9

ЯСЕНЕВАЯ ФЛЕЙТА

В БАШНЕ на четвертом этаже главной библиотеки Ландфаста единственная свеча начала оплывать, капли воска застывали на подсвечнике, будто льдинки. Пламя погасло как раз тогда, когда Джарик закрыл дочитанную книгу. Он не стал зажигать новую свечу; вместо этого, взяв следующий том, придвинул табурет ближе к окну. Далеко внизу была людная площадь, расстояние приглушало шум голосов и грохот колес, люди и повозки казались отсюда маленькими, как игрушки. Но Джарик все равно не обращал внимания на то, что происходит за окном. Запустив пальцы в спутанные волосы, другой рукой он листал страницы книги, посвященной Великому Падению.

Этот фолиант был древнее всех остальных, его обложка потрескалась и истрепалась, текст был написан старинным слогом. Джарик пощупал лист, сделанный не из пергамента и не из тростниковой бумаги.

На мгновение юношу охватило возбуждение: а вдруг именно здесь он найдет то, чего не нашел в других томах? Времени оставалось в обрез, и Джарик принялся старательно изучать старую книгу. Но чем больше он читал, тем больше гасла его надежда. В этом старом томе, возможно, самом старом из всех существующих в Кейтланде, говорилось о давно известных ему событиях: о том, как благословенные огни Кордейна опустились из небесного обиталища Звездная Надежда и оставили людей и демонов в Кейтланде бороться за выживание. Далее следовали знакомые списки первых старейшин и их потомства, расселившегося повсюду и положившего начало цивилизации Кейтланда.

Джарик раздосадованно прикусил губу.

У него болели глаза, желудок сводило от голода: после встречи с великим магистром прошло несколько недель, и все это время Джарик очень мало спал и ел, проводя каждую свободную минуту за изучением записей Ландфаста. И после всех этих усилий опасность грозила ему не меньше, чем в тот день, когда он встретил демоницу-ллондель на каменных уступах Скалистой Гавани.

Усталый и расстроенный, юноша захлопнул книгу и закрыл лицо руками.

Через открытое окно до него доносились далекие выкрики торговца рыбой под аккомпанемент стука копыт и грохота колес повозки. Днем в шуме и толчее самого населенного города Кейтланда родина Джарика, Морбрит, казалась очень далекой, а Эмиен и опасности Храма Теней начинали смахивать на те истории, которые рассказывают у костра, чтобы пугать детей. Но ночью демоны и черные лодки продолжали вторгаться в сны юноши, и по утрам кожаный мешочек с ключами от Эльринфаэра казался ему очень тяжелым.

Джарик уныло ссутулился и потянулся, чтобы поставить книгу на место. Случайно зацепив краешек переплета, который уже начал отклеиваться, он помедлил. Его первым учителем был архивариус, ревностно хранивший древние записи, и приведение в порядок старых книг входило в круг обязанностей каждого переписчика.

Джарик привычно осмотрел истрепанный переплет и вдруг увидел торчащий из-под обложки уголок пергамента.

Юноша вгляделся в этот листок, очень старый, пожелтевший и покрытый пятнами, и заметил буквы, которые почти невозможно было разобрать. Джарик осторожно вытащил пергамент наружу, и тот распался в его руках на две части. Сложив обрывки, сын Ивейна попытался прочесть то, что на них было написано. Эти строки явно вывел хорошо обученный писец, но смысл их оказался загадочным: «То, что я пишу, запрещено хартией, принятой Советом Ландфаста. Но как иначе человек может протестовать против того, что считает напрасной тратой времени? Секция Верисет-Нав погибла при крушении, поэтому ни один корабль не сможет найти обратный путь к Звездной Надежде; знания, которые так тщательно собрали в башнях святилища, окажутся бесполезными. Если Совет навяжет всем свою политику, неужели наши потомки так и не узнают, что их предки правили звездами?»

Джарик нахмурился, нервно постукивая пальцами по столу. Нигде раньше ему не встречалось того, о чем говорила эта странная записка. Ни один архив не упоминал предмет под названием «секция Верисет-Нав»; и хотя Анскиере управлял волнами и погодой, как может человек править звездами? Даже для волшебников звезды были всего лишь небесными огоньками, полезными для навигации и меняющимися в соответствии с временами года.

Озадаченный Джарик подумал о городе, который раскинулся за окном. Совет Ландфаста все еще правил Альянсом Свободных островов, но башни святилища находились в ведении священников. Джарик вспомнил банальные слова верховного магистра — теперь он доверял им еще меньше, чем прежде. Возможно, священники знают куда больше, чем хотят показать. Возможно, то, что он ищет, заперто в высоких башнях со шпилями, поднимающихся в небо над Львиными воротами.

