Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Темный рай

ModernLib.Net / Остросюжетные любовные романы / Хоуг Тэми / Темный рай - Чтение (стр. 26)
Автор: Хоуг Тэми
Жанр: Остросюжетные любовные романы

 

 


Дел крепче прижал к плечу карабин и сделал спокойный выдох.

Замерев как статуя, Саманта стояла лицом к собакам и думала, что, если оставаться неподвижной, может быть, каким-то образом удастся стать для них невидимой. Но псы ее уже заметили — ведь большую часть этого дня они гнались за Самантой по ее запаху. Собаки сделали шаг вперед, потом другой. Девушка невольно отступила назад, и тогда вся свора одновременно пришла в движение и рванулась вперед, к ней. Саманта повернулась и попыталась бежать вверх по крутому склону.

Псы оказались от нее на расстоянии одного удара сердца. Саманта огляделась в поисках защиты: схватить камень? Забраться на дерево? Сознание же упрямо кричало: Беги! Она и без того уже слишком долго бежала. Ноги двигались так, словно она шла по пояс в грязи. Казалось, она шла в никуда. В сантиметре от голени щелкнули клыки, и Саманта закричала как раз в тот момент, когда из кустов выскочила лошадь и понеслась, полетела под уклон, навстречу ей:

— Уилл!

Крик Саманты острым ножом пронзил все его существо. У него не было времени заметить раны на ее лице и обезображенные волосы. Все, что он видел, — это ее ужас, руки, протянутые к нему, собак, оказавшихся у самых ног бегущей к нему Саманты.

Уилл на всем скаку нагнулся вперед, одной рукой подхватил Саманту и с трудом затащил ее поперек седла перед собой, совершенно не обращая внимания на пронзившую все тело острую боль.

Джей Ди подскакал к ним, чуть не врезавшись в замедлившую бег лошадь Уилла. Он ясно видел всю Лысую гору. Ясно видел кузину Брайса, вытащившую нож и занесшую его высоко над головой. Ясно видел, как Шерон вонзила его в пытавшуюся отступить Мэри Ли.

Рафферти почувствовал, что сердце у него в груди остановилось. Он опоздал! У него не осталось времени даже на то, чтобы вытащить ружье из чехла, Широко взмахнув руками, Мэри упала на спину, на груди ее по рубашке стало расползаться кровавое пятно. Шерон рухнула вместе с Мэри и, встав на колени, снова занесла нож над головой. Находясь от них на расстоянии пятидесяти футов, Джей Ди был обречен стать свидетелем смерти единственной женщины, которую он когда-либо любил.

Джей Ди выкрикнул имя Мэри. Рука его дернулась к ружью, торчавшему из кожаного чехла. Лезвие ножа вспыхнуло в свете пробежавшей молнии. И тут же воздух разорвал ружейный выстрел, ставший на мгновение единственным звуком, наполнившим всю Вселенную. Свет кружился в глазах Рафферти, пока эхо выстрела перекатывалось от вершины к вершине.

Удар резко отбросил тело Шерон назад. Она навзничь повалилась на землю, обмякшая, безжизненная, с пулей, вошедшей ей точно в центр лба. Выпавший нож, ударившись о край выступа, звеня и подпрыгивая, полетел по склону Лысой горы.

Джей Ди резко отбросил поводья, соскочил с седла, спотыкаясь и скользя по мокрой земле, стремглав подбежал к Мэри и упал рядом с ней на колени. Она посмотрела на него остекленевшим взглядом и медленно моргнула под тяжелыми каплями непрестанно лившегося на лицо дождя.

— О Господи! О Боже, детка, держись! — задыхаясь, промолвил Джей Ди. Он сорвал с себя накидку и укрыл ею ноги Мэри, после чего вытащил из заднего кармана джинсов носовой платок и крепко прижал к сильно кровоточащей ране на ее левом плече. — Держись, милая! Держись…

Мэри смотрела на Джея Ди и ощущала в себе теплую и странную бестелесность, словно у нее не стало ни рук, ни ног. Она не чувствовала своего плеча — лишь тяжелое давление на него.

