Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Песня реки

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Томасон Синтия / Песня реки - Чтение (стр. 13)
Автор: Томасон Синтия
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      – Хорошо, – сказала она. – Оглянитесь вокруг, Филип. Посмотрите на все эти замечательные вещи. – Анна развела руки в стороны, как бы пытаясь объять все пространство garconierre. – Здесь все напоминает о вашей юности. Эти вещи говорят вам, кто вы и откуда пришли на этот свет. В них даже предначертано ваше будущее. – Она опять повернулась к нему с мольбой в глазах, как бы взывая к пониманию. – У вас есть эта комната, большой дом, земля и самое главное – семья. Все это принадлежит вам, и вы не мыслите себя вне всего этого. Филип Бришар силен именно своей семьей, своими корнями. У меня нет ничего подобного, даже крохи того, что есть у вас. Я чувствую себя человеком без рода и племени, будто Анна Конолли возникла из пустоты. Бостон – мой единственный шанс найти себя. Так считал мой дядя, и в память о нем я обязана туда ехать. Его и моя мечта должна осуществиться. Моя бабушка Офелия Салливан может дать мне имя. Я прошу Бога, чтобы он помог мне через нее найти связь с моим прошлым и заглянуть в будущее. У меня, как у каждого человека, есть гордость – за свой род, свою семью. Вы можете понять это?
      Филип смотрел на нее с пониманием и нежностью. Когда он притянул ее к себе, она доверчиво прижалась к нему.
      – Бедная моя Анна, – прошептал он. – Как же тебе досталось в этой жизни, моя хорошая.
      – Я бывала и счастлива. Поэтому не стоит так уж жалеть меня, Филип. Просто постарайтесь быть терпимым ко мне, как были до сих пор.
      – А вы представляете себе, что будет дальше с нами… с вами и со мной? – спросил он.
      Анна чувствовала его теплое дыхание у себя на макушке. Она слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
      – Знаю только, что вы останетесь в моем сердце, в фантазиях и мечтах навсегда.
      – Вы будете мечтать обо мне, Анна?
      – Если б вы только знали как! – с подкупающей прямотой призналась она. – Боюсь, это даже испугало бы вас.
      – Ни в коем случае! От этого я стал бы очень гордый и сильный. И куда лучше, чем сейчас. – Положив подбородок на ее макушку, он спросил: – Как вы думаете, когда все это кончится, вы сможете приехать во Френчмэн-Пойнт?
      – Да, если бы Бришары этого захотели. Все без исключения. И потом… ведь у вас остается Ирландка! – Ее плечи дрогнули в беззвучном смехе.
      Филип, не разжимая объятий, опустил руку пониже спины и наградил Анну ощутимым щипком.
      – Я и не знал, что вы такая насмешница, мисс Роуз.
      Она поймала сзади его руку и крепко сжала ее.
      – Зато я всегда знала, что вы не джентльмен, мистер Бришар.
      Филип, продолжая улыбаться, потянулся к коробке с игрушками, где стоял фонарь. Снял его и высоко поднял над лестницей, готовясь проводить Анну в дом.

Глава 12

      На следующий день Анна прощалась с Клодетт Бришар. Первые лучи солнца уже проникали сквозь ставни, когда она вошла к ней в спальню.
      – Жаль, что вы так скоро уезжаете. – Девушка заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть огорчение. – Я ужасно не хочу отпускать вас, Анна.
      – Я знаю, Клодетт, – растроганно сказала она, присаживаясь на постель к своей новой подружке. – Мне тоже грустно расставаться с тобой. – Анна с грустью смотрела в чистые серые глаза, точь-в-точь такие же, как у брата. Заметив это поразительное сходство, она почувствовала себя выбитой из колеи. – Ничего, милая, все, что ни делается, к лучшему. Может, я еще вернусь. Возможно, даже раньше, чем ты думаешь.
      – Правда? – оживилась Клодетт. Проблеск надежды совершенно преобразил ее личико. – Значит, Филип попросил вас выйти за него замуж?
