Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Повелитель Ночи

ModernLib.Net / Спуриэр Саймон / Повелитель Ночи - Чтение (стр. 8)
Автор: Спуриэр Саймон
Жанр:

 

 


      На ум девушки пришли недавние слова Каустуса: «Вам не хватает опыта. У вас мало навыков в обнаружении путей Хаоса».
      Вот ублюдок. Он ведь полностью прав.
      Однако она все еще жива. Бежала, едва сохранив жизнь. И теперь у нее новости для инквизитора, которые не могут ждать.
      — Милорд! — простонала девушка, отталкивая часовых в дверном проеме. — Я знаю, где он! Где этот проклятый пре…
      Мита замерла.
      Каустуса не было в его палатах. Помещение встретило ее удивленной тишиной — свита мирно развлекалась в отсутствие господина. Священники прекратили бормотать молитвы, ученые удивленно вскинули брови, вынырнув из древних рукописей, воины прекратили играть в кости — но на каждом лице застыла оскорбительная улыбка.
      — Похоже, кое-кто наконец решил проснуться, — послышался голос.
      Мита побледнела:
      — Что? Я… Что вы имеете в виду?
      — Инквизитор сказал, что вы отдыхаете. По палатам прокатилось хихиканье. Презрение накрыло дознавателя с головой, и она вскипела:
      — Я была заторможена наркотиком, клянусь варпом и его мочой! Вы ожидали другой реакции?!
      — Да… он также сообщил, что у вас приступ паранойи.
      Хихиканье переросло в смех. Мита решила быть выше этого.
      — Где инквизитор? — требовательно спросила она. — У меня мало времени, я должна сообщить нечто важное.
      — Инквизитора тревожить нельзя.
      — Где он? Я приказываюотвечать мне!
      Она поняла, что сказала глупость, едва произнесла это — атмосфера в палате сразу накалилась.
      — И что? — сказал один из них.
      Несколько громадных фигур порывистыми движениями воинов встали на ноги, на их лицах застыло мрачное выражение.
      — Не думаю, что мы желаем вас слушать, — прорычал другой.
      — Вы знаете, что у меня более высокий ранг, чем у вас, — произнесла Мита, почтисдерживая дрожь в голосе. Самые огромные из головорезов ее не волновали, это было всего лишь частью псионического развлечения остальных, жаждавших ее унижения. Мита не собиралась служить мишенью для оскорблений.
      — А ты знаешь, — щелкнул хам пальцами у ее груди, — что я могу тебя сломать как прутик? — В его мыслях ясно читалось желание толкнуть Миту.
      — Ну хватит с меня непочтительности, — прошептала она и резко вскинула колено, точно и сильно ударив гиганта в пах.
      Раздался звук, больше всего похожий на влажный хруст.
      Здоровяк медленно, с бульканьем осел на пол. Этого было вполне достаточно, чтобы разрешить все вопросы, возможно, даже обрести капельку уважения среди друзей хрипящего глупца. Но Мита не закончила.
      Дознаватель опустилась коленями на грудь упавшего воина и положила руку ему на лоб, игнорируя вопли. Без всякой жалости она запустила ментальный кинжал псайкера в его слабоумный мозг и начата листать в поисках необходимой информации. Мита пролетала сквозь простые мысли, увидела искомую цель и немедленно прервала контакт с мстительным пинком. Воин захрипел и умер.
      — Значит, он у губернатора, — констатировала девушка, изучая полученную информацию.
      Свита смотрела на нее, раскрыв рты.
      — Спасибо тебе, — кивнула Мита мертвому телу. — Можешь не провожать, не надо.
 
      Каустус ждал ее снаружи штаб-квартиры губернатора, его вид мгновенно заставил обвиснуть победные паруса Миты. Он уже был извещен о ее выходке, наверняка ему позвонил не один член свиты, в нужных подробностях представив происшедшее.
      — Диота Васкуллиус, — прошипел инквизитор, полыхая глазами за прорезями маски, — служил мне девять лет. Однажды я видел, как он убил карнифекса на Салиус-Диктае. В одиночку. Из лазерной пушки. Видел, как он душил орков голыми руками. Видел, как убивает генокра…
      — Милорд, — прервала Мита, игнорируя его грозный вид, — подозреваю, он просто никогда не оказывался перед ведьмойв плохом настроении!
