- Знаешь, Анна, - предложил Асур. - Давай проверим и в земном ракетоплане.
      - Давай.
      В двух кабинах никого не было. Асур открыл дверцу грузового отсека и, так как там было темно, крикнул: - Браун!
      В ответ раздался стон. Что-то зашевелилось в углу.
      'Это был связанный Браун. Его рот был заткнут тряпкой.
      Асур вытащил ее.
      - Где инженер и Анна? - с тревогой спросил скрипач, - Ради бога, предупредите их. Эти подлецы хотят их отравить!
      Асур похлопал его по плечу.
      - Не волнуйтесь, друг. Анна здесь.
      БЛАГОРОДНЫЕ МИОНЯНЕ
      - Посмотри, Анна! Не кажется ли тебе, что Таомей приходит в себя? спросил Асур.
      Тело Таомея вздрогнуло. Раздался глубокий вздох.
      Губы мионянина зашевелились.
      - Да, наконец-то, - радостно воскликнула девушка.
      Она похлопала мионянина по плечу. Тот открыл глаза, посмотрел на нее вопрошающим взглядом.
      - Что случилось? Почему я лежу здесь?
      Таомей приподнялся и сел, протирая глаза. Увидев лежащих вокруг товарищей, он сразу же вспомнил, что случилось и с тревогой спросил: - А где Вега и его друзья?
      - Они обезврежены, -ответил Асур, протягивая ему раскрытую ладонь, на которой блестело его оружие. - Я воспользовался вот этим!
      - Ты убил их! - воскликнул Таомей, взяв оружие.
      - Нет.Они просто лежат без сознания.
      Таомей хотел спросить ещё что-то, но рядом с ним зашевелился Элий. Склонившись над ним, Таомей потер ему виски. Тот быстро пришел в себя, поднялся на ноги и с удивлением осмотрелся. Заметив Анну, он подошел к ней, взял ее за маленькую ручку и радостно воскликнул: - Она жива!
      - Да, Элий. Я только очень перепугалась!
      Тут проснулись Мейзо и Леймей. Анна дружески кивнула им головой. Затем открыл глазаи Лаой, и Анна прочла в его взгляде выражение гнева - нечто необычайное для мионян. Оно вскоре исчезло, сменившись выражением глубокой грусти и горькой обиды. Он печально покачал своей большой головой и сказал что-то товарищам, и они принялись разговаривать. Анна подошла к отцу. Он продолжал лежать без чувств. Она опустилась возле него на пол, ожидая, что он вот-вот откроет глаза, но тщетно. Лицо инженера было по-прежнему бледным как у мертвеца.
      - Почему отец не просыпается?- встревоженным голосом спросила она.
      Асур успокоил девушку. Организм инженера слабее, чем у мионян, поэтому действие газа продолжается дольше. Асур хотел было сказать девушке еще что-то, как вдруг Таомей неожиданно воскликнул: - А этот? - В руке мионянина блеснуло грозное оружие.
      - Стойте! - крикнул Асур и схватил Таомея за руку. - Он честный парень, он с нами.
      Асур коротко поведал Таомею о поступке Брауна.
      Мионяне слушали его молча. Тут они заметили, что звездолет движется.
      - Мы летим? - с удивлением спросил Таомей.
      - Да, - ответил Асур. - У меня не было другого выхода. Когда они грозились убить меня, я обещал им открыть люк, но обманул. Столько веков я не обманывал, а они заставили меня постунить подобно им самим - солгать! Я вошел вместе с ними в командную рубку и включил автомат. "Вестник" полетел. Потом я уже применил оружие.
      - Куда мы летим?
      - К Зейре. Может быть, я поступил неправильно?
      Лицо математика Лаоя прояснилось. Но Элий встретил это сообщение холодно. Таомей спросил Асура, знает ли девушка, куда они летят. Тот отрицательно покачал головой. Анна и в самом деле не знала об этом - она не поняла ни слова из их разговора, который они вели на своем мионском языке.
      - Ступай выключи автомат, - распорядился Таомей. - Нам еще рано возвращаться.