Дверной засов громко лязгнул. Оторвавшись от размышлений, Джарик оглянулся и увидел, что в комнату входит священник в голубом одеянии. Священник направился к его столу, недовольно поджав губы и нахмурив брови.

— Почему ты бездельничаешь, молодой человек? Неужели наша гильдия платит тебе за то, чтобы ты любовался небом?

Джарик наклонился, прикрывая найденную записку: ее содержание было, несомненно, еретическим, а если он хотел по-прежнему иметь доступ к храмовым записям, Братство не должно усомниться в его вере.

— Я думал, сегодня обход делает брат Хандред, — с невинно-простодушным видом заметил Джарик.

Священник фыркнул:

— Не дерзи! Брат Хандред занят. Теперь отвечай — где твои перья?

Джарик вздохнул:

— Сегодня у меня выходной.

Украдкой он медленно смял записку в кулаке.

Священник кашлянул.

— Тогда кто тебе разрешил рыться на стеллажах и разбрасывать книги по всей библиотеке?

— Брат Хандред, — с милой улыбкой ответил Джарик. Теперь записку уже не могли заметить, поэтому он встал. — Я все равно уже закончил!

Он потянулся и умышленно поднял толстый том за крышку переплета. Священник вздрогнул.

— Глупый мальчишка! — Выхватив у Джарика книгу, он торопливо разгладил страницы и закрыл ее. — Я доложу о твоем поведении Хандреду! Не понимаю, как тебя могли нанять, если ты даже не знаешь, как обращаться с книгами?

Джарик пожал плечами и сжал кулаки, стараясь выглядеть матросом, попавшим в незнакомую обстановку, а не опытным переписчиком.

— Ну, ступай, юноша! — возмущенно закончил священник. — Я приберу то, что ты тут раскидал.

Прижав к груди стопку книг, он сердито глядел вслед Джарику, пока тот шел к двери.

В прохладной тени лестницы сын Ивейна остановился и убрал пергамент со странной надписью в мешочек, где хранил перо штормового сокола и ключи от Эльринфаэра. Юноша затянул шнурок, сунул мешочек под рубашку и раздраженно выругался. Ему не попасть в башни святилища Ландфаста, если он не вступит в Братство и не даст положенного обета. Стража и укрепления святилища могли остановить даже небольшую армию, не то что вора.

Судя по свету, проникавшему через двойную арку напротив лестницы, полдень уже миновал.

Джарик поспешил к двери через выстланную плиткой переднюю, боясь опоздать на тренировку. Брит всегда гонял своего ученика и в хвост и в гриву, если тот приходил не вовремя.

Джарик вышел на залитую солнечным светом улицу, где было людно и до того жарко, что у него сразу вспотела спина. Он вдруг с удивлением осознал, что до солнцестояния осталось всего две недели, значит, миновал целый год с тех пор, как заклятие Анскиере выгнало его из замка Морбрит.

— Поберегись, парень!

Возничий щелкнул кнутом, его лошади подались вбок, оглушительно стуча копытами. Джарик ловко увернулся от вращающегося колеса.

Давка на улицах Ландфаста больше не смущала его. Юноша прошел мимо украшенного развевающимися штандартами здания городского совета, миновал улицу гильдии гончаров и свернул в переулок, где была его гостиница. Не желая встречаться с болтливой хозяйкой, Джарик двинулся на кухню, обычно пустовавшую в такое время дня.

Схватив на ходу с блюда свежую булочку, с аппетитом жуя, он поднялся по задней лестнице в свою мансарду. Снизу доносился громкий голос другого жильца, жалующегося на насекомых в одеялах. Хозяйка в ответ на эти жалобы ядовито предложила впускать его содержанку в дверь, а не в окно — тогда насекомые не будут залетать на свет свечей и оказываться в постели.

— Но я сначала потушил свечу, а потом уж открыл ей окно! — возмущенно заявил жилец и резко смолк, сообразив, что проболтался.

Джарик с усмешкой тихо прикрыл дверь, скинул перевязь и рубашку и положил их на кровать. Потом, развязав шнуровки нижней сорочки, открыл сундук с вещами и стал рыться в поисках более легкой одежды. Нужная рубашка лежала под шерстяным охотничьим нарядом, Джарик нетерпеливо вытащил ее — и вдруг у него перехватило дыхание. Из рубашки выпал и покатился по полу очень знакомый предмет. Флейта, сделанная ллонделями, та самая, которую он сломал и бросил в воды гавани.