      Каустус замолчал и несколько долгих секунд сверлил ее взглядом.
      — Верно, — наконец сказал инквизитор, и Мита вновь ощутила странное чувство уважения, словно некие весы, на одной чаше которых лежало возмущение, а на другой — произведенное ею впечатление, уравновесились.
      — У меня есть новости, — продолжила дознаватель, расширяя свое преимущество. — Я… я спала. И видела, где находится космодесантник!
      — Дознаватель, мы уже решили этот вопрос. Я сказал, им займутся другие специалисты.
      — Милорд, произошло нападение! На космодром! Там все еще может идти бой!
      Каустус подозрительно за ней следил, но внимательно слушал.
      — Нападение? — В его голосе впервые проклюнулась озабоченность.
      — Да! Я видела его, там уже погибли сотни!
      Инквизитор отвернулся, нервно сведя пальцы перед собой. Он говорил еле слышно, но Мита все равно попыталась услышать:
      — Космодром… Почему космодром?
      — Неизвестно, милорд!
      Каустус вновь повернулся к ней, как будто удивленный ее присутствием, а Мита уловила картинку огромной шахматной доски, по которой движутся могущественные фигуры. Странные фигуры, ходящие по странным правилам, в которых дознаватель могла понять лишь крохотную часть. В ней крепла убежденность, что она не может доверять никому, кроме себя.
      — Что нам делать, милорд? — прошептала девушка Удивленная такой по-человечески близкой нерешительностью инквизитора. Мита никогда не видела его столь озадаченным, не говоря уж о том, что это произошло после еедонесения.
      — Делать… — пробормотал инквизитор. — Я… Мы должны… Мы…
      Он полностью ушел в себя.
      Мита не спускала с него глаз — удивленная и напуганная новым Каустусом.
      — Милорд?
      Инквизитор пришел в себя резко и мгновенно, словно ничего и не было.
      — Мы ничего не делаем, — прорычал он, жестом отдавая приказание кричаще разодетому сервитору-швейцару у палат губернатора.
      — Но…
      — Без «но»! Сколько мне еще вам повторять, дознаватель?! Этим делом уже занимаются. У меня свои методы.
      Швейцар торопливо распахнул створки тяжелых дверей, и Каустус решительно направился внутрь.
      — Но, милорд! — Ее крик остановил инквизитора, и он нехотя сделал шаг назад.
      — Что же делать с видением? — спросила Мита. — Что это было за нападение? Я ведь ничего не могу сделать…
      Инквизитор вздохнул и кивнул:
      — Вы проследите, чтобы ваш лучший друг Ородай не находил себе места. Ответных действий не будет, понимаете? Нападение останется без ответа! — Каустус наставил на нее указательный палец, словно оружие.
      Мита вздохнула, хотя все ее существо кричало «почему?!». Ей хотелось схватить инквизитора за роскошные отвороты мантии и трясти до тех пор, пока он не даст все ответы, которые она желает услышать. Нуждается в них.
      Ей хотелось понять, во имя задницы Терры, в какие секретные игры играет Каустус. Но больше всего Мите хотелось заслужить одобрение и уважение, потому она молча поклонилась, заглушив в себе возражения, и произнесла:
      — Как пожелает милорд. Во имя торжества Императора.
      — Вот именно, дознаватель. Займитесь своими обязанностями.
      Дверь начала закрываться, но Мита бросилась на последний шанс, как голодный тигр — на жертву.
      — Еще одно…
      На этот раз Каустус не возвращался.
      — Что такое, дознаватель? — послышалось из коридора.
      — Я… когда я осматривала коллекцию сокровищ и… ощутила присутствие предателя…
      — И что?
      — Я была… была заторможена наркотиком, милорд?
      Молчание инквизитора длилось слишком долго.
      — Не будьте смешной, дознаватель, — сказал он. — Вы просто снова упали в обморок. Вам надо избавляться от этой привычки.