      – Господь с тобой! – испугалась Анна и даже перекрестилась. – Я совсем не то имела в виду. Просто вы все очень добры ко мне и дружно приглашаете в гости. Если будет возможность, я непременно приеду. Я так хотела бы снова повидаться с тобой!
      У Клодетт задрожала нижняя губа, и лицо ее вновь омрачилось. Ее пальцы нервно скручивали пикейное покрывало, превратив его в жгут.
      – Я люблю брата, но иногда он ведет себя как какой-то остолоп! Только, пожалуйста, не оправдывайте его. Если вы уезжаете из-за него, это ужасное недоразумение…
      – Нет-нет, это совсем не так. Он, как и все вы, говорит, что я могу оставаться у вас сколько захочу. И я действительно чувствую себя здесь как дома. Но есть вещи, с которыми я должна считаться, и еще есть много чего…
      – Если вы все еще корите себя за то, что случилось со мной, то это совершенно напрасно. Вы нисколько не виноваты. Как вы могли предвидеть, что взбредет в голову этому ужасному человеку?
      – Отчасти ты права, но я буду чувствовать себя менее виноватой, если ты пообещаешь мне одну вещь. Делай, что тебе велел доктор, и слушайся маму. Тогда я смогу спокойно уехать.
      Клодетт опустила голову, но продолжала шаловливо поглядывать на Анну из-под вскинутых бровей. Ее блестящие глаза, напоминающие два светящихся уголька, излучали упрямство.
      – Так ты обещаешь мне? – допытывалась Анна, пряча улыбку.
      – Да, – неохотно согласилась Клодетт, – если и вы пообещаете, что будете осторожны и не попадете им в лапы. Обещаете?
      – Конечно! И я обещаю тебе писать, как только узнаю, что это безопасно. Хорошо? – Анна поцеловала Клодетт в щеку и поднялась с постели. – А теперь я должна идти. Когда я поднималась к тебе, Хакаби пошел за экипажем. Мой чемодан уже стоит у двери. Мне будет недоставать тебя, Клодетт. У меня было не много подруг. – Анна в последний раз улыбнулась девушке.
      – Мне тоже будет вас недоставать. Вы уедете – и станет так одиноко. И Филип, вероятно, будет ходить со сжатыми челюстями, сердитый как аллигатор.
      Анна тихонько рассмеялась.
      – О, я не думаю. Вряд ли его плохое настроение продлится долго.
      Лицо Клодетт помрачнело еще больше.
      – Будьте осторожны, Анна. И не позволяйте никому обижать себя.
      Анна повернулась к двери и помахала рукой на прощание. Дойдя до лестницы, она услышала, как Клодетт в своей спальне разразилась обвинениями в адрес брата, хотя его там и близко не было.
      – Черт тебя возьми, Филип! Не мог ничего сделать, чтобы она осталась!
      Когда Анна сошла вниз, все члены семейства были в сборе. У тротуара стоял экипаж, предназначенный для дальних поездок. Старший Бришар, опершись локтем на столбик у перил лестницы, смотрел, как Анри с Хакаби несут чемодан. У Филипа было такое заупокойное выражение лица, будто два могильщика проносят мимо гроб с телом дорогого ему человека, а не кофр с одеждой.
      Чтобы внести какую-то светлую нотку в это мрачное утро, Моника нарочито оживленно разговаривала с Анной о предстоящем путешествии.
      – Какой чудесный день для первого дня плавания, cherie. Ветерок устойчивый и ласковый, солнышко греет, но не слишком палит. И насколько я знаю, это лучший корабль во флотилии Филипа. – С этими словами женщина повернулась к своему мрачному чаду. – Верно, сынок?
      Филип машинально бросил на Монику предостерегающий, довольно хмурый взгляд. Однако воздержался от язвительных замечаний, готовых сорваться с губ. Позволил себе лишь легкую иронию в конце:
      – Да, мама. Погода отличная. Корабль в превосходном состоянии, а Бернард Фицхью – лучший капитан дальнего плавания. Так что путешествие для Анны должно быть по всем статьям удачным.
      – Мне остается только добавить, что она сегодня очаровательна как никогда, – сказал Анри, вернувшийся в вестибюль. Разразившись комплиментом, он бросил беглый взгляд в сторону брата.