Джарика забил озноб.

Флейта лежала у его ног, поблескивая перламутровой инкрустацией, изящный деревянный стержень был цел, как будто его никогда не ломали пополам. Скомкав рубашку, Джарик присел на корточки.

Лесник Телемарк когда-то рассказал ему о ллонделе, с которым повстречался после магического урагана, едва не разрушившего его хижину. Демон послал Телемарку ужасные видения, а когда лесник пришел в себя, он обнаружил, что в хижине все как раньше: разбитые бутыли целехоньки, все разбросанные вещи снова на своих местах. Глядя на ясеневую флейту, Джарик гадал, было ли тогда Телемарку так же страшно, как ему сейчас. Могущество ллонделеи выходило за рамки человеческого разумения.

Рубашка выскользнула из рук юноши, он потянулся, чтобы поднять инструмент с пола, и едва его дрожащие пальцы коснулись деревянной флейты, как его сознание затопили образы, посланные ллонделями. Комната исчезла, вместо нее Джарик увидел пустынный берег, омываемый волнами. Дальше, на холмах, высились пробитые стены города и дома без крыш, над которыми гулял ветер. В небе с криками кружили чайки. Из волн торчали почерневшие обломанные столбы — все, что осталось от пристаней и лавок. Джарик понял, что видит руины Тьерл Эннета, города, уничтоженного магической силой, которую колдунья Татагрес извлекла из посоха Анскиере.

Но, глядя на все глазами ллонделя, юноша заметил, что пристань некогда самого богатого города Альянса все-таки не пуста. По пенным бурунам шла спущенная с корабля шлюпка; опытные гребцы ровно и слаженно налегали на весла. На корме сидел боцман с «Безлунного», и, вглядевшись повнимательней, Джарик увидел в лодке других знакомых людей. На носу с непокрытой головой сидел Корли, его плечи были мокры от брызг, и он держал на руках кого-то закутанного в одеяла. По черным длинным волосам Джарик понял, кто это, и горестно воскликнул:

— Таэн!

Эхо, отдаваясь от стен разрушенных домов, многократно повторило его крик.

«Она не мертва, — вдруг прозвучал в его голове голос ллонделя. — Но сновидица очень больна. То, что ты сейчас видишь, произойдет только через две недели, но если ты не отплывешь немедленно к берегам Тьерл Эннета, Таэн погибнет. Ты должен довериться флейте, когда окажешься в Тьерл Эннете, и тогда девушке помогут. Поторопись, младший брат-человек! Если сновидица умрет, все надежды, все усилия твоих предков пойдут прахом».

Лодка исчезла, раздались крики демонов холода, замурованных в глубине ледяных пещер. На мгновение Джарик разделил заточение Стража штормов Эльринфаэра, потом вдруг опять увидел дымную от горящего торфа рыбацкую хижину, где племянница Келдрика, сына Матье, оплакивала дядю, тело которого не так давно опустили в прибой. Пронзенный острой печалью, юноша вскрикнул и внезапно очнулся, когда кто-то тронул его за плечо.

— Ты не заболел?

Хозяйка заботливо откинула волосы с его лба. Джарик слегка отодвинулся.

— Нет, просто устал.

Испугавшись, что женщина увидит сделанный демонами предмет, он торопливо опустил глаза, но ясеневой флейты больше не было на полу возле его колен.

Хозяйка выпрямилась, шелестя юбками.

— Ты слишком много работаешь. Юноша в твоем возрасте должен веселиться, а у тебя даже нет времени, чтобы девушку завести. — Подбоченившись, она оценивающе посмотрела на его мускулистые плечи и тонко очерченное лицо. — Разве это не грустно?

— Нет, — коротко ответил юноша, смущенный таким пристальным вниманием. — У меня и без девушек забот хватает.

Он потянулся за упавшей рубашкой и замер, нащупав под ней флейту.

Хозяйка двинулась к двери.

— Это верно, мой мальчик, тут я с тобой согласна. Некоторые мужчины всю жизнь не могут этого понять.

Она раздраженно фыркнула, думая о своем нижнем жильце, а не о Джарике, и вышла в коридор.

Когда ее шаги затихли на лестнице, Джарик поспешно встал, надел через голову тонкую рубашку и взял флейту. Не тратя времени на завязывание шнуровки на рукавах и вороте, он поспешно достал из шкафа плащ и матросские сапоги. Он слишком тревожился за Таэн, чтобы сомневаться в чистоте намерений ллонделя.