      - Но здесь нас преследуют! - с негодованием воскликнул Лаой.
      - Но есть у нас и друзья! - возразил ему Элий.
      Таомей не спешил с окончательным решением.
      - Да, - промолвил он. - Несчастье за несчастьем. . . Но, друзья, мы не имеем права улететь вместе с этими людьми. Вот Скрибин приходит в сознание. Поговорим с ним и вместе решим, что делать.
      Гнетущая тишина. Они собрались в зале, чтобы решить самый важный вопрос, а все молчали. Это свидетельствовало о различии в мнениях. Все отлично понимали это, и никто не хотел первым изложить свои соображения, чтобы не огорчить остальных. Гораздо легче было говорить о чем-нибудь другом, лишь бы не о самом важном.
      Первый заговорил Таомей. Вернее он обратился к самому себе с вопросом как это могло случиться, что кучке заговорщиков удалось так легко захватить звездолет.
      - Это результат вашей доброты и доверчивости, - ответил Скрибин.
      Таомей не понял его. Быть добрым, верить мыслящим существам, а в отплату получить черную неблагодарность! Нет, такого не может случится на Мионе. Правда, у землян другая мораль, их волнуют другие мысли и чувства, они еще не изжили тех пороков, которые в глубокой древности существовали и на Мионе.
      Скрибин и Таомей разговаривали по-русски. Из мионян только Элий понимал их. Он выучил язык, чтобы беседовать с Анной о звездах, планетах, галактиках, о всей необъятной вселенной, в которой различные звездные миры, несмотря на все свое разнообразие, подчинялись многим общим законам.
      - Я не спорю, - вмешался в разговор Элий, - земляне поступили с нами плохо. Но я уверен, что не все они плохие. Там живут и хорошие, трудолюбивые и справедливые люди. Надо познакомиться с ними и разобраться в их общественных отношениях.
      - Но не все думают как ты, Элий, - возразил Таомей и тут же заговорил на своем языке. Вопрос был очень важный: следует ли побывать на Земле, прежде чем отправиться в обратный путь на Мион.
      - Нет! - решительно заявил Лаой. - Надо возвращаться !
      - Но как это печально! - воскликнул Элий. - Вот она Земля, совсем близко, такая интересная, и вдруг - назад. На Мионе нас не похвалят за это. Там с нетерпением ожидают наших сообщений о планетах, населенных мыслящими существами!
      Вслед за ним заговорил Мейзо. Он учащенно дышал, на лбу выступила испарина - по-видимому, в душе врача происходила тяжелая борьба.
      - Скорее всего нас упрекнут в том, что мы рискнули сесть на планету, обитатели которой убили наших товарищей. Я врач и посвятил всю свою жизнь служению добру. Моя обязанность - защищать и продлевать жизнь. Поэтатому я считаю: нужно вернуться на Мион!
      - Мейзо, друг, - укоризненно заметил Элий. - Ты забываешь, что у нас на звездолете жители Земли. Неужели мы возьмем землян с собой на Мион, против их воли?
      Мейзо прикрыл глаза и нерешительно промолвил: - Но, может быть, они. . .
      - Нет, они не согласятся! - перебил Элий. - Я уверен, что они не согласятся!
      Леймей засмеялся.
      - Эллй только наполовину говорит правду, - шутливым тоьом заметил он. Элий хочет лететь на Землю ради маленькой белой женщины.
      ЛиЦо cмутившегося Элия залилось румянцем. Нет, он не говорит полуправды. Он просто не выразил до конца своих мыслей и чувств. И чтобы не было никакого недоразумения, он встал перед всеми и скрестил руки на груди пусть все прочтут в его глазах даже самые сокровенные мысли.
      - Да, прежде всего ради нее. Я никогда не видел более обаятельного и более совершенного создания, - прямо заявил он.
      - Этим и объясняется твое желание лететь на Землю, - сухо саметил Лаой.
      - Если она захочет отправиться с нами на Мион, я буду очень счастлив, продолжал Элий, - Но, друзья, я и Тогда буду настаивать, чтобы мы посетили Землю! Мы должны побывать на ней. Он подошел к иллюминатору и взглянул на черную, усеянную мириадами звезд пустоту.
