено, Росс еще не родился. Но Мэри Луиза и Холл хотели оставить ранчо в руках семьи.

— Что случится, если один из детей умрет, не оставив кровных родственников?

— Это зависит от разных причин. Его доля может быть поделена между остальными членами семьи или оставлена одному из них, к которому перейдет и право голоса. Она может также перейти и к человеку, не являющемуся членом семьи. Однако в этом случае он должен предложить семье выкупить долю за ее рыночную стоимость.

— Словом, если Росс унаследует долю в ранчо, он не сможет оставить ее в своем распоряжении?

— Верно.

— Это несправедливо — он же приемный сын Сары.

— Завещание не имеет ничего общего со справедливостью. — Алекс достал из портфеля какие-то бумаги. — Семья приняла результаты анализа ДНК как доказательство твоего родства, поэтому, когда ты подпишешь эти документы, а я заверю их, ты станешь обладательницей одной пятой части «Сансета».

— А если я не хочу этого?

— Тогда ты создашь кучу проблем, — признался Алекс. — Ты знаешь, что поступило предложение выкупить ранчо. Если ты согласишься на продажу, то получишь полтора миллиона долларов. Три члена семьи — Ходден, Кэтрин, единственная наследница Харри, и семья Хью — Элизабет и Эндрю — проголосовали за продажу. Только Сара проголосовала против.

— То есть мне придется выбирать — или пойти против всей семьи, или разбить Саре сердце?

Уголки его рта слегка изогнулись:

— В целом, да.

— Значит, каждому от меня что-то нужно. Если быть точнее, мой голос.

— Честно говоря, ты нравишься Клементсам, потому что семья для них очень важна. О Хардинге ходят легенды. Все любили твоего отца.

— На фотографиях он выглядит таким молодым и беззаботным, — со вздохом сказала Джесси. — Грустно признать, но я никогда не видела его таким.

Алекс промолчал.

— Он никогда не улыбался и часто напивался. Он был так… разочарован в жизни.

— А твоя мать?

— Она бросила нас вскоре после моего рождения. Но ты должен был знать об этом, — с вызовом добавила она.

— Нет, — покачал головой Алекс. — Мы знали лишь, что она не жила с вами последние годы. Твоему отцу, наверное, было трудно одному воспитывать дочь. — Голос Алекса стал мягким, в нем угадывалась природная доброта.

— Да. Не знаю, как он справлялся, когда я была маленькой, но позже у меня сменилось огромное число нянь. — Она пожала плечами: — Мы много переезжали. Странно, но сейчас я не могу вспомнить ни одной. Они надолго не задерживались. Я лишь помню, как… — Она запнулась.

Алекс не настаивал на продолжении, и она была благодарна ему. Она не понимала, почему вдруг пустилась в воспоминания и стала делиться ими с посторонним, в сущности, человеком. Видимо, это последствия травмы или принятых ею лекарств. Да и слишком много событий произошло за последнее время. Теперь, в довершение всего, на ее голову обрушилось богатство. Даже после уплаты налогов у нее останется больше миллиона долларов.

Она вспомнила слова Сары во время их прогулки в горы. «Сансет» был жизнью Сары. Но были ли интересы Сары важнее денег, которые способны изменить жизнь других членов семьи?

— А акции? — вновь спросила она. — Ведь от меня нужен не только мой голос. Они также хотят знать, есть ли у меня ключ к какому-то… спрятанному сокровищу. — Она посмотрела ему в глаза. — Каждый чего-то от меня хочет, но до меня самой никому нет дела.

— Это неправда, — возразил Алекс. — Отношение к тебе не изменится независимо от твоего решения. Да, Марк и Каллен хотят, чтобы ты проголосовала за продажу ранчо. Сара отказалась продавать «Сансет», но не потеряла их любви.

— А каково ей будет, если я проголосую против нее? Она же родилась в этом доме.

— У нее будут деньги, — последовал ответ. — Она сможет купить любой дом.

— Кроме «Сансета». — Джесси не сводила с него взгляда, пока он не отвел глаза. Она уже знала, что будет делать. Возможно, это глупо, но она никогда не ждала наследства.

Нельзя жалеть о том, чего никогда не имел и не заслужил. Однако она не спешила объявить свое решение.

— Как, по-твоему, я должна поступить? — спросила она Алекса.

Он усмехнулся:

— Не совсем справедливо спрашивать меня. Мои комиссионные от продажи ранчо будут поистине астрономическими.

— Так ты не убедишь меня.

Он пожал плечами:

— Я и не думал таким образом влиять на твое решение. Полагаю, что ты не хочешь расставаться с «Сансетом».

— Почему?

— Потому что материальные блага, похоже, мало значат для тебя.

— Когда человек вырастает, не имея многого, он не может жалеть о богатстве. Я даже не могу представить, что бы делала с такими деньгами.

— Что ж, сначала тебе придется уплатить налоги.

— Мне кажется, что я не имею права ничего предпринимать, — призналась Джесси. — По-моему, так будет легче всего.

Алекс передал ей какие-то бумаги.

— Тебе необязательно принимать решение сейчас. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы ты с этим не торопилась.

— Я внимательно прочту документы, — пообещала Джесси.

Алекс посмотрел на нее с уважением:

— У нас есть неделя до того, как предложение о покупке ранчо будет снято. Поскольку ты нашлась… Каллен попросил отсрочку.

