— Короля? — спросил Калестраан, очевидно сконфуженный.
      — Я надеюсь, что нет закона, запрещающего королю жениться на благородных иностранках, — серьезно объяснил Тeльвин. — Королевству необходимо усились свои связи с внешним миром, особенно, если мы всерьез собираемся воевать с Альфатианами. Мерисса может быть и не принцесса, но, насколько я знаю, Лорд Деррик один из наиболее влиятельных людей в Даркине, и, похоже, одобряет такой союз. И я должен согласиться, что вряд ли Джерридан найдет себе кого-нибудь получше, так как он король довольно маленькой и отдаленной северной страны.
      — Да, есть в этом что-то, — вынужден был согласиться Калестраан, по-прежнему слегка удивленный. — Похоже вы действовали хорошо, на самом деле хорошо. Возможно теперь мы должны дать делу идти своим чередом, и взвешивать шансы и возможности только тогда, когда будет что-то конкретное.
      Волшебник ушел, также незаметно, как и пришел, оставив Тельвина еще более озабоченным, чем раньше. На какой-то момент он забыл, что политические дела Хайланда и тем более личные дела Короля Джерридана не его забота. По меньшей мере его намерения были самыми лучшими. Такой союз пошел бы на пользу как королю, так и королевству, и Джерридан никогда не найдет ничего лучше. Несколькими минутами позже он заметил самого Джерридана, пробирающегося к нему через толпу. Он осознал, что должен был ждать этого. Игра была далеко не сыграна.
      — Бывают моменты, когда я с удивлением спрашиваю себя, зачем я вообще хотел быть королем, — устало сказал Джерридан.
      — Дочка посла? — спросил Тельвин.
      Джерридан нахмурился. — Разве несколькими минутами раньше я не видел ее около вас?
      — Возможно, — согласился Тельвин. — Полагаю, что должен предостеречь вас. Мне показалось, что Мерисса рыбачит в этих водах не по своей собственной инициативе. Я подозреваю, что Лорд Даррик собирается заключить какой-то союз между нами и Даркином при помощи замужества своей дочери, и я должен полностью прояснить свое отношение к этому. Когда — или если — мой долг как Повелителя Драконов уведет меня отсюда, я окажусь в таких местах, куда обычный человек, вроде Мериссы, не сможет за мной последовать. Я думаю, что они оба, она и ее отец, значительно больше заинтересованы в союзе с вами.
      Джерридан тяжело вздохнул. — Я хорошо понимаю, какие последствия может иметь для Хайланда союз с могущественным государством. И я уже какое-то время думаю, что должен попросить вас посодействовать в заключении этого союза, но только держите все это в тайне. Мое единственное желание — чтобы она не оказалась такой полной дурой, какой выглядит.
      Тельвин едва удержался, чтобы не засмеяться. — Нет, это просто такой обычай в некоторых частях мира, когда во время ухаживания молодые леди пытаются сделать вид, что они простые и невинные создания.
      — Неужели? — Джерридан был просто поражен. — Тогда другое дело, но насколько разнообразен мир, не правда ли?
      Король опять тяжело вздохнул и отправился обратно на поле боя, хотя его сердце похоже не хотело сражаться. А Тельвин отступил в сад в полной уверенности, что если он кому-нибудь понадобится, то здесь его быстро найдут. Он уселся на скамью возле фонтана, глядя на фейерверк, развернувшийся в небе над центром Браера. Как он и ожидал, Мерисса вышла в сад через несколько минут, и оглянулась по сторонам в посках его. Похоже, что в ее сознание он перестал быть жертвой, зато стал товарищем-заговорщиком. Она уселась на скамью рядом с ним.
      — Проблемы? — спросил он.
      — Король дважды танцевал со мной, — объяснила она. — Я попыталась, но мы так никуда и не пришли.
      — Хорошо, но пыталась ли ты говорить с ним как решительная и сильная личность? — спросил Тельвин. — Тебе еще предстоит узнать, что Флэмы совсем не так сложны и изысканы, как люди Даркина и как ты думаешь. Джерридан будет судить о тебе по тебе самой, а не по тому, как хорошо ты играешь в игру, которую он не понимает.