      Дверь захлопнулась.
      Мита Эшин на полном серьезе начала обдумывать вероятность того, что ее хозяин совершенно безумен.
 
      Она вернулась в Каспсил с ощущением беспокойства, на которое доминирующе наслаивалось смятение.
      Вновь взяв в спутники Винта, она отправилась в очередное путешествие в лифтах вниз, чтобы исполнить в офисе Ородая приказ хозяина. То, что она ничего не понимала в происходящих событиях, к делу отношения не имело. На этот раз, поклялась Мита, проходя мимо ошарашенного виндиктора-клерка, она не потерпит неудачу.
      Но она опоздала.
      После нападения на космопорт, не желая допустить новых потерь среди своих Префектус Виндиктайр, а особенно желая держать подальше Инквизицию, командующий Ородай собрал столько слуг закона, сколько смог.
      Мобилизовал все боевые машины и лично новел специальный отряд из тысячи лучших во тьму под Каспсилом.
      Мита потерпела неудачу. Снова.
      В подулье пришла война.

Зо Сахаал

      Если все обдумать, это было легче, чем отнять конфету у младенца.
      Все прошло как запланировано, при нападении на космопорт пало не более дюжины воинов Семьи Теней. Учитывая, сколько погибло гражданских и презренных префектов, как он беспокоился об успехе и как планировал каждый шаг, — вполне достойная цена. Сахаал был бы рад заплатить и больше.
       Принести в жертву…
      Ведь теперь у него есть поддержка Темных Богов, желал он этого или нет. Стоя на краю взлетного поля, он чувствовал шарящиеглаза ведьмы, как легкий шепот голосов за спиной. И, словно в ответ на ее появление, варп, клубящийся вокруг него, изрыгнул голодных чудовищ, схвативших ведьму. Они роились теперь в самом центре души Сахаала — извивались и питались ею.
      Ведьме больше не подглядеть за ним. Повелитель Ночи под покровительством Хаоса. Перед его бесконечным сном отношение Сахаала к Губительным Силам было таким же, как и у Легиона: Хаос был слишком могущественной и капризной силой. Конрад Керз провел слишком много времени, преодолевая безумие и ужас, чтобы так легко лечь в постель с Темными Богами.
      Но тем не менее… Хаос был слишком пьянящей силой. Как сладко было иметь таких могучих покровителей!
      Значит, жертвы будут принесены. Пусть все мертвые воители Семьи Теней вместе с простыми жителями и презренными виндикторами лягут на алтарь Единого Хаоса. Пусть голодные боги трапезничают свежими душами и позволят ему вернуться к своим делам. Это достойная сделка.
      Сидя на своем троне, Сахаал горбился, укрытый покровом теней, и поигрывал когтями. Он повернул голову, не защищенную сейчас шлемом, и постарался не обращать внимания на траурные песни, раздававшиеся из лагеря. Ему надо сохранять спокойствие. Состав, которым Семья Теней смазывала свои дротики, был очень сильным… Его трофеибудут спать очень долго.
      Терпение.
      Концентрация.
      Нападение было успешным. Оборона космопорта сломлена, его ободранная армия дала ему столько времени, сколько надо. Сахаал смог украсть то, за чем пришел. Трофеям — пленникам— нельзя было его видеть, поэтому его сопровождала команда отборных воинов, вооруженных духовыми трубками. Они усыпили глупцов прежде, чем те хоть что-то поняли.
      Утаскивая добычу вниз, в темноту, с двумя исхудалыми телами на плечах, Сахаал ощущал себя королем воинов, завоевавшим новые земли и возвращающимся к своему племени.
      Да, люди Семьи Теней радовались его победе. Они пировали, используя все скудные продукты, которые могли достать на этих мрачных землях, и восхваляли имя Сахаала за удачный набег. Но поскольку они уже отпели мертвецов милостью Императора, в их глазах стояла печаль.
      Слишком многие не возвратились.
      Сахаал с яростью обнаружил, что обеспокоених горем. Да, они оставались червями, даже более ничтожными, чем черви! Но как росла уверенность Сахаала в них, так росло и чувство некой гордости за них.