      – Ты прав, – не замедлил отозваться Филип, хотя в эту минуту внимательно изучал французский пейзаж в шикарной раме, висевший на стене, словно видел его впервые.
      – Хорошо, тогда в путь, – сказал Анри бодрым голосом бывалого менеджера. – Чемодан погружен, Анна готова, и мы тоже.
      Филип резко повернулся к брату:
      – Мы? Что ты хочешь этим сказать? Ты ведь не едешь с нами!
      – Еду, – выпалил Анри. – Я так решил. Мне нужно сегодня в контору. Чем запрягать лишнюю пару, лучше доехать с тобой.
      – Контора в воскресенье? – протянул Филип более с раздражением, нежели с удивлением. – Мама рассчитывает, что ты отвезешь ее в церковь.
      – С ней может поехать Хакаби. А я работаю по воскресеньям, когда это необходимо моим клиентам, – пояснил Анри, кивая на Анну. – Мы еще не уточнили некоторые вопросы, без чего я не могу рассчитывать на успех в ее деле.
      Филипу было недосуг вникать в логику Анри, равно как и выслушивать его аргументы. Он понял только одно – его брат абсолютно бессердечен, не понимая, что он хочет побыть только с Анной. Вот бы ему оказаться в подобном положении!
      Филип украдкой взглянул на Анну. Она, похоже, не обращала никакого внимания на пикировку братьев, прилаживая небольшую бархатную шляпку над аккуратным пучком на затылке. По ней не скажешь, что она разочарована тем, что им не дают побыть наедине. Спокойна, сдержанна и так обворожительна, что ее не забудешь. И это вызывало невыносимые муки.
      Перед глазами Филипа вставали яркие картины. Вот Анна сидит напротив него за завтраком. В столовой горят газовые лампы и свечи, солнце еще не взошло, и пламя бросает блики на ее одежду. Даже если бы он сам не покупал ее, он понял бы, что это из ателье Лили. Бледно-голубое атласное платье с глубоким V-образным вырезом и выпуклыми лазуритовыми пуговками по лифу очень идет Анне. Она встает, и на юбке, идеально облегающей ее совершенную фигуру, видна ослепительно яркая отделка под стать изумительной синеве ее глаз.
      – С Богом, cherie, – проговорила Моника, прерывая поток его воспоминаний. – Чтобы все у вас было благополучно! Мы будем молиться за вас. – Она обняла Анну перед последним напутствием. – Помните, что вы всегда желанны во Френчмэн-Пойнт.
      – Я очень благодарна вам, Моника. Вы сделали мне столько добра. Я никогда этого не забуду.
      – Верьте в свою счастливую звезду, и все будет хорошо, – сказала умудренная жизнью женщина. – И знайте, что бы ни случилось, вы всегда можете вернуться к нам.
      Моника еще долго махала рукой после того, как Анна, высвободившись из ее объятий, шла к карете.
      Когда они отъехали на полмили от Френчмэн-Пойнт, Анри, сидевший на месте кучера, оглянулся через плечо на двух уныло молчавших пассажиров за перегородкой. Филип смотрел прямо перед собой, сердито щурясь. Анна выглядывала из окошка, глядя на движущиеся по реке суда, идущие из Нового Орлеана на север.
      – Скажите, Анна, у вас есть деньги на первое время? – спросил Анри. – Надеюсь, Филип снабдил вас необходимой суммой?
      – Разумеется, Филип все предусмотрел, – поспешила вступиться за него Анна. – Он более чем щедр. – Она похлопала по матерчатому ридикюлю у себя на коленях. – Мне наверняка даже не понадобится так много денег. Я уверена, как только я прибуду на место, все образуется. – Анна повернулась к недвижному профилю своего спутника, вновь сосредоточенно уставившегося на дорогу. – Все, что останется, я верну, – сказала она. – При первой же возможности.
      Филип протестующе поднял руку.
      – В этом нет никакой необходимости, – отрывисто бросил он, не желая распространяться на эту тему.
