Глава 29

—…Итак, я сказал Гарри Рексу, на кой ляд она мне сдалась? У нее такая куча морщин, что ей надо надвигать шляпу на самый нос всякий раз, когда она собирается в церковь. Ну а Гарри только рассмеялся, будто огромный старый шакал.

Рафферти ехал рядом с Такером и поражался, что старик может просто болтать ни о чем, словно не видя, что мир вокруг него безнадежно рушится. И Рафферти удивляло отсутствие каких-либо видимых признаков этого крушения: небо оставалось открытым, бездонным и голубым, земля была все так же разнообразна — с ее горами и долинами, зеленой травой. Все выглядело совершенно обычно.

Джей Ди вспомнил, что ему сказал Часки о владении землей, и теперь он понимал, что если завтра исчезнут пусть даже все Рафферти, земля останется на месте. Владение — не самая важная вещь на свете. Важно, как им распорядиться. Традиция. Джей Ди свел всю свою жизнь к соблюдению традиции, не думая о том, что эта его опора может рухнуть от одного росчерка банкирского пера.

На сердце Рафферти лежал тяжелый камень прозрения.

—…Джей Ди? — Разминая затекшую спину, Такер потянулся в седле и хмуро посмотрел на него. — Ты пользуешься головой для чего-либо еще, кроме ношения очков от солнца?

Джей Ди отогнал невеселые мысли и попытался скрыть свое смущение:

— А что?

— Я спросил, решил ли ты, что делать с водой? Если на следующей неделе мы погоним скот, кто сменит воду?

Фермерское хозяйство. Весной и летом все надо делать одновременно. В течение долгой, холодной зимы порой вообще ничего делать не надо. Теперь же настала пора орошения пастбищ. Из-за отсутствия Уилла им пришлось отсрочить перегон скота на горные пастбища, и теперь перед Джеем Ди встал вопрос об орошении. Если браться за обе работы одновременно, им катастрофически не хватало двух рабочих, которых можно было бы оставить на ранчо.

— Я узнаю, можно ли будет попросить ребят Лайла помочь нам перегнать скот. В этом случае ты мог бы присмотреть за водой.

Такер кивком головы согласился с Рафферти. Сплюнув, он стал всматриваться вперед, слишком уж стараясь выглядеть безразличным.

— Конечно, если бы вернулся Уилл…

— Не думаю, что это случится, Так.

— Ну-у, не знаю. Если только во дворе стоит не мой старый пикап, я выскажу бедному придурку, им владеющему, свои соболезнования.

Джей Ди пристальнее вгляделся в происходящее на дворе ранчо. Грузовик — эта груда проржавевшего металлолома — несомненно, принадлежал Такеру. Кто-то, сидя на заднем бампере, бросал Зипу палку. Пес прижимался к земле, совершал грациозный прыжок и приземлялся уже с палкой в пасти.

Привычная картина. Словно все было нормально. Словно его брат не был алкашом, учинившим драку с земельным бароном-миллиардером. Словно пропасть, разделявшая их, не была шириной с Большой Каньон.

— Ты там полегче, сынок… — начал Такер.

Джей Ди пришпорил коня и оставил старика далеко позади.

Зип резвился с палкой, то подбегая к Уиллу, то кидаясь от него прочь. В глазах собаки явно поблескивал садистский огонек, что заставляло Уилла предполагать, что пес отлично знает, какие страдания доставляет ему каждый наклон.

Каждый приступ боли был предельно отчетлив и отличался от предыдущего, поскольку не был приглушен алкоголем или обезболивающим. Грандиозность глупости, совершенной им на ранчо Брайса, в полной мере дошла до Уилла вскоре после того, как Мэри Ли оставила его в больнице, а доктор Лэример выправил ему нос и обмотал ребра двадцатью ярдами бинта, достаточно плотно, чтобы не дать легким вывалиться. Из пункта неотложной помощи Уилл отправился на поиски такеровского пикапа, ожидавшего его на парковочной площадке. Пикап, несомненно, прислал Брайс. Он не хотел, чтобы старая рухлядь загромождала его дорогу и портила впечатление от «мерседесов» и «ягуаров». Интересно, почему Брайс просто не сбросил машину в пропасть?

Все еще несколько возбужденный, Уилл хотел было отправиться прямиком в «Проклятые и забытые», чтобы подлить немного «топлива» в костер. Но, проезжая по городу, неожиданно свернул на Джексон-стрит и припарковался перед жалким, пустым домиком, кров которого делил когда-то со своей женой.