      - Бот она! Мы так мечтали об этой планете! С какой радостью мы готовились к этому путешествию, как волновались, Помните? Подумайте только: другой мир, другие мыслящие существа, другая культура. И вдруг - назад! Правда, я хочу исполнить каждое желание этой земной женщины, но независимо от этого, я считаю, что нужно лететь на Землю!
      Тут Лаой заговорил о погибших Зейбо и Тойзи. Двое чудесных товарищей, двое замечательных ученых убиты землянами. И не только это. А кто напал на экипаж "Вестника"? Кто совершил покушение на них и попытался захватить звездолет?
      - Ты хочешь, -добавил Лаой, - что бы мы вступили в контакт с этими коварными и злыми мыслящими существами? А знаешь ли ты, что может случиться с нами на Земле?
      Мионяне замолчали, думая о землянах. Безусловно, Скрибин и маленькая Анна - благородные люди. И никто не сомневался, что на Земле еще миллионы таких, как они людей. Но земляне уже совершили ужасное деяние. Могут ли мионане быть уверены, что с ними не случится новая беда? Даже и Элий в какой-то мере колебался, он не имел права настаивать на противном, не имел права требовать такого риска, поэтому, опечаленный, молчал.
      - Мы не слышали мнения Асура, - сказал Таомей.
      Асур сидел позади мионян. Вид у него был угрюмый.
      Он испытывал чувство ненависти к людям, которые попытались взять в плен его друзей и навязать им свою волю. Он ненавидел их так, как ненавидел когда-то жестоких господ на Земле, И все же, он страстно хотел побывать на Земле. Однако, подавляя эти охватившие его чувства, Асур тихо промолвил:
      - Что бы вы ни решили, я подчиняюсь вашему решению.
      - Ты хочешь лететь на Землю?
      -Да!
      - Я понимаю тебя, - со вздохом произнес Таомей. - Там твоя родина, и ты хочешь увидеть ее. Итак, вы с Элием придерживаетесь одного и того же мнения.
      - Не считайтесь со мной, - быстро сказал Асур. - Очень прошу вас не учитывать моего желания.
      Он не хотел, чтобы новая беда обрушилась на мионян.
      Воспоминания о далеких годах юности снова всплыли в его сознании. Он мысленно увидел жестоких людей, увидел кровь, плети и влажные темницы, увидел невольников и поэтому нс решился настаивать на том, чтобы мионяье полетели туда, где он страдал. Еще раз Таомей спросил членов экипажа, что они думают насчет посадки на Землю. Математик Лаой, врач Мейзо и радионавигатор Леймей сказали: "Нет!" Элий твердо ответил: "Да". Асур отказался высказать свое мнение.
      - А ты, Таомей, что скажешь? - спросил Элий. - Ведь ты отвечаешь за звездолет!
      - Давайте поговорим сначала с нашими земными друзьями, - ответил Таомей и улыбнулся Скрибину и Анне, которые напряженно ждали решения мионян. Наблюдая за их беседой, они поняли только одно, что мионяне спорят, придерживаясь разных мнений.
      Таомей умолк на какую-то минуту, а затем продолжил неуверенным тоном:
      - После случившегося, почти все мои товарищи не хотят лететь на Землю. . .
      - О! Как жалко! - горестно воскликнула Анна.
      Таомей вкратце изложил соображения мионян.
      Скрибин с трудом дождался конца его речи.
      - Ваши опасения напрасны, - горячо заговорил инженер. - Даже в стране этого Беги миллионы людей будут чрезвычайно счастливы встретить вас как гостей, как братьев! На нашей Земле вы будете окружены большой заботой и любовью!
      - Возможно вы правы, дорогой друг, но двое наших товарищей погибли - их убили земляне. И эта коварная попытка Беги захватить звездолет. . . Как мы забудем все это? Случившееся вечно будет угнетать нас! И как мы будем смотреть им в глаза, опасаясь и не доверяя?