Вытащив свои небогатые пожитки из сундука, юноша завязал их в плащ, уже обдумывая, как добраться до Тьерл Энетта. Его отделяло от цели восемьдесят миль, и путь к тем берегам лежал через полный отмелей пролив. Если двинуться на восток, огибая архипелаг, плавание будет безопасней, но займет куда больше времени, особенно если подует северный ветер. Учитывая мелкую осадку «Каллинде», лучше уж рискнуть пройти между рифами, чем двигаться в подветренном направлении.

Джарик мрачно пристегнул ножны с кинжалом и мечом, оставил на сундуке аккуратный столбик монет в уплату за постой и спустился по черной лестнице.

Стараясь избежать давки на улицах, Джарик поспешил сквозь запутанный лабиринт переулков и аллей, соединявших этот район с центральными улицами. Юноша шагал в тени мезонинов и балконов, не замечая человека, который с некоторых пор следовал за ним. Тревожась за Таэн, спеша добраться до гавани раньше, чем начнется отлив, Джарик в конце концов пустился бегом, и, когда выскочил в полосу света между домами, его преследователь заметил под мышкой юноши сверток, выругался и тоже перешел на бег.

Джарик свернул за угол, заколебался на перекрестке, где сходились несколько аллей, и, не уверенный точно, которая ему нужна, выбрал направление наугад. Увидев, как юноша повернул в тупик, его преследователь усмехнулся и замедлил бег, уверенный, что доберется до гавани первым.

Через несколько минут Джарик перепрыгнул через гнилое крыльцо черного хода таверны, свернул за угол и увидел впереди кирпичную стену. У него даже не хватило дыхания на то, чтобы выругаться, поэтому он просто развернулся и побежал назад. Еще один поворот привел его к запертым воротам картофельного погреба, он опять вернулся и промчался через замусоренный проулок, спугнув роющегося в мусоре бродячего пса.

Джарик обогнул рычащую собаку, его затошнило от запаха тухлого мяса. Впереди показались фонарные столбы у входа в постоялый двор «Фонари»; здесь юноша уже хорошо ориентировался, поэтому помчался еще быстрей. Он пронесся по улице дробильщиков специй и, все еще чихая от удушливого аромата шафрана и перца, задыхаясь, вылетел на набережную.

Ему в лицо ударил южный ветер, влажный и порывистый.

Юноша, прищурившись, посмотрел на юг и с тревогой заметил потемневшее небо за переплетением корабельных мачт. «Каллинде» лучше всего шла по ветру, а ветер был как раз попутный, но он нес с собой тучи, грозившие дождем. Плавание к Тьерл Эннету будет не из самых легких. Джарик подождал, пока мимо проедет груженная пивными бочками телега, и бросился туда, где была привязана его лодка.

Прилив только что начался.

В гавани поднимал паруса грузовой барк; его матросы хриплыми голосами распевали песню под аккомпанемент дребезжания якорной цепи в клюзах. Торопясь добраться до пирса, Джарик ловко пробирался через царившую в доках деловитую суету. Он обогнул груду рыбацких сетей — и почти наткнулся на острие обнаженного клинка.

— Кор! — Джарик отскочил назад, уронив сверток, и выхватил из ножен свое оружие.

— Куда торопишься? — спросил Брит точно таким же тоном, каким обратился к Джарику в самую первую встречу.

Но губы фехтовальщика под темными усами не изгибались в улыбке, он смотрел на своего ученика холодным неподвижным взглядом.

Однако Джарик больше не был тем робким юношей, который пытался уклониться от боя на лестнице у башен писцов. Вне себя от беспокойства за Таэн, он поднял меч и атаковал.

Брит встретил удар безупречной блокировкой, прочной, как каменная стена.

— Так куда же ты собрался, парень? Разве у нас не назначена на сегодня тренировка?

Джарик отступил на шаг и ответил, задыхаясь:

— У меня нет на это времени. А тебе-то какое дело? Огни, иногда мне кажется, что все твои дела — это таскаться за мной по пятам!

Сталь меча фехтовальщика яростно зазвенела о клинок Джарика. Почувствовав силу, с какой был нанесен удар, юноша понял, что ему предстоит не учебный бой. Брит раздраженно прищурил глаза, по всему было видно — он бьется всерьез. Встревоженный этим, Джарик сделал финт и отступил от рыбачьих сетей.

— Ты и вправду следил за мной. Зачем?