      — Так что, неужели ты думаешь, что он нашел меня глупой и поверхностной? — спросила она.
      — Король Джерридан замечательный мужчина, — сказал Тельвин, решив намазать масло на бутерброд толстым слоем, как говорили дварфы. — Он искренен, предан своему делу и своим людям, и очень честен. Но я полагаю, что в Даркине такой мужчина может считаться глупым и поверхностным.
      — Быть может так говорят, но это не означает, что надо верить всему, что говорят, — сказала Мелисса, неожиданно поцеловав его в щеку. Потом она встала. — Ты и сам совершенно уникальная личность.
      Она поторопилась во дворец, оставив Тельвина одного в темноте сада. Из всего, что случилось этой ночью, больше всего он поражался самому себе. Он считал себя личностью, искушенной в делах двора и способной без проблем сыграть любую роль, например свата, но, похоже, любой дурак мог прибить его оборону. Возможно, наоборот, он все сделал бы проще и спокойнее, если бы сам не был вовлечен в придворную жизнь.
      Спустя какое-то время он вернулся в зал. Ни Джерридан ни Мерисса не искали его все это время, и ему хотелось посмотреть, как у них обстоят дела. Ему также стало интересно, как там Сольвейг развлекается среди знати Браера. Войдя в зал, он немедленно заметил Джерридана, совершавшего обход гостей, Мерисса держалась рядом с ним. Сельвейг же была окружена тучей гостей. Она держалась очаровательно и старалась понравиться всем, своим собственным варварским способом, и все хотели пообщаться с ней, но она отказывалась танцевать со всеми, кроме Тельвина.
      Через какое-то время, незадолго до полуночи, Сольвейг подошла к нему. — Говорят, что в высшем обществе Альфатии считается бестактным быть первым гостем, покинувшим прием. Из-за этого их вечеринки часто затягиваются далеко за полночь, пока кому-нибудь не станет плохо.
      — Намек понял, — уверил ее Тельвин. — На самом деле я мечтаю сбросить с себе эти сапоги. Если я этого не сделаю очень скоро, то буду еще хромать несколько недель.
      Они остались еще на несколько минут, чтобы попрощаться с королем и послом. Лорд Деррик и его дочка выглядели необычайно довольными; этот вечер стал для них очень удачным, они добились всего, чего хотели. Джерридан, по меньшей мере, старался выглядеть любезным.
      — Ну, Повелитель Драконов, этого я вам не забуду, — прошептал он тихонько в ухо Тельвину.
      Тельвин почти забыл, что это была ночь Летнего Фестиваля. Маленькие группки ночных гуляк все еще шатались по улицам и все фонари горели ясным пламенем. Пока они шли вместе по улицам Сольвейг оставалась в великолепном настроении, очевидно довольная собой и проведенным вечером.
      — Сегодня тебе не была нужна нянька, которая отгоняла бы от тебя толпы заинтересованных леди, — заметила она.
      — Да, потому что увидев тебя со мной они сделали определенные выводы, — сказал Тельвин. — Я думаю, что они уже готовят наряды, которые наденут на нашей свадьбе. А вот что они подумают, когда ты опять исчезнешь на много месяцев с Сэром Джорджем?
      — Ты слишком много заботишься о пустяках, — сказала Сольвейг.
      Внезапно она остановилась. Они вышли на площадь, где улицы, соединяясь, образовывали квадрат, в котором был разбит крошечный парк с высокими деревьями. Тельвин взглянул вперед и вздрогнул, увидев человека в темном плаще и с обнаженным мечом в руке, выпрыгнувшего из-за маленькой группы деревьев и преградившего им дорогу. С упавшим сердцем Тельвин обругал себя за глупость и тщеславие. Он повернулся и увидел сзади еще одного высокого человека в темном плаще, стоявщего сзади и преграждавшего им дорогу назад. Тельвин уже знал, без всякого сомнения, что это не загулявшие горожане, возвращавшиеся с вечеринки и не обычные воры.
