Слова Василия, услышанные им ночью, после доклада королю о результатах облавы на бандитов, звучали в ушах до сих пор:
      - Вы, лейтенант, ещё молоды, и я не осуждаю вас за то, как вы исполнили мой приказ не брать пленных. Может быть, я сам виноват, что не высказался конкретнее. Отпустив тех, кто бросил оружие, вы, и в самом деле, не взяли пленных. Хорошо, хоть догадались выгнать их за городские ворота. Но я вас предупреждаю, что любая вольная трактовка моего приказа на поле боя будет стоить вам головы. Ваша задача - не дать коннице врага атаковать нашу пехоту. Единственное, что вы можете - это атаковать их конницу, когда она двинется с места. За любое другое действие я вас казню, как изменника. Вам ясно, лейтенант Даман? Тогда повторите приказ. Так, верно. И помните, вы сами имеете право убить любого, кто захочет действовать без вашего разрешения, без вашей команды.
      Присутствовавший при этом разговоре Кайкос тяжело вздыхал рядом, но молчал, не решаясь дразнить Дамана.
      Прорыв лысых Бушир увидел, когда с башни, отделяющей отряд цветных от Готама, закричали лучники, привлекая его внимание.
      Лысые пробегали у подножия башни и поворачивали в сторону кургана: ни один из них даже не глянул на позицию Бушира. Было странно видеть такое равнодушие, и очень обидно. Бушир попробовал остановить несущихся в ужасе, мимо его цветных добровольцев, солдат Готама, но, увидев их безумно вытаращенные глаза, плюнул и решил атаковать сам.
      Две тысячи набранных им за два дня горожан, ударили на лысых, и служитель вспомнил слова короля о фанатизме: безразличие к смерти лысых сильно уступало вдохновенной ненависти его солдат. Цветные, не без труда, но пробились к окруженцам Готама, которых оставалось уже не больше трёх десятков.
      - Почему вы здесь, служитель? - встретил Бушира окровавленный барон, - А ваша позиция?
      - Надёжно защищена отсутствием противника. Их, кроме кургана, ничего не интересует. Поднажмём! Поможем нашим! За мно-ой!

5.