      Очень волнуясь, Скрибин и Анна наперебой принялись доказывать, что нельзя судить о землянах по поступкам Беги и его помощников. Пусть мионяне забудут это, пусть простят. . . Если бы oна была на месте Таомея, то она бы простила. . . Однако для Таомея вопрос ставился в другом плане: подорвано доверие, разорвана нить уважения, искренности и честных отношений. . . Таомей грустно качал головой, а Анна и Скрибин приводили все новые и новые доводы, надеясь, что мионяне изменят свое решение.
      Они говорили, что Землю населяют добрые и трудолюбивые люди что в эпоху мракобесия тысячи замечательных людей отдавали свою жизнь во имя справедливости и счастья шли на костер! Сколько мужественных борцов было повешено и расстреляно! Народ никогда не прекращал своей борьбы за свободу, братство и равенство, борьбы против угнетателей, эксплуататоров.
      - Вот видите, каков в ш мир, - сказал Таомей, когда Скрибин умолк. Одни насилия! А кто преследовал и убивал людей!
      Скрибин смутился. Это правда - сами люди насаждали тиранию. А есть ли еще такие люди на Западе? Да, есть. Они кое-где все еще распоряжаются судьбой, создающих блага труженике?. В таком случае, кто может гарантировать, что мионян действительно встретят как друзей?
      - Да, - сказал Таомей, - я понимаю вас, но. . .
      Он верил своим гостям. Но он не один. Трое его товарищей категорически отказываются лететь на Землю.
      Трое против одного. Нет, че.веро против одного, ибо и у самого Таомея пропало желание посетить планету. К тому же он известил Великий Совет Миона о случившемся и должен был ждать новых указаний. Он помнил наказ: не подвергать жизнь мионян опасности и не свершать посадку на Землю, если на то нет благоприяшых условий.
      Да, рановато еще лететь на Землю. . .
      И он добавил:
      - Друзья! Я очень сожалею, но лосле всего случившегося мы не можем посетить Землю. Мои товарищи не хотят этого. . . за исключением астронома Элия и, возможно, Асура, хотя он и отказался высказать свое мнение... Мы вернемся на Мион.
      Анну поразило то, что Таомей не сказал, как они поступят с ними.
      - А мы? - с тревогой спросила она. - Что будет с нами?
      - Я хочу сделать вам предложение, - сказал Таомей.
      - Какое предложение?
      - Отправиться вместе с нами на Мион!
      - Что? - воскликнул Скрибин. - Это невозможно!
      - А что нам мешает улететь с ними? - вмешался в разговор Браун. - Анна, вы представляете себе, мы увиДим эту далекую планету. И там будем жить еще тысячи лет. . . будем всегда молоды. . .
      Его ничего не связывало с Землей, Браун был тайно влюблен в Анну, и возможность увидeть неведомую планету и там прожить еще тысячи лет казалась ему высшим счастьем.
      - Что вы говорите, Браун? - нахмурилась Анна.
      Тут Таомей, в свою очередь, стал уговаривать их.
      Разумеется, это лучшее решение вопроса. Будут лететь очень долю. За эго время по земному летосчислению пройдут сотни лет. А Скрибин, Анна и Браун останутся попрежнему молоды. На Мионе они тоже проживут много лет. А гатем будет отправлена новая экспедиция нa Землю.
      - Тогда вы увидите будущее вашей планеты, будущую цивилизацию, которая, возможно, приблизится к цивилизации Миона. Или, может быть, мы встретим на нашей планете гостей с Земли !
      - Это так заманчиво, - вздохнула Анна. Ее привлекала возможность остаться вечно молодой и жизнерадостной, как Асур. . . А в один прекрасный день она опять прилетит на родную планету и увидит то, что сделали не существующие ещё поколения. . .
      Тут она вспомнила о Веге и его товарищах, которые были заперты в соседней каюте.
      - А что будет с другими? - спросила она. - Вега не захочет полететь с вами, в этом я уверена!
      - Насчет этих людей у меня другой план, - ответил Таомей.
      - Какой план?