      Сольвейг мгновенно протянула руку к своей шляпке и обнажила свой меч, а Тельвин вынул из ножен церемониальный клинок. И тот и другой были слишком коротки и не шли ни в какое сравнение с мечами незнакомцев.
      — Боюсь, что меня, как говорится, застали со спущенными штанами, — тихо сказал Тельвин. — В этой одежде я не могу телепортировать на себя доспехи Повелителя Драконов. По меньшей мере этой ночью я наконец-то поупражняюсь в фехтовании.
      — Не думаю, что они могут равняться с нами, а?
      Тельвин надеялся, что она права. Хотя и он и Сольвейг были высоки, сильны и отлично подготовлены к любому сражению, Тельвин чувствовал себя уязвимым без волшебных доспехов. Пять лет прошло с того времени, когда он в последний раз защищал свою жизнь только своим собственным умением сражаться. А Сольвейг была в модном вечернем платье. Так что у их врагов было очевидное преимущество.
      Тельвин и Сольвейг встали спина к спине, каждый против одного из высоких темных убийц, которые бросили им вызов. По всей видимости Сольвейг продумала до мелочей сегодняшний вечер. Он схватила мягкую материю своего длинного платья и резко рванула его. Весь низ платья, вплоть до золотого пояса, оторвался и отлетел в сторону. Под ним оказалась короткая юбка из того же темно-зеленого материала, в которой она могла двигаться намного свободнее.
      Тельвин сам хотел бы также легко снять с себя свою ненужную одежду, но подозревал, что у него нет времени сбросить даже оружейный пояс или плащ. А для того, чтобы сбросить с себя сапоги, надо было по меньшей мере сесть, а пока сапоги у него на ногах о доспехах Повелителя Драконов лучше забыть. Его жизнь зависит только от него самого, от его собственного умения и способностей. Он чувствовал себя уязвимым и неуверенным, но четко знал, что сейчас не время сомневаться в себе.
      — Что-то не так, — тихо сказала Сольвейг. — Сколько времени тебе надо, чтобы раздеться и надеть на себя доспехи?
      — Слишком много, — ответил он. — И у меня никогда не будет времени, чтобы сбросить с себя эти сапоги.
      — Если мы возьмем одного из них, или даже замедлим его, я смогу защищать тебя достаточно долго.
      — Быть может мы к этому и придем, — ответил Тельвин. — Тем не менее я не полность беззащитен. Будь наготове, я собираюсь кое-что попробовать.
      Как бы взволнован он не был, обнаружив себя пойманным в ловушку, он не забыл, что у него есть и другие способы защиты. Использую одно из магических заклинаний, он призвал светящийся шар и повесил его между ветвей дерева. Свет от него был настолько ярок, что осветил весь перекресток и изгнал прочь наиболее глубокие тени. Быть может кто-то увидит его и придет на помощь. На какое-то мгновение убийцы заколебались.
      Но потом одновременно прыгнули вперед, высоко подняв мечи. Тельвин в ответ махнул своим маленьким мечом, его инстинкты воина сработали на совесть, он отклонился и отпрыгнул в сторону, когда массивный меч его врага пошел вниз, но он не мог оставить спину Сольвейг без защиты. Все, что он смог сделать — захватить меч убийцы своим и отклонить его в сторону. Сила удара едва не вырвала меч из его руки. Убийца быстро восстановился, вывернув свой меч из-под короткого меча Тельвина, оставив того неготовым к атаке, с руками в неудобном положении. Тельвин оказался не готов к огромной силе своего врага, который явно превосходил его в этом отношении. Так как Тельвин обладал ростом и силой свой неизвестной расы, можно было сказать, что его соперник обладает сверхестественной мощью.