      – А он позаботился, чтобы вас обеспечили всем необходимым на время путешествия? – снова спросил Анри. – Вам, несомненно, потребуются туалетные принадлежности и, возможно, шерстяная шаль. Вечерами на палубе «Морского ястреба» может быть прохладно.
      Этот вопрос заставил Анну задуматься. Она с любопытством взглянула на Анри. Странно, что он озабочен такими пустяками. Тем не менее, она постаралась ответить серьезно:
      – Да, Филип велел Дарсин положить в мой багаж все эти вещи.
      – Хорошо-хорошо. А он обговорил с вами все детали? Скажем, когда вам отправлять телеграмму во Френчмэн-Пойнт. Что предпринять, если по каким-то причинам вы не сможете разыскать вашу бабушку? И сказал ли, когда можно ожидать…
      – Черт побери, Анри! – вспылил Филип. – Что за инквизиторский допрос? Естественно, мы с Анной все это обсудили.
      Во время этого эксцесса Филип схватился за спинку переднего сиденья и толкнул ее с такой силой, что кеб опасно заколыхался на своей раме. Анну удивило не столько это резкое движение Филипа, сколько огонь, вспыхнувший в его глазах, когда он недобро зыркнул на брата.
      Анри же как ни в чем не бывало пожал плечами и легонько шлепнул вожжами по спинам лошадей.
      – Ты зря кипятишься, Филип, – спокойно возразил он. – В конце концов, я адвокат Анны и соответственно беспокоюсь о ее самочувствии.
      – А я с некоторых пор отвечаю за ее благополучие, – отрубил Филип. – И как ты не мог не заметить, когда мы покидали Френчмэн-Пойнт, по ее виду не скажешь, что она в чем-нибудь нуждается! До сего момента я неплохо справлялся с этой задачей и намерен заботиться об Анне и дальше, вплоть до…
      Анри оглянулся на него через спинку сиденья, растянув губы в многозначительной ухмылке. Анна, склонив голову набок, чтобы лучше видеть своего угрюмого соседа, ждала, как он закончит фразу.
      Но Филип не стал потрафлять женскому любопытству. Он в раздражении одернул на себе жилет, разгладил образовавшийся над ремнем напуск и, откинувшись на спинку сиденья, с видом превосходства заявил:
      – Повторяю, по моему глубокому убеждению, Анна хорошо подготовлена к путешествию.
      – Вполне возможно, – согласился Анри. – Ты ничего не упустил, даже самой малой малости. Верно, братец? – Вроде бы безобидные слова Анри явно звучали иронично. И это позволяло думать, что вежливая похвала скорее являлась не комплиментом, как могло бы показаться, а лишь пародией на оный.
      Остаток пути до Старого квартала прошел в молчании. По мере приближения к городу движение на реке становилось все оживленнее. Наконец показались городские здания. Часть Старого квартала находилась в большой петле Миссисипи со множеством мелких бухт. Ряд судов, скопившихся в прибрежных водах, уже пришвартовались к товарным складам дока, другие еще сновали в поисках пристанища. Парапет, манивший тысячью соблазнов, представлял собой поистине красочное зрелище. Анна, казалось, была в восторге, хотя восхищение в ее глазах смешивалось с грустью.
      Многонациональное население Нового Орлеана, разнообразие и колорит диалектов, подчас причудливые обычаи не являлись чем-то необычным для Филипа. Он в равной мере привык и к виду аккуратных элегантных креолов, и степенных французских граждан, прохаживающихся в садах Джексон-сквер, в квартале от реки. Но сейчас, пытаясь взглянуть на город глазами Анны, он оценивал его совсем по-другому и ощущал непреодолимое желание поделиться с ней всем, что знал. Он хотел посвятить ее не только в чудеса своей колыбели, но и во многое другое, что видел во время своих странствий. Вокруг было так много новых миров, и Филип уже представлял себе детское изумление на ее лице, возникающее всякий раз, как они этим утром вместе станут путешествовать по городу.
      Анна выглянула из окошка, пытаясь рассмотреть собор Святого Людовика. У стен храма, впитавшего в себя дух классицизма, прогуливался цвет новоорлеанского общества.
