— Он им нужен, чтобы быть големами. И не спрашивайте меня, что они делают в свободное время… Думаю, просто сидят где-нибудь в подвале. Это… это просто способ показать, что они немолотки, мистер Губвиг. Те, кто работал под землей, позабыли об этом. Свободные големы учат их. Но не беспокойтесь, все остальное время они работают, даже не спят.
      — Значит… у мистера Помпы тоже бывают выходные? — уточнил Мокрист.
      — Конечно — подтвердила мисс Добросерд.
      Мокрист мысленно поместил это в папку "полезная информация".
      — Отлично. Спасибо — сказал он.
       Не желаете ли поужинать со мной сегодня вечером?
      Обычно у Мокриста не возникало проблем со словами, но эти застряли у него в горле. Было в характере мисс Добросерд что-то такое, колючее, как ананас. А еще было что-то в ее выражении лица, которое, казалось, говорило: "Удивить меня невозможно. Я все про тебя знаю".
      — Еще что-нибудь? — спросила она — Или вы просто решили постоять здесь с открытым ртом?
      — Э… нет. Все отлично. Спасибо — пробормотал Мокрист.
      Она улыбнулась ему, и Мокрист затрепетал.
      — Ну что ж, идите тогда, мистер Губвиг — сказала она — освещайте мир, как маленький лучик солнца.
      Четверо из пяти почтальонов пребывали в состоянии, которое Грош называл "кабыл из строя" , сейчас они были заняты тем, что пили чай в забитой почтой каморке, ради смеха называемой "Комната Отдыха". Эгги отправили домой, предварительно отодрав бульдога от его ноги; оставшихся Мокрист угостил фруктами из корзины. Такая штука как корзина фруктов — она всегда кстати.
      Ну что ж, они наложили отпечаток на городскую жизнь, а бульдог — на них . Часть почты удалось доставить, нельзя не признать. А еще надо было признать, что она опоздала на многие-многие годы, но все-таки почта пришла в движение. Это даже в воздухе ощущалось. Почтамт уже не был так похож на гробницу, как раньше. В данный момент Мокрист ретировался в свой кабинет, где предался творчеству.
      — Чашку чая, мистер Губвиг?
      Он поднял взгляд от своей работы и взглянул в немного странное лицо Стэнли.
      — Спасибо, Стэнли — ответил он, откладывая в сторону карандаш — Я смотрю, ты на этот раз умудрился донести чашку, почти ничего не расплескав. Молодец!
      — А что вы рисуете, мистер Губвиг? — спросил мальчик, нагибаясь, чтобы лучше разглядеть — похоже на наш Почтамт!
      — Верно. Это будет марка, Стэнли. Вот, взгляни, что думаешь о других? — он пододвинул поближе еще несколько эскизов.
      — Ух ты, вы хороший художник, мистер Губвиг. Вот эта вот очень похожа на лорда Ветинари!
      — Это марка за пенни. Собственно, я картинку с монетки и скопировал. На двухпенсовой марке будет герб города, на пятипенсовой — Морпоркия со своей вилкой, а башня Искусств — на большой долларовой марке. И еще я думаю десятипенсовую сделать.
      — Они очень здорово выглядят, мистер Губвиг — восхитился Стэнли — Всякие мелкие детали видны. Как маленькие картины. А как называются вот эти тоненькие линии?
      — Штриховка. Она для того, чтобы трудно было подделать. И вот когда письмо с маркой будет приходить к нам на Почтамт, мы будем брать один из наших старых резиновых штампов и ставить его на марки, чтобы их нельзя было использовать снова, а потом…
      — Ага, потому что они как деньги — радостно сказал Стэнли.
      — Пардон? — Мокрист замер, не донеся до губ чашку с чаем.
      — Как деньги. Эти марки будут как деньги, потому что марка за пении это и есть пенни, если подумать об этом немного. С вами все в порядке, мистер Губвиг? Вы как-то странно выглядите. Мистер Губвиг?
      — Э… что? — очнулся Мокрист, смотревший на стену со странным отсутствующим выражением на лице.
      — Вы в порядке, сэр?
      — Что? О. Да. Да, конечно. Э… может нам и побольше марка нужна, как ты думаешь? Например, за пять долларов?
