Скеллор незамедлительно запустил термоядерные двигатели крейсера, чтобы покинуть низкую орбиту. Оставив их на саморегуляции, он решил перечитать сообщение.

"По прибытии я отправлю отчет в Правительство" – это была самая интригующая фраза. Скеллор заподозрил: его хотят заманить в какое-нибудь опасное место буферной зоны, у самого рубежа. Но ловушка могла оказаться мнимой – ведь никто за пределами этой системы даже не подозревал о его, Скеллора, существовании. Проследив быстро таявший подпространственный адрес удалявшегося корабля, Скеллор довольно быстро обнаружил пункт его назначения. Им овладело смятение: чего хочет добиться агент Кормак, пытаясь заманить его туда?

Пришлось привлечь все свои аналитические способности, чтобы проникнуть в суть происходящего. Если он не бросится вдогонку, Кормак вернется в зону Правительства, и тогда тайное станет явным. Если он увлечется преследованием, это может занять два земных месяца, и за это время Правительство успеет расследовать события, произошедшие на Масаде. Заодно оно выяснит, что случилось с этим крейсером. Так или иначе, но Скеллор понимал, что именно ему предлагалось: остаться здесь и выжечь эту планету или преследовать корабль и поймать Кормака. Итак, агент решил пожертвовать собой ради спасения этой мятежной планеты. А Скеллор из чувства самосохранения не станет гнаться за трехсферическим кораблем, если тот направится в какой-либо пункт, находящийся под контролем Правительства. Без лишних колебаний он приказал крейсеру нырнуть в подпространство.

– Отступать! Отступать к городу!

Парень с еще работавшей рацией шлема выкрикивал приказы Леллан и слишком увлекся. Два куллораптора неожиданно напали на него и подняли вверх. Вскоре его душераздирающие вопли стихли – чудовища разорвали человека на куски.

Дрожавшими руками Апис поменял блок питания импульсного ружья. Он сделал это машинально – уже в шестой раз. Он с Эльдиной и Фетаном появился здесь еще до того, как сражение превратилось в самый настоящий хаос.

Едва проникнув через ворота, куллорапторы сразу поднимались в воздух и атаковали сверху.

– А где город? – спросил Кулант у своей спутницы. Девушка указала на здания позади стаи кружившихся рапторов и направилась туда. Не переставая палить вверх, Апис последовал за ней. Он все еще боялся упасть – даже сильнее, чем подвергнуться нападению чудовищ.

Надо же, Эльдина превосходно стреляет! Ее выстрел перебил крыло раптора, и тот в конвульсиях бухнулся на землю. В тот же миг, словно из воздуха, появились три драконида и разорвали ящера на части. На одном из них было военное снаряжение, и Апис предположил, что это Шрам. Между прочим, повстанцы не сразу разобрались, что дракониды выступили на их стороне. Но как бы ужасно они ни выглядели, крыльев у них не было.

– Бежим скорее! – крикнула Эльдина.

Аутлинкер видел, что отступление неизбежно. Он старался не отставать от девушки и побежал за ней, по пути увернувшись от мелькнувшего рядом в воздухе острого когтя и от драконида, неожиданно выскочившего впереди. Послышался звук удара, и, обернувшись, юноша увидел, как оба существа сцепились друг с другом в дикой схватке.

– Не останавливайтесь! – крикнул Фетан на бегу. Апис кинулся со всех ног и догнал киборга и Эльдину. Справа и слева смешанные войска повстанцев и драконидов пятились под натиском с воздуха. Отступление затягивалось, и до города по-прежнему было еще далеко. Наконец двери одного из зданий оказались прямо перед глазами юноши – ура, появилась возможность покинуть этот кошмар! Дракониды и мятежники ломились в дверь, а рапторы при виде ускользавшей добычи кидались на нее с удвоенной яростью.

– Берегись! – раздался чей-то крик.

Апис пригнулся, и раптор пролетел над ним и сбил Эльдину с ног. Юноша вскочил и кинулся на ящера, пытавшегося поднять ее в воздух. Он не дал мерзкому чудовищу взлететь и расстрелял в него целую обойму. Тем временем другой раптор вцепился когтями в его ногу, Апис упал и, лежа, с ужасом наблюдал, как розовое вещество заполняло отверстия в груди того ящера, в которого он стрелял. Оправившийся от ран раптор снова набросился на Эльдину. Кулант сумел подняться и ударил прикладом ружья по суставу крыла. И Апис, и раптор повалились на землю. Ружье сломалось, казалось, теперь юноша был беззащитен перед чудовищем, разинувшим пасть прямо над ним.