      – Смотрите, какая прекрасная скульптура, – сказала Анна, показывая на всадника, возвышающегося в центре Джексон-сквер. Его мускулистый конь с поднятыми вверх передними ногами и развевающимся хвостом поблескивал на солнце.
      – Это Эндрю Джексон, – пояснил Филип, тоже разглядывая памятник, будто видел его впервые, хотя генерал находился здесь в почетном карауле уже более сорока лет. – После его победы над британцами мы и сейчас воспринимаем его как героя. Правда, оккупационные юнионистские войска несколько подпортили дело. В их бытность на пьедестале добавилось краткое посвящение: «Союз должен быть сохранен и будет сохранен!» И этот пламенный призыв по-прежнему раздражает многих из нас, а некоторых просто бесит. В Новом Орлеане еще достаточно людей, чьи симпатии по сей день на стороне конфедератов. Городским властям приходится выставлять охрану на ночь, чтобы защитить статую от актов вандализма.
      Экипаж повернул на улицу Святой Анны и покатил дальше мимо большого здания, примыкающего к площади. Анна обратила внимание на второй этаж с витыми железными решетками, и Филип рассказал ей историю Микаэлы Понталбы. Скандально известная испанская баронесса, владелица меблированных комнат, построила особняк тридцать лет назад. Ей хотелось иметь сверхоригинальное строение, и она сама изобразила сложный рисунок для ограды. С тех пор переплетающиеся инициалы тщеславной особы украшают балконы и фасад здания.
      Анна под впечатлением рассказа высунулась из кеба и повернула голову назад, чтобы в последний раз взглянуть на здание, после чего они направились к Шартрез-стрит. Там, как объявил Анри, находилась его контора. Когда Анна снова устроилась на сиденье, Филип улыбнулся, умиляясь ее восторгам.
      – Просто хочется запомнить побольше, пока мы здесь, – оправдывалась она, невольно напомнив ему о конце поездки. – Вдруг больше никогда не придется…
      И ее хорошее настроение резко упало, сменившись унынием.
      – Да, в городе много достопримечательностей, – сухо сказал Филип.
      Анри подогнал экипаж к опрятному двухэтажному кирпичному дому на Шартрез-стрит. Спрыгнул с кучерского сиденья и показал на окна второго этажа. Анна увидела надпись на стекле: «Анри-Феликс Бришар, адвокат. Защита в суде».
      – Ну, Анна, здесь я должен вас покинуть, – сказал Анри, беря ее за руку и дружески похлопывая на прощание. – Не беспокойтесь. Мы выберемся из этой трясины. Во всяком случае, из грязной истории, связанной со Стюартом Уилксом, – добавил он, заговорщически подмигнув. – Я буду ждать от вас вестей, а потом посоветую, что делать. К этому времени я уже что-нибудь узнаю.
      – Спасибо вам за все, Анри. Вы очень великодушны.
      – Надеюсь, за несколько недель вы не утратите бодрости духа, – сказал он и, увидев, как его брат подхватил поводья, отпрянул в сторону. Карета сорвалась с места и покатила дальше по Шартрез-стрит. – До скорого, Филип! – крикнул вдогонку Анри, прежде чем исчезнуть за входной дверью.
      Проехав коротенький отрезок Шартрез-стрит, они выехали на Кэнэл-стрит. Отсюда хорошо просматривался весь Старый квартал. Центр торгового флота с комплексом служебных зданий и технических сооружений располагался в административных границах данного района. Анна заметила большое двухэтажное строение с высокой покатой крышей и, прежде чем прочитать надпись на красной кирпичной стене, поняла, что это и есть штаб-квартира Филипа. Судоходная компания «Бришар» вместе с другими концернами входила в состав Центра.
      Филип обогнул товарный склад с фасада и остановился у причала, позволив матросу привязать лошадей к перилам. Кругом было тихо, никаких работ в воскресенье не производилось. Из немногочисленных судов, стоявших на якоре, должно быть, одно или два отплывали до понедельника. Пять пришвартованных кораблей принадлежали Бришару. Экипажи судов коротали время неподалеку вместе с портовыми рабочими. Моряки сидели, развалясь возле деревянных клетей и джутовых тюков. Кто-то играл в карты, кто-то бросал кости на размеченных картонных листах. И почти возле каждого стояло по пинте вина или пива.