Джей Ди выглядел так, будто испытывал ту же боль: на лице его застыла маска страдания. Губы Джея Ди дрожали, когда он, стараясь придать Мэри более удобное положение, стянул шляпу и, смяв ее, подложил ей под голову в качестве подушки.

— Не оставляй меня, детка! — прошептал Рафферти, склоняясь над Мэри и отводя с ее лица прядь намокших волос. — О Господи, детка, прошу тебя, не оставляй меня!..

Мэри захотела спросить Джея Ди, не будет ли лучше сделать подобное предложение несколько позже, но мысли никак не укладывались в слова, да и ирония в данный момент казалась не совсем уместной. Слегка повернув голову, Мэри смогла увидеть лежавшую в двадцати шагах от нее мертвую Шерон Рассел: глаза и рот равнодушно открыты, затылок напрочь снесен.

— Кто стрелял? — слабым голосом спросила Мэри.

— Не знаю, — пробормотал Джей Ди. — Кажется, дорогая, тебе нельзя говорить. Лежи спокойно.

Мэри удалось изобразить на лице кривую усмешку:

— Перестань меня поучать, Рафферти!

— Тебя не поучать надо, — проворчал Джей Ди. — Я бы должен перегнуть тебя через колено и отшлепать по мягкому месту за то, что забралась сюда.

— Садист! — сквозь зубы выдавила Мэри, как только первый приступ боли пронзил ее тело. Джей Ди поморщился вместе с ней. — Заявляю тебе прямо сейчас, ковбой, что впредь не намерена терпеть подобного обращения!

Материя под рукой Рафферти набрякла кровью. Стоило Джею Ди плотнее прижать ладонь к ране, как кровь стала сочиться у него между пальцев.

— Черт возьми, Мэри Ли, хотя бы раз в жизни полежи спокойно, — приказал Рафферти, холодея от мысли, что эта самая жизнь ускользает между его пальцев вместе с обильно льющейся кровью.

Мэри наконец вняла его совету и притихла, слишком ясно чувствуя, как последние силы оставляют ее. Джей Ди наклонился над ней, защищая от дождя, бормоча теплые, успокаивающие слова, гладя лоб и щеки, проявляя чувства, которые он, вероятно, никогда бы не смог высказать словами. Мэри любила его. В этот самый момент, когда она понимала, что жизнь, быть может, ускользает от нее навсегда, все прочее стало простым и ясный. Она любит Джея Ди Рафферти. И все в эту минуту потеряло значение: ни их различие, ни их ссоры, ни та глухая стена, которую Рафферти воздвиг вокруг своего сердца, — все это теперь ничего не значило.

Цирк сгорел, и клоуны разбежались, Мэрили. Как же это на тебя похоже!

Она обладала бесподобным талантом — быть мужественной. Как скверно, что теперь это качество ничего уже не стоило.

Мэри еще раз взглянула на Шерон и прикинула: что подумала бы на этот счет семья Рассел? Знал ли Брайс, что его кузина — убийца? Зашла ли его безнравственность так далеко?

— Джей Ди, — прошептала Мэри, — там есть видеопленка. У меня в доме. И книга с пометками судебного секретаря. Проследи, чтобы Куин получил их.

— Тш-ш-ш… — Рафферти дрожащими пальцами прикоснулся к щеке Мэри. — Ты отдашь их ему сама. — Голос Джея Ди стал хриплым и низким, как только он осознал, что Мэри, возможно, и не сможет этого сделать.

— Так — на всякий случай. — Она на минуту закрыла глаза, борясь с жарким пламенем, охватывавшим левую половину тела. Огонь разгорался, потом несколько затих. Мэри облегченно вздохнула: — Джей Ди?

— Что? — промямлил Рафферти, отказываясь от попыток заставить Мэри замолчать. Он хотел слышать ее голос. До конца своей жизни он хотел слышать этот голос каждый день, и страх, что шансы на это тают с каждой минутой, кислотой жег грудь. Глаза наполнились слезами.

— Дел — герой, — прошептала Мэри. — Передай ему, что я так сказала. Гордись им, Джей Ди, — Она снова закрыла глаза и, чувствуя, как в них меркнет свет, прошептала: — Я люблю тебя.

Рафферти уставился на Мэри, чувствуя, как его охватывает паника.