      — Ха, я думаю, с такой маркой можно будет отправить большоеписьмо аж до самой Ужастралии, мистер Губвиг! — радостно сказал Стэнли.
      — Ну что же, надо мыслить на перспективу — сказал Мокрист, я имею в виду, раз уж мы все равно занялись дизайном марок…
      Но Стэнли уже отвлекся, теперь он внимательно разглядывал "Ящичек мистера Робинсона". Этот ящичек был старинным другом Мокриста. Он никогда не пользовался псевдонимом «Робинсон» за исключением тех случаев, когда нужно было оставить этот ящик на хранение почти честному торговцу или трактирщику, вот почему предмет оставался в полной безопасности, даже если его хозяину приходилось покидать город весьма поспешно. Для мошенника и афериста этот ящик был все равно что набор отмычек для вора, только вскрывались с его помощью не сейфы, а человеческие мозги.
      Этот ящик и сам по себе был почти произведением искусства, так ловко выдвигались и открывались все его многочисленные отделения, стоило только поднять крышку. Конечно же, здесь были ручки и чернила, а также маленькие баночки с красками и тонами, морилками и растворителями. И, аккуратно сохраненные неизмятыми, листы бумаги тридцати шести различных видов, некоторые из них было совсем не просто раздобыть. Бумага — очень важная вещь. Стоит неудачно выбрать плотность и прозрачность бумаги, и никакие навыки чистописания тебя уже не спасут. Людей гораздо проще обмануть плохим почерком, чем плохой бумагой. Фактически, небрежный почерк частенько работает даже лучше, чем неделя бессонных ночей, потраченная на то чтобы аккуратно выписать каждую завитушку; а все от того, что в тщательно выписанном письме человек легко заметит какую-то не совсемправильную мелочь, но дай ему всего лишь несколько штрихов, и он сам додумает все недостающие детали. Отношение, надежда, представление — в этом вся хитрость.
      "Вот и я такой" — подумал он.
      Раздался стук в дверь и она тут же распахнулась.
      — Да? — резко сказал Мокрист, не поднимая взгляда — Я занят дизайном дене… марок, вы же знаете!
      — Там пришла леди — пропыхтел ворвавшийся Грош — С големами!
      — А, это, должно быть, мисс Добросерд — сказал Мокрист, откладывая свой карандаш.
      — Дасэр. Она сказала: "Передайте мистеру Солнечному, что я привела его почтальонов", сэр! Вы хотите использовать големов,сэр?
      — Да. Почему бы и нет? — ответил Мокрист, строго взглянув на Гроша — Ведь с мистером Помпой у вас нет проблем, не правда ли?
      — Ну да, с ним все в порядке, сэр — пробормотал старик — Я хочу сказать, он прибирается здесь, и всегда ведет себя уважительно… Но я вам правду говорю, сэр, люди не любят големов с этими их горящими глазами и привычкой никогда не останавливаться. Нашим парням непросто будет к ним привыкнуть, сэр, вот что я хочу сказать.
      Мокрист уставился на него в изумлении. Големы были очень основательными, надежными и, слава богам, слушались приказов. К тому же это шанс получить еще одну улыбку от мисс Добросерд…Нет, думай о големах! Големах, големах, големах!
      Он улыбнулся и сказал:
      — Даже если я докажу, что они настоящие почтальоны?
      Десятью минутами позже кулак голема по имени Ангхаммарад пробил почтовый ящик и еще несколько квадратных дюймов разлетевшегося в щепки дерева.
      — Почта Доставлена — объявил он и замер. Сияние в его глазах потускнело.
      Мокрист повернулся к кучке людей-почтальонов и жестом указал им на импровизированный Маршрут Почтальона, который он соорудил в главном зале.
      — Обратите внимание на расплющенные роликовые коньки, джентльмены. Обратите внимание на кучку битого стекла там где была бутылка. А ведт мистер Ангхаммарад проделал все это с капюшоном на голове.
      — Да, но его глаза прожгли в капюшоне дырки — указал Грош.
      — Никто из нас не может изменить свою природу — напряженно заметила Ангела Красота Добросерд.