      Это была егоимперия. Егоплемя. И он не мог избежать тени сопереживания.
      Сахаал задавался вопросом: испытывал ли его повелитель такие чувства в прошлом. Могущественный примарх Легиона Повелителей Ночи рос диким существом: одинокий охотник в тенях Ностромо Квинтуса, каратель без друзей и сверстников. Только когда егоцарство ужаса расширилось, заразив весь город, когда закон стал егозаконом, улицы стали егоулицами, только тогда он начал управлять простым людом.
      Испытывал ли он такую же обиду за ответственность? Хотел ли не зависеть ни от кого, обходиться без солдат, советников и помощников? Что мучило его душу, раз даже онне смог управлять миром в одиночку?
      Что он познал, шаг за шагом создавая свою команду?
      Переживал ли он, когда они гибли?
      Закутанный в тени, Зо Сахаал размышлял на троне, сидя в самом сердце разрушений и безумия. Повелитель Ночи ждал, когда очнутся от вынужденного сна двое мужчин, которых он похитил.
 
      Можно сказать, его внимание переключилось, пламя факела желания владеть Короной Нокс, сжигающее внутренности Сахаала, немного пригасло.
      Можно сказать, все случилось как нельзя вовремя — его медитация была прервана радостными криками и песнями.
      Разведчики нашли Гашеного.
 
      — Я нашел его в Отстойниках, — сказал человек дрожащим от гордости голосом. Он был еще молод по нормам племени, но уже крепко сложен и уверен в себе. Эта находка обеспечила ему почет и уважение всей Семьи Теней, тут даже Сахаалу было ясно — юноша желал насладиться моментом.
      — Там была обычная гильдия, — продолжил он нарочито нейтральным тоном, глядя на Сахаала. — Он просто посредничал при торговле панцирными катрочами.
      Парень рискнул обратиться не к обвинителю Чианни, сидевшей около Сахаала в окровавленных бинтах, но со строгим лицом. Повелитель Ночи нашел прекрасный способ общения, он, не вмешиваясь больше в их межплеменные отношения, использовал жрицу как интерфейс. Такая комбинация породила в Семье Теней нужное сочетание страха и преданности, которое очень пришлось Сахаалу по вкусу.
      — Панцирными катрочами? — прошипел он под пораженными взглядами толпы.
      Охотник немедленно вспомнил, что племени гораздо легче воспринимать его неким прекрасным и неподвижным идолом. Каждый раз, когда Повелитель Ночи двигался или говорил, бандиты Семьи Теней приходили в ужас, вспоминая, что их страшный и прекрасный лорд не менее реален, чем они.
      Люди, как уже понял Сахаал, предпочитали держать богов на расстоянии. К счастью, реакция Чианни оказалась, как и всегда, на должном уровне — она так глянула на наглого разведчика, что тот попятился. «Гашеный — враг Императора», — говорил вид Чианни, она каждой черточкой выражала готовность преследовать подобных существ до смерти.
      — Это такие твари в подулье, — объяснила обвинитель Сахаалу. — Представьте себе жука с кожистыми крыльями и острым хвостом. Очень опасные. Их панцири очень красивые, подходят для украшений и шаров, поэтому гильдии продают их в верхний улей. А другие собирают панцири, бродя по самым отвратительным местам.
      — Вы этим не занимаетесь? Чианни выглядела оскорбленной.
      — Деньги — это питательная среда разврата, милорд…
      — Безусловно, — грохнул Сахаал, удерживаясь от ухмылки. — Продолжай.
      Чианни махнула рукой, подтверждая приказ.
      — Ну… Я знал, что гильдии используют посредников, поэтому решил проверить…
      — Мудрая идея, — кивнула жрица.
      — Я нашел его, когда он болтал с мужчиной и женщиной, — просиял юноша. — Участник гильдии протянул горсть кредитов и назвал его по имени. Это было имя Гашеный, я уверен.
      Пальцы Сахаала сжались на черепе, украшавшем подлокотник трона.
      — Ты преуспел, — кивнула Чианни разведчику. — А теперь принеси его, наш хозяин желает рассмотреть его поближе.