      Филип помог Анне выйти из кареты и молча кивнул в сторону самого большого и шикарного клипера в центре флотилии. Три его главные мачты поднимались на несколько ярдов выше, чем у других однотипных кораблей, стоявших рядом.
      – «Морской ястреб», – сказал наконец Филип со смешанным чувством гордости и сожаления.
      Проходящие суда создавали кильватерную волну, которая достигала пирса. Анна прошла по причалу к тому месту, где качающийся парусник глянцевым корпусом толкался о заградительный барьер.
      – Красивый корабль, – сказала она. – Хотя не так много я видела кораблей, чтобы сравнивать. В Иллинойсе ничего подобного нет. – Она взглянула через плечо на Филипа. – Я даже не ожидала, что он такой большой.
      – Даже слишком. – Филип сдержанно усмехнулся, заметив ее восхищение. – Больше двухсот футов в длину и полных двадцать в ширину, если мерить посредине. Этого хватит, чтобы в целости и сохранности довезти вас до Бостона, – успокоил ее Филип. – Хотя некоторые из них, – он махнул рукой на шхуны поменьше, – более быстроходны. Они бы доставили вас на день-два раньше, но с меньшим комфортом. Я полагаю, вы предпочтете «Морской ястреб»…
      – Вы хорошо меня изучили, – сказала Анна и неожиданно зарделась. Хотя что такого особенного она сказала?
      – Вполне возможно.
      Филип взял ее под локоть и повел по сходням на корабль. Они начали обход с кормы. Филип показал ей четыре каюты, расположенные в виде четырехугольника. Две из них предназначались для капитана и штурмана, две другие – для случайных пассажиров за плату. Филип указал рукой через палубу на суживающуюся носовую часть корабля. Анна увидела изящный остроконечный мыс, выгибающийся впереди корпуса. Филип объяснил ей, что подобная конструкция позволяет «Морскому ястребу» развивать хорошую скорость и обеспечивает высокую маневренность.
      – А там служебный сектор и каюты для команды, – продолжал Филип, указывая на компактный блок за мачтами. – Матросские кубрики не такие большие, как наши каюты. Но мы размещаем в них до двенадцати человек благодаря трехъярусным койкам.
      – Филип!
      Они обернулись на зычный голос. Перед ними стоял невесть откуда взявшийся приземистый и какой-то весь квадратный человек. Могучие выпирающие бицепсы создавали четкие линии поперек рукавов его белой рубашки. Из-под околыша морской британской фуражки выбивался венчик непокорных седых вихров. Такие же жесткие волосы росли под носом и на подбородке, не оставляя никаких намеков на рот, вещавший с подчеркнуто английским акцентом.
      – Оказывается, у нас пассажир! Мое почтение, мисс. – Мужчина протянул Анне толстую руку. – Какое восхитительное дополнение к «Морскому ястребу»!
      – Анна, это капитан Бернард Фицхыо, – закончил формальное представление Филип, пока мужчина энергично тряс ее руку.
      Анна попыталась ответить на восхищенное приветствие капитана, но тот не дал ей вставить и слова.
      – Я ходил на многих кораблях, мисс, – сказал он, – и уверен, вы влюбитесь в «Ястреб». Он прекрасен, когда на полных парусах выходит в море. Вам понравится. К вам будет приписан юнга на все время плавания. Кевин О’Тул. Хороший парнишка, хотя и ирландец. Но тут, увы, ничего не поделаешь. Как говорится, мы не вольны выбирать, кем родиться, – закончил Фицхью.
      Филип громко прокашлялся, чтобы привлечь внимание капитана.
      – Бернард, я кое-что упустил из виду. Фамилия Анны – Конолли. Она едет в Бостон повидать свою бабушку, которая родом из Ирландии. Но это так, к слову. Суть не меняется, как ты верно заметил по поводу родины. – Филип выждал секунду, давая капитану время осознать свой ляпсус, и добавил: – Думай, прежде чем говорить. Как гласит известная поговорка, слово не воробей… Смотри, Фиц, чтобы снова не сесть в калошу!