– Ах ты…!

Апис ударил кулаком в раздвоенный киль ящера, и тот поперхнулся. Вспомнив о "Миранде", аутлинкер еще раз ударил тварь в то же место. Что-то хрустнуло, и юноша решил, что трещали кости его собственной руки. Странно, но ящер продолжал хрипеть. Он ударил еще раз, думая о тех, кто погиб на борту "Генерала Паттена". Ящер обмяк, его шея была сломана, но розовая кашица продолжала затягивать раны. Выкрикнув самое изощренное ругательстве, которое он слышал из уст Ганта, Кулант следующим ударом снес голову чудовищу и поспешил на помощь Эльдине.

Дракониды, сообразив, куда стремились отступавшие повстанцы, окружили дом. Они прикрывали людей, устроив у входа в здание настоящую битву с куллорапторами и беспощадно расправляясь с ними.

– Скеллор запрограммировал этих тварей на нападение и убийство, но не более того, – заметил Фетан. – На земле они становятся уязвимыми. – Обращаясь к Апису, старик добавил: – Смотри-ка, ты уже не боишься упасть.

Юноша перевел дух. Он никак не мог поверить, что способен на подобные подвиги, хотя и знал причину своих успехов. Его организм перестраивался в результате деятельности джайннаномицелия – подобного тому, что затягивал раны у этих рапторов. Технология та же самая, но Апису удалось одолеть чудовище потому, что сила действия мицелия зависела от его плотности в организме. Ралтор не мог быть сильнее – его тело должно быть достаточно легким для полета.

– Если рапторам придется атаковать на земле, дракониды смогут расправиться с ними, – сказал он Фетану.

– Рапторы будут сами идти навстречу смерти: заставить их остановиться может только одно – перепрограммирование их Скеллором, – ответил старик.

– Но он легко может справиться с этой задачей на расстоянии.

– Не думаю, что у него получится сделать это из подпространства.

– Он ушел? Скеллор ушел?

– В том-то и дело, приятель. В том-то и дело.

Апису ничего не оставалось, кроме как поверить старику. Оказавшись наконец внутри дома, они наблюдали, как рапторы приземлялись за дверью и пытались проникнуть в здание, но дракониды уже поджидали их и разрывали на части. Рано или поздно бойня закончится полным истреблением этих исчадий ада.

"Лирик-П" вынырнул из подпространства, оставляя фотонный след. Теперь корабль приближался к системе на термоядерной тяге. Многочисленные большие грузовые корабли то и дело прибывали на станцию и покидали ее, и "Лирик" был идентифицирован как одно из таких судов. Местный искусственный интеллект послал запрос ИР корабля, зарегистрировал его прибытие и дал необходимые инструкции.

Кормак с немного отяжелевшей после сна в криококоне головой потягивал кофе. Сейчас расслабляться и терять ощущение реальности было нельзя: от того, что должно было произойти в ближайшие минуты, зависело слишком многое. Джон и Джарвеллис, похоже, отлично осознавали значение и опасность текущего момента. Женщина была необычно бледна, тогда как на лице ее мужа читалась суровая решимость.

– Вполне возможно, что он больше не станет рисковать и играть с нами, – наконец произнес Стэнтон. – Если он тут же откроет огонь, тогда все кончено.

– Но он не откроет, – возразил Ян с напускной уверенностью. – Он захочет насладиться своим торжеством хотя бы несколько минут, и за это время мы успеем отправить ему наше послание. Готов биться об заклад, что он свяжется с нами, чтобы получить от меня ответ.

– И как мы ответим? – спросила Джарвеллис.

– Говорить с ним буду я, – сказал агент. – Ценна каждая секунда, которую нам удастся выиграть…

– Тогда нам уже пора начинать отсчет, – заметила капитан судна.

"Бритва Оккама" выскочила из подпространства в тысяче километров позади них – словно драгоценность в блеклой оправе. Ян смотрел на корабль и в очередной раз дивился его необычной красоте. Возможно, сейчас он видел крейсер в последний раз.