      Человечек, вытолкнутый в круг света, был связан по рукам и ногам и при этом вопил не переставая. Сахаал представлял его совсем не таким. Человечек был почти карликом — если не генетически измененным, то точно с задержкой роста, к тому же полностью лысым, с несколькими жалкими волосинками на черепе. Его простая одежда была засаленной и грязной, лицо покрыто свежими синяками — свидетельствами любезности принимающей стороны.
      Самой примечательной чертой были два разъема-гнезда на его яйцевидном лбу, по одному над каждым глазом. Из них торчали разноцветные провода, свисавшие до плеч, как прическа из многочисленных коротких косичек.
      Человечек упал на ржавый пол и, увидев сидящего на троне гиганта, громко разрыдался:
      — Милые призраки улья, я ничего не сделал! Не убивайте меня, прошу вас, во имя Бога-Императора…
      — Тихо! — прикрикнула Чианни, вновь вставая. Молодой разведчик развернулся и ударил карлика по лицу, забрызгав пол свежей кровью. Крик немедленно затих.
      — Ты Гашеный? — сурово спросила Чианни.
      — Н-нет… Не лично я!
      Разведчик ударил его снова, на этот раз сильнее.
      — Это ложь! Я сам слышал, как его окликнули!
      — Бреган, — промолвила Чианни, — держи себя в руках.
      Молодой разведчик, тяжело дыша, отступил назад.
      — Ты Гашеный. — На этот раз Чианни утверждала. — Ты посредник между гильдиями, верно? Отвечай мне!
      — Не-ет! — завопил он, размазывая сопли и слезы по лицу. — Не лично я! О сладкая Терра, вы не понимаете! Не лично я!
      Сахаал услышал достаточно. Он встал и шагнул к карлику, склоняясь над ним. Семья Теней со вздохом отшатнулась, удивленная его скорым решением. Человечек взглянул вверх — и слезы на его щеках превратились в лед.
      — Четыре дня назад, — едва слышно прошипел Сахаал, — ты встречался с одним из Ледниковых Крыс, ублюдком по имени Никхэ. Ты купил у него одну вещь. Ты знал, что она у него. Ты забрал ее и заплатил ему. Верно?
      Перед лицом воплощенного ужаса человечек мог издать лишь протяжный писк.
      — Да, я думаю… Не знаю. У меня совсем мало памяти, но…
      Коготь Сахаала приблизился к его горлу.
      — Поясни.
      — Гашеный… Это не человек… Не один из нас. — Глаза карлика выпучились, губы дрожали. — Это коллектив. Группа, понимаете? Видите эти импланты?.. Если их отключить, мы только люди, но вместе мы становимся… — трясущимися руками он вцепился в кабели, болтающиеся в гнездах, демонстрируя их, — вместе мы Гашеный. Три человека, один разум. Мы поделили разум, поэтому в одиночку ничего собой не представляем.
      Сахаал оскалил зубы:
      — Вы сервиторы?
      — Нет! Сервиторы — рабы машины! А мы — втроем — управляем ею!
      Сервиторы существовали даже во времена Сахаала. Пустые оболочки, тела с машинами в голове, управляемые командами и логическими блоками. У этих вещейотсутствовали сознание и индивидуальность, они не многим отличались от обычной техно-консоли. Их жизнь — если можно было так назвать ее — была ровной последовательностью стимулов и параметров.
      Могло ли быть, чтобы три ничтожества, три человеческих недоноска, нашли путь к сохранению ума, желаний, страсти — вещам, недоступным разуму сервитора?
      — Как такое возможно? — выдохнул Сахаал, придвигая коготь еще ближе.
      — Мы заплатили! Мы сами выбрали! Мы нашли… человека, который оказался на это способен!
      — Кто это? — проскрежетал Сахаал, уже зная ответ.
      — Пахвулти! Его звали Пахвулти!
      Торговец информацией… Техножрец-предатель…
       Ублюдок.
      Это имя он опасался услышать.