Бывшей женой. Бывшей женой. Бывшей женой. Двор выглядел покинутым и заброшенным. На крыльцо соседнего дома вышла миссис Аткинсон и, уперев руки в костлявые бедра, наблюдала за идущим по дорожке Уиллом. Он приветственно махнул соседке рукой. Окинув его хмурым взглядом, дама вернулась в дом.

Низковато же ты скатился, Вилли-парнишка, если даже соседи воротят от тебя нос!

Зайдя в дом, Уилл бесцельно побродил по гостиной и кухне, потом заглянул в спальню, в которой не был вот уже несколько недель. Постель была убрана и застелена дешевым голубеньким покрывалом. Саманта была хорошей хозяйкой, несмотря на то, что в доме было почти не за чем присматривать. Уилл знал, что Саманта мечтает о доме с садиком, в котором росли бы кусты и цветы, а кухня была бы достаточно большой. Но она никогда об этом не просила.

Она никогда ни о чем не просила, только о том, чтобы Уилл любил ее.

От тебя требовалось так мало, но ты и это умудрился испоганить, Вилли-парнишка.

Уилл посмотрел на свое отражение в старом, потрескавшемся зеркале и увидел в нем человека, мало заслуживающего извинения. Разорвавшего с семьей. Растерявшего друзей. Побитого и посрамленного ковбоя, отказавшегося от единственной ценной вещи в своей жизни.

Ты хотел свободы. Теперь ты ее получил, Вилли-парнишка. Но на свободу это было совсем не похоже. Это было похоже на изгнание. И Уилл почувствовал душевную боль от утраты вещей, которые ему никогда не были нужны. Ранчо. Жена.

Уилл выпрямился и позабыл о принесшем палочку Зипе. С холма галопом мчался большой мерин брата. Лица Джея Ди под широкими полями шляпы не было видно, но он остановился и спешился у пикапа, в чем Уилл усмотрел добрый знак. Жест вежливости. Это гораздо лучше, чем тычок в зубы.

Взглянув на осунувшееся лицо Уилла, Джей Ди почувствовал, как защемило у него сердце, и тут же позабыл все приготовленные гневные речи. И без того слишком много горьких слов было сказано братьями друг другу. Не время для обвинений. Джей Ди был виноват не меньше Уилла, только грехи у них были разные.

— Выглядишь не очень, — сказал Джей Ди, снимая шляпу и вытирая рукавом пот со лба.

Уилл поднял голову и попытался улыбнуться, но испытал при этом становившуюся уже привычной боль.

— Городской парень снял с меня часы. Зрелище было довольно жалкое.

— Могу себе представить. — Джей Ди, не выпуская из рук поводьев, сел на бампер рядом с Уиллом. Сержант потянулся вперед и ткнулся мордой в колено хозяина. — Похоже, очередная битва состоится не скоро.

— Не скоро, — понурившись, подтвердил Уилл. Подошедший Зип демонстративно положил палку у ног Уилла и замер, в ожидании новой партии в игре. — Похоже, я вообще не буду больше драться. Получил достаточно.

— А что Саманта?

— Если она и вернется ко мне, то лишь за тем, чтобы получить нужные бумаги или всадить нож в сердце. Не могу сказать, чтобы осуждал ее за это.

Джей Ди промолчал. Он посмотрел на дом, в котором они с Уиллом выросли, и попытался представить, как в нем будут жить чужие люди. Идея резанула сердце, как осколок стекла.

— А как насчет тебя и Мэри Ли? — спросил Уилл.

Джей Ди пожал широкими плечами, пытаясь избавиться от вопроса и испытующего взгляда брата.

— Не сработает.

— Потому что ты — упрямый сукин сын?

— Отчасти.

Уилл вздохнул и отколупнул от кузова кусочек ржавчины.

— Слабое объяснение для потери чего-то хорошего. Уж я-то знаю.

Джей Ди не ответил. Он считал, что Уилл вряд ли вправе давать советы по данному предмету, но говорить об этом не стал. Лежачих не бьют. Кроме того, если присмотреться внимательнее, в словах брата, возможно, была немалая доля истины, но пусть уж их отношения с Мэри Ли останутся только между ними и умрут естественным образом. Через неделю или две она вернется в Калифорнию. А жизнь будет продолжаться.

— Я решил отписать свою долю ранчо тебе, — сказал Уилл. — Чтобы избежать бракоразводного суда. Я продам тебе свою долю, если ты хочешь, чтобы это было на постоянной основе. Кажется, нам потребуется адвокат. В этой стране человек и повеситься не может без того, чтобы за процессом не проследил адвокат.

Джей Ди промолчал. Ведь это было то, чего он хотел всю свою жизнь, не так ли? Быть полновластным хозяином ранчо. Но, сидя рядом с братом, он почему-то не испытывал бешеной радости.