— Мэри Ли! Мэри Ли! — вскричал он во всю силу легких, перекрывая шум накрывавшего их дождя. — Мэри Ли!

Мэри не шевельнулась, не открыла своих огромных голубых глаз. Она лежала, обмякшая и притихшая, ее горячая кровь жгла ладонь Джея Ди. И Рафферти склонился над своей Мэри Ли, чтобы укрыть ее от дождя. Слезы текли по его щекам, когда он прижал губы ко лбу Мэри и прошептал:

— Я люблю тебя… Прошу, не умирай. Я тебя люблю!..

Глава 32

Брайс мерил шагами расстояние вдоль череды окон в гостиной, легко и бесшумно двигаясь по толстому, мягкому ковру. За окном шел начавшийся еще вчера бесконечный дождь, превративший горный пейзаж за окном в неясные серые контуры. Но Брайсу было плевать на погоду. Мысли его занимали предметы куда более важные. Он до сих пор не отыскал Саманту. Она не вернулась в свой дом в Новом Эдеме. Не вернулась в гостиницу «Загадочный лось». Она просто смылась!

Брайсу такое положение дел совсем не нравилось. Он никак не ожидал, что она возьмет да и удерет из штата. Помимо беспокойства за благополучие девушки, Брайс испытывал досаду. У него имелись на нее собственные планы. И первый из них заключался в том, что Саманта стремительно покорит мир. Пока Брайс тут вышагивает, Брендон Блэк, фотограф, снимающий топ-моделей, летит в Бозмен. Вряд ли они придут в восторг от перспективы раскручивать Саманту в отсутствие самой Саманты.

Брайс чертыхнулся и продолжил свое бесконечное хождение, пытаясь успокоить расходившиеся нервы. Он терпеть не мог, когда в его планы вклинивались неожиданные препятствия. Исчезновение Шерон лишь подливало масла в огонь досады, сжигавшей Брайса. Шерон прекрасно знала, что не должна отлучаться, не посоветовавшись с кузеном.

Разумеется, она просто пытается наказать его, В своей ревности Шерон становилась совершенно неуправляемым и непредсказуемым животным. Ее кулаки были постоянно сжаты в раздражении, когда Брайс крутил любовь с Люси. Но отношение Шерон к Саманте приняло абсолютно недопустимый характер!

То, что женщины пропали одновременно, смутной тревогой теребило душу Брайса.

Он взглянул на часы и опять заметался по проложенному маршруту вдоль окон. Сидевший на одном из кожаных диванов Бен Лукас потягивал виски и краешком темных глаз наблюдал за метаниями Брайса.

— Может быть, они с Шерон сбежали вместе? — предположил он, пряча улыбку. — Новый поворот в традиционном треугольнике.

— В этом нет ничего смешного! — набросился на него Брайс. — В последнее время Шерон совершенно отбилась от рук. И я не позволю, чтобы положение оставалось таковым и дальше. Если узнаю, что она хоть пальцем тронула Саманту, я убью ее.

Услышав о подобной перспективе, адвокат улыбнулся дьявольской улыбкой.

— А мне можно будет посмотреть? — ехидно поинтересовался он, но в это время раздался звонок в дверь.

В комнату, теребя лямки передника, вкатилась встревоженная экономка:

— Мистер Брайс…

— Я же сказал тебе, Рейза, что не принимаю гостей! — гневно сверкнул на женщину глазами Брайс. — Я очень занят.

— А я уверен, что вы примете нас, мистер Брайс, — произнес шериф Куин, входя в кохтату вслед за экономкой. Плечи шерифа заполнили почти половину широкого, сводчатого прохода в комнату. Остаток пространства в проеме занимали пришедшие с ним люди. — Я — шериф Ден Куин. Это — агент Пол Лэм из Службы рыболовства и дикой природы США, это — агент Боб Вейр из Службы дикой природы штата Монтана. А вот это, — Куин протянул руку с кипой бумаг, — ордера.

— Ордера? — Все еще со стаканом в руке, Бен Лукас живо вскочил с дивана.