      После небольшой словесной взбучки в глазах Фицхью заиграли веселые искорки, говорящие о здоровом восприятии юмора. Капитанские усы раскрутились в стороны, почти достав до ушей.
      – Ты прав, Филип. И уже не впервые за наши долгие дороги.
      Бернард взял Анну за руку, галантно поднес ее к губам и запечатлел поцелуй, вызвавший скорее ощущение прикосновения щетки, нежели человеческого тела.
      – Примите мои извинения, мисс Конолли. Вообще-то в моем мнении об ирландцах только что произошли разительные перемены.
      – Не стоит придавать этому такого значения, капитан. Возможно, со временем я поверю, что британцы не варвары, как мне всегда внушали папа с мамой… когда были живы…
      – Я личным примером докажу вам это, мисс. А сейчас я схожу за вашим чемоданом, он, должно быть, еще в карете. – Фицхью позвал юнгу, чтобы тот помог ему, и направился к сходням. – Я приготовил для леди каюту номер три, – сказал он через плечо Филипу. – Если хочешь, покажи ей. Мы отходим сразу же после полудня, не позднее. – Капитан поглядел на Анну и добавил: – Ночью мы пересечем залив и поплывем под звездами по морской глади.
      Анна следила, как он неуклюже шел к экипажу вместе с высоким худощавым матросом, шагавшим следом за ним с энергичностью молодого щенка.
      – А он забавный человек, этот капитан, – заметила она.
      – И главное – положительный и честный человек, – заверил ее Филип. – Если вам что-то понадобится, смело обращайтесь к нему. Вы встретите отеческую заботу.
      Наступила неловкая пауза. Анна, не зная, как разорвать молчание, наконец сказала:
      – Я полагаю, теперь вам нужно проводить меня в мое жилище.
      Филип провел ее вдоль борта и открыл дверцу, возвышавшуюся всего на пять футов над палубой. Анна нырнула головой в отверстие и затем вошла в каюту. Ее обстановка состояла из узкой дубовой койки, простого рабочего стола с креслом и небольшого встроенного гардероба. Здесь было темно и мрачно, так как единственным источником естественного освещения являлся двенадцатидюймовый иллюминатор. Поэтому Анна с радостью взглянула на два переносных бронзовых фонаря, качающихся на стенных скобах. Теснота и тусклый свет пробудили в ней страстное желание выйти на теплое солнышко или еще куда-нибудь, да куда угодно, лишь бы не оставаться в этой клетушке на диковинном корабле, который скоро увезет ее далеко-далеко от Френчмэн-Пойнт.
      – Конечно, это не каюта на «Герцогине», – сказал Филип, – но по морским стандартам номер-люкс.
      – Здесь довольно мило, – сказала Анна, силясь сохранять бодрость в голосе, несмотря на слезы, уже навернувшиеся на глаза.
      Обстановка каюты помогла ей понять: решение плыть в Бостон обрело непреложность, здесь начинается новая глава ее жизни.
      – Я уверена, что буду иметь здесь все необходимое, – добавила она, осознавая, что лукавит: то, что она хотела бы на самом деле, осталось в прошлом.
      Самые разные звуки проникали через стены каюты в это позднее воскресное утро: бормотание праздных пока матросов, пристроившихся в сторонке где-то рядом, шлепанье реки о корпус корабля, тихое и нескончаемое, как горькие вздохи вдовы.
      Три шага вот-вот разделят их. Всего три шага нужно было сделать Филипу, чтобы оставить Анну одну в безмолвии каюты. А он все стоял, словно врос подобно дереву корнями в сосновые половицы, неуверенный и нерешительный как никогда в жизни, не имея сил подойти ближе, но и не желая уйти. Один вопрос, подавляющий все остальные, сверлил мозг. Как прекратить это безумие? Ведь должно же существовать какое-то средство!
      Голос Фицхью прорвал тяжелую тишину.
      – Поставь пока здесь, парень, – велел он матросу. Глухой стук чемодана о палубу заставил Анну вздрогнуть. – Мы занесем его к леди попозже, – продолжал капитан. – А пока возвращайся на камбуз и помоги коку. Скоро отплываем.