— Чем собираешься заняться? Родео?

— Нет. На родео много не заработаешь, если ты не звезда. А я недостаточно хорош, чтобы быть звездой, — без капли жалости к себе, решительно заявил Уилл. — Пора кончать с детскими играми. — Краешком глаза он посмотрел на Джея Ди и слабо улыбнулся кончиками губ. — Ты ведь никогда не ожидал услышать от меня подобное? — Уилл вздохнул и поморщился от очередного приступа пронзившей спину и плечи боли. — Думаю отправиться в Калиспел и найти работенку. У меня там есть приятель — продает катера кинозвездам. Мне кажется, если я вылижу достаточно знаменитых задний, то смогу очень быстро вернуть долг в шесть с половиной тысяч, что висит на мне в «Проклятых и забытых».

Джей Ди устало посмотрел на брата:

— Ты же ни черта не смыслишь в катерах.

— Разве мое полное невежество, — снова улыбнулся Уилл, — когда-нибудь от чего-нибудь меня удерживало?

Улыбка Джей Ди перешла в смех, и он покачал головой:

— Самоуверенности тебе не занимать.

Веселье сошло с лица Уилла, сделав его по-детски открытым и беззащитным.

— Нет. Вовсе нет. Просто пришло время повзрослеть.

Срок настал.

Некоторое время они сидели молча, не в силах выразить свои чувства словами. Джей Ди понял, что сейчас ему предоставляется последний шанс изменить свою жизнь.

— Для тебя всегда найдется здесь место, если захочешь, — тихо сказал Джей Ди. — Кое-что надо будет изменить, но только не наше братство.

Уилл медленно кивнул:

— Может быть, через какое-то время. — Его слабый голос слегка дрожал. — Думаю, пока мне лучше уехать. Знаешь, встать на собственные ноги. Посмотреть, чего я стою без твоей опеки.

Снова воцарилось молчание. Братья сидели, прислушиваясь к своим чувствам, говорившим о том, что жизненные пути их расходятся, что теперешний момент очень важен, что это поворотная точка, перекресток. Но говорить об этом не хотелось. Это не в традициях Рафферти.

— Если сможешь подождать день-другой, я помогу перегнать скот, — предложил Уилл.

— Было бы отлично, — пробормотал Джей Ди, глаза которого неотрывно следили за выскочившим из-за деревьев джипом, несущимся на полной скорости, ревя мотором, к ранчо. За рулем сидел Орвис Слокам.

Глава 30

Она слышала отдаленный лай собак. Гремевшая где-то далеко за спиной гроза омыла горы на западе и, скатываясь в Эдемскую долину, предупреждала о своем скором появлении.

Саманта бежала через лес, и каждый шаг приносил ей невыносимую боль. Ребра и спина болели от полученных прошлой ночью ударов. Судороги сводили мускулы плеч, не отошедшие еще от неестественного положения, в котором она пролежала целый день, привязанная к кровати. Руки безжалостно ныли, после того как в них восстановилась нормальная циркуляция крови.

Ничего сейчас не имело значения: ни распухшие, посиневшие руки, ни отрезанные волосы, ни кровоточащая широкая рана, разрезавшая правую щеку от уха до подбородка. Не важно, как она будет выглядеть, принимая смерть. Все это потеряет всякий смысл, когда собаки настигнут и разорвут на куски. Она просто прекратит существовать. Исчезнет с лица земли.

Саманта подумала о том, кто пожалеет о ее смерти. Мысль была ошеломляющей, непостижимой. Ведь впереди — целая жизнь, а она должна умереть сейчас!.. Саманта заставила ноги двигаться с новой силой, решив не сдаваться, и продиралась сквозь ветви деревьев и кустов. Еловые лапы ранили голые ноги, кололи их тысячами кс лючек и цеплялись за болтавшийся на шее лоскут футболки. В голове постоянно гремели взрывы боли, легкие казалось, дышат уже не воздухом, а кровью, но Саманта продолжала бежать.

На юг. Саманта не знала точно, где находится, но полагала, что она все еще на территории Брайса. Если побежать на восток, то она лишь еще больше углубится в дики места Абсарокаса. Дорога на север приведет обратно к Шерон. На юг — к землям Рафферти. Саманта не знала как далеко они могут находиться. К тому же неизвестно как долго еще Шерон позволит ей бежать. Она запретил; себе думать об этом. Выбросив из головы все мысли, Са манта сосредоточилась только на том, чтобы одна нога еле довала за другой.