— Ордера на обыск, ордера на арест и все такое, — без церемоний пояснил Куин. Облаченный в форму, он потел, как лошадь. Ден арестовывал одного из самых влиятельных людей штата, человека, который, согласно письменному свидетельству Мэрили Дженнингс, обвинялся в целой куче преступлений. — Мистер Эван Брайс, — сказал шериф, решительно проходя в комнату, — вы арестованы по подозрению в нарушении закона Лейси и целого ряда других природоохранительных законов штата и федеральных законов. Вы арестованы также по обвинению в заговоре по организации убийства мисс Люси Макадам.

Брайс, разинув рот, выпучил глаза на шерифа:

— Это возмутительно!

Куин вскинул голову и пригладил непослушные пряди соломенных волос.

— Нет, сэр, это — факт. Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете право на адвоката…

— Я его адвокат, — вмешался Лукас.

— Тем лучше, — кивнул Куин, — не будем терять время и отправимся в город.

* * *

Джей Ди, держа шляпу в руках, шел по коридору городской больницы Нового Эдема. Каблуки ботинок громко выстукивали по надраенному до блеска паркету, и Рафферти чертыхался, предвидя перспективу привлечь к себе всеобщее внимание. Обстановка больницы действовала на него удушающе. Остановившись перед палатой, он набрал полную грудь воздуха, решительно толкнул дверь и вступил в комнату.

Изголовье кровати было приподнято. Из капельницы в вены Мэри Ли текла прозрачная жидкость. Во время последнего визита Джея Ди Мэри одновременно с физиологическим раствором вливали донорскую кровь, но сейчас этого пакета уже не было. К тому же исчезли пищавшие и мигающие мониторы, так живо напомнившие Рафферти страх и ужас, которые он испытал, проводя последние дни с умирающей матерью. Цвет лица у Мэри был болезненный, но она, тем не менее, заставляла себя слабо улыбаться сидевшей на стуле рядом с кроватью Норе Дэвис. Они смотрели какую-то мыльную оперу по телевизору, установленному на кронштейне, торчавшем из противоположной стены, как черная металлическая рука.

— Я еще зайду попозже, дорогая. — Соскользнув со стула, Нора похлопала Мэри по ноге, вырисовывавшейся под тонкой белой простыней. — Посмотрим, смогу ли я соблазнить тебя кусочком шоколадного орехового торта.

— Спасибо, Нора, — пробормотала Мэри.

Обойдя кровать, Нора выключила телевизор и, направляясь к двери, бросила:

— Привет, Джей Ди!

Тот кивнул, не сводя взгляда с Мэри.

Она сонно ему моргнула:

— Эй, ковбой, как делишки?

— Пришел посмотреть, как ты тут.

— Так подойди и посмотри: колотые раны незаразны.

Оторвавшись от двери, Джей Ди подошел к кровати и встал у ног Мэри, глядя на нее исподлобья. На его загорелом лице читались измотанность и усталость. Широкие плечи ссутулились, словно несли на себе всю тяжесть мира. И выглядел Рафферти настороженным, как будто ждал, что Мэри добавит к его бремени еще какую-нибудь тяжесть. По правде говоря, она мечтала увидеть Джея Ди в несколько ином состоянии.

В полумраке заполнявших палату сумерек, плавая в пелене воспоминаний, желаний и вызванной наркотическими препаратами меланхолии, Мэри рисовался образ склонившегося над ней Джея Ди, прижавшего ее к себе, защищающего от дождя и гладящего по голове. Она представляла себе слова нежности и потому понимала, что спит, поскольку Рафферти не был мужчиной нежных слов.

— Как себя чувствует Саманта? — спросила Мэри.

— Довольно сильно нервничает. Думаю, ей понадобится время, чтобы выйти из этого состояния. Врачи говорят, на лице останется шрам, но рана не слишком глубокая и нервы не задеты, так что, мне кажется, ей еще повезло. Время все залечит.

«Кроме шрамов, которые никто не видит», — от души жалея девушку, подумала Мэри.

— А Уилл с ней?

— Да. Он сам довольно сильно потрясен. Такая встряска пробудила в нем страх Божий. Поклялся завязать с питьем, женщинами, борделями и азартными играми.

— Как думаешь — удержится?

— Полагаю, на этот раз, может, и выдержит.