      Тельвин был вынужден отскочить назад, чтобы удержать меч в руке, и стукнулся спиной о спину Сольвейг. Он быстро восстановился, но был удивлен тем, что враг дал ему необходимое мгновение для того, чтобы вновь приготовиться к бою. Когда убийца вновь взмахнул своим массивным мечом, Тельвин встретил удар наверху, прежде чем клинок набрал скорость. Низко согнувшись, он проскочил под клинком врага и очутился у него за спиной. Удар его маленького меча только царапнул по кожаной броне, скрытой под плащом, но цель была достигнута.
      Тельвин сообразил, что его единственным преимуществом была скорость. Ему было необходимо побольше места, чтобы двигаться как можно быстрее, отпрыгивать и стараться не ударяться своим хрупким клинком об массивным клинок врага. К счастью убийца не обратил внимания на открытую спину Сольвейг и преследовал его по всему квадрату. А в это время Сольвейг и ее враг отчаянно обменивались ударами.
      Темный убийца старался следовать за Тельвином шаг в шаг, только изредка ускоряясь, чтобы нанести удар. Тельвин в очередной раз поразился осторожности своего врага, имевшего, казалось бы, подавляющее преимушество. Он с опозданием осознал, что его все еще испытывают, и его враг не предпринимает решительных действий пока уверен, что Тельвин не в силах использовать свою силу Повелителя Драконов. Одно это придало Тельвину силы, но было ясно, что настоящий бой еще не начался.
      Внезапно убийца сделал мгновенный выпад, за ним еще и еще, обрушивая удары на меч Тельвина и пытаясь сломать его. Все, что Тельвин мог сделать — увертываться, поворачиваться, отпрыгивать, всячески избегая соприкасаться своим хрупким клинком великолепной стали врага. Ему пришлось двигаться еще быстрее, на пределе своих возможностей. И он знал, что только защищаясь бой не выиграешь. Надо была найти способ закончить схватку, и чем быстрее, тем лучше.
      Вдруг Тельвин обнаружил, что его враг начал уставать. Убийца потратил много сил, двигаясь со скоростью Тельвина в тяжелой броне, одновременно нанося страшные удары своим тяжелым мечом. Когда один из его очередных ударов оказался слишком коротким, Тельвин внезапно прыгнул на него и изо всех сил толкнул его плечом. Убийца, застигнутый врасплох, сделал пару быстрых спотыкающихся шагов назад и упал на булыжную мостовую.
      Тельвин быстро обдумал возможность попытаться покончить с ним, пока он лежит, но решил, что легко может произойти всякое, если он попытается приблизиться к огромному и более сильному врагу, который лучше вооружен и, к тому же, в доспехах. Вместо этого он отпрыгнул назад, надеясь выиграть несколько мгновений и избавиться от одежды и сапог, которые мешали ему стать Повелителем Драконов. В спешке он запнулся и упал. Боясь запутаться в плаще он отбросил его от себя и покатился от врага, затем вскочил на ноги.
      Убийца все еще боролся с тяжестью брони, пытаясь встать. Это дало Тельвину мгновение для того, чтобы сбросить камзол, расстегнуть и отбросить массивный декоративный пояс, но он даже не пытался снять сапоги. Убийца был уже рядом, решив покончить с ним прежде, чем он найдет способ надеть доспехи Повелителя Драконов.
      Бой, или вернее состязание, пошло как раньше. Тельвин используя свое единственное преимущество, скорость, делал все, чтобы избежать массивного клинка своего врага. Он приказал себе оставаться спокойным и хладнокровным, напомнив себе, что он достаточно умен, чтобы выжить, если будет осмотрительным. Его враг уставал все больше и больше, но не намного быстрее чем он сам, и Тельвин невольно спросил себя, а человек ли это вообще. Фигура убийцы была полностью скрыта под темным плащом, а плотный капюшон прикрывал лицо.
      Меч Тельвина был весь в зарубках и согнулся под непрекращающимися могучими ударами, и он понимал, что еще немного и он сломается. К сожалению, этот момент настал быстрее, чем он ожидал, и меч сломался внезапно, прямо около рукоятки. Он быстро отпрыгнул назад, избежав удара меча, и выпалил новым заклинанием света прямо в лицо убийце.