      Почувствовав, что Анна может поддаться на уговоры Таомея, Скрибин поспешил вмешаться в разговор. Он был категоричен:
      - Нет, друзья, я не могу отправиться с вами на Мион. Поверьте, не могу! Я не имею права бросить свою работу на Земле. Я здоров, полон сил и должен выполнить свой долг. . .
      Он очень тяготился своим бездельем на звездолете.
      Смысл жизни для него заключался в созидательном труде.
      Он не мог бросить стройку в космосе. Ведь там, на орбиту вокруг Земли, выходили грузовые ракеты, доставлявшие части конструкций для внеземного города. Одетые в скафандры инженеры и техники занимались их сборкой при свете мощных прожекторов. Город в Космосе создавался по его проекту, он был детищем Скрибина, творением его ума. Бросить все это и полететь туда, откуда, возможно, не будет возврата?
      - Нет, я не могу, - снова повторил Скрибин. - Совесть не позволяет поступить так.
      Анна согласилась с отцом.
      Тогда Таомей нашел выход. Он сказал, что "Вестник" высадит Анну и Скрибина на Марсе, откуда они сообщат на Землю, чтобы за ними прислали ракету, которая доставит их на родную планету. . .
      Скрибин согласился.
      Он решил, что, вернувшись, он непременно расскажет всему миру о том, как недостойные люди стали причиной того, что мионяне улетели домой, так и не побывав на Земле. Это вызовет всеобщее возмущение и явится еще одним, возможно смертельным, ударом по тому миру, который держится на насилии, лжи, подлости и несправедливости. . .
      "Вестник" остановился близ Нептуна, которого отделяло от Солнца четыре миллиарда четыреста миллионов километров. Чтобы добраться отсюда до Марса, надо было пролететь около четырех миллиардов ста миллионов километров. Узнав это, Анна встревожилась. Расстояние было огромным, но Таомей не проявлял признаков беспокойства. Он заявил, что им потребуется немногим более ста земных часов, чтобы достигнуть Марса, если они будут лететь со скоростью, не превышающей десяти тысяч километров в секунду. Нужно учитывать, что планеты находятся на небольшом расстоянии одна от другой.
      - Кроме того, - добавил Таомей, - у вас будет возможность вести наблюдение за планетами из нашей обсерватории.
      - Это чудесно! - воскликнула Анна.
      В большом зале, на высоких стульях сидели члены экипажа "Космоса" и Вега. Куда подевалась вся их надменность и наглость. Вид у них теперь был самый смиренный и покорный, особенно у Беги. Он был похож на горько раскаивающегося в своей шалости ребенка. . .
      Напротив них сидели Скрибин, Анна, Асур, Браун и мионяне.
      Не было только Леймея. По просьбе Скрибина он собирал радиоприемник.
      - Мы не судим вас, на это мы не имеем права! - произнес Таомей холодным тоном.
      Вега потупил глаза. Трудно было поверить, что это - тот самый жестокий человек, который без зазрения совести был готов всех их уничтожить.
      - Мы летели на Землю, как друзья, - продолжал Таомей, с трудом подавляя свой гнев. - Как друзья! А вы поступили с нами нечестно, подло. . .
      - Мы очень сожалеем! - промолвил Джерри.
      Вега и оба пилота опустили головы, словно подтверждая сказанное радистом.
      - Зло, зло, одно зло. . . Неужели вы живете для того, чтобы причинять людям зло?
      Ответа не последовало.
      - Мыслящие существа должны жить в мире как братья, улучшать жизнь и создавать радость и блага для всех! Для всех! Все имеют право на счастье. Это простая истина, как вы не понимаете ее! Вы мелочны, ничтожны, несовершенны!
      Таомей повысил голос, он говорил как проповедник.
      При других обстоятельствах Вега неминуемо крикнул бы ему: "Довольно болтать! Занимайся лучше своими делами!", но в данном случае он только робко заметил: - Да, вы правы. . . Но имейте в виду, что мы выполняли приказ: лететь на Луну! Вы хотели вернуть нас на Землю, и мы были вынуждены. . .