      Сахаал проткнул вопящего человечка когтем и унес в тени, подальше от племени, чтобы задать ему особые вопросы…
      Когда он закончил с этим существом — одной третьей Гашеного, Сахаал принес его голову Семье Теней, высоко подняв трофей и наслаждаясь струями крови, текущими по руке.
      Человечек знал мало. Мерцающие крохи воспоминаний, кусочки деталей, но ничего конкретного. В одиночку он был жалким недорослем, слабоумным ребенком, полным ничтожеством. Он не помнил встречи. В агонии человечек никак не мог вспомнить и груз, который Сахаал так отчаянно искал.
      — Его открывали? Открывали? — бушевал Сахаал.
      Но все детали были для карлика несущественными. Поэтому скоро Повелитель Ночи уступил напору ярости и жажды крови, которая росла в нем с каждым днем. Эти голодные голоса в сознании не давали покоя.
      Сахаал забрал голову, а тело бросил в болото, где светящиеся щупальца быстро уволокли его в глубину.
      Разведчикам было приказано вновь отправляться на поиски оставшихся частей Гашеного. Юношу, нашедшего первого человека, лишили почестей и отчитали за недогадливость.
      Сахаал едва удержал себя, чтобы не разорвать и его на куски. Кровь кипела в его венах, а имя Пахвулти грохотало в мозгу, отравляя самым страшным ядом. Через некоторое время два заискивающих члена Семьи Теней подползли к нему на коленях и сообщили, что захваченные на космодроме пленники пришли в себя.
      Дикая усмешка на лице их господина заставила людей побелеть от ужаса.
 
      В лачуге на краю лагеря, настолько крепкой и звуконепроницаемой, насколько это позволяли материалы, из которых ее сделали, Сахаал принял первого пленника. Стонущее тело бросили на пол. Воины Семьи Теней кривили лица от отвращения. Сахаал велел им убираться, и они поспешно протиснулись в дверь, задержавшись лишь для того, чтобы еще разок плюнуть в лицо слепого червя на полу.
      Сахаал задумался, что бы сказали эти воины, если бы узнали правду: без этих проклятых астропатов могущественный Империум оказался бы обреченным гигантом без ушей, глаз и рта.
      Он подступил к голому и дрожащему телу, тихо рыча от гнева, который не мог сдерживать. Который ничтоне могло сдержать.
      — К-кто там?! — Испуганный человек попытался отползти назад. Его запястья и лодыжки были связаны тонким кабелем, а глаза… глаза были забраны давным-давно. Истерзанная плоть на краях глазниц опухла, бугрясь воспаленными шрамами.
      — Ты меня совсем не видишь? — издевательски рассмеялся Сахаал, который знал ответ.
      — Я… нет… Мой визем деус… О сладчайший Император, его нет!
      — Ах да, — вспомнил Сахаал, — второй взгляд.— Такие люди, как этот, не нуждались в глазах.
       Обычно.
      — Что вы со мной сделали? — Голос пленника возвысился, негодование, связанное с похищением, пересилило даже страх за собственную жизнь.
      Сахаал снисходительно улыбнулся.
      — Это всего лишь упреждение, — проворковал он, сгибаясь и проводя пальцами по толстой полосе металла, охватывающей лоб пленника. Затем Повелитель Ночи игриво по ней щелкнул. — Вот эта штука блокирует твой дар, верно? Теперь ты не можешь ничего сделать, словно сокол, на которого надет клобук.
      — Кто вы? — Голос астропата понизился до шепота, преисполненного благоговейного страха, — в нем боролись ужас и любопытство. — Откуда знаете о даре? Я… я не боюсь вас1
      Улыбка Сахаала стала еще шире.
      — Я знаю слабые стороны астропатов, маленький человек, потому что некогда целая армия твоих собратьев находилась у меня под командованием, веришь ты или нет. А что касается твоей смелости… — Сахаал облизал губы. — Думаю, мы оба знаем, что ты лжешь.
      — Вера в Императора сильна в моей душе! На мне нет греха! Что бы вы ни задумали, я не…
      — Ты знаешь о Хаосе?
      Рот астропата открылся и закрылся, весь его гнев улетучился в один миг, по лицу пробежали волны отвращения.