      Его соперник был ослеплен заклинанием, и это дало Тельвину мгновение, чтобы посмотреть, как обстоят дела у Сольвейг. Хотя оба убийцы казались одинаковыми, ее соперник все-таки был не так силен, не сильнее высокой воительницы из Северных Пределов.
      Внимание Тельвина опять вернулось к его врагу, который каким-то образом ухитрился развеять магический свет, созданный Тельвином. Убийца потер себе глаза, причем его лицо не появилось из-под капюшона, а потом стал шарить рукой в поисках меча, выпавшего у него из руки. Он никак не мог найти его, значит его зрение по-прежнему затуманено.
      Зная, что он безоружен, Тельвин прыгнул вперед к незнакомцу и опять попытался толкнуть его, пока он не нашел свой меч. Но на этот раз убийца был наготове и встретил его ударом кулака. Тельвин отлетел назад, едва не упав, а убийца опять атаковал, шипя от ярости. С растущим отчаянием Тельвин осознал, что этот странный воин намного сильнее и больше его. Он быстро отпрыгнул назад, едва не запутавшись в ногах, чтобы создать хоть какое-либо расстояние между ними.
      На этот раз убийца не бросился за ним. Вместе этого он встал посреди улицы, твердо уперев ноги в мостовую, и в самую последнюю секунду, когда было уже почти поздно, Тельвин понял, что странный воин собирается ударить его могущественным заклинанием. В отчаянии он призвал невидимый щит, единственная защита, которая ему пришла в голову. Мгновением позже огромное копье пламени вылетело из руки убийцы, со страшной силой ударившись в его щит. Судя по опыту Тельвина, только пламя дракона могло сравниться с этим копьем по интенсивности. Кем бы не был этот незнакомец, он был не только могучим воином, но и искусным магом, смертельно-опасное сочетание, почти неслыханное в этом мире. Тельвин вообще почти перестал понимать, как можно сражаться с ним.
      Как только пламя угасло, Тельвин был готов действовать быстро. У него осталась только одна возможность, и он начал действовать, подчиняясь скорее инстинкту и отчаянию, чем рассудку. Призвав свою невероятную жреческую силу, которую он не вызывал с того момента, как стал Повелителем Драконов, он поднял руки и начал собственную атаку. Невидимое копье силы вылетело из его рук и ударило в убийцу с такой силой, что тот отлетел назад и ударился о ствол дерева. Силы удара было вполне достаточно, чтобы убить даже лошадь, но незнакомец только помотал головой и стал подниматься. Тельвин ударил опять, тело врага опять ударилось о дерево и затрепетало на нем. Странный воин медленно сполз по нему и остался лежать неподвижно на земле.
      Тельвин заколебался, спрашивая себя, не закончена ли битва, и его колебание едва не стоило ему жизни. Убийца слабо пошевелился, не пытаясь встать, а потом внезапное вскинул руку. Невидимое копье ударило Тельвина в кости плеча с такой силой, что его бросило на твердые камни улицы. Вначале он даже не понял, осталась ли у него рука, или просто переломало все кости. Когда он попытался двинуть рукой, плечо запротестовало, ударила страшная обжигающая боль, рука не захотела слушаться.
      Убийца понял, что победил, но ему потребовалось какое-то время чтобы, шатаясь, встать на ноги, и по пустой улице подойти к мечу. Хотя, похоже, его вообще невозможно было убить, последняя атака оглушила даже его. Подняв меч, он постоял какое-то время неподвижно, потом медленно пошел к своей жертве. Поначалу Тельвин вообще не мог двигаться, затем сумел сесть, очень неудобно. Оружия у него не было, а боль так терзала его, что он не был в в состоянии использовать любую магию. Единственное, что он мог сделать теперь — открыть себя для своего покровителя, надеясь, что бессмертный, который присматривает за ним, даст ему силу защитить себя.
      Но он так и не узнал, смог бы он спасти себя.