      — Должен признать, у меня прямо сердце возрадовалось, когда он насквозь пробил эту дверь — сказал Старший Почтальон Бэйтс — будут знать, как делать щели для писем слишком низко и с острыми заслонками.
      — И с собаками никаких проблем, полагаю — заметил Джимми Тропс — уж ему-тоони не порвут штаны на заднице.
      — Значит, вы признаете, что голем может быть почтальоном? — спросил Мокрист.
      Внезапно все лица скривились, а голоса почтальонов смешались в общем хоре:
      — Ну, они все-таки не мы, понимаете ли…
      — …людям может не понравиться этот, э, глиняный народец…
      — …все эти разговоры насчет того, что они отбирают работу у нормальных людей…
      — …ничего против него не имею, но…
      Они замолчали, потому что снова заговорил голем Ангхаммарад. В отличие от мистера Помпы, ему нужно было некоторое время, чтобы набрать темп. А когда все-таки раздавался его голос, он казался идущим откуда-то издалека в пространстве и времени, как шум прибоя в древней окаменевшей ракушке. Он сказал:
      — Что Такое Почта Льон?
      — Посланец, Ангхаммарад — пояснила мисс Добросерд.
      Мокрист заметил, что с големами она разговаривала иначе, чем с людьми. В ее голосе появлялась настоящая мягкость.
      — Джентльмены, — обратился Мокрист к почтальонам — я знаю, что вы ощущаете…
      — Я Был Посланцем — прогрохотал Ангхаммарад.
      Как его голос был не похож на голос мистера Помпы, так и его глина была совсем иной. Он выглядел как небрежно собранный паззл из глины различных видов, от почти черной, через красную к светло-серой. Глаза Ангхаммарада горели глубоким рубиново-красным светом, в отличие от желтоватого, как в печи, света глаз других големов. Он выглядел старым. Более того, он был ощутимостарым. От него исходил холод вечности.
      На его руке, прямо над локтем, с помощью проржавевшего обруча, запятнавшего потеками глину, была закреплена металлическая коробочка.
      — Был на посылках, э? — нервно сказал Грош.
      — Последней Моей Работой Было Доставлять Декреты Хета, Короля Тата .
      — В жизни не слыхал о короле Хетте — сказал Джимми Тропс.
      — Это Наверное Потому, Что Королевство Тат Погрузилось Под Воду Девять Тысяч Лет Назад — торжественно объявил голем — Такое Бывает.
      — Ничего себе! — присвистнул Грош — так тебе девять тысяч лет?
      — Нет. Мне Почти Девятнадцать Тысяч Лет. Я Был Рожден В Огне Благодаря Жрецам Упсы В Третий Нинг Бритого Козла. Они Дали Мне Голос Чтобы Я Мог Передавать Сообщения. Так Устроен Мир.
      — О них я тоже не слышал ничего — сознался Тропс.
      — Упса Была Уничтожена Взрывом Горы Шипуту. Я Провел Два Столетия Под Кучей Пемзы, Пока Ее Не Размыло, После Чего Стал Посланцем Королей Рыбаков Священного Ульта. Могло Быть И Хуже.
      — Вы наверное так много всего видели, сэр! — сказал Стэнли.
      Сияющие глаза взглянули на него, озарив светом его лицо.
      — Море Ежей. Я Видел Много Моря Ежей. А Потом Море Огурцов. И Плывущие Над Головой Мертвые Корабли. И Якорь, Однажды. Все Проходит.
      — И сколько лет вы провели в море? — поинтересовался Мокрист.
      — Почти Девять Тысяч Лет.
      — Вы хотите сказать… что просто сидели там? — удивился Эгги.
      — У Меня Не Было Других Инструкций. Слышал Песни Китов Над Головой. Было Темно. А Потом Пришла Сеть, И Подъем, И Свет. Такое Случается.
      — А вам не было там… скучновато? — спросил Грош.
      Другие почтальоны уставились на голема.
      — Скучновато — без выражения повторил Ангхаммарад и повернулся взглянуть на мисс Добросерд.
      — Он не понимает, о чем вы говорите — пояснила она — никто из них не понимает. Даже те кто помоложе.
      — Ну тогда, я думаю, вы будете рады снова доставлять сообщения! — сказал Мокрист более оживленно, чем собирался.