      — Я… вы смеете произносить это гнусное имя? Император спаси ме..
      — Ты должензнать о Хаосе. Ты должен купаться в его огнях, мой друг. Тебе должен быть знаком его голос.
      — Богохульство! Богохульство! — Псайкер попробовал плюнуть, собирая слюну во рту непослушным языком, но Сахаал оказался быстрее. Коготь выпрыгнул из ножен и тихо свистнул, рассекая воздух.
      Человек выплюнул отрубленный язык вместе с криком.
      — Теперь ты будешь вести себя потише, — буркнул Сахаал, ожидая, пока вопли не затихнут и не сменятся влажным бульканьем сочащейся крови. — Вот теперь ты будешь слушать внимательно. Можешь сопротивляться, корчиться, пробовать убежать… Твой мозг может быть охвачен невероятной болью, которую ты никогда не испытывал, но уши отключить ты не сможешь, мой друг. Тебе придется меня выслушать. И ощутить… все ощутить…
      Зо Сахаал начал резать.
      Отделять полоски мяса от рук и ног. Пронзать ударами художника податливую плоть, освобождая кровь. Рассекать сухожилия коленей и плеч, паха и лодыжек. Вырезать остроугольные узоры на жирном мясе живота и груди. Медленно сдирать кожу. Проводить глубокие борозды на ягодицах и пояснице.
      Резать, и резать, и резать, и резать.
      И на протяжении всех действий Сахаал говорил. Не обращая внимания на крики и хрипы, невнятные просьбы и судорожные подергивания.
      Повелитель Ночи говорил о тьме, которая часто пугает детей. О тех кошмарах, которые изобретает разум ребенка. О страшилищах и паучьих богах, о ведьмах с руками-ножницами и извивающихся змеях. О лицах в небе, лицах с влажными губами, похожими на огромные животы, плывущие, чтобы высосать весь свет мира.
      Он говорил об ужасах, мучащих подростков. О жажде нанести вред себе из религиозных побуждений. Когда догмы Империума разрушают душу или это делают извращения в родной семье.
      О юной боли.
      О боли, для которой всегда найдется причина.
      И продолжал резать, резать, резать.
      Сахаал говорил о кошмарах взрослой жизни. Ножи во тьме и насилие на свету. Говорил о мясниках и мародерах, чужих и мутантах. Говорил об огне, надвигающемся со всех сторон, о зыбучих песках, забивающих глотку, о затянувшейся петле виселицы.
      И резал. Резал. Резал.
      Сахаал говорил о варпе, когда горло жертвы готово было разорваться от крика, говорил о Губительных Силах, наблюдателях в пустоте, о небесных роях. Говорил о бродящем безумии, обрушившемся на миллионы миров, о ранах Императора и радости Предателя. Говорил о дворце Охотника. О крови ангелов. О смертельных щупальцах варпа. О стальных зубах, обнаженных в эхе вечности.
      Об ужасе и кошмаре, страхе и яде.
      Сахаал выложился полностью, разрушая плоть аст-ропата. Он рубил, и терзал, и рассекал кости. Повелитель Ночи совсем потерял себя в красном тумане, продолжая говорить о примитивном крике, том завывании баньши, которое отдавалось сейчас эхом в древних пещерах людей.
      О диком и простом крике Страха.
      И дамба рухнула, стены сопротивления астропата не устояли, многоголосица варпа проникла сквозь уши и запустила цепкие когти в сознание человека. Крик достиг своего невыносимого кульминационного момента, и тогда Сахаал, сквозь липкую муть крови и испражнений, сорвал стальной обруч с головы астропата.
      На мгновение второе зрение астропата вернулось к нему.
      Жертва увидела кровавого демона с черными глазами и сверкающими стальными когтями, склонившегося над ним и прошептавшего:
      — Я — Зо Сахаал, Мастер Когтя Повелителей Ночи, вернувшийся из-за завесы времени, чтобы получить то, что является моим по праву. Ищите меня, мои братья.
      А затем астропат был казнен мгновенным ударом когтей чудовища.