      Сольвейг бросилась к нему на помощь, выкрикивая самые грязные северные ругательства, и напала на убийцу сзади. Ей удалось победить своего собственного врага, и его тело лежало темной грудой в нескольких ярдах от нее. Но ее враг был намного слабее, чем враг Тельвина. Он встретил ее атаку меч в меч, презрительно отказавшись использовать магию, и Тельвин знал, что темный убийца играет с ней в игру, в которой у нее нет надежды на победу. Все, что она могла сделать — дать Тельвину время, которое ему было необходимо, чтобы телепортировать на себя доспехи Повелителя Драконов.
      С невероятным усилием Тельвин нагнулся вперед, но понял, что одной рукой он не в состоянии снять сапоги. В отчаянии он поднялся на ноги и потащился по камням булыжной мостовой к своему поясу, лежавшему недалеко. Стиснув зубы, он сел, вытащил из него нож, отрезал завязки каждого сапога и сбросил их. Наконец-то свободный, он поднялся, преодолевая боль, и телепортировал на себя доспехи.
      Убийца стоял неподвижно, глядя, как Тельвин вынул массивный меч из ножен и неловко поднял его здоровой рукой. Сольвейг немедленно отпрыгнула с его пути. Убийца резко повернулся к Тельвину и посмотрел на что-то за его спиной. Тельвин тоже повернул голову и увидел Карендэн, несшуюся в атаку, огромный темный силуэт, стремительно приближающийся быстрыми прыжками, как гигантский кот.
      Видя, что его положение безнадежно, убийца повернулся и исчез среди деревьев маленького парка. Тельвин выпустил вдогонку болт силы из лезвия своего меча, который ударился о ствол огромного дерева. От удара ствол разлетелся на куски, верхушка с шумом обрушилась на землю. Но Тельвин знал, одной рукой он никогда не сможет попасть точно по убегающему убийце, тем более сейчас, когда все его тело разламывалось от боли. Тельвин вернул меч в ножны, и избавился от шлема, телепортировав его от себя.
      И тут он увидел, что Сольвейг ранена и падает, потеряв сознание, прямо в лапы Карендэн, которая поторопилась ее подхватить. Тельвин бросился к ней и сразу увидел, что у нее ужасная рана: меч убийцы вошел под левую грудь, прошел сквозь ребра и вышел через спину. Каким-то образом она продолжала сражаться, поддерживаемая боевой яростью варваров Северных Пределов, и выиграла ему время, в котором он нуждался.
      — Нам необходимо взять ее домой, — в отчаянии сказал Тельвин. — Быть может целитель…
      — Уже слишком поздно искать помощь, — сказала Карендэн. — Ей осталось совсем мало времени. Если я не смогу помочь ей, никто не сможет.
      Тельвин сообразил, что совсем забыло том, что Карендэн, помимо всего прочего, была старшей жрицей. Но тут же с ужасом подумал, что Великий может не захотеть использовать свою силу ради спасения того, кто вообще не был драконом, особенно в то время, когда он сам удалился от дел и не интересовался даже драконами. Карендэн уселась на задние ноги, нежно подняла Сольвейг и стала нянчить высокую воительницу в своих руках, как мать нянчит спящее дитя. Целительная магия не замедлила появиться; фигура Сольвейг засияла неярким льдисто-голубым светом.
      — Я сделала все, что могла, — через несколько мгновений сказала Карендэн. — Теперь она не в такой опасности, как раньше, но мы должны взять ее домой и найти искусного человеческого целителя для нее.
      Она повернулась, держа Сольвейг на руках, и направилась домой, но внезапно остановилась и вгляделась в тело темного убийцы, убитого Сольвейг. Под ее взглядом тело начало меняться, двигаться, перетекать и увеличиваться в размере, пока не стало телом черного дракона.