      Скрибин сжал кулаки и гневно крикнул:
      - Бросьте вилять! Вы отвечаете за свои поступки! - и, обращаясь к мионянам, добавил: - Таомей, друг, мы должны судить их по земным законам!
      - А ваши законы справедливы? - поинтересовался Элий.
      - Да! Виновного наказывают по заслугам!
      - А у нас на Мионе никого не наказывают, - заметил Элий.
      - Даже, преступников?
      - У нас нет преступников! Правда, бывает, что кто-нибудь из мионян совершает ошибку и, таким образом, невольно причиняет зло. Но он не является преступником.
      - Ну что же, все-таки, делают с ним?
      - Ничего!
      Таомей объяснил, что для мионянина самым суровым судьей является его собственная совесть. Она - беспощадный обвинитель. Она не дает покоя до последнего дыхания.
      Никто не хочет быть виновным перед самим собою, перед своей совестью.
      Пока они обсуждали правовые отношения на Мионе и на Земле, Элий ознакомил остальных мионян с предметом их спора. Лаой заявил, что, по его мнению, земных жителей следует судить по законам Земли, ибо вряд ли их совесть окажет какое-либо воздействие на них. Элий требовал не отвечать на зло злом. Что выиграют мионяне, если отомстят этим недостойным людям? Лучше попытаться пробудить в них чувство раскаяния, чтобы они сами осознали всю низость своего поступка. Но многие из его товарищей не согласились с ним. . . Анну поразило благородство Элия, и она стала убеждать своего отца:
      - Не нужно уподобляться Веге и проявлять жестокость! Он и его банда заслуживают самой суровой кары, но разве мы имеем право лишить их жизни!
      - Проявление великодушия мало действует на закоренелых преступников, а только поощряет их на новые преступления! - возразил Скрибин. - Впрочем, Таомей, решайте сами. Я согласен с любым вашим решением.
      Таомей окинул виновников суровым взглядом и сказал:
      - Не мы, а ваша совесть, если, разумеется, она у вас есть, будет судить вас. Для мионянина совесть - самый суровый обвинитель. Когда вы поймете это, вы осознаете в полной мере и всю низость своего поступка.
      - Понимаю, - сказал Вега. - Мы раскаиваемся!
      Тон его был лицемерным. Таомей не обратил на него никакого внимания и продолжал тем же ровным голосом:
      - Мы летели на Землю в поисках друзей, а встретили в вашем лице врагов! Коварных врагов. Очевидно, еще не настало то время, когда все мыслящие существа смогут объединиться во имя большого и полного счастья. Ладно, мы подождем. Подождем до тех пор, пока люди на Земле не справятся со своими пороками и не заживут как братья.
      Таомей умолк. Вега и космонавты недоуменно переглянулись. Что задумали мионяне? Как они поступят с ними ?
      - Вы можете улететь, - сказал вдруг Таомей.
      - Вы отпускаете нас? - не поверил своим ушам Вега.
      - Да. Можете свободно вернуться на Землю на своем корабле!
      - Мы все?
      - Да!
      Притворство стало излишним. Бурная радость охватила Бегу, к нему вернулась прежняя самоуверенность.
      - Мистер Скрибин! - обратился он к инженеру самым приветливым тоном. Торжественно обещаю вам, что, когда мы с вами высадимся на. . .
      - Мы не полетим с вами! - перебила его Анна.
      - Но почему? - вытаращил глаза Вега. - Предадим все забвению. Вы свободны. Полетим вместе на Луну, к вашим друзьям. Мы высадим вас у них!
      В этот момент Вега искренне верил, что говорит правду. Но Скрибин не верил ему, он с досадой махнул рукой: - И у вас еще хватает наглости говорить мне об этом!
      - Простите, я говорю искренне. . . честное слово!
      Вега действительно говорил искренне, хотя глубоко в душе сознавал, что это обстоятельства заставляют его быть искренним. Покинув звездолет, он, разумеется, свяжется со Стариком и поступит так, как тот прикажет. . .