Некоторое время оба молчали.

— Доктор Лэример говорит, у тебя все будет в порядке, — произнес наконец Джей Ди.

— Да. Я не очень-то скоро смогу заняться метанием копья, но это — как говорят в кино — всего лишь телесная рана. Лэример тот еще тип. Мне кажется, если ты попадешь под автобус, он прикажет тебе прекратить скулить и выбросить все это из головы. — Мэри всхлипнула. — Мне очень, очень повезло! Меня бы уже не было в живых, не окажись там Дел.

— Он чертовски этим горд.

— И меня не было бы в живых, не окажись там ты. — Как и ожидала Мэри, Рафферти отрицал собственную роль в происшедшей драме и смутился ее благодарностью. Она вздохнула и решила пока оставить этот вопрос. — С Делом все в порядке?

Рафферти посмотрел в окно, мускулы на его лице напряглись.

— Нет, не в порядке. Он был «не в порядке» тридцать лет. И мне следовало бы давно это заметить.

— Что ты собираешься делать?

— Не знаю.

Напряженность в голосе Джея Ди вызвала у Мэри слезы. Ей хотелось хоть чем-то его утешить, но она понимала, что Джей Ди не примет ее утешений.

И еще Мэри хотелось хоть что-нибудь сделать для Дела. Он заслуживал медаль за борьбу, которую ему пришлось вынести со своим прошлым, своими страхами и демонами сознания, чтобы помочь ей. Дел заслуживал целый ящик медалей. Перед мысленным взором Мэри промелькнуло какое-то мимолетное видение такого ящика, но она устала и не могла сосредоточиться на чем-то, кроме настоящего момента.

— Вчера Куин арестовал Эвана Брайса, — сообщил Джей Ди. — Окружной прокурор и федеральный обвинитель сейчас знакомятся с вещественными доказательствами — с тем, что оставила Люси и что они обнаружили в доме Брайса. Оказывается, у него хранилось дюжины две, а то и больше пленок с записью охот. Некоторым большим шишкам предстоит довольно головокружительное падение. Куин шлет свои извинения за то, что не поверил тебе раньше.

— Да, что уж там говорить: вокруг столько всего было! Я и в самом деле не могу его винить за то, что он выбрал путь наименьшего сопротивления. Вероятно, в прошлой своей жизни я поступила бы точно так. Присядь, Рафферти. — Мэри кивнула на стул, который освободила Нора.

— Мне тоже следовало прислушаться, — присаживаясь на стул, заметил Джей Ди.

Мэри бросила на него лукавый взгляд:

— По-моему, ковбои физически не в состоянии прислушиваться к женщинам. Наверное, из-за несовпадения частоты звуковых волн или чего-то в этом роде.

Рафферти не улыбнулся. Он уставился на свои старые ботинки и вздохнул.

— Послушай, Джей Ди, у тебя не было причин подозревать, что все так выйдет. Никто не мог себе представить.

— Я знал, что Люси в чем-то замешана, — признался Рафферти. — Она постоянно делала мне какие-то скользкие намеки, после чего наблюдала за мной, как будто хотела посмотреть, смогу ли я их вычислить. Я не обращал на это внимания, потому что не хотел верить, что ее мир имеет хоть что-то общее с моим. И только потом, когда Люси убили, я действительно стал думать: а что, если это дело рук Дела? В конце концов, я сказал себе, что, если нашествие пришельцев не прекратится, я точно так же, как Дел, буду держать палец на курке.

— Не терзай себя, ковбой. Никто не вправе осуждать тебя за то, что ты хотел защитить принадлежащее тебе по праву.

Протянув руку, Мэри погладила безвольно лежавшие на коленях пальцы Джея Ди. Сильная рука. Рабочая и огрубелая, Рафферти медленно повернул руку ладонью вверх, просунул пальцы между пальцев Мэрии стиснул их. В очень многих отношениях это был самый интимный акт, который они когда-либо совершали.