* * *

      Карендэн оставалась во дворе перед наружной дверью дома, держа Сольвейг в руках, пока не появился целитель. Учитывая все обстоятельства, Тельвин послал стражника за личным целителем короля, зная, что Джерридан не откажет ему. Пока целитель не прибыл, Катендэн не выпускала Северную воительницу из виду, опасаясь, что ее лечебная магия может понадобиться. Но через несколько минут целитель приехал в карете, которую одолжил у одного аристократов, присутствовавших на приеме. Он бросил только один взгляд на Сольвейг и приказал немедленно перенести ее внутрь, разрешив только своим слугам сопровождать себя. Предстояла большая работа, и он не хотел, чтобы что-нибудь пошло не так.
      — Похоже, мне не надо спрашивать, что случилось, — сказал Карендэн, — Но что с тобою, Повелитель Драконов? Я вижу, что ты не можешь двинуть левой рукой, и я подозреваю, что должна быть какая-то причина, почему ты до сих пор не снял доспехи.
      — Меня ударили магическим копьем, — объяснил Тельвин. — Я не думаю, что мои дела слишком плохи, но я предпочитал оставаться в доспехах, пока кто-нибудь не сможет заняться моей раной.
      — Тогда мы должны заняться этим немедленно, — твердо заявила Карендэн. — Даже один удар таким копьем может быть смертельным, и я не верю, что ты точно знаешь, насколько плоха твоя рана.
      Каренден внесла его в свое логово и послала слугу в дом за медицинскими препаратами. Когда все было готово, Тельвин отослал от себя доспехи. Теперь, наконец, он смог осмотреть свою рану. Он был готов к самому худшему, учитывая, что не только не мог пошевелить левой рукой, но даже не чувствовал ее. И действительно, магическое копье вошло в плечо и вышло со спины, так что удар разнес на куски ключицу, поломал левую лопатку и порвал кожу и мышцы. Немного дюймов вправо, и он остался бы без головы.
      Без вмешательства магии Тельвин не мог даже надеяться когда-нибудь использовать руку снова. Но Карендэн опять воспользовалась своими талантами старшей жрицы, причем лечебное заклинание такой силы Тельвин вообще никогда не видел, и, похоже, Великий пошел ей — и ему — навстречу. В легендах всегда было заклинание или могучее зелье, способное поднять на ноги почти мертвого человека и, при этом, через мгновение он уже мог сражаться с врагами. Такие вещи наверно существовали, но могущественная целительная магия была очень редкой, и даже Карендэн не обладала ей. Тем не менее ее заклинания поставили на место куски костей, сплавили их вместе, восстановили порванные мускулы и сухожилия. Но даже после такого лечения Тельвину нужно было еще несколько дней, чтобы полностью придти в себя.
      — Я должна вернуться к месту сражения, — сказала драконица, когда лечение было закончено. — Я должна понять, напали ли на тебя драконы, прикинувшиеся людьми, или преображение мертвого убийцы в дракона было грязным трюком, чтобы навести подозрение на драконов.
      — Лично я подозреваю, что это на самом деле были драконы, — сказал Тельвин. — Тот, с которым я сражался, был невероятно силен. Неестественно сильный, и к тому же искусный воин и могучий маг. Все указывает на то, что это не смертный.
      — Не смертный, возможно, не необязательно дракон, — возразила Карендэн. — Дракон может быть искусным воином, но в обличии дракона. Когда дракон переходит в человеческую форму и берет меч в руку, это вовсе не означает, что он способен его хорошо использовать. А ты сказал, что он делал это по-настоящему хорошо.
      — Да, мне так показалось, — сказал Тельвин, пытаясь воскресить в памяти мгновения боя. — Он был силен и быстр, как…как дракон. Хотя, скорее всего, никаких доказательств не осталось.
      — Я без малейшего труда узнаю правду, — мрачно пообещала леди-дракон. — А ты иди в дом и посмотри, как себя чувструет твоя подруга, но, как мне кажется, эту ночь тебе лучше провести со мной.
      И Карендэн исчезла, отправившись на место боя, чтобы, без сомнения, напугать до полусмерти городскую стражу и еще оставшихся на улицах поздних гуляк, так как обычно она не появлялась на улицах города, особенно ночью. Сольвейг перенесли в ее комнату, и целитель сделал все, что было в его силах. Теперь он дал организму бороться самостоятельно, сделать свое дело прежде, чем он опять сможет использовать новые заклинания и зелья, чтобы шаг за шагом полностью вылечить ее.