— Что будет с Россом, если ранчо продадут?

— Полагаю, тогда ему придется искать другую работу. У него не должно быть с этим проблем. Он хороший управляющий. Даже Марк признает это.

В дверь постучали. В палату зашли медсестра и санитар, кативший пустую коляску.

— Полагаю, доктор предупредил вас, что швы нужно снимать через десять дней, — сказала медсестра и протянула ей листок. — Вот рецепт на обезболивающее.

— А счет?

— Счет уже оплачен.

— Кем?

— Я не знаю, — ответила медсестра. — Знаю лишь, что все в порядке.

Джесси вопросительно взглянула на Алекса. Он пожал плечами.

— Наверное, Марк обо всем позаботился. Ведь несчастный случай произошел в, так сказать, семейном гнезде. — Он улыбнулся. — И в твоем доме.

Однако, очутившись на ранчо, Джесси не почувствовала себя дома. Лишь радостный лай Бена ласкал слух. Наверное, он просидел на пороге всю ночь, дожидаясь ее возвращения. Ей захотелось навсегда остаться вдвоем с верным псом.

Но нужно было встретиться с новой семьей.

В глубине души зашевелился страх, но Джесси прогнала его. Это было глупо. Никто не угрожал ей и не пытался навредить. Возможно, ей на голову действительно свалилась коробка, а пропавшие акции были лишь семейным преданием.

Сара мерила шагами холл. Похоже, она провела бессонную ночь. Увидев Джесси, она кинулась к ней.

— Как ты себя чувствуешь? Присядь. Может, тебе лучше лечь? Ты, наверное, голодна. Я скажу Розе приготовить тебе поесть. — Слова лились из нее бессвязным потоком.

Единственное, чего сейчас хотелось Джесси, — закрыться в своей комнате, спокойно прочесть документы, оставленные Алексом, и подумать о том, что он сказал и о чем умолчал.

Теперь, когда она знала, чего от нее хотят, на нее не оказывали никакого давления, и это удивляло Джесси. Впрочем, попытки надавить на нее всегда делали ее более упрямой. Неужели им и это известно?

Сейчас ей больше всего на свете хотелось укрыться в тишине своего магазина в Атланте, среди книг, которые были ее друзьями и не требовали ничего взамен. Но она, подобно Алисе, оказалась в чужой неведомой стране, где опасность могла подстерегать всюду.

Джесси решила, что на этот раз не сбежит, а встретит опасность лицом к лицу.

Она посмотрела на дом Росса, видневшийся из окна, но там не было заметно никакого движения. Пикапа тоже не было. Она была разочарована тем, что он не приехал к ней в больницу. Очевидно, она его не слишком интересовала.

Сара встревоженно смотрела на нее.

— С тобой все в порядке? — в сотый раз спросила она. — Утром я хотела поехать в больницу, но Алекс сказал, что должен поговорить с тобой.

— Он объяснил мне условия завещания, — ответила Джесси.

— Хорошо. Если у тебя возникнут дополнительные вопросы, спроси меня.

У Джесси была масса вопросов, однако она не рассчитывала получить ответы на них. Сейчас было не время их задавать.

Холден сидел в своем кресле, пристально наблюдая за ней.

— Джесси, — позвал он.

Она подошла к нему. Он взял ее руку и удержал ее в своих ладонях.

— Я слышал, что произошло прошлой ночью, — сказал он надтреснутым старческим голосом. — Я очень сожалею.

— По крайней мере, я узнала, что у меня прочная голова, — с улыбкой откликнулась Джесси. Ее тронула искренняя забота старика.

— И очень хорошенькая к тому же, — добавил он, и в его ясных глазах мелькнули искры.

У Джесси снова защемило сердце. И Сара, и Холден искренне беспокоились о новой родственнице, как это и положено в семье.

Несмотря на пульсирующую боль в затылке, она улыбнулась.

— Вы слишком снисходительны ко мне.

Она расслабилась. Дядя продолжал держать ее руку в своей. Дядя и тетя были рядом с ней. Эти слова звучали странно и необычно, но, несмотря на тайны, окружавшие Клементсов, были сладкой музыкой для ее ушей.

Их нашел Алекс, приехавший вместе с Джесси.

— Доктор велел ей больше отдыхать. — Он вынул из кармана флакон с лекарством, купленным по дороге, и отдал ей. — Мне пора возвращаться в офис.

— Спасибо, что привез меня домой, — поблагодарила его Джесси.

Ее признательность была очевидна. Алекс польщенно улыбнулся.

— Дай мне знать, когда сможешь подписать бумаги. Или если возникнут вопросы.

После его слов в комнате наступила тишина, которую нарушил лай Бена, почуявшего приближающиеся шаги. «Наверное, приехал Росс», — подумала Джесси, и ее сердце забилось быстрее.

Она встала, взяв сумочку и папку с бумагами.

— Хорошо, — кивнула она Алексу. Джесси стремилась побыстрее подняться в свою комнату, чтобы не столкнуться с Россом, но опоздала.

Бен заливисто залаял, глядя на открывающуюся дверь. На пороге появился Росс. Он не обратил внимания на пса, радостно приветствовавшего его. Его взгляд был прикован к Джесси, и в глубине его глаз она увидела то, чего не хотела видеть, — виноватое выражение.