      - А что, наши неплохо дерутся! - Крейн вздрогнул от неожиданно раздавшихся рядом слов, - Не хуже регулярной армии…
      Барон оглянулся - по всей крепостной стене, сколько хватал глаз, были видны невесть откуда взявшиеся горожане, вооружённые, кто чем горазд.
      - Кто вы, откуда?
      - Как - кто? Люди, само собой, ваша милость, - ответил плотный краснощёкий старик, - Я, например, постоянный собеседник Его Величества Василия Раттанарского, - старик хитро сморщился, и вокруг засмеялись.
      Бароны почувствовали себя неуверенно среди простолюдинов и начали требовать от Крейна немедленной атаки.
      - Самое время, - кричал беспокойный Пондо, словно на жаровне, подпрыгивая около Крейна, - Сейчас ударим и всех сомнём!
      - Нам всех - не надо, - оборвал его Бальсар, - Только врагов!
      - Господа, сигнала не было, - пытался успокоить баронов Крейн, - У меня чёткий приказ короля…
      Слова "чёткий приказ" прозвучали так неуверенно, что бароны зашумели ещё сильнее.
      - По коням, господа!
      - Открывай ворота!
      - В атаку!
      Крейн демонстративно отвернулся от них и снова поглядел на короля. Тот, как ни в чём, ни бывало, сидел на троне и с интересом наблюдал за сражением. Перемены на поле боя не сулили королю ничего хорошего: атака Бушира захлебнулась и цветные теперь с трудом сдерживали натиск оправившихся лысых, гномы были оттеснены к своей позиции, и дрались там, в окружении, как недавно Готам. Сам курган лысые обступили со всех сторон и тщетно пытались влезть по его скользким склонам. Вершина кургана ощетинилась острыми пиками, направленными вниз, навстречу лысым и Брашер с раттанарцами находились в готовности рубить всякого, кому удастся через них перебраться. А король - король сидел на троне.
      Бароны пошли открывать ворота, не обращая больше внимания ни на Крейна, ни на Бальсара. Крейн двинулся за ними, понимая, что не в силах их дольше сдерживать.
      - Барон, - окликнул его Бальсар, - у меня для вас письмо Его Величества. Вот, держите.
      Барон понял, что получил очередной сюрприз от выдумщика-Василия и с некоторой робостью развернул послание короля.
      "Дорогой барон, - писалось там, - вы, конечно, не смогли удержать свой недисциплинированный резерв, и потому не знаете, что вам делать. Не огорчайтесь: Бальсар обо всём позаботился. Надеюсь, вы не очень сердиты на меня. Как человек искушенный, вы вправе были рассчитывать на большую откровенность с моей стороны. Но что поделаешь, барон, если вы настолько поражены последними событиями, что всё, о чём вы думаете, немедленно отражается на вашем лице. Зная всё, вы ни за что не смогли бы собрать около себя баронскую вольницу и удержать от вмешательства в битву неизвестно на чьей стороне. К сожалению, бароны до сих пор не определились, и я не могу рисковать. Благодарю за помощь…"
      Дальше стояла подпись Василия и печать с медведем.
      Крейн свернул свиток и встретил вернувшихся от ворот разгневанных баронов насмешкой:
      - Ну что, открыли? - он искренне развеселился, когда понял, зачем Бальсар проверял закрытие ворот: маг сварил между собой воротные створки. В этом и заключалась его "помощь", оказанная по приказу короля.
      - Вы знали? Вы… Вы…, - Пондо никак не мог подобрать нужное слово, - Вы…
      От опасности стать на всю жизнь заикой барона Пондо спасли крики окружающих:
      - Смотрите!
      - Смотрите!
      - Как?!
      - Откуда?!
      Из лощины, разметав бутафорские стога сена, на поле боя вынеслась конная лава, радостно-громким криком "Ур-ра-а-а!" заглушая неистовый рёв раттанарского медведя.
      Впереди, потрясая мечом, на дымчатом жеребце в белых носочках, мчался король Василий, сверкая Хрустальной Короной. Крейн, наконец, сумел додумать мысль о блесне. Всё было верно - ложная наживка со смертельным крючком.
      Король атаковал не лысых, всё ещё топчущихся под укреплениями Готама и гномов. Свои конные сотни он направил к центру поля, где одиноко торчала на снегу чёрная фигура, непонятно, почему, не обратившая на себя внимания раньше.
      Лысые разворачивались и бежали туда же, бежали со скоростью, не уступающей лошадиному галопу, и на позициях, заваленных трупами, гномы и добровольцы добивали тех, кого успел отсечь, полностью овладев укреплением Готама, расторопный Бушир.
      Туда же, к центру поля, дёрнулась и вражеская конница, и радостный Даман повёл в атаку свою конную группу.
      Раскатистое "Ур-ра-а-а!" гремело уже по всему полю и стало ясно, что сражение до этого шло неестественно тихо, и стало ясно, что это - победа!
      А на кургане, в окружении ликующих раттанарцев, приплясывала от возбуждения фигура в гномьих доспехах и шлеме с белым конским волосом по гребню.

6.