      Анна сняла шляпку и бросила ее на койку, пытаясь скрыть от Филипа свое лицо и свое отчаяние. Ее усилия оказались тщетными, потому что ее густые ресницы скользнули по блестящей влаге, накопившейся в глазах, и одна слезинка скатилась на щеку.
      Филип инстинктивно сделал шаг вперед.
      – Я не смогу вас оставить, если вы будете плакать, – пробормотал он у самого ее уха.
      Прежде чем Анна снова открыла глаза, она ощутила у себя на спине успокаивающее тепло его рук. И она наклонилась к нему, вверяя себя его объятиям.
      – Я не хотела плакать, – прошептала она. – Не знаю, что на меня нашло. Ведь теперь я могу осуществить, что хотела сама и что желал для меня Мик. Анри тоже хочет, чтобы я…
      Филип приблизил свое лицо к ее лицу.
      – А как насчет того, чего хочу я?
      Он коснулся губами ее щеки и поцеловал влажное пятнышко, оставшееся от слезинки. Прикосновение его губ в миг сделало ее счастливой, и Анна вернула ему поцелуй с безудержной страстью. Она больше не думала о том, чего ждала от Филипа и что он не желал ей давать. Возможно, она и не заслуживала этого.
      Филип оторвался от ее губ и прижался к мочке уха.
      – Не уезжайте, Анна, – простонал он голосом, пронизанным болью желания и страхом потери. – Это сумасшествие.
      Его руки блуждали у нее на спине у бедер, настойчиво притягивая к себе. Отстраняясь, она изогнулась, и он просунул ладонь между своей и ее грудью и отыскал лазуритовые пуговицы под лифом платья.
      Одним быстрым движением он расстегнул одну, потом другую и третью. Маленькие бусины-пуговички оторвались и с легким стуком упали и покатились по деревянному полу каюты. Корабль ткнулся о заграждение причала и качнулся. Анна невольно прильнула к Филипу. Когда он обнажил ее грудь и скользнул рукой за бюстгальтер, ее сосок уже являл собой тугую почку страсти.
      – Вы не должны уезжать, Анна, – прошептал Филип. – Мы найдем другой путь.
      Она ощущала около уха его теплое дыхание, нагоняющее мурашки на шею и руки. Он наклонил голову к ее груди и отвел тонкую ткань.
      Анна почувствовала, как он снимает с нее бюстгальтер. Его губы, горячие и влажные, искали сосок, а руки тем временем спускали с плеч ее платье. Она уже готова была утонуть в накатывающих на нее волнах страсти, вспыхнуть в горячке, которой он ее заразил, но все же заставила себя остановиться на краю бездны, чтобы выяснить мучивший ее вопрос. Раз и навсегда.
      – Филип, остановитесь! – вскрикнула она и положила ему руки на плечи. – Пожалуйста, остановитесь.
      Филип поднял лицо. Он сжал нежные тонкие пальцы, пытающиеся разъединить их тела.
      – Вы правы, – прошептан он, – не здесь и не сейчас. Пойдемте со мной, Анна… оставим этот корабль. Давайте уйдем отсюда вместе.
      У нее слегка приоткрылись губы, как бы выталкивая вопрос, который она не решалась задать. Не отворачиваясь от пристального взгляда Филипа, она проговорила голосом, дрожащим от страха и неуверенности:
      – Филип, вы готовы рисковать всем. Вы подвергаете опасности вашу семью. Ради чего? Что вы чувствуете ко мне? Вы любите меня, Филип?
      Его взгляд на мгновение соскользнул с ее лица, и за этой невольной мимикой протянулся легкий шлейф сомнения, – она безошибочно заметила его.
      – Я стремлюсь любить вас сейчас, но тщетно, – уклончиво ответил Филип. – Позвольте мне сделать это, Анна.
      – Нет, Филип, я о другом. Вы знаете, что я имею в виду. Вы любите меня? Вы действительно любите?
      Он выпустил ее руки, но по-прежнему не сводил с нее глаз.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20