      Голова голема снова повернулась к мисс Добросерд.
      — Рад? — переспросил Ангхаммарад.
      Она вздохнула.
      — Еще одно трудное слово. Такое же трудное, как «скука». Самый близкий аналог, какой я могу придумать, звучит примерно так: "Вы будете удовлетворены, исполняя необходимые действия".
      — Да — сказал голем — Сообщения Должны Быть Доставлены. Это Записано на Моем Чеме .
      — Это и есть свиток в голове голема, на котором записаны его инструкции — пояснила мисс Добросерд. — в случае с Ангхаммарадом это глиняная табличка. В те дни не умели делать бумагу.
      — Вы и правда доставляли сообщения королям? — спросил Грош.
      — Много Королей — сказал Ангхаммарад — Много Империй. Много Богов. Много. Все Ушли. Все Проходит. — Голос голема стал более глубоким, как будто он читал по памяти. — Ни Ледяной Шторм, Ни Черная Тишина Нижнего Ада Не Помешают Этим Посланцам Исполнить Их Святое Дело. Не Спрашивайте Нас О Саблезубых Тиграх, Ямах Со Смолой, Огромных Зеленых Тварях С Зубами Или О Богине Кзол.
      — У вас тогда тоже были огромные зеленые твари с зубами? — удивился Тропс.
      — Огромнее. Зеленее. Больше Зубов. — прогрохотал Ангхаммарад.
      — А как насчет богини Кзол? — заинтересовался Мокрист.
      — Не Спрашивайте.
      Наступило задумчивое молчание. Мокрист знал, как прервать его.
      — Ну что, теперь выможете решить, почтальон онили нет? — мягко спросил он.
      Почтальоны ненадолго собрались в кучку, а потом Грош вернулся к Мокристу.
      — Он полтора почтальона, мистер Губвиг. Мы не знали. Парни говорят… ну, это будет честь для нас, честь — работать с ним. Я хочу сказать, это как… это как история, сэр. Это как… ну…
      — А ведь я всегда говорил, что у нашего Ордена древняя история, разве нет? — сказал Джимми Тропс, весь сияя от гордости. — Почтальоны были с древнейших времен! Когда они услышат, что один из наших членов существует с тех времен, когда все остальные секретные общества были зелеными, как… как…
      — Что-то с большими зубами? — предположил Мокрист.
      — Точно! С его приятелями тоже не будет проблем, если они будут исполнять приказы. — щедро добавил Грош.
      — Спасибо, джентльмены — сказал Мокрист. — Теперь осталось только… — он кивнул Стэнли, который держал две больших жестянки с синей краской — позаботиться об их униформе.
      С всеобщего согласия Ангхаммарад был произведен в уникальный чин Крайне Старшего Почтальона. Это казалось… честным.
      Чернез полчаса, все еще липкие от краски, големы отправились на улицы, каждый в сопровождении человека-почтальона. Мокрист смотрел, как в их сторону поворачиваются головы прохожих. Полуденное солнце блестело на синей краске, а ведь Стэнли, боги, благословите его, нашел немного золотой краски тоже. Честно, големы выглядели очень впечатляюще. Они сияли.
      Люди обожают зрелища. Дай им зрелище, и ты уже на полпути к своей цели.
      Голос позади него продекламировал:
       — Почтальон снизошел, как в овчарню волк/Золотом с синим блестел каждый полк…
      На какую-то секнду, на мгновение, Мокрист подумал: "Я не настоящий, она знает. Откуда-то она знает". Затем разум возобладал над эмоциями. Он повернулся к мисс Добросерд.
      — Когдя я был мальчишкой, я думал, что полк — это такая часть доспехов, мисс Добросерд. — сказал он с улыбкой — Я представлял, как солдаты сидят всю ночь и полируют их.
      — Мило — прокомментировала мисс Добросерд, зажигая сигарету — Послушайте, я приведу остальных големов, как только смогу. Конечно, могут быть проблемы. Но Стража будет на вашей стороне. В Страже есть свободный голем, и он им нравится, хотя для них не имеет большого значения, из чего ты седлан, потому что стоит тебе присоединиться к Страже, и коммандер Ваймс проследит, чтобы ты стал сплошным стражником весь целиком, до самых печенок. Он самый циничный ублюдок из тех, что ходят под солнцем.