      Едва услышав от возницы: - Тебе пора, милок, - Василий вывернулся с площадки дровней. Упал он неудачно - зашиб колено то ли о камень, то ли о льдину.
      Чертыхаясь и прихрамывая, король стал спускаться вглубь лощины, откуда навстречу ему спешил довольный Астар.
      Лощина оказалась длиннее и глубже, чем виделось с кургана или крепостной стены, и все четыре сотни вассалов Готама без труда разместились в ней вместе с лошадьми. Люди облюбовали склоны лощины, где и разлеглись на надёрганном, из середины стоящих на её краю стогов, сене, оставив лошадям дно.
      - Не завалятся? - спросил Василий, кивнув на стога.
      - Нет… - Астар замялся, не зная, как назвать короля: до атаки Василий запретил объяснять, кто он. Не знал даже Брей - младший сын Готама, - Мы укрепили стога изнутри жердями, - закончил ответ министр двора.
      - Откуда можно смотреть на поле?
      - Из любого стога…, - опять неуверенная пауза, - Я запретил туда лазить всем, кроме Брея.
      Василий пробрался к дымчатому жеребцу и дал ему кусок хлеба. Счастливый конь тут же полез целоваться, и король ласково отпихнул его морду:
      - После, дорогой, после.
      Затем оба, Астар и Василий, пролезли внутрь стога, где удобно развалился Брей, наблюдающий за полем. Астар похлопал его по плечу и показал рукой в сторону лощины. На освободившееся место лёг король и осторожно выглянул в аккуратное окошко в соломенной стене, сделанное из ведра с выбитым дном.
      Обзор был хороший - поле просматривалось на всю ширину: от укреплений до дальнего леса.
      - Он будет где-то здесь, - пробормотал непонятно король, но больше ничего не добавил. Устроившись, он приготовился к долгому ожиданию. Помогала его скрашивать говорливая Капа, неизменно превращая любую мелочь в тему для разговора.
      После долгой болтовни о погоде, видах на урожай и качестве укреплений, она стала прорабатывать короля за грубое поведение с Даманом:
      "- Зачем Вы, сир, постоянно пытаетесь заставить кого-нибудь из соргонцев сделать что-то кровавое? То желаете, чтобы горожане повесили пленных, то приказываете лейтенанту пленных не брать. Если Вы мечтаете о славе кровожадного короля, то проливайте кровь сами. Вы же видите, что соргонцы не способны убивать безоружных. Бросайте свои земные замашки типа "нет человека - нет проблемы"…"
      Дикий рёв медведя прервал эту поучительную для короля беседу.
      "- Ты обратила, Капа, внимание, что разведка Дамана не вернулась, как не смогли вовремя посты предупредить Фирсоффа? Что же случается с теми, кто следит за армией Разрушителя? Как их обнаруживают?"
      "- Вот поймаете сегодня этого Человека без Лица, спросите, сир".
      "- Поймаю, если хватит людей. Кто его знает, что он - такое?"

7.

      Атака неожиданной не получилась: едва Василий вывел конные сотни из лощины, как лысые кинулись ему наперерез, да ещё и с такой скоростью, что король усомнился, успеет ли он добраться до Маски раньше, чем лысые доберутся до него.
      "Только увидели нас со стены - как тут же готов ответный удар. Я был прав, среди баронов ещё есть пустоголовый, может, и не один. Остаётся только "ура" и рубить. Взять Маску мы не успеем".
      - Давай, Гром, ходу, ходу! Ур-ра-а-а! Ур-ра-а-а!
      Жеребец старался изо всех сил и топот скачущих за королём всадников всё больше отдалялся. Зато росла на глазах фигура в чёрном плаще с капюшоном, из-под которого вместо лица выпирало металлическое полушарие. Фигура не имела ни рук, ни ног и висела, казалось, в воздухе. Попыток удалиться от атакующих или хотя бы повернуться к ним своей железной маской она не делала.
      Пути короля и несущихся к нему лысых неумолимо сходились рядом с Человеком без Лица, и Василий привстал в стременах, выбирая место для удара. Больше одной попытки у него не было. Да и была ли хоть одна?
      Больно резануло левую ногу и сразу - хруст под копытами Грома: уже дотянулся кто-то из лысых. Что-то чиркнуло по спине - опять лысые промахнулись. А вот и Маска!
      Меч короля, рассыпая голубые искры, ткнулся в полушарие. Руку схватило судорожной болью, и она по руке скользнула внутрь Василия, и он закричал от неё, не сдержавшись, закричал, почему-то не слыша своего голоса, а меч погружался в выпуклый металл, и от него по маске змеились трещины.
      Маска лопнула, разбросав в разные стороны языки пламени, и один из них толкнул короля в грудь, и появилось ощущение полёта, и, не смотря на раздирающую всё тело боль, лететь ему было приятно. Жаль, что глаза уже не видели ничего - в них всё ещё полыхало пламя взорвавшейся Маски…
      "Вот она какая, смерть, - подумал Василий, - Откоролевал… Жаль, что я здесь ничего не добился…"
      "- Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал…", - немедленно отозвалась Капа, и из-за боли Василий не смог определить: бегут мурашки по коже от её голоса или - нет?
      "- Вот же заноза…", - успел восхититься он, прежде чем перевернулся Соргон и всей массой ударил в хрупкое тело короля, выбив из него последний дух.
      И не стало больше ничего…

ИМЕНА И НАЗВАНИЯ