Брит нанес удар и занял прежнюю позицию, как всегда тщательно следя за работой ног.

— Сперва ответь, куда ты собрался, парень?

— В море! — Джарик развернулся, уворачиваясь от катящейся бочки.

Докер выругался и велел ему убраться, но быстро отскочил, когда меч Брита просвистел в воздухе и ударился о гарду меча юноши.

— Ничего не выйдет, парень! — Брит нанес еще один удар, тесня Джарика к поленнице. Снова зазвенела сталь, задрожали, сталкиваясь, клинки. — Килмарк щедро платит мне за то, чтобы ты оставался здесь, в Ландфасте. Я не собираюсь нарушить слово, не то его первый капитан спустит с меня шкуру. Лучше сдавайся! — Он поймал клинок Джарика своим клинком, но юноша вырвался, при этом слегка порезав пальцы. — Брось меч, слышишь?

Вместо ответа Джарик нанес молниеносный удар. В его душе вздымался неудержимый гнев, и боль только усилила ярость. Мало того, что им командовал Анскиере, теперь еще и Килмарк будет вмешиваться в его жизнь? Тревожась за Таэн, негодуя на высокомерие Брита, Джарик почувствовал, как в нем что-то надломилось.

Он целиком сосредоточился на своих движениях и мрачно улыбнулся, подумав, что в отличие от фехтовальщика он ничего Килмарку не обещал: если надо, он нанесет и смертельный удар.

То, как резко Джарик сменил стиль боя, застало Брита врасплох. Фехтовальщик едва успел отразить быстрый удар, нацеленный ему в грудь, отделавшись лишь порванной рубашкой. Но юноша продолжал наступать, и Бритту пришлось сделать пару шагов назад. Когда его ученик едва не полоснул его клинком по лицу, Бриту пришлось признать, что Джарик и впрямь дерется всерьез.

— Кор, парень! Если бы ты и раньше вел себя так, я бы научил тебя кое-каким стоящим приемам!

Джарик продолжал атаковать в ледяном молчании, и его противник тоже замолчал. У юноши было слишком мало опыта, чтобы победить старого бретера, но Бриту впервые пришлось так заботиться о своей обороне.

Фехтовальщик и его ученик кружили по доку стремительно и ловко, как танцоры; удары и выпады контрударов следовали один за другим, звон мечей перекрывал обыденный портовый шум. Докеры, грузившие бочки на пришвартованный неподалеку лихтер, поставили их на попа и присели, наблюдая за боем.

Брит и Джарик, не обращая внимания на зрителей, продолжали драться среди сложенных пирамидами бочонков, рулонов ткани и кип рыбацких сетей.

К докерам присоединились другие рабочие, и вскоре на пристани собралась небольшая толпа. Из одних мозолистых ладоней в другие переходили монеты — самые азартные делали ставки, а потом начинали подбадривать криками того из бойцов, на чью победу они рассчитывали: темноволосого мастера-фехтовальщика или светловолосого юношу, который упорно не желал пасовать перед опытом и мастерством.

Толпа становилась все больше, в любой момент это сборище могло привлечь внимание городской стражи.

Понимая, что, если он быстро не приведет дело к развязке, его могут оштрафовать за публичную драку, Брит удвоил свои усилия. Он атаковал Джарика, клинки мечей заскользили друг о друга, и фехтовальщик почувствовал, как дрожит рука юноши. Долго парень не протянет, он слишком устал!

Теперь Джарик уже не нападал, а только защищался. Когда мечи противников разошлись, Брит заметил, что быстрый ложный удар и рывок вперед могут прижать его ученика к дровяному складу. Уверенный в победе, бретер с лисьей ловкостью двинулся вперед.

Джарик отбил атаку, повернувшись, чтобы избежать шага назад, и задел локтем доску. Доска с грохотом упала, и как раз в тот момент, когда Брит снова атаковал, из какого-то закутка вылетела облезлая кошка. Фехтовальщик наступил на нее, кошка мяукнула и бросилась прочь. На секунду Джарик глянул в ту сторону, и тогда Брит одним движением обезоружил юношу, выбив меч из его руки.

Зрители разразились кто аплодисментами, кто разочарованными стонами, а Джарик прижался к штабелю досок и, задыхаясь, переложил кинжал в правую руку.

— Сдавайся, — бросил Брит, тоже тяжело дыша. — Ты побежден. Если не сдашься, мне придется сделать тебе больно.

Кончик его меча метался, как голова готовой напасть змеи.

Джарику было некуда отступать; он пропустил выпад и получил порез на запястье.