Лай собак тонкими, дрожащими волнами докатывала до Саманты сквозь частокол деревьев. Воздух в преддверии грозы был тяжел и тих. Звук в нем увязал и распадался на эхо, определить его направление становилось все труднее. Они по-прежнему у нее за спиной? Или Шерон, двигаясь кругами, зашла с другой стороны, чтобы отрезать eй путь к отступлению? Саманта оглянулась, прислушиваяа и пытаясь определить свое местоположение, и тут же упала, споткнувшись о толстый ствол поваленной сосны.

Ты умрешь здесь, Саманта. Голая, избитая, застреленная в голову сумасшедшей женщиной. Глупая девчонка! Глупая мечтательница! Конец мечтам.

«Глупая девчонка! Глупая и несмышленая. — Шерон ясно видела Саманту через прицел ночного видения, расположенный на ее винтовке. — Я могу убить тебя прямо сейчас, маленькая шлюшка».

Но Шерон не собиралась оканчивать охоту так скоро. Прежде чем начать преследование, она дала этой сучке пятнадцать минут форы. Собаки моментально взяли след. Запах крови и страха. Аромат, который Шерон находила для себя все более привлекательным. Люси Макадам стала первым человеком, которого она убила. Опыт оказался привлекательным. Мысль об этом возбуждала Шерон.

Находившаяся на расстоянии примерно четырехсот ярдов жертва стояла, прислонившись к дереву, слабо скрываемая лесом. Шерон могла бы дать собакам команду взять Саманту, когда та пересекала открытое пространство, но не стала этого делать. Время еще не пришло. Шерон хотелось поохотиться, затравить добычу.

Главная прелесть не в убийстве. То была игра кошки с мышкой, и сознание того, что она обладает властью, словно лампочку, зажечь в душе своей жертвы ужас, приятно щекотало нервы. Большую часть жизни Шерон эта власть принадлежала другим. Теперь она сама овладела ею, и это чувство увлекало ее больше, чем деньги, секс, любой наркотик. Власть. Управление. Возможность сыграть роль Бога. Темного бога. Сурового мстителя, вернувшего то, что принадлежало ему, и покаравшего всякого осмелившегося встать у него на пути.

Это была собственная игра Шерон. Никто о ней не узнает. Она допустила ошибку, оставив тело Люси, полагая, что никто на него не наткнется. С Самантой Рафферти она этой ошибки не повторит. Девушка исчезнет с лица земли. Бесследно. А жизнь будет продолжаться.

Шерон подумала о реакции Брайса на исчезновение девушки. Достаточно ли долго он влюблен в Саманту, чтобы горевать о ней? Будет ли вспоминать? Заподозрит ли что-либо?

«Не заглянет ли он в мои глаза и не поймет ли? — рассуждала Шерон. — А что, если поймет? Как поступит? Я убивала ради тебя, подонок! Дважды».

Она спасла Брайса от одержимости. Сохранила свое законное место справа от Эвана. Она слишком много знала, была слишком ценна для него, чтобы быть вышвырнутой по причине заурядной похоти.

А что сделает Брайс, если узнает, что Шерон убивала ради него? Отшатнется или же подобное сознание лишь обострит его плотское влечение к ней? Может быть, он захочет стать свидетелем ее следующей охоты, и они после этого займутся любовью, пока кровь еще не обсохнет на ее руках? От этой мысли по всему телу Шерон растекся жар.

Шерон снова подняла винтовку и, посмотрев в оптический прицел, улыбнулась: маленькая индейская принцесса Брайса опять двигалась. Бежала к безопасному месту, которого ей никогда не найти.

Закинув винтовку за плечо, Шерон подобрала поводья, пришпорила лошадь и мерной рысью направилась на юго-запад.

Клайд с такой уверенностью взбирался по горной тропе, будто точно знал, куда направляется. Мэри подозревала, что мул просто прикидывается. Она была почти уверена, что когда они подавали влево, следовало подавать вправо, но на горы опускалась грозовая мгла, затрудняя Мэри задачу определения едва заметных отметок, по которым она забралась сюда. Хорошенькое дельце: самое подходящее время заблудиться в лесу! В горах, где таилось столько опасностей, что встреча с медведем была из них, пожалуй, самой безобидной.

Мэри не смогла убедить Дела спуститься вместе с ней с гор. От одной только идеи поехать в Новый Эдем и поговорить с шерифом Дел стал заикаться. Он отказался отправиться с Мэри и на ее ранчо. Рассказав обо всем, что происходило в горах, и о том, что он видел, Дел решил, что этого вполне достаточно, и потребовал, чтобы его оставили в покое. Ему надо присматривать за землями. Он должен защищать ранчо.