      Роящийся варп, привлеченный псионическим излучением такого ужаса, которого его твари никогда прежде не пробовали, — пульсирующего маяком в этериуме, — ворвался на безумное пиршество в отлетевшую Душу.
      Варп немного колыхнулся, как запруда у старой мельницы, и в этом столкновении оттенков и ароматов смерти было лицо Сахаала, голос Сахаала, разум Сахаала — уносимые вдаль смертельным воплем астропата.
      Уносимые прочь, за грани вечности.

Мита Эшин

      Когда все произошло, она стояла в пустом офисе Ородая, борясь с нерешительностью.
      Он сломал ее защиты, как цунами сносит береговые строения, переливаясь сквозь и поверх них. Водоворот смертельного буйства захлестнул Миту, заставляя ее жадно хватать воздух в попытках не утонуть.
      Это был кроваво-красный кинжал, вонзившийся ей под ребра и продолжавший подниматься все выше и выше. Это было раскаленное клеймо, опалившее ее не словом или символом, но видением, изображением, событием…
      Псионический водоворот, кипящий в воздухе, распространялся во все стороны, становясь все мощнее и сильнее. Он несся через пустоту, как ударная волна, телепатическая боеголовка экстерминатус, раздувающаяся, словно переполненное чрево. Невидимая и неосязаемая, но от этого не менее ужасная.
      Мита почти затерялась в самом центре вопящего от боли и страха урагана (О Бог-Император, еще от какого страха!),взывающего к варпу — и неожиданно исчезнувшему. Словно голодные твари сцепились в смертельной схватке, царапаясь и хрипя, а затем пропали так внезапно, что эхо их битвы продолжало звучать.
      Мита дрожала с головы до ног, продолжая ощущать последствия псионического удара, — кровь медленно текла в жилах, ноги подгибались, со лба лил пот. А ведь ее затронуло только краем волны смертельного крика, который был направлен в невообразимую даль и имел гораздо большую силу и безумие видений.
      Псайкер с хрипом рухнула на пол. Винт, понятия не имевший о недавнем псионическом ударе, не говоря уж об ужасающих видениях, попытался в меру сил придержать дергающиеся конечности Миты, что-то бормоча себе под нос.
      Она уже искусала губы, кровавая пена капала с уголков рта, а проколотые оболочки сознания продолжали изнывать под лавиной картин и звуков.
 
       Я — Зо Сахаал, Мастер Когтя Повелителей Ночи, вернувшийся из-за завесы времени, чтобы получить то, что является моим по праву. Ищите меня, мои братья.
      Голос звучал как туманная сирена, заставляя уши болеть (хотя настоящего звука не было), полыхая перед глазами яркими вспышками и темным хором тревоги. За пределами мысленного взора, в телепатических лабиринтах, чувства стали осязаемыми и тяжелыми, звуки — видимыми, тоскливые картины приобрели вкус и запах, прикосновения холодной плоти звучали музыкальным диссонансом. Ментальный лабиринт. Психофизический вихрь. Мита слепо брела по коридорам и отчаянно цеплялась за каждый клочок молний, проносящийся мимо.
      Зо Сахаал. Имя.
      И его изображение — сияющая пиктограмма, более яркая и ужасающая, чем сделанная любым ауспексом, более пронизывающая, чем самая великая сенсорна, — навсегда оставляющая след на беззащитной плоти мозга Миты, с которого сорвали покровы. Как электу, нанесенная изнутри век, от которой нет спасения даже во сне.
      Это был он. Повелитель Ночи.
      Ее враг.
      Она узнала его, даже несмотря на гудящие голоса в голове и спутанные ощущения. Лицо Сахаала предстало в музыке и мягких ароматах пепла и ладана, черно-синее тело складывалось из смеси горьких запахов, а его когти… они, словно прикосновения кисти художника к полотну, — нежные пальцы любовника. Но за пределами видения Мита смогла увидеть и другие подробности. Черные глаза с расширившимися зрачками, сдвинутые брови, впалые щеки, бледная и лысая голова. И остальное тело, заключенное в броню из керамита и стали, гибкие пластины доспехов с зубцами и цепями, испещренными на всем протяжении символами Легиона и темным писанием.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20