Все свои сенсоры Скеллор сосредоточил на "Лирике-П", который казался ему пылинкой на черном фоне. Затем он присмотрелся к цилиндрическим сооружениям станции, похожим на башни, к тонким цепочкам жилых блоков, к гигантским заводам и плавильням, к роившимся вокруг всего этого великолепия кораблям. Этот мир был лакомым кусочком, который стоило тоже прибрать к рукам. Скеллор чувствовал, что его обитатели были связаны воедино модулями "Дракокорпа" под самодержавным управлением одного из граждан. На Масаде, тогда еще бывшей под властью иерарха, Скеллор имел возможность убедиться, насколько тонкий способ нашел дракон, чтобы воздействовать на людей, и без труда разрушил систему контроля. Но к этому можно вернуться позднее, а сейчас он находился слишком близко к границам Правительства и даже ощущал присутствие ИР рансибля в подпространстве. Нет, пока будет достаточно расправы над одним кораблем.

Скеллор открыл ангар, из которого на Масаде запускал челнок с пилотом-раптором, и устремился вслед за "Лириком-П".

"Вот и все, агент. Ты в моих руках".

Вдруг где-то внутри его раздался зловещий хохот – не его собственный.

– Ты мертва, – обратился он к той, что смеялась.

– Ты сам меня сотворил, – ответил голос Афран. Скеллор пробовал определить, откуда он исходит, и уничтожить его источник, но тот оставался неуловим среди созданных им громоздких разветвлений. – А ты еще не видишь?

– Не вижу чего? – спросил он, надеясь все же обнаружить место, откуда доносился голос.

– Это свет, Скеллор. Свет.

Стоя под синей тенью своей излюбленной цианиды, Дрейден глубоко затянулся сигаретой, чей огонек отражался в хромированной поверхности модуля. Он выдохнул дым на желтые завитки внутри раскрывшегося стручка растения. Похожие на червей завитки немедленно сократились, а через некоторое время постепенно выправились снова.

Только здесь Дрейден мог позволить себе расслабиться. Или он обманывал себя, допуская, что вообще в состоянии расслабляться? С детских лет его сравнивали с "натянутой струной", он всегда был полон безумных стремлений и ползучих страхов, они заставляли его идти от успеха к успеху. Дрейден знал, что иные из его опасений не имели под собой почвы. Хорошо, что он сам понимал это, поскольку Лоне и Альвор никогда не стали бы указывать на недостатки хозяина. Первый – потому, что не интересовался психическим здоровьем Дрейдена и ничьим вообще, а второй всегда держался в стороне, исподтишка пытаясь манипулировать боссом, не упуская любой возможности поднять свой статус.

На земле полоской растеклось похожее на плоского червя желе. Его слегка волнистая поверхность отражала свет ламп апартаментов. Справа висела уже полностью раскрывшаяся семенная коробочка плазодерма, и желе на земле представляло собой остатки спороносов дерева. Дрейден бросил окурок в раскрытую коробочку, тот упал на влажное дно и зашипел. Владыка империи остался доволен своей меткостью, еще не зная, что в следующие секунды его мир прекратит свое существование.

В его модуле не был предусмотрен особый сигнал тревоги, поскольку он хотел, чтобы любое известие такой срочности поступало без лишней задержки. Сигнал, обычно представлявший собой легкое гудение, вдруг ударил в голове Дрейдена с такой мощью, что он невольно шагнул вперед и споткнулся об омертвевшие концы листьев цианиды.

– Общая боевая тревога… закрыть все люки и ворота… конец связи… – барабанил Альвор по модульным каналам, сам в этот момент будто наполовину превратившийся в машину.

Лоне молчал и разбирался с заранее предусмотренными на случай внешнего нападения субпрограммами. Виртуальные панели Дрейдена замигали, а потом зажглись все плоские и голографические дисплеи. К нему стекалась подробная информация об автоматическом переходе на осадное положение из всех уголков обширной империи. Но его внимание прежде всего привлек небольшой экран. Без прикосновения к консоли управления Дрейден вывел на него увеличенное изображение огромного крейсера Правительства, зависшего над "Элизиумом".

– Погоня за "Лириком-П". Сообщение Джона Стэнтона.

Альвор мог бы и не говорить об этом боссу – тот уже был в курсе происходящего.