      - Вы улетите одни, - сказал Таомей.
      Вега пожал плечами.
      - Как им будет угодно. .. - нерешительно промолвил он. - А вы, Браун, полетите с нами?
      Браун вздрогнул и повернул к нему голову.
      - Нет, с вами я не полечу! Я отправлюсь на Мион! На Мион, понимаете! И в один прекрасный день вернусь на Землю. Тогда вас уже не будет в живых! Вы превратитесь в прах. И никто не будет вспоминать о вас, мистер Вега! И о вас, мистер Робсон и мистер Гарден! Никто!
      - На Мион? - воскликнул Вега. - И вы, инженер Скрибин, и ваша дочь тоже?
      - Это вас не касается, куда мы полетим! - холодно ответил Скрибин.
      - Ну, конечно, - улыбнулся Вега. - Почему бы не отправиться туда? Пройдут века, и вы опять вернетесь! Я завидую вам, честное слово, завидую!
      Анна бросила на Бегу негодующий взгляд.
      - Не все ли вам равно!
      - О, разумеется, ему не все равно! - саркастически заметил Скрибин.
      Дорого бы дал Вега за то, чтобы Скрибин и Анна не вернулись на Землю, а отправились на Мион.
      - Когда вы вылетаете? - сухо спросил Таомей.
      - Немедленно, - ответил Вега. - Робсон, все готово к отлету?
      В стеклянной кабине, установленной у стены ангара, находились провожающие. Они смотрели на четверых людей, стоящих на платформе у подножия "Космоса" - огромной серебристой сигары.
      Платформа медленно отделилась от пола. Вега, Робсон, Джеймс и Джерри, деланно улыбались и махали руками. Мионяне хранили молчание. Молчал и Скрибин.
      Только Анна и Браун помахали им в ответ.
      - Папа, мне жаль их, - шепнула девушка.
      Скрибин молча пожал плечами.
      - Я слышала, - продолжала Анна, - как Робсон говорил, что у них мало топлива. Возможно, им не удастся сесть на Луну.
      В самом деле, стараясь уйти от ракеты мионян, "Космос" израсходовал много топлива. Робсон предупредил Бегу, что отлет сопряжен с большим риском, но Вега был непреклонен. Он хотел как можно подальше убраться от мионян, чтобы они не вернули их на Землю и не передали в руки тех, против кого они совершили много преступлений.
      - Они сами выбрали себе такую участь. Кроме того, у мионян нет ни грамма такого топлива, в каком нуждается "Космос", - сказал Скрибин.
      Платформа остановилась. Четверо землян, еще раз прощаясь, помахали руками и один за другим скрылись в люке. Последний, Джеймс, немного помедлил на платформе. Затем понурил голову и последовал за товарищами.
      Люк медленно закрылся.
      - Откачивайте воздух, - приказал Таомей.
      Лаой повернул какую-то ручку. На первый взгляд казалось, что ничего особенного не произошло, но Таомей объяснил Анне и Скрибину, что мощные насосы уже откачивают воздух. Затем откроется люк ангара, и специальный механизм вытолкнет "Космос" в безвоздушное пространство.
      На этот раз Скрибин и Анна стояли молча, не спрашивая о разных устройствах звездолета. Глаза девушки были печальны. Она смотрела на "Космос", перед которым и рослые мионяне казались пигмеями, и думала, что, возможно, те, кто причинил им столько зла, никогда не ступят на родную землю. Это угнетало ее.
      - Вы, кажется, жалеете их? - спросил Таомей.
      - Но это ведь тоже люди, - тихо ответила девушка.
      - Вы очень добрая, Анна.
      - А почему ты жалеешь их? - спросил Скрибин. - Во всяком случае их положение отнюдь не безнадежное.
      Кажется, они отремонтировали радиоустановку и смогут просить о помощи. Возможно, к ним направят ракету, которая снабдит их топливом.
      Они больше не говорили об этом - их внимание привлекло другое. Створки люка стали расходиться, появилась темная щель, которая с каждой минутой увеличивалась. В нее видны были рои звезд. . .