      — Думаете, циничный? — спросил Мокрист.
      — Да — ответила она, выдыхая дым — Как вы можете догадаться, это практически мнение эксперта. Но все равно спасибо, что наняли мальчиков. Я не уверена, будто они понимают, что такое «нравится», но им действительно нравится работать. А Помпа 19, похоже, вас уважает.
      — Спасибо.
      — Ну, лично я думаю, что вы обманщик.
      — Да, наверное, думаете. — сказал Мокрист.
      О боги, мисс Добросерд была крепким орешком. Ему доводилось встречать женщин неподвластных его очарованию, но они были просто холмиками, по сравнению с ледяными пиками Горы Добросерд. Это был спектакль. Должен был быть. Это была игра. Должна была быть.
      Он достал пачку своих эскизов марок.
      — Что вы думаете об этом, мисс Д… Послушайте, как вас друзья называют, мисс Добросерд?
      Про себя он угадал ответ " Я не знаю" как раз в ту секунду, когда женщина сказала:
      — Я не знаю. Что это? Вы носите с собой свои портреты, чтобы зря не тратить время?
      Итак, это былаигра и его приглашали поиграть.
      — Надеюсь, что их изготовят в бронзе. — смиренно сказал он — Это эскизы новых марок.
      Пока она разглядывала листы, он рассказал ей про идею марок.
      — Вот эта, с Ветинари, хорошая — одобрила она — Говорят, он красит волосы, вы слышали? А это что? О, Башня Искусств… как это по-мужски. Доллар, э? Хм. Да, хорошие. Когда начнете использовать их?
      — Я как раз сейчас собирался зайти в "Литейщик и Шпульки", чтобы обсудить вопросы гравировки, пока парни на маршрутах.
      — Хорошо, это надежная фирма — одобрила она — Шлюз 23 крутит их механизмы. Они содержат его в чистоте и не вешают на него записки. Я каждую неделю проверяю всех нанятых големов. Свободные очень настаивали на этом.
      — Чтобы удостовериться, что с ними хорошо обращаются?
      — Чтобы удостовериться, что никого не забыли. Вы удивитесь, если узнаете, сколько предприятий в этом городе используют големов. Кроме "Великого Пути", конечно — добавила она — я не позволяю им работать в этой компании.
      Что-то было особенно резкое в этом замечании.
      — Э… а почему нет? — спросил Мокрист.
      — Бывает на свете такое дерьмо, в котором даже голем работать не станет — ответила мисс Добросерд стальным голосом — Големы — высокоморальные создания.
      "Оо-кей — подумал про себя Мокрист — это, похоже, больной вопрос".
      Вслух же его губы как будто сами собой произнесли:
      — Не желаете ли поужинать сегодня вечером?
      На какую-то долю секунды мисс Добросерд была удивлена, хотя и в половину не так сильно, как сам Мокрист. Затем возобладал ее природный цинизм.
      — Я каждый вечер ужинаю, привычка такая. Вы имеете в виду — с вами? Нет. У меня дела. Спасибо за предложение.
      — Нет проблем — пробормотал Мокрист с некоторым даже облегчением.
      Женщина оглядела гулкий главный зал почтамта.
      — Слушайте, у вас мурашки не бегут по коже пот этого места? Наверное, вам нужно что-то сделать с этим. Зажигательная бомба и обои в цветочек, например.
      — Скоро мы наведем здесь порядок — быстро сказал Мокрист — Но для начала пришлось заняться почтой. Важно показать, что мы снова работаем.
      Они посмотрели на Стэнли и Гроша, которые терпеливо сортировали огромную кучу писем, они были похожи на старателей у подножия почтовой горы. Они были почти погребены под отвалами белой пустой породы.
      — Чтобы доставить все эти письма, вам понадобится целая вечность. — заметила мисс Добросерд, поворачиваясь, чтобы уйти.
      — Да, я знаю — не стал спорить Мокрист.
      — Это как раз для големов — добавила мисс Добросерд, стоя в дверном проеме, свет странно освещал ее лицо — Они не боятся «вечности». Они вообще ничегоне боятся.

Глава 7 Гробница Слов