– Дрейден, вы должны прикрыть меня. Он не на шутку зол из-за тех дронов, – заявило голографическое изображение контрабандиста.

У Дрейдена все сжалось внутри. Первое, что ему бросилось в глаза, – это испуганный вид Стэнтона.

– А что с дронами? – спросил он.

– Код сигнала поврежден. Код сигнала поврежден. Дрейден сжал кулаки, чтобы унять дрожь. Тем временем вместо Стэнтона появился другой.

– Доннегал Дрейден, – произнес ненавистный голографический портрет, – это Ян Кормак из Службы безопасности Земли. Даю вам тридцать секунд на передачу всех ваших контрольных кодов на крейсер Правительства. Если вы не подчинитесь, я буду вынужден открыть огонь.

Что-то тут было не так, но Дрейден никак не мог сообразить, что именно. А времени на раздумье не было.

– Вам известно, каков будет мой ответ, – сказал он, сам поражаясь своей дерзости. Впрочем, другой вариант просто не пришел ему в голову. – Я уже предупреждал вас, когда вы появлялись здесь.

– Неужели вы верите, что ваши жалкие зеркала успеют нанести ущерб броне крейсера Правительства прежде, чем они будут выведены из строя? – Кормак явно был в бешенстве. – Вы и в самом деле думаете, что Правительство допустит, чтобы вы снабжали террористов высокотехнологичными боевыми дронами?

– Но я…

Связь оборвалась, но взгляд Дрейдена оставался неподвижен.

– Он же не настолько глуп.

Дрейден был согласен с предположением Альвора: агенту ЦСБЗ Кормаку не терпится убедиться в том, что зеркала могут разогреть любой объект до температуры поверхности Солнца. Видимо, он хочет погибнуть вместе с этим огромным кораблем – иначе наверняка бы дал Дрейдену возможность высказать свои аргументы.

Дрейден уже делал необходимые распоряжения. Перед ним возник макет "Элизиума", и уже получившие команды зеркала были отмечены на нем мерцавшими ореолами. Пальцы пробегали по клавишам, вводя все новые команды, и на объемной модели высвечивались линии будущих траекторий отраженных лучей. Он углубился в машинные коды, ощущая себя в своих владениях, будто рыба в воде. Пусть все изображения на панелях и экранах вокруг него были иллюзорны, как и чувственные образы, но он действительно осознавал, как приходили в движение гидравлические механизмы и включались маневровые двигатели, как поворачивались в пространстве, подчиняясь его приказам, исполинские зеркала. Подсознательно он отметил, что в фокус случайно попал какой-то корабль-тягач и через мгновение превратился в огненную точку. Наконец лучи сошлись на объекте, уже прекрасно различимом сквозь стеклянный купол над головой.

"Бритва Оккама" ослепительно сияла в солнечном свете над "Элизиумом", будто волшебный драгоценный камень. Вдруг сбоку Дрейден увидел голограмму человека с налитыми кровью глазами – мужчина средних лет, чьи черты были страшно искажены и опутаны органическими и механическими придатками.

– Попытка взлома! Попытка взлома]

Предупреждение опять оказалось запоздалым – Дрейден уже боролся с вирусной атакой на программы управления системой зеркал. Человек-голограмма кричал, температура внутри крейсера росла, пространство вокруг фигуры залилось светом, а затем заполнилось дымом. "Бритва Оккама" плыла в космосе, поверхность крейсера охватило пламя. Потом корабль перевернулся, подставив под яркие лучи еще не поврежденный ими бок. Дрейден ощутил мощный встречный поток энергии. В задумчивости он переключил один из экранов, чтобы получить вид "Элизиума". Множество обломков, выгоревшие и еще горящие жилые блоки, почерневшие купола с растительностью, человеческие тела… и лучи – испепеляющие и смертоносные.

– Вот ублюдок! – воскликнул Дрейден, уже не в силах понять, кто именно был виновником этого преступления.

Шквал ответного огня пресекся, когда пушки на уцелевшей стороне "Бритвы Оккама" утонули в кипящем котле корпуса корабля. Голографическое изображение человека исчезло, сам корабль потерял форму. Изображение погасло на секунду, когда система безопасности сработала из-за чрезмерно яркого свечения. Затем оно вернулось, чтобы показать последствия взрыва – разлетавшиеся в стороны брызги расплавленного металла и струи раскаленного газа.

Примечания