Эмоции захлестнули душу Мэри и слезами выступили на глазах. Я люблю тебя, — вертелись на языке горько-сладкие слова. Мэри не могла произнести их. Больше они не нужны Джею Ди — ему нужно ее сочувствие. До чего же это скверно: прожив так долго в дремотном состоянии, она, наконец, почувствовала вкус жизни, наполнилась ею до краев, испытала всю гамму чувств. Она нуждалась в том, чтобы поделиться с кем-нибудь счастьем своего существования. Мэри был нужен человек, тоскующий по ее любви.

Джей Ди смотрел на бледную руку, переплетшуюся с его рукой, и чувствовал свою абсолютную никчемность. Он поставил себе целью использовать Мэри. Множество раз он оскорблял и обижал ее. Он похвалялся своим кодексом чести, а Мэри Ли жила по этим законам. Она рисковала собственной жизнью ради правды, ради своей подруги. Она стояла за него, за себя и за справедливость. Теперь, лежа на больничной койке, едва избегнув врат смерти, Мэри все же протягивала Джею Ди руку, чтобы успокоить и утешить его.

Рафферти еще никогда в жизни так себя не стыдился. Как долго он говорил себе, что не желает женской любви, что это — бремя и проклятие, вещь пагубная, делающая мужчину слабым и ничтожным. В то время как истина заключалась в том, что он просто не заслуживает такой любви. Джей Ди так долго укреплял себя в собственном заблуждении, что теперь был просто неспособен признать его, согласиться на то, что предложила ему Мэри. И вот он упустил момент и возможность и говорит себе, что так будет лучше для них обоих.

— Что ж, — после долгого молчания пробормотал Рафферти, — тут есть кое-какие работы по хозяйству…

Он взглянул на Мэри Ли, и сердце сжалось у него в груди. Мэри крепко спала. Лицо ее было обращено к Джею Ди, на щеках блестели слезы.

Рафферти осторожно освободил руку, накрыл Мэри одеялом и, наклонившись, тихо и нежно поцеловал ее пальцы. После чего ушел из ее жизни.

Глава 33

— Дорогая, ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы сделать это? — в девятый раз спросил Дрю. Он бережно уложил футляр с гитарой на заднее сиденье экскурсионного автобуса, принадлежащего «Загадочному лосю», и обернулся к Мэри, посмотрев на нее одним из своих «братски озабоченных» взглядов.

Несмотря на продолжавшуюся в их отношениях напряженность, Кевин подключился к стараниям Дрю:

— В самом деле, Мэри, ты можешь оставаться у нас, сколько тебе нужно. Мы просто из себя выходим, как подумаем, что ты будешь там, на ранчо, все время совершенно одна!

Мэри захлопнула дверь автобуса и кисло улыбнулась им:

— В таком случае, ребята, вам следует почаще приезжать и навещать меня. Всего каких-то девять миль. К тому же я буду не одна. Со мной едет Спайк.

Услышав свою кличку, черно-белый терьер, которого Мэри взяла из ветеринарной клиники «Эдемская долина», выскочил из тени автобуса и издал столь протяжный и душераздирающий вой, что Дрю и Кевин невольно поежились. Мэри улыбнулась псу и, наклонившись, здоровой рукой почесала собаку за ухом. Левая рука все еще пребывала в нерабочем состоянии.

Две недели прошло с того ужасного дня в горах. Все это время Мэри посещали, баловали и донимали новые друзья и доктор Лэример. Она беседовала с окружным прокурором, федеральным обвинителем и шерифом Куином, принесшим ей в качестве извинения целое блюдо приготовленных женой шоколадных пирожных с орехами. Мэри дала интервью по меньшей мере дюжине газетных и радиорепортеров.

Немало времени она провела с Уиллом и Самантой, изо всех сил старающихся заново начать супружескую жизнь. Саманте предстояло излечить множество недугов — как моральных, так и физических, а Уилл отчаянно пытался разбить крепкий орешек проблемы алкоголизма, но самым главным было то, что в основе их борьбы теперь лежала настоящая любовь — искренняя, добрая и нежная. Мэри не собиралась вмешиваться в их дела. По ее глубокому убеждению, настоящая любовь всегда сама получает необходимую поддержку. Во имя любви от многого можно отказаться, и ни одна жертва не приносится во имя любви напрасно. И очень многие люди так и не получают шанс найти тот или иной путь к любви.