      — Перед ней длинная и трудная дорога, — объяснил он Тельвину. — По меньшей мере пять дней она не сможет ходить, а полностью восстановится не раньше, чем через месяц. Сегодня ночью я останусь здесь, все может быть, если будет поворот к худшему, то успею помочь.
      — Но она точно восстановится? — с удивлением спросил Тельвин. — Я имею в виду, вернется ли к ней сила и ловкость воина?
      — Да, конечно, — уверенно ответил целитель. — Время и соответствующее лечение, и она вообще забудет о том, что была так тяжело ранена. Но я должен сказать, что ваш дракон спас ей жизнь. Вы можете даже сказать, что, говоря технически, она была уже мертва, и дракон вернул ее обратно от самого края. В любом случае ей необходимо оставаться неподвижной, пока зелья делают свое дело. Вы можете войти и посмотреть на нее.
      Тельвин осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Сольвейг находилась на большой груде подушек, которые сохраняли ее тело в полусидячем положении. Небольшая лампа бросала мягкий свет на столик рядом с ней. Она была вся в повязках и одета в простое белое платье, и казалось, выглядит не намного хуже, чем обычно, если не считать того, что ее лицо было необычно бледным и усталым.
      — Убийца таки достал тебя? — спросила она.
      — Магическое копье, — объяснил он, садясь на стул рядом кроватью так, чтобы глядеть ей в лицо. — Карендэн сказал, что через несколько дней я буду в порядке.
      — Мне сказали, что твой дракон спас мою жизнь, — заметила Сольвейг. — Боюсь, что я вообще не помню, как это произошло. Я…на меня это произвело впечатление.
      — Послушай, я даже не могу тебе сказать, как я огорчен, — горячо сказал он. — Я чувствую себя так, как если бы все это результат моей ошибки, нет не ошибки, а гордости и тщеславия.
      — Нет, это не твоя вина. Вспомни, я сама напросилась. Если бы ты пошел на прием один, как собирался, я никогда бы не оказалась в опасности.
      — Ну, теперь я хорошо выучил урок, — уверил ее Тельвин. — Больше я никогда не надену сапоги, даже на королевскую свадьбу.
      Сольвейг хотела засмеяться, но оказалось, что это слишком больно. — А ты уверен, что он собирается это сделать? По моему он сказал, что собирается вернуть ее тебе.
      Тельвин не обратил внимание на ее слова, уверенный, что это шутка. — Тот, которого ты убила, после смерти превратился в черного дракона, — сказал он ей. — Вот почему они сражались с такой силой. Карендэн отправилась проверять, действительно ли они были драконами, принявшими человеческую форму. Если это были, например, драконы-хулиганы или ренегаты, то для них это был лучший шанс избавиться от меня. И им это почти удалось.
      — Я надеюсь, что теперь ты понимаешь, что не можешь действовать в одиночку, — сказала Сольвейг. — И, кроме того, неужели ты считаешь, что они совершенно случайно напали на тебя именно в ту единственную на протяжении многих месяцев ночь, когда ты был уязвим? Кто-то должен был сообщить им, что в течении нескольких часов ты не сможешь надеть наспехи.
      — Я не верю, что это Карендэн или в это дело вовлечен Парламент Драконов.
      — Я тоже не верю в это, — сказала она. — Карендэн слишком любит тебя, чтобы предать, даже если десять парламентов будут просить ее об этом. Но не забывай о том, что у тебя есть враги не только среди драконов, и некоторые из них уже нападали на тебя раньше. С другой стороны в эти дни ты не слишком популярен среди Альфатиан, например. Быть может им каким-то образом удалось привлечь к исполнению своих планов драконов-ренегатов. И если так, то, несмотря на провалившуюся попытку убить тебя, они могут попробовать повторить то же самое с королем. По меньшей мере эти двое убиты.