      "Космос" вздрогнул, отделился от пола и устремился ввысь, подталкиваемый невидимой силой, и исчез во мраке вечной ночи. Люк закрылся. В стеклянной кабине над приборами засветился экран. На нем появился "Космос".
      Из кормы ракетоплана вырвались языки пламени. On вздрогнул, точно пробудившись от сна, и устремился вперед. Секунда, вторая, третья. . . Он становился все меньше и меньше, пока не превратился в маленькую светлую точку, быстро скользящую на фоне звездной бездны.
      Затем и точка исчезла.
      Анна и Элий проводили большую часть времени в обсерватории, расположенной в носовой части звездолета.
      Это было просторное куполообразное помещение, в котором находились два огромных телескопа и множество разных других приборов. Предназначение большинства из них было неизвестно Анне. Одним из таких приборов была телевизионная камера, которая давала рельефное изображение каждого небесного тела, попавшего в объектив телескопов. Специальные астрономические телевизоры находили и увеличивали в тысячи раз невидимые сверхдальние звезды.
      Однажды на экране такого аппарата Анна увидела серовато-зеленый диск, покрытый светлыми и темными пятнами и с двумя белыми шапками на полюсах. Элий сказал, что это его родная планета Мион. С Земли Мион не был виден даже в самый мощный телескоп. А вот Анна смотрит на него, и сердце ее радостно бьется. . . Элий не спускал своих круглых красноватых глаз с девушки. Он восхищался ею. По природе необщительный, он преображался в ее присутствии. Он рассказывал ей о далеких звездных мирах, о неведомых планетах, о небе Миона.
      Как-то он сказал ей, что на пути к Земле "Вестник" пролетел мимо одной звезды. Анна догадалась, что это Проксима Центавра, самая близкая к Земле звезда. Мионяне обнаружили и несколько планет, которые двигались вокруг нее по неправильным, неустойчивым орбитам. Установленные на звездолете приборы показали, что на этих планетах нет жизни, за исключением, возможно, низших видов растений.
      Элий обладал необыкновенными познаниями в астрономии. Он поведал Анне, что мионяне строят и более мощные звездолеты, которые будут летать со скоростью света, благодаря применению вещества и антивещества. Так, израсходовав несколько тонн антивещества, можно будет совершить путешествие от одной галактики к другой.
      Анна, со своей стороны, рассказала Элию о достижениях земной астрономии. Тот слушал ее внимательно и еще больше жалел, что мионяне лишены возможности побывать на Земле.
      - Как жаль, что мы скоро расстанемся, - говорил он с искренней грустью и так поглядывал на Анну, что она в смущении опускала глаза.
      Больше всего нравилось Анне сидеть в кресле и смотреть на телевизионный экран. Телескоп сам отыскивал планеты, и они стремительно неслись прямо на наблюдателя. Но это был оптический обман, ибо, в сущности, звездолет стремительно мчался к центру Солнечной системы.
      Он двигался словно по темной широкой аллее среди светлых островов планет. Пролетели мимо Урана - зеленоватого, прорезанного темными полосами, являющимися результатом неоднородного состава атмосферы. Солнце освещало его так, как освещает Землю на закате. Оболочка плотной ядовитой атмосферы, в которой преобладают аммиак и метан, окружала планету. Сорок два года на ней длится день, и сорок два года - ночь. Анна не успела вдоволь полюбоваться планетой, как на экране появился золотисто-желтый гигант, окруженный феерическим кольцом, поблескивающим разноцветными огнями на фоне черной пустоты.
      Это был Сатурн.
      Звездолет немного изменил свой курс и направился к планете. Вскоре гигант занял огромную часть видимого пространства. Вокруг него вращались спутники. Один, два, три. . . восемь, девять! На золотистом диске виднелись коричневатые и красноватые пятна. С "Вестника", который мчался за сотни тысяч километров от него, он казался спокойным и красивым. Но Анна знала, что в его атмосфере, состоящей из охлажденных газов, всегда бушуют страшные вихри и бури, и что температура на поверхности планеты достигает минус 155 градусов.