Мэри не виделась с Джеем Ди с того дня, когда он молча держал ее за руку в больничной палате.

Джей Ди не появлялся и не звонил. Она тоже не искала встречи с ним. Ей так хотелось увидеть Джея Ди, прикоснуться к нему, оказаться в его объятиях. Но в то же время терзали сомнения, а не лучше ли им держаться друг от друга подальше. Она должна была начать новую жизнь. Жизненный путь Джея Ди, сделав поворот, тоже изменился, и Рафферти оказался на нетвердой почве.

Мэри приехала сюда отдохнуть. Прояснить мысли. Почувствовать собственную душу. Она стремилась именно к этому. Постоянно. И не было пути назад — в Калифорнию. И она не будет больше жить в «Загадочном лосе». Она чувствовала, что Мэрили Дженнингс, покинувшая Сакраменто, ушла в небытие. Фальшивая ракушка женщины сброшена, и настоящая Мэрили только-только появилась на свет Божий. До чего же восхитительное чувство! Немного страшно, немного больно, но так истинно.

Кевин поцеловал Мэри в щеку и пожал ей правую руку:

— Обещай, что приедешь на ужин в среду.

— Почту за честь.

Мэри забралась на пассажирское сиденье рядом с водителем, а Спайк моментально вскочил ей на колени и, положив лапы на переднюю панель, приготовился к захватывающему путешествию.

— Ты уверена, что в состоянии… — усаживаясь в водительское кресло, снова завел свою шарманку Дрю.

— Да, Дрю, — перебила его Мэри терпеливо-покровительственным тоном, словно отвечала двухлетнему ребенку. — Я прекрасно могу справляться и одной рукой. Жонглировать мне, разумеется, пока не под силу, но повседневные дела — это несложно.

Дрю помрачнел и обреченно хмыкнул, дав понять, что умывает руки.

Они неторопливо проехали по городу. На Новый Эдем нахлынула обычная волна летних туристов, снедаемых любопытством после того, как на первых полосах газет и в теленовостях появились сообщения о происшедших в городе событиях. Тротуары кишели толпой, стоянки были забиты автомобилями. Собаки с ранчо сидели у пикапов своих хозяев, охраняя вверенную им территорию и предоставляя пришельцам возможность двигаться только по тротуарам.

Бизнес процветал. И все же Мэри не могла не задуматься над тем, как все это воспринимает Джей Ди. Она почти физически усльпиала его недовольное ворчание, когда они с Дрю проезжали мимо «Питайся и читай», где копошились стаи туристов, лизавших леденцы на палочках и нагруженных странным ассортиментом сувениров: пакеты с семенами, бутылки с мазью для растирания лошадей, пачки романов-вестернов и поваренных книг, распространяемых дамами из лютеранской церкви. Чужаки. Чужаки становились кровью, питающей организм городка, не спрашивая на то разрешения у Джея Ди Рафферти. Город изменится или же город умрет, но Рафферти останется в своих горах, пока Господь Бог или банкиры не сбросят его оттуда.

Искоса поглядывая на Мэри, Дрю дважды пытался начать беседу, подыскивая правильные слова. В конце концов он решился, точно кающийся грешник, пришедший на исповедь.

— Я знал об охотах Брайса. Я собрал все это воедино из странных отрывков подслушанного случайно разговора, слухов и всего прочего. Намеки Люси. Она была великой умелицей рассылать на тропинке крошки наживки, а потом наблюдать, кто на них клюнет и что предпримет. Я же ничего не сделал. — В приливе самоотвращения голос Дрю сорвался.

— Почему? — спокойно спросила Мэри.

— Страх. Стыдно сказать. Сначала это был страх того, что Брайс может сделать с нашим бизнесом, если мы влезем в его дела, потом, после того, что случилось с Люси, страх того, что это может произойти с каждым. Возможно, заговори я раньше, вам с Самантой не пришлось бы перенести столь тяжких испытаний. Может быть, и Люси была бы жива.

— Шерон убила Люси из ревности. По той же причине она охотилась за Самантой. Шерон не желала подпускать слишком близко к Брайсу другую женщину.

— И все-таки если бы деятельность Брайса была раскрыта раньше, Шерон, возможно, никогда бы не удалось воспользоваться случаем.

— Теперь об этом не узнаешь.

— Да уж, и это будет грызть меня до конца моих дней. — Оторвав взгляд от дороги, Дрю довольно долго смотрел на Мэри самым искренним взглядом, полным мольбы о прощении. — Мне так жаль, дорогая.

— Ведь вы с Кевином ссорились именно по этому поводу? Дрю вздохнул и сбросил газ на входе в опасный поворот.

— Да. Кевин хотел, чтобы я пошел к шерифу. Я отказался. Он обвинил меня в том, что я сочувствую делишкам Брайса. Кстати, мне кажется, так оно и было.

— Ты с этим справишься?

— Не знаю, — не отрывая глаз от дороги, тихо признался Дрю, потом взглянул на Мэри. — Может быть, мы вместе?

Мэри ответила не сразу, задумавшись о ценности дружбы и прощения.

— Давай не будем жалеть, — спокойно сказала она, когда началась бесконечная череда спусков и подъемов. — Просто давай начнем сначала. Именно за этим я сюда и приехала.

Дрю отнес багаж в дом и вернулся в город. Мэри не пригласила его остаться. Ей необходимо было побыть одной.

Дом так и стоял, каким она его оставила: наполовину восстановленный, наполовину — зона бедствия. Мэри быстро прошлась по комнатам, составляя в голове список первоочередных дел на ближайшие недели и прикидывая, что нужно изменить, чтобы превратить дом по-настоящему в собственное жилище. Все, что связано с Люси, — долой. Мэри не могла смотреть на стул или картину и не задаваться вопросом: чьи секреты были использованы, чтобы приобрести эти вещи? Она уже договорилась с водопроводчиком и плотником, которые отремонтируют все повреждения, нанесенные людьми Брайса, рыскавшими по дому под видом подростков-вандалов. Машины следует продать, а вырученные деньги вместе с оставшейся от Люси наличностью пойдут на уплату налога за вступление во владение.

Когда все это будет обговорено и сделано, у Мэри останется пустой дом и пустой банковский счет, но ее новая жизнь уже ничем не будет связана со старой.

В большой комнате внимание Мэри привлекла стоявшая на каминной полке урна. Казалось, она смотрит на нее взглядом, полным цинизма и понимания, словно заранее предвидя, что здесь произойдет, и крайне удивленная решительностью Мэри, принявшей вызов. С тяжелым чувством Мэри сняла урну с полки и упаковала в коробку. — Здесь твое место, Люси, — смахивая набежавшую слезу, прошептала она.

Спайк, весело подпрыгивая, побежал впереди Мэри, направившейся с коробкой под мышкой в конюшню, проведать Клайда. На мула возвращение Мэри не произвело особого впечатления, и он спокойно продолжил щипать свою траву. Рана на боку прекрасно заживала. Ветеринар сказал, что Клайд будет готов к поездкам раньше, чем Мэри сумеет сама оседлать его.

Захватив лопату, Мэри направилась к пастбищу лам. Все животные перебрались на другую сторону ручья, на свежую траву, и отдыхали в тени тополей. Увидев незнакомых существ, Спайк зашелся в тревожном лае и бросился в их сторону, готовый к жестокой битве. Мэри отозвала пса и объяснила, что ламы — очень хорошие и ему не стоит беспокоиться на их счет. Спайк склонил голову набок и, навострив уши, внимательно слушал наставления. По окончании лекции он протявкал нечто невразумительное и, свернувшись калачиком, принялся наблюдать за процессом рытья могилы для урны.

Задача Мэри предстояла нелегкая и потребовала немало времени из-за мешавшей повязки на левой руке. Выбранное место находилось вдали от дома, на небольшом пригорке, с которого открывался вид на пастбище. Яму она выкопала под молоденькой лиственницей. Своего рода изгнание, но весьма мирное.

Мэри погрузила ящик с урной в яму и, засыпав могилу, украсила ее кориандром. Закончив работу, она прислонилась к стволу дерева и постояла, задумчиво глядя на трепещущие на ветру розовые цветочки: яркие, хорошенькие, тянущиеся от горьких корней. Совсем как Люси.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28